Под маской тьмы

Когда я ехала по дороге, в моей голове крутились лишь одни вопросы, связанные с ним. Он словно проникал вглубь моего сознания, не давая чему-то другому занять мысли. Но один вопрос ставил точку во всём: почему? Почему он ничего не сказал? Почему пришёл к тому, что я ему никто? Дождь начинал моросить, добавляя мрачности пустынной улице. Насколько я могла помнить, здесь всегда бушевала жизнь, даже ночью. Только сейчас всё было другим, как и у меня на душе. Мы с Юлей передвигались очень быстро. Каждое наше движение отражалось эхом от домов, будто город сам наблюдал за нами. Я даже не заметила, как мы поднялись на нужный этаж, но Юля остановила меня. В её глазах мелькнула тревога, смешанная с решимостью. — Пообещай, что не убьёшь его! — Сжав моё плечо чуть сильнее, она пристально посмотрела мне в глаза. В её голосе слышались мольба и страх. — Не убью, — тихо ответила я, сохраняя видимую хладнокровность, хотя внутри нарастало напряжение, как шторм перед бурей. — Да и не в моих интересах это делать, — вздохнула я, махнув рукой. Юля кивнула, её пальцы нервно сжимались и разжимались. — Встань у стены, рядом с дверью, чтобы он тебя не увидел. Если поймёт раньше, то просто не откроет. Я заняла указанное место, ощущая холодную стену за спиной, и затаила дыхание. Юля нажала на дверной звонок, и ничего. Попробовала снова — тишина. На третий раз, едва её рука коснулась звонка, из-за двери раздался знакомый голос. — Игорь, это я, Юля, — сказала она ровно, но её сдержанность лишь усиливала напряжение. — Юля? — голос Игоря звучал настороженно, будто он смотрел в глазок, убеждаясь, что это она. — Что привело тебя сюда? — Забыла кое-что из своих вещей. Можешь впустить? Я быстро заберу и уйду. — Что именно? Может, я найду и вынесу тебе? — предложил он с осторожностью, будто что-то скрывал. — Нет, после случая с ноутбуком я сама лучше соберу свои вещи. После минутной паузы дверь приоткрылась. Игорь, глядя на Юлю, посторонился, но меня он явно не ожидал увидеть. Я отошла от стены и заметила его замешательство. Он мгновенно попытался преградить мне путь. — Юля?.. Что она здесь делает? И вообще, зачем ты привела её сюда? — Игорь был уставший, даже несмотря на то, что продолжал отчитывать Пчёлкину. — Отойди! — приказала я резко, тревога сверлила меня изнутри. Толкнув его вперёд, я вошла в квартиру, скользнув взглядом по каждому углу. В воздухе витало ощущение опасности. На кухне спиной ко мне сидел мужчина. Его светлые волосы выдавали в нём знакомого мне человека. — Олег, — тихо позвала я. Но даже мой приглушённый голос он смог уловить, едва заметно шевельнувшись. Волков обернулся, и я увидела лицо человека, который когда-то спас меня. Человек, который мог стать для меня выходом из ужаса, но планы Разумовского тогда были другими. И вот сейчас я смотрела на живого и, судя по его виду, здорового мужчину. Где-то в глубине души меня разрывало противоречие. Радость смешивалась с неким разочарованием, и всё это было связано именно с ним. — Здравствуй, Лилиана, — сказал он спокойно, однако с ноткой вызова в голосе. Передо мной был совсем другой человек, не тот, кого я знала раньше. А знала ли я его вообще? Я сделала шаг в его сторону. Мне было всё равно, что он делал в квартире Игоря. Меня волновал только один человек, которого здесь, судя по взгляду Олега, не было. По крайней мере, именно в этой разгромленной от времени квартире. — Разумовский жив? — спросила я прямо, желая услышать правду, даже если она обожжет меня. — Он мёртв, — ответил Олег, но я заметила напряжение в его взгляде. Усмехнувшись, я достала папку и ткнула в фотографии. Увидев их, Олег замер, осознавая, что его словам больше никто не поверит. Мужчина поднял взгляд на меня, будто я могла смягчиться от этого. — Где он, Олег? — спросила я твёрдо, всматриваясь в его лицо. Он невольно бросил взгляд на окно, чуть скрипнувшее от ветра. — Ты уверена, что хочешь этого, Лили? — спросил