Благословлены неверными решениями

      Министерство.       Этаж надзора за условно осужденными. 19:35.       В детстве мама говорила ей, что не стоит тратить нервы напрасно, ведь у любой проблемы имелось решение. Сейчас это казалось совершенно абсурдным.       Гермиона подняла дрожащую руку и, взглянув на старые наручные часы, тихо фыркнула.       По её ощущениям, прошла уже вечность с того момента, как дверь закрылась перед лицом, скрыв слизеринцев по ту сторону.       Деревянная скамья напоминала ей трухлявый пень, который, будто в танце, поддавался каждому движению и казался готовым сломаться под небольшим весом.       Всё в этом месте накаляло и без того шаткие нервы до предела.       Этаж, на котором они находились, располагался глубоко под землей, вплотную примыкая к камерам. Осознание, что от опасных волшебников ее отделяла лишь стена, вызывало напряжение. Большая часть из них являлись Пожирателями смерти, которые ожидали суда или перевода в Азкабан.       Она перевела взгляд на мраморную тёмно-зелёную плитку. Её изрядно потрепало время, но Гермиона решила занять себя тем же, что успокаивало в детстве, помогало сконцентрироваться.       Скрестив руки на груди и откинувшись на спинку скамьи, она принялась считать плитки. Глаза блуждали по мраморному покрытию, пока она не запнулась, и её терпение не лопнуло окончательно.       Это не помогло.       Она поднялась на ноги и принялась мерить шагами этаж. Глухой звук ботинок о старый паркет немного успокаивал, но не мог заглушить рой мыслей, который возвращал её к насущным проблемам, в которые она погружалась все глубже. Это напоминало заплыв на дальние расстояния: чем дальше ты плывешь, тем меньше кислорода остаётся.       Дойдя до конца коридора, Гермиона остановилась перед дверью лифта. В её подсознании раздавался крик: брось всё и уезжай, куда угодно, лишь бы тебя не нашли.       Лязг цепей прозвучал достаточно близко, прервав поток мыслей. Гермиона обернулась, ощутив на себе пристальный взгляд.       Она вглядывалась в пустой коридор в надежде, что подсознание играло с ней. Но чем дольше она всматривалась, тем ярче ощущала давно позабытое чувство. Оно сковывало мышцы до онемения, заставляя сердце биться чаще.       Снова послышался лязг цепей, за ним ещё один, совсем близко. Грейнджер судорожно крутила головой в попытке распознать источник, пока не уперлась спиной в дверь лифта. Голова кружилась, а руки совершенно не хотели слушаться. Тремор нарастал с новой силой, сковывая сухожилия в запястьях, делая их каменными. От частоты вдохов грудная клетка пульсировала, усиливая головокружение.       Гермиона приложила дрожащую руку в попытке успокоить сердцебиение, но оно так ярко ощущалось даже сквозь шерстяное пальто, что она почувствовала лёгкую пульсацию в ладони.       Для нижнего уровня количество факелов, освещающих этаж, казалось до ужаса малым. Освещение казалось нормальным лишь потому, что большая часть света отражалась от стен.       Боковым зрением Гермиона уловила слабое движение справа, но оборачиваться не стала. Застыла неподвижно, словно статуя, стараясь даже не дышать.       В тишине раздались шаркающие шаги, которые перекликались со звуками цепей. Скрываясь в слабом свете, человеческая фигура медленно приближалась к ней.       Гермиона закрыла глаза, стараясь успокоиться.       Грубый, аристократичный голос прозвучал еле слышным шепотом:       — Мисс Грейнджер, не ожидал вас здесь увидеть.       Всё в теле словно окаменело от произнесенных слов. Гермиона узнала его. Голос.       — Мистер Малфой? — едва прохрипела она.       Гермиона наконец решилась повернуть голову, но увидела только смутные контуры. Люциус Малфой скрывался в тени. Его лицо было практически неузнаваемо, и только звук помогал ориентироваться.       — Вы должны быть…       — В Азкабане? — перебил мистер Малфой. — Вы правы, но я имею честь пользоваться привилегиями правой руки Тёмного Лорда.       Его голос, несмотря на явную охриплость, всё же не смог утратить каплю надменности. В этом они были похожи с Драко. Если отбросить обстоятельства, их сущности оставались прежними.       — Вам стоит обучиться окклюменции, мисс Грейнджер, если вы намерены защищать моего сына, — хрипло проговорил он. — Не знаю, что за мотивы вы преследуете.       — У меня нет мотивов, — более уверенно произнесла Гермиона. — Я не защищаю вашего сына. Он не заслужил даже сочувствия, что уж говорить о помощи.       Хриплый смех, что тут же прервался громким кашлем, испугал Гермиону. Она отшатнулась, ощутив, как мурашки пробежали по спине.       Ситуация поражала своей абсурдностью: Гермиона стояла одна и разговаривала с одним из самых опасных волшебников, который в прошлом без колебаний мог бы убить её.       Его неприязнь к магглорождённым стала основной причиной, по которой во время войны Гермиона лично сопровождала семьи в убежища. Она хотела убедиться, что ни один из членов семьи маглорождённых волшебников в итоге не окажется на холодном полу Малфой Мэнора, будучи замученным до смерти.       