Все началось в конце времен...

Когда мужчины говорят нам грубости, они не знают, как надолго мы это запоминаем и как нам от этого больно. «Уилки Коллинз»

      По велению чаровницы народ умолк, замирая, будто переставая дышать, превращаясь в послушных марионеток. Уставший взгляд её оторвался от Деймона и с теплотой перешёл к дяде, сопровождаясь искренней улыбкой. От сердца словно отлегло, ему хватало таких примитивных знаков со стороны царевны, дабы усмирить отрицательные эмоции в груди.       Издали женщины, изряженные в сотни драгоценностей, казались красивыми, вблизи же выглядели бесформенными и неловкими в нарядах с пышными белыми рукавами разных фасонов. На многих были пояса с обилием оборок, колышущихся наподобие балетных пачек, и, конечно, на всех — нижние юбки. Но самое странное впечатление своим нецивилизованным видом производили слуги в больших странных шляпах на задних рядах или выглядывающих из-за колонн, мешковатых грязно-коричневые штанах, заправленных в высокие сапоги, жёлтых холщовых рубахах и чудовищных размеров, почти в фут шириной, кожаных поясах, густо усеянных медными заклепками. Практически каждый из них гордо носил усы иль бороду, постоянно их поглаживая с задумчивым видом.

Спустя три дня после несостоявшейся коронации Тора

      Никогда не забыть отрадную картину: внешний двор замка, у широких ворот под аркой живописная толпа, все крестятся, а в глубине видимы густые заросли олеандра и апельсиновые деревья в кадках. Кучер, привезший свежий товар торговцам, заполонивший своими широкими холщовыми штанами все сиденье на козлах, щелкнул длинным кнутом над двумя крепкими конями, и те дружно взяли с места, убегая прочь и вдаль за тонкую линию горизонта.       Вскоре, любуясь красотами природы, дева совершенно забыла о своих смутных опасениях. Перед её ликом расстилалась зеленая, покрытая рощами и густыми лесами местность, вдали вздымались высокие холмы Асгарда, увенчанные островками деревьев или фермами, белые остроконечные фронтоны которых были видны с дороги. Поражало изобилие цветущих фруктовых деревьев — яблонь, слив, груш, вишен; впрочем, для богачей и обитателей мира грез — это обыкновенное явление. Чётко просматривалось, что трава под деревьями усыпана лепестками. Тропа, изгибаясь и теряясь в зелени, появляясь на опушках сосновых лесов, сбегавших по склонам холмов, как язык пламени, пролегала меж зеленых холмов. Путь нелёгок, если мчать по нему с лихорадочной быстротой в сие время года.       Устало оперевшись локтями о край беседки, Мария прикрыла глаза, наслаждаясь дивным свежим воздухом и отчетливо понимая, что уже не одна находится в покое и благоговении здешних мест. — Мой Царь, — не поворачиваясь поприветствовала гостя, силясь скрыть улыбку. — Моя принцесса, — ответил он, покорно, кланяясь, зная, что девушка почувствует. — Всё ещё принцесса, — поджав губы, Богиня состроила обиженную гримасу и соизволила обернуться. — Когда же ты сделаешь меня своей Царицей?       Локи сделал шаг ей навстречу, бережно заправляя прядь на девичьем личике за ухо, хотя в этом нужды никакой. — Неужели так хочешь заполучить трон? — Хочу заполучить тебя, — царевна перехватила его руку, прижимая к зоне декольте, которое отчётливо просматривалось благодаря глубокому вырезу платья, шнурованному в простоте салатовых отливов и в то же время элегантности и неповторимости. — Я и так твой, малышка.

