Под маской тьмы

Год спустя

Этот вечер был пропитан холодом, который пробирался сквозь тонкую ткань футболки, скрытую под кожаной курткой. Моя ошибка в выборе одежды стала очевидной, но было поздно что-то менять. Луна пряталась за тучами, отбрасывая едва заметный свет на пустынные улицы, покрытые тонким слоем влажной пыли. В воздухе ощущался привкус осени — сыро, промозгло, и каждый звук отдавался эхом в мертвой тишине. Я стояла напротив клиентов, сжав кулаки и стараясь скрыть дрожь — то ли от холода, то ли от напряжения. Их глаза искрились презрением и самоуверенностью, а мой голос, натянутый, как струна, дрожал от сдерживаемого гнева. — Вы думаете, я не замечу подмены? — я бросила вызов с неподдельной серьезностью, глядя на них исподлобья. — Думаете, я какая-то дурочка? — Ты ничего не можешь сделать, девчонка! — один из них усмехнулся, закидывая руки за голову. Его напарник только презрительно фыркнул, кидая взгляд на меня, как на назойливую муху. Видимо, такие схемы они проводили не впервой и, судя по их взгляду, другие девушки всегда попадались на эту удочку. Это злило меня ещё больше. — Могу. И ещё как, — прошептала я, прежде чем резко сорвалась с места. Мгновение — и один удар ребром ладони по шее, затем другой. Они не успели осознать, что произошло. Их тела безвольно осели на землю, как марионетки с оборванными нитями. — Гондоны, — прошипела я. Я быстро присела, рывком проверяя их карманы. Холодный металл монет и шершавый край купюр скользили под пальцами. Найдя нужную сумму, я выпрямилась, забрав то, зачем пришла. Теперь, когда они в отключке, никто не остановит меня. Ветер усилился, запутывая волосы и заставляя меня поёжиться. Где-то вдалеке заскрипела вывеска, а с крыши донёсся подозрительный шорох. Я инстинктивно повернула голову, прислушиваясь к своим ощущениям. — Чёрт, — прошептала я себе под нос, снова осознавая, насколько неуместна кожаная куртка поверх простой футболки. — Худшая идея за сегодня. Однако мысли о собственной глупости быстро сменились настороженностью. Мне всё время казалось, что за мной кто-то наблюдает. Эти крыши, их тёмные силуэты в лунном свете, словно живые, следили за каждым моим движением. Воспоминания о разговорах с Серёжей промелькнули в голове: его голос, то строгий, то тёплый, то отстранённый. Иногда мне казалось, что он знает обо мне больше, чем я о себе. И дело вовсе не в его другой сущности... На мгновение я замерла, сжав украденное в кармане, и подняла глаза. Сердце заколотилось, а в груди всё сжалось. Я не могла ошибиться — на крыше мелькнула чья-то тень. Напряжение вокруг меня прорастало с новой силой, заставляя задуматься. Бегать по ночным крышам в поисках неизвестного мне не хотелось. Однако сама мысль, что за мной кто-то следил, не доставляла мне нужной радости.

