Синтетический рай

2011 год, 27 октября, Лондон. 

      Экран телефона светил прямо в лицо, поставленная на полную мощность музыка с записи концерта Humanoid City ласкала уши через провод белых наушников. Мэллори смотрела, как Том со всей силы бьет по струнам, создавая нереальную электронную волну, пронзающую все девичье естество, наблюдала, как Билл очаровательно складывает бровки домиком, очень стараясь в высоких нотах, и не могла сдержать жарких тихих стонов, которые так и выбивались из её горла. Она продолжала входить и выходить пальцами в себя, чуть сдвинув нижнее белье в сторону. Чувствовала, как погружается в другой мир обратной реальности, где все окутано синим светом, холодом и голосом Билла Каулитца.        К слову о голосе.        Вторым ухом, освобожденным от наушника, она улавливала тихий отголосок речей Билла за стеной, в соседнем номере лондонского отеля. Стыдилась, что занимается этим в нескольких метрах от него, огражденная только одним слоем бетона, и от этого только сильнее заводилась. «Hey you!» в её наушниках дошла до любимого, самого будоражащего момента. Поющий Билл понизил голос, сливаясь в унисон с перебирающим струны Томом. Мэллори ощутила, как раскаленные до адской температуры бедра непроизвольно сжались, слизистая плотно обволокла пальцы внутри, отчего по телу пробежалась приятная волна щекочущих мурашек.        Несмотря на то, что она находилась в чужом месте, и за стеной спал её шеф, Мэллори умудрилась выкурить в окно немного каннабиса полчаса ранее. Поэтому сейчас, находясь под откровенным кайфом, который застелил рассудок, и занимаясь самоудовлетворением, она не замечала, как капли крупных слез собирались в глазах, бежали вниз, оставляя соленые дорожки. Не замечала, каким ненормальным, болезненным стуком выбивалось сердце из груди. Слишком изнуряла свое тело. Сама в принципе не была довольна, хоть и без труда достигла «пика наслаждения», от которого стало только тошно.        — Что за нахер? — открыв слипшиеся после продолжительного оргазма глаза, Мэллори с неподдельным страхом смотрела, как трясутся ее руки. Она зарылась ладонями в оделяло, но дрожь никуда не пропадала, как и слезы, беспрерывным водопадом текущие по красному лицу. Только сейчас она заметила, как громко всхлипывала все это время, плача чуть ли не навзрыд. Обхватила гудящую голову, понимая, что сделала только хуже этой отвратной дрочкой. Ей не этого хотелось. Ей хотелось вкусить настоящего Билла, а не того, что улыбается ей через пиксели в экране. Хотелось чувствовать внутри его, а не себя. А он, чертов недотрога, был до жути закрытым человеком. Не велся ни на провокацию, ни на открытую одежду, ни на мимолетные прикосновения.         И на эту тему ее никак не покидала одна очень назойливая идея. Когда человек максимально податлив? Правильно, во сне. Да, Мэллори перестала пить наркотические таблетки примерно полгода назад, но кое-какая баночка с синей этикеткой все же валялась на дне ее сумки — Метаквалон. Не сложно догадаться, что она не может бросить его из-за бессонницы. Снотворное очень много раз спасало её в беспокойные ночи.        Мысль о том, насколько легко будет подобраться к спящему Биллу, не давала ей покоя. Она знала, что нужно потерпеть и сделать все без единой улики. Ведь подсыпать снотворное в отеле, когда в комнате с «избранным» живет его брат — задумка ужасная. Слава богу, пока что она это понимала. Пока что. 

