Я — вершитель своей судьбы?

ㅤ Он лежал навзничь на полу, прислушиваясь к тишине. Совершенно один. Всё было как в тумане — тёмном и непроглядном. Тело казалось таким уставшим и тяжёлым, что им было невозможно пошевелить. Оставалось только одно — спать дальше, чем он и занимался. Сколько прошло времени? Много или мало? Неизвестно... Также неизвестно, как и то, что вообще можно считать отправной точкой? Что было до него? Как он здесь очутился, и где находится в принципе? Погружённый в беспамятство, Вайет неподвижно пролежал на месте ещё какое-то время (длившееся для него целую вечность), пока скованность и тяжесть тела потихоньку не ослабли, а в голову вновь не просочилась толика ясности, а вместе с ней и смутные воспоминания о прожитой ночи. — Вставай, Вайет, — пронёсся вдалеке старческий голос. Услышав его сквозь призму отходящей дремоты, Вайет шелохнулся, приоткрыл слипшиеся веки и увидел перед собой подол золотой мантии и белой хламиды, что закрыли чьи-то ноги. Кое-как приподняв сонный взгляд, парень проморгался, более-менее пришёл в себя и... понял кого сейчас видит. — Ионна... — вяло пробормотал маг осипшим, как после дикого похмелья, голосом, смотря на главного Старейшину с густой курчавой пепельно-серой бородой, по правую руку от которого, стоял его первый соратник Морган — пухлощёкий старик с широким ртом и бакенбардами. — Что... что происходит? — задал он вполне резонный вопрос. — Где я? — Там, где должен был оказаться давным-давно, — ответил Ионна и, вместе с компаньоном, на чьей упитанной физиономии красовалась гнусная ухмылка, пошёл куда-то в сторону. Что до ведьмака, то, пошатываясь, он медленно поднялся на ноги, что во время лежания на полу казались ему чугунными, а сейчас, наоборот, стали ватными. Преодолев дискомфорт, он выпрямился, продышался, и огляделся. Всё вокруг пребывало в абсолютной неприглядной черноте. А единственным источником света, являлась расположенная неподалёку дискообразная белая платформа, с вырезанным на ней рисунком в виде круга в самом центре, из которого исходили лучи, как у солнца. Мысленно погрузившись внутрь себя, Вайет вспомнил прошлую ночь и ужаснулся от поразивших его воспоминаний. Как же это? Как подобное могло произойти? Чтобы он, в трезвом уме и твёрдой памяти, перебил столько народу... стоп, а в трезвом ли? Проматывая в голове беспорядочные отрывки из прошлого, что с мигренью давили ему на стенки черепа, парень был убеждён, что всё это какое-то наваждение. Как после долгой пьянки. Но он не выпивал, и уж тем более не употреблял никаких психотропных веществ. Тогда, что это? Что с ним случилось? Почему он позволил себе совершить столько зверств? Между тем, дойдя до крупного белого диска посреди бесконечно-чёрного ничто, двое Старейшин остановились, широко распростёрли руки, взметнули взгляд вверх, и громогласно воззвали: — Di! Ecce hora! Uxor mea me necabit! В тот же час подул сильный ветер, начав колыхать их белые хламиды, а спустя несколько мгновений, над небожителями возникли чьи-то пока ещё не полностью сформированные лики из частиц приглушённого света. Стоящий вдали Вайет, сперва не разобрал, что конкретно видит, но, чуть позже, вспомнил о цели Чистильщиков, пришедших по его душу в здании администрации. Выходит, они действительно это сделали... Они доставили его на суд Трибунала. И, вровень с моментом осознания, зависшие над платформой образы наконец обрели чёткие очертания четырёх огромных человеческих лиц — светящихся серо-голубой дымкой. Первый из этого квартета был престарелый морщинистый старец с жидкой седой бородой, второй — темнокожий и лысеющий дед, немного помладше предыдущего, но всё ещё весьма старый, третий представлял собой вполне обычного полноватого черноволосого мужчину, примерно за сорок, ну и последний четвёртый — самый молодой, отличался заметной худобой, и лицом с впалыми щеками и выпирающими скулами. Внимательно осмотрев каждого, кто собрался в их владениях, лица сдержали многозначительную паузу, а затем, из уст одного из них — самого старого, с глубоким эхо донеслось: — Полагаю, всё готово? — Почти, остался небольшой нюанс, — уточнил Ионна, возвращая взгляд к стоящему неподалёку от платформы Вайету. — Необходимо пригласить сюда главного виновника нашего сегодняшнего заседания, как вы на это смотрите? — Одобрительно, — ответило лицо полноватого мужчины, и, в тот же час, стоящий в пяти метрах от них Холливел исчез в блике света, а затем вновь появился посреди круглой платформы. Как и следовало ожидать, последнему не понравилось подобное с ним обращение. — Могли бы и попросить меня сюда зайти, я бы это сделал, — процедил он в адрес четырёх глядящих на него гигантских лиц. Те сощурили взгляд и промолчали. Но, ответ, так или иначе поступил, правда от Моргана: — А никто не обязан тебя о чём-то просить, — тон его голоса так и сочился самодовольством и кичливостью. — Эпоха твоей вопиющей вседозволенности прошла раз и навсегда. Может в нашем мире ты и Избранный, но здесь, в обители Трибунала, ты всего-навсего нашкодивший мальчишка! — Правда, что ли? — нахмурился Вайет, глядя на этого старого индюка, что изрядно потрепал ему нервы за прошедшие месяцы. — Ты уверен в этом настолько, что готов положить на кон свою жизнь? — и угрожающе шагнул в его сторону. Морган и Ионна инстинктивно попятились, но, на их счастье, бояться им и впрямь сейчас было нечего. — Довольно!!! — синхронно пробасили все четыре лица Трибунала, оборвав накаляющуюся обстановку. — Вайет Холливел... — наконец обратились они к нему напрямую. — Ты совершил преступление и будешь за это судим! — Судим? Вот-те на... — отчеканил тот, с иронией вспоминая, как часто сам бывал на судилищах, но только в качестве адвоката, а не подсудимого. Впрочем, его это не особо волновало, сейчас, намного важнее, было прощупать почву и узнать, так ли всё серьёзно. — Знаете, это конечно всё очень занимательно... — начал маг издалека. — Но, я, пожалуй, откажусь от супер-игры. Мне ещё есть чем заняться... Все четыре лица Трибунала сердито нахмурились. — У тебя нет выхода, — заявило одно из них — самое молодое и худое с впалыми щеками. — И уйти отсюда ты не сможешь. Тебе не миновать правосудия. — Да ну? — плюнул Избранный и, не желая участвовать в этом балагане, решил телепортироваться домой. Но, как и следовало ожидать, ничего не вышло. Вайет на самый короткий миг засветился синим свечением, в котором должен был исчезнуть, но, этот свет погас также быстро, как и загорелся. Пронаблюдав за этим, Морган, естественно, не мог не поехидничать: — Что, не получается, напыщенный щенок? — указал он на него пальцем. — Одно дело — мы, второе — Чистильщики, но Трибунал, это та сила, с которой даже тебе придётся считаться! — Он