Козодой (Caprimulgus)

Июнь 2003 года

      Первый месяц лета принёс с собой немного тепла и слабые лучи солнца, пробивающиеся сквозь плотные дождевые облака. Кухня на Гриммо была заполнена людьми в этот утренний час. Совет собрался в штабе для того, чтобы решить, что делать с пленными Егерями, которых удалось поймать при очередной облаве на лагерь с маглорождёнными. Мнения разделились. Кто-то считал, что важно сохранить им жизнь до суда, другие настаивали на эвтаназии, так как запасы Ордена можно было потратить на более нуждающихся и важных членов магического сообщества. После того, как Орден, по наводке Малфоя, смог вытащить Гестию Джонс из дома Пия, они смогли раздобыть там же планы расположения некоторых лагерей. Получается, Драко в этом им не соврал.       Гермиона стояла, прислонившись поясницей к потрескавшемуся подоконнику, и вслушивалась в разговор.       — Я не буду передавать с таким трудом добытую еду на то, чтобы эти мрази спокойно ждали, когда мы соизволим их судить, — прорычала Тонкс.       — Очень важно оставить их в живых, Нимфадора, — гаркнул в ответ Грюм.       — Предупреждаю тебя, Аластор, ещё раз назовешь меня…       — Мы можем снова использовать на них Напиток Живой Смерти, — прервала злобную тираду Тонкс Грейнджер.       Все повернулись к ней. Кингсли задумчиво потёр подбородок.       — Я думаю, что Гермиона права, — мягко произнёс Люпин, вздохнув. — Это хороший вариант, который удовлетворит обе стороны, — он посмотрел на жену, затем на Грюма. — Наши тюрьмы переполнены.       Оба оторвали взгляды от Грейнджер и уставились друг на друга, поджав губы. Снейп в дальнем конце кухни пошевелился.       — В прошлый раз зелья оказались чересчур сильными, — прорычал Аластор, уперев свой синий глаз в Северуса. — И все пленники погибли.       — Дело было в качестве ингредиентов, — подал голос тот. — Ваши люди не смогли добыть то, что было нужно, и попались на уловки чёрных торгашей, — презрительно скривил губы Снейп.       — А ты не смог это распознать, — хмыкнул Грюм с претензией в голосе.       — Я предупредил об этом, но ты меня, как всегда, не стал слушать, — отрезал Снейп.       Аластор что-то проворчал себе под нос и откинулся на спинку стула.       — Связь с Наземникусом ещё есть? — подал голос Кингсли.       — Этому прощелыге больше нет доверия, — выплюнул Грюм.       — Он единственный известный нам торговец из-под полы, — Люпин почесал щёку, заросшую щетиной.       — А что другие оборотни? — зыркнул на него Аластор. — Они тоже в опале, те, кто не примкнул к стае Сивого, разумеется. Им нужно как-то добывать себе пропитание и лекарства, они могут знать парочку контактов.       — Я выясню это, — сжал челюсти Римус.       Нимфадора взволнованно посмотрела на мужа, стоявшего за её спиной и протянула к нему руку. Люпин принял её ладонь и легонько пожал, успокаивая.       — Это опасно, — всё-таки не удержалась она.       — Я справлюсь, — сказал Люпин, посылая ей теплую улыбку.       — Ты не можешь снова пойти туда, в прошлый раз это чуть не закончилось твоей смертью, — гневно отрезала Тонкс.       — Мы обсудим это наедине, — с твёрдыми нотками в голосе ответил ей муж.       Дора недовольно поджала губы, и её волосы мгновенно стали чёрными, отражая её мрачный настрой.       — Была новая информация от Малфоя? — спросил Кингсли густым голосом.       Волшебный глаз Грюма моментально метнулся к Грейнджер, которая сразу напряглась всем телом при упоминании ненавистного пленника.       — Пока молчит, — прорычал Аластор. — Требует, чтобы его выпустили из конуры, — хмыкнул он.       — Нельзя, чтобы он разгуливал по дому, — разрубила рукой воздух Тонкс. — Это старинное поместье, мы не знаем, что за магия заточена в нём. Тут жили все поколения Блэков, а он один из них.       Гермиона задумалась о ступенях, которые волшебным образом стали намного прочнее, перестали скрипеть и даже обновили краску. Не влияние ли это того, что по ним раз в неделю ходил прямой наследник этого дома? Могло ли поместье отзываться на кровь Блэка? Хоть Сириус и оставил Гарри в наследство Гриммо двенадцать, но всё же магия такая вещь, которой не писаны людские законы. Грейнджер решила, что это может быть поводом для разговора с Драко. Она неделю тренировалась в окклюменции и с каждым разом ей становилось всё легче спускаться в подвал и прятать свои чувства под замок запретной секции в её голове, не обращая внимания на поведение Малфоя. Он, впрочем, больше не начинал с ней разговоров, видимо, оставшись довольным своим влиянием на неё. Возможно, внутри он доказал самому себе, что то, что он думал о ней — правда: она слабая, трусливая и уязвимая. Но Гермиона была с ним не согласна. Она справится с заданием, чего бы ей это ни стоило. Ради Гарри она пойдет на всё, даже засунет свою гордость подальше и откинет страхи и предубеждения. Лишь бы только получилось. Она очень надеялась на то, что сможет получить от него информацию о том, где Волдеморт спрятал последний крестраж. Это будет трудно, несомненно, но разве она не гриффиндорка? Разве она опускает руки перед трудностями? Нет. Она берет волю в кулак и идёт навстречу опасности, храбро глядя ей в глаза. Разговор со Снейпом, произошедший неделю назад дал ей силы поверить в себя и набраться решимости. И теперь Гермиона была готова к новой попытке.

