Градиент

«Спрятать то, что не понравится другим, скрыть правду о себе, забыть тот ужасный поступок, отринуть себя и начать жить по-новому мешает тень вины, идущая с грехами бок о бок. Шёпот прошлого, кусающий тебя за лёгкие и за сердце, напоминает не только Пауле, но и другим людям о том, кем она является на самом деле.»    Паула не удивлена тому, что Саша направила на неё пистолет. Единственный и невредимый глаз словедки выдавал её прикрытую пеленой ненависти скорбь. Бежать некуда, несмотря на их холодное прошлое Саша не побоится выстрелить. И Паула не винит её, знает, чем заслужила.  — Ты всё помнишь. Поэтому и убегаешь, я права?    Весомая причина бояться их встречи, которую Паула действительно желала, так это понимание того, что Саша всё знает. Крайгерка прикрыла глаза и продолжила молча стоять, осознавая настоящую цель её скрытого страха — забыть всё не выйдет ни у неё, ни у бывшей подруги. Саша сжала губы, ведь она видела это, понимала, знала Паулу, как себя, но жалеть не собиралась. Пистолет рывком направили за спину крайгерки, пуля пролетела мимо неё. — Отвечай. — Права. Во всём, — от внезапного выстрела крайгерка дрогнула.    Паула отвернула голову и спрятала глаза от настойчивого взгляда Саши. Она хотела скрыть свой страх, не замечая, как заметна её дрожь. — Спряталась за Кариной, как невинная и трусливая девчонка, — Саша приблизилась к Пауле. — Я не пряталась. Мы столкнулись случайно, — нехотя отвечала Паула. — Я не планировала с ней долго оставаться. — Да ну? И спокойно её отпустишь? — Саша улыбнулась из-за проснувшегося азарта. — Юля тоже, наверное, случайно осталась здесь?    Паула посмотрела на Сашу и пыталась выяснить, что она чувствует. Она увидела скрытую боль и вздрогнула от давно скрытых чувств — от сочувствия, которое для Саши выглядит, как издёвка. Они оба не хотели этого разговора, но он обязан был случиться. Словедка продолжила: — Зачем ты её закрыла во время нашего побега? Ты ведь знаешь, что делают с теми, кто когда-то пытался сбежать. Ты чувствовала это на себе! — Потому что завидовала, — тихо сказала Паула. — Громче говори! Разве так ты себя ведёшь с другими? — рявкнула Саша, не расслышав. — Завидовала я! Что тебе ещё надо? — Паула отошла от неё на еле держащихся ногах. — Хочешь пристрелить меня за это? Так вперёд, стреляй. Толку от этой драмы нет! — Есть, — Саша сделала паузу и подошла к ней вплотную, прижав пистолет ко лбу. — Нужно уметь отвечать за свои поступки. И тебе придётся это сделать, ведь ты боишься смерти, даже такой лёгкой.    Паула ненавидела, когда с ней разговаривают, будто свысока и с приказным тоном. Отец её растил, как волевую и сильную девочку, которой никто не ровня, и эта черта осталась с ней даже после его предательства. И из-за этого Паула говорила всё, что собеседнику не понравится, и не задумывалась над словами. Но когда пистолет оказался у её лба, она отвела лицо в сторону, сжала прослезившиеся глаза и согнулась в коленях. Не отрицая свою гордую натуру, Паула всё ещё боялась смерти.    Саша долго смотрела на загнанную девочку, оценивала её дрожь и страх перед возможной смертью. Она взяла Паулу за щёки и повернула её лицо к оружию: — Юля тоже боялась, как ты. Но тогда ты об этом не думала.    Саша медленно убрала пистолет и тяжело вздохнула. Она выпустила свою обиду, больше измываться над когда-то близким ей человеком она не могла. Паулу отпустили, она села на пол, опустила голову и начала вытирать глаза от нахлынувших слёз. Словедка отвернулась от неё и покачала головой: — Не реви, я не убью тебя. Не могу. Я ведь не ты.    Паула сжалась, уткнувшись лбом в колени. Она хотела этой встречи, хотела, чтобы всё было как раньше — чтобы Саша была рядом с ней, и никто больше им не мешал. Но не такой встречи. Ей не нужна Карина, она не чувствовала к ней того же, что и к Саше, ради которой решилась на этот поступок.    Она не чувствовала себя особенной. Когда Паула увидела рядом с Сашей другую девчонку, она сразу поняла, что за время, проведённое в изоляторе наедине с собой, она стала вновь никому не нужной, брошенной. Крайгерка думала, что когда Юли больше не будет в их жизни, то Саша снова начнёт с ней общаться, как раньше, без лишних людей.    Но когда это произошло, и когда Паула встала после этого перед ещё не знающей Сашей, крайгерке стало противно от самой себя. Одновременно от своего поступка и от вины перед Сашей. Саша трясла её за плечи и со слезами на глазах спрашивала, где Юля, а Паула не могла ответить. Убежала в Ронсонно, где встретила Карину, которая помогла ей оправиться от падения.    Паула грезила о встрече с бывшей подругой, но понимала, что ничего не выйдет.    Саша села перед ней. Паула посмотрела на неё и невольно отодвинулась, хотя желала обнять её и не отпускать, не уходить от неё больше никогда. Словедка осмотрела её, горько усмехнувшись: — Ты так скоро под стол уползёшь. Сильно испугалась?    Крайгерка снова стремительно отвела глаза. Теперь она не скрывала свой стыд, который ощущала перед бывшей подругой. — Честно, я догадывалась о том, что ты что-то сделаешь. Но не хотела в это верить, — начала монолог Саша. — Но чтобы отправить её на смерть... Ты переборщила, конечно. Хотя сколько бы я не пыталась, Юля всё равно тебе мешала.    Паула почувствовала себя глупой. Это правда, Саша пыталась с ней заговорить вновь, когда она вышла из одиночной палаты. Но появление Юли раздражало, и Паула сама же начала отталкивать от себя близкого человека. Возможно, будь она менее завистливой, ничего бы не произошло? Ведь нормально, что Саша помогала не только ей, но и другой девочке? — Но ты мне всё ещё дорога. Простить этот поступок я никогда не смогу, но ты обязана пойти и найти её вместе со мной. Если она жива, — Саша запнулась. — То всё будет хорошо. Всё останется как просто глупый и детский поступок, верно?    Видно, что Саша сама хочет, чтобы всё было хорошо. Что бы не произошло, она не уйдёт от крайгерки, как Паула когда-то. Она промолчала. Потраченных нервов и грызущей её совести хватало, чтобы «разрешить» Саше пустить в свой круг кого-то кроме Паулы. Ревность не стоила того, что произошло на эмоциях во время побега. — Если честно, я хочу, чтобы она была жива, — прошептала Паула. — Было бы неплохо, — хмыкнула Саша. — Тогда пойдём?    Она встала и протянула Пауле руку. Как в первый раз, когда они только увиделись.    