Благословлены неверными решениями

      15 июля 2001 года.       Там, где она скрывалась, царило спокойствие. Морской ветер нежно касался лица, словно невидимая вуаль, игриво развевая беспокойные кудри, вынуждая Гермиону поднять дрожащую руку и убрать пряди за уши. Серые облака плотно покрывали небо, но одаривать землю дождём будто бы не собирались. Лишь дразнили. Волны на фоне общей мрачной атмосферы нежно ласкали край берега. Маня и увлекая.       Для июля погода совершенно не подходила, но и не портила.       Гермиона присела на пирс и устремила взгляд вдаль.       Море — это не просто элемент пейзажа. Оно словно окно в иной мир, в котором исчезали её боль и отчаяние. Не тяготя и так истерзанную войной душу. Сердце, некогда поросшее колючими шипами, медленно превращалось в цветок надежды.       Она оставила подсказки. Её должны были найти. Они обязаны это сделать.       Надежда чуть было не покрылась гнилью сомнения. Вдруг, это всё была ложь? Жестокая игра, в которую она добровольно вступила.       Покрутив головой из стороны в сторону, Гермиона отбросила наваждение.       Нет! Она должна в них верить. В единственных оставшихся рядом с ней людей.       Внезапно в воздухе возник иллюзорный аромат горького шоколада, табака и хвои, окунув в воспоминания о прошлых днях. Мятые простыни, нежные одеяла и… Любовь.       «Мера ада, которую ты способна вынести, и есть мера твоей любви».       Фраза матери, которая навсегда осталась в памяти Гермионы. В свои подростковые годы она не могла в полной мере понять её. Однако сейчас каждое слово приобретало особое значение.       Грейнджер усмехнулась: могла ли она представить, что всё так обернётся? Конечно, нет. Ей казалось, что никто из них не смел заглядывать так далеко. Казалось, что у них не было права на счастье.       Вера. Оправдана ли она?       Гермиона не знала. Но ей хотелось верить. Верить в них и верить во всё безумие, которое царило между ними.       Рядом раздался хлопок аппарации. Гермиона повернулась в сторону источника, и на покрывшемся счастьем лице мгновенно отобразился шок.       — Кто ты?! — она вскочила на ноги. Деревянные планки пирса внезапно показались ей жёсткими и холодными. Она в панике закрутила головой, ощутив, как мягкие локоны превратились в иголки. Нащупав палочку в кармане, она, не раздумывая, направила её на противника.       Человек осторожно продвинулся вперед, и Гермиона услышала едва заметный скрип досок под его ногами.       Рука с зажатой палочкой не дрогнула. Пальцы сильнее обхватили древко, и магия незамедлительно заколола на кончике.       Увидев на её лице неподдельный ужас и настороженность, он замер. Незнакомец поднял руку, аккуратно, словно боясь напугать её ещё больше, медленно снял капюшон.       Плотная ткань упала с его головы, открыв лицо.       Гермиона не могла поверить своим глазам. Поначалу ей показалось, что это галлюцинация или же обман зрения, но никак не реальность. Ей хотелось сказать хотя бы что-то, но в горле словно засел толстый кусок стекла. На глазах проступили слёзы, а свободная рука прикрыла рот, чтобы сдержать всхлипы. Он вырос, возмужал, и она едва узнала его. Однако глаза остались прежними.       И всматриваясь в них, она мысленно вернулась туда, где всё началось.       В начало.