The Sixth Shadow

После трех дней интенсивных тренировок, рутинной работы, обучению сенсорике и хождению по водопадам Сакура решила, что пришло время снова попытаться проникнуть в архивы АНБУ. В обычных обстоятельствах она бы подождала, пока ее навык сокрытия чакры не станет немного более удовлетворительным или пока ее контроль техники телесного мерцания не улучшится, но экзамен проводился уже через четыре дня, и она не хотела рисковать. Да, Кума сказал, что она пройдет его без проблем, но не станет ли всё хуже, если она не сдаст экзамен? Сакура, конечно, уже не так уверена в своих шансах. Следовательно, она начала операцию «Попытка проникновения №2». Так как хенге легко разрушалось другими, все, что она могла сделать, чтобы максимально снизить риск раскрытия своей личности в случае провала, — это надеть свое снаряжение для «проникновения», то есть дешевую бейсболку и куртку-бомбер. Идея заключалась в том, что кепка скроет ее характерный цвет волос и черты лица, а куртка-бомбер — ее грудь и, следовательно, ее пол — к тому же эту одежду она легко скинет с себя, как только покинет здание… именно поэтому она решила надеть под бомбер что-то совершенно другое (и неожиданное), чтобы сбить людей со следа: ее снаряжение для бассейна, в комплекте с ластами и парео. Если ее поймают, Сакура покинет здание в любой момент, так как достаточно продвинулась в шуншине, как она надеялась. В конце концов, золотое правило техники гласило: если попал внутрь, сможешь выйти. Будучи, по сути, альтернативной версией дзюцу замещения, техника нидайме (вероятно, наиболее универсальная) работала так же, как если оставить верёвку привязанной к якорю и медленно разматывать ее, пока идешь в другом направлении. Куда бы ты ни пошел, ты сможешь вернуться в любую точку вдоль веревки… …и это все, что требовалось сделать. Эта концепция лежала в основе одного из величайших нововведений в области боя. Сакура на самом деле не слышала, чтобы кто-нибудь приводил такое сравнение, но из того, что она поняла, дзюцу замещения было, по сути, извращенной версией шуншина, где вместо веревки — импульсы чакры пользователя (что требовало гораздо меньшего контроля, но большего внимания и близкого расстояния, чтобы заменить себя любым предметом в пределах импульсов чакры). Из своих исследований Сакура узнала, что, по-видимому, нидайме сначала изобрел шуншин, а не каварими, а затем где-то в процессе создал более «удобную детскую» версию. Поэтому технически каварими является второй версией шуншина. Другое большое отличие состояло в том, что замена предметом, масса которого сильно отличалась от собственной пользователя, требовала гораздо большего контроля чакры и концентрации. Даже джонину трудно заменить себя чем-нибудь более легким, чем бревно. Однако шуншин можно прикрепить к объекту небольшой массы, при условии, что этот объект предварительно пропитан чакрой пользователя, что занимало около пяти-десяти минут. На самом деле, считалось очень грубым привязывать трос шуншина к крупным предметам, так как он обычно падал в том месте, где человек стоял до перемещения. Так что да, эта простая концепция обеспечила почти мгновенное перемещение на больших скоростях и возможность отступать в бою, когда ситуация становилась сложной. Однако нидайме изобрел хирайшин («последнюю эволюцию» шуншина) не просто так: шуншин казался незаконченным. Его нельзя использовать для продвижения к чему-либо, только для отступления. И очень трудно двигаться точно в одном направлении с помощью этой техники. Дзюцу действовало как огромная, раскачивающая тебя веревка, что очень рискованно для использования в сражении. Техника определенно не подходила для перемещений на короткие расстояния, и так как подготовка занимала много времени, дзюцу также нельзя использовать мгновенно. Сакура верила, что технику можно использовать, несмотря на эти вопиющие недостатки — в конце концов, не зря одну из самых высокопоставленных угроз в Конохе когда-то звали Шуншин но Шисуи, — но чем больше она вникала в суть, тем яснее становилось причина, почему каждый джонин не пользовался дзюцу на постоянной основе. Во-первых, техника довольно интенсивно тратила чакру: чем длиннее веревки, тем больше чакры используется впустую. С другой стороны, любой Абураме мог немедленно уничтожить «веревку» шуншина с помощью жуков. Хуже того, любой шиноби, ценящий скрытность или желающий организовать засаду, не мог использовать телесное мерцание, потому что характерные для этой техники нити чакры можно легко почувствовать. До сих пор Сакура беспокоилась, что люди последуют за ее веревками шуншина и узнают, где она живет, поэтому у нее не вошло в привычку использовать эту технику в качестве средства передвижения. Однако Тока-сан объяснила ей, что, во-первых, никто не мог последовать за ней в поместье Мацуока, поскольку оно защищено барьерами, отталкивающими чакру, а во-вторых, женщина подчеркнула, это обычная вежливость — не следовать за чужими веревками шуншина. Она сказала Сакуре, что практически каждый джонин, как правило, таскает за собой по крайней мере две или три веревки, так что любой, кто обладал достаточным опытом, чтобы чувствовать их, полностью привыкал к веревкам из чакры и игнорировал их… …поэтому тот, кто войдет в архив АНБУ с веревкой шуншина, не вызовет никаких подозрений. Да, Сакура довольно тщательно изучила наиболее скверные применения этой техники. К сожалению, они, безусловно, могли воспользоваться тросом шуншина — так, по словам Токи, назывались веревки из чакры этой техники. Так как она всегда придирчиво продумывала каждую деталь при планировании чего-либо, включая, конечно, незаконные проникновения, Сакура уже предвидела, что побег с помощью телесного мерцания вызовет некоторые трудности, и подготовилась соответствующим образом. Во-первых, в то время как большинство шиноби замечают трос шуншина, никто из гражданских его не видит. Или, другими словами, Сакура может прикрепить конец своего троса прямо к бассейну на улице Футаба (хотя ей все еще приходилось делать перерывы из-за такого большого расстояния), и ни один шиноби не узнает об этом. Сакура практиковалась в разрушении троса позади себя при побеге, идея заключалась в том, что тогда никто не сможет пойти по ее следам. Как оказалось, для разрушения тросов требовался довольно тонкий контроль чакры (вероятно, за пределами возможностей шиноби уровня чунина и многих джонинов), но, к счастью, контроль чакры являлся сильной стороной Сакуры, поэтому она освоила навык довольно быстро. Что у Сакуры всё ещё не очень хорошо получалось, так это более ловкие движения, необходимые для шуншина, такие как вход в здания и выход из них, поскольку требовалось выполнять множество точных поворотов, где даже на расстоянии метра можно врезаться прямо в стену или человека, если пользователь плохой сенсор. Однако единственный способ улучшить это — много практиковаться, так что именно этим она и занималась. Неважно, как сильно она хотела подождать, пока не станет мастером телесного мерцания, чтобы проникнуть в архив АНБУ, ее экзамен по сбору информации должен состояться совсем скоро, и Сакура хотела ознакомиться с некоторыми файлами, чтобы подготовиться к нему, так что, если она собиралась проникать в архивы, ей нужно это делать сейчас. Поэтому Сакура пообещала сиротам, что появится у бассейна во второй половине дня (для алиби, которое объяснило бы ее внезапное появление, если что-то пойдет не так), тщательно установила свой якорь шуншина, привязав его к нескольким красивым кленовым листьям, позаимствованным в поместье Мацуоки, а затем начала разворачивать свою чакру, распространяя ее все дальше и дальше, пока ее тонко сплетенный трос не достиг деревни и архивов АНБУ. Это был самый длинный трос, который она когда-либо создавала. Она надеялась, что ей не придется подвергать свои навыки испытанию. Сакура сглотнула, дважды проверяя, что ее трос и якорь работают как надо, а затем, в последний раз нервно поведя плечами, использовала скальпель чакры на входе в вентиляционное отверстие. Ну, это больше напоминало заколку для волос. Главное что работало. Она решила проникнуть во время обеденного перерыва в надежде, что Сукеа в это время будет есть у себя дома. Заколка из чакры оказалась столь же эффективной, как и в прошлый раз, для взлома вентиляционных ходов, и несколько минут спустя она уже ползла в самое безопасное место деревни. На ее ногах были шлепанцы. Она понадеялась, что все прошло хорошо и никто ее не видел.

