Все началось в конце времен...

Быть всегда настороже, ловить каждый взгляд, значение каждого слова, угадывать намерения, разрушать разговоры, притворяться обманутым, и вдруг одним толчком опрокинуть все огромное и многотрудное задание из хитростей и замыслов, — вот что я называю жизнью. «Михаил Лермонтов»

      Снежная шаль обернутая вокруг шеи девицы развевалась на ходу — символ непредсказуемости и аромата свободы. Охваченная водоворотом неизбежной череды ощущений, чаровница оставляла позади только следы размытых мелодий. Но там, где горящие от поцелуя губы перешептывались в пустоте, распахивались в обожженном сердце, перетекая в безмятежные сны, затвердевая в долговечной чувственности. — И по какой же причине, вы двое посмели тревожить наш покой? — раздался твёрдый голос, а затем звонкий гул каблуков в узком коридоре, откуда выпорхнул Локи в сопровождении Богини, скромно шествовавшей позади, потупив взгляд и глупо улыбаясь. — Куб открыл мне огромное количество возможностей и знаний, но он не стабилен, сэр, — погруженный в работу Селвиг, вышел из защищённой зоны, ограждающей артефакт, отряхивая руки. — Так стабилизируй его, для этого ты здесь, — фыркнул Лафейсон, полуобернувшись, дабы убедиться, что Мария следует рядом, взяв несмело её за руку и притянув ближе. — Для этого нам нужен иридий, — пожал плечами профессор, больше обращаясь к Бартону, направлявшемуся к ним от внедорожника, из багажника коего достал планшет. — Это редкий элемент, способный создавать антипротоны. Бартон как раз нашёл того, кто нам предоставит его, а именно Эрих Шефер. — Подоспевший лучник активировал гаджет, показал фото и полное досье цели господину и госпоже. — Где он? — вопросила царевна, скрывая безучастность и отсутствие интереса попыткой вклиниться в беседу. — Нам крупно повезло! — Эрик воодушевился, ехидно посмеиваясь. — Сегодня вечером учёный будет присутствовать на вечере открытия гала-музея в Штутгарте. — Малышка, — йотун резво развернулся к деве, встав лицом к лицу и обхватил ее за талию, неприлично близко и маняще прижимая к своему телу, и лишь кожаный доспех на широкой груди ограждал принцессу от возможности ощутить рельеф голых мышц и напряженность пресса. — Выбери самый красивый наряд, сегодня мы идём на бал.       Вихрем эмоций и мыслей затерявшихся, чья-то нежная натура окуталась волнующим туманом необъяснимых ощущений после страстного поцелуя с возлюбленным. Течение времени начинало искажаться, словно суетливый ток реки, мешая ясно осознать, что же на самом деле произошло. Нежные волны эмоций начинали набирать обороты, покачивая плерому вокруг — снаружи и внутри нее. Ее глаза, отражающие мир со всех его сторон, и воздух, который она вдыхала, будто переполнен сладостным запахом волшебства, предвещая безграничные возможности. Словно замороженное время, каждый миг сейчас стался бесконечным, и, таким простым, но настолько запутанным вместе с мыслями.       Мечтательная пронизанность потрепанной надежды и тревоги, подобно новоявленным крыльям, только что обретенным, но неуверенных в будущих полёта, вылилась наружу. Девичья грудь сгорала от несказанной жажды и метаморфозы, и любой вдох, любой всплеск крови в висках приносил охотничий страх перед неизвестностью. Но, несмотря на эту смутную бурю внутри размытого сознания, одно еще более глубокое закопанное чувство начинало жить собственной, загадочной жизнью. В горести подобрав капли сомнений, она сталкнулась с уверенностью, что этот поцелуй был истинным слиянием ее души с его. Невероятное ощущение вело к невидимому окраинному месту, где они являли сущность наружу.       Она становилась частью Локи, так казалось, а он — неразрывной нитью, связывающей все составляющие ее существования. Пребывая в состоянии полуодурманивания, погруженная в мироздание взаимоотношений, следуя чувствам и интуиции, в нераздельности с теплотой, нежно обволакивающей каждую клеточку ее существа, несмотря на тайную гармонию, сердце Марии все еще колотилось, билось, рвалось вперед, якобы живое создание в плену проникшей в закоулки эйфории. Слова замерали на кончике языка, оставаясь неизреченными, погружаясь в безмолвие, внутри которого легкий вздох переполнял непостижимость.