𓅪𓅪𓅪

      Удивительно, но затхлый воздух, ранее наполнявший подвал с пленником, сейчас стал намного более чистым и свежим, словно открыли окно, чтобы проветрить. Гермиона сразу это заметила, как только вошла внутрь и сделала вдох, запирая кислород в легких. Малфой же, наоборот, стал выглядеть болезненнее, кожа стала ещё более прозрачной, под глазами залегли глубокие тени, губы казались обескровленными. Словно дом высасывал из него силу. Гермиона почувствовала, как тревога уколола грудь и запнулась, подходя к решётке. Драко привычно подошёл и протянул руки сквозь прутья, серые радужки продолжали впиваться в её лицо. После их ссоры неделю назад, они не разговаривали. Грейнджер продолжала всё также молча перевязывать ему раны и отказывалась отвечать на его взгляды. Но пора было это прекращать, засунуть свои чувства на полки сознания и заняться делом. Она сняла бинты с его левой руки и начала накладывать свежие. Сделав вдох, она решилась и разомкнула губы.       — Ты не особо разговорчив в последнее время.       Драко пошевелился и над её ухом раздался его тихий голос.       — Гремит лишь то, что пусто изнутри.       — В твоём случае, принимаю это за знак бездушья, — усмехнулась она.       — Считаешь, у меня нет души? — хмыкнул Малфой.       — А ты думал иначе?       — Вопросом на вопрос. Ты себе не изменяешь, Грейнджер, — протянул он.       — Всего лишь пытаюсь понять что ты такое, Малфой, — подняла на него взгляд Гермиона.       — Я занимаю твои мысли? — склонил голову пленник, с интересом разглядывая её.       — Лишь тёмные их части, — промолвила Грейнджер и вернулась к его ладоням. — Ты знаешь что-нибудь о магии этого дома? — тихо спросила она.       Малфой молчал, и ей пришлось поднять на него взгляд. Его лицо было задумчивым, и будто опечаленным. Наконец он моргнул и заговорил.       — В эти стены вшито множество древних заклинаний, знания о которых были утеряны в веках, — произнес он своим бархатным голосом, вглядываясь в её глаза.       — Просто, мне показалось, что дом будто… Не знаю, стал выглядеть лучше? — с сомнением в голосе сказала Гермиона.       Пленник слегка склонил голову влево.       — Он почуял кровь наследника, — прошелестел Малфой, его лицо оставалось серьёзным и вдумчивым.       Гермиона сглотнула накопившуюся слюну и кивнула.       — Да, я так и думала, — пробормотала Грейнджер, возвращаясь к перевязке.       Малфой разглядывал её чуть нахмуренные брови, затем глаза переместились к губе, зажатой между зубами в задумчивости. Гермиона пыталась придумать о чём ещё можно спросить его и вспомнила шрамы на его теле.       — Это Круциатус? — она почувствовала, что Драко застыл и снова вскинула на него взгляд. Он казался напряжённым, челюсти сжались, очерчивая резкие линии скул. Помедлив, Малфой медленно кивнул, поняв чем она интересуется. Гермиона моргнула, стряхивая с себя ледяное ощущение от его пристального взгляда. — Наказание?       Его губы растянулись в улыбке, глаза оставались серьёзными, а взгляд стал хищным, опасным.       — Последствия неповиновения, — раздался его проникающий в самое нутро голос, и Грейнджер повела плечами, убирая мурашки, разбежавшиеся по телу.       — И часто тебя так наказывали?       — Сперва — да, — голова пленника склонилась к левому плечу, зубы обнажились в оскале. — Но, я быстро учусь.       — Вижу, тебе это нравится, — пробормотала она, опустив глаза на бинты. — Пристрастие к мазохизму?       Из его груди вырвался низкий смешок, но затем голос стал серьёзным.       — Смирение тела, помогает укротить беспокойный дух.       — Не знала, что ты поклонник флагеллантства, — произнесла она, накладывая чистый бинт на рану мягкими движениями.       — В ваших религиях можно почерпнуть много полезного, — с насмешкой сказал Малфой.       — И что же, много ты религий изучил? — вскинула брови Гермиона.       — Достаточно, — последовал короткий ответ. Она подняла на него глаза, изучая его лицо.       — Если ты так ненавидишь маглов, то зачем изучал то, что связано с ними?       — Я не ненавижу маглов, Грейнджер, — она недоверчиво хмыкнула, и Драко пояснил. — Это относится только к таким, как ты. Грязнокровкам, — жестокая улыбка исказила его заострившиеся черты.       — Ах, да, как я могла забыть, — она опустила взгляд и затянула узелок на его запястье. — Значит, к маглам ты относишься терпимо?       Гермиона уничтожила окровавленные бинты и прямо посмотрела в его глаза.       — Надо же над кем-то властвовать, — издевался Малфой.       — И, конечно, ты планировал стать… Кем? Императором? Царём? — хмыкнула она с иронией. — Какой титул ты себе придумал в своих мечтах?       — Эта роль предназначалась для моего Повелителя, — произнёс Драко, его взгляд потемнел.       — Но теперь ты этого не хочешь? — Гермиона слегка нахмурила брови, пытаясь разгадать его истинный смысл его слов.       Малфой слегка усмехнулся и отошёл от решётки, опуская руки по бокам.       — Жаждешь поговорить о моих желаниях, Грейнджер?       Кровь прилила к её впалым щекам, когда она поняла двойное дно его вопроса. Гермиона скрестила руки на груди и опёрлась о стену позади неё, вжимая лопатки в жёсткий кирпич.       — Твои желания не имеют никакого значения. Мне просто любопытно.       — Не можешь удержаться? — он снова усмехнулся и сделал ленивый шаг вперед, вновь приближаясь к решётке, когда понял, что она не собирается сбегать, как обычно.       Гермиона заперла свой страх в сознании и смело встретила его хищный взгляд.       — Всегда любила загадки.       — И я одна из них? — раздался его бархатный шелест изнутри клетки.       — Просто интересно, почему такой как ты, вдруг изучал что-то созданное теми, кого ты презираешь. Мне казалось, что даже упоминать о чем-то магловском в твоём присутствии будет для тебя оскорблением.       — И ты снова ошиблась, Грейнджер, так? — вскинул бровь Драко, его руки потянулись к прутьям и длинные бледные пальцы обвились вокруг них.       — Только ты никогда не ошибаешься, Малфой, да? — вспомнила его слова Гермиона.       — Очень редко, — в его глазах мелькнула эмоция, похожая на грусть, и Грейнджер задумалась: «Он сейчас вспомнил о родителях?». И она рискнула.       — Почему ты не убил младенцев? — тихо спросила Гермиона. Его лицо стало жёстким, как по щелчку пальцев. Он понял суть вопроса, который на самом деле звучал, как: «Почему ты предал своего Хозяина?». Драко погладил мизинцем холодную сталь решетки.       — Твои предположения? — после продолжительного молчания спросил он её, и Грейнджер поняла, что он не будет отвечать прямо на подобные вопросы, оставляя за ней право принимать решения и строить собственные теории.       Она пожала плечами и покачала головой.       — Не знаю, что побудило тебя помочь той семье. Я до сих пор сомневаюсь в том, что это правда, — жестко ответила она.       Малфой ухмыльнулся и чуть опустил ресницы.       — Но тебе хочется, чтобы это было правдой, я прав? — уголок его губы лениво пополз вверх.       — Только лишь потому, что тогда я буду знать, что та семья действительно спаслась. В отношении тебя моё мнение не поменяется.       — И какое же оно сейчас, Грейнджер? — его серые глаза продолжали сверлить её радужки.       — Ты монстр, чудовище, тот, чьё имя произносят шёпотом, содрогаясь в отвращении, — тихо ответила она на его вопрос.       — Боишься меня? — прошептал он, вжимаясь лбом между прутьев.       Дрожь пробежала по её телу, когда она подумала, что он сейчас просочится сквозь сталь, и их ничто не будет разделять, но тут же убрала эти мысли за дверь её библиотеки и выпрямилась.       — Смею напомнить, что сейчас я по ту сторону решётки.       — Нравится чувство власти, Грейнджер? — слегка склонил голову в сторону пленник.       — Нравится видеть опасное животное взаперти.       — Считаешь меня животным? — вскинул бровь Малфой.       — Скорее существом.       Он хмыкнул и выпрямился, опуская руки по швам.       — Отведи меня в душ, — властно произнёс он.       Гермиона тихо охнула. Сегодня кончалась неделя с того момента, как его отводили мыться в прошлый раз. Она прикусила губу, размышляя: «Грюм отбыл по срочному вызову, близнецы и Ли уехали навестить родных, Люпин должен был прийти час назад, но прислал патронус, что возможно сегодня не сможет появиться, она находилась в убежище одна». Наедине с монстром. Грейнджер покачала головой, она не поведет его в душ одна.       — Сегодня седьмой день, — отрезал Малфой.       — Я знаю, — ответила она. — Мы отведём тебя завтра.       — Сегодня, — он сжал кулаки, не обращая внимания на свои раны и поджал губы.       — Нет, Малфой. Не ты ставишь условия.       — Я, — твёрдо произнёс он, глядя в её глаза. — И условие было такое: ваши жизни в обмен на воду для меня. Вы согласились.       — Просто сдвинем на день, тебе какая разница? — пожала плечами Гермиона, внутренне содрогаясь от страха, что он сейчас расплавит своими горящими глазами стальные прутья и вопьется ей в горло зубами.       — Грейнджер, если вы нарушите условие, то больше не получите от меня ни грамма информации, — выплюнул он.       — И что же, ты просто будешь торчать тут до конца своих дней? — хмыкнула она.       — Да.       — А как же месть? — сложила руки на груди Гермиона.       — Плевать.       Она пару раз моргнула и уставилась на него. Он был готов пойти на принцип из-за такой ерунды и отказаться от своей мести, только потому, что она сказала, что поведет его в душ завтра? Ей казалось, послышалось, но нет, Малфой стоял твердо и смотрел на неё с нерушимой уверенностью в своих словах. Гермиона судорожно вздохнула и отвела от него взгляд, размышляя. Послать Патронус Грюму? Но вдруг он занят сейчас действительно важными вещами? Позвать близнецов и Ли? Они не переносили Малфоя на дух и могли спровоцировать его. Люпин, очевидно, сегодня уже не придет, а остальные члены Ордена могли сейчас быть в засаде или сражаться. У неё не оставалось выбора. Ей придется вести его одной. В голове всплыли слова Снейпа о важности цели, и Гермиона набрала воздух в грудь, возвращая взгляд на бледное лицо.       — Ладно, — сказала она, облизнув губы. Его глаза мгновенно метнулись к губам девушки, послав по её телу новый разряд омерзения. — Я всё подготовлю и спущусь за тобой.       — Сейчас.       — Но… — она растерянно замерла, сделав полшага к двери. — Мне нужно взять твою сменную одежду.       — Ты призовёшь её. Открывай решётку, — его голос был низким, тихим и властным, в нём слышалось обещание того, о чём он говорил ранее, если она не выполнит всё в точности, как он сказал.       Гермиона напряглась всем телом, горло дёрнулось в попытке сглотнуть, болезненные спазмы скрутили живот, но она храбро сделала шаг вперёд и кивнула.       — Повернись, я наложу веревки, — она не позволила своему голосу дрожать.       Драко повернулся, но ей почудилось, что на его лице промелькнула недобрая усмешка. В груди зародилось предчувствие чего-то ужасного, но Грейнджер глубоко вздохнула и убрала это ощущение на полку в своей голове. Взмахнув палочкой, она крепко связала его руки за спиной и открыла клетку. Створка со скрипом распахнулась, и Малфой тут же обернулся, делая шаг наружу. Когда он поравнялся с ней уголок его губ пополз вверх. Грейнджер тут же сделала шаг ему за спину и взмахом палочки отворила дверь в подвал, возвращая кончик древка ему на затылок.       Малфой пошел вперёд, поднимаясь по ступеням, не издающим ни звука. Чёрные, покрытые пылью и плесенью стены давили узким пространством. Чадящие керосиновые лампы на стенах едва освещали тусклый коридор, ведущий в ванную. Гермиона шла от него на расстоянии, напрягая каждый мускул, её тело кричало о том, что она в опасности, но разум говорил обратное: Малфой не посмеет ничего сделать ей, иначе его уничтожат, даже несмотря на то, что он обладает информацией нужной Ордену.       Драко остановился напротив двери в ванную, очередной взмах древка открыл створку, и пленник пошевелил запястьями, требуя, чтобы Гермиона его развязала.       — Тебе нужно сперва войти, — сказала она, тревожно нахмурившись. Такова была процедура. Сперва сделать так, чтобы он оказался в тесном пространстве — потом снимать верёвки, очевидно, Малфой по какой-то своей причине хотел нарушить её сегодня.       — Сними, — настоял Драко.       — Ты же знаешь, что…       — Сними, — зарычал он, и Грейнджер стало по-настоящему страшно, сердце затрепетало под грудиной.       Он запросто мог отнять у неё палочку, убить и пойти делать, что ему вздумается. Было ошибкой выпускать его. Она чувствовала, как новая паническая атака подбирается к ней, сжимая горло, накатывая на её тело невыносимым жаром, рука с палочкой задрожала. Драко слегка повернул голову, искоса глядя на неё. Увидев, что она застыла в страхе, он развернулся полностью, смотря прямо в её испуганные глаза. Его подбородок поднялся, и Малфой двинулся на неё медленным, скользящим шагом, вжимая её в перила лестницы, одним только своим взглядом заставляя её отступать.       — Не подходи, — прошептала она, страшась того, что её голос прозвучит до омерзения испуганно.       Драко замер в шаге от неё, нависая над Гермионой, серые глаза глядели из-под ресниц, он сделал глубокий вдох, наполняя лёгкие запахом её страха, и на бледных губах растеклась хищная улыбка.       — Ты охотник или добыча, Грейнджер? — прошептал он, заглядывая в её глаза.       Гермиона поняла, что сейчас она явно в позиции жертвы. Ей хотелось разрыдаться, выпуская напряжение, но позволить себе сделать это при Малфое, глядящим на неё, как на кусок сырого мяса, она не могла. Стиснув зубы, она направила палочку ему в горло твердой рукой и с яростью процедила:       — Либо ты заходишь в ванную, либо я вырублю тебя, Малфой, и ты ещё неделю не увидишь воды.       Он медленно повел свои глаза по её телу, мимо вздымающейся от тяжелого дыхания груди, к сжавшемуся в тугой узел животу и обратно, его розовый язык высунулся из пересохших губ и облизал их.       — Вот так… — выдохнул он с удовлетворением в голосе. — Львица показала зубки.       Малфой резко развернулся и в два широких шага пересёк коридор, заходя в ванную. Гермиона выдохнула воздух, скопившийся в лёгких, и сняла с него путы, тут же захлопнув дверь ванной комнаты. Когда между ними оказалась преграда, она схватилась за перила дрожащей рукой и осела на пол, судорожно глотая спёртый воздух. Голова кружилась, тело потряхивало от напряжения, она чувствовала, что ещё немного и её ждет очередной нервный срыв. Зашумела вода, и Грейнджер призвала к себе его сменные вещи. Это всегда были два комплекта: одежда Гарри и та, в которой Драко прибыл на Гриммо. Она сжала дрожащими руками вещи Малфоя и приступила к окклюменции, заставляя себя убрать свой страх обратно в глубины разума.       К тому моменту, как шум воды за дверью прекратился, она уже была собрана и готова к новой встрече с дьяволом. Открыв ванную, Гермиона разглядела бледные худощавые очертания Малфоя и отлевитировала ему вещи. Драко медленным движением ослабил узел на полотенце, и мягкая ткань с тихим шелестом опустилась на кафельный пол, являя его нагую фигуру. Грейнджер смотрела в его глаза, наставив палочку точно в переносицу, готовая в любой момент произнести оглушающее заклинание. Уголки губ Малфоя слегка приподнялись, и он стал неспеша надевать свежую одежду.       Когда он вышел из ванной со связанными руками и проходил мимо распахнутой кухонной двери, то замер и повернул голову в сторону помещения.       — Не останавливайся, — скомандовала Грейнджер, уперев кончик древка в его затылок.       Драко скосил на неё глаза и усмехнулся кончиком губ, затем снова двинулся в сторону лестницы, проходя мимо отрубленных голов домовиков. Когда решетка за ним захлопнулась, Гермиона вновь смогла дышать полной грудью. Она сняла с него путы и развернулась, чтобы уйти, наконец, от него подальше.       — Понравилось то, что увидела, Грейнджер? — раздался за спиной его тихий голос.       — Было бы на что смотреть, — презрительно выплюнула Гермиона, поворачивая ручку двери.       — Такая храбрая девочка, — обволок её голос Малфоя, и она закрыла за собой дверь, стряхивая его со своих плеч.       Она не нуждалась в его одобрении и абсолютно не понимала, что ему нужно от неё и какова цель его действий и слов. Гермиона прошла на кухню и вышла через дверь, оказавшись на заднем дворике, окружённом плотной стеной деревьев и кустов. Опустившись на деревянные, покосившиеся ступени, она положила голову на колени, вслушиваясь в тихие звуки летнего вечера. На город снова опускался туман, поглощая образы и людей, создавая таинственную атмосферу некоей обречённости. Солнце клонилось к закату, разливая по небу приглушенные краски, сверчки стрекотали в высокой траве, а ветер шелестел листьями деревьев, поющих о чём-то неминуемом и погибельном.