Не сдерживая нахлынувшей радости, Паула взялась за руку и крепко её сжала, встала с пола и чуть не стукнулась головой об стол — Саша прикрыла её. — Ты мне руку сдавишь так, — словедка приподняла брови от удивления. — Извини.    Паула смотрела на неё, как на надежду, на последнее, что у неё есть. Саша растерялась, но приняла это. Давно, очень давно между ними не было чего-то помимо разногласий и недосказанности. Ощущение того, что всё можно исправить придавало сил. Хотелось сделать всё возможное, лишь бы таких моментов было много. Паула смотрела на Сашу, совсем забыв про то, что происходит в мире — ждала её действий, хотела помочь ей и просто верить, что ошибка не станет роковой.    От мыслей и восхищения отвлекло чьё-то глухое пение, доносящееся издалека. Паула распознала знакомый голос. Она огляделась по сторонам: — Ты слышишь? — Что? — Кто-то поёт.    Саша замолчала, но так ничего и не услышала. Она непонимающе посмотрела на Паулу и заметила что-то странное в её глазах. Крайгерка резко потянула Сашу за собой: — Голос знакомый, почти как у Юли, вдруг она? — Паула, я не думаю... — Идём!    Паула бесцеремонно потащила её за собой к выходу из архива. Совсем скоро она перешла на бег, желая найти того, кого сама же обрекла на возможную смерть. Саша бежала за ней, не совсем понимая, что движет крайгеркой: — Здесь тихо, Паула! Ты куда?    Её вопросы остались без ответа. Паула бежала, как по зову, без воли выбора.    Они прибежали в центр корпуса, представляющий из себя огромный, длинный и многоэтажный коридор, когда-то забитый людьми в постоянном движении. Раньше здесь было много света от ламп, распространяющихся по стенам и потолкам, но сейчас всё было разбито. Тут Паула резко остановилась и посмотрела в другой конец коридора. Саша пыталась отдышаться, попутно спрашивая: — На месте?    Паула молча кивнула вперёд. Саша повернулась в указанную сторону и застыла.    Чем дальше шёл коридор, тем страшнее он выглядел. Почти весь пол уложен трупами, казалось, со всей больницы их притащили сюда. Разодранный ковёр пропитался кровью, вонь стояла такая, что Саша еле сдерживала рвотный позыв.    И в центре всего кровавого месива, в конце коридора, где ярко сиял один голубой фонарь, на разломах сидели два человека. Уже знакомая Саше и Пауле женщина пела, расчёсывая волосы лежащему на коленях ребёнку. Теперь пение слышала и Саша, мягкое и волнистое, как ветер, но исходило оно от бывшей Смотрящей под именем Кокóна. — И когда мотылёк долетит до неба, — пела беловолосая девица, печально вздыхая. — Злость Владыки будет не так... свирепа.    Её песня звучала как колыбельная и успокаивала тревожное дитя. — Кокона, — ошеломлённо сказала Саша и взглянула на крайгерку.    Паула в оцепенении смотрела на медсестру, ранее полюбившаяся всему детскому корпусу. Видеть её в такой ужасной картине казалось невозможным и странным. Как она жива, и если так, то почему не ушла? Неужели она тоже ищет детей, как это делали Саша и Слава?    Словедка прошла вперёд, аккуратно вынимая руку из хватки остолбеневшей Паулы. Чем ближе она подходила, тем отчётливее становился силуэт ребёнка. Девочка в хельмской форме подняла голову, её необычное украшение в виде рожек осчастливило Сашу— на коленях Коконы лежала Юля. — Паула... Она жива! Паула?    Она не отреагировала. Смотрела на них в оцепенении. Неужели настолько удивлена подобной картине? В один момент нечто яркое полетело в них, и Саша потянула за собой подругу, пришедшую в себя. — Какого чёрта, Кокона?! Свои! Мы не навредим!— заорала Саша, прикрывая непонимающую крайгерку.    Женщина, ранее их медсестра, повернулась в их сторону, но в необычных глазах читалось лишь разочарование. Она погладила Юлю, чей вид не казался дружелюбным: она смотрела на подруг так, будто их ненавидела. Бывшая Смотрящая покачала головой и встала с места, девочка следом за ней. Саша загородила собой Паулу, не понимая, что происходит: — Мы с миром! Паула... Она не причинит тебе вреда, Юля! — Сколько проблем от одной маленькой девочки... — сказала, наконец, Кокона. — Ты хотела увидеть это, Юля?    Юля кивнула и продолжила молча смотреть на них. — Теперь ты спокойна, — прошептала Кокона. — Пусть твоя душа пройдёт Хаос, и ты попадёшь в самое лучшее место. — Что? — шепнула Паула, смотря на Сашу.    В один миг всё стало ярче. Время вокруг Паулы будто остановилось, а то место, где она была, перестало пугать её. Сгнившие трупы людей исчезли, кровь стёрлась с ковра. Саша и Юля пропали, остались только она и Кокона.    Смотрящая уделяла Пауле слишком много внимания. После бывшего врача Паула не подпускала её к себе, боялась, что ситуация повторится. Однако женщина не трогала её, не угрожала и пыталась понять Паулу. Она пела ей, много пела, пусть девочка этого не просила. Голос Коконы всегда казался ей волшебным. Он успокаивал Паулу, как когда-то голос отца. Как она могла перепутать её голос с голосом Юли? Почему она кинулась на него, как ослепшая?    Паула смотрела на неё и ощущала лживое спокойствие. Однако она всё ещё не верила ей, не понимала, как что-то настолько хорошее и безопасное может вообще существовать. Будто в женщине не было изъян, была каждому матерью, особенно Пауле.    Кокона выпрямилась, и теперь она казалась выше и даже больше, чем была когда-то. Паулу пробил резкий холод и страх, руки стали потеть, а поверхность под ногами обмякла. — Ты достаточно бесцеремонно покинула меня, — начала свою речь Кокона. — Как ты это делаешь? — Паула растерялась, она чувствовала страх, резкое желание и прилив сил. — Тебе знать не положено, мой мотылёк. Высшая недовольна тем, как быстро проклятые покидают очаг, — Кокона прищурилась. — Не в моих целях дальше играть с тобой и с твоим отцом. Всё значительно поменялось, когда ты ушла. Теперь снаружи то, что принадлежит мне. Ты должна вернуть моё сердце. И ты это сделаешь.    Паула не понимала ничего из того, что говорит недовольная женщина. Сердце билось, как бешеное, будто она была в движении, бежала куда-то, хотя стоит на месте. — Я не хочу тебя отпускать, Паула. Но ты уйдёшь к тому, кто выдаёт себя не за того, кем является. Отныне покинуть это место я не могу.    