Все началось в конце времен...

К нашему отчаянию при потере тех, кого мы любим, нередко тайно примешивается любовь к самому себе и малодушие перед новыми обязанностями, налагаемыми на нас утратой. «Жорж Санд»

      Стоя у дверей опочивальни племянницы уж битый час, Локи никак не решался войти, ненароком подслушивая разговоры, скорее галдеж шалопутных служанок, среди которого мелькало мнение матери, а ещё реже согласие Марии. По тембру голоса принцессы сразу стало понятно отсутствие радости в столь значимый день. Сомнения некие закрадывались, но вряд ли она была так сильно разочарована и недовольна. Все же девки любят наряжаться часами, болтать и заплетать друг другу косы. Практически отвесив себе оплеуху, Локи вспомнил, что упомянутые им качества — совсем не про маленькую Богиню. Задорная, любознательная, умная, бунтарская, печальная и безразличная к внешнему виду во многом по его вине, смелая, сильная, амбициозная и красивая — так бы описал Её Высочество любой, кому достало чести узнать поближе раскрывающийся бутон пышного пиона.       Поднося сжатый кулак к деревянной глади, принц вновь и вновь сдавался, усердно заверяя в новой попытке однозначно постучать и зайти, приветственно кивнув членам семейства. Лишь уловив внезапное приближение по ту сторону стены, машинально дёрнул ручку на себя, дабы не показалось, что стоит и подслушивает, оказавшись в более неловко ситуации, чем хотелось. Девица, стоящая на пути и держащая пред собой небольшую, но ровную стопку различных обрезов ткани, сиесекундно отошла в сторону, кланяясь и дозволяя принцу войти.       Практически все залы Асгарда олицетворяли элегантность и пышность стиля. В этих просторных и утонченных помещениях проступало изящество скандинавской культуры и северного волшебства.       Главным элементом убранства покоев стало обилие древних символов и рун. Симметричные и узорчатые узлы украшали стены в виде резного дерева или камня. Такие детали создавали связь с историей начала появления Асгарда.       Гобелены, используемые в оформлении опочивальни, являли собой эдакую эксклюзивную роскошь. Тяжелые шелка и бархатные занавеси опускались на окна, создавая фокус внимания на просторных и грациозных сводчатых арках. Расписные перины, украшенные абстрактными и символическими декорациями, придавали дополнительный акцент и притягательность.       Все освещение в покоях поддерживала постоянная магия с учетом внимательного конструирования приглашенных чародеев, несчетное количество времени переделывающих спальню из-за вечного недовольства хозяйки. Драгоценные кристаллы рассеивали свет по всей комнате, создавая игру солнечных лучей, которые проникали сквозь стекла витражных окон. Создавалось мнимое ощущение, что находишься внутри самоцвета.       Отделка, мебель и ткани создали комбинацию, которая идеально соответствовала рангу Её Высочества и культурному наследию, воплощая в себе душу Асгарда. — Матушка, — он обрадованно кивнул и перевёл взгляд на племянницу. — Мари… Выглядишь… — Приоткрыв рот в самом настоящем поражении, не сумел сразу подобрать необходимых слов. — Благодарю, — не дав собраться с мыслями, оборвала девушка его, показывая видом намерение прекратить дальнейшие любезности. Не смутилась, как прежде из раза в раз, не поплыла добродушная улыбка и не заблестели глаза, полные радости новой встречи. Мари отвернулась к зеркалу, приглаживая наряд.       Он понял, что потерял её доверие и любовь именно сейчас. Грудь неприятно сдавилась в тиски, а дух пал, с напускной уверенностью, приблизительно до уровня Хель. — Твой отец попросил меня сопровождать тебя на пути к становлению, — упомянул принц, наконец объясняя причину нежеланного появления. — Не мудрено, — взявшись обеими руками за бока платья, она приподняла его, спускаясь с небольшого стенда, на котором стояла босая. — Опрометчиво было надеяться, что он явится меня поддержать. — Одна из приближенных фрейлин — Ингеборге — невзрачная, однако, вернейшая подруга с копной редких русых волос, собранных в преаккуратный хвост, мутными серыми глазами и в белом одеянии, как и все присутствующие согласно правилам, подлетела к Марии, опускаясь пред ней и бережно надевая подготовленные изумрудные туфли на бледные ступни, полностью завершающие готовый образ. — Он передавал свои… — Меня проводит бабушка, спасибо, — отрезала девица сложив руки на груди, ожидая пока дядя покинет покои. — Милая, — к беседе подключилась Фригга. — По традиции лишь родственник мужского пола может тебя сопровождать на всем пути. — Тогда пускай дедушка, — Её Высочество уже не скрывала презрения павшим на неё выбором кавалера. — Он проводит церемонию, ему не положено, — заметил Локи. — Что же… Выбора, похоже, у меня нет, — сдавшись наскоро, не видя смысла для дальнейших препираний, Мария дала знак готовности, и все, кроме дяди, покинули комнату.       