Козодой (Caprimulgus)

«Зарезан сон!» — Невинный сон, тот сон,

Который тихо сматывает нити

С клубка забот, хоронит с миром дни,

Даёт усталым труженикам отдых,

Врачующий бальзам больной души,

Сон, — это чудо матери-природы,

Вкуснейшее из блюд в земном пиру.

Уильям Шекспир «Макбет» Акт II, Сцена 2

Июль 2003

      Жара опустилась на Лондон, стряхивая с него туманы и принося проливные дожди с грозами, которые даровали приятную прохладу. Гермиона задумчиво смотрела в окно, проводя по выпуклой краске подоконника кончиками пальцев.       — Скоро будет гроза, — произнесла она, вдыхая наэлектризованный воздух сквозь приоткрытое окно.       Ли Джордан согласно хмыкнул позади неё и громко отхлебнул чай. Близнецы жевали бутерброды, обсуждая недавнюю поездку в коттедж Ракушка к семье. Грюм поднял Живоглота с пола и усадил его себе на колени, почёсывая заурчавшего кота за ухом. Для полноты пасторальной картины не хватало только цветов, поставленных в прозрачную пузатую вазу посреди длинного кухонного стола. Лучи солнца освещали мрачную кухню на Площади Гриммо, разрывая пучками света пыльный воздух. Гермионе казалось, что если она обернется, то картина покажется ей сюрреалистичной и искажённой. Она так привыкла к тому, что сюда не проникают солнечные лучи, что сейчас была не готова увидеть их на тёмных поверхностях этого дома.       Гермиона допила свой чай и, отставив в сторону кружку, толкнула щербатую дверь с облупившейся краской, ведущую на задний двор. Она прошла к дальней изгороди, скрывающей в тени небольшой сад, который разбила тут. Здесь она выращивала волшебные лекарственные травы, которые приспособились к сухой, небогатой на минералы почве Лондона. Бадьян, Асфодель, Беладонна, Валериана — одни растения Грейнджер использовала для приготовления зелий, другие передавала с Грюмом Падме в убежище, в котором находился лазарет. Это было ещё одним пунктом в её копилку помощи Ордену, и Гермиона с особым наслаждением проводила время на свежем воздухе в окружении молчаливых растений. Она заботилась о них очень бережно, припахивала землю вокруг корней, насыщая её кислородом, поливала из небольшой лейки соцветия и лепестки, разговаривала с ними и дарила им свои самые тёплые улыбки. Возможно, именно поэтому они так быстро проросли в этой почве, так неподходящей для них. Грейнджер нежно провела по цветку валерианы кончиками пальцев, наслаждаясь здоровым и крепким видом растения, затем присела на землю и направила взор на чистое голубое небо, которое вскоре должно было затянуться тучами. Вид облаков, умиротворенно проплывающих над её головой внушал спокойствие и она наслаждалась тёплыми лучами солнца на своём лице. Одно облако приняло вид дракона, расправившего свои крылья, и она вздрогнула, возвращаясь в мрачную реальность. Пора было посетить пленника.       Она вдруг вспомнила, что в прошлом месяце у Драко был день рождения, о котором, конечно же, никто не упомянул. Гермиона усмехнулась представив картину того, как Грюм вносит в камеру Драко торт со свечами и поёт «С днём рождения, тебя». От этого её настроение улучшилось, и она спускалась в подвал с лёгкой улыбкой на лице.       «Сколько ему исполнилось?» — задумалась она. В этом году Гермионе исполняется двадцать четыре года, а Малфой был на год её младше.       «Двадцать три, — думала Грейнджер. — Стать жестоким убийцей к такому возрасту, видимо, он сильно хотел выслужиться перед своим Хозяином, раз попрал в себе всё человеческое.»       Холодный взгляд не встретил её за дверью, когда Гермиона сделала шаг внутрь. Она застыла, увидев, что Малфой лежит бледнее мела на узкой деревянной кровати, наколдованной ею два месяца назад. Его грудь слабо и прерывисто вздымалась, лоб покрылся испариной. Из её рта вырвался воздух, она поставила поднос на пол и подбежала к решётке, сомневаясь: войти — не войти?       — Малфой! — она окликнула его, но тот не подал никакой реакции.       Гермиона нервно облизала губы и оглянулась на дверь подвала.       «Нужно позвать Грюма» — подумала она. Бросив ещё один обеспокоенный взгляд на пленника, Грейнджер рванула на кухню за помощью, попутно призывая к себе принесённую Снейпом шкатулку с зельями.       — Малфой без сознания, — запыхавшись крикнула она, принимая в руки прилетевшую из её комнаты коробку.       Близнецы одновременно вскинули брови, затем переглянулись и на их лицах расплылись злорадные усмешки. Грюм поднялся, опуская Живоглота на пол и заковылял к выходу.       — Надеюсь, ублюдок сдох, — произнес Джордж, давая кулачок брату уцелевшей рукой.       — А ну тихо, — каркнул Аластор. — Нам эта крыса ещё нужна живой.       Гермиона сбежала по ступенькам вниз, сжимая палочку подрагивающими пальцами. Позади Грюм шоркал своей ногой с деревянной когтистой лапой по свеженькой краске ступеней.       Ворвавшись снова в подвальную дверь, она подбежала к решётке, восстанавливая дыхание, сердце заходилось в неистовом стуке. Аластор отпер клетку и наставил своё древко на пленника. Грейнджер осторожно подошла к нему, только сейчас осознавая, что будет находиться с ним наедине в тесном помещении.       «А вдруг, он притворяется?» — испуганно подумала она. Но тот выглядел действительно больным. Кровь из его ран обильно сочилась, окрашивая белые простыни в ярко-алый. Гермиона стиснула зубы и набрала побольше воздуха в грудь, протягивая свою руку с палочкой над пленником. Вызвав диаграмму, она увидела, что пульс еле пробивался, а температура тела приближалась к критической. Резко выдохнув, она поставила шкатулку на пол и достала необходимые зелья: крововосполняющее, укрепляющее, животворящий эликсир и бодроперцовое. Она произнесла заклинание, расслабляющее мышцы гортани, чтобы он не подавился, когда она будет вливать в него зелья и, закусив губу от напряжения, протянула к нему руку. Дотронувшись до его подбородка, Гермиона ощутила его жар. Она осторожно потянула его челюсть вниз, раскрывая алые от лихорадки губы и влила зелья одно за другим, проследив, чтобы он не задохнулся. После Грейнджер призвала с кухни полотенце и, смочив его водой из палочки, обтёрла им лицо Драко, убирая пот и жар. Она заново пропитала холодной водой ткань и аккуратно положила её на лоб Малфоя, наблюдая за тем, как дрожат его длинные ресницы, отбрасывая тень на острые скулы. Она провела по его намокшим волосам рукой и уже собиралась отойти, как Малфой внезапно приоткрыл глаза. Грейнджер замерла, боясь пошевелиться. Его зрачки забегали под приоткрытыми веками, а затем затуманенный взгляд сфокусировался на ней, посылая очередную дрожь в её теле. Он слабо выдохнул и облизал пересохшие губы. Гермиона пошевелилась, и её тень упала на его лицо. Драко моргнул и приоткрыл рот.       — Я умер и в раю? — раздался его еле слышный шёпот.       — Нет, — шепнула в ответ она, глядя в его замутнённые глаза.       — Но, я вижу ангела пред собою, — выдохнул он, и его глаза закатились, смыкая веки.       Сердце зашлось в её груди, терзая клетку ребер, кровь хлынула к лицу, опаляя её жаром сильнее, чем тот, который исходил от пленника. Гермиона выдохнула и теперь замерла в растерянности, бегая глазами по его лицу, пытаясь уложить в голове то, что только что услышала. Позади хрипло закашлялся Грюм, она дёрнулась и поспешила обработать раны на руках Драко. Когда на ладонях Малфоя появились свежие, чистые бинты, а постель и окровавленная одежда были очищены, Грейнджер и Аластор вышли из подвала и Грюм поспешил отправить Снейпу сообщение о том, что его крестник, возможно, скоро покинет эту бренную землю. Она в растерянности поставила ящичек с зельями на каминную полку в гостиной и упала в кресло, сжимая пальцы до побеления костяшек, размышляя о том, что произошло в камере. Наверное, его затуманенный лихорадкой мозг совместил в себе мысли и образы, которые Малфой видел, когда изучал магловские религии, не иначе, не мог же он всерьёз принять её за ангела небесного. Гермиона глубоко вздохнула и постаралась положить это на самую дальнюю полку её сознания, убирая образ Драко, лежащего перед ней таким невинным и беспомощным. Сердце отозвалось болью, когда она впустила в своё сознание мысль, что даже самым худшим представителям человечества требуется помощь.

