Темная сила светлой мысли

      «Господи, что я натворил?» — думает Грегори, смотря на свои окровавленные руки. Он правда не хотел этого, никогда не желал людям с меньшим достатком зла. Наоборот, он периодически старался поддерживать малоимущих. Те же благотворительные акции с участием Скотланд-Ярда никогда не проходили мимо инспектора. Но что же изменилось сейчас?       Наверное, с того момента, как он связался с этими чёртовыми Холмсами. Нет, ему не внушали, что он должен будет в будущем убить бедолагу, который просто попросил мелочи на молоко. Внушали ему только то, что он — идиот, не заслужил свой статус инспектора и вообще, настолько дурак, что таким и жить стыдно. Большинство из этого было додумано уже самим Грегом за более, чем семь лет сотрудничества с гениальными придурками. Нет, правда, лет пять терпеть «Лестрейд, ты идиот» или «Инспектор, вы непроходимый тупица» со снисходительной улыбкой на устах ещё как-то можно было, но рано или поздно гайки должны были начать откручиваться.       У него стальные нервы и крепкое терпение, но даже они могут дать трещину. К тому же, слишком сильно всё в последнее время идёт наперекосяк. Жена, которую не так давно разоблачил Шерлок на Рождество, исчезла с радаров на добрые две недели, а когда явилась, с порога заявила обо всём, что думает насчет того самого «непроходимого тупицы». Развод занимает несколько месяцев, но после этого Лестрейд чувствует себя свободнее. Ненадолго. Вскоре с ним заводят новый роман, из которого не выходит также ничего хорошего. Молодой парнишка, которому в этом году заканчивать университет, признался, что просто поспорил с друзьями, что сможет соблазнить «старика». Это возмутительно сразу по нескольким пунктам, потому процесс расставания длится не более, чем один вечер. На работе, если уж отходить от личной жизни, чувствуется серость. Даже новогодний корпоратив не привнес в жизнь ярких красок, а лишь очередное напоминание, что годы идут, а он всё такой же… идиот? Рано или поздно начинаешь задумываться, что если в жизни ничего не меняется, а если и меняются, то в плохую сторону, то дело именно в тебе. В это легко поверить, оглядываясь назад, созерцая весь свой непутёвый путь. Кому он что пытался доказать? Зачем это всё?       Подобные мысли молодое поколение приписывает к депрессии. У Грега же нет апатии или смирения. Только невероятная злость на себя же и на окружение, ведь если бы не оно, в какой-то степени, то что-то могло бы получиться. А такое оно от того, Грегори, что ты сам его выбрал. Но и человек — существо социальное, а значит в этом виновато общество. Замкнутый круг! От подобного непонимания, невозможности уже хоть что-то поменять, ведь тебе скоро сорок, Лестрейд, надо было думать раньше, неопределённая ярость разгорается внутри, похлеще костра в ночь Гая Фокса. Раньше получалось выплёскивать эту энергию в спортивном зале в Ярде, посвящая тренажерам всё больше свободного времени, но, как оказалось, этого было недостаточно.       Причина злости была не только в неудачной жизни, но и во внезапно появившейся влюблённости. Это как дополнительный гвоздь в крышку гроба спокойной и беззаботной жизни. Может от несказанного отчаяния, может от столь резкого осознания себя, как никчемного партнера во все времена, но глаз упал на самую непреступную крепость из всех, на кого вообще он может упасть. И снова Холмс, но только тот — важный. Майкрофт, в своём стиле, однажды просто пришел в голову бедного инспектора и окончательно там поселился. С чего его вообще потянуло на такого напыщенного зануду — хрен знает. Однажды сам Грег предположил, что таким образом его мозг решил поставить однозначный крест на личной жизни. Мол, другого не захочешь, да и этот не позволит. Но будь это простой формальностью, не было бы такого странного трепета от всякой мысли, которая как-либо была связана с этим человеком. Почему странного? Потому что его не хотелось. Он шел против самого себя, ему в какой-то степени противила мысль о том, что он может состоять в отношениях с подобным существом. В людях он ценил честность и преданность, а ни того ни другого в политиках нет. Так почему же так, сука, хотелось увидеть