***

      Темнело, становилось холодно, сгущавшиеся сумерки окутывали непроглядной пеленой купы деревьев — дубов, буков, сосен, хотя в долинах, пролегавших меж отрогов холмов, темные ели четко вырисовывались на фоне залежавшегося снега. Иногда путь проходил через сосновый бор и в темноте казалось, что могучие ветви смыкаются над головами; тогда непроглядный мрак производил особенно таинственное и зловещее впечатление, вновь невольно вызывавшее жуткие мысли и фантазии, уже приходившие на ум раньше, когда в лучах заходящего солнца возникали похожие на призраки облака, бесконечной чередой несущиеся над долинами. Холмы местами были такими крутыми, что, несмотря на все старания девицы, идти она могла лишь оперевшись на поданную руку мужчины. И какой черт понёс этих двоих за пределы замка в закатном часу? Кто бы мог сказать, что прогулка не окажется романтичной? Молчание затягивалось, а красота пейзажей утомляла и, то ли намеренно, то ли взаправду от скользоты мокрых камней под ногами, Мари споткнулась, цепляя каблуком край юбки, с треском разлетающейся по швам. — Думаю, на сегодня достаточно прогулялись, — Локи, подхвативший в нужный миг Её Высочество на руки, резко развернулся и медленно побрел прочь, возвращаясь к покоям через оранжерею.       Согласно кивнув, принцесса ухватилась за шею спасителя покрепче, кладя свою голову ему на плечо, ощущая тепло и безопасность.       По мере приближения к таинственному входу, с двух сторон Богов обступили хмурые утесы. Хотя они находились, словно в укрытии, доносился шум разгулявшегося ветра, со стоном и свистом проносившегося вихрем, ломавшего ветви деревьев. К несчастью, раньше, чем они добрались до укрытия, пошел мелкий, словно крупа, снег, покрывший голову и все вокруг белым одеялом.       За зелеными крутыми холмами величественно возвышались горы, покрытые могучими лесами. Они вздымались по обе стороны дороги, и заходящее солнце ярко освещало великолепие красок этой прекрасной горной цепи: синие и пурпурные вершины, зеленую и коричневую траву на скалах и бесконечную вереницу зубчатых скал и острых утесов, терявшихся вдали, где царственно высились снежные пики. Кое-где виднелись громадные расселины, и в лучах заходящего солнца серебрились струи водопадов. Далее открылся вид на могучую гряду, возникшую будто прямо перед взорами.       Локи продолжал, по всей видимости, нескончаемое путешествие в извивающейся дороге, не останавливаясь на передышку с самой ценной ношей в Девяти Мирах, норовящей вот-вот уснуть, а солнце позади опускалось все ниже и ниже.       Волшебница никогда не проявляла слабость в присутствии кого-либо кроме НЕГО. Рядом с нынешним правителем хотелось знать, что… Быть… Стать уязвимой и понять защитит ли? Уверена на сотни и тысячи процентов — да. Мария постоянно искала встреч и невольных касаний, наказывая себя, истязая за попустительство рассудка, за противоречие духовное, за желание обучаться невероятным трюкам и погружение в тайны, ведомые одному Богу Обмана, вместе с тем удерживаясь в опочивальне на подольше, измываясь над выдержкой, сжимая кулаки сильнее, жаждя пронзить тонкую кожу острыми ногтями. Утыкаясь носом сейчас в ароматную кожу мужчины, она с трудом сдерживала порыв слез.

