Любовь манипулятора и оккупированного шута

      Тёмное незримое помещение. Обширное, великое и крайне грациозно украшенное, хоть то почти и не было видно из-за отсутствия света, а по еле горевшей, искусственной луне над государством, сложно было и вовсе определить местоположение вещей. Но, память была ещё в здравии, этот безупречный балдахин из тёмно-изумрудного бархата создавал изящную тень для спящего в ложе.       Тот о ком повествуется, лениво открыл глаза. Нелепо поднялся с кровати, прошёлся до панорамных окон, распахнув шторы, и таким надменным, будто весь мир обязан ему существованием, взглядом охватил просторы родного королевства. Уже как неделю, по безалаберности короля, оно подверглось периоду недельного затмения, что в простонародье звалось Лунью. Гибрид слова «Лень» и «Луна», чем-то отдалённо намекающий на «Дурь». Такие периоды были не частыми, но имели свой незамысловатый рацион. Построен тот был крайне просто, как только король уставал от работы на своё ненаглядное государство, он брал своеобразный отпуск. В эти моменты особенно лениво доползая до кровати, он велел никому не входить до момента его подъёма, и также до момента случившегося не сметь включать восход… За окном слышались жалостные вопли колхозников, что должны были весь тот период под искусственным свечением выращивать всё продовольствие. Эх…вот такой вот у них правитель. Но, какой есть? Право выбора им не давали, а этот, не смотря на всю бестактность и безалаберность, крайне грамотно относился ко всей работе, и пользовался почётом и уважением у всех жителей страны. Поэтому, подтерев сопли, граждане включали лампы от специального накопителя.       Но история эта пойдёт не о периоде Лунь. Не о бедных жильцах этого государства, а именно о их правителе. О том, кто до сих пор стоял в ночной рубашке, пытаясь распутать ком волос на голове.       С робким, из-за этого почти неслышным, стуком, дверца открылась. Из-за той выглянула блёклая фигура. Покрутила странный тёмный блокнот в руках, и только с позволения господина вошла во внутрь. — Ринэ́ф, будь добр, попроси включить солнце. — преданный слуга покорно кивнул и удалился для выполнения поручения. Сам вождь, двинулся в ванную, а следом за ней в гардероб. Скоро должно начать светать, а встречать новый день стоя в ночнушке еле продрав глаза, не очень-то и желалось.       И вот, уже статный парень, весь в убранствах и дорогом одеянии восседал за своим рабочим столом, пытаясь разобрать ехидный план, что с неким варварством жил в его душе уже столь давно. — Господин. Вам надобно было бы позавтракать. Вы столь долгий период провели во сне, небось истощены. Повара уже оповещены. — стоя рядом с дверью, словно уже готов убежать с новым приказом, человек с тёмно-зелёными волосами, и низко посаженными очками выглядел слишком молодо для столь важной роли, а голос его звучал по-детски. — Ринэф, ну сколько ж раз я просил называть меня по имени? — король усмехнулся — Ты для меня больше чем слуга, так что имеешь полное право звать меня без этих привилегий. — милый тон слышался по просторам комнаты, что озаряли первые солнечные лучи. — Но, господин Вару, по этике и всем установленным правилам, я не смею так звать Вас. — почти не удивлённо произнёс паренёк, поправив окуляры в форме половинок, но с тотемным знаком спирали. Он так часто слышал эту фразу и проводил с королём этот диалог, где он доказывал, что это, может понести за собой последствия. — Эти правила установлены мной, и я смею сделать исключения именно для тебя. Поэтому, с этого же дня, никаких формальностей, мы уже давно как перешли в фазу дружбы. — мальчишка сконфуженно отвёл взгляд покрывший розовым румянцем. — Хорошо. — бессильно, против воли короля сказал Ринэф — Позвольте тогда изложить Вас о плане, что Вы оставили до того как начать Лунь. — с новым энтузиазмом продолжил парниша, ведь подобное разрешение и правда тронуло его, потому что король так мил был далеко не со всеми слугами. — Не стоит. Я прекрасно помню что планировал. — отмахнувшись от того блокнота, валет переместил пару ёмких листов бумаги на столе. — Хорошо. — стоя уже рядом со столом, парень в строго одетый костюм, что молодил его лишь больше, резко скрестил руки, будто отгородился от личности сидящей, и кране неуверенно спросил — Смею ли я поинтересоваться, что же это за план? И для чего он… — поймав недоверчивый взгляд государя, он отвёл глаза и добавил — Вы так усердствуете, дабы он увенчался успехом.       