Темная сила светлой мысли

      Удобно быть убийцей, когда ты работаешь в полиции. Просматривая программу, Грегори ухмыляется, наблюдая за рабочей камерой на прошлом месте преступления. Её заменили уже давно, тогда и дня не прошло. Ай-яй-яй, мистер Холмс, как же вы могли такое допустить? Из-за вас невинный человек погиб. И как удобно, что почти каждое досье человека, проходящего по какому-либо делу в качестве свидетеля, потерпевшего или обвиняемого лежит спокойно себе в архиве и ждёт своего часа. Конечно, было много шансов всё отменить. Просто развернуться к своим странным желаниям спиной и не обращать внимание, но идея, казалось, была до боли навязчивой. Проходит не один день, в каждый из них он мог что-то изменить, но эмоции просто сделали из разума марионетку, призывая приглушать любые адекватные мысли на этот счет.       Что нужно точно знать убийце?       Во-первых, это информация о жертве. Где работает, где живет, где ходит, куда и во сколько. Всё это позволит найти нужный момент для совершения преступления. С первым пунктом очень помог архив и уже полюбившаяся программа с камерами. Выслеживать жертву ведь проще, когда ты самолично наблюдаешь за ней. Слежка займет около недели, чтобы точно понять примерный распорядок действий детальки его плана.       Во-вторых, нужно знать слепые места в городе. Допустим, жертва любит ходить на работу через парк, который не богат видеонаблюдением — чем тебе не идеальное место преступления? У Шерлока, если он возьмется за это дело, конечно, будут какие-то базовые наводки на рост, пол, физическое строение мужчины, однако инспектор будет в списке подозреваемых самым последним.       И, в-третьих, удачное орудие убийства. Не собираясь пачкать руки о какой-нибудь заурядный нож или топорик, Лестрейд у дома подбирает островатый осколок кирпича. Этим он сможет пробивать головы особо активных жертв, но в основном он планирует применять свою технику, как в самом первом убийстве — долбить головой о стену жертву до характерного молчания. Так он не оставит своих отпечатков, ибо с волос их никто и не подумает снимать, да и вряд ли у них выйдет.       Казалось, план идеальный, но в чем же его главная цель?       Сантименты сыграли тут, определенно, не последнее место. Голоса, твердившие о знаке его предмету нежеланного воздыхания, посчитали план гениальным. Он подобрал нужных людей, которые уже давно не привлекают внимания полиции, однако в базе данных всё равно имеют место быть. Да, праведному инспектору очень бы не хотелось причинять боль обычным людям, которые даже не догадываются об его проблеме, но такие станут лёгкой жертвой для молодого волка в овечьей шкуре. Гордость не задевается от уровня сложности, она позволит лишь минутно по скорбеть над усопшими и не более.       К тому времени ребята из отдела наконец-то принесли нормальный отчет по тому самому пареньку, умершего рядом с баром. Информация, которая стала известна Лестрейду, была на редкость удачной деталью в его плане. Он думал, что понадобится больше людей, пришлось бы пройти через столько мороки, потратив на это немало времени, но этот добряк неожиданно помог соединить некоторые фрагменты, давая поставить окончательную точку. Йен Лейк — мужчина, недавно исполнилось тридцать лет, работал разнорабочим, получал гроши. Была жена и двое детей, однако на момент смерти являлся вдовцом. Они откровенно бедствовали, потому Йен бродил рядом с пабами, барами, ресторанами — побирался, так как небольшой зарплаты не хватало на них троих. Грег мимолетно отметил факт, что ему ни капельки не жаль сироток, которых забрали в детский дом. С ним явно произошли какие-то перемены, которые, к сожалению, обдумывать уже некогда, моральные силы совсем исчерпали себя. Он чувствовал лишь сладкий аромат предвкушения, улыбаясь от нетерпения. Ещё одна причина ненавидеть себя в копилочку. Наверное, нужно сбавить обороты, всё же он не вечеринку собирается устраивать, а вполне себе планирует серию убийств ради… Идиотского послания? Да, можно сказать и так. Некая весточка в будущее, когда он уже будет в тюрьме или в аду, что вероятнее всего.       