мужчина, схватив меня за руку, не давая выскочить к окну. — Что за глупый вопрос? — проговорила я, не двигаясь с места. Вырывать руку из чужой хватки было бы болезненно. — Ты знаешь, что он скрывался всё это время. Знаешь, что он скрывал это также и от тебя, — произнёс Волков, ослабляя свои пальцы. — Но мне нужны ответы, — я поднесла руку к своей груди, поглядывая на окно. — Ответы не сделают твою жизнь лучше или хуже, — вздохнул он, вновь занимая место за столом. — Хотя они могут навлечь на тебя беду. — Он перевернул страницы документов, которые по-прежнему лежали на столе. — И если ты действительно хочешь этого… то вперёд, но лучше тебе от этого точно не станет, Лилиана, — его взгляд вновь прикован ко мне, прожигающий, но мягкий. — Снова ваши великие планы, в которые не нужно посвящать меня?! — повысила я голос, но выражение лица Олега оставалось неизменным. — Я тоже человек. Я ваш друг, чёрт возьми… Почему? Почему вы мне ничего не сказали?! Пару секунд Олег молчал, сжимая руку в кулак. Если бы он хотел, то рассказал, почему всё так вышло. Однако мужчина молчал и отвёл взгляд в сторону, будто боялся встретиться с моими глазами. Я вздохнула, поворачиваясь к окну. — Мы хотели для тебя спокойной жизни, — ответил Волков, когда я уже стояла около оконной рамы. — Но вы не спросили моего мнения, — процедила я. — Вы не поинтересовались моими чувствами… — тише добавила я, открывая окно. Поняв, что кто-то наблюдает за нами, я высунула голову на улицу, где заметила лестницу, ведущую на крышу. Дождь усилился, капли стекали по лицу, но ничто не могло остановить меня. Схватившись за перила, я начала взбираться наверх, чувствуя, как сердце колотится в груди. Юля кричала мне что-то снизу, но её слова терялись в шуме дождя и моём собственном порыве узнать правду. Дождь хлестал с неба, словно пытаясь смыть всё живое с крыши. Шум капель смешивался с завыванием ветра, когда я, промокшая до нитки, пыталась найти того, кто следил за нашим с Олегом разговором. Время не терпело отлагательств, и я знала, что каждый миг промедления может стоить слишком дорого. Краем глаза я заметила отблеск — свет от маленького предмета, скрывавшегося среди луж. Сердце заколотилось сильнее. Опустившись на корточки, я взяла находку в руки. Это было кольцо. Оно напоминало мое, но с едва заметными отличиями, словно отражение в кривом зеркале. Я разглядывала его, перебирая дрожащими пальцами, и внезапно услышала голос, от которого кровь застыла в жилах. — Я не знал, что ты будешь здесь... — прозвучал голос, знакомый до боли. Голос, обладателя которого я считала потерянным навсегда, предавшим меня и лживо разыгравшим свою смерть. Медленно подняв голову, я встретилась взглядом с золотыми глазами Сергея. Боль пронзила меня, заставляя сжать кольцо так крепко, что почувствовала, как острый край впивается в ладонь. Знал ли Сергей, что происходило с его телом, пока Птица брал контроль? Пока он собственными руками менял всё вокруг, не волнуясь о чужих чувствах? Я могла точно сказать, что мы были близки. Даже ближе, чем просто друзья, которые могли потерять связь и забыть друг друга. Мы были светом друг для друга, тем самым светом, который не дал нам утонуть в той тьме, что поглотила нас. — Как ты мог?! — слова вырвались прежде, чем я успела обдумать их. Голос дрожал, но я заставила себя продолжить: — Почему не рассказал мне всё? Или ты думал, что я предам тебя Рубинштейну? Я не чувствовала холода, не замечала, как дождь стекал по лицу, смешиваясь со слезами. В этот момент существовали только мы двое: я и Сергей, а точнее, Птица, стоящий напротив. — Я должен был, — ответил он чётко, сжимая руку в кулак. — Все должны были поверить, что я мертв, включая тебя. Ты не представляешь, что я чувствовал, когда ты сидела надо мной. Как я боролся с тем, чтобы не открыть глаза. Я хотел... — его голос дрогнул, казалось, он искренне сожалел. Но я знала, что это всего лишь часть