fury

Бутылка красного полусладкого и вкусный ужин, приглушенный свет и ненавязчивая музыка на фоне, красивый до безобразия и желанный человек, которого хочется заобнимать — что еще надо после тяжелого рабочего дня? Ему кажется, что больше ничего. Намджун смотрит на Тэхена из-под густых бровей, отрезая от сочного стейка кусочек и, положив тот в рот, жует, мягко улыбаясь. Ему нравится наблюдать за ним, даже когда Тэхен так задумчиво копается в своей тарелке вилкой катая туда-сюда помидорки черри и, подперев подбородок, абсолютно не слушает, что он ему говорит. Омега вообще не реагирует на внешние раздражители, находясь целиком и полностью в своих мыслях. Кажется, будто он чем-то сильно озадачен, а это не тот настрой с которым он звонил ему днем, приглашая к себе. Альфа из кожи вон лез, чтобы приехать пораньше, но так и не смог, зарывшись с головой в бумажную работу, которую хочешь — не хочешь, а делать надо. Будни федералов лишены тишины, она им почти недоступна. Номера досконально изученных дел и лица жертв, преступников, все они сопровождают его, тянутся прилипшими к сознанию призраками. Намджуну всегда кажется, что он что-то упускает. Прямо сейчас это шанс провести вечер максимально уютно, впрочем, учитывая, что Тэхен сидит перед ним полностью в белом и выглядит так, словно провел за укладкой не меньше часа, его задержка в отделе была ему только на руку.       — Тэхен-и, — в третий раз ласково зовет Намджун несколько минут жующего салатный лист омегу. Так и не заметив концентрации внимания к его обращению, Намджун бесшумно кладет приборы на тарелку и делает глоток чуть терпкого вина, прежде чем снять салфетку с колен, встать из-за стола и подойти к нему сзади. Крупные ладони аккуратно ложатся на плечи и Тэхен слегка вздрагивает. Намджун, успокаивая, начинает аккуратно массировать плечи и, услышав, как Тэхен довольно мычит от массажа, улыбается. Даже от легкого натяжения уголков губ на щеках показываются ямочки, которые омега так полюбил целовать.       — Ты только ради этого встал? — спрашивает Тэхен, прикрыв глаза от приятных касаний. — Уже наелся? Поешь еще, а потом посмотрим что-то? Что думаешь?       — Уверен, что ты не будешь смотреть, — Намджун нагибается и целует его в макушку, слегка похлопывая по обманчиво хрупким плечам. Намджун обходит стол и садится напротив под вопросительный взгляд, омега непонимающе смотрит на него, невинно хлопая пышными ресницами.       — Почему это не буду? — удивляется Тэхен, скрещивая на груди руки. — Очень даже буду.       — Не будешь, — утверждает альфа, качая головой. — Ты, наверное, устал сегодня? Поэтому не можешь сконцентрироваться?       — О чем ты? — интересуется тот неподдельно искренне. Тэхен двигается ближе к столу и проткнув непоседливую черри вилкой, отправляет в рот. Раскусив ее он чуть морщится от кислинки маленького томата, изображая что-то больше похожее на неожиданный нервный тик. Намджуну безумно хочется рассмеяться наблюдая за ним, но решил притворно обидеться для приличия.       — Я с тобой разговариваю уже тридцать минут, и кроме «угу» — ничего в ответ не слышал. Где ты, Тэхен? Где-то не со мной сейчас точно. Тэхен проглотил еду и запил вином, виновато наблюдая, как Намджун без аппетита доедает свой стейк, любезно заказанный им для совместного ужина. Как объяснить свое поведение? В голову не приходит ничего адекватного. Ему страшно и радостно, ведь Чонгук дал о себе знать. Он старается отогнать от себя все мысли о нем, хотя бы пока Намджун рядом, но те так навязчиво проникают сквозь хлипенькие мысленные заслонки обратно в голову, словно осы почувствовавшие сладкое. Чем плотнее закрываешь их улей, тем больше они хотят из него вырваться. Груз с души упал, теперь ему хотя бы известно, что он живой и, видимо, хорошо зарабатывает, раз прислал букет такого размера. Тэхену было до слез обидно прятать полученный букет, но он не мог оставить цветы на видном месте. Намджун бы не понял. Точнее, он бы понял, что букет от брата и никакого подтекста здесь нет, только вот его брат — убийца, а парень с которым