𓅪𓅪𓅪

      Снейп прибыл только под вечер, пролетев через кухню словно облако тьмы. Он лишь кивнул ей, чтобы она следовала за ним и Грейнджер вышла в коридор под неодобрительные взгляды близнецов, которые весь день только и делали, что предлагали устроить праздник в связи со скорой смертью ненавистного пленника. Северус влетел в подвал и, сразу отперев решётку, подошёл к крестному сыну, зачаровывая диаграмму над ним. Драко всё также лежал в бреду и лихорадке, его одежда пропиталась потом. Снейп срезал с его груди рубашку и обнажил торс пленника, давая коже так необходимую прохладу.       — Мисс Грейнджер, помогите, — бросил он через плечо и отлевитировал ей полотенце.       Гермиона схватила его в полете и подошла к Снейпу.       — Нужно, чтобы вы обтерли его тело. Смочите ткань ледяной водой. Необходимо остудить кожу, охлаждающие чары тут не помогут, — произнес он, вычерчивая знахарские руны над грудью Малфоя.       Грейнджер сглотнула и намочила тряпицу, затем склонилась над грудью Драко и начала медленные, методичные движения. Она проходила полотенцем по его шее и ключицам, спускаясь на грудь, очерчивая многочисленные шрамы от Круциатуса и старый рубец от Сектумсемпры, которую послал в него Гарри. После того случая, они много раз обсуждали этот эпизод с друзьями, и все сходились во мнении, что не успей тогда Снейп вовремя, война бы могла никогда не начаться. Но в душе Гермиона была рада, что друг не стал убийцей, не искалечил свою душу и остался чистым перед совестью и перед Богом. Грейнджер перешла к рукам Драко, стараясь действовать осторожно, зная, как чувствительна может быть кожа во время лихорадки. Малфой трясся, губы подрагивали, зрачки метались под опущенными веками, из его рта вырывались нечленораздельные звуки, никак не складывающиеся в слова. Снейп продолжал накладывать заклинания одно за другим, его губы шевелились, а глубокий голос убаюкивал, вводя Грейнджер в некое подобие транса.       Она не заметила, как Северус прекратил читать заклинания и очнулась только почувствовав на себе пристальный взгляд. Гермиона подняла голову, отрывая глаза от руки Малфоя, и наткнулась на серые радужки, впившиеся в её лицо. Резко отдёрнув руки от его тела, она поднялась с пола и встала позади Снейпа. Лицо Драко ничего не выражало, взгляд был пустой по сравнению с прошлыми днями.       — Как вы себя чувствуете? — раздался голос Северуса.       — Бывало и хуже, — прошелестел Малфой, разглядывая Гермиону, застывшую с полотенцем в руках.       Снейп поджал губы и убрал палочку в складки мантии.       — Ваше магическое ядро ослабло. Вам необходим покой какое-то время. Я предупрежу Совет. Мисс Грейнджер позаботится о вас.       Гермиона дёрнулась и сжала ткань дрожащими пальцами, гневно уставившись на затылок Снейпа. Драко посмотрел на крёстного, затем перевёл взгляд на девушку и тряпку в её руке, уголок его губ пополз вверх, в глазах появился блеск.       — Так как ей понадобится находиться с вами в одном помещении, я наложу путы на ваше тело, — произнес Северус, заметив хищное выражение, появившееся на лице крестника. Тот слабо ухмыльнулся и бросил на Северуса взгляд из-под ресниц. — Вам всё равно не рекомендуется вставать.       Снейп повернулся к Гермионе и кивнул на дверь, позволяя ей покинуть подвал. Она поспешила уйти, не позволив себе бросить на больного даже мимолётного взгляда.       Грейнджер дожидалась Северуса, как обычно, в гостиной на первом этаже, нервно покусывая кутикулу на большом пальце левой руки, нога сама собой выстукивала неровный ритм по протёртому ковру, приглушающему звуки. Минут через пятнадцать, а по ощущениям прошло намного больше, Северус закрыл за собой дверь гостиной и прошёл к окну. Гермиона вскочила с кресла и уставилась на его затылок.       — «Мисс Грейнджер позаботится о вас»?! — гневно воскликнула Гермиона.       — Именно, — промолвил Снейп, поворачиваясь к ней лицом, оно привычно не выражало никаких эмоций. Гермиона подумала, что слизеринцам, видимо, преподавали дополнительный курс по тому, как изображать каменное изваяние.       — Вы понимаете, как это прозвучало?! — она начала мерить пространство перед камином нервными шагами.       — Это прозвучало так, чтобы вызвать доверие, мисс, — Гермиона повернула к нему нахмуренное лицо. — А это именно то, чего мы добиваемся.       Из её груди вырвался смешок, и она возвела очи горе.       — Это смешно, — Грейнджер скрестила руки на груди и покачала головой. — Малфой никогда не доверится мне.       — Мисс, — сурово свёл брови у переносицы Северус. — Вы теряете веру, а этого нельзя допускать.       — Я не знаю, как подобраться к нему, ясно? Не знаю! — её руки опустились. — Он непрошибаемая каменная глыба. Он постоянно переигрывает меня.       — Тогда научитесь играть по его правилам, — сделал он шаг к ней. — Воспользуйтесь его слабостью.       — У него нет слабостей! — вскинула на него взгляд Гермиона.       — Есть, — Снейп преодолел разделяющее их расстояние в два широких шага. Его рука протянулась, и он двумя пальцами поднял её подбородок. — Вы его слабость, мисс, — заглянул он в её глаза своим тёмным, проникновенным взглядом.       Сердце Гермионы пропустило удар, а затем зашлось жалобным стуком. Быть слабостью убийцы, что может быть участи ужаснее? Она мотнула головой и сделала шаг назад, обнимая себя руками.       — С чего вы это взяли?       — Прочёл в его мыслях, — просто ответил Северус.       Воздух вышел из груди Грейнджер, она вцепилась похолодевшими пальцами в плечи. Челюсти сжались, и она сглотнула подкатившую к горлу тошноту. Если Снейп увидел это в его мыслях, то сомневаться в его словах не приходилось. Гермиона нервно облизала губы и сделала ещё один шаг назад, впиваясь лопатками в каминную полку.       — Нет, — она замотала головой. — Нет! Я не хочу! Вы хоть понимаете, что предлагаете мне сделать?! — она уставилась на Северуса взглядом, выражавшим недоверие, возмущение и ужас.       Снейп поджал губы.       — Я не предлагаю вам лечь под него, мисс Грейнджер. Лишь воспользоваться его слабостью и одурачить.       — Одурачить? — невесёлый смешок вырвался из её губ. — Его не одурачишь! Он изворотлив, как змей, он вычислит это в мгновение ока!       — Одурачить, одурманить, очаровать, — вскинул тёмные брови Северус. — Воспользуйтесь своим преимуществом.       Гермиона качала головой в неверии. Он сделал шаг и навис над ней.       — У вас есть это преимущество, мисс. У вас одной, — продолжал увещевать её профессор.       — Думаете, он не понимает этого? — подняла подбородок Гермиона.       — Понимает, — кивнул Северус. — Но вы забываете, что мистер Малфой игрок. Он азартен, когда ставки растут и дело касается выигрыша.       — Я его выигрыш? — её голос задрожал.       — Вы та, в ком он заинтересован. Это главное. И вы должны, мисс, просто обязаны воспользоваться этим.       — Я не Мата Хари! — всплеснула руками Гермиона. — Посмотрите на меня, — она обвела свою фигуру. — Какая из меня соблазнительница, — истерически рассмеялась она.       Снейп тяжело вздохнул.       — У вас есть острый ум. Этого хватит, чтобы проникнуть в его душу.       Гермиона закрыла глаза, качая головой.       — Вы говорите, Северус, а у меня такое ощущение, что бредите, — тихо произнесла она.       — Мисс, посмотрите на меня, — попросил Снейп и Гермиона устало распахнула веки. — Вы единственная, кто сможет это сделать. Поймите это, наконец, и примите.       — Он вызывает во мне исключительно омерзение, когда я говорю с ним, касаюсь его, слышу его дыхание в тишине, — содрогнулась она. — Я не представляю как… Просто находиться с ним в одном помещении, не говоря уже о том, чтобы проникать к нему в душу, — скривилась Грейнджер. — Её у него попросту нет.       — Вы ошибаетесь, мисс, — его взгляд погрустнел.       Гермиона вскинула на него глаза и нахмурилась. Что он увидел в голове Малфоя, раз говорит такое?       — Он зависим от вас. Вы даже не представляете себе своего влияния на Драко.       Она тяжело сглотнула и увела взгляд в пространство между ними.       — Почему именно я? — скорбно спросила она.       — Потому что вы — исключительная ведьма, мисс Грейнджер, — мягко произнес Северус.       Гермиона печально усмехнулась и почувствовала, как силы разом покинули её. В груди повис тяжёлый камень, наполненный отчаянием и обречённостью.