игры. Я отвела взгляд, не желая слышать его оправданий. Хотя всё равно стояла напротив него, ожидая услышать хотя бы какие-нибудь слова. Поверить в то, что Сергей жив и здоров. Даже с забавным цветом волос он оставался собой. Даже с этими противными золотыми глазами, которые словно не видели во мне человека, а просто стену. Доверие было разрушено, словно хрупкий фарфор, который больше не склеить. — Ты мог бы спасти нас тогда, в нашу первую встречу с Олегом. Но тебе было наплевать. У тебя был свой план, жажда мести, огонь, который ты хотел развести... — голос сорвался, но я не смотрела на него. Разжав руку, я уронила кольцо на землю, заметив, что порезала ладонь до крови. Капли медленно стекали на крышу, растворяясь в каплях дождя. Порез был на том же месте, где я пару дней назад поцарапалась у Августа. Возможно, он был единственным человеком, который хотел раскрыть все карты для меня. Открыть мне глаза на Разумовского, для которого я была лишь инструментом или частью его собственной игры. Всё это сводило с ума, на давая мыслить здраво. Сергей шагнул ближе. Его глаза, некогда свет и утешение, теперь казались тенью, которую я хотела забыть. — Ты права. Но теперь ставки выше, и ты важна в этой игре, — его взгляд был полон решимости, словно он пытался затмить прошлое. Но его слова вызывали лишь усмешку на моих устах. — Ставки выше? Важная в твоей игре? — задавала я вопросы, сокращая расстояние между нами. — Ты чёртов эгоист, которому наплевать на меня! — Я ткнула указательным пальцем в его грудь. — Тебе всё равно на то, что было между нами! Всё равно на то, как я чувствовала себя после твоей смерти… Я подняла взгляд на его глаза, будто ища там хоть что-то, за что могла бы простить его. Но там был только холодный расчёт и едва заметное разочарования во мне. Ведь он понимал, что я не соглашусь участвовать во всём этом. — Лилиана, — его руки коснулись моих плеч, заставляя меня стоять на месте. — Я не мог рисковать тогда, — чётко сказал Птица, сжимая мои плечи в своих ладонях. — Не мог позволить тебе разрушить мои планы… — И ты доволен? — хмыкнула я, сбрасывая его руки. — Убил несколько сотен человек с помощью роботов, подверг Грома всеобщему осуждению, а после сбежал, как трус, — холодно произнесла я, наблюдая, как сужаются его зрачки. Верно. Птица — трус, который боялся брать ответственность за свои действия. Возможно, боялся признаться самому себе, что начал привязываться ко мне. А этот побег был для него неким утешением, чтобы всё это прошло. Однако я не могла забыть. — Сергей знает о том, что ты делаешь с его телом? — тише спросила я, делая шаг назад. Положительный кивок заставил моё тело непроизвольно сжаться, что даже дышать стало трудно. — Иди к черту, Разумовский, — с горечью произнесла я. — Я доверилась тебе, влюбилась, а теперь вижу, кто ты на самом деле. Зря я только надеялась на нашу встречу. — Я сделала два шага к лестнице, но остановилась. — Надеюсь, наши пути действительно больше не пересекутся. В последний раз взглянув ему в глаза, я продолжила идти к лестнице. Сердце разрывалось от боли, но гордость не позволяла оглянуться. Спускаясь обратно в квартиру, я чувствовала себя словно призрак. Промокшая и измотанная, я застыла у окна, игнорируя Игоря, Олега и Юлю. Мысли заполняли сознание: что, если бы всё сложилось иначе? Но ответы оставались недостижимыми, а я была слишком уставшей, чтобы искать их. Закричав на всю квартиру, я почувствовала, как раздирающие боль и гнев вырываются наружу, словно лавина, сметая всё на своём пути. Звук моего крика эхом разносился по комнатам, заполняя каждый уголок, словно эхо отчаяния, которое уже давно копилось внутри. Ноги подкосились, и я рухнула на колени, падая прямо на холодный паркет, ощущая, как волны бессилия накрывают меня с головой. Мое сердце колотилось в груди, а дыхание стало прерывистым, словно я только что пробежала марафон. Юля стояла в нескольких шагах от меня, её лицо