прав, Избранный! — сказало престарелое лицо с жидкой седой бородой. — Как только Чистильщики привели тебя сюда, мы сковали твою магию. Не пытайся сопротивляться, не усугублять своё и без того незавидное положение. Такого исхода ведьмак явно не предвидел. После того как ему с лёгкостью удалось расправиться с Чистильщиками, он действительно посчитал, что способен одолеть всех. Но, как видно, замахнулся на слишком высокую планку. Трибунал и впрямь та величина, против которой не попрёшь. Тем не менее, это вовсе не значило, что Вайет так сразу сдался. Он мог бы попробовать снова воззвать к сосредоточению своей внутренней силы, и дать этим парящих в темноте головешкам бой, но, не стал рисковать. Главную роль в его смиренной позиции, играло то, что он сам чувствовал себя виноватым. Он не мог понять, как докатился до того, что своими руками отнял жизни стольких людей, но, раз это случилось, то, ему за это и отвечать. Или хотя бы разобраться в истинности произошедшего, так ли всё однозначно. — Так и быть, — негромко произнёс парень, смотря вверх на четырёх судий. — Я поучаствую в этом процессе, и, если не возражаете, буду сам себе адвокат. Слава богу в этом у меня опыт есть. — Хорошо, — согласились лица Трибунала, в то время как стоящие поблизости Старейшины недовольно покосились. — Не много ли чести для него? — прокомментировал Ионна. — Да, как он вообще собирается себя защищать, если и так всё понятно? — ворчливо дополнил Морган. Но у Трибунала, на сей счёт, было своё мнение. — Всё пройдёт беспристрастно и объективно! — провозгласили лица, говоря в унисон. — Суд будет состоять из стороны обвинения, стороны защиты и... других участников. Последняя фраза несколько озадачила Вайета. — Других? — вторил он им. — Вы о ком? Ответ не заставил себя ждать. Если Морган с Ионной занимали одну сторону круглой платформы, а Холливел параллельную ей, то, где-то между ним, внезапно вспыхнул новый белый блик, из которого вышли два человека, судя по лицам, не менее взволнованные и растерянные, чем сам Вайет. Это были Крис и Лео. Где-где, а здесь они совсем не ожидали встретиться с Вайетом, да и он с ними тоже. — Вайет? — обратился Крис к брату и ещё раз обвёл взглядом окружающее пространство. — Что происходит? Где мы? — задался он вопросом, при виде сего необычного места, с не менее странными жителями, в виде четырёх парящих в воздухе светящихся голов. — И тебе привет, Крис, — откликнулся Вайет, так как не знал, с чем тут начать. — Папа... — взглянул он на того, и тоже одарил приветственным кивком. Последний же, не спешил отвечать взаимностью. Уж слишком глубоко был удручён. Вместо этого, он изучил взглядом данную локацию, и вспомнил, что пребывал здесь около девятнадцати лет назад, с женой и её сёстрами Зачарованными. — Мы в обители Трибунала, — понуро сказал мужчина, мысленно понимая, что ничего хорошего можно не ждать. — Этого наверняка стоило ожидать, — и в конце тяжко вздохнул. — Несомненно, Лео, — послышался ответ от Ионны. — Сколько лет мы предупреждали тебя с Пайпер, что поведение вашего сына не окажется без последствий. И теперь этот час настал. Сегодня свершится справедливость. — Уж от кого, а слышать от вас слова о справедливости, я желаю меньше всего, — отозвался отец семейства Холливел, взглянув на бывшего начальника через плечо. — То, что ты желаешь, уже не имеет никакого значения, — постановил тот, сложив руки на груди. — Сейчас истинной в последней инстанции является достопочтенный Трибунал. И только от его решения зависит дальнейшая судьба Вайета! — Вернее то, как эта судьба оборвётся! — добавил от себя Морган. Это сразу привлекло внимание всех троих представителей семьи Холливел. Но пуще остальных вознегодовал Лео, сказав следующее: — Ты ещё не устал от собственной мразотности? — Это мой стиль, — сморозил в ответ пухлощёкий Старейшина. И вот, достаточно наслушавшись лишних разговоров, одно из лиц Трибунала (лицо бородатого старца) торжественно объявило: — Итак, пришла пора начать суд! — Не совсем, — поправил того темнокожий собрат. — Осталась ещё одна деталь, без которой, сегодняшний процесс будет считаться неполноценным. — Да, — согласилось лицо полноватого мужчины с чёрными волосами. — Необходимо присутствие ещё одного ключевого звена семьи Холливел! — вслед за сказанным, он сверкнул белизной в глазах, и в тот же час, рядом с Лео и Крисом вспыхнул всполох пурпурного света, на месте которого появилась одетая в светло-хлопковый свитер и тёмные брюки женщина с длинными прямыми каштановыми волосами. Лео и Крис обомлели от увиденного. Они ведь оба знали... знали, что Пайпер сейчас в коме, и лежит в больнице под капельницей. И вот она перед ними, как ни в чём не бывало. — Мама... — пролепетал Крис, видя её живую и относительно здоровую. — Милая, — выдохнул Лео и поспешил к жене, попутно спрашивая: — Как ты? Как здоровье? Не зная о попадании матери в больницу, Вайет не придал её появлению какого-то значения, разве что опечалился, что их встреча происходит при таких условиях. Из-за этого, он опустил голову и сдержал молчание. Пайпер же, находясь не в меньшем смятении, чем родные, стояла на месте, как вкопанная, хлопая глазами и пытаясь сообразить, где оказалась. Но уже в следующий миг, на неё накинулись муж с младшим сыном и обняли. — Что... — тихо промямлила она. — Где я? Что происходит? — Ты ничего не помнишь? — спросил Лео. В её помрачённом сознании, события минувшей ночи никак не отпечатались. Последнее, что она помнила, это собственные переживания по кому-то, кого сильно любила. — Не знаю, — вяло слетело с её языка. — Всё как в тумане... Даже Вайет, который, опять же, был не в курсе событий с мамой, подозрительно нахмурился, посчитав, что Трибунал проделал нечто нехорошее. А уж Лео выразил своё возмущение куда красноречивее. — Что вы с ней сделали? — швырнул он в зависшие над ним громадные головы. — Она лежала в больнице после сердечного приступа! Вы её забрали прямо с койки? "Сердечный приступ?" — в ужасе пронеслось в голове Вайета, когда тот услышал эти слова. А меж тем, Трибунал дал свой ответ: — Нет. Твоя жена всё ещё пребывает в коме, поэтому доставить её сюда настоящую не представляется возможным. Вместо этого, мы перенесли сюда её астральную проекцию. А теперь, дабы не затягивать время, мы введём Зачарованную в курс дела более быстрым способом. Глаза всех четверых лиц засветились белым светом, и чуть позже, аналогичный свет вспыхнул в глазах Пайпер. И, что же это могло означать? Да всего лишь то, что она в одночасье вспомнила, как увидела мёртвую дочь на руках какого-то парня, а затем, в её голове быстро пронеслись фрагменты событий, в которых она не принимала реальное участие, но сейчас, являлась для них невидимым