***

      — Я пришел, — столик на веранде зашатался, когда визгнувшая от испуга Мэллори не специально толкнула его, поворачиваясь на источник звука. Проснувшийся совсем недавно, Билл был одет в обычные черные джинсы и объемную толстовку с капюшоном. С подкрашенными ресницами и идеальным тоном немного сонного лица он вмиг приковал к себе трепетное внимание менеджера, которая так и впала в дрожь. — Я… Сяду?       Билл со скептицизмом смотрел на девушку, еле заметно скривив губы. Появление мисс Эйлер изначально было для него неприятной новостью, ведь это указывало на его безответственность и недавно появившуюся растерянность, но после знакомства с ней он засомневался, какие вообще чувства вызывает в нем Мэллори. Её пристальные зеленые глаза и широкие зрачки зияли бездной каждый раз, когда он ловил их взгляд на себе. Хоть она и разговаривала в деловом формате и была достаточно компетентна, то, как Мэллори шарахалась при его виде и то, как нервно она кусала губы и выламывала до хруста тонкие пальцы, поистине его пугало. Что-то в ней неимоверно его отталкивало, а он всю жизнь придерживался доверию своей интуиции.         — Д-да, конечно. — она кивнула на стул напротив себя, приглашая присесть. — Честно говоря, не знаю, что вы предпочитаете на завтрак, так что заказала рисовую кашу, разумеется, на альтернативном молоке. Это самое приемлемое из меню этого отеля.        — Оу, правда? — Каулитц чуть оживился, нетерпеливо придвигаясь к столу. — Я удивлен, ты угадала мой любимый завтрак.        Мэллори стеснительно улыбнулась,  наблюдая, как после первой ложки Билл закрыл глаза от удовольствия.       — Так, ладно, — она как обычно заглянула в свой ежедневник, что-то вычитывая. Нутро мысленно твердило перестать вести себя как гребаная девятиклассница перед крутым мальчиком и взять себя в руки. Перестать краснеть. — Я вижу, что у вас с группой есть какие-то проблемы. Думаю, пачка Marlboro Gold в вашем кармане также свидетельствует о нестабильном состоянии. Что происходит?       Чуть пошатнувшийся от шока, Билл медленно поднял взгляд широко раскрытых глаз на девушку, начиная злиться.        — Ты прикалываешься? Какого черта ты знаешь об этом, Эйлер?        — Дэвид запретил вам курить, это портит ваши связки, — совсем немного ухмыльнулась Мэллори, более смело смотря ему в глаза и продолжая наседать. — Разве нет?       — Ты следишь за мной? — он прикусил внутреннюю сторону щеки от гнева, выпрямляясь. Внимание подобного рода его ужасно напрягало. Как и чересчур искренняя улыбка собеседницы, выглядевшей, как сумасшедшая. И даже красота нереального масштаба не спасла её от неприятной энергии, забирающейся под кожу, щекочущей кости.        — Это не так. Ночью я вышла выпить воды, и увидела, как вы с очень хмурым видом курили в кресле коридора отеля. А кучка свежих окурков в вашей пепельнице говорили о том, что сигарета была не первой.        — Очень… Опрометчиво с моей стороны, — немного успокоившись, он раздраженно продолжил есть, понимая свою ошибку. Был слишком горд, чтобы прямо сейчас начать умолять её не рассказывать Йосту, но знал, что будет отчитан, если не сделает этого.        — Я не собираюсь ничего докладывать, — видя его замешательство, тихо произнесла Мэллори, в непонятном порыве положив ладонь на его пальцы, простукивающие от тревоги какую-то мелодию на столе. Каулитц вздрогнул от её холодного прикосновения, и, будто завороженный, со странным испугом смотрел на неё. Тем временем она неожиданно перешла на «ты»: — Просто расскажи мне, что с тобой. Я хочу помочь.        — Я не доверяю тебе.       — Это ненадолго, — она вздернула подбородок. Улыбка сошла с её лица, а рука отпрянула от чужой кожи, чтобы не переусердствовать. Он не должен понять, насколько ей хочется его трогать. — Все измениться, герр Каулитц. 

