Урод.

      Бесконечно грустные глаза смотрели на меня с неясной тоской. Блондин подошёл ближе и глубоко вдохнул по ночному холодный воздух. На щеке у него был огромный синяк, а на водолазке уже почерневшая и застывшая кровь. От запаха церковных свечей засвербело в носу. — Ты мне нравишься, — Сказал Баттерс, смотря прямо в мои глаза. Я немного опешил и поднял брови, словно слышал это впервые.       Я не хотел любить и страдать из-за его доброй улыбки. Сердце начало болеть и биться в сумасшедшем ритме. Оно переломало рёбра, а те, острыми обломками впиваются в лёгкие. Я уже чувствую как рушится моё сознание. Осколки перемешались вместе с кровью и снова этот зуд под кожей.       Мне страшно. Мне нельзя испытывать приятные чувства - они пугают. Я не имею права на что-то светлое, иначе что-нибудь или кто-нибудь это заберёт. — Баттерс... — Начал я, но тут же был прерван. Он прильнул к моим губам, обвив руками шею. Я не сразу понял что происходит. Его поцелуй был таким нуждающимся и требовательным. Хлипкие остатки самообладания растворились в слезах, которые скатывались по моим щекам. — Я знаю, что ты не ответишь мне взаимностью, но я могу попросить тебя об одном? — Его голос хриплый, уставший. Запах горелой одежды ощущался всё сильнее. — Я хочу ответить тебе взаимностью, но... — Сказал я не раздумывая. Но разве это я хотел сказать? Это правильно? А если Картман... — Давай займемся сексом. В тот раз, когда мы начали, я забылся. Хочу ещё раз потеряться, умоляю, — Теперь плакал и он. Баттерс всхлипывал и сминал своими пальцами футболку на мне. Я закивал и судорожно выдохнул. Рябь мурашек прошла по позвоночнику вверх, к затылку. — Кенни? — Голос за спиной вернул меня в реальность. Я повернулся, там в дверях стояла Карен. В руках она держала какую-то мягкую игрушку и уже потирала глаза. — Солнышко, точно, прости, сейчас я приду, поставь пока водичку греться, — Через силу отозвался я, чувствуя, как спадает напряжение. Дыхание приходило в норму, сердцебиение замедлялось.       Карен энергично закивала и скрылась в тёмном коридоре вместе со своей игрушкой. — Это твоя сестра? — Спросил Баттерс, заглядывая мне за спину. Похоже и он успел успокоиться. — Да, давай я сначала покормлю и уложу её спать, — Я взял его за руку и повёл за собой на кухню. Он послушно шёл за мной, переплетая пальцы. Отчего-то этот жест показался мне очень интимным и я покраснел. Как девчонка       Карен поставила греться воду и уже сидела за столом, покачивая ногами в своём собственном ритме. Уют, царивший в этой комнате, призывал успокоиться. — П-привет? — Неловко поздоровался Баттерс с моей младшей сестрой. Она в свою очередь широко улыбнулась и протянула к нему ладошку. — Привет! Я Карен, а это мой супер-классный старший брат Кенни, — Она представилась сама и меня зачем-то презентовала, словно я и Баттерс не были знакомы. Это меня позабавило и мягкая улыбка сама по себе заиграла на губах. — Очень приятно, — Смелее отозвался блондин и сел за стол напротив Карен. — А ты красивый, как принцесса, — Сестра встала на стул и оперившись руками о стол, внимательно всматривалась в лицо Стотча. Тот покраснел и пробормотал себе под нос слова благодарности. Похоже вкус у нас с ней одинаковый.       Я закинул макароны в подсоленную воду и принялся готовить. Эти двое болтали о школе, радуге, игрушках и каком-то детском мультике. Я не особо вслушивался в их разговор.       Если Картман узнает об этом, то Баттерса могут ждать неприятности. Травля, избиения и унижения. Я не хочу, чтобы это произошло. Мысли становились громче голосов на кухне. Зуд сильнее. Пальцы дрожали и стали ледяными. Воздух вязкий, пробирающий до костей. — Кипит! — Карен дёрнула меня за рукав и я часто заморгал от неожиданности. Снова оказался на кухне. — Ох, точно, ты права, котёнок, — Я благодарно улыбнулся и потрепал ей по волосам. Таким мягким и воздушным. — Кенни... — Рядом возник Баттерс. Теперь, хоть и при тусклом, но свете, я мог его получше рассмотреть. Синяк виднелся отчётливей, разбитая губа и подпалённые волосы, воротник. Я хотел спросить его об этом, но не решился. Не при Карен. — Прости, задумался, — Отозвался я. Стотч не поверил мне, но приставать с расспросами не стал. Вместо этого он ещё несколько секунд смотрел мне в глаза и после сел обратно за стол, продолжив делать комплименты мягкой игрушке моей сестры.