***

Это были ее последние слова. Если бы только бумагу можно было хранить внутри запечатывающих свитков… тогда бы она забрала с собой всю библиотеку не столь очевидным способом. В результате Сакуру поймали с поличным в тот момент, когда она набивала сумку свитками… не самое лучшее положение. Этого вообще не должно было случиться: она даже создала двух теневых клонов, стоящих на страже. И все же, каким-то образом, ни один из ее клонов не предупредил ее, когда этот мудак внезапно появился внутри архива, как будто находился там все это время. Если бы Сакура не знала его лучше, она бы подумала, что он тоже воспользовался вентиляционными ходами, чтобы забраться внутрь с потолка. Сукеа стоял, прислонившись к стене, и смотрел на множество свитков, которые она запихивала в рюкзак. — Вы в курсе, что они предназначены только для глаз хокаге, да? — спросил ее Сукеа. Сакура повернулась и пристально взглянула на него. — Что ж, и вам привет, Сукеа-сан. Тайского чая было недостаточно? Сукеа одарил ее очень фальшивой улыбкой. — Ах, вы действительно думали, что попали в меня этим плохо нацеленным броском? — Почти уверена, что да. — Тогда, может, вам стоит проверить свое зрение. — Ааа, но в этом нет необходимости. Тот факт, что вы сразу же бросились прикрывать свою уязвленную гордость, говорит сам за себя. Они уставились друг на друга, Сакура в предвкушении крепче сжала свой рюкзак. Она знала, что приходить сюда снова было рискованно… Но, черт возьми, как этому мудаку удалось выследить ее так быстро? Он что, сидел в засаде или что-то в этом роде? Разве у него нет своих дел? Сукеа внезапно оторвался от стены и зловеще направился к ней. Сакура подавила желание отступить, как испуганная добыча от волка. АНБУ не испугался бы. Кураге бы не испугалась. — Вам стоит сделать фотографию, Сукеа-сан. — Я мог бы, — согласился мужчина, — для доказательства. Уверен, что у многих людей возникнут вопросы по поводу вашего присутствия здесь. Сакура усмехнулась. — Пожалуйста. Вы что, забыли, кто я такая? Моя шишоу давала мне читать гораздо более конфиденциальные файлы, чем все, что я нашла здесь. — На самом деле, я немного сбит с толку, — сказал Сукеа, подходя к ней ближе. Только тогда Сакура заметила, что он, похоже, выше нее… как это раздражает. Единственный человек, который, как она знала, имел такой рост, — это Тот Ублюдок. — В каком смысле сбит с толку? Вам нужна помощь, чтобы вернуть собственную гордость? Сукеа схватил ее за шиворот куртки-бомбера и оторвал от земли. Сакура бы взвизгнула, но она не собиралась демонстрировать слабость перед этим придурком. — Не понимаю, кто вы такая. Харуно Сакура… это вообще ваше настоящее имя? Сакура недоверчиво посмотрела на этого придурка. — А почему нет? О чем вы говорите? Кем еще я могу быть? Дайме? — Лазутчиком, — прошипел Сукеа. — Шпионом… врагом, которого нужно уничтожить. Сакура фыркнула и начала медленно хлопать в ладоши. — Браво. Нет, правда, браво. Сколько времени вам потребовалось, чтобы сделать такой вывод? Я ставлю вам десять баллов за драму. Однако, к сожалению, должна вас расстроить: у вас ноль баллов по части использования мозга. Сукеа выглядел недовольным. — Вы можете сколько угодно прикидываться идиоткой, но факты говорят сами за себя. — Факты? Какие факты? — Ваше досье полностью пронизано ложью — ложью, о которой никто не знает. Даже хокаге. Вы солгали о своем адресе, о том, что живете со своими родителями. В действительности же ваши предполагаемые родители исчезли с лица Земли. Вы в хороших отношениях с известным участником Корня. Вы незаконно проникли в самое засекреченное место в деревне. В данный момент у вас в руках рюкзак, полный конфиденциальной информации… мне продолжить? Когда он всё так говорил… это вправду звучало подозрительно. Сакура нахмурилась. — Послушайте, вместо того чтобы преследовать меня, вы могли просто спросить меня обо всем. Во-первых, никто никогда не интересовался моим адресом или тем, с кем я живу, к тому же я получила разрешение от вышестоящих подделать мое досье. Во-вторых, Сай доказал свою преданность, когда ослушался приказа Данзо и перешел на сторону Седьмой команды. В-третьих… Я всего лишь позаимствовала эти свитки. В-четвёртых, если это место такое запретное, то что вы здесь делаете, Сукеа-сан? Мне кажется, или вы тоже прокрались сюда через вентиляцию, словно обычный преступник? — То есть вы признаете, что пробрались внутрь… — А вы как будто нет. Глаза Сукеа сузились. — Объясните, почему вы здесь. — Если бы вы прекратили издеваться надо мной, возможно, я бы уже объяснила. Мужчина еще секунду пристально смотрел на нее в темноте, затем, наконец, отпустил воротник Сакуры. В то же мгновение, как он это сделал, пальцы Сакуры сложились в привычных печатях шуншина, и через миг Сукеа исчез из ее поля зрения. В течение нескольких секунд головокружительного сверхбыстрого путешествия Сакура концентрировалась на пространстве вдоль своего троса, чтобы избежать препятствий. Это оказалось еще сложнее, чем обычно, из-за того, что ей нужно было разорвать веревку из чакры, пока она выполняет технику, чтобы Сукеа не последовал за ней. «Слава богу, я много практиковалась в разрушении троса», — подумала Сакура, появляясь на заросшем травой поле на улице Футаба. Она пожелала этому засранцу удачи в ее поисках. К тому же, она прошла через все трудности, используя пучок листьев осенних красок (любезно предоставленный почти сверхъестественным садом поместья Мацуока) в качестве основы для дзюцу. Сакура попыталась представить выражение его лица после того, как она исчезла в вихре листьев — листьев не нынешнего времени года, — и выдавила улыбку. Ее вырвала из размышлений настоящая армия мини-монстров, набросившаяся на нее со всех сторон. — Срань господня, она появилась из ниоткуда. — Нии-тян! Это было так круто! — Ты только что выглядела как джонин. — Нии-тян, научи меня этой технике! — Красотка, пожалуйста, покажи нам дзюцу еще раз! — Красотка, пожалуйста, мы поделимся с тобой вишней! — Нет, моти! Нии-тян их обожает!