Её страх стал причиной собственных страданий.       Гермиона не видела его лица, но ощущала пристальный взгляд. В тишине слышалось лишь её прерывистое дыхание, а в голове крутилось слишком много мыслей:       «Он должен быть в Азкабане. Какого Мерлина творится в Министерстве, если Люциус Малфой с такой легкостью может покинуть камеру. О какой безопасности может идти речь?!»       — Я могу помочь вам, — он выдержал паузу, — мисс Грейнджер. Взамен на одну маленькую услугу.       «Я не ослышалась? Он действительно предложил помощь? Или это была просто стратегия для извлечения нужной информации», — размышляла Гермиона.       Нелепость сказанных слов сбивала с толку. Люциус Малфой являлся самой настоящей змеёй. Несмотря на своё положение, он сохранял свою прежнюю сущность. Высокомерный аристократ, который эксплуатировал людей ради собственной выгоды.       Он вызывал у неё страх практически так же, как и Драко. Голос, манера общения, каждая частичка их сущности казалась пропитанной угрозой.       Гермиона попыталась сосредоточиться. Она несколько раз сжала и разжала пальцы, чтобы вернуть чувствительность в дрожащие руки. Отойдя от двери лифта, на негнущихся ногах Грейнджер сделала шаг вперёд.       — Насколько же ценной оказалась информация, что Министерство прогнулось под вас? — с опаской в голосе поинтересовалась Гермиона.       Ещё шаг.       — Информация? — переспросил мистер Малфой. — Вы не вправе задавать мне такие вопросы, мисс Грейнджер.       Сделав последний шаг, она остановилась. Их разделяла лишь тонкая черта света, словно граница между жертвой и охотником.       Внезапно наступила тишина, и Гермиона замерла в ожидании каких-либо ответов. Лишь едва слышный звук цепей напоминал, что он всё ещё здесь, и она действительно разговаривала с ним.       — Я теряю терпение, мисс Грейнджер, как и драгоценное время, что мне было выделено на встречу с вами.       — Вы утратили влияние, мистер Малфой. С чего вы решили, что я соглашусь на ваши условия? — более резко спросила Гермиона. — Вы хоть понимаете всю абсурдность сложившейся ситуации?       — Мисс Грейнджер, вы умная ведьма, но совершенно не хотите замечать истину.       Слова застряли в горле. Гермиона хотела бы возразить, но сказанные им слова ввели в ступор.       «Что же мне делать? Согласиться на его условия и подписать контракт с дьяволом либо попытаться разговорить его. Выведать у него хотя бы крупицу информации».       Забывшись в своих мыслях, она утратила бдительность, что стало её главным промахом.       Люциус Малфой был непредсказуем в своих поступках, поэтому он принял решение действовать.       Ему до тошноты надоело вести светские беседы с грязнокровкой. Цепи сковывали движения, но ему было достаточно только припугнуть, чтобы Гермиона задумалась над его словами.       Он прекрасно видел, как Грейнджер нервничала. Следил за ней всё это время, не упуская ни одной эмоции на лице.       Люциус Малфой предоставил возможность, но она не воспользовалась ей.       Он набросился на неё, как на добычу. Вытянул руку и схватил за шею, развернув, насколько позволяли цепи, с силой впечатав в стену.       Из легких словно выбили весь кислород. Голова с неистовым стуком ударилась о мраморную стену, размывая окружающую обстановку. Давление худых пальцев на шее заставило почувствовать, что её сжали, будто в тиски.       Гермиона в ужасе раскрыла глаза, пытаясь хоть немного ослабить хватку. Она хаотично цеплялась руками за его одежду, тянула цепи, но ничего не помогало.       По мере того как темнота становилась всё гуще в глазах, она переставала пытаться освободиться. Силы иссякали. Она повисла в его руках, как тряпичная кукла.       Люциус подтянул её ближе, наклонившись к лицу и произнеся вслух едва различимые слова:       — Срок — следующая пятница. Либо вы соглашаетесь на условия, либо я убью каждого, кто дорог вашему израненному сердцу.       Сквозь пелену сознания Гермиона едва уловила смысл сказанных слов.       Он разжал пальцы, и она осела на пол, громко закашляв.       Грейнджер была права в своих выводах насчёт его натуры. Всё напускное спокойствие и манеры, что Люциус демонстративно показывал, — фарс.       — С чем вы хотите помочь? — Гермиона всё же решилась задать волнующий вопрос.       Лицо было скрыто тенью, однако она смогла различить контуры его силуэта. Он поднял руку, и металлические цепи ярко блеснули.       — Проклятье, что отравляет вашу жизнь, — небрежно пробормотал Люциус. — Я знаю, как его снять.       Он произнес эти слова, как будто они ничего не значили. Но Гермиона почувствовала, как каждое из них отразилось в подсознании, заставив мышцы её тела напрячься. Она не знала, что сказать, чем можно возразить. Согласившись, она фактически поставит подпись под сделкой с дьяволом, который в итоге потребует больше, чем она сможет дать.       Люциус бросил на неё последний взгляд и исчез во тьме, не произнеся ни слова. Гермиона услышала звук цепей, но удержалась от того, чтобы повернуться.       Её загнали в ловушку?