***

      — Быстрее! — Мэллори разгоняла Стафф, попивающий кофе. — Сейчас у группы будет перерыв, не спите!       Работники оживились, принялись каждый по своим делам. Кто-то ушел проверить аппаратуру, кто-то разбираться с организаторами, которые были чем-то недовольны. Мэллори была приятно взволнованна тем, что находилась за кулисами их концерта. Очень радовалась, что могла выглянуть на сцену и увидеть, как мальчики зажигают. Она то и дело отвлекалась на живую музыку, которую они создавали, и не могла насытиться. Слишком красиво они звучали в реальности.        После окончания «Phantomrider» группа ввалилась в гримерную комнату. Уставшие и тяжело дышавшие, они улыбались.       Мэллори взглянула на Билла. Он единственный из всех выглядел не очень счастливым. Кусая губы, он все время пялился в пол и о чем-то усердно раздумывал. Девушка подошла к нему, захватив с туалетного столика влажную салфетку.        — У тебя тушь потекла, — заметила она, шагнула вплотную, кладя одну руку на его блестящие объемные наплечники. Коснулась кончиком салфетки его щеки, вытирая бегущую по коже капельку. Каулитц сглотнул. Мэллори была стройной и достаточно высокой девушкой, но до Билла ей все же оставалось десять сантиметров, которые он со странной пристальностью отсчитывал сейчас, смотря на неё сверху. Прищуренные глаза сосредоточенно глядели на его щеку, пока пальчики со всей аккуратностью и небольшим намеком на заботу вытирали размазанный макияж. — Все хорошо? Выглядишь подавленным. — тихо произнесла она. Билл почувствовал, как её прохладное дыхание коснулось его губ, и стало не по себе. Снова этот мороз, скользящий по позвоночнику, снова странный страх и тревога, и снова эта вязкая масса трепета и новых чувств, поселившаяся на дне желудка. Он отпрянул назад, неловко поправляя волосы.        — Я… Неуверен, что пою достаточно хорошо. — впервые за все их общение, он сказал ей что-то искреннее и личное, пусть и заключил целую глобальную проблему в это несуразное предложение.        — А? — она удивленно округлила глаза, дернув голову вверх. — Как же так? Миллионы людей доказывают обратное! — вышло резко и слишком взволновано-громко.        Парень от этих слов ни на секунду не обрадовался, разве что перестал смотреть ей в глаза. Помрачнел, сложил руки на груди, и Мэллори материально ощутила, как он закрывается перед ней, не успев толком раскрыться. Как быстро покинул её. Мэллори опустила брови вниз и обняла себя руками, пытаясь понять, чем спугнула мальчика. Какой же он сложный…       Выпив воды и переодевшись в кожаную куртку, Билл встал у колонок вместе с остальными участниками, готовый выйти на сцену по сигналу Стаффа. Один только Георг все ещё сидел на диване, быстрыми глотками осушая бутылку минеральной воды.        — Георг, как ваше выступление? — она невзначай присела рядом с ним. — Все проходит, как планировали?        — Я думаю, все прекрасно, — оторвавшись от воды, выдохнул парень. Но его лицо было достаточно понурым при этой фразе, чтобы Мэллори недоверчиво поджала губы.        — Но?       — Ну, в общем, — он чуть понизил голос, чтобы парни не услышали их. — Билл стал всё больше фальшивить. И знаешь, он будто стал надрываться каждый раз, когда поет. Я не знаю, с чем это связанно, но переживаю за него. Ему, должно быть, нужен отдых, но он даже думать не хочет о паузе.        Мэллори обдумывала каждое его слово, коротко кивая. Поблагодарив, она попросила его присоединиться к группе. «Стал надрываться? Я была уверенна, что пение приносит ему только радость. Кажется, нужно копнуть глубже». 