наблюдателем. Она стояла рядом с Лео посреди вестибюля, неподалёку от выхода из больницы, и глядела на то, как множество собравшихся людей, включая мужа, смотрят ночной репортаж по телевизору, в котором их сын... их Вайет... творит настолько дикие и жуткие вещи, что кровь стынет в жилах. Глухо вздохнув и взявшись рукой за грудь, Пайпер как следует продышалась, а её глаза перестали светиться. У увидевшего это Лео, сразу рефлекторно вырвалось: — С тобой всё хорошо? В качестве ответа, женщина уставила на мужа шокированный взгляд — полный ужаса и отчаяния. — Нет, — тихо обронила она. — Ничего хорошего уже не может быть, — и, приложив руку к заслезившимся глазам, еле слышно прошептала: — Мелинда... Крис и Лео это всё же услышали и молча поддержали ей в их общей трагедии. Но на этом всё не кончилось. Погоревав по погибшей дочери, Пайпер взглянула на находящегося неподалёку Вайета так, словно бы видела его в первый раз... и это, в какой-то степени было правдой. Она впервые видела его во "всей красе" — в полном его тёмном амплуа. И это открытие её ужаснуло до самой глубины души. Её материнское сердце обливалось кровью. — Вайет... — просипела она. — Зачем?.. Почему? Разумеется, её старший сын ничего не ответил. Что он в принципе мог ей сказать на это? Не только, потому что сам не знал ответа на данный вопрос, но и из-за собственного стыда, который он испытывал, после всей учинённой им бойни. Парень просто отвёл взгляд в сторону, не решаясь встречаться им с матерью. Тем временем, убедившись, что в "зале суда" собрались все, кто здесь необходим, лица Трибунала наконец перешли к главному: — Ну а теперь, когда все члены сегодняшнего процесса в сборе, пора и впрямь начинать! Прошу, займите свои места. Стоило им это сказать, как на разных концах дискообразной платформы возникли стулья, по одному для каждого участника судебного процесса, а рядом с центром — небольшая матово-белая трибуна. Никто не стал возражать и молча выполнил указание, разойдясь по разные стороны. И лишь только после этого, Трибунал заговорил вновь: — Вайет Холливел, — обратилось к нему лицо бородатого старца. — Ты обвиняешься в преступлении, направленном против сохранения магии в секретности, причём при самых отягчающих обстоятельствах. Ты открыто демонстрировал волшебство перед смертными, и всего за несколько часов, о нём узнал не только город, в котором ты проживаешь, но и большая часть всего мира, увидев многочисленные репортажи через телевидение и интернет. И только нейтрализовав тебя, а затем доставив к нам, Чистильщики смогли стереть человечеству все ненужные воспоминания и заменить другими, в том числе о судьбе погибших от твоей руки. В памяти людей, в здание администрации действительно проникли вооружённые до зубов террористы, убив Вилларда Стейтона и большую часть спецназовцев, что пришли их устранять, но в итоге они пали под натиском блюстителей закона. Выслушав эту тираду, Вайет сразу зацепился за один неоднозначный момент: — Это ж сколько вам приходится каждодневно изменять человечеству воспоминания? — задался он весьма резонным вопросом. — Быть может, в нашем мире никогда не было никаких мировых войн, ни первой, ни второй? А на деле произошло полномасштабное нападение демонов, из-за которого погибли миллионы, но потом, вам пришлось немного подтереть воспоминания людей об этом, и внушить им, будто случилась какая-то война и какой-то Гитлер? Услышанное заставило напрячься, не только Трибунал и Старейшин, но и также Пайпер, Криса и Лео. Всё же пища для конспирологических теорий, вышла неплохая. Тем не менее, не став на этом долго концентрироваться, лицо темнокожего старика дало ответ: — Всё то, что мы делаем и на какие жертвы идём, исключительно ради сохранности баланса, порядка и сокрытия магии от глаз смертных. — И мы не обязаны отчитываться перед тобой! — донеслось следом от лица худого парня. — Своими действиями, ты, так или иначе, навлёк угрозу на наш мир, и мы более не собираемся спускать тебе это. — Секунду, я хочу уточнить, — внезапно остановил того Холливел, сузив глаза. — Вы судите меня, не потому что я перебил кучу народу, а из-за того, что показал миру существование магии? — Одно вытекает из другого! — ответило всё то же тощее лицо с выпирающими скулами. — Убив всех их, ты показал миллионам людей то, чего они видеть не должны. И вновь Вайет нашёл, чем парировать: — Иными словами, вырежи я тот полтинник втихаря, без внимания общественности, то вы бы пропустили это мимо глаз и ушей? Пусть с некой задержкой, но Трибунал дал на это прямой ответ: — Гибель полсотни человек — не так уж много для мирового дисбаланса, — сказало лицо полноватого мужчины. — Мы бы не придали этому значения, в отличие от Старейшин, занимающих сторону светлых сил. — Но, так как две эти проблемы тесно переплетены друг с другом, мы не можем абстрагироваться от одной из них, — продолжило престарелое лицо с бородой. — К тому же, велика вероятность, что в будущем, точно таким же образом, ты снова подвергнешь мир опасности, творя злодеяния и внося через них хаос и смуту в текущий мировой порядок. Мы не можем этого допустить, и потому, будем судить тебя, как угрозу вселенской стабильности, и как предателя сил света, что представляют Старейшины. Так пусть суд и начнётся! Сторона обвинения, вам даётся слово! — закончило оно, посмотрев на двух небожителей в бело-золотых одеяниях. Наконец встав со стула, один из них, а именно Морган, переглянулся с Ионной, затем подошёл к матово-белой трибуне, встал за неё, оперев руки о плоскую слегка наклонённую столешницу, и с выверенной дикцией замолвил: — Достопочтенный Трибунал, прежде чем показать вам неопровержимые доказательства того, что подсудимый является отпетым злодеем, убийцей и угрозой всему нашему миру, я бы хотел напомнить всем присутствующим о том, что всего этого можно было избежать, если бы кто-то в своё время отвёл в сторону эмоции, и думал в первую очередь о безопасности нашего мира, а не о личной эгоистической привязанности. Понимая к чему тот клонит, Лео и Пайпер нахмурились, а последняя, несомненно, возмутилась. — Мою любовь к сыну, ты называешь эгоистической привязанностью? — По меркам того, что было поставлено на карту — да! — отозвался Морган, взглянув на Зачарованную. — Девятнадцать лет назад, Вайет впервые привлёк внимание Чистильщиков, когда в полугодовалом возрасте, с помощью своей феноменальной силы, перенёс из телевизора в реальную жизнь целого дракона, что впоследствии устроил переполох в городе. Тогда, его забрали, а тебе с сёстрами стёрли память о его существовании, дабы ты не горевала. Но, несмотря на это, ты каким-то чудом вспомнила о нём и заставила Чистильщиков пойти на уступку, вернув тебе сына. Ты обещала, что