***

      Я гладил Карен по волосам, тихо напевая её любимую колыбельную. Она услышала её по телевизору в какой-то рекламном ролике и рассказала мне. Выучить слова было несложно, тем более ради неё. — Доброй ночи, милая, — Шёпотом сказал я и оставил невесомый поцелуй на лбу. Карен сопела и крепко прижимала к себе игрушку. Ей снилось что-то хорошее и безмятежное.       Я прикрыл дверь, выходя из комнаты. Коридор встретил меня липкой темнотой и неопределенностью,  как будто сам воздух пропитан нарастающей тревогой. Поджав губы, направился к себе. Там меня ждал Баттерс.       Блондин сидел на краю кровати и нервно перебирал пальцами. Было заметно как он дрожит и поддёргивает ногой. Маленький, беззащитный, он выглядел так, будто весь мир упал на его хрупкие плечи. — Ты ей понравился, — Сказал я, стоя в дверном проёме. Баттерс вздрогнул и повернулся ко мне. Видимо не слышал шагов и испугался. Его голубые глаза наполнились растерянностью. — Она у тебя милая, — Натянуто улыбнулся он. Я понимал, что сейчас его мысли заняты чем-то другим - тёмным и давящим.       Я молча подошёл и сел рядом. Мягко положил ему руку на коленку, как несколько часов назад. — Тебя выгнали из дома? — Я старался говорить как можно спокойнее. Даже когда мой голос переходил в шёпот, он всё равно был безумно громким в этой тишине. — Угу, — Баттерс кивнул, кусая и без того разодранные губы. Его взгляд метался по комнате, и я видел, как он пытается держать слезы, — я не знаю, что делать дальше.       Я вдохнул поглубже и поднял пальцы выше, сминая одежду. Аромат чего-то солоноватого и нежного проникал в самое нутро, заставляя меня дрожать и хотеть. Даже разбитым, в синяках и ссадинах, он казался мне красивым и притягательным. Сейчас мы хотим одного - забыться. — А твои родители или...       Я отрицательно помотал головой, перебирая пальцами и играя с тканью его брюк. Он тяжело и напугано дышит, но смиряет свои эмоции явным безрассудством. — Поверь, сюда никто не зайдет, — Я мягко сел на его колени, стараясь сильно не наваливаться на него.       Кровать заскрипела поломанной ножкой, противясь увеличившемуся весу и нарочито выпирая пружинами матраса.       Я осторожно положил руки на его немного покатистые плечи и покрепче схватился ладонями. Прохладный воздух с приоткрытого окна заскользил по коже. Баттерс сильно сжал пальцы на моей талии, словно испугался, что я с него свалюсь из-за небольшого ветерка. — Дай слово, что я с тебя не упаду, — Я заглянул ему в глаза и он придвинул меня к себе поближе.       Его черты лица смягчились, когда он издал тихий смешок. Я удивлённо вскинул брови, не понимая такой резкой смены настроения, но между рёбер стало щекотно и приятно. Я потянулся к нему, наши лица были достаточно близки, чтобы я чувствовал его еле тёплое, прерывистое дыхание. Закрыв глаза, я прильнул к нему, утягивая на себя. Он целовался смелее и агрессивнее, словно вкладывал в это все свои чувства и боль.       Я чуть отстранился, мгновенно заскучав по ощущению его губ на своих. Баттерс похоже тоже и отдышавшись, впился в мои. Я почувствовал что-то солёное и мокрое. Он плакал и прижимал к себе одной рукой за затылок, второй поглаживал по щеке.       Запуская пальцы в светлые пряди, тяну немного назад, вырывая протяжный стон, который сам ловлю поцелуем. Я упёрся коленями по бокам от его бёдер. Он иногда отстранялся, чтобы подышать. Жадно хватал ртом драгоценный воздух. Я невзначай заметил протянувшуюся и оборвавшуюся ниточку слюны. Вид красных и влажных губ Стотча вызывал волну чего-то теплого и волнующего. Никогда в жизни не испытывал нечто подобное. — Прости... Я увлёкся, — Сказал он, не отрывая взгляда от моих глаз. — Я не против, — отозвался я, — хочешь больше? — мои щёки приобрели пунцовый оттенок. Я смущался, краснел и млел от его касаний и поцелуев. Что происходит?       