Коронация Тора

      Холодный воздух пронизывал зал, когда Тор, одетый в облачение будущего Царя, стоял на коленях перед троном Всеотца, из раза в раз подтверждая слова клятвы громогласным выкриком. Его могучее тело, мощные бицепсы и волосы, светящиеся блондом, создавали впечатление непоколебимой силы. Воющий ветер слегка шевелил его плащ, создавая атмосферу напряжения.       Собравшиеся в зале асгардцы задержали дыхание, ожидая торжественного момента, когда Один объявит своего любимого сына новым Властителем Асгарда. Он поднялся с трона, облаченный в лучшее парадное, с непоколебимой решимостью в глазах. Но вдруг, перед тем как оратор высказался, посох Бога с пронзающим ударом врезался в пол. Все замерли, осознавая, что что-то не так. Секунды казались вечностью, но Правитель не медлил. — Йотуны.       Мария кинула вопрошающий взгляд на дядю, получая в ответ зловещую улыбку от которой замерло естество и похолодело в груди. Краткие мгновения немых разговоров не остались незамеченными леди Сиф, сделавшей собственные выводы, однако пока не принимающей каких-то поспешных решений, лишь отложив в разуме некую «пометочку».       Троица мужчин и дочь Могущественного мира рассекали воздух, несясь на всех парах к Хранилищу. Принцесса мельтешила последней, постоянно поправляя поднятое платье, края которого выскальзывали из вспотевших от волнения ладоней. Прибыв к вратам Хранилища, ужасная картина открылась перед их глазами. Неподвижные тела воинов-асов и ворвавшихся ледяных великанов лежали повсюду замерзшими статуэтками, словно подчеркивая важность миссии, которая покоилась на плечах Одина, чуявшего посторонних в другом конце дворца.       Громовержец, сгорая от гнева и решимости в один миг, стиснул крепче Мьёльнир, готовый сбивать врагов сиесекундно. Под ногами и в отделочных бассейнах по краям тропы, ведущей к опаснейшим артефактам, лежали ошметки синей плоти, увековеченной в собственных льдах. Слышались биения колотящихся сердец, словно ожидавших встречи с неизвестностью.       Хруст. Время остановилось. Едва сглотнув ком в горле, девушка посмотрела вниз, лицезрев один каблук, застрявший в искромсанной руке ледяного великана и по ней нельзя было определить, кому прежде принадлежала конечность. Не привлекая посторонних любопытных взглядов, она кое-как вырвалась из плена ситуации, нагоняя семью. — Йотуны должны заплатить за содеянное! — до слуха донесся разговор на повышенных тонах со стороны отца. — Они заплатили, — дед изучал глазом ларец, за которым и явились гости. — Жизнями. Разрушитель все сделал. Ларец в целости, все хорошо. — Спокойствие Всеотца виделось Богине подозрительным, а вот буйный нрав и непродуманность Тора соответствовали абсолютно. — Как это хорошо?! — не унимался он, только распыляясь. — Они были в Хранилище оружия! Если бы ледяные великаны украли одну из реликви… — Но не украли.       Принцесса думала над горячими спорами, неуверенная стоит ли вмешаться, аль занять позицию дядюшки — молча и осуждающе паря в стороне. На цыпочках подбежав к Локи и робко коснувшись его ладони, жалостливым взглядом намекнула, что боится разоблачения и провала. Не за себя, за него. — Начало положено, — прочитала Мари по чужим губам, успокаиваясь и ощущая как мужская рука переплетает их пальцы, крепко сжимая. — Как Царь Асгарда… — Ты ещё не Царь! — осадил отец сына и двое из четырёх членов династии улыбнулись.

***

      Бравые воины, а также преданные друзья вошли в трапезную залу под шум разбивавшейся посуды, летящей со столом прочь от центра. Слуги трепетно готовились к празднованию по случаю коронации Тора, что так и не стал Владыкой девяти миров. Царица тщательно продумывала посадку гостей, выискивая светлое помещение, что отнюдь не просто в тысячах акрах замка, остановившись на открытом пространстве, где должен был видеться чудесный закат в завершении дня. Обозленный, ужаленный ядом несправедливости, он сел на ступень у одной из колонн, за которой поджидал своего триумфальной часа Локи, готовящийся появиться с поддержкой, тогда как Вольштагг беспокоился только о потраченной впустую пище, причитаючи собирая ошметки кусков на золотой поднос, смешивая виноград и мясо, а затем облизывая пальцы, довольно постанывая.       Брат, севший подле брата, невинно глядя в голубые глаза напротив несколько долгих и мучительных минут, перебирал в голове фразы, с которых стоит начать. Особого труда в манипулировании Громовержцем не возникало порядка сотен лет, сейчас проблем так же не возникнет, главное знать, куда давить. — Находиться сейчас в моем обществе неразумно, — фыркнул Одинсон. — А кто сказал, что я разумен? — самое честное, что мог выдать лжец. — Этот день должен был стать моим! — Бог грома стукнул кулаком по колену, стискивая зубы до боли в нерве. — И он придёт, — удостоверившись, что они сидят достаточно далеко, чтобы разговор не подслушали, снизил голос, переходя на приемлемый шёпот. — Если тебя это утешит, я думаю ты прав. И насчёт ледяных великанов, и Лафея, и всего. Раз они однажды прорвали оборону Асгарда, кто уверен в том, что они не сделают этого снова, но только с целой армией? — Ну конечно! — взревел мужчина, вскочив с места, всплеснув руками. — Но ты ничего не сможешь сделать, не ослушавшись отца, — надавил Локи, завершая поток импульсов, дающих плоды в мозгу Тора. — Точно! Нам лишь нужны ответы, — теперь спесивец обратился к товарищам по оружию, не сомневаясь, что те пойдут за ним. — Нет, нет, нет, — начал оправдываться Локи, маша пальцем в укор наследнику. — Иначе мы не защитим наши границы! — если. Когда Одинсону нечто взбредает в голову, не изменить мнения правоты его, ибо кто смеет строить догадки мудрее будущего Царя? — Это опасно! — теперь все присутствующие обязаны присоединиться к дискуссии. — Опафно? Что именно опафно? — Вольштагг, с набитым ртом, все ещё изучал уцелевшую еду, довольно поглаживая длинную бороду. — Ф любом случае я ф деле! — Мы идём в Йотунхейм! — объявил Тор, подбегая к ребятам.       Сиф разочарованно покачала головой, зная что их ждёт успешный провал.

