The Sixth Shadow

После того дня отношение Цунаде к Сакуре стало заметно теплее. Словно отпала всякая необходимость действовать беспристрастно, и теперь женщина вела себя гораздо непринужденнее: чаще ругалась, называла Сакуру по имени, а не «Харуно» или «девочка», и в свою очередь просила Сакуру называть её сенсеем. Женщина странным образом настаивала на том, чтобы ее называли сенсеем — Сакура пыталась избегать этого термина, поскольку ей не слишком нравилось вспоминать о Какаши. И Хината, и Ино раньше называли Цунаде своим сенсеем, в то время как Сакура упрямо придерживалась суффикса «сама», однако по какой-то причине Цунаде это перестало нравиться, и она поправляла Сакуру каждый раз, когда та не называла её сенсеем, часто бросая в нее вещами. Очевидно, что она должна была с этим что-то сделать… но Сакура не хотела произносить слово «сенсей». В конце концов, после долгих размышлений и нервозного ментального ерзания, она выбрала альтернативный способ и спросила Цунаде, можно ли вместо этого называть ее «шишоу». Какое-то мгновение женщина смотрела на нее с явным недоумением, но после согласилась с удивительной легкостью… А остальное, как говорится, уже история. Шишоу стало их коньком. Цунаде-сама превратилась в Цунаде-шишоу, а Сакура — в «соплячку» и «маленькую мерзавку», а иногда и деши, что буквально переводилось как ученица. Но больше всего, однако, Цунаде-шишоу называла Сакуру по имени, без суффиксов, без жеманного «тян» — просто по имени. Сакуре это очень нравилось.

***

Тем временем дела улучшались и в плане оплаты счетов. Будто Сакура достигла той точки в своей жизни, когда всё просто… и вроде как всё начало вставать на свои места. Она и Икуо (так звали парня с верхнего этажа, который пытался отнять у нее работу в баре) в последнее время начали хорошо ладить. Она предположила, что пребывание взаперти в вонючем баре по нескольку часов каждую ночь, а также необходимость объединяться, чтобы помыть покрытые мочой полы в туалете, помогли им в этом. Хотя Сакура начала ходить на тренировки в больницу, где познакомилась с другими людьми своего возраста, которые также пытались изучать медицинское ниндзюцу, но она вообще не подходила ни к одному из них. Просто теперь их жизнь казалась такой непохожей на ее собственную. У Сакуры отсутствовало время для изучения поп-культуры, как делали другие, для чтения еженедельных выпусков светской хроники, для совместных тусовок после смены. Она даже не понимала их шуток, и часто их очевидная демонстрация богатства (у большинства родители платили за обучение) заставляла ее чувствовать себя неуютно. Несмотря на то что Сакура потратила большую часть трех месяцев, пытаясь добиться, чтобы ее соседа выгнали из бара для возвращения себе прежней зарплаты, она начинала осознавать, что на самом деле он был большим другом, чем все те другие стажеры-медики, начинающие работать в больнице, как и она… Каким-то образом, где-то на этом пути Икуо — так звали вредителя — стал единственным человеком ее возраста, которому она доверяла больше всего. В перерывах между соревнованиями по лучшей уборке со столов… или по превосходной готовке жаркого… или по обнаружению и устранению большего количества паутины за короткий промежуток времени. В итоге они оба поняли, насколько нелепо вели себя, пытаясь уволить друг друга. В конце концов, они были естественными союзниками! Оба в одинаковом положении: их эксплуатирует владелец бара. После этого пришло осознание того, что они большие идиоты, раз не воспользовались своим соседством… или навыками ниндзя. Тогда они начали по очереди ходить на работу благодаря разумному использованию разбавленных теневых клонов (Сакура давным-давно переделала дзюцу, чтобы помочь ей с учебой), или они использовали гендзюцу, чтобы запугать бармена и заставить его немного повысить зарплату. Поэтому вполне закономерно, что Сакура и Икуо вскоре после этого начали делиться набором для заточки оружия или планировать совместные трапезы, чтобы сэкономить ресурсы и время… или что они даже начали делить свои счета пополам. Наконец, они договорились об одном замечательном маленьком соглашении, которое, как Сакура с гордостью могла сказать, придумала она: она будет платить за электричество — что означало, что вся готовка и ночное чтение проводились в ее квартире, — в то время как Икуо будет платить за воду. И тогда оба будут пользоваться его ванной… А ванную Сакуры переоборудовали в кладовку. Разделив необходимые каждому задачи, они фактически сэкономили много времени. Стирка, приготовление пищи, охота, рыбалка и собирательство… это было очень удобно.