Это безумие, река непрекращающегося удовольствия, за которое платить придётся болью. Я и Баттерс осознано соглашаемся на это. Ради одной ночи.       Блондин кивнул и тогда я переместил свою руку с его запястья на затылок. Не мог сказать точно, или я наклонился вперёд или он притянул к себе, так как разум отключился сразу же, как наши губы вновь соприкоснулись друг с другом. Я перенёс весь свой вес на его колени, прижимаясь пахом к его. Я невольно издал стон в ответ на поцелуй. Не помню, когда последний раз стонал от удовольствия.       Я почувствовал как его член упёрся мне в бедро. Язык прошёлся по нижней губе, прежде чем я оторвался от поцелуя. Теперь и он еле дышал, щёки раскраснелись, пока он старательно избегал моего взгляда. Стеснялся или не хотел показаться похотливым.       Становилось слишком жарко. Любезно отданная Картманом футболка казалось невыносимо тесной. Я снял с себя её и скинул куда-то в угол комнаты, не особо беспокоясь о том, что буду завтра искать. Следом полетела и водолазка Стотча.       Я заметил, как взгляд Баттерса скользнул от шеи вниз, к моей груди. На ней красовались шрамы. Некоторые из них даже свежие. Было что-то соблазнительное в том, как он смотрел на нежно-розовые рубцы.              Я слегка отодвинулся от его паха. Дрожащими пальцами обвел очертания его эрекции, выпирающей из брюк. Он прерывисто вздохнул от моего действия, и это заставило меня прижаться своей грудью к его, оставляя влажные поцелуи и лёгкие покусывания на шее. Шепча нечленораздельное восхищение, я утыкался мокрыми губами к его уху. Дыхание щекотало, уводило от мыслей, которые раздирали плоть.       Всего одна единственная ночь в которую я могу ощутить себя по-настоящему живыми. — М-м-м… — Приятный звук сорвался с его губ, когда мои пальцы непрерывно стимулировали, чувствуя, как он пульсирует. Затем я отстранился, чтобы увидеть его лицо, и непроизвольно, судорожно простонал. Его полуприкрытые глаза смотрели на меня. Красные губы приоткрылись, пока он изо всех сил пытался выровнять дыхание. Его возбужденного выражения лица было достаточно, чтобы мой член стал твёрже.       Затем я протянул руку, чтобы высвободить его эрекцию, лениво глядя на него сверху вниз, чтобы обнаружить, что я восхищаюсь его членом. За свою жизнь я видел немало мужских гениталий, но Баттерс был чем-то невероятным. Он был идеального размера для меня, длинный, немного бледноватый, кончик члена был тёмно-розовым. Венки, обвивающие длину, были такими же красивыми. Я не отказал себе в удовольствии провести по ним пальцами. Он пульсировал от моих прикосновений, и я почувствовал, как он задрожал подо мной со сдавленными стонами. — Перестань… дразнить меня… — Всхлипывая, попросил он и невольно сжимал пальцы на моих плечах. Я почувствовал, как он царапая, впился ногтями в кожу. Баттерс выдыхает, было громко, протяжными гласными, и я ловлю одурманенный взгляд на своём лице. Там читается первобытная просьба серебристым пламенем, в чужих радужках. — Скажи, что ты хочешь, Баттерс, — Соблазнительно прошептал я ему на ухо. Его светлые волосы щекотали скулы, а аромат его шампуня перемешался с чем-то приятно-горьковатым. — Я… я хочу… — Он запнулся, не зная, как точно передать то, что он от меня хочет. Стотч превратился в чёрт знает что подо мной, и лишь этот факт сводил меня с ума. Кто бы мог подумать, что у такого нежного и невинного Баттерса может быть такое эротичное выражение лица.       