***

Через пятнадцать минут после своего прибытия к бассейну Сакура все еще пыталась справиться с криками детей и ответить на их многочисленные вопросы, когда ее уши уловили очень слабый шум. А именно, звук дуновения воздуха позади нее. Нет, это невозможно. Она очень, очень медленно обернулась. — Знаете, это немного невежливо — уходить в середине разговора. Сукеа стоял там во всей своей раздражающей красе, осматривая окрестности и изогнув брови дугой. Как? Сакура недоверчиво уставилась на мужчину. Как ему удалось так быстро найти ее? Он, вероятно, заручился помощью следопыта… по-другому и быть не может. Глаза Сакуры сузились, вспомнив преследовавшего ее нинкена, пока она наблюдала за тренировкой команды Гая. — Угадайте с трех раз, кто помог этому засранцу, — проворчала она себе под нос. Сакура немного думала о Сукеа с тех пор, как столкнулась с ним. Некоторые предположения о нем казались неуместными. Например: сначала она решила, что он и Какаши недолюбливают друг друга, учитывая, что Сукеа пытался помочь им узнать о его личной жизни, но, стоит включить логику, если бы мужчина действительно хотел увидеть лицо Какаши, ему гораздо легче было бы проникнуть в архив без седьмой команды. Присутствие группы детей — практически безошибочный способ попасться. Нет, гораздо более вероятным казалось, что этот человек все это время состоял в сговоре с Какаши, подумала Сакура. Возможно, они друзья, и Какаши попросил его поприкалываться над его генинами или что-то в этом роде. Тот факт, что Сукеа смог так быстро выследить ее, только подтверждал ее теорию. Какаши точно замешан в этом. Глаза Сакуры сузились, ноздри раздулись от гнева. Этот засранец… — Где он? — выплюнула она, надвигаясь на Сукеа. — Уходите! И скажите ему, чтобы он уходил с вами! — Кто? — спросил мужчина, как будто понятия не имел, о ком она говорит. — Хатаке, — выплюнула Сакура. — Где он? — спросила она. Глаза Сукеа слегка расширились. — Почему он должен быть здесь? — Не прикидывайтесь идиотом, — огрызнулась Сакура. — Я… не понимаю. — Очевидно, вы с ним в сговоре. Передайте ему, чтобы он оставил меня на хрен в покое. — Я все еще не понимаю, как вы пришли к такому выводу? — мужчина и в самом деле выглядел недоумевающим. — Ха. Удивлен, что я вас раскусила? — Сакура фыркнула. — Я уже давно не глупый генин, которого вы водили за нос четыре года назад, Сукеа-сан. Я знаю, что тогда вы просто выполняли приказы Какаши, как маленький услужливый приспешник. Мужчина мгновение пристально смотрел на нее, затем фыркнул. Словно в этой ситуации есть что-то смешное! — Что тут смешного? — огрызнулась Сакура. — Я знаю, что я права. — Хм… вы уверены? Интересно, кто в этой ситуации приспешник… — Перестаньте, и так ясно, что вы фанат Хатаке, — пренебрежительно произнесла Сакура. Это пришло ей в голову позже, но парень, по-видимому, скопировал некоторые манеры Какаши и интонацию речи… похоже, он какой-то поклонник великого Копирующего ниндзя. — Прошу прощения? — спросил Сукеа в полном замешательстве. Сакура ухмыльнулась и просветила его насчет его очевидного фанатизма. — Я… понимаю, — безучастно ответил мужчина секундой позже. У него возникло очень странное выражение лица. — Все в порядке, Сукеа-сан, многие люди тоже считают, что Хатаке достоин восхищения, — с жалостью сказала ему Сакура. Если бы только бедняга знал, какой на самом деле Какаши… Ей пришло в голову, что этот мудак, скорее всего, втянул Сукеа во всю эту историю с преследованием в первую очередь. Бедняга являлся всего лишь безобидным сторонником теории заговора… такой доверчивый человек. Хатаке мог, по крайней мере, попытаться придумать что-нибудь более правдоподобное. Сакура — лазутчик? Серьезно. Что может быть глупее? Немного сжалившись над явно наивным мужчиной, она решила немного облегчить ему задачу. Смягчив тон, Сакура проговорила: — Послушайте, Сукеа-сан, я понимаю, что вы… беспокоитесь обо мне, но что бы вам ни сказал Какаши — это ложь. Видите ли, он обожает распространять обо мне лживые слухи. Поэтому… я не крот или как он там меня назвал. Сукеа уставился на нее так, словно у нее выросла еще одна голова. — Извините? О чем вы ведете речь? Зачем ему распространять о вас лживые слухи? — Действительно, зачем, — огрызнулась Сакура, только сейчас заметив, что каждый ее ребенок смотрит на них широко раскрытыми глазами. О, черт! — Это, хм, Сукеа-сан, наш разговор был поучительным, но, боюсь, нам придется прервать его. — Подождите секунду… — Пожалуйста, убирайтесь с моей территории, — беспомощно произнесла Сакура. — У меня впереди напряженный вечер. Сукеа не сдвинулся с места. Сакура нахмурилась. Мудак. Хуже всего то, что он АНБУ, поэтому она не может заставить его уйти, даже если попытается. Бесит! — Ну, делайте, что хотите, — раздраженно сказала Сакура. Если он не уйдет, а она действительно не может заставить его, то она, черт возьми, просто будет игнорировать его, пока ему не надоест. Таким образом, Сакура продолжила хлопать в ладоши, чтобы привлечь внимание детей, повернувшись спиной к этому мудаку. — Хорошо, все! Простите за это. Давайте перейдем к занятию прямо сейчас, ладно? К сожалению, большинство сорванцов, казалось, больше интересовались Сукеа (который все еще маячил позади нее), чем бассейном. — Эй…? Вы меня слушаете? — Кто, черт возьми, этот чувак, нии-тян? — как обычно прямолинейно спросила Зубастик. — Он твой парень? — воскликнул Хикару с дьявольской ухмылкой. — Оооо, держу пари, они поссорились! — согласилась Аюми. Сакура ущипнула себя за нос. — Послушайте, он просто фанат одного мудака, ясно? Просто не обращайте на него внимания. — Что ты имеешь в виду?! — Ну, один придурок обманом заставил его повсюду ходить за мной, и теперь мне приходится с этим разбираться. — О, так он кто-то вроде твоего сталкера, — подвел итог Акио. — В некоторой степени. Дети снова повернулись посмотреть на Сукеа, многие из них освистывали его или показывали языки, а дети постарше даже «стреляли» в него пальцами. Зубастик шлепнула его по заду, одновременно проделывая обе эти вещи. — Смерть сталкерам! — закричала девочка. — Нии-тян, можно я воспользуюсь им как мишенью? — Нет, Зубастик, — страдальчески протянула Сакура. — Никаких попыток убийства, пока не станешь чунином. А теперь залезайте в воду. После долгих издевательств над Сукеа дети, наконец, забыли об этом мудаке и постепенно снова начали сосредотачиваться на своей игре. Хотя Сакура поклялась себе, что будет игнорировать этого ублюдка, она поймала себя на том, что все равно бросает на него взгляды. Он стоял, прислонившись к дереву, и в явном замешательстве наблюдал за происходящим. Хорошо. По крайней мере, если он увидит, что она приносит пользу обществу, он, наконец, поймет, что она не лазутчик. Сакура продолжила игнорировать его и помогать младшим детям осваивать кроль и давать советы, как научиться «лягушачьим прыжкам». Лягушачий прыжок — это популярный термин, означающий «удерживание рук на поверхности воды, словно на твердой, с помощью чакры». По сути, это более легкий вариант хождения по воде, которой, на самом деле, должен научить джонин-сенсей, а