***

      Когда за ним захлопнулась массивная дверь, он почувствовал странную дрожь, пробегающую по всему телу. В воздухе витал запах табака и сладкой ванили. Шторы были задёрнуты, и лишь тусклое освещение наполняло комнату. Интерьер кабинета напоминал тесную каморку.       Старый стол, стоявший возле окна, выглядел заметно поношенным. За ним сидела старая ведьма, которая, вероятно, выступала в роли секретаря. Она откинулась на спинку кресла и, сцепив руки в замок, с хищным взглядом смотрела прямо на него. Её лицо было усеяно морщинами, которые украшали чёрные брови и уложенные в небрежную косу седые волосы. Вульгарная красная помада лишь усиливала отвращение. Она напоминала ему Амбридж.       «Эта старая сука, будь она жива, непременно обрадовалась бы, увидев, в каком положении я оказался. Блять. Больные старухи», — пронеслось в голове.       Их выстроили вдоль стены, словно заключённых перед казнью: Нотт, Забини, Паркинсон, Гринграсс, Флинт, Блетчли. Драко замыкал их цепочку.       Напротив расположился конвой из авроров.       «Кросман, без твоих шавок даже здесь не обойтись», — подумал Драко, криво ухмыльнувшись своим мыслям.       Один из авроров заметил улыбку на его лице и решительно шагнул вперед. Боковым зрением Драко заметил, что все напряглись, но никто не посмел произнести ни слова. Все отлично понимали, что если пошевелятся, то больше не увидят света.       Грозный мужчина приблизился к Драко на два шага, замер на месте, вытянул палочку и произнёс:       — Тебе смешно, Малфой?       Драко сжал губы, раздумывая над ответом. Если он скажет правду, то немедленно получит проклятье промеж глаз, однако промолчать он также не мог.       — Нет, — с вызовом произнёс Драко, сверля глазами аврора. Ему хотелось для большей дерзости скрестить руки на груди, но решил не усугублять ситуацию. Выражение злости в глазах мужчины было более чем достаточным, чтобы унять раздражение.       Медленный стук ногтей привлек к себе внимание Драко. Он повернул взгляд в сторону стола, где пожилая леди хитро улыбнулась, обнажив неровные зубы, неспешно поднявшись из-за стола.       Взгляд зацепился за её одежду.       Узкая черная юбка выглядела неуместно на худом теле, в то время как белая прозрачная блузка напоминала скорее сетку, через которую проглядывали кости. Ноги были словно сухими, состоящими лишь из кожи и костей. И она вся была такая же, словно труп, что обтянули тряпками.       Аврор перевёл взгляд на ведьму и, кивнув ей, отошёл обратно к стене.       В случае неудачи плана Грейнджер не было ничего, что он потерял бы, — его воспоминания были представлены перед судом отца и его собственным. Однако он не мог понять, почему остальные хотели скрыть свои воспоминания.       «Что такого страшного они могли скрывать?» — подумал Драко.             Малфой прикрыл глаза, ощущая неприятное чувство, которое никак не мог разобрать. Ему требовалось взять себя в руки, сосредоточиться. Использовать окклюменцию в данной ситуации казалось нелогичным, поэтому он прибегнул к обычному счёту.       Звук каблуков эхом вторил его словам, распаляя странное чувство. С каждым новым стуком он чувствовал, что ведьма приближалась все ближе. Звук затих, а в нос ударил сильный запах ванили.       Драко в ужасе раскрыл глаза.       