***

— Почему ты так уверена, что она поможет? Асгардка прибыла сюда с ним. Не отрицаю, что я жив и стою сегодня тут, вероятно, благодаря ее добродушию, но она также нещадно убила нескольких агентов ЩИТа. — Фьюри расхаживал по залу, то и дело косясь на светлое огромное окно Хеликэрриера, из экого открывался омрачающий вид на иссохшие ветви деревьев, тяжело скрепящих под сильными порывами ветра, когда воздушное средство поднималась ввысь у заброшенного пляжа прямо за пышновысаженным парком.       Летающий зверь, в четверо больше дирижабля, представлял собой самые смелые детские рисунки, которые когда-либо видели в архивах, но ни одно изображение, ни одно художественное средство не передавало, насколько подавлялось пространство внутри судна, насколько изысканно продумана каждая деталь. Всклень набитое умнейшими технологиями, примочками Старка, предоставленными без особого энтузиазма, но на великую пользу обществу. Возможно, это было самое красивое произведение архитектуры не только во владении ЩИТа, но и во всем мире. — Я видела её взгляд. Мария сама не до конца уверена, готова поспорить, что ей страшно и мы умело этим воспользуемся, — уверенная Наташа сложила руки на груди, гордо вздернув подбородок, и тут же резко втянула воздух, замерев. — Простите, что вмешиваюсь, — неуверенно вклинился Беннер, переминая нервозно пальцы, практически кланяясь в извинении. — А это случайно не ваш нарушитель? Вон там на экране мигает красным с надписью «опасность»?       Брюс оказался правым. Чуть не профукали такой особый момент. Мигающее поле разблокировало доступ к другим функциям, когда нашло совпадение по лицу и геолокация показала точное местоположение с координатами. — Что-то он не особо скрывается, — подметил Фьюри, подойдя ближе к главному экрану, куда уже вывели прямую трансляцию. — Более того, посмотри как он вырядился. Роскошный чёрный костюм… Это что… Гуччи? Он издевается? — нескрытое презрение шпионски разило за милю. — Тележится, паскуда. Видимо пришёл туда развлечься и не один, у них настоящая вечеринка, смотри туда, — Ник ткул пальцем в угол, рядом с индикатором, где красовалась царевна в шикарно-обворожительном чёрном облегающем платье с подолом до земли, счастливо улыбаясь и с благородством принимая поданую ей Локи руку.       Тяжелыми и неверными шагами она шла по улице, оставляя после поступи шлейф из искр магии, чарующий смертных. Тёмные вьющиеся локоны ниспадали на хрупкие женские плечи, прикрытые своеобразной одеждой. Дорогими тканями девушка подчёркивала всё, чем наградила её природа. Мария чувствовала в ногах и желудке чрезвычайную тяжесть, в висках что-то шумело, какая-то невидимая сила бросала из стороны в сторону, но она все следовала вперёд по направлению. Трепетное волнение вздымалось в груди от нового места и присутствия возлюбленного подле себя, от ощущения важности и сногсшибательности, что дарил наряд, испестренный сиянием блесток с квадратным глубоким вырезом и пышноватыми рукавами по локоть.       В мозгу бродили странные, несвязные мысли. То принцесса вспоминала последний спор с Локи, то почему-то океан и первый спуск к берегу, то активную тренировку, проведенную с Деймоном при отъезде членов королевской семьи; то вдруг знакомый мотив начинал петь в воображении, и она вспоминал предмет своей жажды — холодное оружие. Но, несмотря на несвязность, все эти воспоминания с такой яркостью представлялись, что, закрыв глаза, она не знал, что больше действительность: то, что она делала, или то, что думала. Дева не помнила и не чувствовала, как переставлялись ноги, как, шатаясь, гравий хрустел под неудобными лодочками на тончайшей шпильке, когда смотрела вокруг. Богиня помнила и чувствовала только то, что, причудливо сменяясь и перепутываясь, представлялось ей.       