подобного больше не повторится, но, как видно, ты переоценила свои возможности. С твоей стороны, Пайпер, это был обыкновенный эгоизм и наплевательское отношение на нужды остального мира. Но ежели не веришь, я напомню! Взмах его руки, и у самого центра светящейся платформы, куда была вставлена неизвестной природы стеклянная сфера, в воздухе прорезалась рябь и вспыхнула голограмма, что поднялась выше и, подобно экрану телевизора, отобразила сцену на чердаке особняка Холливел из далёкого прошлого. — Если мы вам его вернём, вы уверены, что сумеете его контролировать? — задал вопрос один из двух одетых в белые костюмы мужчин. — Я его мать! — ответила Чистильщику тридцатилетняя Пайпер, стоя между таким же молодыми Фиби и Пейдж. — Это под силу только мне. Чистильщики призадумались, всё тщательно взвесили, и приподняв руку, плавно вращнули кистью. В тот же час, на полу, засверкали серебристо-белые огни, оставив после себя детский манеж, в котором находился маленький полугодовалый малыш с ещё короткими, недавно выросшими светлыми волосами. Зачарованные счастливо заулыбались, а мать ребёнка сразу поспешила взять его на руки. — Всё стало так, как и было, — разъяснил всё тот же Чистильщик. — Мы стёрли все свидетельства магии вашего сына, и оставляем его у вас. — Пока что... — добавил от себя его более строгий и суровый внешне собрат, и на этом, голограмма погасла. — Ну как, Пайпер, удалось? — обратился к ней Морган, после просмотра сей сцены. — Тебе оказалось под силу обуздать нрав своего сына? В качестве ответа, старшая Зачарованная промолчала и виновато опустила голову. Солидарными с ней оказались и Крис с Лео. — Я так и думал, — довольно обозначил Старейшина, растянувшись в пресыщенной улыбке. — Ты с сёстрами не только не смогла выполнить свой долг, как светлая ведьма, но и как мать. Грош тебе цена. Это не могло остаться без внимания Вайета. Резко поднявшись со стула, он зыркнул на пухлого розовощёкого старика и громко прорычал: — Заткни свой рот, ты, хряк вонючий! — и, рефлекторно замахнувшись рукой, уже было собрался зажечь энергетический шар, но... как видно позабыл, что его магия заблокирована. Сей поступок пришёлся Трибуналу не по нраву. — Тишина!!! — громогласно объявили лица и, взглянув всеми четырьмя парами своих светящихся глаз на парня, заставили того плюхнуться обратно на стул и намертво прилипнуть к нему спиной. — Никаких больше угроз или оскорблений! Это наше первое и последнее предупреждение! — А то, что он сказал в адрес моей матери — не оскорбление? — пробасил Вайет, чувствуя, как незримая сила вдавила его в этот чёртов стул, и ко всему прочему, частично парализовала. — Нет, — ответило одного из лиц Трибунала. — Это было не оскорбление, а констатация фактов. Не только Вайет, но и Лео вот-вот хотел сорваться с места и высказать этим головешкам всё, что накипело, но, если первый не мог себе этого позволить из-за паралича, то последнего остановила рука Пайпер. Взглянув на неё, мужчина увидел в глазах жены некое смирение, словно бы она была всецело согласна с тем, что ей инкриминировали. Что до стоящего у трибуны Моргана, то, дождавшись, как все остынут, он охотно возобновил свою речь: — Ну а теперь, с позволения достопочтенного Трибунала, мы перейдём непосредственно к тому, из-за чего здесь сегодня собрались, — и, бросив на прижатого к стулу Вайета, предосудительный взгляд, окончил свою мысль: — Мы поэтапно разберём каждое преступление этого молодого человека, а затем справедливо его осудим. С иронией хмыкнув, Холливел поинтересовался: — Прямо-таки каждое? Может и то, как в детстве я, в тайне от мамы, не доедал брокколи, а перемещал их в Подземный мир? — Где ей и место... — тихо прокомментировал Кристофер, вспомнив, как ему самому в детстве приходилось давиться этой гадостью. Морган же, поспешил ответить: — Нет, не каждое, — и сдержал недолгую паузу. — Иначе сегодняшний процесс затянется ещё на неделю. Я начну с того, когда ты впервые осознанно вступил на путь тьмы. К счастью, благодаря чарам Трибунала, нет ничего, что подсудимый мог бы от него скрыть, а в данном случае, и от меня. Итак, внимание на голограмму! Команда была отдана, и, так же как в прошлый раз, над дискообразной платформой, на фоне бескрайней тьмы, загорелась проекция, что показывала отрывок из жизни Вайета трёхмесячной давности. В ней, с гордо выпрямленной спиной и лицом победителя, он возвышался над неким обгоревшим от огня и молний стариком, что, лёжа на земле, дёргался и дрожал в предсмертной агонии. — И после всего этого, ты считал, что можешь меня одолеть, глупый старик? — со спесью выцедил Вайет, наклонившись к нему. — Ты... ты победил... так убей же меня... — пробормотал Негзул, еле выдавливая из себя хриплый стон и непроизвольно выплёвывая кровь изо рта. Присев на корточки, Вайет грубо схватил того за воротник. — И что получается, теперь я могу управлять этим твоими овечьим стадом? Чародей ухмыльнулся и, совершив несколько вдохов и выдохов, изрёк: — Так значит... т-т-т... ты всё-таки решился? После непродолжительного молчания и обдумывания, из уст Избранного донёсся ответ: — Да... Мне не помешают помощники. Откинув голову назад и закатив глаза, колдун возбуждённо просмеялся и елейно произнёс: — Всё так, как я и предвидел. Следом, голограмма потухла, рассеявшись в темноте. — И действительно, — засвидетельствовал вслух Морган после её просмотра. — Не только мы, но и тот колдун предвидел, кто ты такой на самом деле, раз уж решил возглавить его демонический клан. Вспоминая начало своему тернистого пути, Холливел вздохнул носом, взглянул на лица отца, матери и брата, что раздосадовано наблюдали за происходящим, и чуть позже, проговорил: — Да, я возглавил Красных Скорпионов. Но не ради собственных амбиций и чего-то вроде этого. Всё к чему я стремился, это к более быстрой и плодотворной защите невинных от лап демонов. — Защите невинных? — сомнительно вторил ему Морган. — И поэтому ты в дальнейшем заполучил власть не только над каким-то вшивым кланом, но и над всем Подземным миром, став Хозяином? — Я не был настоящим Хозяином! — возразил Вайет. — Я всего лишь являлся его эквивалентом. Дабы стать истинным владыкой преисподней, необходимо принести клятву на Гримуаре и впустить в себя дух Источника Вселенского Зла, но, я этого не сделал, так как понимал, где проходит красная черта. Я управлял демонами только для того, чтобы держать их в узде, и беречь от них человеческий мир. Но какие бы он не приводил доводы, Старейшину было не переубедить. — Ты можешь в это верить сколько душе угодно, но, всем вокруг очевидно, что всё это ты делал, в угоду своего непомерного эго! А забота о невинных — лишь прикрытие, ширма! Ты просто хотел власти, и добился