Ведьма стояла немного ближе, чем аврор, и с этого расстояния он мог разглядеть каждую морщинку на её лице. Чёрные брови выделяли контуры лица, а ярко-красная помада размазалась по уголкам губ, создавая неприятное зрелище для глаз.       — Драко Люциус Малфой, — не отрывая от него взгляда, проговорила ведьма. — Вы будете первым.       Её рот искривился в угрожающую улыбку. Во взгляде читалась странная смесь эмоций, когда она смотрела на него.       Драко проглотил горькую слюну, похожую на клей, и провел языком по пересохшим губам. Ведьма проследила за каждым его движением.       Кто-то слегка дёрнулся слева, переключив внимание на себя.       Ему показалось, что, когда она поворачивала голову, прозвучал лёгкий скрип.       — Что такое, вы хотите быть первым, мистер Нотт? — с угрозой в голосе спросила та.       Драко был благодарен Нотту, его явная неуклюжесть сыграла ему на руку.       — Почему бы и нет, давайте покончим с этим побыстрее, — игриво ответил Теодор. — У меня ещё остались планы на вечер.       Ведьма бросила на Драко последний взгляд, прежде чем развернуться и увести Нотта в соседний кабинет.       Теодор Нотт излучал полнейшее спокойствие и уверенность, словно происходящее вообще его не касалось.       «Спасибо, Нотт, за твой героизм, ты пиздец как помог мне», — мысленно поблагодарил его Драко.       На каждого отводилось не более пятнадцати минут, и судя по их удовлетворенным лицам, когда они покидали кабинет, план Грейнджер сработал.       Драко всё ещё стоял у стены, словно статуя, пытаясь абстрагироваться от происходящего. Он прикрыл глаза, будучи не в силах больше смотреть на авроров.       Послышался писклявый голос старухи, когда дверь щёлкнула:       — Блейз Забини.       «Если так подумать, то план оказался действительно хорошим — полностью отказаться от просмотра воспоминаний они все равно не позволили бы, но вот ограничить доступ к просмотру личных воспоминаний не так уж и плохо. Хотел бы я увидеть лицо Кросмана, когда ему сообщали эту новость. Этот мудак с удовольствием покопался бы у меня в голове».       Время тянулось медленно, Драко только успевал следить за старухой, что вызывала их по одному.       Пэнси Паркинсон была следующей. Она вальяжной походкой вышла вперёд, громко стуча каблуками. Она была немного выше старушки, но выглядела рядом с ней как ребёнок. Пожилая ведьма внимательно посмотрела на неё, одернула край блузки и, когда Паркинсон скрылась в кабинете, прошла за ней.       После Паркинсон — Гринграсс, затем последовал Флинт, за ним Блетчли.       Затем настал черед Драко. Он оторвался от стены, засунул руки глубже в карманы брюк и вошёл в кабинет.

***

      Гермиона не могла определить, сколько времени она провела на холодном полу, уставившись в одну точку. Для неё это казалось вечностью. Её тело окоченело, но дыхание почти вернулось к норме.       Когда она попыталась сглотнуть, то почувствовала боль.       «Синяки», — отметила про себя Гермиона.       Оперевшись рукой о стену, она с трудом поднялась на ноги. Коридор слегка закружился, однако Гермиона смогла добраться обратно до двери.       Ненавистная скамья приняла её с готовностью, и она едва не потеряла равновесие, усаживаясь на неё. Гермиона прижалась головой к стене и закрыла глаза, пытаясь сконцентрироваться.       Грейнджер попалась на крючок Люциуса Малфоя, и одному Мерлину известно почему.