было искажено смесью тревоги и сочувствия. Я заметила, как её пальцы нервно сжались в кулаки. Она явно хотела подойти, но мой взгляд, полный ярости и отчуждения, остановил её. Она понимала — сейчас лучше не приближаться. Я снова взорвалась, проклиная всё и всех — мир, Олега, даже саму себя. Гнев пылал во мне, пожирая остатки самообладания. Всё вокруг стало исчезать, словно покрыто густым туманом. В памяти остались лишь обрывки: как Игорь, вероятно, шепчет что-то Волкову, указывая на дверь, как Юля, кажется, пытается найти слова утешения, но безуспешно. Впрочем, я уже не различала ни их лиц, ни их слов. Весь мир расплылся в одно бесформенное пятно. В какой-то момент мои силы окончательно иссякли, и я обнаружила себя на диване, сжавшись в комок. Глубокая усталость, как тяжёлое одеяло, накрыла меня, и я погрузилась в сон, оставив позади всю эту боль и смятение, хотя бы на несколько часов.

Несколько месяцев спустя

Прошедшие месяцы оказались для меня сплошной пустотой. Я едва замечала, как текло время — всё словно окутывал туман. Лишь иногда, на короткие мгновения, возвращалась в реальность: брала телефон, листала новости и натыкалась на статьи с упоминанием фамилии Разумовского. Но это не вызывало во мне никакого отклика, будто всё происходило где-то далеко, в параллельной вселенной, но точно не со мной. Мне было всё равно. Сейчас я лежала на диване в гостиной, завернувшись в тёплое одеяло, словно в кокон. Сквозь большое круглое окно пробивались лучи дневного света, лениво освещая комнату. Квартира моего брата дышала спокойствием, что даже удивляло, но внутри меня всё бурлило. Положив ладонь на лоб, я закрыла глаза, пытаясь вспомнить вчерашний день. Но вместо чётких воспоминаний меня захлестнула тьма, из которой всплыли образы — сцены пыток в клинике Рубинштейна. Больной ублюдок. Он всё ещё где-то там, жаждет завершить начатое или же довольствовался новыми подопытными. Резкий голос вывел меня из мрака воспоминаний. Я открыла глаза и увидела Юлю. Она стояла у двери, а её взгляд был устремлён на меня. «Наверное, пришла к брату», — подумала я. Желание закрыть глаза и погрузиться в сон было почти непреодолимым. Но в этот раз я хотела сна без сновидений, без кошмаров. Может, попросить у нее какое-нибудь снотворное? Хотя лишний раз не хотелось тревожить Юлю своими проблемами. Но удивительно, как в эти проблемы влез и Гром, чью квартиру я нагло оккупировала своими присутствием. — Лилиана, вставай. Давай же! — Юля подошла ближе и осторожно потянула меня за руку, заставляя сесть. Это было невыносимо трудно, не физически, а психологически. Но я справилась. Голова гудела то ли от бесчисленных вопросов, то ли от остатков сна, который все еще заставлял меня зевать. — Что происходит? — едва слышно прошептала я, до сих пор не понимая, почему нахожусь здесь. Юля опустила глаза, будто пытаясь подобрать нужные слова. Затем мой взгляд упал на шприц, лежавший на журнальном столике рядом с диваном. Сердце забилось быстрее. Только сейчас я смогла уловить запах медикаментов, который летал в воздухе, навевая воспоминания из психбольницы. — Что это? — спросила я, указывая на шприц. Юля, казалось, готовилась к объяснению. — Это не то, о чём ты подумала, — начала она спокойно, но с ноткой напряжения в голосе. — Это витамины. Ты уже три недели принимаешь их. А ещё тебе колют другие лекарства. «Три недели? — Моё сознание отказывалось принимать услышанное. — Три недели? Я провела здесь три недели? Я же только вчера встретилась с Разумовским…» Подхватившись, я взяла телефон в руки и посмотрела на число. — Как? Почему? Когда? — слова срывались с губ, но ответа на главный вопрос не было. Как я выпала из реальности на столь долгий срок? — Мы все за тебя переживали, — Юля присела рядом и посмотрела на меня с сочувствием, забрав из моих рук телефон. — Ты просто перестала реагировать, будто стала тенью самой себя. Лежала на кровати днями напролёт. Но теперь ты