Козодой (Caprimulgus)

Май 2003 года

      Собрание было в самом разгаре: Люпин, Кингсли, Грюм, Снейп и Тонкс отчаянно спорили, а остальные следили за каждым их словом, пытаясь решить для себя, что будет лучше. Конечно, речь шла о недавнем пленнике, сидящем сейчас в подвале в клетке.       — Он опасен. Мы не можем быть уверены в том, что он не притащил с собой чужеродную магию, которая отравит нас всех, — заявила Нимфадора, разбирающаяся в тёмных ритуалах лучше других, всё-таки она тоже была частью семейства Блэк.       — До сих пор не отравила, — раздался размеренный голос Снейпа. — Он сидит здесь с самого утра и уже давно мог бы вас всех убить, если бы хотел.       — Нужно было обсудить с нами, прежде чем вести его через Фиделиус, Северус, — спокойно произнёс Люпин, скрестив руки на груди.       — В моём доме было небезопасно, а других мест в моём распоряжении нет, — бросил на него взгляд Снейп.       — Неизвестно, чему его научили Безносый и его тётка, — волосы Нимфадоры стали огненно-красными от возмущения. — Они обладают такой магией, о которой мы можем даже не знать.       — Спасибо за напоминание, Тонкс, — вздохнул Люпин и потёр переносицу.       Та виновато посмотрела на него, но на её лице всё равно возобладало возмущение.       — Прости, волчок, но это правда, — пожала она плечами. Люпин вскинулся на это прозвище.       — Дора, — угрожающе произнёс он.       — Туше, — усмехнулась его жена и повернулась обратно к другим. — Итак, я за то, чтобы вздёрнуть его и покончить с этим.       Гермиона покачала головой. Как легко они говорили о смерти — будто это лёгкая прогулка, а не очередной жестокий дар войне.       — Не согласна, Грейнджер? — рыкнул Грюм, заметив её реакцию. Гермиона подняла голову и увидела, что все смотрят на неё.       — Я не думаю, что убийство — это выход, — сказала она. — Нужно думать о том, чем он может быть полезен в первую очередь, а потом уже о своей мести. Если у него есть сведения, которые могут помочь нам приблизить победу, то было бы глупо и расточительно так бросаться жизнями. Пусть даже вражескими. Гарри тоже так считает, — спокойно и уверенно произнесла девушка.       В комнате воцарилась тишина. Грюм не сводил с неё пронзительного взгляда, подозревая, о чём она говорит. Малфой был максимально приближен к Волдеморту, он, словно малое теля, сосал у мамки из вымени, вот только вымя было змеиным, и он мог знать о том, где тот спрятал последний крестраж.       — Оставим его в подвале, — наконец изрёк Грюм. — Возьмём всё, что нужно, а затем подумаем, что будем с ним делать.       Кухня наполнилась гомоном. Гермиона облегчённо вздохнула, хоть на душе и скреблись кошки: она вырвала из лап смерти ещё одну жизнь. Не невинную — она была согласна с этим — но необходимую. Погрузившись в размышления, она не заметила, как собрание закончилось и к ней подошёл Снейп.       — Мисс Грейнджер, на минуту, — он вышел из кухни и направился в пустую гостиную, остановившись у окна.       Гермиона закрыла за собой дверь и села в продавленное зелёное бархатное кресло, глядя на затылок Снейпа.       — Мистеру Малфою понадобится делать постоянные перевязки — на его ладонях раны, которые не затягиваются, — промолвил он, не отворачиваясь от окна.       — И этим тоже скажете заниматься мне? — нахмурив брови, недовольно спросила Гермиона.       — Кроме вас никто не желает подходить к нему, — он повернулся к ней лицом, на котором не было ровным счётом никаких эмоций — впрочем, как и всегда.       — С чего же вы решили, что я желаю этого? — поджала губы гриффиндорка. Снейп вскинул брови и сделал шаг к ней.       — Не вы ли защищали его от смерти минуту назад?       — Моя позиция относительно убийств не имеет ничего личного.       — Тогда тем более. Раз у вас нет к нему ничего личного, почему бы не поддерживать его в нормальном состоянии, пока Орден не вызнает у него всё, что нужно?       Гермиона поняла, что он поймал её на слове. О, у неё было много чего личного к Малфою, но мусолить детские обиды казалось глупым при всех составляющих их нынешнего положения. С тяжёлым вздохом она опустила глаза.       — Я поняла вас. Что за раны на ладонях?       — Так Тёмный Лорд наказывает тех, кто прикасался к маглорождённым: все Пожиратели смерти обязаны использовать на них исключительно магию в знак своего превосходства. Это проклятье оставляет незаживающие раны по центру ладоней, и залечить их не представляется возможным. Только пить Крововосполняющее зелье и перевязывать.       Как стигматы в христианстве. Но откуда Волдеморту знать об этом? — она решила отложить эту мысль на потом, возможно, в этом наказании могла быть зацепка к поиску крестража.       Снейп, не замечая её задумчивого выражения лица, продолжал говорить:       — Вам нужно будет варить зелья самостоятельно. Ингредиенты для них вам будут также приносить с остальными поставками, — он поколебался пару секунд, прежде чем продолжить: — Мисс Грейнджер, Драко Малфой опасен. Тонкс была права, когда говорила об особой магии — его обучал сам Тёмный Лорд. Будьте осторожны.       Сердце в тревоге замерло в груди, Гермиона подняла глаза на бывшего профессора и кивнула.       — Он искусный легилимент, — продолжил Северус, дождавшись её кивка. — Вам стоит подумать о защите разума. Я могу обучить вас окклюменции.       — В этом нет необходимости. Мой разум защищён более надёжным способом, — уверенно ответила она.       — Я слышал об использовании вами некоего артефакта. Могу я проверить?       — Проверяйте, — смело бросила Грейнджер, зная, что даже Волдеморт не сможет проникнуть в её голову. Именно поэтому она была ответственна за связь с Гарри, только у неё одной разум был надежно защищён от проникновения извне.       Снейп направил на неё палочку и произнёс нужное заклинание, через три минуты он опустил древко.       — Действительно, защита непробиваема, — задумчиво протянул он. — Что ж, это хорошо. Ему не стоит знать о вашем задании.       — Он не узнает, — сжала кулаки Гермиона. — Есть новости для Гарри?       — Нет, — Снейп посмотрел на дверь. — Мне пора идти. Я прибуду на следующей неделе, если не будут нарушены планы. Связь также через Грюма.       — Поняла.       Северус пристально посмотрел на неё и, не прощаясь, вышел из гостиной. Гермиона устало откинулась на спинку кресла и потёрла глаза. Признаться, ей было страшно до чёртиков. Малфой был тем, о ком не говорят вслух в приличном обществе. Он был ответственный за лагеря, куда привозили маглорождённых, чтобы вершить их судьбу. Некоторых отправляли в услужение чистокровным, ходили слухи о борделях, но большинство из них всё же просто убивали на потеху Пожирателям смерти. Они устраивали грандиозные представления, каждый раз выдумывая всё новые и новые забавы, включавшие в себя публичные пытки, надругательства и убийства, и ей придётся находиться с этим человеком в непосредственной близости, обрабатывать ему раны, прикасаться к нему. Она поморщилась и содрогнулась. Он больше не щуплый подросток — он стал выше, взрослее и сильнее. Гермиона подумала о том, что нужно будет снова начать тренироваться: на случай, если Малфой решит напасть на неё.       Дверь комнаты распахнулась, и в гостиную вошли близнецы, громко что-то обсуждая. Гермиона выпрямилась в кресле, не желая, чтобы они подумали, что она специально тут прячется.       — Гермиона! Есть новости от нашего братца? — спросил Фред, плюхаясь на диван напротив.       — Рон передавал вам привет, — улыбнулась она. — У них всё по-прежнему.       — Он не сказал, когда они с Гарри вернутся? — в голосе Джорджа слышалась тревога за брата.       — Нет, но даже если бы и сказал, ты же знаешь — это секретные сведения, — с сожалением произнесла Гермиона.       — Да, понимаю, — кивнул он и нахмурился. — Это правда, что ты будешь лечить этого ублюдка?       Джордж кивнул на пол гостиной, указывая на подвал, в котором сидел пленник.       — Мне придётся это сделать, — тяжело вздохнула Гермиона.       — По мне, так нужно как можно быстрее вытащить из него информацию и избавиться от паразита. У нас и так запасы не то, чтобы королевские, — скривился Фред.       Грейнджер благоразумно промолчала. Извинившись и сославшись на усталость, она поплелась в комнату для зелий, достала пузырёк с Крововосполняющим и бинты и спустилась на кухню за едой. Скрепя сердце, она ступила на скрипучую лестницу и толкнула старую трухлявую дверь.       