Кокона махнула рукой, и краски в округе поменялись. Всё вернулось на круги свои: перед Коконой стояла Юля, оранжевые глаза которой не были таковыми. Их не было вообще. Как и её рук. Брюхо девочки выпорото, всё, что было внутри — уже давно выпало, видно только бездонную дыру с засохшей кровью. Она выглядела так, будто её растерзали животные.    Паула крикнула и отшатнулась. Она услышала чьи-то стоны, повернулась и увидела Сашу, уползающую от неё прочь. Она прикрывала живот, с которого стекала кровь. — Предательница... — сквозь боль шипела словедка.    Паула оцепенела, не понимая, что таковой назвали её, а не кого-то другого. Она почувствовала напряжение в руки и посмотрела заметила, как сильно сжимает окровавленный кинжал с рисунком бабочки на рукояти. Она вся была в крови, и нетрудно догадаться, в чьей.    Мир ушёл из-под ног. Паула молча стояла, не осознавая, что произошло. Саша отползла к ближайшему столбу, стремительно бледнела и ослабевала от вытекающей крови. За словедкой остался кровавый след.    Паула пырнула Сашу. Несколько раз. Теперь она вспомнила этот мутный и совсем недавний момент.    Будто озверев, Паула взяла лежащий откуда ни возьмись странный кинжал и повалила Сашу, нависла сверху и наносила новый и новый удар по её груди и животу. С невиданной яростью, странной силой и нахлынувшим адреналином, будто Паула ненавидела Сашу всю свою жизнь. Но она бы никогда этого не сделала. Не могла.    Это были не её руки. Это не её разум, она не сделала этого осознано! Когда её охмурили, когда Паула попала в непонятное пространство, она чувствовала, как потели её руки, как земля под ногами промокла. Она это сделала не сама. Паула резко начала задыхаться: кинула кинжал и в спешке рванула вперёд. Она села рядом с ослабевшей Сашей и не знала, что делать, а та вяло пыталась оттолкнуть от себя крайгерку. — Зачем? — шепнула Саша, закашляв кровью.    Паула помахала головой, её губы дрожали, она не могла ничего сказать, слова на ум не идут, вела руки то к животу, то к ней, игнорируя её попытки отмахнуться. — Это не я... — шепнула Паула первое, что пришло в голову. — Это не я! Не я!    Она сорвалась на крик. Повторяла одну и ту же фразу, не сдерживая нахлынувших эмоций — её рвало изнутри, терзало, ранило и тяжелило. Мира вокруг не было, Паула схватилась за Сашу и крепко прижала к себе умирающую подругу. — Это не я, правда! Саша! Не уходи, я ведь столько... Я надеялась... Я поверила в то, что мы... — Брат был прав, — хрипела Саша, отвернувшись. — Но я верила...   Паула посмотрела на её лицо, крепко сжимая его в своих руках. Голубой глаз Саши померк, потух, а вместе с ним и её жизнь. Паулу охватила паника: она закричала, будто старалась докричаться до той, которая больше ничего не слышала, не видела, не говорила.    То, что произошло, показалось привычным кошмаром. Паула повернулась в сторону Коконы, но той и след простыл. Юля лежала на полу, как и положено мертвецам. В глазах потемнело, всё опять начало меркнуть, блестеть, девочка ослепла. Она увидела силуэт, напоминающий её саму.    Это девочка, прозвавшая себя мотыльком. Паула отвернулась от неё и крепко обняла мёртвого человека, который когда-то протянул ей руку. Всегда протягивал руку, но больше этого не сделает. Паула просила богов не забирать её, оправдывалась, кричала, но было поздно.    Саша мертва.    Её нет.    Ничего нет. И это сделала Паула. Она взвизгнула ещё раз, как ощутила чью-то руку на своём плече, начала ругаться, а поворачиваться не хотела, вцепилась в мёртвое тело, в единственное, что осталось от подруги. И не хотела уходить — больше никогда. Паула не слышала чьих-то криков, пока её силой не отодрали от Саши, потянув за собой.    Паула кричала громко, задыхалась от слёз. Цеплялась за плащ Саши, завизжала, когда увидела, как она упала на пол с сидячего положения, как мешок, ненужный и пустой. Её взяли взрослые люди, девочка била их, царапала, не видела никого, не хотела уходить, но её крепко сжали и оттащили от Саши подальше, силуэт мёртвой девочки становился меньше, было страшно от мысли, что это последний раз, когда она видит бывшую подругу. — Паула, Паула! — кричал знакомый, мелодичный голос мужчины.    Дверь закрылась, Сашу больше не видно.    Паула, наконец, посмотрела на того, кто оттащил её, хотела потребовать, чтобы её пустили назад и влепить незнакомцу заодно.    Перед ней оказался отец, с отсутствием в жизни которого она смирилась. Паула замолкла, пусть остановить слёзы после случившегося она не могла. Её пробила резкая злоба, она отшатнулась от златоглазого мужчины. — Ты что здесь забыл? — дрожащим и громким голосом поинтересовалась крайгерка.    Август — отец, предавший свою дочь — встал и подошёл к Пауле, крепко обнял её. Возмущаться не было сил: Паула зажмурилась и уткнулась в плечо, новая волна обиды нахлынула на неё. Она продолжила реветь и позволила Августу обнимать себя. Мужчина не говорил ей ничего, гладил по липким от крови волосам и смахивал алые капли с неё.    Через некоторое время у Паулы не осталось сил реветь. Она вытирала грязными руками глаза, смотрела на кровь и молчала. Август остановил руку у неё на спине. — Ты выросла, — ласково прошептал бывший монарх. — Давно я тебя не видел. Всё ещё красишь волосы? — Зачем ты пришёл? — тихо сказала Паула, выглядывая из объятий. — Помочь тебе. — Мне не нужна от тебя никакая помощь.    Август мягко улыбнулся, аккуратно, чтобы не поранить когтями, вытирал с лица Паулы кровь. Она смотрела на него, с непривычки отмахнувшись от заботы отца-предателя. — Когда я смог противостоять ей, я пошёл искать тебя. Сразу же, — Август прикрыл глаза. — Но, видимо, слишком поздно. — Какой ты догадливый. — Можешь ненавидеть меня, сколько хочешь. Ты имеешь на это право. Я не смог тебя защитить.    Паула отвела взгляд и упала головой на грудь Августа. Не потому, что она его простила, а потому, что устала. Австриец прижал Паулу к себе: — Но я нашёл способ исправиться. То, что у меня есть, тебе понравится. — О чём ты? — То, что произошло — всецело не твоя вина. Ты попала под влияние Архонта, — Август посмотрел на дверь, за которой когда-то была Кокона. — Я забрал у неё то, что наделяло её невиданным ранее мне могуществом. — Какие вы все загадочные. Ничего не понимаю, — буркнула Паула. — Это нормально, — Август снова начал её гладить. — Кокона не человек. Забрать тебя была её воля. — Ты сам меня отдал! — Ты не видела то, как мне это далось, — её отец помрачнел. — Иди со мной, я расскажу и покажу тебе всё, что хочешь. Дай мне шанс, и мы сможем ей отомстить.    