Валет вновь усмехнулся. Его, чем-то задорил интерес мальчонки. Хоть по возрасту эту категорию он давно уже перешёл. Но даже так, этот советник, был его самым честным, ответственным и искренним другом. Наверное последние лет, эдак, 5-ть, они неразлучны как в беседах, так и в затеях. Валет делился со всем что у него на душе, а этот милосердный паренёк с воодушевлением слушал все его рассказы. Но даже несмотря на все их трогательные речи, года и ситуации, что прожили они вместе, он продолжал относится к нему как слуга к королю, также хлопотливо заботясь о его состоянии, не переходя этой черты, которую Вару стал звать чертой дружбы. Может воспитан он был так, может просто не мог смириться, но даже после многократных уговоров продолжал звать его «господин». — Так уж и быть, Ринэф. — мило указав на место рядом с собой, Вару ещё немного покопался в бумагах, переставил парочку из них местами и начал — Я тебе неоднократно рассказывал что среди всех правителей, я шутки ради выставляю себя шутом. Мне так нравится лицезреть это смущения за собственные поступки на их лицах. Но все кто знаком со мной - в курсе, я делаю подобное ради забавы, и никого этим не притесняю и не оскорбляю. Подобное поведение просто разряжает обстановку. — его добрая улыбка, время от времени оборачивалась на завораживающий дух простор в окно, эта высота, на которой они проживали, была одним из самых лучших мест — Ведь сборы стали настолько невыносимы, все то и дело, что обсуждают свои проблемы. У одного экономика хромает, и у другого сельхоз загибается. Я не спорю, для того и были созданы эти совещания, как раз ради советов. Но когда дружеская атмосфера превращается в рутиность с обсуждением проблем из которых не возможно вырваться - это как-то угнетает. Не правда ли? — парень кивнул — Вот поэтому я и главный заводила этой семёрки! Я держу их в тонусе. Помогаю хоть на это не столь значимое для всех время, отвлечься от тех проблем что и так окружают нас из дня в день. Ведь я переживаю за них, поэтому пытаюсь помочь таким незамысловатым способом, и, я думаю большинство это понимает. — он сделал паузу, с вдохновением вздохнул, явно пересматривая на плёнке памяти самые впечатляющие и весёлые моменты — У меня, как у озорника, с шутками должен быть полный порядок, дабы те не повторялись и недоедали однотипностью. И относительно недавно стартовало одно из моих самых излюбленных мероприятий. Года, эдак два назад, я решил, что было бы прикольно, вытворять какую-нибудь не сильно маркую пакость внутри королевства каждого, или хотя бы тех, кто меньше всего подвергался моим шуткам. И на днях, жертва этого события была определёна. Это самый строгий, может быть даже грозный, важный и немного страшненький - пиковый король. — его улыбка поимела хитрый оттенок — Проникнуть в его империю та ещё задача. Его обеспечение как безопасности, так и военной части до крайности высоко. Незамеченным там оказаться почти нет шансов. Его стены окружает патруль всех выходов и входов, вдоль всей стены, со сменой людей раз в 5-ть часов. Круглые сутки. Будто бы он уверован в то, что его братья откроют по нему бой. Вся империя оснащена мощным ПВО, и другими прочими системами. Техникой и оружием разной степени. Войну с таким соперником не пожелаешь. Но, она и не должна быть. Мы все соотносим друг друга к семье, у нас родственные связи, и до подобного опуститься, это - мерзко. — суровость поимело его ранее милое лицо. Но пару раз отдышавшись, он продолжил — Но мне повезло узнать его слабые места. Ну, если по правде, везение тут не при чём, правильно нанятые люди и без того сделают всю работу за тебя! — он усмехнулся — И сегодня, планируется главная пакость! — Главное чтобы эта пакость не обернулась бедой… — парень боязно опустил взгляд — Вы так рассказываете об этом человеке, что даже боязно отпускать Вас, господин Вару. — Ринэф, я не совсем придурок. Я также узнал его график работы, и сегодня у него максимально тяжёлый и важный день. Он из своего кабинета и шагу не сделает. Как мне доложили мои разведчики, он устраивает какой-то проект, и один из его рабочих, оплошал как только можно, от чего чуть ли не был приговорен к тюрьме. И бедному Пику придётся разгребать все последствия того человека. Для меня же - это самая лучшая возможность. Из-за проекта было велено отозвать всю стражу и назначить ей внеплановый отдых, потому что в этом проекте они заняли не последнее место. То значит, его империя - дом с открытой дверью! — тут валет резко навалился на стол, показывая в полный размер чертежи, что небрежно заполняли стол — Но даже несмотря на всю удачу, я знаю планировку его государства, знаю наименее посещаемые места и самые короткие дороги, тайные и тёмные ходы. Мне всё это известно. — проводя пальцами какие-то траектории по карандашом начерченной карте, он развёл руки в стороны, вновь откинувшись в кресле — И даже если мой план провалится, простой беспорядок в архиве не карается смертью. А Пик, я верю что он на самом деле добрый. Он хороший человек, несмотря на всю его зажатую натуру. — Хорошо, В-вару… — замкнувшись при