не она, загоняющая безнадежных детей в озеро, как было по началу. Сакура решила, что лягушачьи прыжки — это «навык, который отлично подходит для освоения способности ходить по воде». И это сработало намного лучше, чем любая лекция по контролю чакры, которую она могла им прочитать. Сказать им, что лягушачьи прыжки — это секретный прием ниндзя, а не упражнение на контроль чакры, а затем «согласиться» и дать несколько советов детям, которые вели себя хорошо, было ее самым разумным решением в истории. Ее идея с лягушачьими прыжками с лихвой окупилась. Они приложили гораздо больше усилий к изучению этого упражнения, чем к чему-то, что воспринималось ими как рутинная работа. Даже у многих детей помладше начинало получаться. Честно говоря, она не ожидала, что дети в возрасте пяти и шести лет зайдут так далеко, но некоторые из них уже прыгали по всему бассейну — и некоторые даже инстинктивно учились делать это пальцами ног! Ей практически не пришлось их ничему учить, прежде чем первые несколько человек действительно начали ходить по воде. Следующий этап — заставить их попрактиковаться в движущемся водоеме, но поскольку эта техника использовалась в их водных боях, вода в бассейне уже двигалась более чем достаточно. Сакуру распирало от гордости за достижения своих детей. Они были лучшими, независимо от происхождения, в этом нет сомнений, и они заслуживали всего мира. Наблюдая за ними, она внезапно почувствовала, что Сукеа к ней приближается. — Вы сказали, что это ваша собственность? Сакура не отрывала глаз от бассейна. — Да, а что? — Как вам удалось заполучить в свои руки такой большой участок земли? — Вам так надо это знать? Сторонник теории заговора издал раздраженный звук. Вероятно, он гадал, нашла ли она лампу Джинна или что-то подобное. Ей придется разочаровать его, если он спросит. К сожалению, он не спросил. — Эти дети знают извращенную версию хождения по воде, — заметил мужчина. — Как наблюдательно с твоей стороны, Сукеа. Сколько времени тебе потребовалось, чтобы это понять? Он сверкнул глазами. Сакура выдавила улыбку. На самом деле ей нравилось возиться с приспешником Хатаке. — Ну? Что за история стоит за группой шестилетних детей, уже знающих основы хождения по воде? — Ах, они не знают. То, что они делают, называется «лягушачьими прыжками», — объяснила Сакура, просто чтобы позлить его. — Лягушачьи прыжки, — повторил мужчина. — Потрудись объяснить, почему ты научила этому кучу детей? — Ну, а почему бы и нет? — Ты же не… готовишь их к чему-то, верно? — спросил мужчина, прищурив глаза. Сакура повернулась к Сукеа, ей не понравились его слова. — К чему ты клонишь, придурок? — угрожающе спросила она. Мужчина бросил на нее оценивающий взгляд. — Некоторые люди в этой деревне печально известны тем, что забирают к себе маленьких детей и готовят из них солдат. — Опять со своими безумными теориями! — Если бы они только были теориями. Глаза Сакуры сузились. — При всем моем уважении, Сукеа-сан, я полагаю, вы намекаете на деятельность Корня. Я не знаю, что заставило тебя решить, что я связана с Данзо, но позволь мне тебя заверить: то, что касается меня и этих детей, это не теории заговора, обоснованные или нет, — это не теории заговора. Мужчина что-то промычал. — Ты так говоришь… И все же твое поведение доказывает другое. — Ага, по-видимому, простой акт доброты по отношению к некоторым сиротам сейчас считается верхом подозрительности. — Так и есть. — Ты сумасшедший! — Простая доброта — редкость в этом мире. Она действительно могла согласиться с этим. За эти годы Сакура узнала, что мир полон придурков. Даже в такой области, как медицина, которая должна быть более добродетельной, чем любая другая среднестатистическая профессия, оказалось много эгоистичных, подлых работников, и это не шутка. Сакура ущипнула себя за нос. — Послушай, я правда понимаю, к чему ты клонишь… Полагаю, я тоже бы удивилась, если бы какой-нибудь случайный шиноби, который может состоять в сговоре с Данзо, начал вкладывать все свои ограниченные средства в помощь детям без видимой на то причины… но в данном случае я ни с кем не в сговоре! И тем более не с этим старым хрычом. — Тогда почему? Каков твой мотив? Ты делаешь это даже не для того, чтобы похвастаться перед всей деревней своей благотворительностью. — Если ты помогаешь людям, тебе никогда не следует хвастаться этим, — холодно ответила Сакура. — Я знаю, что многие люди так делают, но не я. Я просто веду себя как добропорядочный человек. Никаких скрытых мотивов. Мужчина смотрел на нее так, словно пытался найти доказательства ее искренности. Сакура вздохнула. Учитывая, что этот мужчина видел ее неоднократные проникновения в архив АНБУ, казалось маловероятным, что он ей поверит. Ее встреча с Куренай показала ей, что иногда правда просто не подходит. На самом деле, довольно часто не подходит. Суть всего этого заключалась в том, что если Сукеа не хочет ей верить, он и не поверит, что бы ему ни сказала Сакура. Шиноби превратили ложь в профессиональный вид искусства, так что это даже не неразумно. Короче говоря, она больше ничего не могла сделать, чтобы развеять его сомнения. Сакуре оставалось только молиться, чтобы он не пошел к ее шишоу, потому что в данный момент она не горела желанием видеть эту женщину. — Никаких скрытых мотивов, да? — повторил Сукеа, его глаза сканировали ее с острым, словно лазер, вниманием. Сакура покачала головой. Как сказал Четвертый, тот, кто чрезмерно стремится доказать свою невиновность, с большой вероятностью окажется виновным, поэтому если она продолжит это обсуждать, то только сделает себя еще более подозрительной в его глазах. Она больше не совершит ту же ошибку, что и с Куренай. Поэтому она просто вздохнула и решила отложить эту тему на дальнюю полку. — Если тебе от этого станет легче, я могу купить тебе шляпу из фольги. Сукеа, похоже, не слишком удивился ее комментарию. Однако он также не выглядел сердитым, просто задумчивым. Он присел на корточки, с сомнением смотря на нее. — Зачем ты это делаешь? Зачем тратить столько денег и времени на детей, которых ты даже не знаешь? Сакура вздохнула. — Вот тут ты ошибаешься. Хочешь верь, хочешь нет, но все эти дети — мои соседи, и я знаю их много лет. Кроме того, насчет денег ты тоже ошибаешься. Раньше это место было мусорной свалкой, так что его покупка вышла для меня достаточно дешево. На это ушла половина денег, которые я получила за свою недавнюю миссию S-ранга от Суны. Сукеа посмеялся над ней. — Эта сделка звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. — Можешь проверить документы, если не веришь мне. Все находится в открытом доступе, так что тебе даже не придется никуда вламываться, — добавила она, закатив глаза. — Это все еще не объясняет, почему ты потратила деньги со своей миссии S-ранга на покупку мусорной свалки и переоборудовала ее в детский бассейн, чтобы научить их дурацкой ходьбе по воде. Извини, лягушачьим скачкам, — саркастически произнес он. — Это лягушачьи прыжки, — поправила Сакура, не сбиваясь с ритма. — Я не просто случайно решила тренировать группу непонятных детей. Со временем