***

Несмотря на все то, что происходило в ее «домашней» жизни, Сакура продолжала вкладывать все силы в свое медицинское образование, что привело к росту слухов среди медицинского персонала о том, что она была вундеркиндом в медицине. Сакура попыталась списать этот успех на свой природный интеллект и врожденный талант к контролю чакры. Она одурачила всех, кроме Цунаде. — Прекрати использовать клонов, девочка, — сказала ей однажды женщина. — Ты чертов медик-стажер. Ты уже должна знать об истощении чакры лучше, чем свои пять пальцев. Сакура прислушалась к ее совету… в некоторой степени. Она не перестала посылать клонов в бар или сокращать их использование для учебы, поскольку клоны являлись причиной ее быстрого прогресса. Однако они действительно истощали ее, и Сакура знала, что в конце концов перегорит, если будет продолжать в том же духе. Именно тогда она начала брать книги о чакросистеме, пытаясь узнать, какие органы вырабатывают чакру, чтобы заставить свой резерв пополняться быстрее, чем это происходило естественно. В настоящее время ей требовалось почти четыре часа медитации перед сном, чтобы на следующий день она встала с восполненными запасами. Таким образом, у Сакуры вошло в привычку полностью пополнять свои запасы по крайней мере два раза в неделю, а также брать выходной по воскресеньям, чтобы отдохнуть с Икуо и некоторыми другими соседями. Она даже стала отсыпаться по субботам. Новые изменения в ее распорядке дня были отсрочкой. Она всё также создавала теневых клонов, однако теперь уставала гораздо меньше. Сакура по-прежнему ходила на кладбище каждое утро перед занятиями, но только на гражданское, так что шансы встретить там Какаши были невелики. Теперь она достаточно уважала себя, чтобы не возвращаться к мемориалу и не выкрикивать его имя… И, честно говоря, знание того, что столкновение с ним там — и намеренное игнорирование — практически невозможно, почти принесло ей облегчение. По вечерам, возвращаясь из больницы, она садилась, просматривала свои и Икуо финансы и планировала, как лучше управлять их расходами. Потом она немного отдыхала, прежде чем в безумный ночной час шла и убиралась в баре… и все начиналось сначала. Так продолжалось почти год, пока устоявшийся образ жизни Сакуры бесповоротно не разрушили. Это случилось во время ее первой весны после смерти родителей. Деревья, давшие ей имя, были в полном цвету, фестиваль ханами в самом разгаре, и именно в этот день она планировала отправиться на пикник с Икуо и несколькими их соседями. Вместо этого она и несколько соседей собрались на кладбище шиноби, чтобы похоронить Икуо. Чунин, входивший в команду Икуо на миссии, которая должна была быть легким C-рангом, по крайней мере, пришел почтить его память. — Мне жаль, — сказал он Сакуре. — Мы столкнулись с отрядом чунинов Ивы… клиент солгал об опасностях. Нас преследовали, и..... что ж. Он не смог угнаться за нами. — А, — это все, что смогла выдавить Сакура. «А», потому что все, о чем она думала, — это о небольшой травме лодыжки, которую он получил в то утро, когда уходил. Все, о чем она думала, это: — Эй, хочешь, я исцелю тебя? И он глупо заверил, что в этом нет необходимости. — Сакура-тян, ты сама мне говорила, что слишком частое лечение приводит к затвердению мышц! Все, о чем она думала, — это о том, как она согласилась с этим, и Икуо умер из-за незажившей лодыжки. Он умер, и последнее, что она ему сказала, было: — Ты противоречивый засранец. Все приходили к ней со своими соболезнованиями, как будто Сакура была единственным самым близким человеком Икуо, даже если они не знали друг друга так долго, и всё же. Их дружба была основана на удобстве, на обстоятельствах, наполненных сочувственным молчанием, а не на общем прошлом, на обсуждении оплаты счетов, а не на приятных тусовках и гармоничных беседах. На задании, на котором они оба чуть не погибли, потому что в тот день разобрали все D-ранги. Они понимали друг друга, но в то же время никогда не поднимали сложные для них темы. Раньше они никогда не говорили о своей личной жизни, не упоминали о тех, кого потеряли, о том, что случилось с ними, что они оказались соседями в этом обшарпанном здании. Они обсуждали практические вопросы, расписание приготовления пищи и то, кто что будет убирать сегодня вечером, а не свои истории, подобные мыльным операм… если их вообще можно так назвать. Смерть ее родителей стала такой же обескураживающей, как и все остальное — их раздавило шрапнелью. Сакура даже не находилась там, чтобы увидеть… она не выделялась даже в этом. Жизнь Икуо до их встречи была загадкой, как, вероятно, и ее жизнь для него. И всё же… В те ночи, когда приступы паники Сакуры доводили ее до самого дна, когда она думала, что вот-вот умрет, или, что еще хуже, что она хотела умереть, когда она желала, чтобы все это закончилось… …Икуо был рядом. Он всегда был рядом. Но потом он сломал лодыжку, и Сакура не залечила ее. Он отправился на задание и не вернулся. У него не зажила лодыжка. Сакура вернулась домой с похорон и заперлась в своей квартире. Наверху она услышала шаркающие звуки. Она подпрыгнула на месте, думая, что Икуо все-таки здесь, ее мозг работал над квитанцией, но затем реальность настигла ее, и она вспомнила, откуда только что пришла. Очевидно, уже въезжал новый