𓅪𓅪𓅪

      Грейнджер поставила закладку в книге «Искусство войны» и задумалась о том, что только что прочитала. Одна цитата зацепила её больше других: «Поэтому и говорится: если знаешь его и знаешь себя, сражайся хоть сто раз, опасности не будет; если знаешь себя, а его не знаешь, один раз победишь, другой раз потерпишь поражение; если не знаешь ни себя, ни его, каждый раз, когда будешь сражаться, будешь терпеть поражение.» Знает ли она себя, вот вопрос, который её интересовал. То, что Малфой был фигурой скрытой в тени, она уже поняла, теперь нужно было обратиться внутрь своего существа и дать ответ. Гермиона начала вести дневник того, что с ней происходит, вписывая в него свои чувства и мысли по поводу происходящего. Она взяла перо и обмакнула его в чернильницу. Стержень заскользил по бумаге, выводя аккуратные строчки.       Все действия Малфоя и фразы, которые она запоминала, тщательно конспектировались и перечитывались ею. Грейнджер вывела для себя несколько закономерностей: он поощряет её активные действия и не сомневается в том, что к её мнению прислушиваются в Ордене. Но вот его отношение лично к ней, она не могла охарактеризовать одним словом, ясно было только то, что оно было противоречивым. Малфой хвалил её, позволял себе самому прикасаться к ней и в то же время считал её недостойной жизни за своё происхождение. Это сбивало с толку, заставляло мысли вращаться по кругу, искать скрытый смысл в его фразах и действиях. Гермиона задумчиво провела большим пальцем по запястью руки, как это сделал Малфой в день их ссоры, пытаясь расшифровать этот жест. Если бы его сделал другой парень, Грейнджер бы расценила его, как нежный, вызывающий приятную дрожь предвкушения, обещающий. Но, в случае с Драко, это сразу отметалось, и она думала об этом, постоянно возвращаясь мыслями к тому моменту, в попытке понять, что этот жест означал.       Вздохнув, Гермиона отложила перо и заскользила взглядом по строчкам. Что она могла сказать о себе? Потерянная, одинокая, отчаявшаяся, нуждающаяся. Да, она всё ещё оставалась умной ведьмой, храброй и сильной, но другие ощущения и чувства вышли на первый план после двухлетнего заточения в этом мрачном доме. Длительная разлука с друзьями, постоянное одиночество и редкие встречи с гостями подавили её волю, расшатали и без того хрупкую психику, ослабленную длительной войной и нескончаемым стрессом. Она не ощущала своего тела, словно Гермиона была парящей головой. Грейнджер уже забыла каково это, нежиться в теплых объятиях любимого человека, чувствовать своей кожей другую, ощущать поцелуи и слышать нежные слова. Она тосковала. Тело требовало разрядки, но, даже оставаясь наедине с собой Гермиона не могла расслабиться достаточно для того, чтобы выпустить скопившееся напряжение. Все её мысли постоянно были заняты Гарри и Роном, поиском информации, а теперь ещё и Малфоем, который проник даже в её сны, не оставляя ей ни малейшего шанса на расслабление.       Вынырнув из своих мыслей, Грейнджер закрыла дневник, наложила на него чары, защищающие вещь от посягательства и спрятала его в свой тайник. Погасив лампу, Гермиона вышла из комнаты в которой проводила почти всё время, зарывшись в книги, обложившись различными фолиантами и вырезками из магловских и волшебных газет в надежде найти ключик к тайне места, в котором мог быть спрятан последний крестраж. Это было помещение с гобеленом семьи Блэк. Даже здесь лицо Малфоя надменно глядело на неё с портрета, вышитого на плотной ткани. Грейнджер прошла мимо него, не задерживаясь взглядом, и направилась в свою комнату на третьем этаже дома.       Она легла в постель, слушая, как за окном завывает ветер и тяжелые капли бьются об оконное стекло. Тень на стене от качающейся ветки создавала ощущение протянутой костлявой руки. Гермиона разглядывала её пару минут, затем повернулась на спину и закрыла глаза, натянув одеяло до подбородка. Ей нужно поспать. Просто необходимо. После того, как Снейп принес ей пузырек зелья Сна без сновидений засыпать получалось лучше, кошмары ненадолго отступили, но спустя неделю всё вернулось в прежний режим. Грейнджер начала глубоко дышать на счёт и стала раскладывать книги по полочкам в своей Запретной секции разума.       Пролежав без сна несколько часов, она услышала слабый шорох за дверью. Распахнув глаза, Гермиона повернула голову, размышляя кто может в такой час ходить по дому. Близнецы и Ли делили комнату на втором этаже, Грюм расположился там же в соседней с ними спальне. Над ней был только чердак, в котором расположилась радиорубка и большой зал для тренировок. Глаза нервно обшаривали дверь, но звуки вскоре стихли, и Грейнджер расслабилась, постаравшись снова уснуть.       С тихим скрипом дверь медленно отворилась. Сердце подскочило к горлу, и Гермиона рывком села, уставившись в темноту за проёмом. Во тьме блеснуло серебро. Дыхание девушки застряло в глотке, тело резко одеревенело от ужаса, кончики пальцев закололо. В голове бился инстинкт бей или беги. Она хотела убежать, отчаянно, но не могла и пошевелиться: её расширившиеся глаза, словно приклеились к радужкам того, кто должен был сейчас находиться под замком в подвале. Крик застрял в горле, а сердце, казалось, сейчас разорвётся от страха. В темноте она увидела ухмылку на мертвенно-бледном лице, и Малфой сделал шаг внутрь.       Задыхаясь и обливаясь потом, Гермиона проснулась с колотящимся в груди сердцем. Глаза метнулись к двери, которая оказалась закрыта. Со стоном она откинулась обратно на подушку и постаралась успокоить дыхание. Туман в голове рассеивался, возвращая способность мыслить. Грейнджер глубоко вздохнула несколько раз и повернулась на бок, понимая, что больше не сможет уснуть. Полежав пару минут, она встала с кровати и подошла к окну, разглядывая плотный туман, от одного вида которого стало зябко. Грейнджер стянула с кровати плед и завернулась в него, присаживаясь на широкий подоконник. Ветер утих и теперь тишину прерывали лишь редкие капли дождя, стекающие с листьев. Она вглядывалась в парк, расположенный через дорогу от Площади Гриммо.       Во тьме ночи она разглядела блеск больших глаз ночной птицы.