Он сидел в той же позе, в которой Гермиона оставила его утром. Кровь из бинтов на ладонях сочилась на пол, впитываясь в деревянные доски. Как только она вошла, его взгляд остановился на ней и стал пристально отслеживать каждое движение. Малфой не шелохнулся, когда она встала рядом с клеткой. Придётся с ним разговаривать, — тяжёлая мысль пришла ей в голову. Гермиона собралась с силами и подняла глаза, снова натыкаясь на его хищный и настороженный взгляд.       — Снейп сказал, что тебе нужно перевязать раны. Пересядь ближе к решётке, чтобы я смогла это сделать, — ровным голосом произнесла она.       Малфой медленно склонил голову набок, разглядывая её лицо, а затем плавно поднялся и мягкими кошачьими шагами направился к решётке, не сводя с неё пронизывающего насквозь взгляда штормовых глаз. Когда он подошёл к ней, то оказалось, что он стал выше её на голову. Гермиона удержала себя от того, чтобы сделать шаг назад. Малфой протянул руки через прутья и положил их локтями на перекладину. Её взгляд упал на жуткую рану на его предплечье. Снейп смог заживить её, но уродливый, протянувшийся по всему предплечью шрам, оставшийся вместо отсутствующего куска плоти, вызывал дрожь и отвращение. Она сглотнула. Драко заметил это, и послышался тихий смешок. Грейнджер подняла голову и увидела на его лице усмешку, серые глаза смотрели, не отрываясь, сверху вниз из-под опущенных ресниц. Она опустила поднос на пол, взяла палочку и направила её на его руки, снимая бинты — ей бы хотелось прикасаться к его бледной коже как можно меньше. Под воздействием магии бинты соскользнули с его рук, и Гермиона увидела небольшие рваные круглые раны по центру двух бледных ладоней, прорезающих плоть насквозь, словно в них загнали широкие гвозди. Должно быть, ему было чертовски больно. Они горели ярко-алым на его алебастровой коже как что-то чужеродное, как вечное напоминание о его проступке. Кровь непрерывно сочилась из ран, и она не понимала, как он ещё мог стоять на ногах при такой кровопотере. Она взяла экстракт бадьяна и капнула пару капель в раскрытые ладони. Раны не затянулись, как это обычно бывает, а кровь не перестала идти. Грейнджер слегка нахмурилась и взяла обезболивающую мазь. Сцепив зубы, она подцепила кончиком пальца густое белёсое лекарство и, набрав воздуха в грудь, нанесла её вокруг ран на обеих ладонях, не прикасаясь к его коже своей.       Малфой не произносил ни звука, лишь зрачки впивались в её лицо, заставляя девушку внутренне сжиматься от напряжения. Покончив с мазью, Гермиона взяла бинты и снова собиралась взмахнуть палочкой, чтобы они сами обернулись вокруг его ладоней, как вдруг он резко их сжал. Она взметнула на него непонимающий взгляд, но Малфой лишь наклонил голову влево и слегка поднял уголок губ. Гермиона непонимающе нахмурилась. Он хочет, чтобы я сделала это без магии? Почему?       — Ты уверен, что хочешь, чтобы я к тебе прикоснулась? — наконец спросила она, когда ей надоело играть в молчанку с переглядками — пусть говорит ртом.       Звук её голоса разорвал тишину. Малфой приподнял брови и наклонил своё лицо ближе к прутьям решётки, его глаза оказались прямо напротив её. Сердце забилось в страхе, словно испуганная лань, но Гермиона не подала виду, а лишь напряглась всем телом.       — Очень, — тихо выдохнул он, и его губы растянула дьявольская улыбка.       — Что за игры, Малфой? — напряжённо спросила она.       — Что я — собака? Внимания не стою? — насмешливо спросил Драко. Его голос стал взрослее и грубее, но в то же время в нём слышалась какая-то бархатная мягкость.       Гермиона уставилась на него и моргнула, отгоняя промелькнувшую мысль, не мог же Малфой знать Шекспира, однако фраза была дословная из «Короля Лира» — это было вне всяких сомнений. Был лишь один способ это проверить.       — Не стоишь пыли ты, — промолвила она.       В его глазах мелькнуло удовлетворение. Он хмыкнул, выпрямился и раскрыл ладони. Кровавый сгусток в её груди снова бешено начал качать кровь, которая прилила к её щекам. Он знал Шекспира, но откуда? С его-то презрением ко всему магловскому. В смятении она повела палочкой, позволяя бинтам затянуться на его ладонях. Гермиона сделала шаг назад и снова повела палочкой, открывая маленькую дверцу, следующий взмах отправил поднос с едой и Крововосполняющим зельем в клетку, и, снова заперев решётку, Гермиона молча повернулась, оставляя Малфоя пронзать её взглядом, пока наконец не вышла за дверь и судорожно не выдохнула скопившийся в лёгких воздух. В ушах стучала кровь, заглушая скрипы и шорохи дома.       Это было странное взаимодействие, но ей хотя бы не пришлось делать перевязку вручную. Малфой не спешил начать разговор, да и ей этого не сильно хотелось, но вопросов теперь стало больше. Стряхнув с себя чувство липкого омерзения, Гермиона повела плечами и вернулась в свою комнату.       Этой ночью она снова плохо спала, уставившись на ветку, которую качал ветер за окном её спальни на пятом этаже. Раньше с ней жила Джинни, они с ней сблизились после того, как Гарри решил оставить Гермиону в убежище, и было больно лишиться единственного близкого человека в этом доме. Ей не с кем было поговорить, излить душу, рассказать о переживаниях, терзающих нутро. До дрожи хотелось почувствовать человеческое тепло и заботу, понежиться в дружеских успокаивающих объятиях и услышать, что всё будет хорошо и они со всем справятся. Пусть это пустые речи, но они бы дали ей сил и принесли успокоение, так необходимое для сна. Гермиона поплотнее закуталась в одеяло, подавив озноб. На улице была весна, но дожди с грозами бушевали по всей территории королевства, не принося с собой долгожданное тепло. Туман на улице стоял плотняком, обволакивая дом, сокращая видимость и заглушая звуки. Атмосфера давила на Гермиону, поселяя в её и так неспокойной душе ещё больше тревоги.       Где-то вдалеке раздался пробирающий до костей крик ночной птицы.

𓅪𓅪𓅪

      Неделю спустя всё оставалось по-прежнему. Малфой всё также сидел в клетке, Гермиона дважды в день приносила ему еду и перевязывала раны. Они едва обмолвились хоть словом за это время, но его взгляд, пронизывающий, пробирающий до костей и оставляющий липкое ощущение, ещё долго преследовал девушку после визитов в подвал. Грюм и Люпин несколько раз спускались к Малфою и пытались добыть информацию. Драко отвечал, что будет говорить после того, как его выпустят из клетки, на что ни Грюм, ни Люпин не готовы были пойти. Снейп не появлялся в убежище, так что орденовцы не могли слить на него своё недовольство.       — Снова этот туман, — произнесла Гермиона, ни к кому не обращаясь.       Её задумчивый взгляд был направлен в окно, затянутое молочно-белой пеленой. Ли Джордан что-то промычал, соглашаясь, и широко зевнул. Близнецы как обычно готовили бутерброды, а Грюм лениво почёсывал Живоглота за ухом. Их утренний ритуал был нарушен взметнувшимся в камине изумрудным пламенем. На кухню вошёл Люпин: выглядел он неважно и потрёпанно.       — Плохие новости, — без предисловий сказал он, обращаясь к Грюму. — Пожиратели напали на дом Гестии — ходят слухи, что её утащили в Малфой-мэнор.       Гермиона вцепилась пальцами в покошенный подоконник, зачиркнув ногтями облупившуюся краску и проследила за Римусом. Грюм зарычал и потянулся к карману, в котором находился галеон для связи.       — Я уже сообщил всем: скоро начнут прибывать люди, — остановил его Римус и тяжело опустился на колченогий стул.       Грюм посмотрел на Гермиону волшебным глазом, обычным повернувшись к близнецам и Ли.       — Оставьте-ка нас на минутку, — проскрипел он.       Близнецы на удивление молча подхватили тарелку с бутербродами и чашки с чаем и покинули гостиную вместе с Ли Джорданом.       Аластор достал палочку и накинул на дверь заклятие Недосягаемости и заглушку, а затем указал рукой на стул напротив и произнёс, обращаясь к Гермионе:       — Сядь.       Грейнджер, напрягшись всем телом, уселась на деревянный стул с покосившейся спинкой и сжала руки под столом.       — Крысёныш молчит, нам нужно его разговорить.       — Если вы думаете, что я смогу вам помочь, то ошибаетесь, — заявила она, хмуро глядя на соорденовцев. — Мы едва ли перекинулись парой фраз за всё это время.       — Мы тебе не говорили, Гермиона, — мягко начал Римус. — но он требовал, чтобы при допросах ты находилась в подвале.       — Что? Зачем ему я? — она нахмурилась, и сердце ускорило темп. Малфой не изъявлял признаков того, что ему было бы приятно поболтать с ней, только смотрел и ухмылялся. Страх пробрался липкими щупальцами в желудок.       — Мы не знаем, но, возможно, ты единственная, кроме Северуса, кому он доверяет… Насколько это возможно в его положении.       — Доверяет? — хмыкнула она. — Вы себя слышите, Римус?       — Ты училась с ним шесть лет, — хрипнул Грюм, засовывая табак в трубку. — И он уделял тебе пристальное внимание, насколько мне не изменяет память.       — О да, обзывая меня грязнокровкой и желая моей скорейшей смерти, — Гермиона скрестила руки на груди, глядя на товарищей из-под хмурых бровей.       — И тем не менее, — мягко сказал Люпин, пытаясь сбавить её накал. Он подался вперёд. — Нам нужно, чтобы сегодня ты была с нами при допросе, Гермиона. Гестия очень важна для Ордена, нам нужно знать, куда её забрали и можем ли мы её спасти.       Грейнджер гневно вытолкнула воздух через нос и сжала челюсть. Малфой насмехался над ней — это было очевидно, зачем ещё ему нужно её присутствие в том вонючем подвале.       — Хорошо, — отвела взгляд Гермиона, думая о том, что сегодня она поговорит с Гарри и ей станет немного лучше.       — Отлично, пошли, — Грюм встал со стула, опуская недовольно мяукнувшего Живоглота на пол.       — Что, сейчас? — растерялась она.       — Ты собираешься выделить для приёма специальный день? — гаркнул Аластор, стуча деревянной лапой.       — Нет, но…       — Гермиона, время поджимает, каждая минута на счету, — заглянул ей в глаза Римус.       Она вздохнула и, подавив дрожь, поднялась со стула.       — Что мне нужно будет делать? — немного подрагивающим голосом спросила Грейнджер, направляясь к скрипучей лестнице. Головы домовиков неприятно нависали над ней, когда она проходила мимо.       — Просто будь там, и всё, — положил ей на плечо руку Римус, успокаивая её.       Гермиона кивнула и сжала похолодевшие пальцы в кулак. Каждая ступенька, казалось, приближала её к опасности, всё её тело кричало «Беги!», но разум шептал, что всё будет в порядке и ей нечего опасаться. Проблема была в том, что она боялась, что Малфой захочет говорить именно с ней, тогда как всё её существо было против этого.       Пленник сидел в своей обычной позе, даже не вздрогнув от резко открывшейся двери. Стальные глаза сразу выцепили Гермиону, и она почувствовала жжение на щеке, куда уперся его взгляд. Сама она старательно смотрела куда угодно, но только не на него. Грюм подошёл к клетке, притянул стул и сел перед решёткой. Римус остановился позади и привалился к стене, скрестив руки на груди. Гермиона подумала, что он перекрыл ей выход. Наверное, Люпин решил, что она захочет сбежать, поэтому девушка, собрав всю свою храбрость в сжатых кулаках, выпрямилась и встала за спиной Грюма, смотря поверх головы Малфоя и плотно сжав губы.       — Куда уводят пленных орденовцев? — сразу перешёл к сути Грюм.       Малфой не сводил взгляд с Гермионы и молчал. Тишина становилась всё более липкой, заставляя напрягаться каждый мускул, давила на плечи, и Грейнджер, не выдержав, опустила взгляд на лицо Драко, пересекаясь с ним глазами. По коже побежали мурашки, когда она заметила, что его взгляд потемнел.       — Обычно в мэнор, — протянул он. — но могут и в Министерство. Зависит от ценности пленника, — уголок губы привычно приподнялся. — В мэнор отводят самых ценных.       Гермиона сглотнула, поняв, что он будет говорить, только если она будет смотреть на него. Ей захотелось помыться от его взгляда. Он не отводил глаз от её радужек, и Грейнджер чувствовала себя в ловушке. Она крутила в голове воспоминания о том, каким он был в юности — нескладным, тощим, белобрысым поганцем с грязным ртом, и это её немного успокаивало, отвлекало от его тёмной, хищной энергии, льющейся сквозь прутья решётки.       — Как попасть в мэнор? — рыкнул Грюм.       — Никак, — уголок поднялся выше, он явно этим наслаждался.       — Как нам пробраться в Министерство? Какие есть лазейки? — спросил Римус.       — Есть чёрный вход, — лениво тянул слова Малфой.       — Где он находится? — Грюм еле заметно подался вперёд.       — Без понятия, я приходил через камин в кабинете министра, — его голос был пропитан насмешкой.       — Чтобы ты и не знал чего-то? Вот это новость, Малфой, — неожиданно для самой себя произнесла Гермиона, гневно уставившись на врага по ту сторону решётки.       Для неё было ясно как день, что он издевается, но в силу своего ублюдочного характера тянет драгоценное время.       Услышав, что она подала голос, Драко слегка наклонил голову, будто одобряя это, и разомкнул губы:       — Со стороны Косого Переулка, через неприметную лавчонку старого создателя котлов.       — Туда нам путь заказан, — пробормотал Люпин, пошевелившись за спиной Гермионы.       Драко слегка прищурился, не отрывая серебряных радужек от карих глаз Гермионы, словно побуждая её к действиям. Она слегка нахмурилась, пытаясь разгадать, чего он от неё хочет. Он сидел как мраморное изваяние, не шевелясь, лишь глаза горели, но не согревали. Могильный холод пробивался сквозь решётку, касаясь своими руками груди Гермионы. Дом стонал над головой и скрипел, ветер пробивался сквозь щели подвала, создавая иллюзию плохого оркестра, который играл на её нервах.       — Ты знаешь, куда её забрали, — выдохнула она.       Улыбка растянула его бледное и острое лицо, он слегка наклонил голову.       — Умница, — тихо произнёс он.       Гермиона задышала чаще, теперь стало по-настоящему страшно. Сердце билось о рёбра, подталкивая свою хозяйку поскорее уйти от монстра, но она лишь сильнее стиснула зубы, не смея оторвать свои глаза от его.       — Куда?       — Пий Толстоватый, — протянул Малфой, в его глазах читалось удовлетворение. — В его поместье доставляют пленных министерских.       — Откуда тебе это известно? Про Гестию? — скрипнул своим прокуренным голосом Аластор.       — Я готовил её похищение, — с отчётливым наслаждением в голосе произнёс Драко.       Лицевые мышцы Гермионы дёрнулись в презрении; губы сжались, сдерживая рвущиеся наружу ругательства; гнев забурлил в крови, нашёптывая совершить что-нибудь безрассудное и гриффиндорское. Малфой вновь прищурился, заметив её состояние.       — Напиши адрес, чтобы мы могли обойти Фиделиус, — Грюм взмахнул палочкой, и листок бумаги с пером проплыли сквозь прутья к Драко, мягко опустившись на пол, пропитанный его кровью.       Малфой облизал губы, потянулся рукой к предметам, нащупал их и поднял на колени. Взяв в левую руку перо, он наконец оторвал свой взгляд от Грейнджер, которая сразу почувствовала неимоверное облегчение и постаралась неслышно выдохнуть. Голова кружилась от пережитого нервного напряжения, и она незаметно вцепилась в спинку стула, на котором сидел Грюм. Мышцы шеи заныли, когда её плечи расслабились, и она подумала, что после такого Грюм должен оплатить ей как минимум неделю в магловском СПА. После войны, конечно, но она бы не отказалась выбраться из дома хоть куда-нибудь, хоть на минутку, только бы вдохнуть воздух, свободный от плесени этого дома и от Малфоя с его пристальным взглядом и намёками, будь он неладен.       Как только Драко дописал адрес, Грюм взмахнул палочкой, призывая к себе листок и перо, и впился глазами в написанное. Кивнув, он поднялся со стула и направился к выходу, Гермиона повернулась за ним, но увидела, как Малфой начал вставать со своего места, она нерешительно замерла и вопросительно глянула на него. Тот поднял свои ладони, показывая, что ему нужна перевязка. За ночь кровь вновь полностью пропитала бинты. Гермиона кивнула и вышла за дверь, поднимаясь по лестнице со стучащим сердцем. Только войдя на кухню и увидев слабый солнечный свет, пробивающийся сквозь туман, она несколько раз глубоко вздохнула, чувствуя облегчение.       Кикимер уже приготовил еду на подносе для «чистокровного господина», она призвала бинты и пузырёк с зельем и смиренно направилась обратно вниз, не обращая внимания на суету на кухне, полной людей. Ей предстояла очередная встреча с монстром.