жилец. Прошло всего полчаса, прежде чем она встретилась с упомянутым. Его сопровождала одна из генинов — Сакура не знала ее имени. У нее не было времени выучить имена всех генинов, которые проходили через их здание, прежде чем ей сообщали о датах их похорон. — Э-э… Сакура-нии-тян… Я знаю, сейчас неподходящее время, но… Акио только что переехал сюда и… ну… может, ты поможешь? — спросила генин. Сакура пустым взглядом посмотрела на того, кто переехал в квартиру Икуо, и кивнула, заставив себя улыбнуться. У них даже похожие имена. — Конечно, пожалуйста, садись, Акио-кун. Мальчик кивнул и поспешил к креслу, на которое она указала. — Спасибо, я разберусь с этим, — сказала Сакура генину, чье имя она, вероятно, скоро узнает, как только увидит его на надгробии. Девушка улыбнулась. Хрупко и печально. — Я знаю, что сейчас действительно неподходящее время, Сакура-нии-тян, — повторила она, как заезженная пластинка. — Но, ну, его только что выгнали из приюта, сразу как он стал генином, и… — Я уверена, он сам может мне рассказать, — холодно перебила Сакура, но тут же почувствовала себя виноватой за свой тон. Она с усилием взяла себя в руки. — Спасибо, — повторила она, теперь уже более мягко. — Как я уже сказала… Я разберусь с этим. Служебный гений, имени которого она еще не знала, закрыла дверь, когда уходила. Сакура проводила ее взглядом, затем вздохнула. Она приготовила чашку горячего чая, а затем выслушала рассказ мальчика, который теперь будет жить в квартире Икуо. — Я… Я был так счастлив… Меня повысили до ге-генина… но потом… — он всхлипнул, — старшая сестра в-выгнала меня и моего брата, потому что, по ее словам, я уже достаточно взрослый, чтобы о-обеспечивать нас обоих… и я п-провел день на церемонии вручения хитай-ате, стоя в очереди… а потом эта дама сказала мне собрать кучу бумаг и п-подписей, и это было у-ужасно… и… потом… — Хорошо. Я поняла, — оборвала его Сакура. Мальчик вздрогнул, и она чуть не дала себе пощечину за свой тон. Возьми себя в руки, Харуно. Никого не волнует, что Икуо умер. Никого. Она понизила голос. — Тот брат, которого ты упоминал… где он? — В моей квартире, — признался мальчик с таким видом, словно думал, что она вот-вот его выгонит. Сакура вздохнула. — Хорошо. Вы ели что-нибудь? — Н-ни разу со вчерашнего дня? Она ущипнула себя за нос. Боже, эта деревня. — Хорошо. Тогда скажи ему, чтобы он спустился сюда. Я приготовлю вам омлет, а потом мы сможем немного поговорить. И захвати все свои вещи. Я хочу посмотреть, что мне нужно вам купить. Глаза мальчика заблестели от непролитых слез, когда он кивнул и убежал, пообещав скоро вернуться. Сакура провела рукой по волосам. Жизнь продолжалась. У Сакуры внезапно появилось еще две головы, о которых нужно заботиться. Икуо остался мертвым.

***

Когда Цунаде сказала ей, что грядет ее первое настоящее испытание, она пришла в ужас. Блондинка объяснила, что ей предстоит выполнить проект. Сакуре позволили выбрать любую тему исследования, которую она хотела, но ожидалось, что она освоит новую тему или навык без какой-либо помощи. По ее мнению, это еще один шанс быть исключенной из программы, хотя, по словам Шизуне, это возможность доказать, что она больше, чем просто человек с фотографической памятью, что она революционер. Обе женщины подчеркнули, что Сакура должна тщательно выбирать направленность своего проекта… Сразу же, несмотря на то, насколько трудным это обещало быть, ее осенила отличная идея. — Шаринган? — скептически спросила Цунаде. — Ты уверена, Сакура? Не думаю, что Хатаке хотел бы, чтобы кто-то прикасался к нему или изучал его, бывшая ученица или нет. Этот сопляк крайне сильно ненавидит медиков. — Я… Я знаю… — ответила Сакура. — Я надеялась, что смогу изучить ваши заметки о шарингане и, эм… заметки об операциях по имплантации и посмотреть, смогу ли я найти способ отключить его по желанию… По правде говоря, она просто надеялась, что Какаши узнает о ее проекте и будет тронут. Если бы ей удалось решить его проблему с запасами чакры, исправив его шаринган… возможно, тогда он наконец-то стал бы считать Сакуру своим товарищем по команде. Цунаде смерила ее суровым взглядом. — Мне жаль, Сакура. Амбициозность — это хорошо, но в этом случае ты откусываешь больше того, что в состоянии проглотить. Даже я не смогла придумать лекарство от проблемы Какаши, используя только заметки, или, по крайней мере, не надрываясь изо всех сил. В качестве первого проекта тебе нужно выбрать что-то, что находится в пределах твоих возможностей. Сакура вздохнула. — Хорошо, — согласилась она. — Я выберу что-нибудь другое. Мысленно она билась головой о стену. Цунаде кивнула, протянув руку, как будто собиралась заправить прядь волос Сакуре за ухо, но она прервала это движение. — Подумай об этом хорошенько, малыш. Большинство медиков никогда даже не учатся самостоятельно осваивать новые навыки: это требует гораздо больше работы, чем просто выполнять указания, что делать, это уж точно… Но это необходимый навык, если ты когда-нибудь захочешь изобрести свое собственное дзюцу или медицинскую операцию. Подумай над тем, что ты хочешь сделать. Сакура сделала паузу. — Шишоу… каким был ваш первый исследовательский проект? — Хм… ну, можно сказать, что медицинское ниндзюцу в целом начиналось как проект, — размышляла