𓅪𓅪𓅪

      Неделю спустя штаб посетили новые лица. Гермиона была рада видеть бывших однокурсников, с которыми последний раз встречалась полгода назад. Невилл, Симус и Кормак сидели на кухне вместе с Грюмом и Люпином, разрабатывая план нападения на поместье одного из Пожирателей, который был ответственен за отправку маглорождённых в бордели. Парни тепло поприветствовали Грейнджер, когда вышли из камина и увидели её удивлённое лицо. Они все сильно изменились за прошедшие годы. Невилл сильно вытянулся, плотная щетина обрамляла его лицо, покрытое множеством мелких шрамов. Глаз Симуса дёргался в непрерывном тике, с которым не могло справиться ни одно заклинание и зелье. Один Кормак, казалось, смог выйти из всех схваток без единого увечья. Он сидел гордо расправив плечи, то и дело бросая на Гермиону неоднозначные взгляды, которые она старательно игнорировала. Слухи о нём ходили разные. Говорили, что от него забеременела одна девушка из Ордена, но он не стал обременять себя отцовством и просто-напросто переехал в другое убежище, продолжив вести беспорядочную половую жизнь. Грейнджер старалась не осуждать его, всё-таки они на войне, мало ли что случится, он может не вернуться живым с очередной миссии или стать калекой. Но всё равно червячок отторжения его поступка беспокойно извивался внутри неё. Гермиона забрала поднос с едой и под пристальный взгляд Симуса вышла из кухни. Не успев сделать и пары шагов по направлению к лестнице, она была остановлена тихим голосом Люпина.       — Гермиона, не могла бы ты выяснить, что известно нашему пленнику о поместье Розье?       Она сглотнула и уставилась на Римуса. Это что, шутка?       — Вы же знаете, что он потребует что-то взамен. Что мне ему предложить? — зашептала она, сдвинув брови у переносицы.       — Спроси чего он хочет. Кроме выхода из подвала, конечно, — проникновенно заглянул в её глаза Люпин.       — Почему вы сами его не допросите?       — Он слишком упрям в отношении нас, но вот с тобой он обращается, скажем так, иначе, — он потёр подбородок и обхватил его пальцами, задумчиво глядя на Гермиону сверху вниз.       — Иначе? Что вы имеете в виду? — поджала губы Грейнджер, сжав пальцы на деревянном подносе. — Я не заметила его особого отношения ко мне.       — Да? — неоднозначно посмотрел на неё Римус. — А я вот заметил.       Люпин постучал пальцем по подбородку и, бросив на Грейнджер долгий проникновенный взгляд, скрылся в дверях кухни, оставляя её стоять ошеломлённую и сбитую с толка. Если Малфой и проявляет к ней «особое» отношение, то только потому что ему нравится пугать её и вызывать в ней ярость. Гермиона глубоко вздохнула, на миг зажмурив глаза, и направилась в подвал со стойким ощущением того, что взбирается на собственную плаху.       Малфой на этот раз лежал, уставившись в потолок. Услышав скрип несмазанных дверных петель, он повернул голову и уставился на Грейнджер. Она прошла к решётке и поставила поднос на пол, чувствуя его пристальный взгляд. Драко поднялся с кровати и ей показалось, что он сделал это с трудом. Гермиона слегка нахмурилась, размышляя что с ним происходит. Дом действительно высасывал из него силы? Если это так, сколько он протянет в таком состоянии? Решив поговорить об этом со Снейпом, Грейнджер потянулась к его ладоням, протянутым сквозь прутья.       — Что ты знаешь о поместье Розье? — спросила она разматывая бинты.       — Вам нужна информация.       Раздался его голос, он словно звучал слабее, и Грейнджер подняла на него взгляд, изучая лицо Драко. Оно казалось обескровленным, тени под глазами стали ещё глубже, щёки впали, но глаза всё также отливали сталью и силой.       — Ты прав, нам нужно узнать что может ждать внутри тех, кто отправится туда.       — М-м-м, — протянул он с интересом разглядывая её лицо. — Что дадите взамен?       — А что ты хочешь? Кроме того, чтобы выйти отсюда, — сердце в тревоге забилось, ожидая ответа.       Что он попросит? Принести ему детей на завтрак? Убить кого-то? Что может придумать его извращённая больная фантазия?       — Взамен ты ответишь на мои вопросы, Грейнджер, — его губы изогнулись в улыбке, не коснувшейся глаз.       — Смотря какие, — она слегка удивилась такому простому требованию, но всё же оставалась начеку: если это будут вопросы о Гарри или Ордене, Гермиона пошлет Драко куда подальше.       — Ничего такого, что могло бы помешать вам продолжать играть в войну, — насмешливо произнёс Малфой.       — Так для тебя всё, что происходит, лишь игра? — сразу ощетинилась Грейнджер.       — Для меня — нет, но вы… — он слегка пожал плечами. — Слишком наивны, чтобы вас можно было воспринимать всерьёз.       — И именно потому что мы так наивны вы не можете победить вот уже шесть лет? — хмыкнула Гермиона.       — Победа — лишь вопрос времени, — загадочно ответил Драко.       — И чью же победу ты предрекаешь?       — Тех, кто окажется достаточно изворотлив и умён, чтобы сделать её возможной.       — И сеять войны, а не благодать, — едва слышно выдохнула Гермиона и увела взгляд обратно к его ладоням.       — Теперь, отдохновения не зная, они должны от тяжких ран страдать, — промолвил Малфой.       Она изучала его лицо несколько долгих секунд.       — Значит, тебе нужны ответы на вопросы от меня?       — Верно.       — Тогда у меня есть условия, — она твёрдо посмотрела в его глаза. — Ты не будешь спрашивать о Гарри. И никаких вопросов об Ордене.       — Идёт, — с подозрительной легкостью согласился он, и Грейнджер охватила тревога.       — Ладно, расскажи всё, что знаешь о поместье Розье, — вернулась к его ране Гермиона.       — Пообещай, что ответишь на все мои вопросы Грейнджер, — тихо произнёс он.       Она вновь подняла на него глаза и постаралась угомонить зашедшееся в тревожном стуке сердце. Какого рода вопросы он будет задавать? Что ему нужно узнать? И о ком? О ней? В голове всплыла цитата из «Искусства войны». Он хочет узнать её? Гермиону? Раскусить, выведать тайны и слабости, чтобы впоследствии использовать это против неё самой? Что ж, в таком случае у неё был козырь, она не обязана была отвечать правду. Как он сказал? Изворотлив и умён? Ума ей было не занимать, с изворотливостью, конечно, были проблемы, это всегда была прерогатива слизеринцев, но и она не пальцем деланная, сможет исхитриться.       — Обещаю, — твёрдо произнесла она после долгого молчания.       — Правду, — рубанул он. — Пообещай, что ответишь на вопросы правдой.       Её губы дёрнулись, но она сдержала порыв зашипеть от разочарования. Он будто прочитал её мысли. Но этого не могло быть, артефакт не позволит залезть к ней в голову ни одному живому и даже мёртвому существу. Гермиона на миг почувствовала сожаление, если бы они тогда не поспешили, его действие на себе мог бы испытать кто-то более подходящий       — Обещаю, что буду говорить правду, — в итоге произнесла она и подумала: «Но не всю правду».       Драко удовлетворенно кивнул и начал говорить про ловушки, скрытые в поместье Розье и сколько там охраны, пока Грейнджер перевязывала его раны. Покончив с его руками, она упёрлась лопатками в стену напротив камеры и запоминала всё, что Малфой говорил. Когда он замолчал, Гермиона кивнула.       — Хорошо, вечером я выполню обещание.       — Я буду ждать, — прошелестел его тихий голос, и Малфой вернулся на свою кровать, наблюдая, как она выходит из подвала.       