Любовь манипулятора и оккупированного шута

      Странная светлая комната. Такая же обширная, и источающая родственную теплоту, свет и атмосферу. Свет она источала не только родством, но и в прямом смысле. Яркий белый свет, что заливал всё в округе, будто это место напоминает рай…в который валет не мог попасть. Он не верил в свою смерть. Сам же, разглядывая декор, осознал что сидит за громадным продолговатым столом… Стоп! Это же его трапезная! Вот эти кипельно-белые скатерти. Только вот, стол был пустым. Будто не был предназначен в данный момент для застолья. И стульев рядом не было. Он сидел один. Яркий свет бил в глаза из окон, уходящих в пол. Был ранний рассвет?       С тихим скрежетом, который ранее никогда не издавала межкомнатная дверь, без задержки зашёл, и затоптал человек. Судя по шагам, он прихрамывал. И также странно, валет не удосужился обернутся. Лишь в самый последний момент, его как-то странно, без его воли, повернуло на человека. Будто сам стул велел ему так сделать.       Перед ним стоял горького вида Ринэф. Разбитый лоб, из которого хлестала кровь. Разобранная одежда, и какой-то непонятный осколок в ноге. Но стоял он уверенно. С какой-то претензией смотря на вождя. Перед его словами, из глаза брызнула слеза. — Я же утверждал что дело - дрянь. Посмотри что ты сделал. — он кинул рукой в окно, а за ним, вместо былого яркого света, показались руины. Пыль поднялась столбом, и помещение исказила разруха. Всё помертвело…       Валет подорвался в холодно поту. Сердце бешено и болезненно для груди билось на поражение с болью разума. Что он только что увидел? И…где это он?       Сознание ещё прокручивало, как он успел догадаться, сон. Вещий ли он? Непонятно. Но всё что он понял…наворотил он что-то явно плохое. Если бы то так не было, Ринэф не описал бы это такой фразой. Да и он бы не оказался в неизвестном месте.       Вару потёр затылок. Адская боль пронзила всю черепную коробку. Вот и ответ. Вчера его чем-то пригрели по голове. Таким образом он и оказался…здесь?       Пару минут разглядывая стены, он пытался понять, как можно было бы назвать это место? Но кроме как «подвал», на ум ничего не приходило. Ведь стены были дёшево покрыты штукатуркой, местами обшарпаной и обсыпанной, с потёками грязной воды из-за того что сверху его затопили. Окон не было. Блёкло жёлтые стены были видны под фильтром отвращения, из-за освещения. Сверху, вместо люстры, висела еле прикрученная лапочка, что колебалась, будто угрожая отключить свет. Что же по поводу мебели. Кроме сугубо крохотного санузла и кровати, на удивление валета, двухместной, ничего больше не было. Ни тумбочки, ни стола, даже стул отсутствовал. Ну и, наверное то, что завлекло валета больше всего. Тёмно деревянная дверь. Почему-то Вару был уверен что она заперта. Просто потому что…чувствовал? Да и это было бы странно. Похитить человека, запереть его, в этом странного рода, подвале, и оставить с открытой дверью. Но даже уже зная наперёд, он встал, ощутил как непривычно кружится его голова, и одновременно болит на месте удара, и двинулся в сторону двери. Странный звон слышался при каждом его шаге. Что это? Он осознал почти сразу…вот и ответ на вопрос. Его приковали к этой нелепо чугунной кровати. Приковали как преступника, не позволяя делать больше 5-ти шагов от места приковки. Но ради интереса, Вару всё же дёрнул ручку двери раза 2-3, ну чтобы уж точно удостоверится. Что он - в жопе.       Вару вернулся на место, в кровать. Дешёвый, можно сказать даже обрыганый матрас, закрывала какая-то тряпичная вещь, судя по всему замещая простыню. Такое же тряпье лежало рядом, такое же «замещение» одеяла. Вместо подушки какой-то тугой калач пуха. Да-м…не в тюрьме ли он?       