Цунаде. Сакура кивнула. Ей было трудно смириться с тем фактом, что до ее шишоу науки об исцелении даже не существовало, но это была правда. До шишоу был только Хаширама Сенджу, который использовал свои способности только на себе, и некоторые члены клана Узумаки, которые исцеляли других с помощью странных укусов — их кеккей генкай. — Но откуда вы знали, что это сработает? — спросила Сакура. Она всегда задавалась этим вопросом. — Вы просто однажды встали и сказали: «Хм, я думаю, что собираюсь произвести революцию в области медицины и, следовательно, в жизни ниндзя и военной тактике в целом?» Это просто… Шишоу, когда я думаю об этом, это поразительно. При этих словах Цунаде взъерошила ее волосы. — Хватит лести, соплячка. Это не избавит тебя от проекта. — Но это был честный вопрос! Женщина откинулась на спинку стула, поворачиваясь, чтобы выглянуть в большое окно позади себя. Сакура заметила, что она, казалось, смотрела на каменные лица, и задалась вопросом, думает ли она о Хашираме Сенджу. Цунаде испустила мужественный вздох. — Мой двоюродный дедушка вдохновил меня, — пробормотала она. Сакура моргнула. Подождите… дедушка. Но это не Хаширама. Это… нидайме. — Вы имеете в виду лорда Тобираму, шишоу? Женщина хмыкнула в знак согласия. Сакура нахмурилась, глядя на нее и думая, правильно ли она выучила историю Конохи. — Что у тебя с лицом? Не поклонница нидайме? — Цунаде смерила Сакуру испепеляющим взглядом, очевидно, закончив смотреть в окно. Сакура вздрогнула. — Ч-что? Нет! Он мне нравится! Я имею в виду… Я просто думала, что Хаширама был единственным, кто мог самоисцеляться? Это не значит, что мне не нравится второй! Он создал Академию и занимался многими… э-э… действительно крутыми… бюрократическими делами… Да, второй хокаге немного отставал по сравнению с остальными, но Сакура не собиралась говорить об этом своему шишоу. Цунаде фыркнула. — Ладно, хватит, соплячка. Уходи и подумай о том, какой проект ты хочешь. Мне нужно заняться бумажной работой.

***

Двадцать минут спустя Сакура сидела в одной из самых дорогих чайных в деревне, перекусывая моти и потягивая чай. Обычно ее никогда не видели в подобном заведении (прожив год в нищете, она перестала тратить даже на ре больше, чем необходимо), но владелец сказал ей зайти через некоторое время после того, как неделю назад она вылечила его сына из-за обещания бесплатного данго. Так что она решила, что с таким же успехом может позволить себе эту малость… особенно когда ей действительно нужно немного тишины и покоя. Она только открыла свой маленький блокнот с квитанциями, чтобы начать перечислять расходы за неделю — занятие, которое часто помогало ей чувствовать себя увереннее, — как вошли Ино, Хината и Тентен. Пораженная, Сакура едва успела нырнуть за цветочный горшок, стоявший на ее столе, прежде чем все трое успели бы её заметить. Это произошло рефлекторно. Возможно, из-за того, что она уже несколько месяцев не утруждала себя макияжем — в конце концов, это довольно дорого, — а ее одежда плохо сидела на ней, волосы тоже были не подстрижены. Так что нет. Сакура не обрадовалась встрече с Ино и не хотела слышать, как та ей скажет: «Ты прибавила в весе, лобастая». Или, возможно, она боялась, что Ино просто проигнорирует ее, как начали делать многие стажеры ее возраста в больнице. В конце концов, Сакура не видела Ино со времен экзамена… И тогда она выглядела совершенно безумной. Хината тоже пришла, что еще хуже! Угх. Сакура пригнулась еще ниже за вазой, надеясь, что блондинка ее не заметит. Она скорее почувствовала, чем увидела, как Ино, Хината и Тентен пересекли заведение и сели за столик, находящийся в другой части чайного домика. Спасибо, Ками. Быстро заметив столик вне их поля зрения (хотя и намного ближе к ним), Сакура быстро перенесла свои вещи и снова села, тяжело вздохнув. Слава Ками, ее никто не заметил. Это было близко. К сожалению, с того места, где она сейчас сидела, она могла слышать разговор девочек. Сакура уверила себя, что ей это неинтересно (да и подслушивать невежливо), и вернулась к своему блокноту. К сожалению, она была совершенно не способна отрешиться от них. В данный момент они обсуждали мальчиков и макияж. Все это наполнило Сакуру внезапным, почти всепоглощающим чувством ностальгии. Черт возьми. Сколько времени прошло с тех пор, как она в последний раз принимала участие в подобном разговоре? — Хватит нести чушь, Тентен. Мы все знаем, что ты неравнодушна к Неджи. — Нет. Мы не будем это обсуждать. Он мне не нравится, а даже если бы и нравился, я бы тебе не сказала. — В этом нет необходимости. Мы можем просто заставить Хинату спросить ее кузена, что он думает, а? — НЕ СМЕЙ, ТЫ, СУКА! — Т-Тентен-тян… Я м-могу спросить, если т-ты хочешь, чтобы я это с-сделала… — Да! Да, пожалуйста, спроси! — Нет, не спрашивай его, Хината! Ты меня слышишь? Не спрашивай его! Он сразу поймет, что кто-то подговорил тебя! — Но неужели всё действительно так плохо, Тен? — Держу пари, что так оно и есть! Сакура вздохнула в свой зеленый чай. Она действительно скучала по такого рода посиделкам… но она не была уверена, что ей будут рады. Хината практически плакала в последний раз, когда она ее видела, а Ино злилась. Черт возьми. Ее хватка на чашке усилилась. Никто не говорил ей, что достижение