своего. Более того, говоришь, что защищал невинных? Давайте-ка посмотрим, как ты это делал! Окончив рассуждать, он махнул рукой и в который раз, вызвал голографическую проекцию над центром платформы. На сей раз, там был запечатлён тронный зал в Подземном мире, где одетый в чёрный кожаный плащ Вайет, только что встал с трона, подошёл к темноволосому слуге, одетому в чёрный жилет с бордовой тесьмой, и грозно проговорил, смотря тому в глаза: — Закопайте этого щенка на глубину двух метров и засыпьте землёй! Похороните тварь заживо, чтобы никто не смог отыскать его тела! Голограмма поменялась, и теперь, Холливел находился на какой-то равнине, за чертой города, откуда были видны возвышающие вдалеке небоскрёбы. Стоя на месте, он глядел на тучного, широкоплечего мужика под полтинник, одетого в кожаный пиджак с лиловым свитером, что прикладывал к уху телефон и с кем-то разговаривал: — Алло, Стив, это Виллард, я бы хотел кое о чём теб... Но договорить этот человек не успел. Раздался выстрел, и из ствола магнума, что держал в вытянутой руке Вайет, вылетела пуля, попавшая Вилларду в лоб, мгновенно его убив. Однако на этом всё не закончилось. Спустя немного времени, Избранный позвал к себе двух своих слуг — высокого блондина с миндалевидными серо-зелёными глазами, и уже знакомого с прошлой сцены смуглого брюнета в жилете с бордовой тесьмой. Обменявшись с ними парой-тройкой фраз, он чуть позже, весьма доходчиво объявил: — В таком случае, всех в расход. — Всех? — изумился Лэснер, не веря в то, что слышит подобные слова из уст потомка Зачарованных. — Да, всех, я неясно выразился? — нахмурился ведьмак, взглянув на того исподлобья. — Конечно, сир, мы всё поняли, — со смирением подчинился полуэльф. — Будет исполнено, милорд, — добавил от себя стоящий подле него Кейн и, скоординировавшись с собратом по оружию, направил взгляд на груду из двух десятков валяющихся неподалёку бритоголовых братков — изувеченных, истекающих кровью, но всё ещё живых. Лёгкий жест его руки, и тела всех раненых, включая труп Стейтона, объяло смертоносное пламя, что заставило их завопить от боли и в конце концов погибнуть в страшных мучениях, за которыми с холодном лицом наблюдал Вайет. Но и это не было концом. Проекция снова сменилась, и теперь, маг пребывал где-то на побережье ночного Сан-Франциско, стоя на фоне близрасположенного моста «Золотые ворота». — Я же говорил... — с наслаждением процедил Вайет, прежде чем стукнуть ногой по колену кого-то парня и вдавить его лицом в омытые океанской водой гальки. — За ошибки, придётся платить! — и завершая фразу садистской улыбкой, он одним стремительным рывком, повёл надломанную руку врага высоко вверх, пока не послышался громкий хруст и истошный вопль. — А-а-а-а!!! Урод! — кровь прыснула прямо из открывшейся трещины в области его плечевого сустава. — Мать твою, ты мне руку сломал! — плакался он, изливая слёзы вперемешку со слюнями. — Не велика потеря, — цинично произнёс ведьмак, и переместил внимание на двух зрителей, судя по всему друзей травмированного бедолаги. События промотались довольно-таки быстро, и в самом конце, увенчались тем, что оба парня с подогнутыми ногами стояли на краю какого-то небольшого утёса, куда вели каменистые ступеньки, и со страхом в глазах таращились на представшего перед ними Вайета. — Приятно поплескаться, — сказал тот им и, без чувства сожаления, рванул руки вперёд, напуская на жертв невероятно мощный порыв телекинеза, от столкновения с которым, обречённые только и успели охнуть, как пролетели над поверхностью океана метров двести, скрывшись за тёмным горизонтом и наверняка разбившись насмерть о воду. Ну и ближе к концу, как водится, Морган оставил самое вкусное. Как и в первой проекции, локация вновь переместилась к тронному залу Хозяина и сейчас, одетый в свой излюбленный чёрный кожаный плащ, Вайет стоял в паре шагах от какого-то доходяги в одной лишь грязной домашней майке и семейных трусах. — Не знаю кто ты, чёртов фокусник, но побудь ты немного в моей шкуре, ты бы меня понял! — воскликнул тот в адрес ведьмака. — Ошибаешься! — резанул тот и, недолго думая, стремительно бросил вперёд свою объятую огнём пятерню, что пробила грудную клетку врага насквозь, и в кровавом всплеске вылезла из-за спины. — Я никогда не буду в твоей шкуре! Видя приближающийся конец этого человека, из чьей глотки и груди изливались литры крови, Вайет сжал согнутые пальцы в кулак и резко вытащил всю руку из его пробитого туловища, от чего пляшущие на ней язычки пламени полыхнули яркой вспышкой. Этого хватило, чтобы источаемое пламя перебралось на погибающего мужчину и полностью поглотило его плоть, заставив навсегда раствориться в огне. Дальше — больше! — Простите... — всхлипывала женщина, стоя на коленях перед Вайетом. — Умоляю... — Бог простит! — хладнокровно отрезал тот и резко повернул кисть вытянутой руки по часовой стрелки. Тонкая шея женщины тотчас свернулась в сопровождении громкого хруста, и с прыснувшей изо рта кровью, её бездыханное тело камнем рухнуло наземь. — Следующего, — равнодушно изрёк Холливел и блеснул в глазах лазурным светом, от чего валяющийся у его ног труп охватило пламя, не оставив от него ничего кроме дымящегося пепла. Так, раз за разом, Морган демонстрировал новые и новые способы убийств, которыми подвергал Вайет своих жертв. Одного их них заживо залили бетоном, другого отдали свиноподобному демону для сексуальных утех, и наконец последнего, что уматывал от него, сверкая пятками, он зажарил молниями до хрустящей обугленной корочки. — Ну как? — прокомментировал Морган, лицезрев всё это и, погасив проекцию. — Все видели, как наш великий Избранник защищал невинных? Честно говоря, я нет. Всё что он делал, это убивал людей, причём весьма жестоко. Лица Трибунала обменялись согласовывающим взглядом, Ионна тоже кивнул, глядя на Моргана, а вот семья Холливел... их состоянию было не позавидовать. На самом-то деле, им уже давно стало известно, что в прошлом Вайет убивал преступников, и это они даже морально пережили, но... видеть всё собственными глазами, показалось им слишком тяжёлым бременем, особенно Пайпер. Касаемо самого Избранного, то, почувствовав, как паралич слегка ослабел, он смог аккуратно привстать со стула и начать оспаривать выдвинутые обвинения: — За всё то, что я делал, до потери своей силы, я не чувствую прежней гордости. Сейчас я понимаю, что действительно слишком радикально, и сожалею об этом. Однако, как бы то ни было, моей целью было спасения невинных, посредством уничтожения разного рода преступников и мерзавцев, без которых, мир станет лучше. Так что я не просто убивал их, а карал и казнил. — Как это благородно, — с иронией процедил Морган. — Только интересно, способствовало