Паула подняла голову и взглянула ему в глаза. Только что она потеряла то, что было ей роднее всего, а сейчас её обнимал раскаявшийся отец, который желал вернуть дочь обратно, домой. Она могла отринуть его, как когда-то сделал это он, но Паула была не лучше. Недавно, своими руками, крайгерка убила ту, кто отпустил её ошибки и протянул руку. Но разве она сделала это осознанно? А Август хотел, чтобы она попала сюда, в Хельмф?    Вопросов было слишком много, Август единственный, кто может на всё ответить.    Если это действительно Кокона, то она должна поплатиться за то, что сделала с Паулой и Сашей. Она не должна была влиять на её жизнь и отнимать тех, кого крайгерка любила. Обида на Августа сильна, но не настолько, как ненависть к Архонту, нечеловеческому существу. Паула готова на всё, лишь бы она ответила за всю боль, которую пережила маленькая девочка. Крайгерка пойдёт за отцом для того, чтобы найти способ уничтожить Кокону.    Она, по её словам, не собирается больше играть с девочкой, и Паула тоже не будет.      За недолгое время Слава и Карина пришли из главного фойе в первый корпус. Он находился к главному зданию ближе, чем второй, и располагались здесь в основном взрослые пациенты и некоторые подростки. О разделения по тяжести психологической болезни не задумывались, поэтому здесь часто происходили несчастные случаи и даже смерти — об этом поведал Слава. Также рассказал, что он не сильно старше Саши. Разница в возрасте у них в пять лет. На вид бы Карина дала ему лет тридцать, а не девятнадцать.    Словед казался замкнутым, молчаливым и чересчур серьёзным. Карина смогла вытянуть его на разговор, но не сразу. Твёрдый взгляд немого собеседника на бесчисленные вопросы стал для неё вызовом. У Славы не было и шанса против маленькой ромески.    Для себя Карина подметила, что больница была жутко неудобной, даже мрачной. Если бы не знала, что здесь лечили людей, она бы даже не подумала об этом. Больше всего ромеску смущали чёрные пятна на серых от грязи стенах, напоминающие плесень. Возможно, до происшествия ничего такого не было, но плесень здесь разрослась до огромных размеров. Однако судить заброшенную больницу Карина не бралась, она уж точно не знает, как лечебница выглядела до облавы.    Они дошли до коридора с множеством кабинетов, у одного из них старший резко остановился. Треснутая дверь кабинета "180" обляпана засохшей кровью. Оттуда неслась сладковатая вонь. Словед не спешил заходить: он осмотрел девочку, будто в чём-то сомневался, но зашёл. Карина хвостиком побежала за мужчиной. Из-за усилившейся вони ромеска прикрыла нос, решив промолчать на этот счёт.    Смрад стоял здесь не просто так. На полу, в неудобном положении, лежал мужчина, чьи желтоватые кости выглядывали из набухшей, гнилой плоти. Карина ахнула от неожиданности, Слава моментально толкнул её к выходу. Она сама не возражала уйти из кабинета.    Слава сопроводил её взглядом и повернулся к мертвецу. Он снял шляпу и молча прижал к груди. Карина, отойдя от двери, подметила, что он сильно похож на свою сестру. Такой же светловолосый, только глаза серые. Мужчина надел шляпу обратно и ушёл, закрыв за собой дверь. Карина пошла за ним: — Кто это? — Тебе знать не надо. — Да ну! Всё-то ты мне рассказал, а про него? — Был друг, — Слава демонстративно цокнул. — Теперь труп. Мне неприятно об этом говорить.    Карина замолчала. Быть честным, теперь и ей неприятно. Такой ответ вернул её к Ронсонно. Она всё ещё не знала, как там Дарио и жив ли он вообще. Девочка потёрла плечи от нахлынувшего чувства страха и небезопасности.    Карина и Слава ушли ещё дальше, предположительно, Саша и Паула сейчас в противоположном конце больницы, и от этой мысли Карине стало не по себе. Она ещё не отходила от новой подруги так далеко.    Слава рыскал по комнатам, где лежали мёртвые люди, пока Карина стояла в коридоре. Он выходил и мотал головой, мол, не та, кого они ищут. С каждой новой комнатой, палатой и кабинетом, Карина начинала верить в слова Паулы о том, что Юля мертва. — Думаю, что она во втором корпусе, — Слава вышел, недовольно рыкнув. — Это было логично, потому Саша туда и направилась. — Тогда почему мы пошли сюда? — Карина села на более-менее целый диван в коридоре. — Чтобы поиск был быстрее. Ну, или Саша хотела побыть с Паулой наедине, — мужчина выглядел мрачнее некуда. — А смысл? Паула ничего не помнит. — Это она так сказала?    Карина растерялась после заданного вопроса. По молчанию заметно её сомнение в подруге, возникшее ещё в плену у похитителей. Как бы кому не казалось, Карина не глупая девочка, по выражению лица Саши она давно поняла, что у Паулы есть проблемы из прошлого, о которых крайгерка в курсе. Она прятала номер бинтами, уходила от вопросов, ясно дала понять, что история о ошейнике и Хельмфе её не интересует. Оказалось, она прямиком отсюда. Ромеска посмотрела на Славу: а он что-то знает о ней?    Для себя Карина поняла, что не хочет узнавать ничего плохого о Пауле. Она была рядом, когда девочке было труднее всего, защитила её от якудзы и никогда не уходила. К её холоду Карина быстро привыкла, думала, такой Паула человек. Но Слава сам начал этот разговор: — Кем она является для тебя? — Подругой. Да, мы знакомы недолго, — Карина почесала затылок. — Но за всё время она единственная, кто был рядом. — Как говорят, она появилась в нужное время и в нужном месте, — Слава фыркнул и сел рядом. — В жизни моей сестры она тоже появилась вовремя. — Это же хорошо, разве нет? — Не совсем, — словед покачал головой. — Ты начинаешь цепляться за человека, который может оказаться не самым хорошим, грубо говоря. — Хочешь сказать, Паула нехороший человек? — разочарованно спросила Карина. — Нельзя ребёнка называть хорошим или нет. Я тоже совершал ошибки в таком возрасте, но... — Слава запнулся. — Если всё так и продолжится, мне страшно представить, что может вырасти из этой девчонки. — Что она такого сделала? — повысила голос Карина, требовательно посмотрев на собеседника. — Ходишь вокруг да около, скажи, хочешь же!    Слава поднял брови от удивления. Он скрестил руки, намекая этим, что мелочиться больше не станет, и ответил: — Паула намеренно оставила человека в беде, осознавая, что он может погибнуть. А после побега улизнула от нас, ведь прекрасно понимала, что моя сестра не оценит её поступок. И не оценила. — Но меня она не оставила. Паула спасла меня от якудзы, — возмутилась Карина.    