здесь. Тебе стало хоть немного лучше? Что ты помнишь? Я молчала, не в силах осознать происходящее. Мои мысли путались. В памяти всплыли последние обрывки — разговор с Разумовским на крыше, а потом… пустота. — Да, немного лучше, — пробормотала я. — Но как? Как я могла так... — Умойся, приведи себя в порядок, а потом поговорим за едой, — предложила Юля, вставая. Она быстро нашла полотенце, зубную щётку и протянула их мне. — Всё будет хорошо. Я кивнула, чувствуя, как её забота слегка ослабляет тиски страха. В душе теплилась надежда, что, возможно, я смогу вернуть себя. Пока Юля была занята своими делами, я медленно подошла к раковине в небольшой смежной комнате между гостиной и кухней. Освещение здесь было мягким, приглушенным, словно отражая мой внутренний мир. Я взглянула на свое отражение в слегка запотевшем зеркале. Лицо казалось чужим — бледным, с потухшими глазами и спутанными волосами, которые небрежно спадали на плечи. Глубокая усталость отражалась в каждом черте лица, как тень от пережитого. Каждый вдох давался с трудом, как будто воздух с усилием наполнял легкие. Я чувствовала себя разбитой, словно мелкие осколки моей души разлетелись по углам комнаты. Прошедшие месяцы были полны боли и разочарований, особенно из-за событий с моим братом. Вспоминать об этом было мучительно, но мысли о новом начале медленно пробивались сквозь пелену воспоминаний. Хотя я могла спокойно оставаться здесь. Если верить Юле, то уже порядком трёх недель, а может, и больше, я жила в квартире Игоря. Удивительно, как он сам принял этот факт, позволив мне жить у себя. Или же просто Пчелкина сумела уговорить его, но в конечном счёте это не имело значения. Сквозь оцепенение я протянула руку к крану, пустила холодную воду и умылась, надеясь смыть хотя бы часть душевного груза. Вода была холодной и колючей — жёсткое напоминание о реальности. Подняв взгляд, я снова встретилась с собственным отражением. На пальце поблескивало кольцо, его металл холодил кожу. Воспоминания о маме нахлынули бурей. Она была самым близким человеком, но болезнь изменила её, отняв ту, кого я любила больше всего. Меня вернул в реальность голос Юли, раздавшийся из гостиной. Она уже всё приготовила и накрыла на стол. Я медленно прошла в гостиную, где стол был уставлен разнообразными блюдами. Их запахи смешивались в приятный аромат домашнего уюта. Сев за стол, я попыталась улыбнуться, но губы лишь дрогнули. Юля села напротив и, заметив моё состояние, заговорила мягко, но настойчиво: — Лилиана, мы очень за тебя переживали. Как только ты погрузилась в это состояние, через несколько дней мы вызвали частного врача. Он обследовал тебя, назначил лекарства и процедуры. Ты практически ничего не ела, не пила, даже забывала говорить. Мы с Игорем следовали всем рекомендациям, и вскоре ты начала понемногу оживать. — Юля говорила с теплотой, но я с трудом воспринимала её слова. Мой разум был словно в тумане. — Игорь тоже... — попыталась я произнести, но голос сорвался. Юля поняла меня без слов. — Да, он был рядом. Каждый раз, возвращаясь с работы, проверял твои показатели, давал лекарства, кормил. Он часто сидел рядом, гладил тебя по волосам, напевая мелодию, которую помнил ещё с детства, от мамы. — Юля замолчала, наблюдая за моей реакцией. Я сжала кольцо на пальце, словно пытаясь почувствовать мамину поддержку. — Понятно... Но почему это произошло? Почему я так легко погрузилась в это состояние? — Разумовский... — Юля выдохнула тяжело. — У тебя случилась деперсонализация, как сказал доктор. Этот человек разбил тебе сердце, Лилиана. Разумовский. Фамилия, которая обжигала сознание. Сжавшись, я встала из-за стола, не в силах слушать дальше. Медленно направилась к дивану в гостиной. Хотелось просто упасть и исчезнуть, но внутри что-то удерживало. Я не могла позволить своим чувствам к нему уничтожить меня. Сжав кулаки, я поклялась себе, что больше не позволю ему иметь надо мной такую власть.

