Wind of Changes

Когда-то давно существовал прекрасный сад, полный диких и прекрасных роз. Они были так прекрасны, что садовник не желал прикасаться к ним, и поэтому он запер их за железной калиткой. Ключ от этого сада был закопан в секретном месте, о расположении которого знали только сами розы. Бесконечное количество людей приходили и уходили, так и не сумев выведать ответов у самих цветов. Однажды маленькая девочка решила найти вход в этот сад. Но вскоре она поняла, что никакого ключа никогда не существовало — это сами розы обвили калитку, оставив её навсегда закрытой для всех без исключения. — Никто все ещё не понимает, куда именно пропал доктор Фуллер. Он просто… исчез. Взгляд Сары сосредоточенно разглядывал внутренний интерьер поместья Хокинсов — теперь он принадлежал только ей одной. Здесь стало гораздо уютней и не так уж страшно; словно она была маленькой девочкой, которая очутилась одна в пустом доме и заснула на целых двадцать с лишним лет. Все уже повзрослели и уехали отсюда, оставив воспоминания со следами пыли в воздухе, рассеянными лучами света, падающими на пол, и… — И мистер Пирс? Он… — Сара не решилась продолжить вопрос; ей не хватало смелости поднять собственный взгляд. Даже если это не был её выбор. Бесконечное чувство страха, которое было в глазах детектива, отпечаталось в её сознании, словно темное эхо из прошлого. Огромная, тяжелая железная дверь с грохотом была захлопнута, но то, что скрывалось за ней, никуда не исчезло. Оно ждало. Возможно, все ещё… О да, оно ждет. Ожидает. Что-то непременно случится. — Он до сих пор находится в состоянии глубокого шока, — Мари на момент нахмурилась, и на её лице отразилось смятение, — и не похоже, что он даже замечает что-либо вокруг. Ты уверена, что не вспомнила чего-то нового по этому поводу? — Нет, — Сара медленно покачала головой в ответ. — Я думаю, он стал ещё одной жертвой этой болезни. Тонкие пальцы Колден замкнулись в замок, будто бы собирая остатки невидимой головоломки. Если бы у неё спросили, какой из возможных вариантов самый похожий на истину, она бы выбрала тот, в котором существовала хотя бы небольшая толика правдоподобия. Прошло несколько секунд, прежде чем она заговорила снова: — Я надеюсь, что с ним всё будет в порядке. Конечно, при условии, что доктор Фуллер не вернётся к своим прямым обязанностям, — мрачно заключила доктор, глядя куда-то в сторону. — Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь. В этом доме достаточно места, чтобы… спрятать мистера Пирса от лишних глаз, хотя я все ещё думаю, что с него не сняли официальных обвинений, — осторожно отметила Сара. После событий последней недели она не решалась выходить за пределы дома, разумно понимая, что её не оставят в покое без вопросов. Но весь Даркуотер находился в таком состоянии хаоса, что пока что до неё не было никому дела; к тому же, Дрейк оккупировал её библиотеку, и ни при никаких условиях не соглашался оставить её одну. Что же до доктор Колден… Это было что-то, о чём она отказывалась заговорить. И они не были достаточно близки, чтобы Сара могла задать что-то настолько личное; в конце концов, доктор Колден была лишь случайной жертвой обстоятельств. Между ними всегда будут оставаться вещи, о которых знают лишь немногие, и эта недосказанность, которую Сара не решилась бы сделать темой разговора сама, была одинаково страшна для них обеих. Однако и долго хранить в тайне свою личную боль возможно будет выше её сил. — Дело не только в мистере Пирсе, — наконец произнесла Мари, но тут же замолкнув. Это было заметно: на лице Колден проступило волнение. В череде не заданных вопросов, которые незаметно проскальзывали в разговоре между ними, было бесконечное множество — о прошлом, настоящем и будущем, их связи и роли, очертившейся в мире вокруг. Но Сара была намерена скрывать свои тайны с таким же тактом, с каким другие люди хранили секреты своих близких. В любом случае, вопросы о будущем были бы такими же смутными, как и ответы на них. — Я не думаю, что Фуллер станет поднимать столько шума из-за моей пропажи, — девушка наконец нарушила затянувшуюся тишину. — Более того, я здесь не одна, — с явной спешкой в голосе добавила она, — и я не хочу слишком погружаться в подробности всей этой истории. Так будет лучше для всех. И в первую очередь для неё. — Ты уверена, что с тобой всё в порядке? События последних дней были весьма… странными, — осторожно подбирая слова, Сара попыталась перевести разговор в другое русло. Мари надолго задумалась. Она действительно чувствовала себя очень странно и решительно настроилась на то, чтобы убедить окружающих в своём здравом рассудке. Но сейчас она не была уверена в том, насколько верны её ощущения, — вся реальность или какая-то ее часть были не более чем дымкой, постепенно окутывавшей её сознание. То, о чём она думала, и то странное, к чему она действительно стремилась, каждый раз после пробуждения возвращалось, а её уверенность в себе становилась всё слабее. Казалось, не было ни одного дня, когда бы всё происходящее не казалось ей галлюцинацией, частью сна или наваждения. Жизнь понемногу рассыпалась на