я познакомилась с ними поближе и стала заботиться о них… Я тренировала их в течение многих лет, так что я не стала этим заниматься недавно… К тому же свалка полнилась вшами, и, честно говоря, мне надоело выводить их каждый месяц, — запаха жареного мяса ей вполне достаточно и без добавления химических средств от вшей. — И вот мы оказались здесь, — неуверенно закончила Сакура. Сукеа уставился на нее так, словно у нее выросла еще одна голова. Она пыталась прояснить ситуацию, но, похоже, только заставила себя казаться более подозрительной… «Зачем я всё это сказала? — печально подумала Сакура. — Неужели я не могу убедить хотя бы одного человека, что я не поверхностная?» Сукеа нахмурился, затем окликнул Зубастика, случайно оказавшуюся поблизости (возможно, она пыталась подслушать их разговор). — Эй, ты. Девочка с маленькими косичками. Можешь подойти сюда на секунду? Зубастик, которая теперь напоминала оленя, попавшего в свет фар, подошла, шаркая ногами. Такеру последовал за ней, не дожидаясь, пока его позовут, и встал рядом, надув щеки. О-о-о, он храбрился и хотел помочь ей! Сакура едва удержалась от желания потискать его щечки. Она знала, что детям это не нравится. — Что тебе нужно, сталкер? — спросил Такеру с фальшивой бравадой. — Да, чего ты хочешь, краснолицый? — потребовала ответа Зубастик, засовывая мизинец в ухо и рассеянно вытаскивая немного ушной серы. Сакуре тоже было интересно, чего хочет этот мужчина. Трудно сказать, кого больше удивил следующий вопрос Сукеа: — У кого-нибудь из вас были вши? На мгновение воцарилась тишина. Брови Сакуры поднялись до линии роста волос — почему она не додумалась использовать нейтральную сторону, чтобы доказать свою невиновность? — в то время как Такеру и Зубастик выглядели оскорбленными. — У нас?! Вши? — воскликнула Зубастик. У нее покраснело лицо. — Никогда! За кого ты меня принимаешь, придурок? Я не бедная! У меня нет никаких вшей! — Да пошел ты, у нас нет вшей, и у нии-тян тоже! — крикнул Такеру, немного запнувшись в словах, а затем густо покраснев. Сакура захотела взглянуть на его лицо. Ужасно. Боже, ее дети… Ей следовало предвидеть, что они будут болезненно относиться к проблеме вшей… Обычно она наблюдала за их общением только друг с другом, а не с посторонними, поэтому, конечно, они так отреагировали по поводу своей жизненной ситуации. — Э-э-э, — задумчиво произнес Сукеа. Через мгновение парень снова удивил Сакуру своим заявлением: — Тогда вы знаете кого-нибудь еще, кто мог бы мне помочь? — дети одарили его насмешливыми взглядами. — Видите ли, — пояснил мужчина, — я спрашиваю вас об этом, потому что у меня сейчас вши, но я не знаю, как с ними бороться. Из-за них всё чешется. — О! — воскликнула Зубастик. — Тогда почему ты просто не сказал об этом, баклажанчик? Нии-тян без проблем поможет тебе! Эй, эй, нии-тян! Заставь этого засранца заплатить тебе, чтобы ты избавила его от вонючих вшей! Она повернулась и улыбнулась Сакуре со всей невинностью двенадцатилетней девочки. Сакура открыла рот, чтобы ответить, но ничего не вышло. Она не уверена, смущаться ей или радоваться такому развитию событий. С одной стороны, это доказывало… что? Что она провела бесчисленное количество воскресений за лечением кучи детей? Может, это каким-то образом докажет ее невиновность этому стороннику теории заговора. С другой стороны… ее только что разоблачили как человека, который регулярно проводит свои воскресенья, обучая детей, вместо того чтобы заниматься более интересными вещами, такими как посещение клубов или игра в гольф. Когда через мгновение она ничего не сказала, Сукеа воспользовался случаем, чтобы выудить дополнительную информацию. — Оо? То есть твоя… э-э, старшая сестра сможет мне помочь? — Конечно, так что тебе лучше подготовить наличные, — сказал Такеру, ухмыляясь Сукеа, даже когда его голос стал похож на тон уличного торговца. — Если полное уничтожение вшей — это твое желание, то нии-тян — наилучший выбор. Тебе придется срезать все свои волосы, чтобы избавиться от вшей, а потом нии-тян отрастит их заново примерно за одну минуту — это супер быстро, и все это всего за три тысячи рё… Тебе понравится результат, обещаю. — Такеру, — перебила Сакура, полностью подавленная этим моментом. — Я понимаю, что в другой жизни ты был продавцом, но, пожалуйста, никогда никого не проси заплатить мне три тысячи рё за мое лечение. Пожалуйста. — Э, ну не знаю, — возразил Сукеа со скрытым весельем. — Я мог просто согласиться с предложением этого парня. Нет, нет… Почему он подыгрывал? — Я обещаю, вы не пожалеете об этом, сэр! — нетерпеливо воскликнул Такеру. — Да, нии-тян — профессионал по уничтожению вшей, — сказала Зубастик с деловым видом. — Тем не менее, дам один совет. Даже с помощью нии-тян тебе придется нелегко пару дней, баклажан! — Это правда, — поддержал ее Такеру, мило кивая. — Видишь ли, вши откладывают маленькие белые яйца, и их действительно трудно обнаружить, потому что они очень хорошо маскируются на всех твоих вещах… тебе придется всё постирать. — Да, чувак. ВСЁ. — О, я понимаю, — ответил Сукеа с совершенно невозмутимым лицом. — Спасибо за совет. У вас есть идеи, где я могу на них наткнуться? Я бы предпочел избегать таких мест, насколько это возможно. Сакура разинула рот от шока. Этот парень… неужели он только что плавно перешел к расспросу о бывшей мусорной свалке, превратившейся в бассейн для плавания? Он из отдела сбора информации или что-то в этом роде? — Эхе-хе… ну, не знаю, — неопределенно ответила Зубастик. — Люди, которых я знаю, обычно подхватывали вшей, если один из маленьких детей тайком выбирался поиграть на мусорке… — В парке, — прервал ее Такеру, сильно ткнув ее в бок. Зубастик поперхнулась, затем покраснела. — Да. В… э-э… парке. Ты знаешь, где куча деревьев… и всякое такое. — Ах, спасибо за разъяснение. Этот человек…! Сакура посмеялась бы над его наглостью, если бы не чувствовала себя смущенной. Сукеа на самом деле не удалось заставить детей признаться в том, что они играли на мусорной свалке, но из-за прямолинейности Зубастика, сделать вывод было легко. Мгновение спустя разговор закончился, и двое детей вернулись к своей водной битве после того, как «убедили» ее дать им еще один совет по лягушачьим прыжкам. Что Сакура и сделала после долгих упрашиваний и обильного притворства, что обдумывает это. В ее защиту можно сказать, что чем более ценными казались им знания, тем больше внимания они им уделяли. Тем не менее, Сукеа бросил на нее взгляд, говорящий, что она никого не обманывает, который она тут же проигнорировала. — Эти двое скоро выпустятся, — сказала Сакура, защищаясь. — Им нужна любая помощь. — Хммм… Так вот почему ты их тренируешь? Чтобы помочь им получить образование? Сакура пожала плечами. Вначале, когда большинство жителей здания на улице Футаба были настоящими генинами — осиротевшими служебными генинами, которых отправляли на миссии, выходящие за рамки их возможностей, если точнее, — все, что она пыталась сделать, — это немного выровнять игровое поле. Когда-то Сакура закончила школу почти первой в своем классе, и, хотя она была слабой по