ли это реальному благу, или ты просто вымещал свой гнев на том, на ком удобно? — Я уже сказал, что сожалею о том, как поступал, — повторил Холливел, с хмурой миной взирая на оппонента. — Тем не менее, благо всё же было. За тот месяц, когда из города исчезло за сотню негодяев, преступность заметно сократилась. Ибо все оставшиеся в живых ублюдки боялись вновь мешать нормальным людям жить, зная, что могут отправиться вслед за менее везучими дружками. — Но насколько мне известно, долго их страх не продержался, и сейчас всё вернулось в относительно исходную стадию, — парировал Морган. — Так что все твои потуги были бессмысленны. Кровь ради крови и потворство собственному самолюбию. И тут, до сего момента сохраняющий молчание Ионна, решил дополнить его слова своими соображениями: — Ты возомнил себя разящим мечом Господа, и решил построить авторитарное царство, основанное на страхе! Немного помолчав и, сощурив проницательные серо-голубые глаза, ведьмак дал соответствующий ответ: — Будто вы со своей небесной сворой ведёте другую политику. Что Ионна, что Морган, сразу же недовольно нахмурились. Сказанное парнем, задело их за живое. Касаемо самого Трибунала, то обратив все свои четыре лица в сторону семьи Холливел, они задали им вопрос: — А что вы скажете, после увиденного? Пайпер, Крис и Лео поначалу молчали, пребывая в понуром расположении духа, особенно первая, но затем, только у отца семейства хватило духу высказаться. — Отчасти я понимаю мотивы Вайета, но, убийство есть убийство, тем более такие изощрённые, этого я не буду оправдывать, — проговорил мужчина, поглядывая на сына, а тот, в свою очередь, на него. — Однако, если Вайет говорит, что сожалеет о своих прошлых деяниях, то, этого для меня достаточно, чтобы простить его. — Но недостаточно для нас! — решительно утвердил Морган. — То, что учинил твой сын, не прощается. А сегодняшний инцидент стал для этого главным и решающим фактором. Ведь на самом деле, мы здесь собрались не только потому, что Вайет убивал преступников и возглавлял Подземный мир. Его злодеяния были куда обширнее. Они распространялись и на тех, кто даже в его моральной оценке не заслуживал кары или смерти. Достаточно было встать у него на пути, чтобы умереть или как минимум пострадать. Скажешь, такого не было? Промотав в памяти последние три месяца жизни, Вайет сдержал молчание, а затем, неотвратимо произнёс: — Было. — Ну хорошо хоть увиливать не стал, — процедил Старейшина, ничуть не сбавляя своего уничижительного тона. — Однако, чтобы всем всё было предельно ясно и понятно, я покажу вам это! И начнём, пожалуй, с первого твоего безрассудства, из-за которого погибло семнадцать невинных, а секретность магии была под угрозой. Взмах рукой, и вот, перед всеми участниками процесса загорелась новая голограмма, показавшая им Вайета, стоящего не вершине моста «Золотые ворота», что с разъярённым видом глядел вниз на дорогу, по которой мчались машины. Вспомнив сей инцидент, Холливел сразу же стыдливо отвернулся. Другие же всё увидели. Своими глазами узрели, как Вайет из прошлого, словно умалишённый, раскатисто взревел во всю глотку, после чего, огромный мост — больше двух с половиной километров в длину, стал раскачиваться словно маятник, попутно сотрясая колонны автомобилей, вынуждая их, под шум смятого металла, крики толпы, и звон сигнализации, кататься под наклоном от одного ограждения к другому. — Может, ты хотя бы сейчас объяснишь, зачем это сделал? — задал Морган наводящий вопрос. — Чем тебе помешало столь величественное сооружение, построенное людьми? Глянув на отрешённый и полный грусти взгляд матери, от вида которого Вайету ещё больше поплохело, он тихо и монотонно проговорил: — Я не знаю... На меня тогда что-то нашло. — Что-то нашло? — скривил Морган губы своего широкого рта. — И что же, интересно? — Ярость и гнев... — в голосе мага преобладали пессимистичные нотки. — В ту ночь я испытал приток небывалой злости, и не смог с ним совладать. Это, наверное, и вылилось в неконтролируемом выбросе магической энергии. — Ровно, как и сегодня? — донеслось от Ионны. — Сегодня ты тоже испытывал приток гнева и ярости, когда хладнокровно перебил свыше пятидесяти человек? — Да нет, Ионна, ты неверно сформулировал, — подкорректировал Морган. — Он убивал людей без хладнокровия, а с самым, что ни на есть наслаждением и изобретательностью. Словно художник, что пишет картины. — Может, хватит?! — внезапно воскликнул Лео, вскочив со стула. — Сторона обвинения, я смотрю, тоже, не особо придерживается беспристрастности, и прямо-таки получает удовольствие от наговоров на моего сына. — А мы и не обязаны соблюдать беспристрастность, — заявил Ионна, и слегка улыбнулся. — Лишь Трибунал в своей мудрости соблюдает нейтралитет, непредвзятость и объективность, а мы имеем полное право открыто выражать своё отношение к этому злодею и убийце. Лео еле сдержал себя, дабы выразить аналогичное мнение обо всём происходящем, но, вовремя взял себя в руки и присел обратно. Между тем, услышав, что отец хоть как-то пытается защитить его, Вайет ощутил капельку облегчения. Этого конечно было мало, но, всё же лучше, чем ничего. С матерью же всё было намного хуже. Но это и немудрено, учитывая её психологическое состояние. Сначала потеряла дочь, а теперь... отчасти и сына. Слава Богу у неё хотя бы Крис остался. — Ну что ж... — хлопнул в ладоши Морган, в который раз обращаясь ко всем присутствующим. — Инцидент с мостом пройден, перейдём к тому, что непосредственно связанно с вашей семьёй. Тут я не буду давать никаких комментариев, — и, окинув взглядом Лео и Пайпер, добавил: — Скажу лишь, что если Крис вам ничего об этом не рассказывал, то, сейчас у вас появится шанс увидеть всё из первых уст и сделать собственные выводы! Крис сразу же напрягся, догадываясь, что именно хотят показать родителям и... не ошибся. Он обменялся беспокойным взглядом с Вайетом, что точно так же не хотел, чтобы этот давно пройдённый и оставленный ими позади инцидент, вновь давал о себе знать. Но, их кто не спрашивал. Голограмма озарила кромешную темноту и показала чете Холливел их сыновей из прошлого. Оба, стоящие посреди тронного зала, они глазели друг на друга с такой непреодолимой враждой и презрением, что казалось, ещё чуть-чуть, и между ними извергнется вулкан. — Ты взаправду считаешь, что все демоны до единого, будут беспрекословно тебе подчиняться, даже невзирая на нелепость приказов? — предъявил Крис своему старшему брату, что совсем недавно изобличил его, как Хозяина. — Из волка нельзя воспитать травоядного, а если каким-то чудом получится, то долго тот не продержится и сдохнет от голода. И как бы ты не запугал своих поданных, рано или поздно, или хотя бы втайне от тебя, они