𓅪𓅪𓅪

      Вечер поглотил последние лучи солнца, обволакивая тенями дом на Площади Гриммо двенадцать. Грейнджер оторвала взгляд от большой птицы, сидящей вдалеке на ветке дерева и с тревогой в груди вышла из своей комнаты. Тёмные стены дома шептали ей обещания скорой расправы за то, что посмела осквернить своим присутствием этот мрачный древний особняк. Паутина, свисающая с тусклых ламп покачнулась от движения воздуха, когда Гермиона прошла мимо коптящих светильников. Лестница протяжно скрипела, отзываясь на её шаги. Гермиона прошла мимо второго этажа, на котором расположились спальни других обитателей и спустилась на кухню. Кикимер как раз ставил еду на поднос для чистокровного наследника. Пожилой эльф бросил на неё презрительный взгляд и отвернулся.       — Мерзкое отродье, поганые грязнокровки и предатели крови оскверняют дом моей хозяйки, — тихо бормотал он, скривив сморщенное старческое лицо. — Молодой хозяин будет рад, если Кикимер принесёт ему голову грязнокровки на этом подносе.       Грейнджер замерла и сжала кулаки, внутренне соглашаясь со старым слугой. Малфой был бы рад, если бы голова Гермионы оказалась на плахе отсечённая от тела. Она не заговаривала с эльфом, зная, как Кикимер реагирует на неё. Ей не хотелось, чтобы пожилой слуга начал биться в припадке, поэтому просто взяла поднос и улыбнулась ему. Тот сразу зашипел и плюнул в её направлении, изрыгая из себя очередную порцию ругательств. Гермиона стиснула зубы, повторяя про себя, что он не виноват в том, какие мысли заложила в него семья, проживавшая здесь, и вышла из помещения, спускаясь по тихой лестнице в подвал.       Малфой лежал на кровати, его грудь размеренно поднималась и опадала, было похоже, что он спал. С того приступа прошла неделя, он всё ещё был слаб и редко приходил в сознание, большую часть времени проводя в забытьи или находясь в глубоком сне. Ни разу с того дня Гермиона не застала его бодрствующим, поэтому все процедуры давались девушке относительно легко, не считая постоянного нервного напряжения, сопровождающего каждое посещение камеры. Грейнджер открыла решётку и вошла внутрь, запирая себя наедине со зверем. На теле Драко сверкали чары, наложенные Снейпом, не дающие пленнику совершать резкие движения или подниматься с постели. Грюм был не рад такому исходу, но признавал, что Малфой им ещё понадобится, а потому дал зелёный свет Гермионе на то, чтобы она выхаживала Драко.       Поставив поднос на пол, Грейнджер опустилась на колени и смочила тряпку водой. Она всегда начинала с обтирания, приводя его полыхающую кожу в порядок, даря ей необходимую прохладу. Ресницы пленника затрепетали, когда он почувствовал её движения на своём теле, и глаза приоткрылись, являя ей блеск расплавленного серебра.       — Грейнджер, — слабо выдохнул он.       Гермиона вздрогнула, прекращая действия и посмотрела на него. Во взгляде Малфоя была усталость. Она слегка нахмурилась и продолжила обтирать его руку. Драко повернул голову, наблюдая за её методичными действиями. Покончив с правой рукой, она встала с пола и присела на краешек кровати, потянувшись через его тело к другой конечности, с уродливым шрамом на предплечье. Ей пришлось склониться над ним, чтобы дотянуться до неё. Раньше это не беспокоило Гермиону, но теперь, когда его взгляд был направлен на неё, это казалось опасным.       — Твои волосы, — хрипло прошептал Драко, и Грейнджер неуверенно посмотрела в его глаза. — Ты убрала их.       Гермиона посмотрела на косу, свисающую с плеча, кончики волос щекотали его грудь. Она облизнула губы и кивнула лежащему под ней пленнику.       — Да, так удобнее, не мешаются, — тихо сказала она и вернулась к его руке, стараясь контролировать дыхание.       — Распусти, — выдохнул он, пожирая её взглядом из-под опущенных ресниц.       Резкий выдох и новый вдох, она постаралась скрыть волнение охватившее её. Твёрдо посмотрев в его дьявольски-притягательные глаза, Грейнджер медленно выпрямилась и потянулась руками к резинке, стягивающей кончик косы. Её движения не были суетливыми, наоборот, плавными и мягкими, она распутывала прядь за прядью, освобождая локоны из пут. Драко молча наблюдал за каждым её движением, его лицо оставалось всё таким же бесстрастным, но в глазах был отблеск внутреннего огня. Гермиона распустила косу, взбила волосы у корней, раскидав тугие завитки по плечам и смело встретила его взгляд, в котором было удовлетворение. Рука Малфоя шевельнулась, и она почувствовала его пальцы на своём бедре, обтянутом прочной джинсовой тканью. Её дыхание стало частым, тело вмиг одеревенело, по крови растёкся адреналин, затуманивая мозг, наполняя его чувством страха. Бледные пальцы невесомо скользнули, совершив круговое движение, стальные глаза следили за каждой её реакцией. Гермиона тихонько сглотнула и сделала глубокий вдох.       — Мне казалось тебе не нравились мои волосы, — произнесла она и потянулась к его груди, убирая влажной тряпицей капельки пота.       — Так и есть, — серьёзно произнес он тихим шёпотом и сделал ещё одно круговое движение по её бедру.       Ей отчаянно хотелось стряхнуть это прикосновение, но тело отреагировало на ласку совсем не так, как подсказывал ему разум. Гермиона почувствовала прилив крови между бёдер и судорожно вздохнула, отстраняясь от Драко, боясь, что он заметит её расширившиеся зрачки.       — Почему ты прикасаешься ко мне? — спросила она, вернув себе контроль над лёгкими.       — Я уже согрешил, — слегка улыбнулся он. — Не вижу причин не поддаваться искушению.       Она покачала головой и встала с кровати, сбрасывая с себя его руку. Опустившись обратно на пол, Гермиона потянулась к пузырькам с зельями и взяла первую склянку. Убрав пробку, она поднесла узкое горлышко к его пересохшим губам и осторожно влила зелье в рот. Кадык совершил плавное движение, сглатывая красную жидкость, и Малфой облизнул губы.       — Мне казалось, тебе противно, я ведь грязнокровка, — спокойно продолжила она прерванный разговор.       — Мои глаза не слепы, Грейнджер.       Она подняла на него взгляд, пытаясь расшифровать его слова.       — И что же, тебе нравится то, что ты видишь пред собою?       Драко окинул её фигуру оценивающим взглядом.       — Ты изменилась с тех пор, как я тебя видел в последний раз, было бы глупо это отрицать, — сказал он.       Грейнджер заправила волосы за уши и откупорила второй пузырёк, вновь поднося стекло к его раскрытым губам.       — А что же ты, Грейнджер? — спросил он, когда очередная порция зелья прокатилась по его гортани в желудок. — Тебе нравится то, что ты видишь?       — То, что я вижу не трогает меня, — отвела глаза вниз Гермиона, открывая следующее зелье.       — Так молода — и так черства душой? — усмехнулся Малфой.       — Так молода и так пряма душой, — встретила его взгляд Грейнджер.       — И ты пряма во всём? — изогнул бровь дугой пленник.       — Я не училась искусству лжи, Малфой. Для меня говорить правду так же естественно, как дышать.       — Вот только твоё дыхание сбивается, когда дело касается меня, — его острый взгляд пронзил её.       — Ты внушаешь не те чувства, чтобы оставлять его ровным, — ответила Гермиона и коснулась его губ пузырьком с голубоватым зельем. Драко сглотнул и вновь облизнул губы.       Было видно, что разговор его утомил, но он держал глаза открытыми. Она вновь переместилась на кровать, стараясь сесть вне досягаемости от его руки и протянула к его рту ложку с бульоном. Малфой покорно принимал пищу из её рук и, когда насытился, его веки устало сомкнулись. Грейнджер приступила к перевязке ран на ладонях, действуя аккуратными, боязливыми движениями, стараясь не сделать ему ещё больнее. Грудь Драко мерно вздымалась, он снова погрузился в сон. Гермиона рассматривала его лицо, вновь и вновь, задаваясь вопросом, почему он выбрал именно её. Явно не из-за красоты, она была трезва в оценке собственного тела. Острые ключицы и косточки на запястьях, слегка впалые щеки и круги под глазами — это не то, что привлекает мужчин. Гермиона потянулась к другой его ладони и почувствовала медленное движение слева от себя. Не успев отреагировать, она оказалась прижата щекой к пылающей от жара скуле Малфоя. Его рука сжала корни её волос, над ухом раздался горячий шёпот.       — Я не тот человек с которым можно играть, Грейнджер.       Она набрала воздух в лёгкие, сдерживая порыв убраться отсюда в эту же секунду и после небольшой заминки, прижалась к его уху пересохшими губами.       — А я не тот человек, который умеет играть, Малфой, — тихо выдохнула она и, слегка отстранившись, заглянула в его глаза, в которых полыхал огонь.       Он сощурил веки и отпустил её волосы, проскользнув пальцами по телу Гермионы. Драко протянул ей ослабшую руку для перевязки и промолвил:       — Заканчивай то, чем занималась и уходи.       Грейнджер в замешательстве моргнула и, выпрямившись, начала снимать бинты со второй его руки.       — Гонишь меня?       — Не хочешь уходить?       — Ты перенял мою манеру, — слегка улыбнулась она.       — Я подвержен вредным привычкам, — сказал Драко и закрыл глаза. — Больше, чем хотелось бы, — шепнул он и в этот раз действительно погрузился в сон.       Она закончила перевязку и тихо вышла из камеры, возвращаясь на опустевшую кухню. Отставив поднос с остатками еды и пустыми пузырьками из-под зелий, Гермиона открыла дверь кухни, вдыхая свежий ночной воздух. В её груди расцвело чувство уверенности в себе. Этот раунд остался за ней.