***

      Следующие три дня прошли безуспешно. Мэллори пыталась поговорить с Томом, но тот вечно игнорировал её вопросы или сводил все к шуткам. Сегодняшним вечером прошел их второй и последний концерт в Лондоне, и Мэллори была рада, что их прибытие в этом городе подходило к концу. Трава заканчивалась, пачки обычных сигарет были давно пустыми, и ей не терпелось вернуться в свою квартиру к подкроватной заначке веществ. Да и Билл её знатно подбешивал — как бы она не пыталась втереться в его доверие, все попытки шли прахом. Каулитц хоть и стал более открытым с ней, но какого-либо близкого общения добиться она не смогла.        — Хей, Эйлер, — дверь в её номер открылась без стука. Когда она обернулась на свое имя, Том стоял в проеме в банкой светлого пива в руках. — Мы с парнями уехали к девчатам, окей?       — Вы не устали после концерта? — сомнительно выгнула бровь Мэллори.        — Они только помогут нам отдохнуть. — за его спиной засмеялся Георг, чуть не подавился пивом Густав. — Мы празднуем, — улыбнулся Том, погрузив руку в карман.        — Билл тоже?… — как-то слишком тихо спросила она, но, благо, Тому было совершенно срать на то, как она задает вопросы.        — Не, он вымотался. Не трогай его, — зачем-то непринужденно добавил Том, заканчивая диалог и, закинув руку на плечо Георга, направился к выходу. Мэллори нервно захлопала глазами ему вслед, придавая слишком много внимания его последней фразе.        Потому, что сразу после ухода парней, она приняла в рассмотрение свою идею.       Захлопнув двери в комнату, она пустила смешок. «Зря ты оставил братика одного, Том Каулитц», — вертелось на языке.        На обдумывание и окончательное решение у неё ушло около тридцати минут. Она мерила несчастный кафель ванны шагами, искусав ноготь чуть ли не до крови — что ей будет, если кто-то узнает? Что, если он заподозрит неладное и не выпьет ничего с её рук? Что, если начнет кричать?        — И вообще, как это будет выглядеть? «Привет, Билл, я тут зачем-то принесла тебе воды, не бойся, она не отравлена, просто выпей и подожди пятнадцать минут, пока не вырубишься»?! Блять!       За стеной послышался странный звук, заставивший её навострить уши и забыть про все раздумья. Подбежав к стене, она прислушалась и поняла, что это ничто иное, как громкие, хриплые всхлипы. «Он… Плачет?», — тут же вспыхнуло в голове, и Мэллори закрыла рот рукой, вздохнув от удивления.        «Сейчас он, вероятно, подавлен и расстроен. Моя маленькая пакость, замаскированная под заботу, будет вполне уместной. Я не могу просрать такой шанс».       Руки тряслись, пока она неумело размельчала таблетку ножом, который взяла из столового набора приборов на холодильнике.       Стакан воды.        Засыпанный в него порошок.       «Это всего лишь снотворное… Я не делаю ничего незаконного, просто лекарство от бессонницы», — убеждала себя девушка, стараясь не испытывать тревогу.        Перед выходом из комнаты Мэллори оглянулась на зеркало, чтобы оценить свой вид. Огромная домашняя футболка с черепами и надписями «I love Black Andy», шортики, чуть взлохмаченные черные волны волос, бегущие по спине и плечам, ещё не смытый макияж — вид, конечно, не слишком сексуальный, но на переодевание и прочую херню у неё не хватит терпения. К тому же, разве спящему человеку будет до этого дело?        Вода в стакане плескалась от того, как дрожала сжимающая его рука. Мэллори прошагала до номера Билла как в тумане, смотря сквозь воздух и не дыша. Поднесла похолодевший от страха кулак к белому дереву.        Стук — ответа нет.        Ещё стук — только плач.        Мэллори нахмурилась, стала стучать чуть настойчивее. Прошептав зачем-то «с богом», она опустила ладонь на ручку двери, и та легко поддалась.        Заглянув внутрь, Мэллори увидела в полумраке Билла, сидящего на полу и уткнувшегося носом в объятые руками колени. Она стала окликать его по имени, но Каулитц продолжал неравномерно всхлипывать и что-то бормотать. Пойдя ближе, девушка опустилась на корточки, чтобы быть с ним на одном уровне.       — Билл?… — в шестой раз позвала она, положив руку на его плечо. Парень тут же выпрямился, испуганно вздрогнув, посмотрел на неё красными растертыми глазами.        — О, Господи, ты напугала меня… — стянув наушники за провода, сказал он, вытирая щеку тыльной стороной кулака. — Что-то случилось?        — Я услышала, как ты плачешь, — постаралась сухо сказать Мэллори. — Что, Linkin Park? — по-доброму усмехнулась она. Из наушников тем временем громко кричала песня «Numb».       — Да-а, — съежился от стыда, выключая плеер. Стал активно стирать слезы с кожи, желая привести себя в порядок, но голос продолжал по-детски дрожать и хрипеть. Это раздражало его. — Прости, я не думал, что меня будет слышно.        — Ничего, — она зарылась пальцами в его смолистые волосы на затылке, не в силах противостоять тактильному желанию. — И не переживай, я не собираюсь тебя допрашивать. — Билл посмотрел в её глаза, полные сочувствия и понимая, и чуть передернулся. Зрительный контакт с ней каждый раз вызывал в нем панику, но он не знал, нравится ему это или нет. Просто продолжал таить дыхание, вглядываясь в темно-лесную глубь её глаз, так красиво подсвеченную луной из приоткрытого окна.        А она успокаивающе гладила его по волосам. Шептала что-то ласковое и подбадривающе, улыбалась, и Билл был чертовски облегчен, что она не стала заваливать его вопросами и копаться в свалке его проблем. В домашней одежде и неряшливо лежащих волосах она не казалась такой строгой и официальной, как обычно во время рабочего дня.        Билл метнул взгляд на её вторую руку, когда Мэллори подняла её, протягивая стакан с водой. «Держи, выпей», — непринужденно произнесла она, на что Билл, особо не задумываясь, осушил содержимое, увлажняя сухое из-за всхлипов горло.        — Спасибо.       — Хочешь, я уйду?       — Нет, — ляпнул скорее на автомате, чем осознанно. Тут же принялся сглаживать. — То есть… Я не против. Если тебе скучно, можешь посидеть у меня.        Мэллори очень коротко ухмыльнулась его ответу. Была готова прыгать по комнате от радости, что смогла хоть немного пробить стену его отстраненности.        Последующие минуты прошли в тишине.        Билл не понимал, почему дал ей остаться у него, вместо того, чтобы выгнать. Мэллори была поистине последней, с кем бы он согласился находиться наедине — она внушала страх и полное недоверие. Мисс Эйлер была самой пугающей красавицей, которую он когда-либо встречал. Она была будто из старой книги о ведьмах или вампирах. Или о сиренах… Да, образ сирены ей совершенно точно подходил. Пронзительный взгляд и притягательная улыбка, но внутри — чувствовалось за километры — холод и жажда убийства. И не ясно, когда она покажет острые клыки и обнажит колючую чешую.        Вскоре Билл удалился, чтобы принять душ. Не смог терпеть напряжение и немые вопросы, подвешенные в воздухе. Очень хотелось, чтобы отголоски тревожных мыслей покинули его голову, и в этом ему помогли потоки теплой воды душевой. А когда вернулся в своих белых пижамных штанах и футболке, с мокрыми волосами и оголенным от косметики лицом, не говоря ей не слова, завалился в кровать. Неожиданное облегчение настигло его нутро, а сонливость накрыла похлеще, чем он ожидал. Должно быть, это душ.       — Что, вымотался? — чуть усмехнулась Мэллори, поднимаясь с пола.        — Мгм, — пробубнил в подушку, не открывая глаз.       Девушка перестала улыбаться. Немного облизав нижнюю губу и сглотнув, она осторожно присела на край его кровати, не спуская взгляд с изящных длинных ресниц и падающих от них теней. Каулитц наконец-то дышал ровно, не всхлипывая, был спокоен — но главное, был совершенно бездвижен. Разве что лениво перевернулся на спину, передернул плечами, а затем провалился в сон. В темный, беспробудный сон. Лежал там, до ужаса красивый обладатель божественных черт лица и таких же черт характера — самый лучший человек из всех тех, что встречала Мэллори.        Отсчитав ещё десять минут, она неспешно, с дрожью со всем теле подползла к нему ближе, оказываясь сверху и заключая его между своими коленями.        — Мы будем счастливы в нашем отдельном мире, — звучал в комнате её сдавленный, хриплый от возбуждения и адреналина голос. Она положила ладонь на его похолодевшую щеку, стала гладить, оглядывать каждую мелочь его внешности. Ровный, будто нарисованный носик, прочесанные назад волосы, кажущиеся ещё более черными из-за влажности, приоткрытые тонкие губы необычной, завораживающей формы. Мэллори вымученно улыбнулась, склоняясь к нему и соприкоснувшись лбом с ним. — Ты здесь, ты со мной…