𓅪𓅪𓅪

      Привычно направив палочку на бледные руки Малфоя, которые выглядели словно пауки-альбиносы в темноте подвала, Гермиона услышала смешок. Он делал так каждый раз, когда она перевязывала его раны. Внутри привычно забурлил гнев, и она не выдержала.       — Нашёл что-то смешное, Малфой?       Девушка яростно подняла на него взгляд горящих глаз, до боли сжав палочку в ладонях. На лице Драко медленно проклюнулась улыбка, вот только она не затронула его стальных глаз, уже привычно не отрывающихся от её лица.       — Просто забавно наблюдать, — начал он вкрадчивым тихим голосом. — как такая хорошая девочка, как ты, использует методы Пожирателей смерти.       Последние слова вонзились в разум, словно ржавый нож в податливую плоть. Гермиона содрогнулась оттого, как он звучал: насмешливо и в то же время угрожающе. Она повела плечом, вспоминая, что говорил Снейп о его ранах и за что он их получил. Им нельзя было прикасаться к маглорождённым, и он говорит ей о том, что она сейчас поступает точно так же, используя на нём лишь магию и ни в коем случае не прикасаясь к нему руками.       — Что же ты хочешь этим показать, Грейнджер, — протянул он её фамилию. — То, что ты настоящая ведьма или то, что…       — Только лишь то, что ты мне омерзителен, — перебила она его, в подтверждение своих слов скривив губы.       — Вот как… — тихо сказал он с лёгкой улыбкой. — Хорошо.       Гермиона чуть нахмурилась и прищурила глаза. Что он имеет в виду? Сердце, только недавно успокоившееся, вновь с тревогой забилось в клетке рёбер. Малфой слегка склонил голову к правому плечу, не переставая улыбаться, и чуть вскинул брови, ожидая от неё дальнейших действий. Грейнджер стояла в смятении. Что ему нужно от меня и что за игры он ведёт? Она из чистого упрямства сняла бинты взмахом волшебной палочки и притянула к себе новые. Мысль о методах Пожирателей не выходила у неё из головы, Малфой будто кинул семя в её разум и теперь оно прорастало там, свербя мозг колючими корнями. Сжав в руке бинты, она тихо выдохнула через нос и с опаской потянулась ладонями к его рукам. Сделав вдох, Гермиона взяла его руку в свою, она оказалась ледяной, холоднее мёртвой, отчего дрожь пробрала её до костей, заставив повести плечами. Малфой лишь тихо выдохнул, но комментировать не стал. Он не смотрел на её действия, всё так же пристально глядя в её лицо. Складывалось такое ощущение, что он пытался что-то найти и каждый раз не находил, из-за чего она снова и снова вынуждена была терпеть этот холодный взгляд. Гермиона начала перематывать бинтом рану, стараясь действовать как можно аккуратнее — всё-таки человеческая рука действовала не так точно, как магия. Покончив с первой рукой, она взялась за вторую, бросив взгляд на лицо Драко. Теперь он был серьёзен, губы плотно сомкнулись, между бровей пролегла небольшая складка, и видно было, как напряглись его плечи. Наверняка ему были неприятны её прикосновения так же, как ей было мерзко прикасаться к нему. Она сглотнула и продолжила менять бинты на второй руке. Завязав небольшой узелок на запястье, Гермиона облегчённо вздохнула и сделала шаг назад, смело встречаясь глазами с пленником.       — Теперь я заслужил ещё одно наказание, — прошептал Малфой.       — Ты заслужил смерть, — тихо произнесла она, твёрдо глядя в его серые радужки.       — Не ты ли спасла меня от старухи? — змеиная улыбка вновь выползла на его лице.       — Только лишь потому, что ты заслужил страдать до конца жизни и гнить в камере, — её руки сжались в кулаки сами собой, и Гермиона скрестила их на груди, будто её подсознание давало указание телу — защищаться.       — Пределом это кажется для тех, кто к горю не привык. Но кто привычен, теряет счёт страданьям и идёт сквозь испытанья до конца и края, — серебристые глаза сверкнули в полутьме. Из губ Гермионы вырвался вздох.       — Король Лир… Откуда? — она сильнее нахмурилась, не сдержав любопытства.       — Возможно, когда-нибудь, я расскажу тебе, — произнёс он, отступая от решётки, руки опустились по бокам. — Я хочу помыться, — внезапно сменил он тему, и девушка моргнула, оглядев камеру: в дальнем углу стоял самоочищающийся унитаз, но душа не было. Он находился в камере уже неделю, неудивительно, что такой чистоплотный волшебник, как Малфой, не выдержал и обратился к ней, презренной, с такой просьбой.       — Я могу наложить на тебя Очищающее, — промолвила Гермиона с сомнением в голосе.       Это заклинание было, конечно, полезным, но ничто не сравнится с тёплой водой, смывающей не только грязь, но и сумные мысли.       — Я хочу помыться, — размеренно повторил он. — Передай оборотню и одноногому, что до тех пор, пока я сижу как собака в клетке, они не получат от меня ни крупицы информации.       — Грюм ни за что не выпустит тебя отсюда, смирись, — констатировала факт Гермиона. Малфой слегка нахмурился.       — Они пойдут к Пию: я знаю, как обойти ловушки и где выставлен дозор, — он наклонил голову, сверля её глазами. — Им не уйти оттуда живыми без моей помощи, — въедливо произнёс Малфой.       Гермиона дёрнулась и посмотрела на дверь — Нужно их предупредить.       — Их жизни в обмен на воду для меня, — уголок губ снова пополз вверх. — Обмен неравноценный, вы явно в выигрыше.       — Я попробую их уговорить, — снова повернулась к нему Гермиона. — но принять душ ты сможешь только после того, как они вернутся, чтобы мы могли убедиться в верности твоих сведений.       — Вы выпустите меня из клетки. До операции.       — Ты не в том положении, чтобы ставить условия, Малфой, — поджала губы Гермиона.       — О, ты ошибаешься, Грейнджер, — мягко произнёс Драко. — Вы нуждаетесь в том, что есть здесь, — он поднял руку и постучал по виску указательным пальцем. — и я дам вам всё, но на своих условиях. Сперва ты скажешь им, чтобы меня выпустили из подвала.       Гермиона, раздумывая, облизала пересохшие губы и заметила, как его взгляд на секунду метнулся к ним, отчего ей стало жутко. Не желая находиться в этой темнице ни секундой более, она резко кивнула и развернулась, чтобы уйти.       — Я сделаю что смогу, но обещать ничего не стану, — бросила она через плечо и рванула дверь на себя.       — Ты справишься, — раздался позади его тихий голос. — Всегда справлялась.       Гермиона запнулась в дверях, но тут же собралась с силами и рванула вверх по лестнице, скрипя ступеньками на каждом шагу. Мысли метались от одной его фразы к другой, она пыталась понять, в какую игру он играет и самое главное — какая конечная цель? Его взгляды, требование, чтобы она прикасалась к нему, удовлетворение Малфоя оттого, что она испытывает отвращение от этих прикосновений, цитаты из Шекспира, — всё это казалось до ужаса изощрённой игрой воспалённого разума убийцы. Как долго это будет длиться и к чему приведёт? И почему Гермиона покорно принимает правила этой игры? Было ясно, что Малфой знал заранее, что Гестию похитят и куда её поведут, он выдавал информацию крошечными порциями, влёгкую играя с ними. Она остановилась в дверях кухни, на которой разрабатывали план проникновения в дом действующего министра магии. Вне всяких сомнений Малфой обладал информацией, которая поможет им остаться в живых, но в обмен на это он будет ходить по дому, среди них, среди тех, кого ненавидит и презирает, находиться с ними в опасной близости, скользя по коридорам, словно змея, выискивая и вынюхивая. Решив, что риски должен оценить Грюм, она шагнула за дверь.

𓅪𓅪𓅪

      Железная решётка распахнулась, призывая пленника сделать шаг за её пределы. Грюм, Люпин и Грейнджер наставили на Малфоя палочки и с мрачным видом наблюдали, как тот ленивым шагом выходит из камеры. Он остановился, шагнув за порог, и посмотрел в глаза Грейнджер, уголок губы сдвинулся вверх на пару миллиметров, почти незаметно, но она увидела. Гермиона увидела одобрение в его взгляде, и это ей не понравилось.       — У тебя будет десять минут, — прорычал Грюм, связывая за спиной его руки.       Малфой даже не поморщился, когда верёвки впились в его запястья, а лишь сделал шаг вперёд. Люпин вышел из подвала первый, соблюдая приличную дистанцию между собой и пленником, словно тот мог использовать свои зубы вместо рук и впиться в его горло до кровавых брызг. Гермиона нервно облизнула губы и пошла вслед за Грюмом, поднимаясь по ступеням на первый этаж, где была небольшая ванная, которую они подготовили для Малфоя. Грейнджер наложила всевозможные защитные чары на комнату, заклятье Неразбиваемости на зеркало и другие вещи, которые можно было превратить в оружие, хоть она и сомневалась, что он прибегнет к таким низким, магловским методам, но всё же, как любил говорить Грюм, «постоянная бдительность» не помешает. Они договорились, что его будут отводить в ванную раз в неделю и заменят матрас на полу кроватью с бельём, которое будут менять также раз в семь дней, пока он будет находиться в душе. Ни Грюм, ни Люпин не готовы были пойти на то, чтобы выпустить его из клетки окончательно и поселить среди обитателей дома. Гермиона была им благодарна за это.       Люпин распахнул дверь ванной комнаты, и Малфой вошёл внутрь. Взмахом палочки Грюма верёвки на его руках исчезли, и Драко повернулся к ним лицом, возвращая взгляд холодных глаз на Грейнджер.       — Мне нужна сменная одежда, — произнёс он властным тоном, от которого у Гермионы самовольно поджались губы.       — Могу принести старую одежду Гарри, — с вызовом ответила она.       Его нижние веки дёрнулись, но в остальном он не подал вида, что её предложение оскорбило его.       — Пусть Кикимер её очистит, — сказал он.       Гермиона уставилась на него. Откуда он мог знать про домовика? Хотя… это был дом его матери и тётки — наверняка они рассказывали ему о своём детстве и о старом слуге. Ярость вскипела в груди Грейнджер, когда она услышала эти презрительные нотки в отношении несчастного создания, и Гермиона решила, что не будет заставлять бедного старого эльфа обслуживать очередного господина. Она сама очистит одежду.       — Десять минут, — каркнул Грюм и захлопнул взмахом палочки дверь, запирая её снаружи.       Вскоре из ванной комнаты послышался плеск воды, и только тогда Гермиона поняла, что всё это время её плечи и руки были напряжены. Она с очередным вздохом расслабила затекшие мышцы и пошла наверх искать одежду, которая может ему подойти. Гарри тоже вырос, но был не такой высокий, как Малфой, придётся трансфигурировать одежду, чтобы она стала немного больше.       К тому моменту, как она вернулась, Люпин и Грюм уже собирались открывать дверь ванной комнаты. Гермиона передала им одежду для пленника: чёрный джемпер, плотные шерстяные тёмные брюки и нижнее бельё с носками, и отступила назад за спину Аластора, вскидывая палочку. Люпин распахнул дверь, и среди вырвавшихся из небольшой комнаты клубов пара она разглядела Малфоя, обёрнутого в одно полотенце вокруг бёдер. С его волос капала вода, стекая вниз по скулам и подбородку, оставляя дорожки на ключицах и мышцах груди, пересечённых шрамами, и путаясь в светлых волосах на животе, полоской уходящих за край махровой ткани. Девушка вздрогнула, когда поняла, что разглядывает его тело, и отвела взгляд, не желая замечать его усмешку, потому что он наверняка это увидел. Он не был мускулистым или даже поджарым, скорее подтянутым, было видно, что он занимался своим телом и ухаживал за ним. Его конституция не позволила бы ему нарастить плотные мышцы, но даже те, что были, выделялись на руках и животе. Люпин протянул ему одежду, и через мгновение Гермиона услышала, как на пол падает полотенце. Он не стеснялся своей наготы, даже в таком уязвимом положении он чувствовал себя повелителем ситуации. Движения были чёткие, не суетливые, на лице не дрогнул ни один мускул, а взгляд отрывался от её лица только для того, чтобы взять новую вещь. Она чувствовала, как её кожу прокалывали его ледяные зрачки, и старательно держала глаза прикованными к затылку Грюма.       Когда он оделся и снова повернулся спиной, Грюм вновь наложил на него путы, и все трое вернулись в подвал. Гермиона трансфигурировала его матрас в кровать с постельным бельём и отошла от решётки, давая ему возможность войти внутрь. Малфой сделал несколько шагов, сталь за ним захлопнулась, путы спали, и он развернулся лицом к пленителям, снова уперев взгляд в лицо Гермионы.       — Вам лучше записать то, что я скажу, — произнёс он.       Люпин призвал пергамент и перо, а затем вскинул брови, подгоняя пленника поделиться информацией. Драко разомкнул губы и начал говорить о том, на что им стоит обратить внимание, когда они пойдут в дом подсадного министра.       — На входе висят обереги, проклинающие каждого, у кого нет прямого разрешения войти в дом, они убираются простым заклятьем Разоблачения, — говорил он, глядя на Гермиону. — Внутри расположены группы Пожирателей младшего состава. Это пушечное мясо — можете убить их, — бесстрастно сказал он, и девушка вспыхнула от злости. — По два человека у входов, по одному возле каждой двери на первом этаже. В подвале охрана насчитывает около десяти Пожирателей смерти — они лучше обучены и могут доставить неприятности. Я рекомендую использовать на них Аваду, с Оглушающими они легко справятся.       — В Ордене нет убийц, — мягко произнёс Римус.       — Что угодно, кроме Оглушающего и Экспеллиармуса, — дёрнул губой Малфой. — Их тренировали, они отобьют эти заклинания и сразу выпустят вам кишки.       Гермиона сглотнула и судорожно вдохнула спертый воздух подвала.       Лицо Драко оставалось серьёзным и мрачным, глаза блеснули в полумраке, и он продолжил:       — Не рекомендую задерживаться, если они успеют отправить сообщение за подкреплением, туда явится толпа в сотню человек и уничтожит вас, — жёстко добавил он.       Малфой замолчал и поднял руки, показывая намокшие, пропитавшиеся кровью бинты. Гермиона посмотрела на его ладони и кивнула, чувствуя головокружение от пережитого стресса и тошноту от слов убийцы за решёткой. Он так легко говорил об этом, словно жизнь человека для него ничего не значила. Наверняка так и было. Слухи о нём ходили до омерзения ужасающие. Он убивал целые семьи по приказу Волдеморта, и всё же не смог убить младенцев. Видимо, что-то человеческое осталось внутри него, раз его рука дрогнула, — подумала Гермиона.       Люпин и Грюм вышли из подвала, тогда как Гермиона осталась и призвала бинты. Она на миг прикрыла глаза, собираясь с силами, чтобы снова прикоснуться к этой гадюке, и потянулась руками к его ладоням, уже протянутым сквозь прутья решётки. От Малфоя исходил слабый запах геля для душа — терпкий, мужской, с нотками хвои. Грейнджер подумала, что до этого не ощущала от него никаких запахов вообще, даже несмотря на то, что он неделю не омывал своё тело водой. Словно он был бесплотным духом. Мокрые бинты упали на деревянный пол с влажным звуком. Она наложила новые, свежие и уничтожила старые заклинанием. Была только первая половина дня, а она уже ощущала себя так, словно из неё высосали все силы — хотелось свалиться на кровать и уснуть крепким сном, который давно был ей недоступен. Она отступила от решётки и, не глядя в его глаза, молча повернулась к двери.       Когда её рука легла на дверную ручку, Гермиона услышала позади его тихий голос:       — Я же говорил, что ты справишься.       Не в силах сдержать любопытства, она слегка повернулась, глядя в каменную стену:       — Почему ты был так уверен в этом?       — Тебя слушают.       Она подумала о том, сколько раз пыталась уговорить Грюма не посылать во врагов опасные заклинания, но каждый раз на неё смотрели с сочувствием, словно она была не в себе, слишком глупа, чтобы понять простую истину — они на войне, однако она понимала это и понимала также то, что каждое убийство, совершённое даже непреднамеренно, оставит на каждом из них свой тёмный след.       — Ты ошибаешься, — она потянула на себя ручку.       — Я никогда не ошибаюсь, Грейнджер, — прошелестел он.       Почему-то эти слова напугали её, поселив в душе плохое предчувствие.

𓅪𓅪𓅪

      Снейп смог посетить Гриммо только спустя две недели после того дня, как заставил обитателей штаб-квартиры замереть в тревоге, приведя в их жилище опасного зверя. Гермиона как раз собиралась идти перевязывать Малфою раны, когда камин вспыхнул изумрудным пламенем и показался бывший профессор зельеварения. Чёрные глаза-колодцы встретились с ореховыми, и он кивнул ей на дверь кухни. Гермиона прошла за ним в пустующую гостиную и опустилась в кресло, сжимая в руках поднос с едой и бинтами. Северус привычно прошёл к окну и оглядел улицу, на которой, скрытые густым туманом, прогуливались редкие прохожие.       — Как продвигаются дела с мистером Малфоем?       — Он… — Гермиона сжала пальцами поднос до побелевших костяшек. Снейп повернулся к ней, услышав её заминку. — Он пугает меня, — призналась она ему. Больше не с кем было поделиться этой информацией. Ей не хотелось тревожить Гарри и Рона и отвлекать их от важной миссии, от которой зависит жизнь их всех. Грюм просто фыркнет и скажет, что она говорит ерунду, Люпин сочувствующе похлопает по плечу, Тонкс скажет, что нужно просто убить пленника и никаких проблем, а близнецы с Ли начнут плеваться ядом в его сторону. Снейп был единственным человеком, перед которым она могла немного излить душу. Возможно, из-за того, что он был самым спокойным из всех, кого Грейнджер знала в своей жизни, а, может, из-за того, что они очень редко виделись. Это как рассказать незнакомцу в поезде подробности своей жизни, зная, что, когда состав остановится, вы больше никогда не встретитесь.       — Он делает что-то неподобающее? — Северус сложил руки на груди и слегка наклонил подбородок.       — Нет, он просто… Он постоянно смотрит. Будто изучает меня, — она нахмурилась и облизнула пересохшие губы. — Как будто ему важно держать меня в постоянном напряжении. Это нервирует. А ещё он требует, чтобы я находилась при допросах, при этом всегда обращается только ко мне.       Видимо, в её голосе проступили отчаянные нотки, раз лицо Снейпа немного смягчилось.       — Я поговорю с ним, — произнёс он глубоким голосом.       — Нет ли возможности перевести его в другое убежище? — она с надеждой посмотрела на него, и Снейп слегка поджал губы, а затем медленно покачал головой.       — Гриммо — самое защищённое из всех мест в распоряжении Ордена, и вам это известно, мисс.       — Да, я знаю, — ответила она немного раздражённо. — но находиться здесь и так неприятно, а с Малфоем в подвале и того хуже.       — Как ваш сон, мисс Грейнджер? — внезапно сменил тему Северус.       — Плохо, — призналась Гермиона, с тяжёлым вздохом откидываясь на спинку кресла. — Я не могу уснуть, а если и получается, то сон поверхностный с кошмарами и…       — Вам необходимо спать, мисс, — прервал её Снейп. — Я принесу вам зелье сна без сновидений.       — Но… — вскинула на него глаза девушка. — разве вы не говорили, что мне нельзя его больше принимать?       — Один флакон, — пояснил Северус. — Вам нужно иметь ясную голову при общении с Драко.       Она вздрогнула, услышав его имя, и сглотнула. Снейп заметил это и пошевелился.       — Сегодня я перевяжу ему раны, вам незачем лишний раз испытывать стресс, — Гермиона подумала, что, видимо, она действительно выглядит ужасно, раз Снейп сжалился над ней, и кивнула. — Как продвигается миссия?       Он был единственным, кому было известно о крестражах, кроме их троицы. Грейнджер оторвала руку от подноса и провела ею по усталому, исхудавшему лицу.       — Пока никак. Гарри хочет поехать в Албанию — в место, где Он прятался, когда исчез.       — Это опасно. Албания под контролем Тёмного Лорда: Пожиратели смерти стоят там на каждом углу, — сказал Северус.       — Я знаю, — она стиснула зубы. — но пока других вариантов нет.       — Вам нужно вытянуть информацию о крестражах из Драко, мисс Грейнджер, — вдруг жёстко произнёс он, и Гермиона резко выдохнула воздух из лёгких.       — Как вы себе это представляете? Он не из тех, кто любит поговорить по душам, — огрызнулась она.       Само его предложение оскорбляло её. Разговаривать с Малфоем! С убийцей, чудовищем. Подбираться к нему, выпытывать, вызнавать. Она не сможет, не справится. Одна мысль о том, чтобы первой начать разговор, поселяла в её душе ужас и чувство омерзения. Ей не хотелось слышать его голос, чувствовать его всепроникающий, пробирающий до костей взгляд, направленный на неё. Всегда на неё. Как она сможет побороть это?       — Вам нужно это сделать ради победы, Гермиона, — мягко произнёс он. — Мистер Малфой был ближе всех к Тёмному Лорду, тот доверял ему такую информацию, которую не мог доверить даже мне.       — Я не… — она почувствовала, как её нижняя губа предательски задрожала. Слишком многое вдруг стало зависеть от неё. — Я не думаю, что смогу это сделать.       Снейп сделал пару резких шагов к ней и остановился возле кресла, заглядывая в её глаза.       — Мисс Грейнджер, мне видится, что вы единственная, кто справится с этим.       Гермиона судорожно вздохнула и опустила взгляд, почувствовав невероятную усталость. Горло перехватило, и на глазах выступили предательские слёзы, показывающие её слабость. Она с трудом проглотила горький комок, вставший поперёк горла, и глубоко вдохнула. У неё нет выбора. Ей придётся говорить с ним.       — Как мне это сделать? Что лучше говорить, о чём спрашивать? — глухо произнесла она, глядя на бинты. — Не могу же я просто прямо спросить, что ему известно о крестражах.       — Вам нужно завоевать его доверие, мисс.       — Доверие? — хмыкнула она, вытирая выпавшую из-под век слезу, и подняла взгляд на Снейпа. — О каком доверии может идти речь, когда я та, кто по ту сторону решётки?       — Он видит в вас нечто большее, чем одного из его пленителей.       — Откуда вы это знаете?       — Потому что он выбрал вас в качестве переговорщика, — слегка приподнял брови Северус. — Вы та, кто связывает его прошлое и настоящее. Вы умны, вы в силах потягаться с ним по разуму. Он высоко это ценит, мисс, поверьте.       — Но я маглорождённая. Боюсь, это перечёркивает все мои достоинства, — поджала губы Гермиона.       — И тем не менее, он позволяет вам прикасаться к нему.       — Откуда…       — Грюм.       — Ах, понятно.       Оказывается, Грюм докладывал ему об этом. Ей стало неловко и неуютно, будто каждый её шаг отслеживали: мало ей было пристально взгляда Малфоя, теперь она будет ощущать на себе не только это. Холод пробрался внутрь, заставляя мурашки разбегаться по телу. Она говорила с Аластором об этом, но не думала, что он будет передавать Снейпу такого рода информацию.       — Мисс Грейнджер, вам нужно научиться закрывать чувства внутри: вы как открытая книга, которую можно взять в библиотеке. И не в Запретной секции. Я передам вам фолианты по окклюменции, потренируйтесь, — выпрямился Северус. — И будьте начеку. Несмотря на то, что вам необходимо вызвать доверие Драко, он всё ещё невероятно опасен. Я не знаю, какого рода магии обучал его Тёмный Лорд, и это настораживает даже меня.       — Почему нельзя найти эту информацию у него в голове с помощью легилименции? — покачала головой Гермиона.       Она не понимала, как он может требовать от неё этого, учитывая, что сам он испытывал явный дискомфорт, говоря о своём крестнике, которого знал с младенчества.       — Он сильный окклюмент, мисс, его обучал не только я, но и Беллатриса, а она окклюмент от природы, как и все Блэки. Такую защиту сложно прорвать. Если информация есть в его голове, он выдаст её сам, но ни за что не позволит кому бы то ни было силой забрать её из его разума. Я увижу лишь то, что он захочет мне показать.       — Вы уверены, что он не подделал свои воспоминания, касающиеся родителей? — она впилась пальцами в деревянный поднос.       — Абсолютно, — твёрдо произнёс Снейп. — Воспоминания трудно подделать, к тому же есть и другие свидетели того происшествия.       Она поморщилась, когда он назвал жестокое убийство родителей на глазах у ребёнка происшествием. Для Малфоя это, наверное, было адом.       — Ладно, — она глубоко вдохнула и встала с кресла. — Я постараюсь сделать всё возможное.       — Проводите меня в его камеру, — он развернулся и направился к выходу из комнаты.       Гермиона поборола свою минутную слабость и пошла вслед за ним. Северус остановился возле двери на кухню, пропуская её вперёд.       Тяжёлая дверь открылась, поднимая в воздух облачко пыли, и сердце привычно сбилось с ритма, когда она ощутила на себе ледяной взгляд серых глаз. Грейнджер вошла в помещение и посмотрела на Малфоя, который неподвижно сидел на кровати. За ней раздался тихий шелест мантии, и Малфой впервые отвёл от неё взгляд, заметив Северуса. Медленно выпрямившись, Драко поднялся с кровати и сощурился, глядя на крёстного, который с непроницаемым лицом подошёл к решётке.       — Надо же, я был прав, когда подозревал, что ты можешь оказаться предателем, — тихо произнёс Малфой.       — Жаль, некому об этом доложить, — сухо бросил Северус и взмахнул палочкой.       Бинты с рук Малфоя исчезли, и тот неспешно опустил взгляд на ладони, истекающие кровью.       — Ну да, предатель теперь и я, — прошелестел он, поднимая руки к глазам. — Но и сейчас могу поклясться смело, что и зерна измены нет во мне, что кесарю я предан был всецело, что зло взошло не по моей вине.       Драко перевёл взгляд обратно на Снейпа и мягким, почти неслышным шагом подошёл к решётке, просовывая в неё руки для перевязки. Гермиона стояла, затаив дыхание. Малфой впервые не дырявил её взглядом, когда она находилась рядом, и это приносило огромное облегчение. Она была благодарна Снейпу за то, что он сам вызвался сегодня сделать это за неё. Ей действительно требовался отдых. Почувствовав головокружение, Гермиона оперлась о стену и прикрыла глаза, глубоко вдыхая воздух, смешанный с пылью и запахом плесени. Как будто он стал немного чище с тех пор, как она была здесь вчера, наполнился кислородом или ей так показалось, но головокружение прошло, и она распахнула глаза, врезаясь зрачками в серые радужки. Щёки мгновенно вспыхнули от адреналина, пущенного в кровь. Она не ожидала, что он снова удостоит её своим вниманием. Малфой, увидев её красные глаза, слегка нахмурился и посмотрел на Снейпа исподлобья, но говорить ничего не стал. Северус призвал бинты с подноса в руках Гермионы и наложил их на ладони Драко без магии. Губы Малфоя дрогнули, когда тот слишком сильно стянул бинты, но он промолчал. Гермиона почувствовала неприятное шевеление в груди, когда увидела, с какой силой Снейп заматывает ладони Драко. Ему и так больно, хотела сказать она, но прикусила язык. Он заслужил эти страдания. Он убийца, отвратительный, попирающий основы человечности монстр, недостойный сочувствия, — напомнила себе девушка. Драко заметил её взгляд, и уголок его губы дёрнулся.       Снейп закончил перевязку, и Малфой сразу отошёл от решётки, опуская руки. Его рукава были привычно закатаны, открывая вид на ужасный шрам, чужеродно выглядевший на его бледной, почти мраморной коже, словно клякса, оставленная на полотне нерадивым художником. Розовый, фиолетовый и красный цвета раскрашивали впадину на предплечье, приковывая взгляд.       — В прошлую нашу встречу, — Снейп поджал губы. — вы были не совсем в здравом уме, так что я хотел бы повторить то, что я вам тогда сказал, — взгляд Малфоя сразу стал острым как бритва. — Будьте благоразумны, если хотите отомстить за смерть ваших родителей, — хлёстко рубанул Северус, и челюсти Драко сжались.       В его взгляде Гермиона разглядела отголосок той боли, которая сейчас жгла Малфоя огнём изнутри, и нахмурилась. Она не ожидала увидеть на его лице проблеск чувств. Это было так же неожиданно, как если бы дементор просто отпустил тебя с миром, благословляя на счастливую жизнь. Грейнджер стояла как громом поражённая, не веря в то, что увидела. Всё это время Драко был непроницаемым каменным изваянием без чувств и эмоций, а сейчас в его глазах плещется боль.       — Чего ты от меня хочешь? — прорычал он. — Подружиться с ними и ходить за ручку?       — В твоих же интересах быть им полезным, — тихим голосом произнёс Снейп. — и тогда, возможно, Нарцисса будет отомщена.       Малфой поджал губы и шумно выдохнул. Через секунду он взял эмоции под контроль и вернул на лицо ледяную маску.       — Пусть меня выпустят.       — Тебе не доверяют.       Драко усмехнулся и опустил взгляд вниз:       — Разумно.       — Если хочешь выйти из клетки, будь полезным, — повторил Северус с нажимом. — Они видят в тебе лишь убийцу.       — А я не такой? — он игриво вскинул бровь, возвращая глаза к лицу крёстного.       Снейп поджал губы и приподнял подбородок, разглядывая Драко.       — Такой, — с сожалением произнёс он.       Он резко развернулся и посмотрел на Гермиону.       — Мисс Грейнджер, — кивнул он на дверь, и Гермиона оторвалась от стены, бросив последний взгляд на Малфоя.       Вспомнив, что всё ещё держит в руках поднос с едой, она посмотрела на Снейпа, тот взмахнул палочкой, и еда перенеслась в камеру к пленнику. Послышалась его усмешка, и Гермиона вышла из подвала. Снейп задержался там ещё на несколько минут, и она не услышала, что он сказал Драко, но подозревала, что-то о том, что нужно вести себя хорошо. Она хмыкнула — как бы покладисто себя ни вёл Малфой, его всё равно никогда не выпустят из клетки. Он сгниёт в этом вонючем подвале. Гермиона прошла по лестнице наверх и поняла, что не слышит привычного скрипа ступеней. Опустив взгляд на деревянные перекладины, девушка слегка нахмурилась, они будто стали выглядеть лучше — не такими гнилыми и потёртыми. Задумчиво хмыкнув, она вернулась на кухню.