этого невозможного черта, если он буквально вызывал своим присутствием отторжение? Лестрейд и сам не мог дать на это ответ. Мозг всякий раз прокручивал сценарии их возможной совместной жизни, где всё так мило и радужно, что хотелось блевать. Сны, которые, очевидно, преследуют лишь цель довести инспектора до боязни ложиться спать, ведь видеть почти каждую ночь счастливую морду этого носатого, который тянет свои руки к Грегу, чтобы приобнять — хуже любого изуродованного трупа, который только встречался на тернистом пути полицейского. Когда образы уже становились слишком приторными, Грег заглядывался на платок, когда-то оставленный Холмсом-старшим. Он уже был в пятнах и в заломах от регулярного комканья злосчастного шелка — теперь он не походил на нечто элегантное, как было раньше. Инспектор бы мог сто раз его выбросить, разрезать ножницами, если было жалко ткань, однако попытки порвать его никогда не увенчивались успехом, ткань слишком хороша. С каждым разом он становился всё уродливее, при том продолжая быть таким же великолепным. Вот она — прямая иллюстрация его чувств.       В его сознании порой возникали больно ненормальные образы, мол, может быть стоит просто позволить этому случится? Признаться, повстречаться месяцок да расстаться, убеждая мозг, что адекватность то была права, когда кричала об этой ужасной идее и пыталась давить на тормоза? Но будет ли так интересен старый коп правительственной шишке? Да, если привлечь внимание младшего братца. Шерлок может расследовать очередное дело, когда появится Майкрофт и скажет, что это очень опасно. Но нужно тогда найти что-то подходящее, ибо с кудрявым недоразумением не всё так просто. Порой маленькая деталь может изменить статус от «Скучно, прощайте» до «Джон, мы едем сегодня же». И Лестрейд никак не мог понять этот принцип. Клеймо «идиот» вновь даёт о себе знать.       Видимо, в том и была проблема бедного парня, что просил мелочь — просто появился не там, где нужно, да и не в то время. Когда мозг пытается найти выход из подобной ямы под названием «я никчемный идиот с двумя убийцами моей нервной системы и психики», а злость упрямо не хочет избавления от себя любимой старым, спортивным способом, то подобные срывы случаются. Он инспектор, видел немало случаев, когда в состоянии аффекта человек просто берет и отбирает чужую жизнь. Что ж, добро пожаловать в клуб!       Он, будучи словно под эффектом дурмана, не контролируя себя, набрасывается на мужчину, затаскивая куда-то в подворотню. Несколько раз бьёт его в лицо, а после, не жалея сил, ударяет о стену, крепко схватив за волосы. Парень мерзко хрюкает, хрипит, кричит, но это ни капли не отрезвляет. В глазах словно рябит и вместо лица бедолаги он видит, подобно странноватому слайд-шоу, лица то Шерлока, то Майкрофта. Он чувствует облегчение от этого процесса, пугающую радость от того, что крошит эти самодовольные физиономии в труху. Лишь когда настоящее лицо похоже на один большой кусок фарша, а тело перестаёт издавать звуков, Грегори приходит в себя. Он буквально отпрыгивает от тела, которое медленно начинает сползать по стене, оставляя за собой кровавый след. Вероятно, он проломил парню череп. Не факт, что всего раз.       Естественно, инспектор напуган. У него самый настоящий шок. До чего он себя довел, точнее, до чего он позволил себя довести? Убил беззащитного невинного парня! Лестрейд озирается по сторонам. Никого. Слишком тихо. Особенно для места, где буквально в нескольких метров находился бар. Сегодня четверг, но даже в будни по барам собираются те же студенты или у людей может быть выходной. Но это даже к лучшему, верно? Свидетели ни к чему.       Что теперь делать? Вряд ли Шерлок любит «идиота» — инспектора настолько, что попросит братца отмазать. Да что там говорить, братец после того, как узнает о произошедшем, наоборот ускорит процесс, чтобы этот ебанутый Грег не находился близко с родной кровью. Было бы славно — избавление от причин его неудач звучит, как благословение, но сердце отчаянно стучит в груди, давая себе напомнить, что Майкрофта оно терять из виду не хочет. Будто до этого они каждый день пили кофе в кафешке, обсуждая будничные проблемы. Слава богу, что нет. Но, вспоминая о птичках, где-то сбоку наверняка имеется камера достопочтенного служителя её Величества. Что ж, тогда ему следует провести последние дни на свободе с пользой для себя. Купит чего-нибудь выпить, сигары, которые давно хотел попробовать, да всё не было времени, и будет пересматривать любимые фильмы, которые в тюрьме поглядеть не удастся.       