Повисло уничижительное молчание. Изо всех сил показывая отсутствие неловкости, девушка по обычаю бродила туда-сюда, делая вид, что ищет нужную вещицу. Подлетела к трельяжу, взяла с тумбы продолговатый флакон, вынимая пипетку и нанося масло на участки кожи за ушком, на изгибах локтя и завершающей стала капля, упавшая в зону декольте. — Мария… — Дядя, не нужно, — продолжая банальные штрихи и совершенно ненужные, она вернулась к зеркалу, снимая серьги с чёрными мелкими камнями, предположительно из оникса, заменяя их на простенькие жемчуга, абсолютно не идущие образу. Намеренно тянула, через несколько мгновений красований и недовольных вздохов, возвращая первоначальные украшения. — Я понимаю, правда, это не просто, но я давно хотел покончить с этим разговором. Как-бы тяжело не пришлось, нам надо поговорить, а мне извиниться. — Извиниться? За что? — хлопоты все до единой оборвались и полное внимание отдано принцу. — За то что отдалился от тебя, бросил на произвол и стал самым ненавистным для тебя человеком. — Забавно, что мой отец сделал тоже самое, но почему то больно только от твоего предательства, — Мария хмыкнула, проводя язычком по кромке зубов, намеренно прикусывая кончик, во избежание подступивших слез. — Я знаю, дорогая, но и ты должна понять, что это было ради твоей безопасности, — подключив жестикуляцию, незаметно он попытался встать ближе. — Ты бросил меня ради моей безопасности?! — дав волю ярости Богиня пресекла любые попытки к ней подступиться. — Да, то есть… Я понимаю как это звучит, но не могу всего объяснить, тебе просто надо мне верить. — Верить Богу Обмана? Я уже не та малютка, что слепо шла за тобой, Локи. Ты разбил мне сердце, сделал очень больно, а я мстительна, знаешь? — Малышка, — мужчина разрушил выстроенные девой границы, подошёл ближе вопреки реальному страху и бережно коснулся её запястья, — я знаю, что тебе больно, но ты не будешь делать больно мне в ответ.       Это «малышка» — дало трещину в крепкой броне, а непрошенные объятия раздробили внутренний доспехи окончательно, разлетаясь на мелкие осколки по всей Вселенной. Как же ей тотчас поплохело. Слезы ручьём хлынули, полившись водопадом. — Ты должна знать, что несмотря ни на что я буду любить тебя больше всех на свете, но так надо. Нам нельзя сближаться. — Ненавижу тебя, — горько заплакав, она обняла его в ответ, жмурясь от попавших в глаза растекшихся красок, нанесенных в виде ритуальных узоров на веки, лоб и нос.

***

      С гордо поднятой головой она вышагивала по главным коридорам дворца под руку с Локи, слушая цоканье каблуков, гулко звучащих в отплясывании со стен. Асы, приветствовавшие их на пути к церемониальному залу, низко кланялись, осыпая дорогу тмином, по приданиям способствующий усилению энергии Бога и облегчении в переходе на новый этап.       Здесь собрались все члены семьи, друзья, мейстеры, холуи и лекари на случай, если что-то пойдёт не так, как нужно. Раболепие придворных сочилось со всех сторон. Что ни звук, то и подарок: все зернисто, крупно, как сам жемчуг, и, право, иное названье ещё драгоценней самой вещи. От мерзотной лести в сторону принца и принцессы, на неком телепатическом уровне, оба с тяжестью духовной сдерживали отвращенные выражения на лицах, жаждая в тандеме обкорнать длинные лживые языки. Мария в волнении сжала руку дяди, а он одарил её тёплой утешающей улыбкой, доводя до каменного алтаря, сверху донизу исписанного заклятиями на древнем языке. Дева обучалась различным культурам с детства, в том числе утерянным символам, однако из-за подступившей паники буквы плыли и чтение не представлялось возможным.       Заняв почётное место лицом к зрителям, она опустила глаза к старинному бронзовому сосуду с одной стороны которого лежал клинок, а с другой — перевязочные материалы. В голове сие представление было отрепетировано бесчисленное множество раз, но стоя в настоящем моменте, уверенность успеха испарилась.       