***

Я майор полиции. Теперь уже бывший полицейский. После суда меня не посадили, но лишили всех званий, запретили занимать должности в правоохранительных органах и на государственной службе в принципе, и, как вишенка на торте, назначили исправительные работы на полгода, которые пришлось отрабатывать в клининговой компании. Видимо, человек, который выбирал для меня это наказание, был на седьмом небе от счастья, наблюдая за тем, как я корячился в том месте, отмывая окна и стены в квартирах после смерти пожилых людей. А с другой стороны, я полностью осознаю это, ведь всё заслуженно, хотя Юля бы поспорила насчёт моих слов. Оставаться работать дворником после окончания работ мне не хотелось, поэтому я смог устроиться охранником на автостоянку. Та ещё престижная должность, конечно, но особого выбора у меня не было. Опыт работы в полиции позволил мне на следующий день после собеседования обзавестись заработком, правда, ниже чем зарплата майора, но это куда лучше, чем ничего. Все было бы не так паршиво, если бы у меня не начала ехать крыша. От Разумовского заразился, что ли? Рубинштейн, к которому я неофициально ходил на сеансы, говорил, что это невозможно, но я не был в этом так уверен. Жёлтый цвет глаз, опять же, сначала у Разумовского, а теперь и у меня — явно это все неспроста. И спросить не у кого: сколько ни пытался, я так ничего и не нашёл похожего в сети. Если бы я знал, где находится Лилиана, возможно, она бы смогла объяснить, что это такое. Хотя, скорее всего, нет. Наша последняя встреча закончилась попыткой убить друг друга, и едва ли после этого она захочет мне помогать... Меня порой накрывало: охватывали приступы ярости, как тогда, в больнице, с Разумовским. Точнее, не как тогда — такого беспредела я больше не творил, но злиться по пустякам, наорать, ударить в стену, напугав Юлю, вошло у меня практически в привычку. Такого ни одна женщина не выдержит и не должна. Мы не расстались, нет, но Юля пока переехала обратно к себе. Пожили-то вместе всего пару месяцев, а потом пришлось разъехаться и записаться к Рубинштейну на первый сеанс. Рубинштейн, без сомнения, личность загадочная, но теперь его одержимость моей сестрой после смерти Разумовского вызывает у меня не просто подозрение, а настоящий страх. То, что он творит с такими, как мы, выходит за пределы человеческого понимания, словно он действует по каким-то своим, недоступным нам законам. Только другого выхода, кроме как посещать этого психотерапевта, у меня не было. Дима записывал меня к другому врачу, но тот и вовсе развёл руками, говоря, что я накручиваю себя после произошедших событий. Может быть, однако практически каждое утро я вижу эти золотые глаза, которые начинают овладевать мной все сильнее с каждой минутой. И я боюсь, что причиню кому-нибудь боль. В моей жизни остались только Юля и Дима, а их разочаровывать еще больше не хотелось. Я должен, нет, обязан вернуться к жизни, которая у меня была. Только пока это всё на словах… Прошёл уже примерно год после событий, круто изменивших мою жизнь. Сегодня я вернулся со смены на стоянке, выпил вечернюю порцию лекарств и заснул на диване в гостиной, стоило мне коснуться головой подушки. Сил не было ни на что. Возможно, это побочка от лекарств Рубинштейна, но спать хотелось жутко. Только бы Рубинштейн не ворвался ко мне среди ночи, разбудив своими словами: «Мне нужно провести пару экспериментов... на вас, конечно». Вполне в его духе — бесцеремонно и с ледяным блеском в глазах, который заставляет забыть о здравом смысле. Среди ночи меня разбудили. — Просыпайся, Игорь, — протянул кто-то. Я с трудом продрал глаза и вскочил. — Не дёргаемся, сядь на диван, — сказали мне, неприветливо направив на меня пистолет. Я смутно увидел два мужских силуэта, разглядеть их было сложновато. Стоило мне присесть на стул, как рядом с ними включилась лампа, заставившая меня зажмурить глаза на пару секунд. Теперь я чётко видел их лица, в какой-то степени даже не удивившись. Может, новая галлюцинация?