Он оставляет тело так, как есть. Что уже пороть горячку и пытаться как-то исправить положение? Однако стоит как-то скрыться из этой подворотни. Взгляд упал на дверь, ведущая как раз в тот самый бар. «Для персонала» — гласит на ней надпись. Ничего, быстро прошмыгнет, никто и не заметит.       Выйти оказалось легче, чем он мог подумать. Через ещё одну дверь, которая вела куда-то на задний двор с парковкой, Грегори и скрылся, предпочитая держать кровавые ладони в карманах. Лишние крики ему не нужны, тут и так ожидается пиздец.       Дойти до дома через подворотни не составило никакого труда, но нельзя не отметить страх, что тарабанит своими мокрыми кулачками по нервам. Грегори специально не смотрел на лица прохожих, боясь, что прямо в глазах у него написаны события прошедшего времени. Наверняка, каждый второй — это секретный агент Майкрофта, что будет следить за ним до самого дома, чтобы в тиши подъезда скрутить и доставить на блюдечке с золотой каёмочкой Холмсу-старшему. О, интересно, ему привяжут связь с террористами или объявят правительственным предателем? Выбор пал бы на второй вариант, звучит более презентабельно.       Очутившись в родной обитель, он смог, наконец, выдохнуть, прислонившись от бессилия к стене. Вот, до чего доводят Холмсы — до конкретного сдвига по фазе. Мужчина понимал, что нужно замести следы, хотя бы смыть кровь с рук, но конечности доставать из карманов не решался. Боялся вновь столкнуться с ужасающей правдой — он убил человека. Стал тем, против кого боролся многие годы. Подобные мысли заставляли голову неприятно гудеть, а ноги, кажется, сейчас согнуться от этого груза вины и, естественно, осознаваемой ответственности в последствии.       «У меня всё ещё есть план — выпить, что-нибудь можно закинуть в рот, дабы не быть уж совсем пропитым пьяницей и сесть за какой-нибудь глупый фильм, » — думал Грегори, стараясь аккуратно ступать на пол, двигаясь в сторону ванной комнаты. Докатились, он боится не только последствий, он боится себя. Того, в кого он позволил себя превратить. Майкрофт в сознании злобно смеётся, уверяя, что всегда знал об отсталом интеллекте инспектора, но чтобы так глупо сорваться — это надо быть не просто конченым, а конченым в квадрате. Эхом отдаётся, но уже голосом Шерлока пресловутое «идиот».       Момент, и злость на нечеловечных братьев вновь обрушивается на него с новой силой. Они довели его, они же его и засадят после в тюрьму. Нет, конечно, может быть дадут условный срок, что вряд ли, однако работу он потеряет без вопросов. Их радости не будет предела, это уж точно. Всколыхнувшие эмоции позволили слегка притупить шок, за что Лестрейд был благодарен сам себе. Вот что с ними делать? Холмсы могли поднять внутри человека просто невообразимый ураган чувств, состоящий из страха, ярости, восхищения и благодарности одновременно. Невероятно ублюдские люди.       Наблюдая, как уже засохшая кровь с рук постепенно скрывается водостоке, Грегори осознал собственное смирение. Странно, обычно идёт торг, там, гнев, депрессия, а у него принятие произошло чересчур быстро. Видимо, сыграла служба в полиции, когда тебе просто некогда торговаться или грустить. Неизбежное случилось, смирись с этим. От того становилось только хуже. Насколько же он отвратительный человек, если задуматься? Взял и смирился с фактом смерти от собственных рук. Раскаяться бы, позвонить в отделение или младшенькому Холмсу, рассказать всё, понести наказание, да хотя бы свечку в церкви поставить, хоть что-нибудь. Но он вновь выбрал сидеть и жалеть себя, вместо того, чтобы сделать что-нибудь действительно значимое. Ну ты и подонок.       Планы по фильму так и остались планами. Пригубив всего-то пару порций коньяка, мозг отключился, не давая даже толком насладиться последним вечером прежней жизни. Да, сбегать от проблем так здорово — до чего докатимся в следующий раз? Ничтожество.       