Церемония началась под громкую органичность тромбонов, ознаменовавших открытие врат потоков, после которых четверть часа предоставлялась на изучение своего «Я». Бледно-золотые нити вырвались из сосуда, доселе наполненного жидкостью в половину объёма, оплетая фигуру царевны и плавно проникая в тело, не причиняя при этом дискомфорта. Она не чувствовала ничего, хотя думалось, что будет иначе.       Всеотец заставил умолкнуть щебетавшую знать ударом величавого посоха о пол, звук от чего пошёл рябью, практически сбивая с ног. Возводя руки к небу и ревом, закладывающим слух, отчеканив молитвенное заклинание на призыв сил определения. Большая часть ритуала окончена. Очередь Марии.       Трясущейся конечностью она взяла нож, выставляя ладонь другой руки перед собой, прикидывая где порезать. Минута, другая, никак не совладать с колотящей паникой. Перед глазами поплыло от глупого страха, Её Высочество пошатнулась, делая полшага назад, почти падая в крепкие мужские руки, так кстати появившиеся в помощь. — Локи, — тысяча знаменований в секунду определили, что это он. — Я рядом, не бойся, я помогу, — вернув принцессу в исходное положение и переняв у нее клинок, дядя встал сзади, плотно прижимаясь к спине племянницы, приобнимая её за живот. — Попробуем ещё раз, вместе? — Да, — Мари никогда не была ни в чем так уверена, как в этом. Её внутренности горели, такое возбуждение стыдно испытывать в толпе. Чрево опалило волной сладкой истомы и когда лезвие прошлось по коже, девушка застонала от удовольствия, хоть для всех неведающих похоже вышло на стон боли.       Мягкое движение чужих пальцев прошлось по венам, подтягивая все ее тело к сосуду, наполняя его парой капель крови. В голове творилось сущее безумие, она уже не понимала где находится, едва удалось нащупать руку Локи на своём животе и словить ртом достаточно воздуха. Губы пересохли и потрескались, Мария обернулась и мужчина увидел её бешеные глаза. Исход инициации отправился на последнее по значимости место. Богиня жаждала его прямо здесь и сейчас, а он, прекрасно сознавая состояние девушки, будучи в кошмаре, не мог позволить всему развалиться. — Соберись, малышка, — насильно отвернув её личико от себя, принц заставил смотреть на результат их работы. — Почти свершилось.       Казалось, гости ослепли или погрузились в транс интереса, не замечая неприличных искр, летящих от этих двоих. Каждого присутствующего занимало решение Вселенной. Богиней чего она станет? Богиней сумасшествия… — Моя умница, — его шёпот пробрался под кожу, а губы наглым образом задели мочку уха. — Хорошая девочка.       И сознание уплыло. Последнее, что она помнила — это наслаждение, проходящее от кончиков пальцев ног до самой макушки электричество, оргазм и бессовестно-желанное касание чего-то твёрдого, упирающегося в поясницу, а после его ледяные руки скользящие по груди в падении и тьма.

***

— Убери от неё свои грязные руки, жалкий раб! — до смерти знакомый голос прервал слияние распаленных страстью. — Ваше Высочество…       Таргариен не привык к подобному обращению и за такую спесивую наглость отрубал поганые языки на родине, однако он не в Вестеросе и ситуация требовала проглотить неуважение ради ученицы и по той простой причине, что драка с одним из наследников престола — худшее завершение карьеры. — Локи… — Принцесса нехотя сделала шаг в сторону. — Ты что здесь делаешь? — Я? А ты?! Позволь узнать, что ТЫ творишь? — Конкретно это, — Богиня провела рукой в воздухе в области лица Деймона, — не твоё дело. — Сказала племянница с тоской в голосе. — Мне кажется, что Всеотец не это имел ввиду, когда просил обучать Марию искусству боя.       Тон мужчины превратился в ледяное орудие пыток. В его глазах сверкала ярость и обида. Он чувствовал, что его доверие было предано. Никогда, никогда не думал, что эта девочка сможет убить его душу таким образом. Не сразу язык повернулся, не сразу пришли нужные слова. Застав подобную сцену, дар речи ретировался в бездну. Долгая минута их облизываний теперь останется в памяти до скончания времен.       