Он усмехнулся. Этот резкий смех гулко отразился от стен. Напугав самого владельца. Почему-то валет оставался при позитивном мнении даже сейчас. Он верил, что Пик решил его проучить подобным образом. Запихнул его сюда как какую-то дворовую собаку в конуру, заставит его потомится в ней пару часов, а после придёт и сделает строгий выговор, да отпустит. Только вот, с каждой минутой, его вполне логичная версия, теряла веру. Просто глухое помещение. Нет даже никаких ориентиров на время. Никаких деталей, или предметов которыми валет мог занять себя. Он сидел, думая что сейчас захлебнётся от собственных мыслей. Даже не зная сколько времени прошло с момента его пробуждения. Смея только догадываться.       Если рассуждать по его версии, что это месть Пика. То как он узнал о его плане? Как смог угадать по какой траектории он пойдёт? В какой день отправится? Или…он не гадал? Неужто это всё было подстроено!? Спланировано? Или…может его предал один из подкупленных людей? Но он же заплатил им за молчание! И в свои планы толком не вводил… Как тогда король узнал о его появлении? Много…как же много вопросов!       Возможно король даже и не был причастен к его похищению. Тогда…вот именно после этой мысли валета окутал страх. Что нужно тем людям что заперли его здесь? Зачем они это сделали? Какими мотивами они одержимы? И похищение ли это вовсе?       Уже с каким-то неприятным чувством горького на привкус страха, он сидел разглядывая цепь что сковывала его лодыжку. Сделана она была из того же металла что и сама кровать. Неприятно скрипела при движении колец, и грубо держала ногу. Вару заметил дрожь в его руках. Это насторожило ещё больше. Забившись на кровати в клубок, жалко поджав ноги, он сидел, глядя в пустоту и думал. Думал о том…что же делать?       Думал он долго. Я бы даже сказала очень долго. А из-за полного отсутствия ориентира, это время ему казалось вечностью. Он уже успел сотни раз пожалеть о том что вышел в тот день из королевства. Что не прислушался к Ринэфу и своему внутреннему голосу. И он даже не в курсе сколько дней прошло с момента как он от туда вышел. И прошёл день? Или лишь пару часов? Сейчас ночь или день? Он просто сидел, пялясь в стену. Думал, не уйти ли ему в сон, до момента когда о нём вспомнят? Но понимая что, пока страх и тревога не утихает, он не сможет заснуть.       От скуки он пересчитал все кольца на цепи. Их 62. Так как и линейки у него не было, пришлось мерить частями тела. Одно кольцо заняло две его фаланги, примерно 4-е сантиметра. Теперь умножив длину одного кольца на колличество всех колец, он получил длину всей цепи: 248 сантиметров. Или примерно два с половиной метра…он ещё никогда не думал, что почти три метра это так мало. Также не думал что ему когда-нибудь понадобиться эта злоподлая математика. Но это было развлечение на пару минут. И его вновь овеяла скука и угнетение.       Запрокинув голову, пошёл отсчёт. Просто от нефиг делать. Один, два, три, четы…       Когда цифра достигла какой-то роковой точки, а именно 1.743, рядом с дверью послышались гулкие шаги. Они метались из стороны в сторону, с какой-то неуважительно строгой речью. Там, за этим куском дерева, находились личности, эдак, три-четыре. Было непонятно. Но говорили они далеко не дружелюбно. Это ввело валета в ещё больший страх, и растерянность.       Без стука, явно как показатель унижения, в комнату вторглись двое девушек. Обе…ну не сказать чтобы красавицы. Но при этом и не уродки. В руках у них были странные вещи. А оказавшись внутри, они встали в позу и надменным взглядом окинули сидящего. От этого валет ещё больше выпал в осадок. — Ты что? Особого приглашения ждёшь? Поднимайся, дорогуша. — грубо и по-хамски заговорила персона. Её волосы цвета грязно-выстиранного фиолетового, как следовало догадываться, должны были быть красиво завиты в локоны, но в итоге, из них вышла какая-то взъерошенная пакля.       