О чём он думал, когда мы был в его спальне? — Ну же, милый. Я не узнаю, чего ты хочешь, если ты мне не скажешь… — Я ухмыльнулся. Теперь мои пальцы едва касались его члена, пока я продолжал стимуляцию. Я заметил, как он на мгновение задержал на мне взгляд, прежде чем сокрушённо вздохнуть. Он явно боролся с собой. — Я хочу быть внутри тебя, — Сумел он произнести настолько ровным голосом, насколько это было возможно. Такое нарочитое спокойствие в голосе могло означать, что что он уже неоднократно обдумывал это желание. — А волшебное слово?       Я мог поклясться, что слышала треск, похожий на ломающееся дерево. Но не успел переключить внимание, как Баттерс вновь подал голос. — Пожалуйста… Пожалуйста, позволь мне забыться и потрахаться с тобой.       Сердце сжалось в комок, угрожая вырваться из грудной клетки или вовсе её разломать. Как кто-то столь красивый и соблазнительный может опьянять одним лишь выражением лица и голосом? Я быстро стянул с него и себя остатки одежды, прижав его длину к своей. И взглянул на Баттерса. Тот явно жаждал разрядки после твоих долгих поддразниваний.       Я хотел подразнить его ещё больше, хотел смотреть, как он извивается от желания подо мной. Его глаза встретились с моими, когда я не выказал никаких признаков того, что продолжу. Он неловко замялся и пошевелился, пока мы оба смотрели друг другу в глаза. Голубые озёра глаз заблестели в полумраке моей комнаты. — Пожалуйста, — Выдохнул он, и я прижался к нему губами, одновременно опускаясь на жаждущий орган. Мы оба застонали в поцелуй — мой жар обхватил каждый сантиметр его члена, и я мог только представлять, что чувствовал Баттерс, наконец оказавшись внутри меня.       Я двигался в своём темпе, медленном и глубоком. Часть меня хотела избежать резких движений, опасаясь, что его и мои раны могут открыться, а другая просто наслаждалась, наблюдая, как он отчаянно стонет в мои губы. Каждый раз, прижимаясь к нему, я чувствовал пульсацию глубоко внутри.       Оторвавшись от поцелуя, чтобы снова вздохнуть, я испуганно ахнул, когда его руки на талии притянули меня в крепкие объятия. Его тёплое лицо прижалось к моей груди, когда он начал толкаться снизу. Я подавил стон, прежде чем мои руки коснулись его волос.       Баттерс толкался быстро, балансируя на грани приличного, переступая её без зазрения уничтоженной совести. Я чувствовал, как тягучий узел внизу живота, сплетенный из прошлых кошмаров и чужого голоса, становится невыносимым. — Мне... Не хватает терпения, Кенни, — Раздался всхлип под ухом. Сглатывает, задерживая вязкий воздух внутри. Как же правильно звучит моё имя его голосом.       Покрасневшего и тяжело дышащего Баттерса словно заменили другой его версией, с которой я был незнаком. Глаза глубокого голубого оттенка бесстыдно сверкали и жадно исследовали моё тело. Но мне не было противно, наоборот.       Сдавленный стон сорвался в поцелуй, когда он наклонился ко мне, кончик члена задел чувствительное место внутри. Он оторвался от поцелуя, тяжело дыша. — Я близко, — Сказал Баттрес, оставляя на моей коже ожоги своим дыханием. — Внутрь!.. Все в порядке, — Выдохнул я, цепляясь руками за его волосы на затылке.       Он прижался своим лбом к моему, зажмурив глаза. Когда Баттерс толкнулся внутрь ещё несколько раз, прежде чем излиться, заполняя меня теплым густым семенем.       Блондин остался в этом положении, пока мы оба пытались отдышаться. Пальцы потянулись, чтобы погладить его мягкие волосы, и я обнаружил, что восхищаюсь прекрасными чертами его лица. Глаза Стотча встретились с моими, когда мы оба наклонились вперед, но прежде чем я смог попробовать его губы, он застонал. Похоже, что после секса, его член стал куда чувствительнее.       Опустив пальцы ниже его груди, я наткнулся на что-то липкое и влажное. Оно блестело в полумраке спальни.