На кухне было жарко от споров, разыгравшихся в помещении. Гермиона тихонько скользнула в дальний угол и поставила пустой поднос на стойку у раковины. Развернувшись лицом к присутствующим, она нашла взглядом Люпина и слегка кивнула на его вопросительно вскинутые брови. Он указал глазами на дверь, и она покинула кухню. Усевшись в знакомое кресло в гостиной, Грейнджер ожидала Римуса, чтобы передать всю информацию, полученную от Драко. Через пару минут он тихо закрыл за собой дверь комнаты и встал у окна, сложив руки на груди. Направив на Гермиону пронзительный взгляд, он прислонился к подоконнику поясницей, ожидая доклад.       Когда Грейнджер рассказала всё, что узнала от Малфоя, он задумчиво пожевал губу и кивнул.       — Что он попросил взамен?       — Чтобы я ответила на его вопросы, — вздохнула она.       — Опасно, — вынес вердикт Римус.       — Всё, что связано с Малфоем опасно, — мрачно произнесла Гермиона.       — Ты права, — он потёр подбородок. — Постарайся быть бдительной. Не давай ему информации больше, чем необходимо.       — Конечно, — кивнула Грейнджер.       — Есть предположения о чём он будет спрашивать?       — Я предупредила его, что не буду отвечать на вопросы о Гарри или Ордене, — пожала плечами Гермиона. — Он подозрительно легко согласился на это. Подозреваю, что он хочет изучить меня, чтобы знать рычаги давления.       — Да, это логично, — согласился Люпин. — Постарайся отвечать так, чтобы он тебя не раскусил, Гермиона. Не давай ему повода использовать полученную информацию против тебя же.       — Да, я понимаю, — она кивнула и закусила губу изнутри. — Я сделаю всё возможное.       — Хоть он и слизеринец, но и гриффиндорцы могут быть искусными и изворотливыми лжецами, — он с грустью посмотрел на неё, вспоминая Петтигрю, который хоть и принадлежал к львиному факультету, оказался той ещё гадюкой.       Гермиона сочувствующе поджала губы и кивнула, размышляя о предательстве и предателях. Сколько из тех, кого они считают своими друзьями и соратниками предадут их в будущем? Петтигрю поддался на сладкие речи Волдеморта о славе и силе, Элфиас Дож был старым и немощным, чтобы выдержать пытки своих родных. Кого возьмут в оборот дальше? За какие ниточки потянут, что пообещают в обмен на информацию? Она всегда насмехалась над Трелони, но сейчас была бы не против заглянуть в хрустальный шар, чтобы подготовиться к тому, что их может ожидать в будущем, скрытом туманом войны.       Через пару часов в коридоре послышались тихие голоса, собрание Ордена закончилось. Гермиона закрыла книгу, которую читала и убрала её в бисерную сумочку. Потянувшись, она поднялась с кресла и подошла к окну, оглядывая пустынную улицу. Дверь позади неё тихо отворилась и в гостиную вошли Невилл, Симус и Кормак. Она улыбнулась им и положила ладони на подоконник за её спиной, облокотившись на него. На лице Невилла расцвела тёплая улыбка, но Симус глядел на неё с мрачным разочарованием во взгляде, и Гермиона напряглась, ожидая его комментариев по поводу пленника.       — Эй, детка, как жизнь? — развязно спросил Маклагген, заставив Грейнджер сощурить глаза.       — Я тебе не детка, Кормак, — процедила она сквозь зубы.       — О, я и забыл, что ты показываешь свои коготки, — ухмыльнулся он и развалился в её любимом кресле, широко расставив ноги.       Гермиона подарила ему презрительный взгляд.       — Прекращай, — сказал Невилл, глядя на Кормака и опустился на узкий диван, откидывая голову назад.       — Да ладно, — протянул тот. — Всего лишь спросил как дела.       — У Гермионы и без тебя есть о чём позаботиться, так что не лезь к ней, — строго произнес Лонгботтом суровым голосом.       «Да, он определенно изменился за время войны…» — подумала Грейнджер. Из стеснительного, нескладного парня он вырос в сурового мужчину с неплохим боевым опытом. Невилл был командиром взвода, принимал участие в разработке операций и боевых миссиях, его ценили в Ордене.       — Да уж, — встрял Симус, опираясь плечом о широкую каминную полку. — Не хочешь рассказать нам, Гермиона, как ты заботишься о нашем враге? — спросил он, глядя на неё исподлобья.       Грейнджер сразу ощетинилась, но сдержала порыв послать его к чёрту. Ей и так хватает нервотрепки с Малфоем, чтобы ещё и кто-то другой указывал ей на это.       — Если тебя так напрягает то, что он сидит в подвале, можешь сам носить ему еду, Симус, — ответила она и свела брови у переносицы.       — Я вообще считаю, что его стоит вздернуть на стропилах и как можно быстрее, — сказал Финниган и скрестил руки на груди.       — Не сомневалась в этом, — Грейнджер поджала губы. — Но, Совет решил, что он полезен. И пока это так, я буду носить ему еду.       — О, уже защищаешь его? — презрительно выплюнул тот.       — Лишь констатирую факт, Симус, — спокойно ответила Гермиона.       — Я слышал, что ты перевязываешь его раны, — произнёс Кормак, добавляя масла в огонь. Он как-то недобро посмотрел на девушку.       — Скажи мне, кто в Ордене распускает слухи, и я передам это Грюму, — хмуро сказала Грейнджер, переведя на него мрачный взгляд.       — Да это так, просто услышал, — поднял раскрытые ладони Маклагген с ухмылочкой на лице.       Симус продолжал сверлить её взглядом, что сильно напрягало Гермиону, ей хватало одного человека, пробивающего в ней дыру своими глазами. Она отошла от подоконника и направилась к двери.       — Сбегаешь к своему новому другу? — крикнул ей в спину Финниган.       Гермиона запнулась и резко обернулась к нему, полыхая, словно огонь в камине.       — Он мне не друг, Симус, — процедила она. — И никогда им не станет.       — Но, заботишься о нём ты, как о друге, — поджал губы тот. — Кормишь его, лечишь, что ещё ты для него делаешь, м?       — Раздвигает ножки, — хохотнул Маклагген.       Грейнджер задохнулась от такой наглости и уставилась на человека, которого думала, что знала долгие годы. Она не думая ни секунды, подлетела к Маклаггену и со всей силы ударила его ладонью по щеке, оставляя на ней красный след.       Звенящий звук пощёчины ещё несколько секунд разрывал оглушительную тишину, а затем Гермиона схватила ошарашенного парня за грудки и придвинула к нему своё лицо, злобно шипя на него, словно разъярённая кошка.       — Как ты только посмел допустить даже на малейшую секунду мысль об этом?       Кормак нервно сглотнул и отвел глаза.       — Я… Да я просто, — бормотал он, не в силах справиться с замешательством от её бурной реакции. Такого он от обычно спокойной Грейнджер точно не ожидал.       Симус выпрямился и замер у камина, глядя большими глазами на Гермиону, нависшую над несчастным Кормаком.       — Если я услышу из твоего поганого рта ещё что-то подобное, клянусь, Маклагген, я нашлю на тебя проклятье такой силы, что ты попрощаешься с тем, что у тебя между ног до конца жизни, — выплюнула разгневанная Грейнджер и тряхнула его, выпуская из своих рук ткань его мантии. Она выпрямилась, тяжело дыша и с презрением оглядела парня, который сразу прижал руку к пылающей щеке.       — Извинись перед ней, — произнес строгим голосом Лонгботтом.       — Не стоит, Невилл. Мне не нужны извинения. Не от такого, как Маклагген. Я себя хорошо знаю, чтобы не воспринимать его слова слишком близко к сердцу, — гордо произнесла Грейнджер.       Она развернулась и покинула комнату с тяжелым чувством на душе и мыслями о том, что была нечестна с друзьями. Гермиона не знала саму себя и от этого ей становилось тошно.