Вару ещё пару секунд вникал во всё сказанное, и только после удосужился подняться и строго посмотреть на прошмандовок. — Кто вы, как я здесь оказался, и какого чёрта меня здесь держат!? — резким, для него самого, каким-то ломким голосом заговорил ранний король, не понимая такого обращения к себе. — Ты чё? Реально не в курсе? — заговорила другая девушка, чуть ниже ростом, но выглядевшая также не очень опрятно — Тебя продали, щенок. — Что? — глаза валета опустели — Как продали?.. — по его лицу читался ужас, непонимание и разбитость. Он…он не вещь чтобы его продавали за что-либо!       Но пока валет и так из-за потрясения в неизвестной обстановке, так ещё и при этой мерзкой новости, находился в трансе, девушка сковала ему руки наручниками. Только когда клапан защёлкнулся, валет вышел из мыслей. Он отпрял от них, пошатнулся и врезался в стену. Сполз по ней, смотря на этих личностей уже по другому. Эти…платья, которые таковыми сложно назвать, выглядели как у шлюх, этот вызывающий макияж, и ярко-розовые кислотные губы. Словно змеи во плоти они смотрели на морально выпавшего из реального мира валета. — Мы сюсюкаться с тобой не будем. Нам приказали быстро тебя приготовить и свалить. Скоро явится клиент. — грозно заговорила старшая. После схватила его за волосы, оттянула, от чего тот заскрипел от боли. Пока её напарница взяла какую-то вещицу, судя по предназначению, повязку, сняла с него очки и начала лепить этот, на ремне жгутоподобный кусок ткани. — К чему готовить? Зачем всё это!? — громко горланил он, находясь в бешенстве от правды. Пинаясь ногами, пытаясь от бессилия хотя бы укусить одну из дам, дабы прекратить его сковку.       Ему прилетел удар по щеке. Это…остановило его ненадолго, но, когда он готов был продолжить поединок, его «подготовка», что бы это не значило, была завершена. — Смысла в твоих буйных попытках нет. А станешь перечить, будет вынесено наказание. — после чего дополнительно пнула его со всей дури. И девы направились прочь.       Вару скорчился от боли. Удар был не сильный, но правда, резала душу сильнее любого пинка. Как его могли продать? Кто? И главное зачем?.. Он же не давал на это своего согласия. Он даже не знает своего, как бы противно это не звучало, хозяина. А тут…мерзость. Как же мерзко!       Нелепо встав, шатаясь и неориентируясь в пространстве, он нащупал кровать, и вновь сел. Опять в позу клубка. Он ничего не видел. Каждый стук, каждый скрип, каждый голос из-за двери будоражил его до мурашек. Как же страшно. Зачем эта странная подготовка. К чему? Он не продажный материал! Так для чего он здесь? Раз его продали, значит он должен что-то выполнять…но что? Какого клиента упомянула та девчонка? И какое желание выражал этот клиент, раз Вару полностью ограничили от внешнего осязания.       Повязку, как бы он не пытался снять, не выходило, будто она приклеена к голове. А шевелить руками в этих наручниках было почти невозможно, при каждой попытке активно двигаться руками, железо натирало кожу до ссадин и болезненно жгло.       Ох…не предвещает это нечего хорошего.       Каждая секунда била дрожью. Этот скрежет за дверью. Страх полностью вытеснил какой-либо оставшийся ранее разум. Он бился, болтыхался, и просто всеми силами рвался наружу. Так и желая вырваться из валета истошным криком. Но нет…он сидет смирно, сжавшись от ужаса, предчувствуя нечто нехорошее.       Тихий лязг. Отворённая дверь впустила в себя неизвестного. Вошедшая личность не представилась. Постояла возле прохода пару секунд, которые, судя по всему служили оценкой. После дверь с таким же мерзким скрипом захлопнулась. Вару ощутил безнадёгу… Отчаянно подняв голову, просто пытаясь угадать местоположение человека, он слёзно заговорил. — Здравствуйте, кто Вы? — ответ не поступил, но шаги приблизились — Зачем Вы здесь? — что-то расстегнулось, от чего по телу мальчишки пробежали мурашки — Что Вы собираетесь сделать? — максимально впечатавшись в железные прутья - голову кровати, Вару ощутил как неизвестный сел на матрас, от чего тот прогнулся от его веса — Вы… Вы меня пугаете! — личность не отреагировала, казалось, вовсе наоборот, пошла в наступление — Не приближайся! — заорал от безнадёжности Вару и замахнулся на него ногой…но. Нет… Как он это сделал?       