𓅪𓅪𓅪

      Очередное пасмурное утро подарило обитателям штаб-квартиры на Площади Гриммо двенадцать новые неприятные вести. Ещё одна страна пала под натиском тьмы. В Венгрии воцарился режим Волдеморта, границы запечатали, был введён учёт магловских выродков, и Орден пытался направить подпольному Сопротивлению свою посильную помощь: людей, продовольствие, зелья, палочки. Для этой цели взяли тех, кто вызвался сам, единственным условием для отправки было — не иметь семьи, потому что вернутся ли участники миссии, было неизвестно, равно как и то, выживут ли они.       Гермиона хмуро смотрела в окно, глотая горячий чай. Гарри с Роном благополучно покинули территорию Британии и сейчас держали путь в дремучие леса Албании. Весь этот месяц они провели в попытках создать международный портключ, который не сможет отследить Министерство, и наконец Грейнджер смогла найти нужную арифмантическую формулу, которую передала друзьям. Они договорились держать связь чаще, чем когда Поттер и Уизли находились в Англии. Друзья ступили на опасную территорию, где подполье было не такое большое, как в их родной стране. Грюм передал сведения обо всех организациях, участвующих в Сопротивлении в других странах, Гермионе, и она снабдила друзей данными, касающимися именно Албании. Никто, кроме неё не знал, куда они направились. Так было безопаснее. Предатели могли быть среди членов Ордена, и вычислить их не было никаких шансов. Совет решил спрятать семьи орденовцев, чтобы обезопасить в первую очередь подполье, ведь если повторится эпизод со старым Элфиасом Дожем, внуков которого схватили и пытали на его глазах, отчего тот выдал известные ему сведения об Ордене, то в опасности будут все, и в первую очередь шансы на победу светлой стороны.       Со вздохом отвернувшись от окна, Грейнджер знобливо поёжилась и остановила взгляд на подносе с едой, которую заботливо приготовил Кикимер для своего самого любимого обитателя этого дома. Гермиона отставила кружку с недопитым чаем и призвала бинты и пузырёк с Крововосполняющим зельем для Малфоя. Можно было сказать, что эти ритуалы стали для неё привычными, но всё равно, каждый раз, когда она спускалась в подвал, на неё накатывали дрожь и паника, от которых она задыхалась после, лёжа в своей комнате. Серые глаза смотрели на неё даже в редких снах, когда ей удавалось уснуть. Сквозь смутные образы и видения они глядели на неё серьёзно и задумчиво, будто пытаясь прочитать её. Бархатный низкий голос обволакивал и звал Гермиону, отчего девушка просыпалась с колотящимся сердцем и испариной на лбу. После пробуждения она лежала, всматриваясь в ночь за окном, и думала, думала, думала. О словах Снейпа. О том, как ей подобраться к Малфою. Что ей делать и как себя вести, чтобы он начал доверять ей. На ум приходило только одно: нужно разговаривать с ним, но, видел Бог, ей этого хотелось меньше всего на свете. За прошедшие недели ей едва удалось перекинуться с ним парой фраз. Иногда ей казалось, что он хочет заговорить, но сдерживается, и она спрашивала себя: о чём бы он хотел поговорить? Уж явно не о ней и её переживаниях.       Пленник, как обычно, сидел на узкой кровати, свесив ноги с края и оперевшись на стену. Его глаза немедленно нашли её, и Малфой, пошевелившись, встал и направился к решётке мягким шагом, привычно протягивая руки сквозь прутья. После его разговора со Снейпом в нём будто что-то неуловимо изменилось. Его тёмная, ледяная аура, словно стала не такой насыщенной и внушающей искреннее отвращение, теперь она стала просто холодной. Возможно, он прислушался к совету крёстного, но Гермиона не прекращала верить в то, что он ведёт свою, понятную только ему игру, и всё равно не меняла отношения к врагу.       Грейнджер поставила поднос на пол и протянула руки к бинтам, обмотанным вокруг ледяных ладоней Малфоя. В подвале не было сыро или влажно — наоборот, воздух был сухой и тёплый, но кожа Драко всегда оставалась холодной, словно он не мог впитать в себя даже крупицу этого тепла. Гермиона размышляла, о чём можно завести разговор, как вдруг пленник неожиданно для неё сам ей помог.       — Почему ты плакала, когда здесь был Снейп? — раздался его тихий голос над её головой.       Она резко вскинула на него глаза и увидела на его лице интерес. Он помнил? С визита Северуса прошло больше двух недель. Взгляд из-под опущенных ресниц всё так же не отрывался от её лица; бледные губы выглядели сухими и потрескавшимися; под глазами пленника разлились голубоватые прожилки вен. Гермиона почувствовала, как сердце стукнулось о рёбра, сжала челюсти и вернулась к своему занятию, думая, сказать ему правду или соврать.       — Ты правда хочешь знать? — в итоге произнесла она резким тоном.       — А ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос, Грейнджер? — она почувствовала его усмешку, хотя не поднимала взгляд.       — Зависит от того, кто спрашивает, — поджала губы девушка. Всё её естество неистово сопротивлялось тому, чтобы губы размыкались и произносили слова, но она продолжала делать это через силу.       — И я не достоин ответа на безобидный вопрос? — его голос, казалось, проникал в её тело, оставляя там чёрные язвы, постоянно ноющие и нарывающие.       — Не уверена, что ты не будешь злорадствовать, — она затянула бинт на его руке и приступила к другой.       — Неужели мои слова в прошлом оставили такую рану в твоей душе, Грейнджер? — насмешливо поинтересовался Драко, и она резко подняла голову, заглядывая в глаза змеи.       — Ты был единственным, кто издевался надо мной и бросал гнусные оскорбления, Малфой. В любом случае это не то, что забывается по щелчку пальцев.       Он растянул губы в змеиной улыбке и немного склонил голову вправо.       — Тебя оскорбляло слово «грязнокровка»? — его мягкий бархатный голос совсем не вязался с внешностью и с тем, что он говорил. Словно этот голос был создан для слов любви, а им изрекали оскорбления, и это казалось святотатством.       Грейнджер спокойно ответила на его насмешливый взгляд.       — Вижу, ты до сих пор используешь его. Хотя с чего бы тебе забывать о нём. Скольких маглорождённых ты убил за эти годы, Малфой? — в груди начинала закипать ярость, но девушка вела с самой собой отчаянную внутреннюю борьбу. Ради Гарри. Ради победы.       — Я не считал, — Драко отмахнулся от её вопроса, словно от назойливой мухи.       — Для тебя это не важно, не так ли? — хмыкнула Гермиона, возвращаясь к его руке.       — К чему охотнику заботиться о добыче? — оскалил зубы Малфой в хищной улыбке.       Гермиона покачала головой, сглатывая комок злости, встрявший посреди гортани.       — Они люди. Такие же, как ты.       — Они — падаль, Грейнджер, — протянул пленник. — Ошибка мироздания, грязь на теле планеты. Такие, как ты, не должны были появляться на свет, вы результат непозволительного кровосмешения и греховного блуда, — это была едва ли не первая, настолько длинная речь, прозвучавшая из его уст за всё это время.       — Ты ублюдок, — прошипела девушка, не сдержав эмоций, загоревшихся в груди огнём. Она вжала свои ногти в его ладонь, отчего кровь с новой силой хлынула из его ран, опадая на деревянный пол яркими каплями-бусинами. Малфой не обратил на это внимания, продолжая ухмыляться, однако в его глазах Гермиона разглядела нездоровый блеск. — Удивительно, как земля носит такую мразь. Хозяин неплохо промыл тебе мозги?       — Мои мозги чисты так же, как и моя кровь, — усмехнулся он.       — Пусть ты считаешь, что она чиста, но душа твоя испоганена настолько, что ты будешь гореть в адском пламени вечность, Малфой, — выплюнула она, поддаваясь бешенству, пробивающему путь из её груди наружу.       Он наклонил голову вперёд и проникновенно заглянул в её глаза.       — Это мы ещё посмотрим, — прошептал он, растянув губы в улыбке.       Гермиона стиснула зубы, глубоко вздохнула, возвращая себе контроль над эмоциями, и начала по новой перевязывать бинт, который пропитался кровью. Идея пришла ей внезапно, словно вспышка молнии. Она достала палочку и провела ей по своей ладони, раздался тихий вздох Малфоя, когда он увидел, как её алая кровь закапала из раны на ладони девушки. Она со злостью посмотрела в его дьявольские глаза, схватила бледную руку и прижала свою рану к его, смешивая их кровь.       — Теперь ты испорчен, Малфой, — насмешливо произнесла она. — Ох, ты только посмотри, твоя кровь смешалась с кровью грязнокровки. Что же, теперь и ты нечист? — она жалобно сложила брови, уголки губ опустились, на её лице появилось притворно-сочувствующее выражение. — Бедненький.       Его губы дёрнулись вверх, на секунду застыв в оскале, но он тут же совладал с собой и сжал её руку в своей. Гермиона не позволила себе издать ни звука, хотя хватка была сильной и болезненной.       — Грейнджер, — протянул он, приблизив своё лицо к решётке. — То, что твоя грязная кровь попала на мою рану, не отменяет того факта, что мой род можно проследить вплоть до десятого века и каждый из моих предков был чистокровным волшебником, — он пытался казаться насмешливым, но Грейнджер видела ярость в его глазах.       Было опасно злить врага — тем более такого страшного, как Малфой. Игра зашла слишком далеко, и Гермиона осознавала это, но не могла остановиться, поддавшись эмоциям.       — Ох, это, конечно, самая важная вещь на свете, — она презрительно скривила губы. — Ты можешь кичиться своей родословной, но в истории твою фамилию будут упоминать как семью садистов и убийц.       Он резко рванул её на себя, вторая рука схватила Грейнджер за волосы и прижала её щёку к решётке. Гермиона охнула от неожиданности и попыталась вырваться, но боль у корней волос остановила её. Она часто задышала от испуга и скосила глаза на лицо Малфоя, которое приближалось к её.       Он прижал свои губы к уху девушки и зашептал голосом, полным едва сдерживаемой ярости:       — О, Грейнджер, я останусь в истории совсем другим персонажем.       От страха по её коже побежали мурашки, а кровь застыла в жилах. Малфой потянул её за волосы и повернул лицом к себе, заглядывая в её глаза. Его лицо находилось в считанных миллиметрах от её — на нём застыло выражение торжества и превосходства. Тело Гермионы сковал ужас.       — Тебе нужно быть осторожнее, маленькая… — он сделал небольшую паузу. — поганая… грязнокровка, — с наслаждением протянул Драко, заглядывая в самые глубины её расширившихся от страха зрачков.       Гермиона почувствовала удушье, воздух просто отказывался поступать в лёгкие через пережатое горло, каждый нерв был словно натянутая струна, которая вот-вот порвётся. Она застыла, будто загнанное в ловушку животное, хотя не она сейчас была заперта в клетке. Малфой замер вместе с ней, его большой палец внезапно совершил медленное, круговое движение на её запястье, отчего Грейнджер вздрогнула всем телом, а затем он разжал руки и сделал шаг назад, возвращая на лицо ледяную маску.       Она отскочила к стене напротив клетки, глотая воздух, и замерла, прижав к вздымающейся груди кулаки. Гермиона чувствовала, как к ней приближается паническая атака, выброс адреналина был мощным, она не испытывала ничего подобного последние пару лет и теперь захлёбывалась страхом. Нащупав позади себя ручку двери, Грейнджер едва смогла повернуть её, с трудом распахнула дверь и вывалилась за пределы старого подвала. Слёзы душили, ком пережал горло, останавливая панические всхлипы. На нетвёрдых ногах девушка взлетела по ступеням и, забежав в гостиную, рухнула в кресло у потухшего камина, свернувшись в клубок. Волны холода и жара накатывали на Гермиону одна за другой, пока она хватала ртом воздух, нервно сжимая руки в волосах, к которым минуту назад прикасались ледяные пальцы монстра, запертого в подвале. Она провела по растрепавшимся локонам ладонями несколько раз, судорожно стряхивая с себя это ощущение, так, будто насекомое запуталось в волосах, и руки сами начали хаотичные движения в попытке выгнать его оттуда.       Лишь спустя час разум девушки прояснился, а дыхание успокоилось, пульс вернулся в норму, и теперь она вяло моргала, глядя в пустоту и положив голову на широкий мягкий подлокотник кресла. Сейчас на Гриммо были только близнецы и Ли Джордан, которые закрылись в своей радиорубке и вещали новости на всю подпольную магическую Британию. Грюм был в другом штабе, разбираясь с пойманными Егерями. Гермионе хотелось принять душ, чтобы смыть с себя липкое ощущение прикосновений и дыхания Малфоя, но сил не было, и она погрузилась в беспокойный сон, наполненный усмешками и взглядом серых глаз.       Её разбудили тихие шаги. Грейнджер с трудом открыла глаза и увидела перед собой Снейпа. Она пару раз моргнула, вспоминая, где находится и почему спит в кресле, а затем медленно выпрямилась, ощущая, как ноют мышцы во всём теле, недавно испытавшие сильное нервное напряжение. Взгляд Снейпа упал на руку девушки, и его глаза сощурились. Гермиона посмотрела на левую руку и увидела, что она вся в крови от пореза.       — Что произошло? — спросил Снейп глубоким голосом, в котором проскочили тревожные нотки.       — Неудачная попытка войти в доверие, — пробормотала она и взяла свою палочку, лежавшую между её бедром и подлокотником кресла.       Она несколькими взмахами убрала кровь и залечила рану, убирая древко обратно в карман кофты.       — Мисс Грейнджер? — он требовал объяснений.       Гермиона подняла на Северуса уставший взгляд и откинулась на спинку.       — У нас состоялась беседа о чистоте крови, — язвительно произнесла она, скрестила руки на груди и хмуро уставилась в пустой камин.       Раздался тяжёлый вздох, и Снейп опустился в кресло напротив неё, положив руки на подлокотники. Его суровый взгляд был направлен на профиль Гермионы, которая старательно прятала глаза, осознавая, что провалилась по всем фронтам.       — Вы должны понимать, что Драко рос в среде, благоприятствующей определённому образу мыслей, — Гермиона моргнула и поджала губы. — Эти идеи были впитаны им с молоком матери, и нужно сильно постараться, чтобы переубедить его в их правильности.       Она хмыкнула, презрительно скривившись и всё ещё не глядя на бывшего преподавателя, который объяснял ей очевидные вещи, словно она была глупой первогодкой, ни разу не заглянувшей в учебник.       — Мистер Малфой придерживается этих взглядов и будет делать это в дальнейшем. У вас нет задачи переубедить его, в данном случае я считаю это невозможным, но вы должны найти с ним другие точки соприкосновения, которые позволят вам установить контакт, а не разрушить хрупкое равновесие.       Его голос был спокоен, однако за все те годы, что Гермиона тесно общалась с ним, она смогла уловить в его голосе упрёк и недовольство. Жгучее чувство стыда, смешанного с обидой, затопило её. Грейнджер чаще задышала, сдерживая новый порыв расплакаться.       — Я знаю, — немного подрагивающим хриплым голосом произнесла, наконец, Гермиона. — но не могу совладать с чувствами, когда он начинает…       — В этом ваша слабость, — жёстко рубанул он. — Вам нужно научиться держать их под контролем. Вы занимались окклюменцией?       — Я пыталась, но получается плохо, — она сглотнула комок в горле, почувствовав себя беспомощной, жалкой и немощной.       — Вам нужно продолжить тренировки, иначе мы никогда не приблизимся к нему.       — Что, если я не хочу к нему приближаться? — она повернула голову и посмотрела ему в глаза.       — Неважно, чего хотите вы. Важна только цель.       Судорожный вздох вырвался из её груди. Снейп был прав во всём, но ей от этого легче не становилось. Она зажмурилась и уронила лицо в ладони.       — Я знаю, что это важно. Знаю! — глухо воскликнула Гермиона, сдерживая всхлипы, не хотелось предстать перед ним ещё более слабой, чем он уже её увидел. — Я правда стараюсь, но у меня не получается.       — Значит, вы плохо стараетесь, — сурово проговорил Северус. — Вам нужно посвятить каждую свободную минуту тому, чтобы найти возможность втереться к Драко в доверие. Сосредоточьтесь на окклюменции — это действительно вам поможет.       Гермиона слабо кивнула, облизнула пересохшие губы и отняла руки от лица. Снейп пристально посмотрел на неё, и в глубине его тёмных глаз промелькнуло сочувствие.       — Вы помните техники?       — Да.       — Воспользуйтесь ими сейчас.       Она удивлённо на него посмотрела, но всё же сделала глубокий вдох и прикрыла веки, сосредотачиваясь на том, чтобы очистить сознание от мыслей, разрывающих черепную коробку.       — Дышите глубже, — подсказывал Снейп. — Постарайтесь найти в своей голове место, которое можно закрыть на замок, — говорил он тихим голосом. — Это может быть ящик или комната. Что это для вас?       — Это Запретная секция библиотеки, — устало произнесла она.       — Знакомые места — это хорошо, хоть и опасно, но не в вашем случае. Войдите в неё, — она кивнула. — Теперь положите на полки все мысли и чувства, которые терзают вас. Одно за другим. Не спешите.       Гермиона слегка нахмурилась и начала заполнять стеллажи Запретной секции образами, которые представляла в виде книг. Каждый фолиант она просматривала и убирала на полку. Какие-то она клала поближе, другие засовывала в самые дальние углы. Наконец, когда все мысли, чувства и идеи были расставлены на длинных стеллажах в полумраке её внутренней библиотеки, она кивнула.       — Выйдите и заприте это место так, чтобы только вы могли открыть его. Вы можете использовать заклинание или ключ.       Она заперла Запретную секцию внутри своей головы на специальное заклинание и снова кивнула.       — Теперь глубоко вдохните, — она сделала это. — Ещё раз. Открывайте глаза.       Грейнджер открыла глаза и почувствовала лёгкость. Сейчас, когда её разум не разрывало от пережитого всплеска эмоций, и образы Малфоя были надёжно заперты внутри сознания, она действительно смогла успокоиться и снова мыслить кристально ясно, как и прежде. Гермиона с благодарностью посмотрела на бывшего профессора, и тот удовлетворённо кивнул.       — Спасибо, — тихо сказала она.       — Не прекращайте тренировки, со временем у вас будет получаться лучше и быстрее, — произнёс он, поднимаясь с кресла.       Она проследила за ним взглядом и, вспомнив кое-что, окликнула уже подходящего к двери Северуса.       — Я не перевязала ему раны.       Он замер на мгновение, а затем быстро кивнул и вышел из комнаты. Грейнджер услышала его тихие шаги на лестнице в подвал. Она облегчённо выдохнула и прикрыла глаза, возвращая голову на спинку кресла.       Этот месяц был напряжённым, и неизвестно, что будет дальше, если она не сможет найти подход к Малфою и информации, спрятанной в его голове. Ей предстояло много работы.