***

      В кабинете оказалось более просторно, чем он предполагал. Здесь был свежий воздух и больше света. Мебель выглядела новой и дорогой. За столом сидела женщина в ярко-фиолетовой мантии, на поверхности стола была разложена куча бумаг, а зачарованное перо плавно скользило по пергаменту.       Ведьма даже не обратила на него внимания. Смотрела в окно с задумчивым выражением лица, постукивая пальцем по столу.       — Драко Люциус Малфой, — не повернув головы, сказала ведьма. — Вы ознакомлены с условиями?       Драко мысленно сосчитал до пяти, прежде чем произнести:       — Да, но буду признателен, если напомните, — фальшивый аристократичный тон, что сочился из его рта, обжигал язык.       Явно удовлетворённая его ответом ведьма поднялась со своего кресла. К его удивлению, она оказалась высокой, стройной женщиной средних лет. У неё были выразительные скулы, узкое лицо и большие голубые глаза. Ярко-фиолетовая мантия плавно обволакивала ее фигуру. Чёрные, вьющиеся волосы были аккуратно собраны в высокий пучок. Она представляла собой абсолютный контраст со старой ведьмой, что стояла рядом с ним.       Остановившись на расстоянии двух шагов, она внимательно осмотрела его с ног до головы.       — Меня зовут Касандра Фурнье, — представилась волшебница с заметным французским акцентом. — Как вы уже осведомлены, вам необходимо предоставить палочку и свои воспоминания прошедшей недели для досмотра. Министр уведомил меня о некоторых изменениях касательно воспоминаний, — она протянула руку, и из скопления бумаг, лежащих на столе, выскользнула аккуратно сложенная стопка листов. — Я была поражена, что юная волшебница так грамотно подготовила детальный отчёт, в котором отражены права осужденных, и какие ошибки были нами допущены. Мисс..       — Грейнджер, — закончил за неё Драко.       — Точно, — она сжимала листы бумаги в руке с явным восторгом, подтверждая его слова. — Удивительная девушка. Вам повезло, что у вас есть такой друг.       Драко был потрясен ее словами: Грейнджер? Друг? Кто угодно, но только не она. Малфой сомневался, что у него вообще когда-либо были друзья.       Из-за спины раздался писклявый голос, который испугал его.       — Мисс Фурнье, у нас осталось не так много времени, — напомнила пожилая леди.       Ведьма оживилась, поблагодарив старушку:       — Спасибо, — она вернула листы на стол и махнула рукой, пригласив Драко присесть на стул перед своим столом.       — Мисс Беррингтон, принесите, пожалуйста, палочку, — вежливо попросила ведьма.       Старушка кивнула и направилась в соседнюю комнату.       Оставшись с ней наедине, Драко слегка поёрзал на стуле, чтобы устроиться поудобнее. Фурнье внимательно наблюдала за его действиями и, откинувшись на спинку кресла, задала вопрос:       — Мистер Малфой, вы знаете, насколько сильное влияние у вашего отца?

***

      Гермиона открыла глаза и уставилась на дверь.       «Вдруг не сработает, что если всё, что я описала в отчёте, они не примут во внимание? А если и вовсе сочтут это полнейшим бредом. Мерлина ради, весь мой труд может оказаться напрасным?» — мысленно отругала себя она.       Гермиона подняла руку, и ей совсем не понравилось то, что она увидела. Стрелка часов должна была бы сместиться еще хотя бы на половину оборота, чтобы соответствовать реальности.       21:45.       Гермиона медленно проскользнула руками в волосы, погрузившись в размышления.       Пропуская пряди через пальцы, она размышляла о своей жизни, о прошлом и о том, что её ждало впереди. Раньше она имела четкое представление о своём будущем: окончить Хогвартс, поступить на стажировку в Министерство, а затем стать Министром Магии. Чёткий и понятный план, которому она следовала.       В настоящий момент ей казалось, что она рассматривает своё будущее сквозь мутное стекло, лишённое ярких красок и надежды. Опасность, заговоры и слизеринцы. Полный набор её настоящий жизни. Она ощутила сильное раздражение в горле, будто проглотила осколок стекла.       Гермионе повезло, что сегодня она решила надеть свитер — горло прикрыто, а значит, это позволит избежать лишних вопросов о неожиданной встрече.       Дверь отворилась с ужасным скрипом, прервав размышления.       Волевой профиль подчеркивал приглушенный свет. Яркий контур выделял пряди белоснежных волос, подсвечивая скулы и спускаясь к точёному подбородку.       Драко переговаривался о чём-то с Забини и Ноттом, игнорируя Гермиону. Она поднялась на ноги, издав громкий вздох. Все трое одновременно обернулись к ней.       Нотт загадочно улыбнулся, отойдя от компании друзей, и медленно приблизился к ней. Наклонившись в ее сторону, он произнес еле слышным шепотом:       — Сработало, Гриффиндор.       Гермиона уставилась на него широко распахнутыми глазами, не веря сказанному.       — Сработало, — повторила Гермиона хриплым голосом.       «Я справилась. Мерлина ради, это сработало».