𓅪𓅪𓅪

      Он обещал, что будет ждать, и он сдержал своё обещание. Когда Гермиона спустилась вечером в подвал, Драко сидел на полу возле решётки, скрестив ноги и выпрямив спину, его глаза тут же приковались к лицу вошедшей. Грейнджер встала по другую сторону стальных прутьев, и он указал глазами на пол, намекая, что их ждёт долгая беседа, а потому ей лучше присесть. Гермиона стиснула зубы и собралась с силами, прежде, чем сесть на деревянный пол, отзеркаливая его позу. Малфой слегка наклонился, положил локти на колени и протянул руки сквозь решетку.       — Ты хотел задать вопросы, — начала Гермиона, разматывая окровавленный бинт на его ледяной руке.       — Так не терпится поговорить со мной? — раздалась его усмешка.       — Просто хочу быстрее с этим покончить, — поджала губы Грейнджер.       — Я хочу, чтобы ты смотрела мне в глаза, когда будешь отвечать, — властно произнёс Малфой.       — Этого не было в условиях, — отбила она.       — Я чую твой страх, Грейнджер, — прошептал он.       Она подавила дрожь, прошедшую по телу и смело заглянула в его холодные глаза.       — Чего мне бояться? — хмыкнула она.       — Неизвестности, — склонил голову набок пленник.       — Лучше опасаться без меры, чем без меры доверять, — промолвила Гермиона.       — От бед спасает только осторожность, — его губы растянулись в улыбке. — Ты осторожна, Грейнджер?       — Весьма, — ответила она, поняв, что игра началась и опустила глаза на его руку, продолжив перевязку.       — Тебе одиноко? — шепнул он.       Грейнджер внутренне напряглась, но виду не подавала, продолжая методично разматывать бинт на второй руке дьявола.       — Иногда, — легко ответила она.       — Я чувствую твою тоску, — выдохнул он и провёл кончиками пальцев по внутренней стороне её ладони. Грейнджер шумно выдохнула, вскидывая на него глаза. Она убрала руки от его ладоней и сжала их в кулаки, запечатывая его прикосновение.       Малфой сидел невозмутимо, словно застывшая статуя, высеченная в мраморе, его лицо было серьёзно, а глаза пронзали её естество насквозь.       — Ещё вопросы? — спросила она после длительного молчания, наполненного напряжением.       — Расскажи мне о своём детстве, — поднял уголок губ Драко.       — Что именно ты хочешь узнать? — нахмурилась она.       — Всё.       — Тогда мы просидим тут всю ночь, — хмыкнула она.       — Я не против провести с тобой ночь, Грейнджер.       От двусмысленности его слов краска вспыхнула на её щеках, заливая румянцем нежную девичью кожу. Как бы ни было печально ей это осознавать, но её тело реагировало на эти слова совсем не так, как его хозяйка от него ожидала. Жар, вспыхнувший в груди, заставил дыхание участиться. Гермиона глубоко вздохнула и сжала челюсти, возобновляя перевязку.       — Уточни, что именно ты хочешь узнать о моём детстве. С чего мне начать?       — Что первое ты помнишь? — раздался его незамедлительный вопрос, словно он готовился.       «Наверняка так и было» — подумала Гермиона, успокаивая дыхание.       Она задумалась на пару минут и начала рассказ.       — Помню, как мы с родителями поехали в загородный дом, там было большое ромашковое поле. Помню, как мама учила меня плести венки из цветов. Когда мы ходили на небольшое озеро, расположенное недалеко от дома, папа учил меня плавать.       Образы из детства один за другим появлялись в её голове. Они были нечеткие, но различимые, словно снятые на потёртую кинопленку. Малфой слушал не шевелясь, внимая каждому её слову.       — По вечерам мы садились в небольшой гостиной у камина, и родители учили меня читать. Мне было около трёх лет.       — Какую первую книгу ты помнишь?       — Это был «Винни Пух», — Гермиона сама не заметила, как на её лице появилась лёгкая улыбка от воспоминаний, наполненных теплом.       — О чём она?       — Про приключения плюшевого медвежонка и его друга мальчика по имени Кристофер Робин.       — Тебе она нравилась? — продолжал обволакивать Гермиону его мягкий бархатный голос.       — Да, очень, — кивнула она.       — Что ещё ты помнишь?       Грейнджер задумчиво завязала узелок на его запястье и неосознанно провела по его запястью кончиками пальцев. Малфой вздрогнул и опустил руки.       — Я помню, как папа подарил мне мою первую книгу, она положила начало моей домашней библиотеке, — взгляд девушки ушёл внутрь себя, погрузившись в воспоминания. — Это была энциклопедия «Всё о звёздах», в детстве я мечтала полететь в космос.       — Ты всё ещё хочешь этого?       Гермиона хмыкнула и вынырнула из воспоминаний, возвращаясь в реальность. Серые глаза напротив смотрели пристально, впитывая каждую её реакцию, и она поняла, что позволила себе расслабиться в его присутствии. Напряжение вновь охватило каждый её мускул, и она выпрямила спину.       — Нет. Больше не хочу, — жёстко ответила Гермиона.       — А чего же ты хочешь, Грейнджер? Сейчас? — Малфой тоже выпрямился, повторяя за ней движение.       — Чтобы война закончилась нашей победой, — сказала Гермиона и твёрдо посмотрела в ледяные глаза, разглядев в них прежнюю насмешку.       Драко снова усмехнулся и опустил взгляд, впервые отрывая от неё глаза, находясь с ней наедине. Грейнджер тихо сглотнула, рассматривая его черты. Он был красив и с этим невозможно было поспорить, но ангельская внешность с лихвой компенсировалась отданной в услужение дьяволу душой.       — Это все вопросы? — прервала она долгое молчание.       Улыбка появилась на его лице так же медленно, как распускается бутон в теплой воде. Он поднял ресницы, глядя на неё исподлобья.       — Ты трогаешь себя?       Неожиданный вопрос заставил её вспыхнуть, как свечку. Гермиону мгновенно окатило жаром, пронёсшимся по всему телу, сосредотачиваясь внизу живота, там, где она давно не ощущала ласку. Она задохнулась от непристойности его слов и взгляда, раздевающего её, обнажающего её перед ним. Она разгадала его замысел: сбить её с толку, запутать, отвлечь, но волна злости мгновенно окатила её с головы до ног.       — Это не твоё дело, — зарычала она.       — Ты обещала отвечать, — вкрадчиво произнёс Малфой, его голова склонилась вправо, позволив платиновой чёлке упасть на глаза.       Она с трудом сглотнула выделившуюся слюну и сжала дрожащие руки в кулаки. «Важна цель» снова всплыл голос Снейпа в голове, и Гермиона выдохнула через нос, успокаивая разум.       — Нет.       — Это правда? — прошелестел он, вглядываясь в её лицо, пытаясь найти в нем истину.       — Да.       — Почему? — слегка вскинул тёмные брови Драко.       — Есть более важные вещи, — она с досадой услышала дрожь в своём голосе.       — Ты так напряжена, Грейнджер, — его глаза прокатились по её фигуре, вызывая новую волну жара.       Гермиона почувствовала себя не обнаженной, а голой перед ним, захотелось закрыться руками, спрятаться, скрыть следы своего непозволительного позора и слабости. Заметив вожделение в его взгляде, в её голове промелькнула мысль о том, что этот раунд она проиграла. Её затошнило, и Грейнджер с трудом вдохнула новую порцию кислорода.       — Пока всё, — сказал он и выпрямился, словно насладился зрелищем.       — Пока? Будут ещё вопросы? — нахмурилась она.       — Вам ещё понадобится от меня информация, Грейнджер, — довольно произнес он. — Мы начали с вопросов.       — И чем же ты планируешь закончить? — дрожащим от ярости и отвращения голосом спросила она.       — О, позволь себе насладиться эффектом неожиданности, моя маленькая, храбрая львица, — вкрадчиво прошептал он, поглаживая кончиками пальцев прутья решётки.       Резко выдохнув, она встала с пола, держась за кирпичную стену, затем посмотрела в последний раз на пленника, не отрывающего от неё многообещающего взгляда и вышла из подвала, ощущая себя полностью уничтоженной и разбитой ещё более, чем прежде.