продолжат делать то, на что рассчитана их сущность. Они олицетворение грешности и порока, и всегда ими останутся. А теперь, когда ты командуешь ими, восседаешь на этом чёртовом троне, то сам не замечаешь, как власть тебя развращает и превращает в такую же сволочь, как они. В безумного злодея, неспособного отличить добро от зла! Возвращаясь к мрачному и грозному на вид Вайету, то, поднеся сжатый кулак к уровню груди, он не возбранился подробно истолковать свою позицию: — Ты прав только в одном, Крис, я действительно не вижу разницы между добром и злом! Во всяком случае, в понимании твоём и Старейшин. Для вас, кротких послушенцев, добро — это беспрекословная самоотверженная мораль и точное следование разного рода правилам и принципам, а зло — бесконечные страсти и вседозволенность в угоду себе. Очень мило, конечно, так и несёт поучением в конце любого детского мультфильма, выходящего в субботнее утро... Вот только я вырос из этого. В точном следовании правилам я вижу покорность раба, а в запрете на свободу к личностной выгоде — опять же, смиренного дурака, чью способность думать и анализировать упразднят, а судьбу так и вовсе решат за него. Такой расклад меня не устаревает, братишка. Здесь я вижу лишь одно. Правила устанавливает тот, у кого высшая власть, неважно добрый он при этом или злой. Их неопределимый спор продолжался ещё около минуты, покуда оба брата не зашли в тупик. Они поняли, что любые разговоры и попытки в дипломатию исчерпали свою надобность. — Тебе лучше уйти, Крис, — потребовал Вайет. — О, не переживай, я уйду, ибо не желаю здесь находиться ни одной лишней минуты, — озвучив то, что и так вполне понятно, Кристофер развернулся и медленно пошагал к выходу из тронного зала, однако замерев на пол пути, решив кое-что добавить, причём в крайне хмуром и угрожающем тембре: — Я никому ничего не скажу, пусть всё будет так как сейчас... Но если я узнаю, что по твоему приказу был похищен или убит ещё хоть один из обычных людей, я сам остановлю тебя раз и навсегда, чего бы мне это ни стоило, — и, на этом замолчав, он продолжил путь. Глаза Вайета уже не блестели в темноте тронного зала — они горели! Слова младшего брата больно и раздражающе долбили ему по ушам, словно удары молотка по наковальне. Что-то перемкнуло в голове Избранного, и тот резко сжал правый кулак. Добравшись до ворот, Крис уже готовился открыть их и, перейдя порог, переместиться обратно домой, но внезапная боль в горле оборвала его намерения. Парень ощутил невидимую сжимающую кадык хватку, и тут же вцепившись обеими руками за шею, осел на колени и начал судорожно всасывать носом воздух и кряхтеть. — Ты испытываешь моё терпение! — жёстко протянул Вайет и расправил пальцы кулака. По Крису тут же ударило невидимым потоком телекинеза и отшвырнуло на четыре метра влево. Упав на гладкий глянцево-чёрный пол, он прокатился по нему ещё некоторое расстояние, и наконец неподвижно распластался. Далее, как и можно было догадаться, между братьями прошла недолгая магическая схватка с несколькими обменами ударов, окончившаяся тем, что Вайет грубо схватил Криса за горло и прошептал: — Вот и всё, — после чего, сильнее впив в него пальцы, пропустил через них мощный разряд тока. В сопровождении высокого гула, тёмные волосы Криса взмыли вверх, кожа покрылась ожогами, а одежда подожглась. Сотни синих электрических змеек ползали по его трясущемуся в агонии телу, доставляя тем самым неописуемую боль и страдание. Спустя десять мучительных секунд, Вайет разжал наэлектризованные пальцы, и дымящееся тело Кристофера тихо стукнулось о глянцевый пол. А чуть позже, подойдя к нему и прочитав небольшую тираду о своём в нём разочаровании, старший ведьмак проявил снисхождение и исцелил раны брата, но, не оставить за собой последнего слова, не смог: — Отправляйся домой, Крис, и никогда больше не смей переходить мне дорогу, иначе твоя судьба оборвётся в ту же секунду... и на веки. Голограмма потухла. В обители Трибунала воцарилась тишина. Увидев со стороны, каким жестоким он был, Вайет не проронил ни слова, а только закрыл глаза, опустил голову и упёрся сомкнутыми руками о подбородок. Реакция Криса тоже немногим отличалась. Он нервно поглядывал на родителей, которым приходилось лицезреть всё это, и оперативно подбирал в уме слова для последующей полемики. — Крис... — удручённо просипела Пайпер, которую до этого было не слышно, и практически не видно, но, после увиденного, она поняла, что больше не может отмалчиваться. — Почему ты ничего об этом не рассказал? — А какой смысл? — негромко ответил тот. — Вам ведь и так в итоге стало известно, что Вайет являлся Хозяином. И потом, он ещё и набросился на меня в вашем присутствии, в ночь, когда лишился силы. Зачем бередить старые раны лишними подробностями наших прошлых с ним стычек, когда всё это уже позади. Пускай его слова и были обоснованы, но, Пайпер говорила о другом. — Я не имела в виду после той ночи, когда мы всё узнали, а до неё, сразу после того, как... — замялась она, смотря туда, где ранее горела голограмма, — случилось то, что мы сейчас увидели. Отвертеться уже было никак нельзя, и потому, Кристофер выложил правду. — Потому что не хотел травмировать тебя и твоё здоровье, мама... — печально вздохнул он. — Иначе то, что случилось с тобой сегодня, случилось бы ещё раньше. На что, получил весьма шокирующий ответ: — А может, так было бы и лучше. Лео и Крис обомлели от услышанного. — Милая, о чём ты говоришь? — обратился к ней муж. Вытерев проступающую из глаза слезу, женщина с горечью объяснилась: — Быть может, узнай я обо всём раньше, я бы не стала жить в каждодневном ожидании того, что мой старший сын образумится и вернётся в семью, — и покосилась на Вайета. — Я бы уже тогда поняла, в какого монстра он превратился, и тогда, направила все свои усилия на защиту тех, кто в этом действительно нуждается — на Криса и Мелинду. И тогда, кто знает, возможно, она бы не пошла куда-то на ночь глядя, а осталась дома... осталась жива. Видя и слыша, как мама потеряла к нему какую-либо благосклонность, Вайет не стал что-то по этому поводу говорить, но, было видно, как его пробирает хандра и меланхолия. С одной стороны он понимал, что заслужил, но с другой... всё равно было больно. Крис же, тем временем, не будучи дураком, тоже заметил, на чём мать расставляет акценты, и поторопился убедить её в обратном: — В том, что случилось с Мелиндой, вины Вайета нет, он никак к этому не причастен. В её смерти виноват демон по имени Кайдемус. Он выманил её и завёл в ловушку. Та может и услышала его, но, была так переполнена отчаянием и скорбью, что не могла всё верно усвоить. Ею управляли эмоции, а не трезвость рассудка. Ну а Морган в свою очередь, подождав