Это поставило Славу в тупик. Он долго смотрел на Карину, не зная, что ответить: удивлён, что знакомая ему девочка спасала кого-то от такого сильного противника. Благо, ему не пришлось: послышались шаги, отвлёкшие двоих от разговора. Кто-то пришёл сюда, но находится далеко от Карины и Славы. Юноша вынул посох, всё это время спрятанный у него на спине. Карина подумала, что это могли быть Паула и Саша, Слава подумал, что грабители или разбойники.    Но это оказались не те и не другие. В конце длинного коридора показались люди в вишнёвых рубашках, резко поднявшие огнестрельное оружие: — Оружие на пол и руки вверх.    Слава нахмурился, но посох не выкинул. Карина выглянула из-за его спины и прищурилась — да это ж партизаны! Что они здесь забыли? Почему они наставили на них оружие? Девочка ошарашенно смотрела на мужчин, которые повторили свои требования: — Выкинь оружие и отдай девчонку. — Зачем? — рыкнул Слава. — И правда! — Карина хлопала глазами от непонимания.    Мужчины переглянулись. Они опустили пистолеты и начали перешептываться. Вдруг один из них выкрикнул: — Ты один? — С нами ещё Паула и его сестра, только они не здесь, а что? — Карина ответила первее Славы.    Он закатил глаза и шикнул на неё: — Нельзя каждому попавшему говорить всё о себе и других.    Ромеска виновато опустила голову. Но её ответ вполне устроил партизан: они опустили оружие. Слава удивился и опустил посох, Карина самодовольно улыбнулась. — Мы уж подумали, ты этот, что таверну разнёс и девочек украл, — один партизан вышел вперёд. — Да на крайгера ты не похож, а на сектанта тем более.    Карина застыла. В каком смысле таверну разнёс? Что с ней стало? Неужели они с Паулой вовремя сбежали? Что с Урсом?    Другие партизаны поплелись за мужчиной, вскоре они оказались лицом к лицу с путниками. Слава убрал посох за спину, когда понял, что опасности никакой нет: они ищут девочек и Карина им доверяет. Возможно, она с ними уже виделась. — Что случилось с таверной? — спросил Слава. — Мы прибили разбойников и забрали Паулу и Карину, но разбойники тоже на крайгеров не похожи. — Чёрт знает этих сектантов. Главное, что целы. Спасибо, мужик, Мадонне эти дети ой как нужны.    Слава вопросительно взглянул на Карину. Теперь и она запуталась. — Но нас украли на улице, мы вышли... погулять, поздно, — заикнулась Карина. — Таверна была в порядке. — Вроде взрослая девочка, но такая глупая, — язвительно сказал один из партизанов.    Карина надулась от обиды, но они правы: это прозвучало очень глупо, но что поделать? Не сказать же, что девочки сбежали, вдруг плохо подумают о Урсе или на свой счёт примут? — В каком смысле на улице? А с таверной что? — вдруг встрял другой мужчина.    Партизаны переглянулись. Возможно, они получили неверную информацию от свидетелей. Карина и Слава молча стояли, осознав, что кто-то это сделал с другой целью. — Яконза не могла? — спросил Слава. — Там не она. Яконзе плевать на Кралько, — ответили ему. — Нужно доложить Мадонне, там и разберёмся. Идёмте, нужно ещё вторую девочку найти, — сказал кто-то из них и пошёл к выходу. — Они во втором корпусе, — доложил Слава. — И у нас есть дело. — Всё к Мадонне. Был приказ найти девочек. Хочешь — не иди.    Слава нахмурился и молчаливо пошёл за партизанами. Это прозвучало грубо, но им всё равно делать больше нечего. Карина задумалась: а не могли бы они попросить о помощи какую-то Мадонну? Кажется, она важная шишка у них.    Вся группа зашла в фойе. Там оказалось куда больше людей: все вооружены, ходят по окрестностям и изучают незнакомое место. Уже знакомая Карине женщина стояла у регистрационного стола и рассматривала какие-то бумаги. Её окликнули, женщина тут же обернулась, мягко улыбнувшись девочке. Она оказалась той самой женщиной с родинками под глазами, Карина запомнила её лицо сразу, как только увидела в Ронсонно.    Ромеска стояла, удивлённо глядя на такое большое количество людей. Слава тоже растерялся. — Я рада тебя видеть целой и невредимой, — сказала знакомая женщина и подошла к ним. — Кто с тобой? — Слава, — ответил за Карину юноша. — Вы и есть Мадонна? — Конечно, — женщина села на корточки перед ромеской, обеспокоенно рассматривая её. — Ты такая уставшая и худая, когда ты в последний раз ела?    Карина смутилась, невольно вспоминая тот ужасный день, когда Мадонна также её рассматривала и успокаивала после внезапной потери родителей. Женщину отвлекли двое партизан, доложив ей, что сектанты никого из девочек не похищали. Слава же сказал, что о Пауле волноваться не стоит — она здесь. — Но очевидцы говорят, что глава шайки искал одну из девочек, — Мадонна задумалась. — Если Карина и Паула ушли до его прихода, тогда зачем он убил Урса и посетителей, которые за него заступились?    Карину пробил холод. Совсем недавно она видела смелого и большого мужчину, спокойно работающего в своей таверне, лишённый всякого страха перед каждым. Почему в последнее время в её жизни стало погибать так много людей? — Я бы не хотел оставлять это дело в стороне, — рыкнул высокий мужчина, подошедший к Мадонне. — Урс довольно много помогал нам, разве мы можем так просто оставить их в покое, даже если дети у нас?    Мадонна прикрыла глаза в раздумьях. Карина посмотрела на Славу, переминающегося с ноги на ногу. Ему не терпелось пойти за Сашей. Почему ему так неспокойно? — Мы отомстим за Урса и погибших людей ввиду того, что это опасные люди, — продолжила Мадонна, удаляясь от других. — Сейчас нам надо забрать Паулу и... — И мою сестру, — встрял в разговор Слава. — Паула сейчас с моей сестрой.    Мадонна обернулась на словеда. Она улыбнулась ему и кивнула: — Конечно. Ты можешь отправиться со мной и партизанами, хорошо? — Ваша помощь как нельзя кстати, ибо чувство у меня... — Слава запнулся. — Тревожное. — О чём ты? — Словедская интуиция, мисс.    Мадонна заметно помрачнела. Она махнула высокому мужчине и ещё двум партизанам, подзывая сюда. Около десятка партизан, среди которых были и девушки, подошли к главе. Мадонна обратилась к Славе: — Ты знаешь это место? Можешь сказать, где они могут быть сейчас? — Могу предположить.    