сравнению со своими сокомандниками, тогда она умела гораздо больше большинства своих соседей. Но когда даже дети помладше начали незаконно переезжать сюда, — обычно те, кто еще не закончил школу, — ее цель стала заключаться в обучении их в достаточной степени, чтобы они не застряли в организации генинов, чтобы они могли получить образование и джонина-сенсея, который действительно объяснил бы им, что да как. Пока что никто из детей помладше еще не закончил школу, но Такеру и Зубастик первыми сделают это. Понятно, что она волнуется за них. — Да, — ответила она в конце концов. — В этом и идея. Буду надеяться, что они не окажутся в организации генинов. Сукеа уклончиво промычал. Несмотря на то, каким открытым казалось его лицо, этот человек сохранял невозмутимость. Сакура вздохнула. — Не веришь мне? — Я этого не говорил… но скажу, что не знаю никого другого, кто делал бы нечто подобное, — он помолчал. — За исключением йондайме. — Ну, это не моя вина, что ты окружаешь себя придурками, — решила Сакура. — Так что я приму это за комплимент. Сукеа что-то проворчал, но спорить не стал, погрузившись в блаженное молчание рядом с ней. Может, он действительно согласился с тем, что Какаши был мудаком, кто бы знал. Также… кажется, он встречался с йондайме? Сакуре почти отчаянно хотелось спросить об этом — одно дело одержимо читать отчеты этого человека и совсем другое — слышать что-то о нем от кого-то, кто его знал, — но, с другой стороны, парень только что перестал докапываться до нее, а у Сакуры плотный график. Она решила помочь детям с контролем чакры сегодня, и с учетом того, сколько у нее дел, она не могла откладывать это на потом. Так что, по всем правилам, она должна воспользоваться тем, что Сукеа наконец заткнулся. И хотя сторона Сакуры, поклонницы йондайме, оказала достойное сопротивление, разум, как всегда, победил, и вскоре она оторвалась от мужчины и направилась к бассейну с детьми. Она воспользовалась моментом, чтобы почистить свои шлепанцы, затем села на край бассейна и, встретившись взглядом с Зубастиком, насмешливо пошевелила пальцами ног. — Думаешь, у тебя хватит духу украсть мои шлепанцы, Зубастик? — крикнула Сакура. — Такеру? Девочка маниакально сосредоточилась на шлепанцах и кивнула. Рядом с ней Такеру кусал губу — типичный показатель, что он в процессе создания плана. Сакура рассмеялась и позволила себе плюхнуться на поверхность воды. Секундой позже настоящая Зубастик (а не теневой клон, которого она оставила на своем месте) вынырнула из-под нее, пытаясь стащить ее шлепанцы. Сакура несколько раз подпрыгнула на месте, уклоняясь от ее различных и хорошо выполненных атак. Способность девочки сражаться на воде улучшалась не по дням, а по часам с тех пор, как построили бассейн. Она и так задерживала дыхание под водой на смехотворное количество времени, а Сакура еще даже не научила ее, как усилять свои легкие чакрой. Она выбрала это упражнение в качестве неплохой тренировки как для Зубастика, так и для Такеру: в случае девочки тренировка подвергнет испытанию ее безумные рефлексы и координацию. — Давай, Зубастик! — закричал Такеру, продолжая забрасывать ее водяными шариками. Сакура повернулась, чтобы взглянуть на него. Он, как обычно, придерживался защиты на дальнем расстоянии. Она хотела, чтобы Такеру уже перестал сравнивать себя с безумно талантливой Зубастиком, потому что это действительно вредило его самооценке, что, в свою очередь, сдерживало его. Парень обладал умом, подобным стальному капкану, но не мог этого осознать. Сакура пыталась заставить его больше доверять своей способности разрабатывать стратегии, но сейчас она немного разочаровалась в нем. Такеру продолжал забрасывать ее водяными шариками, даже когда Зубастик начала использовать лягушачьи прыжки, чтобы проводить атаку за атакой, снова и снова выныривая из воды, нанося удары ногами в безумном желании украсть ее шлепанцы. Сакура поймала один из воздушных шариков Такеру с водой и кинула его в голову другого ребенка. — Эй, нии-тян! За что?! — закричал другой многообещающий сирота Футабы — ребенок чуть младше, который, как подозревала Сакура, являлся плодом любви какого-то Инудзуки. — Ранмару! — воскликнул Такеру. — Пожалуйста, помоги нам. Мы пытаемся украсть шлепанцы нии-тян, но как бы мы ни пытались, ничего не получается! — Нет, Такеру, — возразил Ранмару, медленно откидывая с лица мокрые волосы и возвращаясь к своей игре в волчок на траве. — Ты не получишь их, пока она тебе не позволит. В любом случае, моя помощь ничего изменит. Верно, но Сакура все равно хотела, чтобы он участвовал. Главным образом потому, что Ранмару, как правило, действительно прислушивался к планам Такеру, когда позволял втягивать себя в подобные игры, что придавало мальчику столь необходимой уверенности. Сакура всё ещё пыталась привить ему уверенность в себе и лидерские качества. Она часто говорила ему, что если он найдет способ превратить любую ситуацию в стратегическую, он выйдет из нее победителем, но проблема заключалась в том, что для этого нужно, чтобы другие прислушивались к Такеру, что было нелегкой задачей, учитывая неуверенность мальчика. В этот момент Зубастик вынырнула из бассейна и набросилась на Ранмару всем телом, плюхнувшись на маленького мальчика и обхватив его спину своими ледяными пальцами. — Иик! Ты холодная! Отпусти, ты, гарпия! — Нет, пока ты не сунешь свою задницу в бассейн, придурок! Со своего места на ветке дерева Сакура про себя усмехнулась. Когда они впервые встретились, Зубастик и Такеру номер два дрались как кошка с собакой, но после нескольких лет метафорических седин они, наконец, начали ладить. Вот почему Сакура поговорила с Зубастиком, пользующейся уважением у большинства младших детей, объяснив ей, что она может использовать свое влияние, чтобы заставить других детей начать больше прислушиваться к идеям Такеру. Именно это в итоге и произошло. Зубастик использовала свое неистовое влияние, чтобы собрать половину сирот в бассейне, в первую очередь бедного Ранмару, и, как только они оказались на борту, заставила их выслушать план Такеру загнать Сакуру в угол с помощью разумного применения шариков и навыков Зубастика в нырянии. Сакура уже хотела позволить им украсть один из ее шлепанцев, чтобы повысить их уверенность перед выпускным экзаменом — хотя сначала им придется потрудиться, — как разразилась буря с молниями и громом, эффективно разрушив все ее планы. Поскольку на улице продолжала стоять жара, дети попытались бы уговорить ее остаться, если бы это зависело от них (дождь или ветер, в данный момент им было все равно), но Сакура беспокоилась о возможном попадании молнии в воду, хотя та, казалось, ударила в нескольких милях к югу. Но она не собиралась рисковать. Так что она силой выгнала множество жалующихся детей из воды. Они начали причитать, что пока не хотят идти домой, и просить ее позволить им остаться и вместо этого поиграть в пинг-понг. Так уж получилось, что настольный теннис превратился во что-то вроде объединяющего их занятия. Сакура изначально познакомила с теннисом только Зубастика, когда заметила безумные