***

Вдруг мои мысли развеял звук телефонного звонка, отдававшийся вибрацией в кармане. Неизвестный номер высветился сразу, стоило мне взять аппарат в руки. — Слушаю, — проговорила я, идя в сторону выхода из переулка. — Добрый вечер, надеюсь, не помешал твоим планам? — акцент Августа я не могла ни с чем спутать. Остановившись у стены, я вздохнула. — Что тебе нужно? Мне кажется, что нам нет нужды видеться, — ответила, заправляя локон волос за ухо. — Всего лишь разговор старых друзей, обещаю, что не пожалеешь о полученной информации, — хмыкнул мужчина. — Обещаю, что после мой водитель отвезёт тебя в твою квартиру в целости и сохранности. — В чём смысл для тебя? Ты никогда не делаешь ничего, что не приносит тебе выгоду, Август, — ответила я, выходя на освещённую улицу. Сложно не заметить чёрную иномарку в пятнадцати метрах от меня, это заставило меня ещё больше злиться. Как долго он следил за мной? — Брось, Лилиана, — усмехнулся Хольт. — Когда дело касается тебя, мне несложно пойти против своих же принципов. На твоём месте я бы пользовался этим. Я начала сомневаться в искренности слов Августа. Мы расстались с ним по обоюдному согласию пару лет назад. Знали, что ничего хорошего не выйдет, но долгое время не могли отпустить друг друга. Он любил властвовать не только в бизнесе, но и надо мной. И это меня выводило. Мне хотелось свободы, а он лишь контролировал и требовал. Без разницы, касалось ли это нашей совместной или обычной работы. Август не любил отдавать контроль, поэтому спустя несколько долгих споров и истерик с моей стороны нам удалось покинуть друг друга. И я ни разу не пожалела, что решилась на этот шаг. С моей стороны было молчание, длившееся несколько минут. На той стороне слышалось тяжелое дыхание, видимо, проблемы со здоровьем у него оставались. — Садись в машину и поезжай, — спокойно предложил Август, словно давал мне выбор. — Почему мы не можем поговорить по телефону? — задала я очевидный вопрос, поглядывая на номера машины. На том конце послышался смех. — Меня прослушивают, поэтому будет лучше, если мы встретимся лично, — ответил мужчина. — Хорошо, — согласилась я, скидывая звонок, а после направилась к машине. Водитель молча встретил меня, открыв дверь. Меня, конечно, напрягло, что мы заехали в сторону леса, но вида я не подавала. Хотя что Август мог сделать со мной? Знает же, что выберусь, если захочу. Пейзаж за окном менялся быстро, и вот машина заехала на участок. Заметить охрану было нетрудно, кроме того, ее было много. Только судя по их форме, они были не в корпорации Хольта, что странно. И тут в голову ударила мысль. Ведь Август был причастным ко всем разрушениям в Санкт-Петербурге. Все дроны являлись его разработками, что уж говорить о контракте с полицией. Минуя коридор за коридором в сопровождении одного из служащих, я только подтвердила свою мысль, что Хольт находится под надзором. Двери открылись, и я смогла вновь увидеть Августа. Усмешка сорвалась с моих уст, стоило мне увидеть мужчину в белом халате, будто бы наспех надетом. Его волосы пребывали в лёгком беспорядке, возможно, совсем недавно он вышел из душа. Правда, лицо Августа казалось безэмоциональным и усталым. В руке он держал бокал, судя по алой жидкости, с вином. Пробежав по нему взглядом, я заметила браслет на его ноге. Значит, Хольт точно заложник местной полиции. — Здравствуй, Лилиана, — улыбнулся он, делая шаг в мою сторону. — Рад тебя видеть. Надеюсь, поездка не утомила? — Говори, что хотел, — сказала я чётко, не желая вести светскую беседу. Я прошла ближе, садясь на свободный стул около стола. Скрестив руки на груди, я не сводила с него взгляда. — Или тебе просто стало скучно взаперти? — А ты не изменилась, — хмыкнул миллионер, подходя к бутылке с вином. Наливая второй бокал, он продолжил: — Даже спустя годы поговорить по душам не желаешь. — Август, мы пришли к этому решению вместе, — вздохнула я, сжимая собственные ладони, словно это поможет мне успокоить нервы. — Поэтому прекращай мусолить эту тему и говори, что хотел. — Волнуешься, что не проснёшься на свою работу? — спросил он, подходя ко мне. — Только скажи, и я помогу тебе найти нормальную работу, где не придётся так рисковать. Хольт протянул мне бокал, и я с недоверием взяла его, слегка касаясь его пальцев. Однако даже это мимолётное касание оставило на мне лёгкую искру, которая исходила от позвоночника мужчины. — Моя жизнь меня устраивает, — ответила я чётко. — Даже