***

      Знаменательные башни оставались позади, блокируя уходящие лучи солнца, когда Тор и его отважная небольшая армия, не то чтобы тайно, покинули замок, подбираясь к гордо ожидающим великолепным гнедым скакунам. «Настала пора оседлать лошадей и отправиться на войну против йотунов, чтобы отомстить за унижения, которые те причинили Асгарду», — не произнеся эти слова вслух, однако проговорив про себя несколько десятков раз, Громовержец, довольный сим поступком, уместился в седле высоченного коня, по силе не уступающего дракону.       Локи, чуть отстававший от общего стада, загадочный, задумчивый и непредсказуемый, заплетался о собственные ноги. Равнодушно и наощупь похлопав кобылу по серебристой гриве, практически уткнулся в неё лбом, шаря во внутреннем кармане камзола в поисках угощений. Выдюжив поток нравоученых мыслей, пред его взором мелькнуло нечто красное. — Давеча её не баловали, — среброликую кобылицу кормила принцесса, бережно поглаживая по уху. — Всегда в ней души не чаяла, жаль, что она не моя. — Ты рачительней меня к Ископее, думаю она была бы рада прокатить тебя. — Не уезжай, — отряхнув ладони от семечек, оставшихся после кормежки, Мария вытерла руки о края платья. — Это необходимо, — мужчине хотелось многое поведать, одно только время поджимает и Фандрал косится, подлец. — Молю, — воскликнула она, окутанная смутным чувством тревоги.       Локи повернулся лицом к деве, в его блестящих глазах отразилась какая-то необычная смесь грусти и решимости. Он расторопно подошел к Богине и по-свойски взял ее за руку. — Ты же помнишь, что велел сделать? — спросил он, нежно гладя ее кожу. — Только доберёмся до бивреста, сразу сообщи страже и немедля пусть мчатся ко Всеотцу.       Мари смотрела на дядюшку со смешанными чувствами. Она понимала его стремление увязаться за Громовержцем, жажду доказать смелость и принадлежность к прославленному Асгарду. Но в ее сердце вопило также и чувство сильного беспокойства за безопасность мага. — Я помню, сделаю, да, — промолвила она мягко, стараясь пробудить в нем осторожность. — Не представляешь, как мне страшно за... — Не беспокойся, моя сладкая. Я вернусь невредимым, к тому же не собираюсь лезть на рожон, — Локи улыбнулся слегка и коснулся щеки принцессы кончиком пальца. — Поставлю парочку иллюзий и буду смотреть как братец героически калечит свою судьбу.       С этими словами Бог взобрался на Ископею, подмигивая племяннице. Мария смотрела, как он восседал на спине лошади со всевозможной гордостью и достоинством, осязая восхищение перед мужской отвагой. Конь заржал и встал на дыбы, когда Локи стиснул поводья крепче и поскакал к остальной команде. — Хэй, дорогая, — окликнул её отец, когда чаровница уже возвращалась ко дворцу. — Я привезу тебе сердце Царя Йотунхейма и это будет мой самый значимый тебе подарок.