ее целей будет иметь такие последствия. Сакура снова попыталась сосредоточиться на своем блокноте. Это не имело значения. Догнать мальчиков важнее, чем разговаривать о них. Она почти допила свой чай, когда ее внимание снова неизбежно вернулось к беседе. — Итак… девочки, вы участвуете в следующих экзаменах на чунина? — спросила Ино. Сакура не могла проигнорировать. Она не могла. — Н-ну, после того, как кузен Неджи с-сдал последние экзамены, отец сказал, что теперь м-моя очередь… — Повезло ему… — вздохнула Тентен. — И счастливчику Шике, — проворчала Ино. — И-и Шино-куну. — Отстой. Теперь нам всем придется сдавать экзамены с кем-то еще, кого мы не знаем… А экзамены на чунина должны быть проверкой командной работы, по сути! — пожаловалась Ино. — Интересно, с кем в команде будет лобастая? Сакура оживилась. — Ты считаешь, она будет участвовать? — спросила Тентен. — Я думала, она слишком занята своим медицинским дерьмом. — Я-я слышала, что Цунаде-сама обучает ее только медицинскому ниндзюцу, т-также… — согласилась Хината. — Я просто предположила, что она н-не будет сдавать экзамены, пока Н-Наруто-кун не вернется. Имя Саске блистало своим отсутствием. Сакура стиснула зубы. — Ты что, шутишь? — воскликнула Ино. — Лобастая — моя соперница! Я ни за что не стану чунином, если мы вдвоем не устроим эпическое шоу! Я все еще хочу взять реванш за прошлые экзамены. — Ну, если шоу и состоится, я сомневаюсь, что оно будет эпичным, — сказала Тентен. — Без обид. Ино издала недовольный звук. — Хочешь поспорить? Пятьдесят ре на то, что она будет участвовать в следующих экзаменах. — Я соглашусь с тобой в этом, Яманака, — храбро ответила Тентен. — Пятьдесят на то, что она не будет участвовать. Сакура, тем временем, чувствовала себя довольно неуютно. Изначально она пришла в кафе, чтобы немного расслабиться. Может, пройтись по некоторым счетам, но особенно поразмыслить над тем, какой проект она должна выбрать… но произошло вот это! — Эй, девчонки, не хотите сходить за мороженым? — услышала она голос Ино. — Может, зайдем в больницу посмотреть, не столкнемся ли мы с Лобастой? Тогда мы сможем спросить ее. — Ха, хорошая идея. — Я… я в деле. Сакура бросила свои деньги на стол и выбежала из чайного домика до того, как ее успели заметить. Чёрт. Она была на волоске от смерти. Снова. Она остановилась только тогда, когда добралась до одного из верхних этажей башни, где, она была уверена, ни одна из девушек не будет ее искать… просто потому, что это частная территория, и им даже не разрешалось туда заходить. Она подошла к двери офиса, тяжело дыша, ее сердце билось со скоростью мили в минуту. Она остановилась, чтобы взять себя в руки, тщательно замаскировала свои синяки под глазами и пригладила волосы. Она не хотела выглядеть жалкой, когда будет просить об участии в экзаменах. Она должна выглядеть так, будто знает, что делает, или ее шишоу… — Войдите, — раздался из-за двери спокойный голос ее шишоу. Ип! Сакура подпрыгнула на месте. Застукать ее за тем, как она бездельничает на улице, было хуже, чем гордо выставить напоказ мешки под глазами. Черт возьми! И голос ее шишоу тоже звучал недружелюбно. Дерьмо. Сакура нерешительно просунула голову внутрь. Женщина откинулась на спинку стула, смерив ее нейтральным взглядом, ее поза была тревожно прямой. О черт. Она в плохом настроении. — Ты, — невозмутимо произнесла она. — Ты пришла без предварительной записи. Определенно в плохом настроении. Она, вероятно, догадалась, почему Сакура задержалась за дверью именно в тот день, когда они не должны встречаться в офисе. Ей, должно быть, ненавистна мысль о том, что Сакура хочет участвовать в экзаменах. Но она зашла так далеко… она должна спросить! Возможно, ее шишоу ужасно загружена работой из-за первых открытых экзаменов на чунина со времен вторжения, и именно поэтому она так серьезна сегодня. Может, она не знала, что Сакура собиралась попросить об участии? Что, если она откажет? Сакура сглотнула, имитируя официальную позу своего шишоу в попытке выглядеть так, будто она знала, что здесь делает. Она должна обратиться с этой просьбой как шиноби Конохи, а не как ее ученица. Она резко поклонилась, закрыв глаза в ужасе от того, что должно произойти. — Хокаге-сама, я прошу вас, пожалуйста, позволить мне принять участие в экзаменах на чунина! Тишина. Сакура ждала в своей сгорбленной позе, но ничего не последовало. — Эм… — она подняла взгляд примерно через минуту молчания. Потом заметила, что ее шишоу даже не смотрит на нее! Лицо Цунаде было непроницаемым. Она листала толстую папку, поглощенная своим занятием. И игнорировала ее. И игнорировала ее еще немного. Что она вообще искала в этой папке? Наконец, ее шишоу оглянулась на нее. — Хорошо. Я запишу тебя. — Хах? — Сакура моргнула, глядя на нее. Она согласилась, вот так просто? Никаких вопросов? Она определенно ожидала другого. — Эм… Хорошо. Это здорово, я думаю… мне нужно что-то подписать? — Да. Вот эти документы, — сказала Цунаде, пододвигая к ней толстую стопку бумаг. — Тебе и твоей команде нужно будет сдать их вместе. Команда? О, нет. Дерьмо. Ее внутренности сжались, возвращаясь к Наруто и Саске. Кроме них… кто у нее есть? Она полагала, что всегда может попытаться втянуть в это кого-нибудь из своих соседей… но они хороши в качестве