𓅪𓅪𓅪

      Ночные шорохи прокатывались по дому в плотной темноте. За закрытой дверью спальни Гермиона тщательно записывала в дневник всё, что произошло за последние недели. Свеча почти догорела, стекая расплавленным воском за пределы медной подставки. За окном вдалеке раздался жалобный плач козодоя, вырвавший девушку из своих мыслей. Посмотрев на большие старинные часы, Грейнджер устало вздохнула, отметив, что уже приближалось утро, и скоро займется рассвет. Она убрала дневник, наложив на него чары и, потушив свечу, легла в постель, закутавшись в одеяло. Ночи приносили с собой прохладу, рассеивая июльский летний зной, наполнявший каждый угол дома. Гермиона удобнее устроилась на подушке, сомкнув веки и начала сеанс окклюменции, убирая на полки всё пережитое, очищая свой разум в очередной попытке заснуть.       Сквозь тягучие волны сна она почуяла, как её дыхание становится громким, грудь сдавило, словно на неё опустили что-то тяжёлое. Гермиона открыла глаза и замерла с криком на губах. Сверху на неё глядели два огненно-жёлтых глаза, из разинутой клыкастой пасти свисали плотные нити слюны. Существо, похожее на волка, ощетинилось и зарычало, приказывая ей не шевелиться. Тело Грейнджер окаменело от ужаса, глаза распахнулись, поглощая образ, явившийся ей во тьме. Она пыталась пошевелиться, но конечности не слушались её, предавая свою хозяйку. Гермиона слышала своё сбившееся, тяжелое дыхание и отчаянно молила всех богов о помощи. Волк оскалил пасть и навис над её шеей, касаясь кожи своими клыками. Ползучее чувство ужаса протянуло свои щупальца в её разум, мешая мыслить разумно. В дальнем углу Гермиона заметила шевеление, что-то бледное возникло из темноты, подбираясь всё ближе, но, за чёрной шерстью существа, сдавливающего её грудь, она не могла точно сказать, что это было. Ей казалось, что сердце скоро не выдержит отчаянного бега, голова кружилась от переизбытка вдыхаемого кислорода, ещё немного и сознание покинет её. Зверь зарычал, почувствовав попытку Грейнджер пошевелиться, и сильнее сжал челюсть на её горле. Изо рта Гермионы вырвался тихий вздох, она пыталась закричать, но крик раздавался лишь в её голове, отражаясь от черепной коробки. Внезапно, к ощущению давления на груди и острых клыков на шее добавилось ещё одно. Кто-то медленно стягивал покрывало с её тела, обнажая хрупкую фигуру. Гермиона забилась в судорожных попытках пошевелиться, но конечности продолжали отзываться молчанием. Ледяные руки коснулись её бёдер и поползли вверх, распуская под собой тысячи мурашек. Она протестующе захрипела, но комната всё также осталась наполнена тишиной. Язык зверя скользнул по её горлу, оставляя на нём влажную дорожку слюны. Гермиона почувствовала, как из глаз брызнули горячие слёзы, стекая по вискам в ушные раковины и путаясь в волосах, слипшихся от пота. Руки добрались до границы её белья и подцепили резинку простой белой ткани, стягивая её с бёдер. Внутри Грейнджер бился крик о помощи, в голове гудело, она захлёбывалась рыданиями, застрявшими в глотке, но продолжала лежать неподвижно, оцепенев всем телом, лишь глаза судорожно метались по заплесневелому потолку комнаты. Ледяные руки вернулись к внутренней стороне её бёдер, продолжая мягкие движения, и вскоре хладные пальцы коснулись мягких губ меж её ног. Гермиона молила о том, чтобы её услышали, молила о том, чтобы он прекратил. Пальцы раздвинули складки и коснулись пучка нервов, который оставался без ласки слишком долгое время. Ток пронзил тело девушки, моментально разливая жар по крови, мышцы живота натянулись. Она протестующе замычала, пытаясь сбросить с себя оковы, но волк тут же зарычал и прикусил её шею, приказывая оставаться на месте. Гермиона заплакала, не слыша собственные всхлипы, пока пальцы пробирались внутрь неё, лаская и поглаживая самые чувствительные места. Её бедра напряглись, внизу живота начал скручиваться тугой узел, требующий разрядки. Гермиона ощутила, как волк надавил на её грудь лапами и одобрительно зарычал, лаская её шею языком. Пальцы между её ног вытворяли нечто непостижимое, доводя девушку до края контроля, заставляя непроизвольно вскидывать бёдра навстречу. Большой палец водил медленные круги по налившемуся кровью бугорку, а два других, не прекращая, делали возвратно-поступательные движения внутри неё, имитируя половой акт. Она чувствовала горячее дыхание на своих бёдрах, лёгкие, дразнящие прикосновения губ и языка. Её дыхание стало тяжёлым и прерывистым, глаза закатились, изо рта вырывались тихие стоны, наполненные вожделением. Спустя пару минут она услышала голос того, кто так бесстыдно завладел её телом.       — Вот так, давай, моя маленькая храбрая львица, — прошептал во тьме ночи Драко, её тело задрожало, содрогаясь в экстазе, и с громким вскриком Гермиона улетела за грань.       Мышцы моментально расслабились, пока она пыталась прийти в себя, борясь с тяжёлым дыханием, разрывающим лёгкие. Ощущение давления на грудь исчезло, как и чувство чужих рук на её теле. Грейнджер открыла глаза и замутнённым взглядом прошлась по комнате, которая была совершенно пуста, лишь костлявая тень от ветки, покачивающейся за окном наполняла помещение. Протянув руку вниз под одеяло, которое оказалось нетронутым, она обнаружила, что её белье на месте. Ощутив под пальцами липкую влагу, она всхлипнула и свернулась в клубок, натягивая ткань на голову. Её душили рыдания, которые в конце концов вырвались на свободу, заглушаемые её рукой.       Когда первые лучи солнца озарили комнату, Гермиона, пролежавшая остаток ночи со взглядом, направленным в пустоту, откинула одеяло и, подавив подобравшуюся к горлу тошноту, медленно опустила ноги на пол. Она пала в собственных глазах, осознав, что испытала оргазм после кошмарного сна, в котором её удовлетворяли руки врага.