Завтра наступить ночь Х. Он следил за жертвой, согласно установленным собою же правилам, неделю, стараясь не отвлекаться на такие недоразумения, как Шерлок, внезапно решивший в очередной раз поклянчить для себя новую игрушку в папочке, или на очередные отчеты о прошедших делах. Грегори нужно было сосредоточиться на главном — на его фрагментах загадки. И вот, снова засиживаясь в кабинете допоздна и натирая пальцами платок с чужими инициалами, он наблюдает, как на экране человек движется в сторону узкой улочки, сворачивает на неё. Потом нужно переключиться между камерами, и вот он уже выходит вновь на свет. Человеческая лень — пользоваться незащищенными участками Лондона, дабы поскорее добраться домой будет стоить некоторым его обитателям жизни. Плохая новость для отобранных, хорошая для Грегори.       «Вот сейчас я возьму и передумаю, » — повторяет инспектор, подобно молитве, — «Возьму и передумаю!»       Он правда хочет передумать, хочет забыть эту дурную идею, но отчего же тогда дергаются губы, пытаясь не расплыться в ухмылке, отчего стучит нога под столом, отчего хочется самодовольно потереть руки? Предвкушение. Ткань в руках начинает скрипеть от растяжения. Как бы Лестрейд себя не убеждал, ясно одно — он взялся за это дело. За дело поехавшего на собственном клейме «идиот» и ненавистных чувствах инспектора. Надо лишь начать, а там дальше видно будет. Да и закончить тоже будет легко. Всего шесть жертв, по одному на каждую неделю. Полтора месяца, всего-то, нужно поработать руками. Ближе к третьему убийству подключатся журналисты, опять надо будет собирать пресс-конференцию, дабы успокоить народ. А через месяцок-другой объявится кто-то новый, кто захочет известности, и про странные убийства уже забудут. Все забудут, что хотели узнать ответ.       Это классика, это система, это традиция.       Оливер Васс однажды проходил по одному делу в качестве свидетеля-предполагаемого убийцы, однако также в подростковом возрасте был замечен в мелких кражах. А какие подростки не воруют? Кто-то делал это на спор, кто-то просто не захотел платить за ту или иную вкусную отраву, кто-то просто любил риск. Чаще всего у подобных малолеток есть два пути: прекратить после первого же удачного раза, либо продолжать, пока не попадешься, стараясь каждый раз перепрыгнуть выше головы. Оливер был как раз из таких, кто предпочёл первый вариант, но прекратить заставили его уже полицейские. Попался на том, что пытался украсть пачку чипсов. Ну, его подержали в Ярде да отпустили. А вот в качестве свидетеля он был, когда прошло уже лет пять. Повзрослел, поступил, и вот в общаге находят труп, а он в соседней комнате отдыхал вместе с друзьями в тот вечер. Решивший не напиваться в ту ночь он вызвал к себе очень много подозрений, но когда истинный убийца был найден, перепуганного парня приписали к свидетелям, дабы не возникало лишних вопросов к тому, что слишком часто фигурирует его имя в деле.       И вот он снова будет вынужден столкнуться с представителем правоохранительных служб. Только в не совсем формальной обстановке. Оливер работал в какой-то компании, обычный офисный клерк, который ступил на трудовую дорожку всего-то год назад. Повезло, что Васс оказался на редкость жадным молодым человеком, оттого даже посвящая себя работе с нормальной зарплатой, предпочитал снимать какое-то задохлое жилище, где электричество порой барахлило, вода текла по трубам не самая чистая, но зато платит он за неё всего-то двести фунтов стерлингов. Так же, предпочитал общественному транспорту прогулки после работы, всякий раз, решая, прогуливаться по нежилой улочке, которая вела практически прямиком домой. Фонарные столбы на ней работали через раз, если не через два. Это сыграло на руку.       