рефлексы девочки, но Зубастику нужны были другие дети для игры, к тому же никогда не следует недооценивать настойчивость девочки. Вскоре настольный теннис в их здании стал национальным видом спорта. — Для него слишком ветрено, — со вздохом сказала Сакура. — Вам действительно стоит пойти домой. — Но, нии-тян, я наконец-то узнала, как делать ту твою особую подачу! Я должна ее показать! Ты обещала, что я смогу показать тебе ее сегодня! Сакура уже собиралась отказать, когда Сукеа снова дал знать о своем существовании. Он ничего не сказал, а скорее хлопнул ладонями по земле. Сакура обернулась, ужасно удивившись, как раз чтобы увидеть, как столбы земли поднимаются из почвы, формируясь в достаточно огромное куполообразное сооружение, чтобы они могли с комфортом поместиться под ним. Сакура таращилась на это почти полминуты. — Эм… Сукеа-сан? Что… Мужчина пожал плечами. — Я бы посоветовал накрыть эту штуку брезентом. Иначе вся моя работа пойдет насмарку. Сакура тупо уставилась на него, затем повернулась посмотреть на область, на которую он только что кивнул, и да: несколько колонн и многое другое дополнили купол. Сакура смотрела еще немного, затем, в конце концов, пришла в себя настолько, чтобы достать большой пластиковый брезент, которым она обычно накрывала бассейн на ночь, и поспешно запрыгнула на вершину купола, чтобы накинуть брезент на колонны. Сукеа появился через несколько секунд и, к большому (продолжающемуся) удивлению Сакуры, помог ей и даже привязал брезент к куполу, чтобы тот не улетел. Когда они закончили, то получили надежное убежище от ветра и дождя. Дети быстро перенесли настольный теннис внутрь, зажгли свечи, и вскоре у них появилось очень уютное «тайное логово», по словам детей, в котором можно продолжать играть (или наблюдать за игрой). — Хорошо, — сказала Сакура Сукеа в ту секунду, когда дети начали соревнование по настольному теннису. — Что всё это значит? Сукеа повернулся к ней. — Может, я тоже способен на простую доброту. Сакура нахмурилась. — Может, — признала она. — Но готова поспорить, что у тебя действительно есть скрытые мотивы. — Например? — Например, продолжить допрашивать меня, чтобы доказать свою безумную теорию. Сукеа фыркнул. — Неужели я так сильно тебя раздражаю? — Боже, как ты догадался? У этого человека хватило наглости посмеяться над этим. — Может, я сделал это не для того, чтобы допрашивать тебя, но раз уж ты затронула эту тему… — В твоих мечтах, придурок, — быстро оборвала его Сакура. — Послушай, Сукеа. Причина, по которой я проникнула в архивы, заключается в том, что я тренируюсь для АНБУ, и мне показалось полезным подготовиться к тесту по сбору информации. Вот и всё. Прими это или оставь как есть. — Но ты всё равно подозрительная, — упрямо возразил мужчина. — Конечно, — простонала Сакура. — У меня в буквальном смысле розовые волосы. Почему ты продолжаешь настаивать на своем? — Они только доказывают мою точку зрения. Цвет обманчив… Сакура фыркнула. — Ладно, любитель теорий заговора. Хотя я польщена, что есть как минимум один человек, который не считает мою внешность настолько безобидной, насколько это вообще возможно, я планирую провести вечер с детьми. И твоему желанию допрашивать меня здесь нет места. С этими словами она повернулась, чтобы направиться обратно к небольшой толпе, собравшейся вокруг стола для пинг-понга, но Сукеа схватил ее за локоть, прежде чем она успела полностью выйти из зоны его досягаемости. — Как насчет такого, Сакура? — предложил мужчина, понизив голос. — Если я выиграю тебя в спарринге, ты ответишь на мои вопросы. Если ты правда готовишься к экзамену АНБУ, я уверен, тебе не помешает практика. Сакура нахмурилась. Честно говоря, последнее, в чем нуждалась ее самооценка в данный момент, — это чтобы какой-то мудак выбил из нее дерьмо. Тем более после всего произошедшего за последние несколько дней… Сакура не нуждалась в очередном провале. Ей, наоборот, не помешало бы немного взбодриться. Внезапно ей в голову пришла идея. «Смогу ли я себя подбодрить, если надеру этому мудаку задницу в гражданском виде спорта?» Сакура поймала себя на том, что ухмыляется. — Знаешь что, Сукеа? Если сможешь обыграть меня в пинг-понг, я отвечу на все твои вопросы. Брови Сукеа поползли вверх. — Во… что? Она кивнула в сторону стола. — Видишь это? Это — пинг-понг или же настольный теннис. Гражданский вид спорта, если вообще о таком слышал. Если бы я действительно была лазутчиком, уверяю, я бы даже не знала о таком, как и ты. Сукеа что-то промычал. — Думаю, звучит правдоподобно. Хорошо. Давай сыграем.

***

Так Сакура начала объяснять правила пинг-понга самому надоедливому АНБУ Конохи. Она также рассказала ему размеры теннисного стола, чтобы он мог сделать его с помощью своего земного дзюцу, чтобы не мешать детскому веселью. Ему потребовалось всего мгновение, чтобы создать гладкую конструкцию нужной высоты и размера, а благодаря двум кунаям и проволоке у них появился элементарный стол для пинг-понга. Три минуты спустя Сакура уже убивала. Ее отец не зря дразнил ее, что если у нее не получится стать шиноби, она может стать профессиональным игроком в настольный теннис. Сакура была очень, очень хороша. В детстве она выиграла множество турниров, вплоть до тех пор, пока у нее не получилось стать ниндзя. Настольный теннис прежде всего основывался на рефлексах и точных движениях, а это означало, что почти каждый игрок, участвующий в соревнованиях, проходил хоть какую-то подготовку ниндзя, но дело в том, что, настольный теннис являлся уважаемым видом спорта среди служебных генинов, поэтому настоящие ниндзя смотрели свысока на такое занятие. В своих попытках стать более похожей на шиноби Сакура перестала играть в возрасте одиннадцати лет. И после того, как ее родители скончались… это скорее напоминало пытку. Раньше настольный теннис был семейным развлечением. Ее отцу он нравился больше всего на свете, и он передал эту страсть ей. Теннис стал ритуалом, связывающим отца и дочь. Сакура словно возвращалась в те дни всякий раз, когда играла. В конце концов она откопала свои старые ракетки из недр старой картонной коробки, когда поняла, что настольный теннис — хороший способ тренировать гиперактивную Зубастика, но она довольно недавно пришла к этому. К тому же, какими бы талантливыми ни были сироты, навыки Сакуры в настольном теннисе возросли вместе с ее способностями шиноби, несмотря на отсутствие практики. На данный момент играть даже против случайного «элитного» игрока, который специально приходил на улицу Футаба, чтобы бросить ей вызов, было скучно. Так что, в целом, Сакура ожидала, что ее матч против Сукеа тоже пройдет скучно. АНБУ или нет, но этот человек никогда в жизни не держал в руках ракетку, и это было заметно. Незначительные различия в углах удара ракеткой по мячу являлись самым главным в пинг-понге — требовалось много практики, чтобы научиться наносить удары с нужной силой и точным наклоном, — на самом деле Сукеа никак не мог победить ее. Сакура просто подшучивала над ним. Или, по крайней мере… так ей казалось изначально. К пятому очку ей потребовалась почти целая