𓅪𓅪𓅪

      Гермиона сидела в углу, стараясь не попадаться в поле зрения членов Ордена, собравшихся для совета на кухне. Её внутреннее состояние оставляло желать лучшего. Она чувствовала себя больной, заражённой вирусом, уничтожающим её изнутри. И разносчик этого вируса каждый день сверлил её своим взглядом, не давая забыть о ночном позоре. Она сгорала изнутри, отчаянно желая стереть из памяти тот эпизод, преследовавший её воспаленный разум каждый раз, когда она оставалась наедине с собой.       Из поместья Розье удалось вынести планы борделей, расположенных по всей территории Англии, и теперь члены Ордена один за другим очищали дома удовольствий, спасая маглорождённых, которые были не в лучшей форме после многочисленных издевательств самых низших представителей вражеской стороны. Ей было тошно слушать о том, что орденовцы там увидели, и Грейнджер старательно выстраивала в своей голове высокие стены вокруг разума. Ей хотелось рыдать и биться в истерике от собственного бессилия. Она ничем не могла помочь этим людям. Её заперли на Гриммо под предлогом безопасности. Гермиона поняла, что ощущает себя в клетке здесь. Также, как Малфой. Они оба были пленниками этого места. Оставленными всеми, одинокими и отчаявшимися. Она сжала кулаки и закусила изнутри губу, пока не почувствовала железный привкус на языке.       Когда собрание закончилось Снейп лишь бросил на неё пристальный взгляд и скрылся в камине. Его вызывал Волдеморт. Гермиона подумала, чувствует ли Малфой зов метки сейчас, когда она была вырвана из его плоти? Кухня опустела, и Грейнджер устало поднялась, забирая поднос с едой для пленника.       Драко лежал на кровати, глядя в потолок. Под привычным уже взглядом серых глаз, Гермиона прошла в клетку и опустила поднос на пол. Малфой вглядывался в её лицо, пока она перевязывала ему раны на ладонях. За несколько недель, что она лечила его, Драко пошёл на поправку, лихорадка больше не мучила его, жар не возвращался. Совсем скоро ей больше не придётся находиться с ним в одном помещении, и она сможет вздохнуть с облегчением. Хотя бы ненадолго.       — Ты изменилась.       Гермиона пожала плечами, продолжая работу. У неё не было сил на игры, не сейчас. Накладывая новый бинт на его ладонь, она почувствовала, как длинные пальцы пробежались по внутренней стороне её руки. Она замерла на секунду и продолжила, не придавая его действиям веса. Покончив с одной раной, Грейнджер потянулась к другой, снимая окровавленные бинты. Вкус железа во рту смешивался с запахом его крови, вызывая тошноту.       — Что произошло? — спросил он, его губы поджались, пытаясь увидеть ответ на бледном лице девушки.       — Ничего, — ответила она, накладывая новый бинт.       — Почему у тебя кровь? — резко спросил он, и Гермиона подняла на него усталый взгляд.       Его глаза были прикованы к её искусанным губам. Грейнджер провела рукой по губе и увидела кровавый след, оставшийся на её коже.       — Всё в порядке, — сказала она, чувствуя головокружение.       Она вытерла руку о кофту и затянула бинт на второй руке пленника. Он тут же схватил её запястье и потянул девушку на себя. От неожиданности Гермиона охнула и упала прямо на него. Вторая рука Малфой добралась до её подбородка и сжала его.       — Отпусти, — дрожащим голосом произнесла она.       Он провел по её губе большим пальцем, вытирая тоненькую струйку крови. Грейнджер резко вырвалась из его хватки и вышла за решётку с бьющимся сердцем.       — Немедленно вернись, — прорычал сзади голос.       — Еда на подносе, справишься сам, — сказала она и выбежала из подвала, оставляя его в одиночестве подвала.       Гермиона влетела в ванную, и её стошнило на белый фарфор. Чувствуя бесконечную слабость, она свалилась на холодный кафель и упёрлась в него лбом, успокаивая дыхание. Новый спазм скрутил живот, и она едва нашла в себе силы снова подняться. Схватившись за белый ободок, она исторгла из себя остатки еды и рухнула на белую плитку без сознания.       Проснувшись от того, что ей в горло вливают отвратительную на вкус жидкость, Гермиона на автомате сглотнула и распахнула глаза, не понимая где оказалась. Над ней стоял Снейп с обеспокоенным лицом. Увидев, что она пришла в себя, профессор поджал губы и выпрямился.       — Что произошло? — спросила она слабым голосом.       — Это я бы хотел узнать у вас, — нахмурился Северус. — Вас нашли на полу в ванной.       — Я почувствовала себя плохо, — она поднесла ослабевшую руку ко лбу стирая испарину.       — У вас сильное нервное истощение, мисс. Я дам вам успокоительную настойку.       Гермиона кивнула и прикрыла глаза, чувствуя боль в мышцах шеи и плеч.       — Сколько я провела без сознания?       — Несколько часов, — ответил Снейп.       — Есть новости?       — Тёмный Лорд покинул Англию, — Грейнджер распахнула глаза и уставилась на Северуса. — Никто не знает, куда он направился. Передайте мистеру Поттеру, чтобы он был осторожнее.       Она кивнула и ощутила уже такое знакомое чувство тревоги, защемившее грудь.