𓅪𓅪𓅪

      В последний день июня Гриммо посетил Снейп. Его настроение было мрачным, а лицо смурным. Тёмный Лорд всё ещё находился в ярости оттого, что Малфой сбежал и подозревал, что его мог схватить Орден. Учитывая ценность Драко, неудивительно было, что все Пожиратели подвергались постоянным сеансам легилименции и пыткам. Северус слегка прихрамывал на левую ногу, но лицо оставалось невыразительным, если он и испытывал боль, то старался это тщательно скрывать. Гермиона сидела в комнате с гобеленом, как обычно, изучая книги. Она просматривала фолианты по религиям, ища информацию о священных местах Англии, которые имеют пересечения с волшебниками. Слишком много совпадений: наказание Пожирателей, упоминание Малфоя о религиях, всё это должно было навести её на след, была уверена Грейнджер.       Гарри с Роном вышли на связь неделю назад и сообщили, что благополучно обошли все блокпосты, установленные Пожирателями в Албании. Они добрались до леса, в котором скрывался Волдеморт, когда пал первый раз. Теперь Гарри и Рон рыскали по этому лесу в поисках места, где обитал и питался мелким зверьем Волдеморт, чтобы поддерживать в себе жизнь. Гермиона передала им заклинание, которое вычитала в старинной семейной книге семейства Блэк, о поиске магического следа. Она усилила его, разработав формулу, нацеленную на отпечаток определенных волшебников. В Албании пока не действовало Табу на имя Тёмного Лорда, поэтому, ребята могли беспрепятственно использовать в заклинании его имя.       Грейнджер почувствовала, что чары, наложенные на дверь, звякнули, обозначая, что снаружи кто-то стоит. Она спрятала все книги в бисерную сумочку, сняла заклинания, и вышла из комнаты. Там её ожидал Снейп. Гермиона отошла в сторону, пропуская Северуса и закрыла за собой створку, вновь накладывая на помещение чары, чтобы их не подслушали. Северус прошел вглубь и встал напротив вышитого в гобелене лица своего крестника.       — Новости? — спросил он.       — Ребята добрались до леса, — сказала Гермиона, прислонившись к двери спиной. Снейп кивнул. — Я хотела поговорить насчёт Малфоя…       Она замялась, не зная, стоит ли говорить ему о том, что Драко стал выглядеть хуже. Было ли это нормой при его кровопотере или стоило обеспокоиться его состоянием. Северус, почуяв её заминку повернул к ней голову, Гермиона набрала воздуха в грудь.       — Он… Выглядит откровенно плохо. Мне кажется, он ослабел. Может ли это быть связано с последствием его наказания?       Снейп сложил руки на груди, заворачиваясь в свою мантию, и пристально посмотрел на девушку. Пару минут он раздумывал, затем резко пошевелившись, разомкнул губы.       — Конечно, та магия, которую Тёмный Лорд вложил в наказание действует на него и сейчас. Такое не проходит бесследно, — сказал он, разглядывая обострившиеся черты Гермионы и круги под глазами. — Вы и сами выглядите не лучше.       — Кошмары, — отмахнулась Грейнджер.       — Окклюменция не помогает?       — Она отлично действует при разговорах с ним. Но, для сна этого недостаточно, — она провела рукой по лицу, снимая усталость и подняла на бывшего профессора глаза. — Как вы думаете, не может ли дом впитывать его магию?       — Я не исключаю такого, — задумчиво произнес Северус. — Этот особняк принадлежал могущественным темным волшебникам, магия, заключённая в нём неподвластна нам, в связи с её древностью. Гриммо двенадцать стоит на пересечении могущественных лей-линий, собирающих и хранящих память о каждом, кто был здесь, — он прочертил глазами дорожку по ветвям дерева, запечатлённых на старинном волшебном гобелене и снова остановил их на Драко. — Если мистер Малфой действительно болен от этого места, нам нужно найти способ поддерживать его силы.       — Что вы предлагаете?       — Думаю, укрепляющего зелья вместе с крововосполняющим должно хватить на первое время, — задумчиво произнес он. — Понаблюдайте за его состоянием и доложите мне, если станет совсем плохо.       — Хорошо, — кивнула Грейнджер.       — Грюм сказал, что он делится информацией, — снова повернулся к ней Снейп.       — Да, — нахмурилась Гермиона. — Он требует взамен отвечать на его вопросы.       — О чём он спрашивает?       — О моём детстве, — она почувствовала, как её щёки начали краснеть, вспомнив его последний вопрос, после которого она трусливо сбежала. — В основном.       — Вам нужно быть аккуратной в своих ответах, — сказал Снейп. — Он пытается узнать вас. Не забывайте, что мистер Малфой хороший легилимент, — она пыталась возразить, но Северус настойчиво продолжил. — Именно в ваши мысли он не может залезть, и это сбивает его с толку, он изучает вас доступным для него способом. Мистер Малфой также умеет проникать в разум без палочки, ему не нужен для этого магический проводник.       — Значит, ли это, что он залезал в мысли Грюма и Римуса? — обеспокоенно спросила Гермиона, сжав руки за спиной.       — О, несомненно, — подтвердил Снейп.       — Но, — она запнулась. — Почему вы так спокойно об этом говорите?       Северус с жалостью посмотрел на неё, словно она несмышлёныш.       — Мисс Грейнджер, Драко не выйдет живым из этой войны, — с ноткой сожаления произнес он. — Он встал обеим сторонам поперек горла, словно рыбная кость.       Гермиона ощутила беспокойство от его слов и внутреннее сопротивление от гриффиндорской жажды справедливости, но сразу же засунула их на дальнюю полку своего сознания.       — Значит, вы не рассматриваете тот вариант, при котором он выйдет из подвала?       — На самом деле я не вижу причин держать его в клетке. Он не покинет Гриммо в любом случае, — ответил Снейп.       — Почему вы так уверены в этом? Он запросто может отнять у нас палочки и перерезать глотки ночью, пока мы крепко спим.       — Он не станет этого делать, — спокойно произнес Северус.       — Почему? — настойчиво спросила Гермиона.       — Я был в его голове, — просто ответил тот.       Ей стало любопытно, что же он там увидел, раз был так уверен в том, что зверь не сорвётся с цепи, но промолчала, доверившись ему.       — Ещё я заметила, что дом стал выглядеть лучше. В тех местах, где проходил Малфой.       — Это несомненно влияние крови Блэка, — подтвердил её догадки профессор. — А он потерял много своей крови в этих стенах.       Грейнджер вспомнила алые лужи, которые Малфой оставлял после себя. Пол в его камере уже не очищался с помощью Экскуро от постоянно впитывающихся в доски кровавых капель, падающих с его ладоней.       — Я принёс вам несколько книг из библиотеки Малфой-мэнора, — Снейп достал из-под мантии фолианты и положил их на стол.       Грейнджер оторвалась от двери и стала разглядывать корешки старинных изданий. Да, это было то, что нужно: описания мест магической силы, темные ритуалы, включающие в себя информацию о крестражах и различные магические формулы, помогающие создавать заклинания.       — Спасибо, — улыбнулась она.       — Это копии, — сказал он, разглядывая фолианты в её руках. — Некоторые страницы могли затеряться, в силу того, что я вынужден был действовать быстро.       — Всё равно это поможет, — она перекинула волосы, заплетённые в тугую косу, за плечо и благодарно посмотрела на Снейпа.       Северус кивнул и снял чары с комнаты, направляясь на разговор со своим крестником. Гермиона села в продавленное кресло и уставилась на портрет врага, размышляя о том, что говорил профессор. Если Малфой действительно пытался прочитать её мысли и не смог, то это многое объясняет: его пристальный, изучающий взгляд, вопросы, проверка реакции на те или иные его действия. Он обнюхивал её, словно зверь, встретивший на своем пути что-то незнакомое. Она чувствовала мягкие прикосновения его лапой на себе, пока неуверенные, осторожные и ей было тревожно от того, что вскоре из лапы могут показаться острые, как бритва когти, способные вспороть её грудь одним движением.