На небе не видно ни звезд, ни месяца, фонари едва справлялись с задачей, тонко освещая мощеную дорожку, и, если бы не свет прожекторов со вспышками у камер фотографов, подвернуть лодыжку не составило бы труда. Ночь была темной, луна лишь изредка проглядывала сквозь прорехи в густых облаках, тянувшихся лениво и сонно. Они невольно старались держаться вместе. О, каким свежим и чистым показался ночной воздух после душного склепа заброшенной станции! Как приятно видеть бегущие по небу облака и проблески лунного света между ними — совсем как смена радостей и горестей в жизни человека; как чудесно дышать свежим воздухом без смрадного душка смерти и тления, видеть красноватые отблески фонарей за холмом, слышать где-то поблизости и одновременно вдали глухой шум жизни большого города!       В окнах постройки, возвышавшейся в конце улицы, светились огни, но огни эти колебались, как отражение. Здание все ближе и ближе, яснее и яснее вырастало перед ними. Но огни исчезли, слились с общей массой, как только широкие кроны въющихся роз, плетущихся повсюду, закрыли обзор. Табунные шаги звучно раздавались под сводами, и какие-то тени, скользя, убегали при их при ближении.       Очнувшись на мгновение, чаровница увидала перед собой какое-то громадное, захватывающее дух здание, внутрь коего направлялась. Огромный двор, в котором легко могла бы поместиться тысяча всадников на слейпнирах по форме напоминал угловатую каплю, чей закругленный конец был образован гигантской внешней стеной толщиной не менее десяти футов. По бокам располагались каменные залы. Масштабное мероприятие огромных охватов для такой неызрачной церемонии, которую красят своим присутствием истинные Боги.       Трехэтажное здание с круглой крышей вызывало в Её Высочестве предвкушающий восторг. Бесспорно ни одно помещение увиденное доселе не могло сравниться с красотами Асгарда, однако нечто новое и неизведанное пробуждало диковинный интерес, дремавший в вековом однообразие. Было без четверти восемь, когда двое перешагнули через порог.       Помещение, наполненное мягким искусственным белым светом ламп от полированного мраморного пола до куполообразного стеклянного потолка — создавало иллюзию бальной залы во дворце. Слева — две массивные арочные двери в темное крыло для персонала и кухни, справа — такие же, ведущие в уборные и комнаты охраны, а еще через полдюжины ступеней, на равном расстоянии друг от друга, переливаясь разными цветами — красным, зеленым, коричневым, оранжевым, синим и черным, — стояли шесть устрашающих мраморный колонн, вырезанных в виде драконов, пикирующих с потолка сверху. Между оскаленными пастями у основания каждого из них располагалось достаточно места, чтобы в центре вмещался оркестр, изивающий трели скрипок, виолончели и роли. Лиричная музыка трогала сердце и разрывало непробиваемых до полуслез, а гармоничная и яркая пара, проходя мимо первого дракона, высеченного из темно-красного мрамора, привлекла излешне много внимания и восхищеных перешептываний.       Стеллажи с напитками, причудливые светильники на стенах, бегающие официанты в одинаковой одежде с полным подносами шипучих напитков, нечёткие силуэты за столиками, обрывки чужих разговоров — всё это расплывалось в дымке, тонуло в полумраке, ускользая от внимания. И хотя обстановка в зале настораживала, Локи упорно игнорировал чувство, что имеет дело с чем-то отвратным, необъяснимым. Ему нравилась тишина леса. Умиротворение, которое дарят естественные звуки природы, не испорченные человеческой болтовнёй.       