𓅪𓅪𓅪

      Знакомая дверь подвала поприветствовала её привычным скрипом. Драко сидел на кровати в ожидании посетительницы. Снейп снял с него путы, мешающие двигаться, и теперь Грейнджер могла быть спокойна, потому что между ними вновь была надежная сталь решётки. Как только Гермиона закрыла за собой дверь, Малфой встал и двинулся к ней. На его лице не было никаких эмоций, лишь глаза яростно сверкали из-под тёмных бровей. Она подавила вздох и направилась к клетке. Поставив поднос на пол, она выпрямилась и ждала, когда он протянет к ней руки, но пленник оставался неподвижен. Стиснув зубы в который раз, Грейнджер подняла на него взгляд и уставилась в ответ.       — Что произошло, Грейнджер?       — Я почувствовала себя нехорошо, — ответила она. — Давай быстрее покончим с перевязкой, Малфой.       Его кадык дёрнулся, и Драко протянул руки, положив их на холодную перекладину. Он был без рубашки, его кожа вновь казалась ледяной, отражая свет тусклых подвальных ламп.       — Ты больше не будешь нарушать мои приказы, — прошипел он.       — Ты не мой хозяин, — сразу ощетинилась Гермиона. — Я никогда не опущусь до того, чтобы ползать в ногах у кого бы то ни было и целовать подол его мантии.       — Ох, так ты считаешь себя выше любого из нас?       — Не я валяюсь в грязи, рассыпаясь в приторной лести своему господину, — сухо произнесла она.       — Грейнджер, — снисходительно протянул Малфой. — Мы, хоть и преклоняем колени перед Тёмным Лордом, но при этом более свободны, чем любой из вас.       Она с сомнением хмыкнула, бросая взгляд на решётку.       — Мы вольны делать что хотим и с кем хотим, воплощать самые тёмные наши мечты и желания, — вкрадчиво произнёс Драко. — Вы же вынуждены скрываться под полами, жить в грязных норах, словно крысы. Так кто из нас свободен, Грейнджер?       — И как? Нравится тебе воплощать свои грязные желания? Как часто ты посещал тех несчастных, запертых в борделях? — скривила в презрении губы Гермиона.       — Это что, ревность? — ухмыльнулся он, вскинув бровь.       — Ты бредишь, Малфой, меня от тебя тошнит. Буквально, — выплюнула Гермиона.       — Я был не частым гостем этих заведений, — хмыкнул он. — В основном приходил по работе. Неужели ты думаешь, что я опущусь до того, чтобы добровольно запачкать себя в этой грязи?       — Но, запачкаться об меня ты не против? — бросила на него яростный взгляд Грейнджер.       — М-м-м, люблю пробовать экзотические блюда. Даже, если они дерьмовые на вкус, — оскалил зубы Малфой.       — Меня давно интересует один момент, — Гермиона туго затянула бинт на его ладони и начала обрабатывать вторую. — Как вяжется ваша расплата за прикосновения к маглорождённым и бордели?       — Наказания бывают разные, Грейнджер, — раздался его шелест, и волосы зашевелились у девушки на затылке.       — Это отвратительно, — покачала головой Гермиона. — Использовать секс в качестве расправы за то, что люди просто родились не в той семье.       Драко придвинулся к решётке вплотную и сделал глубокий, показательный вдох, обнюхивая её.       — Ты не представляешь, как сильно я хочу наказать тебя, грязнокровка, — растянул в хищной улыбке губы Малфой. В его глазах отражался нездоровый отблеск его больной фантазии.       — Я смотрю, ты окончательно пришёл в себя, — она смерила его самым презрительным взглядом из всех, на которые была способна. — Можешь помечтать об этом, пока будешь ждать освобождения.       — Я выйду отсюда, Грейнджер. Скоро. И тогда нас не будет разделять сталь, — он прозвучал угрожающе и многообещающе.       — Не знала, что ко всему списку твоих преступлений можно добавить самое низкое из всех. Ты ещё и насильник, — она отбросила от себя его руку.       — О, не-е-ет, моя маленькая, храбрая львица, — склонил голову Малфой продолжая улыбаться и сверлить её потемневшим взглядом. — Ты сама придёшь ко мне, умоляя.       Она рассмеялась ему в лицо от этого заявления.       — Ни за что, — выплюнула она, приблизившись к решётке. Гермиона схватилась за прутья, бесстрашно приближая своё лицо к его. — Ни в одной из реальностей этого не случится, Малфой. Я лучше до конца жизни буду одна, чем позволю себе даже мысль о том, чтобы добровольно прийти к тебе.       Он облизал губы и наклонился вперед, почти соприкасаясь с её носом и прошептал:       — О, но ведь ты уже об этом думаешь, Грейнджер, — выдохнул он, и на его лице растянулась звериная широкая улыбка, больше похожая на оскал. — В своих снах.       Гермиона уставилась на него ошарашенными глазами. Как он мог узнать? Откуда? Сердце вновь пустило кровь по венам, бешено разгоняясь в груди, отдаваясь неистовым стуком в ушах. Она отскочила от решётки и под его оглушительный, леденящий душу смех, выскочила из подвала.