Вечер понедельника, казалось бы, не принесет ничего нового в мир этого обычного парня. У него впереди вся жизнь, на трудовые рельсы он уже встал, так что париться нечего. Однако, вновь освещая себе дорогу фонариком на телефоне, он не заметил, как столкнулся с кем-то. Свет освещал лишь ноги, под которые Оливер смотрел, чтобы не споткнутся лишний раз. Поднимая голову, он первым делом замечает чужие глаза. В темноте они кажутся пугающей бездной. В этом районе можно встретить разных людей, чаще всего они были на стороне зла. Парень тихо сглотнул навернувшийся от волнения комок, пытаясь зацепиться за ещё какую-нибудь деталь, которая могла хотя бы обнадёжить.       — Сэр Васс? — Оливер неуверенно кивнул, — Я детектив-инспектор Скотланд-Ярда Грегори Лестрейд, — на свет от фонарика мужчина предоставил удостоверение. Парень расслабленно выдохнул, отразив на лице взволнованную улыбку. Пронесло, — Мне нужно задать вам пару вопросов, касаемо данной улицы. Вы же часто проходите мимо, я правильно понимаю?       — Ну, да, а откуда вы.?       — Я расследую одно таинственное дело, а вы можете помочь мне с ним. В одном из этих домов нашли труп молодой девушки. Очень молодой, — со стороны головы полицейского послышался судорожный вздох, — Вы, может быть, видели в одном из них что-то подозрительное? Вдруг мелькал силуэт какой или был замечен свет?       Оливер действительно пытался вспомнить, видел ли он что-то подобное. Он проходил по этой улочке очень много раз, но чаще всего не удостаивал дома и толики взгляда. Порой поглядывал боковым зрением, слыша те или иные копошения, но всегда думал, что это просто бродяги ищут себе ночлег. Теперь же у него есть шанс доказать самому себе, что его криминальная история — простая случайность и он хороший человек. Ох, юный Васс выслушал столько криков от матери, которая, прекрасно зная, что в личном деле сына ничего такого не фигурировало, не уставала напоминать ему, как он её опозорил. И если сегодня он поможет инспектору с делом, то, возможно, тогда мать перестанет всякий удобный раз припоминать об этом? У него будет ответный ультиматум.       Наблюдая за растерянным лицом будущей жертвы, Грегори вздохнул, предлагая:       — Слушай, малец, я не обязываю тебя, если ты об этом задумался. Просто спрашиваю, чтобы поскорее утешить родителей погибшей. Если ты не можешь помочь, то…       — Нет, могу! Я кое-что всё же помню. Не так давно в, — парень начал озираться, натыкаясь на потрескавшийся кирпичный дом, — Вот, вон в том доме. Из-за крепких стен чаще всего местные бомжи предпочитают спать именно там Оттуда порой и костром воняет, когда становится слишком холодно, всё же на дворе не май месяц. Возможно, это как-то поможет? — Грег ухмыльнулся такому бравому порыву Васса.       — Прекрасно. Хвалю за наблюдение. Не мог бы ты меня проводить туда? Пока группа приедет, глядишь, и найдем чего вместе, — в ответ на такое предложение лицо парня расплылось в улыбке и он чересчур активно закивал.       Всё прошло даже лучше предполагаемого. Они на крыльце не без труда открыли вдвоём дверь, которая упрямо не желала этого делать, и прошли чуть глубже. Там то удар был нанесен. Следуя собственному наваждению, в определенный момент он понял, что сейчас самое лучшее время, и на голову парня обрушился кирпичный осколок. Жертва качнулась, но вовремя схвативший за волосы инспектор не позволил ему этого сделать. Чувствуя жар где-то внутри грудной клетки, он принялся вновь и вновь ударять головой Оливера. Он брыкался, пинался, но внезапность произошедшего помогла Грегори и в этот раз. Молодой человек осел на земле. Проверив пульс и дыхание, Лестрейд убедился в факте смерти и покинул дом. За целую неделю наблюдения за субъектом, он успел подметить множество слепых зон, которые и помогли ему скрыться.       