Карина вцепилась в плащ Славы. Она будто заодно начала волноваться, и понимая, что с его сестрой ещё и Паула, Карина не хотела оставаться здесь. Про словедскую интуицию она ничего не знала, но по поведению Мадонны поняла, что дело плохо: — Я с вами!    Мадонна помахала головой: — Не стоит, Карин. Ты уже видела достаточно. — Я должна быть рядом. Там же Паула!    Она хотела что-то сказать, но её перебил кто-то, кто только что влетел сюда: — Артефакт! Он здесь! — Как интересно всё складывается... — Мадонна выглядела мрачнее тучи. — Мы не можем задерживаться, Карина. Ты должна остаться здесь. Арчиль присмотрит за тобой.    Карина открыла рот, чтобы возразить, но взгляда Славы хватило, чтобы заткнуться. Он пошёл вместе с отрядом, а она осталась здесь. Какой-то мужчина взял её за руку, но ромеска сразу же её выдернула, показательно отворачивая нос. Патризан фыркнул и лёгким толчком в спину повёл в сторону выхода отсюда. — Что хоть за артефакт? — Карина подняла голову на кареглазого итальянца. — Какая-то чертовщина, которую сейчас все партизаны ищут. — Зачем? — Ну, — названный Арчиль почесал затылок, подбирая слова. — Он должен остановить Яконзу, и... — Остановить? — Карина остановилась на лестнице. — Да. Чтобы они города больше не трогали. И честно, они... — То есть это происходит из-за какого-то артефакта? — Карина обернулась. — Что это за побрякушка-то такая, что целые города рушат? — Ты из Ронсонно, что-ли... — Слишком много болтаешь, Арчиль, — подала голос какая-то девушка снаружи. — Она ничего не поймёт. — Пойму, как это? — Карина возмутилась. — Яконзе нужна какая-то вещица, поэтому они убивают людей. — Вещица-то непростая, дорогуша, — девушка загадочно улыбнулась. — Ядро Архонта — это сердце, вырванное у проклятого духа. Оно обладает невероятной мощью, ещё не знакомой для Сондеста.    Карина задумалась: если то, что она рассказывает — правда, значит ли, что он не должен попасть не в те руки? Яконза не выглядит, как "те самые руки", разве можно им доверить такой артефакт? — Если он такой могущественный, не забрать бы его нам, Белла? — озвучил мысли Карины Арчиль. — Идея хорошая, но она стоит жизней, — Белла кивнула в сторону Карины. — Таких как она огромное количество, а тех, кто умер из-за хотелок Яконзы, ещё больше.    Арчиль посмотрел на Карину, застывшую на месте.    Будь этот артефакт не потерян, Карины бы здесь не было. Она бы была дома, в кругу любимых родителей и друзей, её дедушка Бруно снова играл бы с ней, Дарио звал на прогулку и рассказывал городские новости, поедая липучку с Радой и Алексом... Мать бы не бросила её в подвал с Паулой.    Паула. Ещё с ней разобраться надо.    Карина потёрла виски. Всё слишком резко, запутанно, быстро и опасно. И всё благодаря рассеянности людей из организации? И сколько ещё таких городов будет на счету у Яконзы?    Находясь в раздумьях, Карина отошла от Арчиля и Беллы, рассматривая сгнившие кусты у стен больницы. Хельмф — страшное место, как и Яконза, которая ищет детей оттуда. Карина посмотрела вверх, на окна и заросшие лианами стены. Больница никак не подходит под критерии безопасного медицинского учреждения. Карина долго размышляла об этом. От мыслей её отвлекли откуда не возьмись стоящие рядом люди в чёрном. Только подумала о Яконзе, тут же пришли они? Девочка завизжала, всмотрелась в двух людей в чёрных мантиях, но не узнала в их одеянии знакомую форму Яконзы. Они не трогали девочку. — Дочь Господина просил Вас пойти за нами... — Ложись!    Карина опешила. На её недавний крик прибежали партизаны. Внезапная стрельба по незнакомцам испугала итальянку: она упала на землю и прикрыла голову. Стрелять прекратили почти в ту же секунду, Карина подняла голову и никого не увидела. Белла и Арчиль оказались рядом и удивлённо смотрели в темноту. Карина посмотрела туда и убедилась, что никого, даже мёртвых тел, больше нет. — Они испарились. Просто исчезли! — ахнул Арчиль. — Эти сектанты — нелюди. Мы должны доложить Мадонне, — по-звериному зарычала Белла и рванула к выходу. — Я уверена, этих ублюдков здесь куча. — Она ушла с отрядом на поиски второй девочки! — Арчиль рванул за ней. — Значит, будем искать, — Белла открыла двери.    Карина, словно по зову сердца, побежала за ними. Это прекрасный случай пробраться к Пауле. — Я знаю, куда они пошли, — соврала Карина и побледнела.    Двое партизан уставились на неё. Конечно же, она и понятия не имела, где они и куда идут. Ромеска даже не видела толком второй корпус! Но продолжала делать серьёзный вид, чтобы выглядеть убедительнее. Итальянцы переглянулись, похоже, заметив нерешимость девочки, но рискнули довериться ей. — Хорошо, веди, — сказала Белла и зашла внутрь.    Арчиль и Карина пошли за ней. Они взяли с собой ещё двух мужчин и направились к двери, в которую вошли Мадонна и Слава, а когда-то и Паула с Сашей.    Двое старших быстро объяснили непонимающим мужчинам всю суть: рассказали, что те "сектанты" и вовсе нелюди, оттого так странно и выглядят. Не то чтобы им поверили, но после рассказов об артефакте подключившиеся мужчины решили следовать за ними — вдруг что странное произойдёт с ними и с девочкой.    Карина, сама не зная, куда идёт, вела четверых партизанов в неизвестность. Она осматривалась по сторонам, изучала стены, желая найти хоть одну зацепку, по которой можно следовать дальше. Ничего.    Итальянка прикусила губы, продолжала идти по длинному коридору, пока не заметила свет, исходящий от разлитых ламп. Жидкость странно размазана, от неё шли еле заметные следы — Карина обрадовалась такому везению. Кажется, её решимости и удачливости обрадовались и партизаны: Белла указала на девочку другим, немым взглядом восторжествовав: "А я говорила!".    Карина побежала вперёд, как только заметила больше следов, развалин, пока в голову не пришла мысль, что сделано это специально. Итальянка резко остановилась. Слишком заметные следы, специально оставленные для кого-то. Может, для них? А может, Мадонна и отряд специально так делают, чтобы вернуться назад?    