клочки, становясь всё более нелепой и непонятной. Можно ли это было назвать сумасшествием? Нет, пожалуй, даже и это слово мало подходило. Это было бы скорее последним логическим завершением тотального абсурда, который охватил весь Даркуотер, или… — Я имею в виду, с тобой не происходило ничего странного? — Сара повторила свой вопрос, но в её тоне было больше надежды, чем страха. — Необычные сны, галлюцинации, ложные воспоминания? В взгляде доктора Колден читалась некоторая доля сомнения. Её затянувшееся молчание могло означать всё что угодно. — Нет, ничего подобного, — наконец произнесла она. Но вся эта история наводила на мысли о чем-то странном. Впрочем, Сара понимала, что лучше не стоит слишком углубляться в эти рассуждения. Самым лучшим исходом было бы забыть всю эту историю, и чем быстрее, тем лучше. Но возможно ли это вовсе? Культ всё ещё здесь, мёртвые не смогут воскреснуть обратно, и дальнейшие перспективы складывались для самой Сары весьма и весьма туманно. А вокруг всё больше сгущался туман, словно надвигающаяся гроза. Гроза, которая готова была разразиться в любой момент. Или это всего лишь плохое предчувствие? — Ты не думала о том, чтобы покинуть Даркуотер? — и чем дольше длился этот разговор, тем неуверенней становилась её интонация. Сара никак не могла понять, что именно скрывает доктор. — Нет, это исключено, — Мари в отрицании покачала головой. — Что бы не вызвало эту эпидемию, мы все ещё не знаем её причины, методов лечения и даже природу болезни. Если я всё брошу так, как оно есть, то я предам всех тех, кто поверил мне, когда я рассказала о Фуллере, — она замолчала, словно потеряв нить разговора. Потом, вновь обретя способность говорить, Мари продолжила: — Ты хочешь уехать отсюда как можно скорее? Нет, она не может этого сделать. Он все ещё здесь. — Отец был бы наверняка рад этому, — задумчиво протянула Сара, — однако я не думаю, что сейчас это вовсе возможно. К тому же, я не могу оставить здесь мистера Пирса, пока… пока он не придёт в здравый рассудок, — она заметно помрачнела. Есть ли у него шанс поправиться? Осознаёт ли он происходящее вокруг? А что, если всё вокруг — только одно из его сновидений? Если да, не является ли это сном? Этот сон закончится? Мысли терзали разум Сары, но сознание её было чистым, холодным и ясным. Она больше ничего не чувствовала. Произошло так много всего, а она ни о чём не догадывалась. — Я думаю, мне стоит вернуться к своей работе, в больницу, — вдруг произнесла Мари, вставая с кресла. — Это было очень приятно поговорить с тобой, Сара, и я рада, что мы встретились. Потом, через много лет, всё вернётся на круги своя: вспомнятся миллионы мелочей, потерянных в темноте, повеет всё тем же холодным светом из окна, из соседней комнаты вновь заиграет музыка. — Ты уверена, что хочешь уйти? — спросила Сара; ей было несколько неловко. Она сомневалась, до какой степени прилична такая просьба. — Ты выглядишь очень бледной, и… когда ты в последний раз спала? …Да, я хочу спать. Наверняка это было слишком заметно, отметила про себя Мари, — что даже Сара это поняла. Глупо было извиняться; возможно не менее худшей идеей было прикинуться обиженной и таинственной. Ощутив эту странность, Колден вдруг осознала, насколько же она устала за сегодняшний день — и в чём, собственно, дело. В конце концов, возможно она была права, в определенном смысле оставаясь здесь. — Я уже не помню этого. Сейчас очень много тех, кто стал жертвой этого психоза, и я воспользовалась случаем, чтобы проверить, всё ли с тобой в порядке, — признание далось непросто, но зато она могла с облегчением вздохнуть. — Я все ещё не могу перестать думать о том, что ты всё это время была где-то рядом, и я даже не могла как-то помочь тебе. Я… извини, но я не могла не сказать об этом. …и это тоже не имело значения. Но Саре было приятно услышать это, хоть она и не понимала почему. — Я не хочу настаивать, но ты можешь остаться здесь на ночь, если хочешь. Здесь достаточно комнат, где ты могла бы переночевать, — добавила она, немного смущаясь. — Если только ты не боишься встретить каких-нибудь приведений. — Я не верю в существование приведений, — с улыбкой на лице ответила Мари. Отчего-то ей это показалось смешным. — Обычно они и обитают в таких заброшенных местах… Но сейчас, именно в этот момент, здесь нет ничего, кроме фантомов памяти. Она хотела бы увидеть их даже в форме приведений, но взамен это лишь фотографии, отпечатки эмоций, оживляющие пугающую и чудесную игру лучей солнечного света. И чем больше тишина заполняла душу, тем сильнее ощущалась щемящая сердце грусть. — После всего, что я видела в последние дни, привидения вряд ли покажутся мне слишком уж страшными, — тихо произнесла доктор, глядя в пустоту перед собой. — Спасибо, Сара, я очень ценю твою доброту. Одна ночь вне работы пойдет на пользу моему душевному равновесию. И когда наступит время, больше не будет нужды двигаться дальше: она выключит лампу. Свет погаснет, а силуэты исчезнут, потому что никто не станет делать этого вместо неё. Никто больше не скажет заветные слова, которые она всем сердцем желала бы услышать. Спокойной ночи, Сара.