Перехватив в полёте ногу, он резким движение дёрнул её к себе. От чего тело буйного парнишки, от безысходности скользнуло по матрасу как можно ближе к фигуре. А после и вовсе перевернулось на живот. Также безвольно, как и приехало к человеку.       Валет сглотнул. Что Он задумал? Да… Теперь Вару знал. Перед ним «Он», а не «неизвестный». Силой Он обладал точно большей чем Вару, поэтому препятствовать - бесполезно. Но… Как же страшно осознавать что все его попытки и вправду - бесполезны. Такой странный ком появился в горле.       Личность силой придавила ноги мальца тем, что просто взгромоздилась на них своими же. От чего те начали неметь, покалывать и изнемогать от нехватки крови. Это действие валет прокомментировал фразой: «Что вы творите!?». Но, Ему было плевать.       Руки в бездействии служили подставкой. А разум начинал понимать в насколько же странной позе они сейчас находятся. Зачем это Ему понадобился открытый вид на его задницу? Или, постойте…       Что-то клацнуло, открылся, судя по звуку какой-то тюбик. А с его задницы начали стягивать плотные тканевый штаны.       Вот тут-то валет и осознал, что значит в прямом смысле - находится в жопе.       Всем своим существом, он задёргался, завертелся, пытаясь выскользнуть из-под ног будущего насильника. Но масса, чёртова масса! Сколько весил это ублюдок!? Все его действия ощущались для Него детский лепетом, как бы не бился валет, как бы не кричал, угрожал или даже толкался. Всё. Было. Бестолку.       Какая же безнадёга окутала его душу, а страх вырвался в слёзном крике.       Эта туш, ведомая вожделением, беспощадно намазала свои здоровенные пальцы смазкой и протолкнула в ужасно узкую из-за сжатости задницу.       Тут уже волей - не волей, валет взревел в адском крике. Крике боли. Это, было нечто смешанное с криком моральной боли, и боли самого тела, которое пронзило иглами и мгновенно онемело, бросая то в жар, то в холод. Как бы он не пытался биться или улизнуть в стороны, лидирующий сверху объект явно желал растянул беднягу, а после и натянуть на себя.       Это унижение продолжалось минут 5-ть. Каждый раз когда валет в своём гордом характере сжимал стенки анала, ему прилетал протестующий шлепок по заднице, что безмолвно приказывал ослабить хватку. А следом заливая проход тягучей холодной жидкостью, пока пальцы злостно пробивались внутри, подобно пробойному молотку.       Ему казалось, что всё внутри уже опухло от этих действий. Но безотчётно, опираясь лишь на ощущения и боль, задница снова сжималась от помещённого против её воли инородного объекта. А по уже ноющим булкам хлестал новый удар.       Ещё столько же неизвестный боролся с этой девственной попкой. Но поняв что его действия - почти безуспешны. Вылил на дырку почти всю оставшуюся жидкость, и поднёс уже возбуждённый орган.       Валет понял. Та секунда, что он так упорно оттягивал - настала… В покровы, из-за упрямства Вару, почти не растянутых стенок ворвался этот кусок мяса.       Валет взвыл. Руки, что он вечно держал при себе закупорили ему рот. Так больно и одновременно…как он смеет называть подобное - приятным?       Орган с силой вогнался во внутрь. Ответно валет издал какой-то странный звук, он вздохнул через зубы. Этот звук был полон ярости и отвращения. С каждым ударом о его бёдра ему становилось всё хуже и хуже. Это внутренняя гадость поступала к горлу, и казалось что вот-вот и выйдет рвотой. Каждый шлепок был настолько мерзотно приятным, что валет возненавидел своё восприятие. Возненавидел себя. Как он может называть подобные вещи - желанными. Это ведь, это ведь…боже. Как же сам он мерзотен.       