Но делать нечего. Соврала — так иди, и Карина пошла дальше. И тут она услышала чью-то речь. Все четверо партизан взялись за оружие и обошли девочку, тем самым закрывая её собой. Они сошли со следа, ведущего в другую сторону, и открыли большую дверь. Перед ними предстал огромный, длинный коридор, а в нос ударила знакомая вонь. Карина прикрыла нос и выглянула за спины партизан: у одного из столбов стоял отряд Мадонны. Она что-то говорила, и Карина услышала резкий и грубый голос Славы. Девочка прислушалась: — Я готов покарать каждого, кто приложил к этому руку, даже если это маленькая девочка, — кричал на Мадонну Слава. — И я уверен, что это сделала она! Я знаю о ней больше, чем вы все! — Не стоит делать поспешных выводов, — тяжело вздохнула Мадонна. — Сначала стоит её найти, однако убить Паулу я тебе не позволю. Она всё ещё ребёнок.    Слава замолчал. Четверо партизан прошли вперёд, окликнув Мадонну. Карина шла за их спинами, чтобы не попадаться женщине на глаза, но также старалась рассмотреть причину, по которой Слава взбушевался, обещая прикончить Паулу.    И она увидела: Слава крепко прижимал к груди светловолосую девочку в зелёном одеянии. По короткой косе Карина узнала Сашу, а по куче крови поняла, что её убили. Старший брат уткнулся в макушку мёртвой сестры: его плечи взымались, а вздохи сдержанных слёз слышно было даже Карине. По спине прошёлся холодок. Разве Паула способна на это?    А вдруг способна?    Карина отошла от итальянцев к выходу, и к её несчастью, Мадонна заметила девочку: — Карина! Что ты тут делаешь? — Она показала нам, где вы находить, не волнуйтесь...    Дальше Карина не слышала. Как её заметили, так она мигом рванула в сторону следа, который вёл их изначально. Она ничего не знала и ничего не понимала, но чувствовала, что ей нужно увидеть Паулу быстрее, чем партизаны и Слава.    Карина спотыкалась об доски, развалины, шла по синему следу, понимала, что это даже близко не стопы Паулы, их оставили взрослые люди. Итальянка боялась, что может наткнуться на кого-то другого и более опасного, например, на тех нелюдей в чёрных мантиях. Главное, чтобы они не тронули Паулу!    След был долгим. Карина раскрывала двери перед носом, налетая на них руками. Она открыла последнюю дверь и оказалась в другом коридоре, один из концов который ведёт на улицу. Итальянка уставилась на выбитые окна перед собой и аккуратно выглянула через них на улицу. След оказался верным! Карина увидела Паулу в кругу двух существ в мантиях. Радость переменилось страхом, Карина крикнула: — Паула! Отойди! Это не люди!    Карина залезла на подоконник и спрыгнула через окно на улицу, случайно поранившись об торчащий осколок из рамы. Итальянка взвизгнула и упала на землю. Паула медленно подошла к подруге и помогла ей встать. Карина посмотрела на подругу и крепко обняла её, игнорируя поцарапанное плечо. Паула удивилась и аккуратно вылезла из объятий: — Я не в опасности. — Они опасны! — Карина оттащила крайгерку и прикрыла собой. — Нет, они искали тебя, чтобы привести ко мне, — Паула выскользнула из-под рук Карины. — Я попросила. — Но они убили Сашу! Если не...    Карина запнулась и удивлённо посмотрела на Паулу. Что-то в ней изменилось, её лицо... Нет, глаза. Уставшие, пустые, другие.    Есть одно предание, которое когда-то рассказывал Карине её дедушка: принято считать, что у людей с голубыми глазами видна душа, ведь они прозрачны, и благодаря этому показывают всю суть человека. И будут они таковыми до тех пор, пока их носитель не согрешит, потеряв всю чистоту души. Карина никогда не видела голубоглазых людей, только синеглазых, и среди них всех только у Паулы были ещё светлые глаза, лишь отдавали синим блеском. Но сейчас...    Сейчас они были темнее. Получается, дедушка не врал?    Карина отпрянула от Паулы. Крайгерка заметно померкла. И не нужно было говорить, они оба всё понимали. Ромеска даже спрашивать не хотела, зачем и почему она это сделала — Слава уже сказал, что человек Паула нехороший. Крайгерка помялась на месте, неуверенно прервав тишину: — Я искала тебя, потому что хотела забрать с собой. — Куда?    Паула не ответила. Она посмотрела в сторону, откуда доносились шаги. Из-за большой, украшенной чёрными тканями повозки, вышел странный человек с яркими, жёлтыми глазами. Мужчина выглядел, как и другие нелюди в мантии, только более живой, настоящий. Но всё ещё устрашающий, его рисунки на лице непривычны для Карины. Он обратился к Пауле: — Это и есть твоя подруга? — Да, — Паула посмотрела на ромеску. — Это мой отец.    Карина впала в ступор. Она смотрела то на Паулу, то на её отца, а больше всего её внимание привлекало нечто в руках у старшего, накрытое тканью. Из-под неё исходил голубой свет.    Паулу это тоже привлекло, она отошла от растерянной ромески и спросила: — Это то, что ты хотел мне показать? — Да, — мужчина аккуратно снял ткань.    Под ней был фонарь, сделанный из тёмного металла. Внутри него находилось нечто странное, напоминающее по форме настоящее сердце. В из центра этого сердца выглядывал маленький глаз. Карина прищурилась, чтобы не ослепнуть от внезапного света.    Как только мужчина показал девочкам эту вещь, послышался выстрел. Один из нелюдей пролетел, как дым, и покрыл собой отца Паулы, приняв пулю на себя. Все обратили внимание на стрелков и посмотрели в сторону, где увидели Мадонну и ещё несколько человек. Рядом с женщиной стоял Слава. — Август Гарденберг? — удивлённо сказал кто-то из-за спины Мадонны. — Колдун... — Артефакт у него! — Молчать, — шикнула Мадонна и аккуратно начала подходить к нелюдям. — Карина и Паула, идите ко мне.    Если Карина охотно подошла к Мадонне, то Паула осталась на месте. Итальянка обернулась и заметила, как крайгерка медленно начала пятиться назад. Слава, как заметил её, рванул вперёд, но его резко схватили: — Так и знал, так и знал! Знал, что ты это сделала! — кричал словед, пытаясь выбиться из хватки партизан.    Мадонна цинично посмотрела на Паулу, подошедшую к Августу. Карина и Паула стояли порознь, на двух сторонах нагревающегося конфликта. Ромеске стало нестерпимо больно, что-то в груди сжимало, но сказать ничего не могла. Та, кого Карина ценила, предстала в новом виде. Слава рычал, обзывал Паулу как мог, а уставшая девочка только ближе жалась к Августу, которому явно не нравилось, как называют его дочь. Он поднял руку и указал в сторону Славы: — Убить. — Нет! Он не заслужил, — тут же остановила его Паула.    Август удивлённо посмотрел на неё и убрал руку. Нелюди, которые хотели уже накинуться на Славу, остановились. — Как хладнокровно, — твёрдым голосом начала Мадонна. — Урс погиб так же, верно?    