достаточно, пока те наговориться, решил продолжить судебный процесс, обратившись к обвиняемому: — Значит, не видишь разницы между добром и злом? Считаешь, что всё основано на банальном правиле сильнейшего? Кто самый сильный и у кого власть, тот и устанавливает правила, неважно на чьей он стороне? От брошенных в него предъяв, тоска Вайета заметно снизилась, сменившись чувством негодования и протеста. Решив, что ему пора заканчивать посыпать голову пеплом, он ответил так, как считал нужным: — Да, я всё ещё в этом убеждён! Крис и Лео раздосадовано опустили взгляд, а Пайпер вовсе отвернулась. Это заметил Морган и от того, растянувшись в довольной улыбке, прокомментировал: — Кто бы сомневался. — А что, скажешь не так? Типа я не прав?! — выпалил Холливел, обращаясь ко всем сразу, а не только к нему одному. — Да, я тоже считаю, что это неправильно! В нормальном обществе, подобный дарвинизм является дикостью и архаизмом, но, к сожалению, как бы мы не пытались от этого уйти, природу не обманешь. Кто бы не прятался за маской добродетельности, в конце концов всё решит не какая-то мораль, а сила, вот и вся правда. Можно лишь стремиться стать лучше, но, при любом раскладе, последнее слово остаётся за тем, кто сильнее. Своей речью, Вайет не пытался как-то оправдаться, он лишь хотел показать, что его воззрения довольно приземлённые, и основаны на реализме. И в каком-то смысле, он действительно был прав, но, мало кто с ним мог согласиться, по крайней мере открыто. Лео закрыл лицо ладонью, Крис отрицательно покачал головой, а Пайпер... как и раньше, даже не смотрела на сына. Это же заставило его поступить аналогично, и тоже отвернуться. Если та правда, которой он с ней поделился, так ей неприятна, то пусть так и будет. — Вы сами всё слышали, добавить нечего, — как бы между делом обронил Морган, и, уже было задумал отобразить новую сцену для просмотра. — Что ж, переходим к следующему отрывку из похождений нашего бравого Избранного. И в этот момент, терпение Криса лопнуло. — Хватит! — прокричал он, встав со стула — Нам и так всё понятно и ясно! Чего вы добиваетесь? Чтобы у моей мамы случился второй сердечный приступ. Морган с Ионной сердито нахмурились, но, заместо них, ответ поступил от самого Трибунала. — Твоя мать пребывает в состоянии астральной проекции, так что никакого приступа у неё не может случиться по определению, — сказало лицо темнокожего деда. — А дозволение показывать всё это, мы даём, чтобы в конечном счёте составить полную картину увиденного, и, по ней, справедливо осудить Избранного, — дополнило лицо худого парня. — Мы понимаем, как твоим родителям больно смотреть на это, но, таков их долг, — закончил бородатый старец, и, переместив взгляд к Моргану, дал команду: — Старейшина Морган, продолжайте! Услышав одобрение Трибунала, Морган точно взлетел на седьмое небо от счастья. Уж ему-то было, что ещё показать треклятой семейке Холливел. И этим, он был готов охотно заниматься, снова и снова, без остановки.

***

Особняк Холливел Подумать только... Всего несколько часов назад Джеред мог считаться примером здравомыслящего человека, который, несмотря на горе и траур, всё равно умел держать себя в руках. Но, после того как Крис покинул особняк, дабы встретиться с отцом и вдвоём отправиться к Вайету, всё изменилось. Оставшись наедине с мёртвым телом Мелинды, что лежало на кровати, и было накрыто белой простынёй, на парня накатила новая волна печали. Он, будто бы заново осознал, что больше никогда не встретится с Мелиндой, не увидит её улыбки, не поговорит, и не сходит с ней в кафе или пиццерию. Это разом перечеркнуло всё то, в чём он сам ранее укорял Вайета, считая его намерение раздербанить пространственно-временной континуум, ради возвращения сестры к жизни, безрассудными. Сейчас же, он разделял стремления своего старого приятеля. Ему было плевать, смешанный ли это с любовью эгоизм, или что-то другое, но, он не мог отпустить Мелинду, и желал вернуть её любой ценой, во что бы то ни стало. Подойдя поближе, Джер коснулся кончиками пальцами её безжизненной холодной ладони, и закрыл заслезившиеся глаза. — Прости... это я виноват, — тихо прошептал он. — Я знал, кто за тобой охотится, и не смог уберечь от этого. Так прошло около минуты, покуда ведущая в комнату дверь не раскрылась, и внутрь не вошла Бьянка. — Ты как? — поинтересовалась она, заметив, что тот как-то поплохел. Отступив на шаг от кровати, но не поворачиваясь, Баклер вздохнул и еле слышно произнёс: — Нормально. — С виду и не скажешь, — отметила ведьма-феникс. — Тебе бы чего-нибудь накатить, может, полегчает. Не особо вдаваясь в суть данного ему совета, и, словно бы слыша его откуда-то издали, Джер только и сделал, что кивнул. Бьянка не была уверена, так ли это ему впрямь нужно, но, была не против хотя бы попытаться ему помочь. Ведь этот парень, будь он хоть трижды демоном, действительно переживал из-за смерти Мелинды. Она ему была по-настоящему дорога. — Я сейчас принесу, — сказала девушка. — Видела бренди в серванте. Должно взбодрить. На этом, выйдя из комнаты, она закрыла за собой дверь и пошла по коридору в направлении лестницы на первый этаж. Джер же, вновь оставшись один на один с той, кого так сильно полюбил, и без кого не видел смысла жить дальше, представил, что случится в ближайшей перспективе, от чего пришёл в ещё большее смятение и страх. Подумал он о похоронах, и понял, что если это произойдёт, то семья Холливел в буквальном смысле забьёт гвоздь в крышку гроба своей дочери, тем самым навсегда потеряв возможность её возвращения. Ведь пока тело есть, и оно не разложено, существует вероятность найти магический способ к воскрешению. Вайет конечно намеревается устроить войну против Старейшин и вмешаться в события прошлого, но, кто знает, когда это будет. Именно сейчас, следует искать способ к её возвращению, и при этом, не дать телу сгнить и разложиться. Нужно сохранить его в первозданном виде, и, к счастью, Джер знал, как это сделать. У него ещё остались определённые связи в Подземном мире. Обернувшись к двери, через которую недавно прошла Бьянка, Джер мысленно попросил у неё прощения, а также у всей семьи Холливел, и, совершил то, что считал необходимым. По-другому он не мог... не мог и всё тут. Он был не готов навсегда расстаться с любимой. По прошествии минуты, дверь в комнату распахнулась и внутрь вошла Бьянка, держа в руке рюмку с бренди... которую тотчас выронила из онемевших пальцев, и та разбилась о пол. А всё потому что, к своему шоку, она никого там не увидела. Ни тела Мелинды, ни самого Джера. Один лишь вырванный из тетради лист с посланием, что сейчас лежал на кровати вместо покойной, мог предоставить Бьянке хоть какое-то объяснение о случившемся. ㅤ