***

К утру сон так и не пришёл. Я лежала на кровати, глядя в огромное окно, которое открывало вид на спящий город. Небо начинало светлеть, но в квартире брата по-прежнему царила тишина. Игорь не пришёл домой — Юля сказала, что он задержался на работе и вернётся только к девяти утра. Юля спала, а я решила выйти на прогулку. Приведя себя в порядок, я накинула куртку, взяла телефон, ключи-дубликат и вышла на улицу. Петербург встретил меня зимним холодом. Мороз пробирал до костей, а снег под ногами хрустел, словно хрупкий лёд. Спрятав руки в карманы, я шагала по ночному городу, наслаждаясь его безмолвной красотой. Пустынные улицы были окутаны туманом, свет фонарей играл на снежных заносах, придавая всему вокруг магическую атмосферу. Я шла без цели, не задумываясь о направлении. Мысли о прошлом и будущем сплетались в голове в неразрывный клубок. Через полчаса мои ноги привели меня к зданию, где когда-то жил и работал Сергей Разумовский. Я замерла, чувствуя, как невидимая сила удерживает меня на месте. Хотела уйти, но ноги будто приросли к земле. — Чёрт, — выругалась я тихо, слыша лишь эхо своего голоса. В голове раздался знакомый голос — моя вторая личность снова вступила в игру. — Лили, ты же хочешь знать правду? — её голос был настойчивым, почти шепчущим, но каждый звук резал по живому. В нужные моменты её не было слышно, но стоило случиться чему-то, что могло стоить мне жизни, — она появлялась. Желая получить удовольствие от моих, в какой-то степени, безрассудных поступков, вызванными её влиянием. — Я уже знаю все ответы, — отозвалась я спокойно, понимая, что рядом никого нет. — Я не хочу бередить старые раны. — Не все! — голос не унимался, будто подстёгивая меня сделать шаг вперёд. Даже если я войду внутрь, всё давно под контролем полиции. — Давай, сходи и проверь. Удостоверься в правильности своих мыслей и поставь точку во взаимоотношениях с Разумовским! — кричал голос внутри меня, который я никак не могла заглушить. Сердце ускорило ритм, но внутренний голос подстрекал меня идти вперёд. Я вошла в здание, оглядываясь по сторонам. Пусто. Лифт поднял меня к его лофту. Как и ожидалось, двери были опечатаны. Камеры следили за каждым моим движением, но я уже знала, что делать. Достав телефон, с помощью программы, которую показал мне Август, я отключила камеры. Путь был свободен, но он вел в неизвестность. Избавившись от всех препятствий, я открыла дверь и замерла. Лофт оставался таким же, как в тот день: разгром и хаос, но вся документация Сергея оставалась нетронутой, словно она не имела никакого значения для других. Пройдя вглубь комнаты, я подошла к столу. На нем лежала одна-единственная папка. Что-то внутри настойчиво напоминало мне о прошлом. Я взяла папку в руки. Она казалась лёгкой, но, возможно, содержала что-то действительно стоящее и важное. Открыв папку, я увидела фотографии, документы и одну странную записку, написанную чёрным маркером:

«Ты должна знать мои истинные мотивы. Ты знаешь, как меня найти. Глаза».

Сердце сжалось от неясного предчувствия. Кто это написал? Как он мог знать, что я буду здесь именно сейчас? Внезапно сзади послышался тихий топот. Осторожно вытащив из кармана куртки складной нож, я повернулась, но не успела предпринять никаких действий. Удар по голове обрушил меня на пол. Вокруг начало темнеть, но перед тем как потерять сознание, я успела заметить чёрные ботинки. Кому они принадлежали, я так и не узнала. Веки стали тяжёлыми, и я погрузилась во тьму.