произношении, он получил одобрительный и взгляд гордости за его успех со стороны названного — Но…как-то неспокойно на моей душе. Будто ожидает Вас…тебя там что-то неожиданно плохое. Я волнуюсь за в-твои планы. — лицо и в правду выражало обеспокоенность, но валет, на все эти эмоции махнул рукой. — Бред. Самое критичное что может произойти, так то что меня схватят и с позором выкинут за ворота империи, а сам я потеряю уважение в глаза короля. Большее произойти не сможет. И даже эта плохая версия - невозможна! Мой план спланирован до мелочей. Все нужные люди подкуплены. Даже если я попаду в беду, я выйду из неё сухим и невредимым. Так что твоя тревожность, обыденная эмоция что крайне приятна в ощущении в мою сторону. — он улыбнулся, заставив паренька испытать стыд за всё ранее сказанное — Ну что ж. Спасибо за компанию, Ринэф, было приятно узнать твоё мнение. И только прошу тебя, не забудь что это тайна, которую никто не должен узнать. — сердце мальчишки дёрнулось от тепла — Мне же необходимо готовится, прошу простить мою бестактность, но ты всё же прав, завтрак будет как раз кстати. — после чего поднялся и направился на выход, оставив парнишку в смешанных чувствах.       Уже вечереет. Задуманное продуманно до мелочей. От плана действий вплоть до одежды и каждого сказанного им слова. Единственное только, слова Ринэфа, всё же заставили усомнится Вару. Решив перестраховаться, он написал небольшое письмо и отдал его прямиком самому ценному и вызывающему доверию человеку. Генератор надёжно уживался в тайнике. Но это странное беспокойство не давало покоя. Но валет решил что это простое волнения ведь подобные шутки королю он готовит впервые, да и обычным шуткам, по правде, король крайне редко подвергался. Уж больно он угрюм для них.       В таких мыслях, он вышел из главного строения, махнул на прощание рукой своему единственному другу в этом городке, пока тот, скрестив пальцы направил взгляд в небо, молясь на успех его операции, узнав о которой многократно пожалел. Письмо было прижато к груди, а в ушах, как в наказанных словах родителя застыла фраза: «Это чтобы мне было спокойнее. Там нет ничего важного, но если я не появлюсь здесь спустя три дня, смело открывай».       Вару брёл к воротам своего царства, за которыми прожигая сетчатку глаз находилась кромешная пустота и белый свет. Лишь как-то пол странно зеркалил всё вокруг. А в далеке виднелись силуэты других царств. У них тоже наступала ночь. Некую странность приобретало это место, которое все клоны привыкли называть как карточным миром, так и домом. Когда во всех государствах наступало вечернее время суток, такую странную картину приобретала местность рядом да и вокруг него. Будто темнота разлагалась в дым и градиентом переходила в сияющую до безобразия пустоту. Будто малые порывы огня растворялись как пепел по этой белой, как лист бумаги, местности. Довольно завораживающее время и момент, в котором никак не участвует физика. Всё это был зрительный обман. Интересная и занятная вещица. Которую уже как год доказал Куромаку.       Тёмные двери. Смольно-чёрным железом обитые створки. И стены не отличающие гнётом оттенка. Такие тёмные, будто входишь в пучины ада.       Подкупленные люди помогли вальту проникнуть во внутрь. После также растворились в потёмках, дабы их не засекли, ну и по тому что их работа была завершена.       Ужас источало это место. Ещё при первой экскурсии, когда Пика насильно уговорили на подобную авантюру, это место пугало своим декором, своим местоположением, да даже атмосфера добавляла грозности и без того страшному месту. Конечно, при свете солнца оно не было столь жутким. Просто…было строгим и будто отверженным всем миром. Будто это единственное спасение, единственный выход, который так не хочется принимать. Сейчас же, это место выражало ужас. Былая жуть кошмарила нервы, от чего те натянулись подобно тонким хрупким стрункам. Удар по которым поступал каждую минуту. Это било сердце, било оно в каком-то предупреждении. Каком-то страхе, мол, «беги, я что-то чувствую, это беспокойство сейчас сведёт меня с ума». Пока паника ответно зову нарастала на разуме. Но нет… Валет оставался несвержим, он стойко шёл по переулкам, умело срезая пути, зная всю карту и все лазейки наизусть. Лицо его не выражал тех эмоций, в каком трепете билось его сердце. Ни одна мышца не дёрнулась за всё время его шествия. И он был верен своему здравому разуму. Провалиться он не мог…да уж, не мог.       В ушах появился приторный резкий, мерзотный звон. Он рос, заставляя шатается всё в округе. Мир поплыл, а веки тяжелели. Боль в затылке резко заглушила все его мысли, чувства, и он пал на асфальт, такой холодный, будто оправдывая все его ожидания. — Готово. — буркнул неразборчиво голос сверху, издав до ужаса противный смех.