На следующее утро было тихо. Грег ожидал, по меньшей мере, разговора уже на работе или задержание у крыльца, как предполагал изначально. Но не было ничего. Словно прошлой ночи вообще не существовало. Инспектор спокойно добрался до участка, поздоровался с коллегами и заперся в собственном кабинете, не понимая — в чем же дело? Однако ответ дал один из отчетов, которые ему любезно оставили после ночного дежурства. Тело обнаружил владелец заведения, просто вызвал полицию, чтобы увезли жмура подальше. Не хотел, чтобы мертвый парень с его уже прогрессирующим смрадом отпугивал посетителей. Ещё больше Лестрейд удивился, что, оказывается, драки, порой с летальным исходом, не редкость для них и бессмысленно искать алкаша или бродягу, который просто не подрасчитал дозу алкоголя в крови и решился оборвать чужую жизнь. И это приняли? Люди, работающие в полиции, владелец заведения, вероятно случайные свидетели конфискации трупа — им всем было плевать на мотив, на самого потерпевшего, на то, что у него могла остаться семья? Раньше бы, наверное, вопросов не возникало, Грегори успел повидать разнообразное количество реакций на смерть знакомого или не знакомого. Большинство относилось крайне флегматично. Видимо, он раздул из мухи слона. Однако в прошлые разы убийцей не был он, отчего же вдруг сейчас пробудилась справедливость?       — Салли, зайди ко мне! — крикнул инспектор, высунувшись из своего кабинета. Прежний Лестрейд, заметив такой отчет, спросил с него, так что мешает и сейчас? Пусть даже если начнут копать, откапают знакомую физиономию — не важно, что-то же сделать нужно, пусть и с запозданием. Вина до сих пор сдавливает горло, а страх внутри вопит, чтобы он просто зарыл дело подальше и никому не показывал. Но он всё тот же инспектор, ничего не поменялось! Правда!       Девушка зашла внутрь кабинета, всем лицом показывая, что прекрасно понимает причину нахождения тут. Она, подавив зевок, закрыла за собой дверь, ожидая вопросов.       — Донован, какого черта в этом отчете происходит?! Что ещё за «владелец отозвался о попытке найти убийцу, как «бессмысленная»? И это вы планировали передать суперинтенданту? Ты понимаешь, что он с меня три шкуры спустит после такого?       Коллега вздохнула, словно её начальник сказанул какую-то непросветную глупость, двигаясь ближе к столу и забирая документ из чужих рук.       — А что ты предлагаешь? — раздраженно спросила та. Грегори знал, что если Салли переходит на «ты», то это значит, что нервные окончания начинают потихоньку сгорать, — У нас труп рядом с баром, у которого не самая лучшая репутация, орудие преступления — чёртова стена, отпечатки пальцев отсутствуют, а запросить доступ к камерам мы не можем, поскольку в том районе их просто повыдергивали разные маргиналы. Но не в наших возможностях просто закрыть глаза на жмура, мать вашу. А теперь повторю вопрос: что ты предлагаешь?       — Мать не трогай, а это отнеси тому, кто посмел понаписать такой бред. Пишите, как есть, но профессиональным языком. Если дело совсем глухо, то опишите причину невозможности раскрытия данного убийства. Что за детский сад?       Салли что-то недовольно проворчала под нос и, кивнув со словами «Есть, сэр», покинула кабинет, унося папку с собой. Она не обратила внимания, как Грегори заметно расслабился после заявления о камерах. Его пронесло. По телу моментом пробежал табун мурашек, а рука вновь потянулась к злосчастному платку, принимаясь его мять. Чистое везение, никакого контроля ситуации и такая фортуна. Однако, следовало бы посмотреть самому, убедиться, так сказать, что его людям просто было не лень проверить.       