мертвого груза, как бы ей ни было неприятно об этом думать. С ними на борту у нее ничего не получится. — Что? — спросила Цунаде. — Э-э… вы выделите мне команду, или мне просто нужно… поспрашиваешь вокруг? — У тебя есть какие-то предпочтения? — спросила она. — Хмм… Я думаю… не совсем? Я имею в виду, я хочу сдать экзамены, очевидно, — неловко произнесла Сакура. — Разве не все этого хотят? Ух… — Тем не менее, ты должна взять себя в руки, — сказала Цунаде, серьезно глядя на нее. — Ожидать, что я помещу тебя в сильную команду, которая поможет тебе продвинуться вперед, — это мышление слабого шиноби. — Верно. Итак… тогда команда служебных генинов? — рискнула уточнить Сакура. — Если у тебя есть какие-нибудь друзья, которые не против пойти с тобой, то тебе следует обсудить это с ними. Дай мне знать, как только примешь решение. Это «да» или «нет»? Ее шишоу думала, что у Сакуры есть влиятельные друзья или…? — Я… — заикаясь, произнесла Сакура в растерянности. — Эм. Я понимаю. Она автоматически повернулась, чтобы уйти, не понимая, как осознать весь разговор в целом. — Эй, — окликнула ее шишоу, когда она уже подошла к двери. Сакура обернулась, не уверенная в том, что сейчас произойдет. — Тебя поместили в команду с Саске и Наруто, выходцами из двух могущественных кланов, по всеобщему признанию, — сказала Шишоу, и что-то в ней смягчилось. — На последнем экзамене Наруто и Саске выполнили львиную долю работы, включая борьбу с саннином. Ты ведь хочешь присоединиться к ним, как только они вернутся, не так ли? Сакура молча кивнула. — Тогда это твой шанс выйти из их тени. Покажи мне, почему тебя включили в седьмую команду, Харуно Сакура. Сакура сглотнула, нервный узел в ее животе одновременно сжимался и разжимался, превращаясь во что-то другое. Ее шишоу… ее шишоу… ее шишоу верит в нее. И она должна показать ей, что та не ошибается. Сакура ее ученица, наследница хокаге. Она не могла подвести ее. Она должна победить, и победить так решительно, чтобы никто никогда больше не сказал, что она довольствуется чьими-то достижениями. Она должна сдать этот тест, и она должна сделать это в одиночку. — Вы абсолютно правы, — она поймала себя на том, что говорит это, и в ней закипела решимость. Так что да поможет ей бог, если ей придется переломать все до последней косточки в своем теле, чтобы сдать экзамен, она сделает это с радостью. — Спасибо. Затем она широкими шагами вышла из кабинета. Мертвый груз они или нет, она попросит своих соседей объединиться. Это лучше, чем рисковать оказаться в команде, полной сильных мира сего, которые, возможно, захотят украсть славу у медика. Сакура выбежала из башни и вернулась домой. Не теряя времени, она разыскала двух своих наболее сильных соседей «по старой памяти» и уговорила их вместе отправиться на миссию. Несмотря на то, что был полдень, им удалось взять D-ранг (что обычно означало, что это будет C или B-ранг), поэтому Сакура согласилась, рассчитывая использовать это для тестирования своей команды. Однако, к ее удивлению, задание заняло всего один день и было… настоящим заданием D-ранга. Поэтому ей пришлось взять их без проверки. Ее сокомандники были рады принять ее предложение присоединиться к ней на экзаменах. Казалось, Коноха наконец-то оправилась настолько, чтобы правильно присваивать ранги своим миссиям. Сакура волновалась только потому, что ее команде пришлось немного потрудиться ближе к концу, когда она настояла, чтобы они вернулись в Коноху в тот же день после завершения миссии, что было… не совсем хорошо. Но ее шишоу права. Она должна это сделать. — Шишоу, — взволнованно поприветствовала Сакура, как только увидела женщину на тренировке на следующий день. К счастью, она выглядела так, словно снова пребывала в хорошем настроении. — Я выбрала Хасегаву Ичиго и Кидо Юто. — Ха? — Цунаде бросила на нее странный взгляд. — В качестве моих товарищей по команде на экзаменах на чунина. Цунаде уставилась на нее, на мгновение старательно сохраняя бесстрастное выражение лица. — …кто, черт возьми, эти двое? — спросила она в конце концов. — Эм, они служебные генины. — Нет, Сакура. Ты не будешь сдавать экзамены, и уж тем более с кучей служебных генинов. — Э-э-э, но вы говорили… — Нет. — Но я хочу доказать… — Очевидно, что ты идиотка. Ты не будешь сдавать эти экзамены с двумя служебными генинами, Сакура, — огрызнулась Цунаде. — Что это даст? Почему ты хочешь это сделать? — Э-э, я подумала и… Я вроде как знаю, чего я хочу, чтобы моим следующим проектом была сдача следующих экзаменов на чунина. Она вздрогнула, почти ожидая, что женщина рассмеется над ней, как в первый раз, когда Сакура попросила ее обучить ее, но Цунаде ничего подобного не сделала. — Экзамены на чунина? Я должна была догадаться… — она оглядела Сакуру с головы до ног, мгновение ничего не говоря. — Я полагаю, это объясняет всю ту мускулатуру, которую ты нарастила в последнее время. — Шишоу… вы вчера были пьяны? — невозмутимо спросила Сакура. — Я уже спрашивала вас, и вы сказали, что все в порядке, но что на этот раз я не должна просто плыть по течению. Цунаде уставилась на нее. — О, черт. Это я сказала? — Да, вы. Но я не обижаюсь или что-то в этом роде. Вы правы. Цунаде вздохнула. — Хорошо. Во-первых, да, я была пьяна… Кто-то, э-э, отравил мое саке, так что не обращай