Только через пару дней поступил вызов о том, что парень пропал. Перестал ходить на работу, отвечать на звонки. «Испарился» — твердил начальник отдела, в котором работал Оливер. Нашли тело уже на следующий день, правда теперь в нем слабо узнавались черты того самого Васса. За три дня его труп успел начать процесс разложения, его знатно обглодали бродячие собаки, а где-то на теле даже было заметно небольшие ямки, сделанные ножом. Эксперты предполагали, что зарезали, однако кровавое пятно на стене отвергало данную теорию. Откуда же ножевые? Грег додумался раньше остальных, что это просто изголодавшиеся бездомные. Жуть! Не такого он ожидал. Сдержав рвотные порывы от отвратного запаха и не менее отвратного зрелища, Лестрейд вышел на улицу из злополучного дома.       — Сэр? — Донован вышла следом, взгляд у неё был весьма потерянный. Да, зрелище не для слабонервных, — Снова убийство о стену. Тут определенно есть связь. И вновь, как на зло, не в самом благополучном районе. Могу запросить доступ к камерам, но не думаю, что они что-то смогли чётко снять без фонарей. Да и дом, кажется, не в их видимости.       — Салли, проси в любом случае. Вдруг у нас будут зацепки. Очевидно, мы имеем дело с очередным поехавшем засранцем, что возомнил себя богом. Надеюсь, мотивом служила месть или что-то в этом роде и на этом парне всё закончится, — к месту преступления начинают подъезжать небольшие фургончики. Репортеры… — Попроси ребят отогнать этих коршунов отсюда. Рано пока давать огласку. Паники нам только не хватало.       Он говорил так уверенно, словно и не знает, кто это сделал. На момент, когда всё уже осмотрели, Грег и правда поймал себя на мысли, что просто не может совместить себя и поехавшего маньяка. В нем будто говорила адекватность, утверждающая, что невозможно, чтобы это был он. Не могло быть такого. Факт полной причастности решил просто испариться из головы. Да, весьма удобно для эмоциональной маскировки, однако не особо удобно для концентрации над следующей жертвой. Если подобное отрицание будет и дальше, он совершит ошибку гораздо раньше выполненного плана.       — Есть, сэр.       Сержант постояла рядом ещё с секунду, с раздражением взглянув, как из фургонов начинают выползать люди с камерами и микрофонами, после решительно направляясь к группе констеблей. Грегори, оставшись один, лишь устало вздохнул. Ему как не нравилась, так и не нравится эта задуманная им затея. Сейчас уже как-то даже злость дала заднюю, отмалчиваясь на кромке сознания. Стыдно, видать, что она стала чуть ли не главной причиной всего. Рано ты сдала назад, родная, нужно ещё немного потрудиться.       К ночи в участке почти никого нет. Слышно, как ходит уборщица, порой охранник вновь прогуливается, маясь от безделья. И Грег, сидит и спокойно читает досье на следующую свою жертву. Рука, согласно традиции, потирает чужой платок. Её ничего не связывало с отделом убийств и тяжких преступлений, благо архив тут общий и информацию можно узнать в любом случае. Какие-то были тёмные финансовые делишки. Впрочем, для самого Лестрейда это не столь важно. Он прочитывает, где работает этот будущий мертвец, где живет, определяет внешность. Всё это немаловажный факт, с которым ему ещё неделю предстоит ебаться. Оценивая своё после-убийственное состояние, он уже на данном этапе чувствует усталость какую-то. Уже не хочется ничего делать, просто забросить идею, словно она ничего не значила, и жить дальше. После таких мысленных заявлений, сквозь голову проходит волна внезапной боли. Магия момента или он уже совсем сошел с ума — пока не ясно, но собственная голова запускала программу «Заставь его настроиться на нужный лад» и включала поток воспоминаний о Холмсах. Удобно использовать эту фамилию, как такой себе рычажок, позволявший настроиться на скверные дела — воистину двигатель прогресса, правда в чем конкретно — пока не ясно. Вон, по словам Шерлока, Джон стал более наблюдателен. Счастливые карты, друг, а вот ему так не повезло. Он стал более раздражительным и более «идиотом» в своих глазах. Шелковая ткань прижимается ладонью к больному лбу.       Хотя, это, по сути, тоже прогресс.