минута, прежде чем она смогла выйти на позицию и пробить мяч мимо защиты Сукеа. К седьмому очку он сумел парировать не один, а три удара подряд. К восьмому она была вынуждена отправить ему вращающийся мяч, чтобы забить. Девятое очко ей не получилось заработать, потому что Сукеа каким-то образом сумел ударить мячом мимо ее защиты и заработать себе очко. Сакура так этому удивилась, что он получил еще одно очко, прорвавшись через ее защиту. Она уставилась на мужчину широко раскрытыми глазами. Как? Он просто скопировал ее суперудар! Пребывая в униженном ужасе, она решила пустить в ход тяжелую артиллерию и выдала сокрушительную подачу, которая выматывала даже лучших из ее соперников. Сукеа блокировал ее. Невозможно! Сакура изо всех сил ударила по мячу — он парировал. Она отбила его летящий мяч, целясь в угол. Он снова парировал, послав вращающийся мяч в ее сторону. Нет, подумала Сакура, ее рефлексов едва хватило, чтобы среагировать на эту хитрую атаку. Как он это делает? Она небрежно вернула мяч, и Сукеа нанес еще один удар. Сакуре пришлось уйти в оборону. Ударить! Парировать. Ударить! Парировать. Наконец, ей удалось восстановить контроль над игрой и перейти в наступление. После невыносимо долгого хождения взад-вперед ей, наконец, удалось добиться цели одним из лучших выполненных вращательных бросков, которые она когда-либо делала. К тому времени, когда она наконец остановилась, чтобы отдышаться, а Сукеа пошел за мячом (который воткнулся в стену), Сакура поняла, что половина детей собралась вокруг их импровизированного стола посмотреть игру. Она так увлеклась идеей получить очко, что даже не заметила этого. Это казалось невозможным, но в чем его секрет? Это явно не случайность. За считанные минуты Сукеа достиг такого уровня… «На таком уровне способны сражаться АНБУ?» — с трепетом подумала Сакура. Ее руки сжались в кулаки по бокам. Сукеа определенно не валял дурака… но и она тоже настроена серьезно. — Готова к поражению? — спросил ее мужчина, о котором шла речь, вернувшись вместе с мячом — В твоих мечтах, придурок. Сукеа ухмыльнулся и сделал свою суперподачу в следующем раунде. Черт. Сакура была так потрясена, что не смогла ответить тем же. Они играли по правилу, согласно которому тому, кто выиграл очко, разрешалось подавать, а это означало, что у него есть еще один заход. Сакура отошла от стола, согнув колени в предвкушении. На этот раз… на этот раз она парирует удар. Это же ее собственная подача, черт возьми! …только у нее не получилось. Демонический бросок мяча, являющийся версией ее подачи с другим видом вращения, отскочил гораздо ближе к сетке. Черт побери! Сакура выругалась, ныряя вперед, чтобы парировать. Ее ракетка едва успела коснуться мяча и отправить его через сетку, но Сукеа, ублюдок, поймал его рукой, одарив ее при этом улыбкой с закрытыми глазами. — Ах, извини? Но разве ты не говорила, что игрокам нельзя облокачиваться на стол? Сакура прокляла свой язык за то, что упомянула это особое правило соревнований по настольному теннису, к чертовой матери и обратно. — Верно. — Хм. Кажется, я начинаю наверстывать упущенное. — Не слишком-то радуйся. Они снова втянулись в игру, и на этот раз Сакуре действительно удалось отбить адскую подачу: ей пришлось подпитывать свои конечности чакрой, чтобы быстро обегать вокруг стола, а не облокачиваться на него, как в прошлый раз. Этот момент, каким-то образом, оказался еще более напряженным, чем предыдущий. Их хождение взад-вперед продолжалось по меньшей мере пять минут, поскольку ни один из них не собирался сдаваться. Часть Сакуры хотела разрыдаться при одной только мысли, как этот мудак научился играть на таком уровне, но большая часть ее яростно ругала себя, чтобы она собралась с духом и, черт возьми, уже надрала ему задницу! Она практически чувствовала, что улучшается с каждым очком. Нет ничего плохого в том, чтобы сразиться с сильным противником и улучшить свою игру… поэтому она не проиграет. АНБУ или нет, Сакура не позволит Сукеа победить. Потому что пинг-понг — это гражданский вид спорта. Это ее хобби, и ни одному шиноби не позволялось побеждать ее в нем. С криком Сакура ударила своей ракеткой, отправив мяч в полет на противоположную сторону стола с такой силой, что тот разбился при соприкосновении, но что более важно, Сукеа не смог парировать его вовремя, пропустив ее бросок. Сакура злобно ухмыльнулась. — Матч-пойнт. Сукеа посмотрел на нее с явным вызовом. — Нет, если я заработаю очко. Разве это не правило? — Только если заработаешь очко, — подчеркнула Сакура. «Но я этого не допущу», — подразумевала ее ухмылка. «Мы еще посмотрим», — казалось, говорили его глаза. Матч-пойнт пришлось повторить, потому что Сакура случайно уничтожила мяч, но в ее защиту можно сказать, что это потому, что Сукеа так бросил его в нее. Они оба слишком увлеклись вызовом, чтобы заметить это. Один из детей бросил ей запасной мяч, и тогда матч-пойнт начался по-настоящему. Сакура применила свою убийственную подачу, направив чакру в руку, чтобы ускорить мяч — так ускорить, что он вышел из-под контроля в ту же секунду, как отскочил от стола, но не с такой силой, чтобы снова его сломать. Сукеа сумел отразить атаку, хотя и с явным трудом, благодаря добавленной силе. Сакура повторила убийственную подачу, но он снова нанес ей ответный удар, а затем еще раз, и еще, теперь каким-то образом поставив ее в трудное положение, целясь прямо в угол. Она считала этой удачей, за исключением того, что он продолжал целиться в повороты. Сакуре приходилось то и дело бросаться в грязь, чтобы отбить дурацкие мячи до того, как они упадут. Ей было плевать. Даже если бы там повсюду ползали змеи, она бы не заметила. Она слишком увлеклась своим соперничеством. Какая-то часть Сакуры осознала, когда она разыгрывала этот матч-пойнт, что не может вспомнить, когда в последний раз ей было так весело играть в настольный теннис. Когда в последний раз кому-то удавалось бросить ей подобный вызов? Наверняка на соревнованиях в детстве, а может, даже раньше, до того, как ей впервые удалось победить своего отца? Она не знала ответа, но это не имело значения. Сакура так увлеклась, что даже не услышала громких аплодисментов вокруг себя и не заметила, что уничтожила еще один мяч — снова. Им пришлось повторить матч-пойнт еще три раза из-за ее суперударов. (Возможно, она специально уничтожила последний несчастный мяч, а может, и нет… но она ничего не могла с собой поделать. Ничего не могла поделать, но не хотела, чтобы это заканчивалось). Как только она впервые осознала, как ей весело, какая-то часть ее уже начала оплакивать то, что произойдет после окончания игры. Потому что настольный теннис для Сукеа — всего лишь гражданский вид спорта, и ни один достойный шиноби не будет застигнут врасплох, играя в него. Сакура знала это, потому что достаточно часто пыталась втянуть в игру своих коллег. Другими словами, это первый и последний раз, когда она играет с таким талантливым соперником. С тех пор, как умер ее отец… Сакура уставилась на маленький белый шарик в своей руке. Это их последний мяч. Она не может снова его уничтожить.