внимания на то, что я сказала ранее. Во-вторых, я знаю, насколько ты амбициозна, моя ученица, но щенячьи у тебя глаза или нет, я не позволю тебе сдавать экзамены в команде служебных генинов. Так что можешь больше не дуться, — добавила она, подумав. Амбициозна..? Ну, в каком-то смысле она предполагала, что это правда. — Я, э-э… ну что ж. Но вы не против, если я выберу экзамены на чунина своим следующим проектом? Очень прошу, скажите «да»? — Не знаю, — протянула женщина. — Если ты спрашиваешь меня, позволю ли я тебе пренебречь твоей медицинской подготовкой только ради этой конкретной выставки лошадей и собак, то ответ — нет. — Но тогда… — Я, однако, соглашусь перейти на нашей утренней тренировке по уклонению от кунаев к уклонению от булыжников. Глаза Сакуры расширились. — Действительно? — Действительно. С этого момента я бронирую тренировочную площадку за два часа до рассвета. Если тебе удастся доказать, что ты можешь уклоняться в соответствии с приемлемыми стандартами, ты сможешь участвовать. — К-конечно, шишоу! — Тем не менее, я все еще ожидаю, что ты выберешь какой-нибудь проект. …верно. Она облажалась, так ведь? Оказалось, что понимание Цунаде слов «уклонение от булыжников» не является эвфемизмом для обозначения «уклонения от оружия ближнего боя», как предварительно предположила Сакура. На самом деле она имела в виду уворачиваться от булыжников. Цунаде даже заставила ее прибыть на час раньше, когда солнце еще даже не взошло полностью, просто чтобы добавить дополнительный уровень сложности заданию. Как Сакура должна уворачиваться от камней, которые она едва могла разглядеть?! Тем не менее, женщина продолжала настаивать на том, что уклонение — это самый ценный навык, которым может обладать любой, особенно полевой медик, и что боль — лучший учитель. — Если ты хочешь безупречно уворачиваться от кунаев, тогда тренируйся с булыжниками, — таков был ее девиз. — С другой стороны, — добавила женщина, когда Сакура раскритиковала этот девиз, — если кто-нибудь когда-нибудь бросит в тебя настоящий валун — или технику катона S-ранга, или эквивалент такой атаки — у тебя будет больше шансов выжить, чем если бы ты только практиковались в уклонении от сюрикенов. Большинство генинов замирают, когда в первый раз видят летящий на них валун. — Но, шишоу, это же экзамены на чунина! Никто не собирается разбрасываться камнями или применять дзюцу S-ранга! Мои конкуренты — другие генины! — Идиотка. Многие из твоих противников будут чунинами во всем, кроме названия. Поскольку это первый открытый экзамен после вторжения, и мы едем в Суну, мы стремимся подавить конкуренцию в этом году. Как ты думаешь, Сакура, почему я воздержалась от продвижения остальных девятерых новичков? Все ученики Гая имеют как минимум средний уровень чунина. То же самое касается и других команд. Сомнение снова охватило ее. Сакура нахмурилась. — Но в таком случае… со мной все будет в порядке? Разве я не буду просто позорить вас? Цунаде погладила ее по голове. — Ты бы никогда этого не сделала, деши. — Но действительно ли уклонения достаточно, чтобы выиграть соревнование? — Это половина дела. Важная половина, — Цунаде ухмыльнулась. — Будешь уворачиваться как чунин, Сакура — потерпишь неудачу против другого чунина. Однако если ты будешь уворачиваться как джонин… ни один чунин никогда не поднимет на тебя руку. Она решительно подняла голову, теперь наконец поняв, что имела в виду женщина. — Да, шишоу! Пожалуйста, бросьте в меня побольше камней! Цунаде фыркнула, снова погладив ее по голове. — Ты всё поняла, соплячка. Вывод: Сакура испытывала сильную боль после окончания каждой тренировки. Что еще хуже, ее шишоу настояла на том, что, поскольку ее не будет рядом, чтобы вылечить Сакуру во время экзаменов на чунина, она должна получить преимущество в обучении самоисцелению, чтобы ее медицинская подготовка чего-то стоила во время соревнований. — Я хочу, чтобы ты помогла своим товарищам по команде и всякое такое, но я также хочу, чтобы ты сдала экзамены, деши, — сказала женщина. — Итак… самоисцеление. Я собираюсь отменить наши еженедельные тесты, чтобы ты могла сосредоточиться исключительно на этом. Это значительно сложнее, чем обычное заживление, особенно когда ты испытываешь боль, поэтому тебе лучше сначала прибегнуть к самостоятельной анестезии. Как только ты сможешь это сделать, самоисцеление станет проще простого. — …ладно. — Хм. Не дуйся. Я буду великодушна и позволю тебе выбрать это в качестве твоего проекта, — решила женщина. Таким образом, началось адское обучение Сакуры (подготовка к экзаменам на чунина). Мысленно проклиная свою шишоу, расхаживая взад-вперед по квартире, она задавалась вопросом, не забыла ли эта женщина, что даже многие из лучших хирургов, работавших в больнице, не способны к самоисцелению… Учитывая, что многие из них не являлись полевыми медиками, но всё же! Некоторые из ее начальников даже предупреждали, чтобы она не пыталась лечить себя, когда испытывает сильную боль, так как это может привести к фатальным ошибкам, которые могут убить ее позже (например, рак), и да, Сакура, возможно, уже является мастером в выявлении рака, но всё же! Она не доверяла самой себе. Есть ли в этом смысл? Но теперь Цунаде-шишоу хотела, чтобы она сама во всем разобралась. Здорово.