Ухватив два бокала с общего стола и стерпев насмешку милейшей мадам позади, йотун сделал глоток, протягивая шампанское своей леди, отмечая приятное послевкусие из танцующих пузырей на языке. Крепкий напиток придавал храбрости, наскоро ударяя в голову. Сжав стакан крепче, маг облизнул пересохшие губы. Слуха коснулось приглушенное постукивание. Огромные настенные часы как будто отсчитывали, быстро и неумолимо, сколько времени ещё осталось, прежде чем присутствующим надоест ждать ответа на незаданный вопрос. — Позволите пригласить Вас на танец, Ваша Светлость? — вернув пустые фужеры в общую массу угощений для гостей, мужчина протянул руку на встречу спутнице. — Какая честь, милорд, я с радостью, — вложив свою ладонь в его открытую, Мария отвела ногой запутавшийся край платья, следуя за партнёром, плавно двигаясь к центру под недавно начатое произведение Шопена, в окружении сотни зрителей.       Он потянулся к ней и, укусив за мочку уха, выдохнул. Глаза Лафейсона ярко сверкнули, губы растянулись в обнажающую улыбку. Волшебница подняла очи вверх и встретилась с голодными глазами напротив. Аккуратные благородные черты её лица часто приковывали к себе взоры. Пышный стан, гордая осанка — оставляли равнодушным лишь редкого мужчину. Никто не смел спорить с очевидной божественностью. — На нас все смотрят, — неприсущее ей стеснение каким-то образом залило краской щеки. — Надеюсь на это. Никто не должен пропустить шоу, сладкая, в особенности фееричное окончание с отчаянными криками и воплями ужаса, — закружив принцессу в танце, Локи грациозно поднял её ввысь, придерживая за талию, очерчивая ботинком бесовскую пентаграмму, скользя по полу.       Где-то поблизости и одновременно вне досягаемости Повелитель Времени не сумел оставить интерес к данному эпизоду жизненного цикла другой, более везучей версии себя. Теперь уверенная походка и озорная ухмылка варианта намекали на представление, которое вот-вот развернется. Пока музыка кружилась вокруг них, Локи двигался со статностью, которая противоречила непредсказуемой натуре. Их танец поставлен столь изящно и элегантно, что гости не могли оторваться от них, околдованные силой внеземной страсти. Впрочем, неудивительно. Века тренировок при самых невероятных и знаменательных пирах в Асгарде, давали плоды. А бессменный кавалер, вошедший в привычку — давал волю расслабленности и полному исключению любой ошибки.       Глаза засветились от изумления, наблюдая за Мари, которая наполненная танцем расцветала прямо на его руках. Девушка, в своем обворожительном платье, казалась настоящей королевой в этот вечер. Ее изящные движения и взгляд, полный любви и нежности, зачаровали не только Локи, но и всех присутствующих на балу. Их пленительные фокстроты взрывали любовные ноты, видимые слепцам. Лица гостей были утоплены в умиротворенной эйфории, наблюдая за ними, как за настоящими Богами среди смертных.       Мелодия достигла настоящей апогеи, когда Локи резво отстранился и ринулся в ошарашенную толпу, вскидывая руку в сторону, из которой буквально вырос посох, коим он сбил с ног человека, несущего смысл всего затеянного. Под предупреждающий свист охранника и волнительные перешептывания гостей, царевна скрылась в неизвестном направлении, сливаясь с серой массой общества. — Ч-ч-чтто Вам нужно? — трясущиеся губы и едва разлепленный рот Эриха Шефера скривился сильнее, когда презрение Бога достигло его разума и осознания своей никчемности. — У меня есть д-д-деньги! Скажите с-с-ско-о-олько Вам нужно?! Я-я-я все отдам. — Мне не надо все, только твой глаз, — хихикнул Лафейсон и вонзил особый прибор глубоко в череп учёного.       