после смерти Разумовского? — спросил он с любопытством на лице. Я готова была встать и уйти, если разговор будет о нём. Какой смысл ворошить прошлое? Я отпустила его… насколько это было возможным в моём случае. Сны с его участием прекратили докучать мне, а его образ в моей голове развеялся. Конечно, я полюбила его, не успев сказать правды, и это заставило меня полностью закрыться от людей. Больше никого не допущу к себе, хватит с меня этой боли в сердце. — Даже после его смерти, — ответила я тише, делая глоток вина. Оно было в меру охлаждённым, что заставило ощутить послевкусие граната на языке. — Помнишь, когда мы играли в шахматы, я поставил мат Легаля? — я удивлённо вскинула брови, не понимая вопроса. И, увидев моё замешательство, мужчина продолжил: — Для своей победы король жертвует ферзём, — мужчина запрыгнул на стол рядом со мной, слегка возвышаясь надо мной. — К чему ты это? — Подумал, тебе будет интересно узнать о нашей игре из прошлого, — пожал плечами Август. — Честно, я был удивлён, когда увидел тебя тогда. Подумал даже, что ты пришла ради меня, — усмехнулся мужчина, отводя взгляд в сторону. — А ты пошла в сторону Разумовского. Психопата, который готов был поджечь весь город. — И это говорит человек, который предоставил ему оружие, — с издёвкой произнесла я. — К сожалению, меня посещал совершенно другой план. Его друг убил Отто и ещё пару моих людей. Поэтому, Лилиана, я имею право говорить о нём в таком ключе, — он сделал ещё глоток. — После всего этого меня заключили под стражу. Дело до сих пор ведётся, и, честно говоря, я удивлён, как тут всё тянут, в Нидерландах давно бы уже… — Август, зачем я здесь? Я не хочу выслушивать твои бредни обо всём этом. Мне неинтересно, кто виноват и почему, — поставив бокал на стол, спросила я. — Это в тебе мне и не нравилось, — хмыкнул мужчина. — Не могла поддержать меня в нужный момент. — Август спрыгнул со стола, направляясь в сторону окна. — Хотя я не виню тебя. Ты выросла практически без любви, холодной и недоверчивой. Наверное, и мне не доверяла. Лучше не говори, правду слышать я не хочу. — А я не могла возразить, ведь Хольт был прав. Я никогда не доверяла ему в полном мере, думая, что меня используют. — Хотя я действительно не хотел, чтобы ты продолжала на меня работать. Ведь это опасно, никогда не знаешь, когда придёт твой конец. А твоего конца я не желал, и не желал, чтобы ты смотрела, как я умираю. Мои руки слегка дрогнули. Смерть Августа предрешена уже давно, задолго до нашей первой встречи. Он сам об этом сказал, когда между нами начало завязываться что-то серьёзное. И в моменты ссор я всегда забывала о его здоровье, заботясь только о своих эмоциях, желая что-то доказать ему. А зачем? Чего я добилась после этого? — Я позвал тебя только с одной мыслью — чтобы обезопасить, — Август обернулся ко мне. Его лицо освещал свет луны, выделяя скулы. — Сейчас в городе неспокойно, поэтому даже тебе с твоим занятием лучше залечь на дно. — Откуда знаешь? — Я встала с своего места, доходя за пять шагов до иностранца. — Откуда такая информация, Август? Не думаю, что полиция секретничает с тобой, — на мои слова он только сдержанно улыбнулся, а после убрал мой локон волос за ухо, слегка касаясь кожи. Его лёгкий удар током не причинял боли, однако было неожиданно. — Всего лишь связи с нужными людьми, один из которых возомнил себя королём, — хмыкнул мужчина. — Будет лучше, если ты вовсе переедешь в другой регион. А может, и в другую страну. Я всегда готов помочь тебе, Лилиана. Только скажи, и я найду тебе работу без той грязи, к которой ты привыкла, — Хольт был серьёзен, и я сглотнула накопившуюся слюну, отходя на шаг. — Я сама разберусь со своей жизнью, — ответила я, сжимая руки в кулаки. — Да, ты права, — как-то разочарованно произнёс Август. — За дверью тебя ждет мой человек, он проводит до машины, — мужчина вновь обернулся к окну, делая глоток вина. Хольт всем видом показывал, что разговор закончен. — Прощай, Август, — проговорила я, в последний раз взглянув на спину мужчины. Позвоночник светился под халатом, но не искрил, что было для меня необычно. Хольт больше ничего не сказал. Он был из тех людей, которые не любят прощаться. Словно это была единственная и последняя наша встреча, только он всегда надеялся на другой исход. Сейчас, наверное, он думал так же. Я вышла из комнаты с одним лишь желанием — вернуться поскорее домой и устроить себе выходной на неделю, а может, и больше.