***

Несколько дней спустя после этого конкретного откровения Цунаде вызвала Сакуру в свой кабинет, чтобы сообщить ей, что она уже записала ее на экзамены. Не только это, но, по-видимому, Сакура случайно попала в команду свинки Ино. Сакура подумала бы, что это невезение, если бы не то, что именно ее шишоу в первую очередь назначила ее. Из всех ее одноклассников десятая команда была худшим для нее вариантом. В отличие от всех остальных, их задачей являлось проникновение, а это означало, что им будет сложнее всего на экзамене, который сосредоточен на навыках ведения боя, слежения и командной работы. Еще более мрачным был тот факт, что Ино состояла в этой команде — она де-факто лидер, теперь, когда Шикамару чунин, и что она, скорее всего, ненавидела Сакуру после всего этого фиаско в больнице. — Вы только что сказали… десятая команда, шишоу? — слабо спросила Сакура. Цунаде нахмурилась. — Да. Есть какая-то проблема? Сакура чуть не разразилась истерическим смехом. Она размышляла над тем, чтобы отозвать свое заявление об участии в экзаменах в свете большой нагрузки, которую для нее предвещает проект по самоисцелению, — и происходит вот это?! — Прости, Шишоу, я не могу… Пожалуйста, не включайте меня в эту команду — или, черт возьми, даже отзовите мою заявку! — Мне жаль, Сакура, но мое решение окончательное. — Но! Но о распределении еще не объявлено, верно? И Ино и я… у нас есть… э-э-э. Целая история. Цунаде усмехнулась. — Неужели ты думала, что я не знаю, как ты в прошлом году обыграла Яманаку с разгромным счетом, Сакура? Я знаю, ты бы предпочла, чтобы я познакомила тебя с кем-нибудь другим, но Сакура, одна победа — недостаточная причина для того, чтобы стать самоуверенной. Сакура разинула рот. Неужели Цунаде действительно думала, что она не хочет быть в команде Ино, потому что… что? Сакура слишком самоуверенная? Она это серьезно? — Это не… это не то, что я имела в виду! Я не самоуверенная! — Уверена, что нет, — лукаво ответила ее шишоу. Иногда Сакура действительно вообще не понимала, что происходит в голове у этой женщины. — Шишоу… Ино и я соперницы, — медленно произнесла Сакура. — Я не слишком самоуверенна, просто реалистична. «Я выставлю себя дурой, если вы включите меня в ее команду», — осталось невысказанным. — Пожалуйста, не включайте меня в ее команду. Цунаде вздохнула. — Знаю, ты думаешь, что Яманака попытается объявить тебе бойкот — конечно, все Яманака хитрые придурки, — но Сакура, как моя ученица, тебе придется сталкиваться с подобными вещами много раз в своей жизни. Объявить ей бойкот? — Нет, я имею в виду… мы дружили в детстве. Ино хочет победить меня честно. — Правдоподобно. — Шишоу! Я серьезно. Я не хочу быть в команде Ино, потому что это было бы просто очень неловко. Вы не можете поместить меня в команду Куренай-сенсея или Гай-сенсея? Цунаде вздохнула. — Честно говоря, Сакура, нет. И знаешь почему? — Э-э… «Потому что вы хотите, чтобы я умерла?» — Я хочу, чтобы эти экзамены стали для тебя опытом. Верно. Конечно. — Если бы я направила тебя в любую из штурмовых групп, — объяснила Цунаде, — экзамен, скорее всего, стал бы для тебя легкой прогулкой. Я слышала, ты попала на отборочные почти сразу из Академии. Если бы ты попробовала пройти их сейчас, с более способными товарищами по команде и способностью залечивать практически любые травмы, которые они могут получить… что ж. Я не позволю своей ученице получить повышение, будучи не уверенной, что она полностью его заслужила. Подождите секунду… Сакура разинула рот. — Разве это не окольный способ сказать, что вы намеренно включаете меня в команду, наименее подходящую для этих экзаменов?! — А, так ты знала, что десятая команда окажется в крайне невыгодном положении. Хех. Я знала, что ты лжешь насчет соперничества. — Шишоу! Это совершенно несправедливо! — Ну, жизнь несправедлива, Сакура. Однажды ты поблагодаришь меня, когда дополнительная тренировка спасет тебе жизнь. А теперь перестань разевать рот и проваливай. Сакура медленно подняла свою челюсть с пола, все это время в ужасе глядя на Цунаде. — Верно… конечно, шишоу. Я буду продвигаться вперед. — Вот это отношение! Сакура потащилась вон из кабинета. Черт возьми. Ее жизнь была таким дерьмовым шоу.