Когда хлынула кровь и последний истошный визг окончил бродить по залу, сотня напуганных до побеления кожи, ринулась на выход одновременно в узкий проход. Леди ломали каблуки и падали на мраморный пол, разбивая носы, параллельно становясь мостом для перехода на волю. Ни один джентльмен не останавливался, топча ногами тела, ощущая хруст костей от своего веса, однако продолжая тиснуться дальше. Некто запутался в платье соседки, подвернул лодыжку, свалился на четвереньки, ощутил укол посторонних шпилек в ладонь, проткнутую насквозь.       С упоением, под такт скуляжа, стук ботинок Лафейсона, спустя минуту, остался единственным напевом в опустелом здании. Божественные одеяния плавно оплетали тело, заменяя смокинг броней, выделанной лучшими кузнецами всех Девяти миров. Харизматичный хохот затопил улицу, когда иллюзорные двойники обступили народ, не давая шанса убежать дальше. Где-то неподалёку послышался вой сирен, спешно разбитый ударной волной скипетра. Наряд полиции, а вернее их машина, выехавшая на место и прибывшая так скоро, что не могло не остаться без уважения, отлетела на многие метры впоследствие взорвавшись с людьми внутри. — На колени! — маг расставил руки в сторону, глядя на армию трясущихся жертв. — На колени! — повторил Бог, когда приказ не был услышан с первого раза.       Дрожащие, напуганные вусмерть и доселе не видавшие подобного колдовства, сродни стадному инстинкту, отары разодетых мажоров, пали пред Володыкой. З-за широкой спины принца материализовалась Мария, вставая бок о бок с ним, держа в левой руке пару туфель. Босые ступни девы с благоговением наслаждались холодной землей после буйственных отплясываний в концертном зале. — Ты не перегибаешь? — шепнула девушка, мимолетом оглядывая присутствующих, боявшихся поднять голову, а также усердно молившихся. — Это не входило в план, нам пора, мы получили… Глаз и…       Удар. Отблеск синего-красного оружия пролетел стремительно быстро, врезаясь в грудь мужчине, сбивая неожиданно. Тяжёлое оханье ошарашенной спутницы, перешедшее за долю секунды в яростный гнев, сменяющий цвет её глаз на чёрный, а одеяние на доспехи — заставило нападавшего напрячься. — Знаешь, когда-то я уже бывал в Германии и видел человека, стоящего выше всех. Мы так и не поладили, — Роджерс нервозно поправил шлем, закрывающий большую часть лица и выпрямив спину, направился ко врагам, позволяя людям освободиться от терании и бежать. — Разница в том, что я не человек, — взбудораженный битвой Локи поднялся, раззадоренный он кивнул Мари, якобы говоря «начинаем», слетая со ступеней и замахиваясь сгустком энергии.       Богиня заходила сбоку, держа крепко выгравированный рунами меч, созданный чистой волшбой разума. Плотная чёрная кожа её брюк буквально сверкала, отзеркаливая фонари и, кажущаяся непробивной и пулеметом. В бою асы непобедимые противники, веками оттачивающие мастерство военного дела. — Я бы не стал на твоём месте, милочка, — на помощь земному герою подоспел Старк, бронированный до зубов, выставляя репульсоры наизготовку вместе с парой тройкой мини-ракет на плечах и подлетающий квинджет с командой, возглавляемой мисс Романов.       В отличие от возлюбленного, чаровница не бросала слов на ветер, забалтывая противников, а посему неудоствоив индивидуума из металла ответом, ринулась в бой. Режущий зрение всполох молнии остановил прорехи безумия, сопровождаясь ударом грома о потрескавшийся асфальт, являя ещё одного Бога. — Дочка, — красный взмах плаща и угрожающий молот Тора, вызывал неподдельный страх у йотуна, отложившего в сторону источник своей мощи, сдающегося добровольно. — Отец, — выдавила из себя Её Высочество, печально вздыхая.