он встречается полтора года — федерал, который непременно постарается его вычислить, если узнает, что Чонгук объявился. Тэхену становится жутко даже подумать о том, чем может обернуться умалчивание, но и сознаться не может. Как быть? Как теперь вести себя с Намджуном, он понятия не имеет, потому что скрывает нечто важное, и, кажется, что любое его действие или слово сканируется им досконально, но это не так. Альфа просто наслаждается его приятной компанией и тихим ужином, капризничая лишь для приличия. С Тэхеном можно быть таким, показаться странным, смешным или большим ребенком, требующим внимания от любимого. Еще и эти ноты обиды в голосе Намджуна, которые он отчетливо расслышал. К прочим тянущим ощущениям за грудью добавился жгучий стыд. Ведь действительно, с момента как пришел альфа, он не уделяет ему должного внимания, хотя сам пригласил вместе поужинать. Ерзая на стуле, он пытался найти оправдание. Обстановка казалась Тэхену напряженной донельзя. Только усложняет ее он сам, думая, как не сделать свое поведение еще более странным.       — Спасибо за цветы, — неуверенно произносит Тэхен, чувствуя колкую вину и теребя пальцами край кремовой скатерти. — Очень красивые.       — Ты уже благодарил, — отвечает Намджун, чуть нахмурив брови и сверля размазанный по тарелке соус. Тэхен не отвечает и Намджун поднимает на него притворно суровый взгляд. Видя, как омега робко улыбается смотря на белоснежные лилии в вазе, Намджун глубоко вздыхает, закатывая глаза.       — Ну что с тобой делать? Не умею на тебя злиться от слова совсем. Иди сюда, — зовет он и Тэхен, широко улыбаясь, подпрыгивает со стула, моментально огибает стол и приземляется на колени отодвинувшегося от стола альфы.       — Извини меня, — говорит омега, звонко целуя в висок и прижимает его голову к своей груди сжав так сильно, что губы альфы складываются бантиком. — Я хотел сделать все сам, но переварил спагетти до состояния каши. Мой потолок это намазать джемом тост.       — Поэтому ты такой задумчивый, горе-поваренок? — интересуется Намджун, отстранясь и подтягивая его ближе к себе за колено. — Это же такая мелочь, глупенький, не стоит об этом вообще думать. Ты хорошо постарался, правда. Я очень ценю то, что ты сделал. Тэхен чуть отодвигается от него и смотрит прямо в глаза, где не видит ни капельки лжи. Намджун всегда смотрит искренне, с любовью. Улыбается так же, обворожительно по-доброму. Чувство стыда бьет с новой силой поддых, когда альфа слегка теребит ниточку жемчуга на его шее, чтобы привлечь внимание и Тэхен смотрит на нее потеряв бдительность, тогда Намджун привычно слегка щелкает по его носу, улыбнувшись ярче прежнего. Сколько же кошек заскреблось, их не счесть. Невозможно повернуть все так, чтобы никого не предать в той или иной степени. Либо Намджуна, либо Чонгука. Из воды сухим точно не выйти.       — Что? — выгнув бровь. — Хочешь мне что-то сказать? — интересуется альфа, чуть ли не замурлыкав, когда Тэхен начинает гладить пальцами мочку его уха.       — Ты мне очень нравишься, — отвечает тот незамедлительно, спуская пронзительный взгляд на губы. И это — чистейшая правда. Вместо ответа, Намджун целует, притянув его к себе за затылок. Он начинает сдержанно смаковать привкус вина, собираемый с его губ своими. Делает шумный вдох носом, поглощая до капли, собирает сладкий запах омеги в легкие на максимум. И в этот момент все уходит на второй план, нет ничего важнее этого человека, сидящего на его коленях. Кончик языка Намджуна проскальзывает между открытых губ и проникает в рот, сразу же встречаясь с языком Тэхена. За грудью становится жарко, там что-то пылать начинает со страшной силой, пульсирует. Тэхен своей грудью, которой крепко прижимается к чужой, чувствует, как колотится сердце из-за нежного поцелуя. Если любовь — это когда ваши сердца бьются в унисон, то Намджун готов поверить в эту милую сказку. Тело Тэхена говорит больше, чем он сам. Так хочется думать и верить. Тэхен ни разу не говорил ему о том, что любит. Может, еще не время? Он готов подождать столько, сколько будет нужно, но обязательно услышит эти самые важные слова.       — Извинения приняты? — уточняет Тэхен, неохотно оборвав их ленивый, но сладкий поцелуй.       — Ну, — тянет альфа, задумавшись. — Думаю, сойдет. Но если ты захочешь извиниться еще раз, я против точно не буду. Меня действительно задело до глубины души твое равнодушие, — наигранно говорит он, оттопырив губы трубочкой. Тэхен хмыкает, порываясь встать с его колен, но тот сразу ловит усаживая обратно, и пытается сдержать улыбку, когда Намджун заливисто смеется.       — Агент Ким, вы превышаете свои полномочия, — с таким серьезным выражением лица произносит омега, что у альфы сильнее сводит скулы от улыбки.       — Да что ты говоришь? — смеется тот. — Можешь считать это допросом с особым пристрастием и сообщить в вышестоящий орган, если тебе все-таки не понравится, — подхватив его под колени и спину, Намджун резко поднимается со стула. Он начинает кружить его по уютной кухне, будто в танце и, остановившись, целует каждый пойманный губами участок лица, пока Тэхен барахтается на руках, словно черепашка лежащая на панцире. Омега почти сразу сдается. Его смех становится звонким, разливающим приятное тепло от ушей до кончиков пальцев. Ему нравится видеть, как Тэхен улыбается. Нравится носить его на руках. Век бы нес, пока ноги не стопчутся.       — Все-все, — пищит зацелованный Тэхен. — Отпусти меня, пожалуйста. Если ты наелся, давай я уберу со стола? И, все-таки, посмотрим кино? Ты завтра тоже работаешь? Намджун вздыхает, кивая:       — Работаю, конечно. Зло не спит и нам нельзя.       — У тебя совсем мало выходных, — недовольно бурчит омега, когда он ставит его босыми ногами на пол. — Так нельзя. Надо больше отдыхать.       — В моей профессии они не предусмотрены, — устало отвечает он, садясь обратно за стол по указке Тэхена. Намджун следил, допивая налитое в бокал вино, как омега убирает со стола темно-серые тарелки и загружает их в посудомоечную машину, и послушно сидел на месте, потому что тот не разрешил помочь. Он с ним не спорит, просто молча любуется. В доме Тэхена ему каждый раз слегка не по себе из-за того, что он не умеет разделять работу и личную жизнь. Впервые, он был здесь четыре года назад и еще тогда подметил, насколько практично расставлены предметы интерьера и даже обычные мелочи, в виде подушек на диване в гостиной с замысловатыми рисунками, подобраны очень грамотно. У Тэхена образцовый вкус на минимализм и, кажется, что в доме нет вообще ничего лишнего, а так же, всегда очень чисто. Это невольно восхищает человека, воспитанного в семье таких же чистюль. Расслабив давящий горло галстук, альфа снимает его, вешая на спинку белоснежного стула и, расстегнув пару верхних пуговиц рубашки, устало трет подбородок вздыхая от тяжести собственных мыслей. Голова снова начинает кипеть. Мозг упрямо отказывается отдыхать и не думать о работе хотя бы пару часов, не дает продышаться. Там слишком много не закрытых дел, одним из которых он занимался особенно долго, но так и не смог закрыть, поймав убийцу. Дело номер двести восемьдесят три так и осталось среди висяков и сейчас очень не хочется думать именно о нем, но находясь в доме, где всю жизнь прожил Чон Чонгук это практически нереально. Вполне возможно, что он сейчас ел с тарелки с которой когда-то обедал убийца. Хотя в прошлый их совместный ужин посуда, вроде бы, была другого цвета? Альфа редко ошибается, профессия обязывает быть слишком внимательным к мелочам. Намджун чувствует, как из-за нескольких выпитых бокалов вина наружу просится неприятный вопрос, который наверняка расстроит Тэхена. И расстроит его, если Тэхен соврет. Он давно хотел спросить в лоб, но сдерживался, лишь бы не причинять неудобств, но ему важно знать, чтобы их отношения продолжали строиться исключительно на правде. Она должна быть во всем. Иначе быть просто не может. У Намджуна огромные планы на Тэхена, вплоть до создания новой ячейки общества.       — Тэхен, — зовет Намджун, смотря, как Тэхен закрывает крышкой стеклянный контейнер с остатками гарнира и подпевает играющей песне, ради которой он сделал звук погромче.       — Что такое? — не оборачиваясь, вставляя между слов песни.       — Скажи мне честно, — чувствуя горечь от этих слов. — Если бы брат связался с тобой, ты бы сообщил мне? Сказал бы мне правду, невзирая на последствия для него? — ровным и четким голосом, будто Тэхен действительно на допросе. Тэхен чувствовал затылком, как альфа сверлит его взглядом, стоя к нему спиной напротив столешницы. Внутри что-то сразу же дрогнуло и пульс подскочил, заставляя его почти уронить этот несчастный контейнер с которым он пошел к холодильнику. Как соврать тому, кто видит насквозь? Шанс на успех не велик, но попробовать стоит.       — Сказал бы, — нагло врет омега, потянувшись к верхней полке. — Чего это ты вдруг? — повернувшись на мгновение он нервно улыбнулся. В его голосе не слышно притворства, но лицо он свое не показывает, прячет, суетясь на кухне под пристальным взглядом то и дело что-то роняя из рук. Когда Тэхен берет нож для хлеба, режется и громко шипит, кидая нож в мойку и подставляя палец под струю холодной воды. Намджун, видя это, подскакивает и подходит, накрывая ладонью поясницу омеги.       — Глубоко порезался? — заломив брови, спрашивает альфа, заботливо гладя между лопаток, жалея.       — Кажется, да, — подтверждает, мотнув головой. — Можешь принести мне пластырь, пожалуйста? Аптечка в гостиной. Нижняя полка на стенке, под телевизором, — просит Тэхен, закатывая мокрыми пальцами рукав белой льняной рубашки. Намджун уходит, оставляя его один на один со вставшим поперек горла комом. Тэхен шумно выдыхает, стирая со лба фантомные капли пота и закрывает воду, обернув палец кухонным полотенцем. Это были очень крайние меры. Сев в ожидании альфы за стол, он сосредоточенно давит из себя неискренние слезы, лишь бы отвлечь агента от озвученного им вопроса. Будет давить на жалость и давиться собственной желчью, обманывая. Намджун беспокойно смотрит на него, войдя в кухню и на ходу достает пластырь из пленки. Наклеив его на палец омеги, альфа невесомо целует туда, где болит, и сочувственно стирает хрустальные слезинки с уголков карих глаз. Он разводит руки, приглашая в свои объятия. Поднявшись, Тэхен охотно ныряет в них, утыкаясь носом ему в грудь и сцепив руки за широкой спиной. Тэхен чувствует себя ужасно плохим человеком.       — Я и не знал, что ты такой плакса, — подмечает Намджун, сразу услышав недовольное сопение где-то в районе своей груди.       — Я и не знал, что ты такой чурбан бесчувственный, — пародирует его голос Тэхен и шлепает по спине рукой.       — Один: один, — отвечает альфа, крепко сжимая Тэхена в объятиях.       — Переночуешь у меня? — неожиданно спрашивает Тэхен спустя несколько минут молчания и горячих объятий, застав врасплох то ли его, то ли себя. — Вкусный завтрак не обещаю, но кофе налью обязательно. Ты же привык пить всякую дрянь из автомата? Мой свежесваренный точно такой же, не отличишь, — хихикнув, он поднимает голову, встречаясь с потемневшими глазами. Намджун пальцами берет его за подбородок и тянется к губам, незамедлительно накрывая своими. Тэхен прикрывает глаза, чувствуя, как волна возбуждения берется буквально из ниоткуда. С ним всегда так, но каждый раз, как в первый. Тэхен кладет свои руки на плечи и неосознанно сжимает, вцепившись пальцами в ткань выглаженной рубашки, когда альфа сменяет милость на приятную грубость, проникает языком в рот намного глубже. Хлопком по ягодице он просит Тэхена запрыгнуть на руки и, как только он разрывает поцелуй, омега подпрыгивает. Намджун подхватывает под бедра и туго прижимает к себе, обнимая. Тэхен крепко держится обвитыми вокруг торса ногами, будто он единственный, кто сможет удержать его над невидимой пропастью, пока Намджун несет его на руках в гостиную. Тэхен не сомневается, что он удержит, даже если будут кончаться все силы, ни за что не отпустит. Войдя в темную гостиную, Намджун подходит к дивану и кладет на него омегу. Уперевшись коленом между разведенных ног, он нависает сверху, смазанно целуя в губы, подбородок, щеку, куда попадет. Тычется, как слепой голодный котенок, и смеется, когда смеется Тэхен.       — Ты принес меня сюда целоваться?       — Не только, — игриво отвечает альфа. — А целую, куда хочу, не мешай мне наслаждаться тобой, — мурлыкает Намджун, скользя от колена омеги к бедру, задирая ткань тонких штанов горячей ладонью.       — Поцелуй сюда, — просит он, обхватив ладонями голову альфы. Приподнявшись он сам мокро целует, выдыхая в самые губы, когда тянущие ощущения внизу живота усиливаются. Их языки сплетаются и воздух вокруг накаляется. Тэхен уверен, что видел яркие искры, отлетающие от Намджуна, пока он тяжело дыша наблюдал за тонкими пальцами, медлительно долго расстегивающими пуговицы на его рубашке. Ему хотелось просто дернуть за края и разорвать на тряпки, ведь Тэхен подольше специально растягивал время, чтобы накалить его до предельных температур. Наконец, скинув с себя ненужную вещь, Намджун придавливает Тэхена собой к замшевому дивану и примкнув к его губам, глубоко целует, будто без этих губ сегодня не выживет. Надышаться бы им. Тэхен тихо стонет в поцелуй, крепко обнимая, будто хочет слиться воедино, раствориться в нем, как капля в капле. Подушечками пальцев Тэхен ощутил жар, исходящий от тела альфы, пока оглаживал мышцы спины кажущейся ему настоящей броней. С ним становится не страшно за завтрашний день, любая мрачная ночь обязательно сменится самым красивым рассветом.       — Тэхен, — выдыхает Намджун. — Как же я хочу тебя, — шепчет проводя по линии подбородка носом и слегка прикусив за него, тянет край рубашки вверх. Тэхен послушно позволяет избавить себя от вещи и приподнимает бедра, помогая стянуть тонкие штаны. Он чувствует приятное покалывание, когда Намджун подхватывает резинку влажного от смазки нижнего белья, стягивая со стройных бедер. Раздается ласкающий слух шлепающий звук, когда член омеги бьется о живот, которого так хочется коснуться. Намджун скользит по груди губами, уперевшись на предплечья вдоль талии и целует вздымающуюся грудь, пока Тэхен гладит накаченые бицепсы и невольно прогибается в пояснице навстречу тягучим поцелуям, зарывается пальцами в волосы, слегка сжав их и не давая возможность спуститься ими ниже ребер. Он никогда не дает трогать свой живот, прикрывает грубый рубец ладонями. Намджун не задает вопросы, понятливо примыкает к чувствительным соскам, играясь с ними языком поочереди и сминает заднюю часть бедра, подтянув его ногу повыше. Он далеко не дурак, чтобы ничего не понимать на протяжении полутора лет. Это тайна из прошлого, которую они успеют обсудить, ведь впереди такая долгая жизнь.       — Хочу сам, — томно шепчет Тэхен, потянув его на себя за плечо. Намджун отрывается от его груди и нависает сверху, мазнув влажными от слюны губами по кончику носа. Тэхен, упираясь на локти подползает чуть выше, и Намджун садится перед ним, опираясь на колени. Он смотрит, как Тэхен расстегивает бляшку ремня, повышая давление в брюках. Член еще болезненней давит на ткань нижнего белья и брюк от вида такого Тэхена. Его кожа почти что светится от льющегося с улицы света фар проезжающих мимо машин и блестит от использованного им геля для душа с маленькими золотистыми блестками. Тэхен выдерживает короткую паузу, прежде чем стянуть кожаный ремень, уронив его на пол на мягкий ковер. Омега садится перед ним на колени и чувствует его дыхание на своих ресницах, пока целует ключицу и гладит член через ткань. Под ладонью чувствуется обжигающий жар, а сверху слышится мучительный вздох. Намджун не выдерживает разлуки, притягивает его ближе за поясницу, прижимаясь обнаженной грудью о грудь и, наклонившись, начинает стелить дорожку поцелуев на самом чувствительном участке — от плеча до середины шеи, там ему приятнее всего. Он слышит и чувствует, как молния на брюках расстегивается и выдыхает, ощущая на языке слизанную сладость омеги.       — Сними их, — полушепотом просит Тэхен. Намджуну дважды повторять не надо. Он отрывается от его кожи и встает напротив сидящего подогнув под себя ноги омеги, который млеет завараженно следя за силуэтом, изгибами мышц на руках и бедрах, пока альфа стягивает брюки сразу с бельем. Оставив их на полу вместе с носками, он подходит ближе, когда Тэхен протягивает к нему руки. Альфа проводит ладонями по волнистым волосам и спускает их на плечи, поглаживая. От многообозначающих поцелуев вдоль солнечного сплетения у обоих нутро клокочет. Тэхен аккуратно берет его член у основания и слизывает капельку жидкости, погружая упругую головку в рот и, водя по ней кончиком языка, пускает по телу альфы табуны мурашек, которые чувствует ладонями лежащими на твердых бедрах. Намджун невольно откидывает голову и шумно выдыхает в потолок. Эти ощущения поджигают миллионы фитилей динамитных шашек, которые готовы одномоментно рвануть, когда омега берет глубже и делает вакуум, двигая головой. Спустя несколько минут восхитительной пытки, Намджун проводит большим пальцем по его щеке и, улыбнувшись, двигает бедрами назад. Влажный от слюны орган со смущающим звуком выходит из теплого плена и Тэхен недовольно фыркает, ссылаясь на то, что еще с ним не закончил.       — Повернись, пожалуйста, — просит Намджун и Тэхен по голосу слышит, что тот уже на пределе. Омега разворачивается лицом к спинке дивана и расставляет ноги пошире, развернув к нему голову и сжав пальцами обивку от предвкушения. О боли из-за пореза он даже не думает. В воздухе смешиваются их запахи и Тэхен не понимает, как альфа все еще стоит, потому что у самого ноги еле слушаются. Омега кладет голову поверх своих рук и оттопыривает задницу, умоляя коснуться себя. Намджун смотрел бы на такой вид всю жизнь, картина слишком изящна. Альфа ставит одно колено на диван и целует в лопатку, дотрагиваясь средним пальцем правой кисти до влажной дырочки, которая сразу же немного сжимается. Он начинает аккуратно вводит палец внутрь и омега стонет, чувствуя как он добавляет второй после нескольких скромных толчков.       — Ты и без этого уже готов принять меня, правда? — шепчет он на ухо, целуя в плечо. Тэхен кивает, вжав худой живот.       — Презервативы под подушкой, — говорит омега слабым от возбуждения голосом на что альфа восторженно ухмыляется.       — Обожаю твою предусмотрительность. Намджун не заметил, как он растягивал себя все то время, пока ласкал его член, вводя пальцы на всю ту длину, которую позволяла поза, но смог догадаться. От этих мыслей во рту невольно скапливается слюна. Тэхен прогибается сильнее и двигается немного вперед под напором теплых рук, Намджун опирается на диван вторым коленом и проводит невидимую кривую по его бедрам, запуская по телу омеги приятную дрожь. Вытащив из-под подушки упаковку презервативов и вынув латекс из шуршащей упаковки, альфа надевает его, раскатывая по стволу.       — Точно готов? — уточняет альфа и получает утвердительный кивок вместо слов. Тэхен слегка жмурится, когда он подставляет головку члена ко входу, наконец-то получая желаемое. Альфа входит аккуратно, только этим лишая омегу рассудка. Его забота кружит голову. Пальцы сильнее сжимают обивку дивана, когда Намджун входит до конца и, обхватив талию, делает первый толчок во влажное нутро. Намджун чувствует, как он сжимает его, не желая выпускать, но не торопится, плавно увеличивая амплитуду движений, чтобы Тэхен привык. Даже его талию, он не столько сжимает, сколько придерживает. Он не трахает его, он его любит и Тэхен по каждому вздоху, по каждому его трепетному касанию ощущает это. Альфа слегка надавливает на крестец и омега сам подается назад, желая ускориться. Дыхание альфы становится учащенным и шумным, когда он слышит звуки наслаждения, утопающие где-то в ткани дивана. Стоны Тэхена музыка для его ушей, которую хочется слушать на повторе каждый божий день, что он живет и дышит на этой земле.       — Я хочу слышать тебя, — произносит Намджун, облизув губы. — Не закрывайся от меня, пожалуйста. И Тэхен его слышит, поднимая голову и позволяя возбуждению говорить за себя. Его губы пересыхают от частых вздохов, он каждой клеточкой тела отдается ему, вверяет себя сильным рукам, доверяет. Омега кончает первым, пачкая обивку дивана и роняет голову на руки, пытается отдышаться, вбирая в легкие необходимое количество кислорода. Услышав облизывающие уши звуки удовольствия, стойко державшийся альфа облегченно кончает следом, нависая на него сверху не всем весом и делая заключительные толчки. Они недолго стоят так, пока дыхание не приходит более-менее в норму и альфа выходит из него, предварительно оставив нежный поцелуй между лопаток.       — Пойдем в душ, — предлагает он, погладив поясницу.       — Кажется, у меня застыли ноги, — мямлит омега, не двигаясь с места.       — Тогда я тебя отнесу.       — Что? — переспрашивает отходящий от оргазма Тэхен, отлипнув от спинки дивана. Он и пискнуть не успевает, как уже оказывается на руках. Альфа выносит его из гостиной, бережно огибая все углы и специально игнорирует на себе пристальный взгляд розовощекого горе-поваренка.       — Что? — как ни в чем не бывало. По дороге к ванной, находящейся на втором этаже, Намджун останавливается посередине лестницы, когда Тэхен перекидывает руку ему на спину и оставляет поцелуй на одной из своих любимых ямочек. И, кажется, кроме этого ему в жизни ничего больше не надо. Здесь и сейчас Намджун по-настоящему счастлив. После совместного душа, румяный и довольный Тэхен развалился на кровати в своей комнате, а Намджун ощутил себя настоящей принцессой, когда вернулся к нему забрав телефон с первого этажа, будучи сразу измазанным кучями разных кремов. Альфа улегся рядом на пастельного тона простынь, подтянув к себе уставшее тельце и принюхался к тыльной стороне кисти от которой пахло черничным йогуртом. Не понимает он эти омежьи штучки, но пахнет классно. Тэхен лег ему на грудь, слушая ровное сердцебиение прикрыв глаза, и чувствуя, как альфа гладит между лопаток, неосознанно улыбнулся.       — Тэхен-и, я хотел тебя пригласить, — неуверенно начал альфа и Тэхен распахнул глаза, чуть вздрогнув. — Как ты быстро провалился в полудрему, — удивился Намджун.       — Быстро засыпаю с тобой, — пожав плечом. — Куда? — Тэхен приподнял голову, оживленно с прищуром разглядывая его лицо в свете ночника, будто не пускал слюни ему на грудь минутой ранее.       — У нас скоро состоится награждение на службе. Будет официальная часть и банкет. Все берут с собой мужей и я хотел бы, чтобы ты поехал со мной. Что скажешь?       — С удовольствием, — ответил он с улыбкой, которая сбросила напряжение с альфы. — Только скажи, когда. Мне же нужно себе купить что-то, чтобы соответствовать твоему статусу.       — Послезавтра, — выдыхает Намджун, жмурясь. И не зря, Тэхен тут же шлепнул его по груди, надув щеки, потому что поздно сообщил, но сменил гнев на милость, когда альфа прервал его недовольство неожиданным, но не долгим поцелуем.       — Что это еще за приемчики? — пробухтел омега. — Ты всем так рты затыкаешь?       — Исключительно избранным, — отшучивается он, исправляясь, прижав голову омеги к себе и перехватив рукой шустрый замах. — Только тебе, поваренок. Давай спать, — мягко укутывая в теплые обьятия, предложил Намджун, поцеловав в светлую макушку бойкого и такого нежного горе-поваренка. — Поздравляю с нашей маленькой годовщиной. А ведь он забыл, по какому поводу был ужин. Тэхен прилип обратно к его груди головой и положил сверху руку, рисуя пальцем узоры, но долго не мог уснуть, расставлял по полочкам сегодняшний день. Стоящие в закрытой на ключ комнате младшего пионы манили к себе, но он не имел возможности, не смотря на желание, вдохнуть их аромат. Он мог бы тихонько сходить, посмотреть, убедиться, что ему не приснилось, но сопящий Намджун не расслаблял объятия даже во сне. Его сон очень чуткий, если они ночуют у него, но когда спят у Намджуна, тот спит как младенец. Ему здесь не нравится и Тэхен понимает, почему. И понимает, насколько он виноват перед ним. Угрызения совести не оставят, не позволят расслабленно уснуть почти до утра. Тэхен постарается не подвести Намджуна снова, но не может пообещать даже себе, что будет честен хотя бы перед собой. Нитки колючей лжи начинают скатываться в клубок, который не получится размотать не обколов ими ладони.