Не так давно Шерлок предоставил ему замечательную программу по просмотру камер всего Лондона. Кажется, она находилась под управлением его брата. Холмсу-младшему, палец в рот не клади, да дай влезть не в свои дела. Так он, однажды оставив эту программку на рабочем компьютере инспектора, помог не только себе в период одного дельца, но и Грегори. Лестрейд пару раз, ибо это как-то не этично пользоваться оставленной не для него программой, пользовался ей, когда нужно было узнать местоположение того или иного криминального элемента. Вот и сейчас, наблюдая за прохожими, он искал в категории нужный ему район. А обнаружив, смог удостовериться, что сотрудница его не обманула. Надпись о потере сигнала ясно дала ему понять, что никого искать не будут. Правильно ли это — ощущать радость от подобного, когда ты сам являешься преступником — предстояло узнать, но сейчас он смог воочию ощутить, как самая большая ошибка его жизни просто оказалась позади.       А ещё, похоже, он знатно преувеличил свою значимость. Тогда, когда он шел домой неприметными закоулками, ему казалось, что Майкрофту уже всё доложили его люди, которые неустанно следят за каждым мало-мальски знакомым человеком, но, видимо, нет. Даже не стоит рассчитывать на помощь крутых агентов в случае чего — обидно. Вся эта бредятина с чувствами, которая не устраивала Грега с самого начала прогрессировала дальше положенного. С какой стати такому великому человеку для Англии вообще париться насчет него? Сразу не додумался, что старшему Холмсу плевать на жизнь тупенького инспектора. Ленточный червь — паразит с именем «Британского правительства» всё глубже закапывается в мозг. Но стоит одной мысли появиться в голове, как вместе с ней, подобно клубку, приходят и другие: «Чёрт, Майкрофт, наверное, расстроится, ведь придётся искать замену игрушке младшенького; Его, Грега, сто процентов засадят в самую лучшую тюрьму Соединенного Королевства по приказу Холмса. Хотя, нет, в самую худшую, потому что не заслужил; Он даже не придет на проводы в тюрьму, не даст последний раз поглядеть на такого красавца. Если в день отбытия он наденет тот бежевый костюм — это будет самым приятным подарком перед ссылкой на нары».       «Хватит, проваливай!» — инспектор встряхнул головой, прогоняя голоса из собственных мыслей и откидывая чёртов комок из платка на стол. Но в голове не унимались, в один дружный голос сообщая: «Надо заполучить его любой ценой. Хотя бы дать знак, что ты в нем нуждаешься. И, кажется, подходящая идея уже есть…»       Они говорили о Шерлоке. Стоит ему ввязаться в какое-то опасное дело, братец тут же пытается отговорить принимать в нем участие. А друг-убийца, который вдоль и поперек знает этого маленького паршивца, подойдет под это определение? Друг, который вообще может не допустить до этого дела Холмса-младшего? Друг, у которого есть свободный доступ к квартире гениального сыщика и подходящий предлог, чтобы оказаться внутри? Майкрофт позаботится об этом, как миленький, приближаясь к самому инспектору до критической точки.       — Нет, стоп! — уже вслух начал отвечать себе Грег, пугаясь того, что преподносит ему собственный мозг. Он обхватил голову руками, говоря тише, будто скрываясь от всего мира, — Я не сделаю это снова. Это глупо, тупо, полностью по-идиотски решать вновь убить кого-то для привлечения внимания одного напыщенного хлыща.       «А разве ты не идиот?» — усмехнулось где-то внутри.       И правда.       Кто постоянно твердил про его умственные способности? Кто постоянно доводил своими выходками? Кто являлся причиной всего произошедшего? Чёртовы братья Холмс. Имея под рукой все ресурсы, чтобы себя не выдать, у него может получиться стать неплохим убийцей. И самое приятное — Холмсы даже не будут подозревать его, ведь тот, кто ведет дело, автоматически обеляется в их глазах, да и как бы они сами не отрицали, сантименты тут сыграют свою роль. Дурачок-инспектор — тот, кому вот уже как семь лет постоянно нужна помощь — на такого придурка и не подумаешь, верно? Он предоставит им загадку, а когда ответ будет у них на руках, посмотрим, кто окажется удел. Зависть, обида, злость ли сейчас в нем вещали, но безумная затея находила всё больше откликов в напуганном ранее мозгу. Взгляд падает на мятый платок. Майкрофту понравится итог, определенно. И когда он это поймет, то сам придёт просить руки и сердца. И тут Грегори и расставит все точки над И, откажет, естественно, заставляя мечущееся сердце уняться и признать превосходство здравого смысла.       Этот треугольник эмоциональной зависимости всегда крутили Холмсы, но пора и инспектору вступить в игру.