2012 год, 31 июля, в кабинете у психотерапевта. 

      — …И это был первый раз, когда вы принудили Билла Каулитца к интиму, я права?        — Нет! — скрепя зубами, стукнула по столу обвиняемая, отчего тот затрясся, а глиняная фигурка в виде ангела чуть не разбилась, оказавшись на полу. — Я не принуждала его!       — Ох, да, вы усыпили его. — сухо констатировала женщина, до ужаса раздражающе черкая что-то в своих бумагах.        — Нет! То есть, усыпила, но… — она нервно кусала себя за внутренние части щек и губ, задыхаясь от злости. — Мы не переспали в тот день! Я… Я просто целовала его и совсем немного… Совсем немного подняла его футболку, не более! — на её глазах навернулись слезы от стыда за то, что ей приходилось говорить вслух о том, что принадлежало только ей и ему. Фрау Штицберг устало выдохнула, переводя на неё отражающие свет стекла очков.        — Что побудило вас дать ему наркотики? Вы не понимали, к чему это приводит?       — Это было снотворное! — слезы покатились по красным щекам.        — Это был Метаквалон, мисс Эйлер. А он вызывает привыкание. Я думаю, учитывая ваш наркотический опыт, вы были в курсе этого.        Мэллори забралась на стул ногами, пряча в колени лицо и рыдая. Она издавала хриплые звуки, задыхалась. Была опустошена как никогда.        — Вы должны понимать, Мэллори. — более спокойно продолжила врач. — Сейчас мы должны определить ваше состояние. Вы либо отправитесь за решетку на приличный десяток, помещенные перед этим в реабилитационный центр, либо вас упекут в психиатрию. Оба варианта равносильны вашему преступлению.