Карину будто встряхнуло. Она посмотрела на Августа, спокойно отреагировавшего на её обвинения. Вся эта шайка и есть те, кто разрушил таверну и убил Урса. Карина посмотрела на Паулу и поймала её взгляд. Почему она с ним? Разве он так ей важен? Паула прожила в Хельмфе! Итальянка будто мысленно пыталась переманить девочку к себе, но крайгерка только стыдливо увела глаза. — Ради чего? — продолжила Мадонна. — Он не уследил за моей дочерью, всё просто, — Август пожал плечами. — Если вы желаете отомстить, то у меня для вас плохие новости. Не выйдет. — Отбрось угрозы, — Мадонна кивнула в сторону лампы. — Ядро Архонта, верно?    Карина посмотрела на странный фонарь. Это и есть то, что ищет Яконза? — Верно, — Август покрутил артефакт в руке. — Я много трудился, чтобы его достать. — Мразь... — шепнула Белла и перешла на рёв. — Как раньше, так и сейчас тебе только в радость терроризировать наш народ! — Белла, тише, — приказала Мадонна и вновь обратилась к Августу. — Этот артефакт нужен Яконзе. — Вы не похожи на Яконзу, — мягко и спокойно сказал Август. — Мы должны его отдать, чтобы они оставили наш народ в покое, — Мадонна переложила палец на курок. — Мы готовы на многое, чтобы обеспечить безопасность нашим близким.    Август покачал головой. Карина убедилась в том, что ему до лампочки, где и что делает Яконза, и итальянку это только разозлило. Ещё больше её злило то, что Паула всё ещё находилась рядом с ним. Все замолчали, ожидая услышать ответ, но понимали, что так просто бывший монарх не отдаст им артефакт. — Я его достал, я и хотел бы им воспользоваться. Тем более, делал я это ради Паулы. Знаете, родительская забота, как никак, — Август отдал фонарь Пауле и начал разминать руки. — На вашем месте я бы позаботился о том, зачем артефакт Яконзе.    Карина посмотрела на Паулу, растерянно осматривающей фонарь. Их взгляды встретились опять. Конфликту быть.    Нелюди встали по бокам от Паулы и Августа, итальянцы вооружились, Слава достал посох, Мадонна повторила ещё раз: — Об этом мы позаботимся, когда артефакт будет у нас. Скажи: собираешься его отдать на благо тысячи людей, или нет?    Август снял перчатки. Руки, которые он скрывал под ними, покрылись чёрными линиями, а пальцы начали темнеть. Когда Паула говорила, что не только словеды обладают магией, она наверняка имела ввиду своего отца. Колдун многозначительно посмотрел на дочь, предоставляя ответ ей. — Нет, — робко сказала Паула. — Паула! — словно на рефлексе выкрикнула Карина и выбежала вперёд. —  Почему ты на его стороне? Зачем тебе артефакт?    Крайгерка вздрогнула и крепко прижала к себе фонарь. Она смотрела на Карину с некой печалью, но ответить не могла. Партизаны и подчинённые Августа были готовы наброситься друг на друга, но остановились, посмотрев на девочек. — Зачем, Паула? Ради него столько крови проливается, разве не проще отдать его им? — Карина, ты не понимаешь... — Я не понимаю, зачем он вам, если ради него Яконза уничтожила мой родной город! — Карина сорвалась на крик, расставив руки. — Ты ведь всё видела, видела, что они делали, защищала меня от них. Паула, из-за них я потеряла дом, друзей, семью! — Карина, замолчи, — вздыбилась Паула. — Нет! Ты готова уйти с теми, кто спокойно оставляет людей в лапах Яконзы! — Карина с надеждой посмотрела на крайгерку, — С теми, кому плевать на таких, как я! И ты меня затыкаешь? Зачем? Отдай его им, и мы спокойно можем жить в мире, без войны и ненужных смертей!    Паула замолчала. Она с вызовом смотрела на Карину, не собираясь отдавать ей фонарь. — Ты отказываешься идти со мной? — резко спросила Паула, проигнорировав всё, что сказала ромеска. — Что?.. — Карина растерянно похлопала глазами. — Нет? Нет, так нет, — крайгерка прикрыла глаза. — Ты хотя бы жива. Спасибо и на этом.    Сердце у итальянки будто остановилось. Она смотрела вслед Пауле. Она уходила с фонарём к повозке. Август самодовольно посмотрел на свою дочь и махнул рукой своим слугам: — Будут стрелять, убейте каждого, кто выстрелил.    Карина подняла голову на Мадонну. Каждый шептался, что-то обсуждал, проклинал эту семью, но не стрелял. Мадонна не отдала приказ. Она смотрела на выстраивающихся в ряд нелюдей, перекрывших собой повозку. Перед ней выбор. Живым людям сражаться против нечисти смысла нет, и Мадонна это понимала. Карина выбежала вперёд, бесстрашно оббежав нелюдей, и смотрела на удаляющуюся повозку. Сжимающая боль в груди одолела её, слёзы нахлынули на неё: — Паула! — крикнула Карина, споткнувшись об торчащие кирпичи под ногами.    Она упала на землю, но на её крик повозка не остановилась. Она продолжила медленно набирать скорость.    Карину предупреждали. Об этом говорил Слава, Саша, ромеска и сама видела, на что Паула способна. Но верить не хотела. Очень быстро подруга поменялась, показала, кем является на самом деле. Карина зацепилась за неё только потому, что нашла в ней опору вовремя внезапных и тяжёлых изменений в жизни. Паула предоставила возможность чувствовать себя в безопасности, а теперь ушла, оставив наедине с той реальностью, к которой Карина не готова. Без тех людей, которым можно доверять, ромеска чувствовала себя одна: без цели, без пути, без дома, друзей и родителей. Никого.    Обида нахлынула Карину. Она стукнула по кирпичам кулаками и взревела: — Ну и уходи! Уходи из моей жизни! Не нужна мне такая подруга! А я ведь верила тебе! Зря. Зря всё это, зря полагалась, цеплялась, надеялась...    Карина опустила голову, прогладывая слова от слёз. Теперь ей было обидно не из-за Паулы, а из-за себя. Это Карина так легко поверила, она называла крайгерку подругой, слушала и видела в ней кого-то действительно близкого.    Дарио был прав: ангелы с небес падают только в дурном случае. И этот случай настал. Только он, возможно, мёртв. Пожертвовал собой ради Паулы.    Партизаны не вступали в бой с нелюдями. Это было бессмысленно: повозку нечисть перекрыла собой, а в защиту готовы растерзать каждого, кто сделает любое лишнее движение, а убить их не знали как.    Мадонна опустила оружие и приказала это сделать другим. Значит ли это, что женщина сдалась? Нет.    Будет война. Партизаны долго сидели в тенях Рокфурта, настало время выйти и дать отпор нахлынувшей чуме подземного мира, которая называет себя “Яконза”. Итальянцы предоставлены сами себе, верхний мир не поддержит их, им плевать на то, что происходит со многими народами, оказавшимися под землёй. И Август с Паулой — яркий пример.