Неприступной и гордой оставалась её наружность, пряча страх за семью замками. Предчувствие не подвело и сегодня с самого утра что-то шло не верно. Её рассеянность и забывчивость — сигналы с бьющих тревогу колоколов. Проигнорировав потихоньку развивающийся в ней дар предсказаний — попала она в ловушку беспечности. Кратко извинившись за поведение дядюшки перед Драконом, с просьбой перенести остаток тренировки на другой день, Мари, смирив укоризненным взглядом Локи, последовала ко дворцу, намекая, что ему необходимо пойти следом и завершить разговор. Лжец развернулся и, презирающе глядя на оружейника, ушел, оставив того у обрыва.       Девушка скорее летела по воздуху, нежели быстро вышагивала. Почуяв, что её догоняют вновь и вновь ускорялась, надеясь, что дядюшке не удастся поравняться с Её Высочеством. Не перенести тоски чужих глаз, не выстоять перед напором вины, отражающейся в голосе мужчины. Оставался малюсенький шанс на внезапное исчезновение Бога по важнейшим делам, чем беседа наедине. Удача растворилась в миг, когда молнией Мария пронеслась мимо кухарок и камердинеров, спешащих накрыть царский обед и достигла врат в свою опочивальню, где некуда деваться, оказываясь заточенной в узкой клетке с самым опасным для её сердца и души волшебником. — Я прошу тебя усвоить лишь одну единственную вещь, — она дошла до середины комнаты, оставаясь в положении спиной к принцу. — Несмотря на то, что по каким-то причинам мы родственники, ты не имеешь права вмешиваться в мою личную жизнь из-за твоей незначимости в ней. — Ты не можешь просить меня о таком. Ты — моя племянница, — затворив магическим всплеском дверь, Локи по-хозяйски осмотрелся на предмет изменений или намёка на постороннее присутствие. Ревность лилась из него, будто нескончаемый гной с запущенной раны. — И это пустой звук, просто слова. Да, сызмальства — значило для меня о-о-о-о-очень очень много, я была глупа и юна, думая, что…       От его прожженного взгляда лютый холод по затылку лёг в основу дрожи. — Думая что? — один короткий шаг. — Неважно, — смахнув мурашки подергиванием плеч, девица принялась расшнуровывать тугой кожаный корсет для занятий, заведя руки за спину к пояснице. — Важно, Мари. — Не зови меня так, тебя давно нет рядом, и я привыкла, а сейчас тебя донельзя много. — Хочешь, чтобы я ушёл? — ещё шаг. — Да. «НЕТ». — Прокричала у себя в голове Богиня. — Неужели не хватило времени моего отсутствия в походе? — шаг. — Этого было дьявольски мало. — Не лги, я знаю, что ты не отходила от окна и ждала меня каждый день.       Разочарованная предательством прислуги, так скоро передавшей всю информацию на блюдечке постороннему, дева шикнула, мысленно откладывая пометку о прекращении любезничества и лояльности со сворой собак в услужении. — Языки бы сжечь этим сплетницам.       Локи усмехнулся и оказался прямо за ней, помогая покончить с корсетом, надетым поверх потрепанной шимизетки из чёрного шёлка, окантованной зелёным бархатом, на спине, с которым она мучалась. Без помощниц справиться с этой частью гардероба не выходило никогда, если только конечности обратить горячей глиной и лепить до застывания, выворачивая назад. — Неужели, он так хорошо целуется? — не трудно догадаться, что племянница намерено почала раздеваться, точно зная, что понадобится его содействие. Причём так умело манипулирует! Ни слова не сказала, а он тут как тут, кропотливо возиться с нитями во избежание стыда от бездействия пред беспомощницей! — Просто потрясающе. — Есть с кем сравнить? — Есть. — Не провоцируй меня, Мари, — главное сейчас пережить ужас ревности, который охватил тясячами игл. — Так же как ты не провоцировал меня на инициации? Когда соблазнительно шептал на ухо, поглаживал живот и упирался своим членом в меня? — она обернулась ровно тогда, когда мужчина покончил с разделкой и скинув плотный гобелен с уставшего тела, осталась в блузке. — Мари! — Я что-то упустила? — ощущать тяжесть в сердце, понимать неверность слов и поступков, однако перечить, рвать остатки их связи на ошметки, принцесса продолжала. — Гр-рр-р, — эти чувства вызывал его маленький ангел, его племянница, которую он всегда защищал и любил. — Ах да! Потом ты снова исчез из моей жизни и сделал вид, будто ничего не было, а теперь имеешь ко мне претензии, когда я выбрала себе мужчину. — Он тебе не подходит, — прошипел Локи с горечью. — Он принц. — Он смертный. — Как и мы. — Не сравнивай. — Ты тоже не сравнивай, — уязвленный, практически оголенный, полный хаоса и печали, Бог сбросил мантию лжи, уловок и заблуждений, будучи искренним для нее всецело. — А кто по твоему мне подходит? — Я.