А этот свин, будто пытаясь ублажить его, наращивал темп. Эти полудохлые стоны, что выходили сквозь зубы, валет держал почти силой, не желая показывать своё блаженство, которое он считал столь омерзительным.       Как он мог довольствоваться тем, что кто-то продал его, а сейчас неизвестный ему человек трахает его в зад. Имеет его как шлюху. При том, скорее всего, отвалив за это кругленькую сумму. Деньги для того чтобы войти в него. Его зад, просто место для членов разных людей, которые могут попасть туда заплатив определённую сумму. Как же мерзко от этого факта.       Тварь сверху замедлилась. Наконец-то его мучения подходят к концу. Казалось, что все внутренности перемешались в одну общую кашу и сейчас выйду из него через гортань в очередном отверженным его сознании стоном.       Пара глубоких толчков, и эта тварина изверглась внутри. Что-то неприятно густое ощущалось гадко тёплым. Пока эта личность, словно ничего и не было, отодвинулась, застегнула штаны, и оставила валета в одиночестве. С этой дерьмовой повязкой, из-за которой он не смог запомнить эту сволочь в лицо, чтобы отомстить за это. С этими наручниками, из-за которых не смог оказать должное сопротивление.       Господи…насколько же он жалок.       Провалившись в бессилии на бок, он не мог из-за боли в кистях даже натянуть штаны. Безудержные слёзы текли ручьями из его глаз. Как же ему мерзко от самого себя. От того что сделали с ним. Что эта мразь просто пришла, справила нужду похоти в нём и ушла, сделав вид что нечего и не произошло. Как же больно осознавать что его взяли как вещь, и продали какому-то публичному дому, небось за сумму которой и коммуналку не оплатишь.       Глухой вопль донёсся из изнеможённого рта. Это был крик несчастья, крик отвращения и ненависти на весь мир. Чем он заслужил подобное? Почему с ним так бесчеловечно обошлись? Неужто он и впрямь не лучше собаки? Задыхаясь от боли, он едва успевал дышать. Новый крик. Как же мерзко, гадко и отвратительно! И он, сучоныш, ещё называл весь процесс приятным! Он и правда ни гроша не стоит! Этот испорченный ублюдок! Шлюха, да и только! Тварь что получила по заслугам! Как его только к трону допустили!?       Шквалом полились слёзы, каждый вздох был таким несчастным, болезненным, так сжимая лёгкие, будто в них вонзились сотни аморальных игл. Каждый глухой стон боли ранил душу подобно в неё вонзались осколки разбитого стекла, разбитого зеркала, что он в порыве отвращения во взгляде на себя разбил. Будто находящим, на его уже безнадёжное сознание, громом, этот ливень, слёз, от которых уже щипало глаза, выливался тоннами на отчаянную душу. Он уже не верил. Не верил в справедливость. Не верил в жизнь. Не верил в себя.       Скрип голоса, и волна со вздохом, повторная истерика. Он понимал что не виновен в происходящем. Он не мог предугадать подобного. А то как поступали с ним - по истине безжалостно. Его просто…продали в рабство публичному дому.       Как же погано на душе. Его подобно выпотрошили. Все органы что перемолол тот член, взяли, и выбросили. Просто пустота внутри. Он, нервно дыша, дрожал, свернувшись в рогалик. Губа подрагивала, ощущая холодные передавленные, массой того животного, колени. Ноги сводили судороги. Но тело не двигалось. Ему просто не хотелось двигаться. Жить…не хотелось.       Как он мог до подобного опуститься. Так упасть. Упасть плашмя. Плашмя в грязь. В самоугрызение. В самоунижение. Упасть лицом в эту гадкую смесь чувств ненависти к себе, поимевшему его человек и ко всему миру. Упасть носом в это безнадёжное будущее, где он сгниёт в этой комнате, с членом в жопе. Упасть, сделав полный глоток этого безобразия, что произошёл с ним. Упасть, потеряв, трон, титул, власть и былую значимость… И он упал. Упал плашмя. По уши погрязнув в этом без культурном скотстве и похабстве. Упал и разбился. Так же как и его душа. Как самооценка и надежда.