Кубок теней

      Астория больше не могла на это смотреть. Время шло, а Чемпионы всё больше отчаивались. Их безнадёжность, просачивающаяся сквозь зеркало, душила. Она хотела отвести взгляд, но не могла.       Три группы, отважившиеся отправиться в Запретный лес, бесцельно блуждали по нему, а их симптомы с каждой минутой проявлялись яснее и яснее.       Джордж Уизли и Лонгботтом сумбурно кружили вокруг стада фестралов с палочками в руках, но их заклинания не достигали цели и только пугали существ, отправляя в очередную отчаянную погоню. Когда начались галлюцинации, они не помня себя захлёбывались слезами, разговаривая с деревьями и мёртвыми близкими.       В какой-то момент они нашли небольшой ручей и нырнули в него с головой, чтобы утолить ненасытную жажду. Они пили, блевали и пили дальше. Когда Лонгботтом обмочился в первый раз, это было даже смешно, но к пятому… уже нервировало. Астории пришлось выпить несколько бокалов шампанского, чтобы скрыть дискомфорт.       Хуже всего оказался момент, когда они по ошибке приняли друг друга за Джинни и Фреда Уизли, — парочка начала спор в бесконечной битве боли и вины.       — Как ты могла так поступить со мной? — всхлипывая, лепетал Невилл слабым детским голоском, свернувшись в траве.       Джордж кричал, царапая дыру на месте левого уха.       — Это я виноват! — причитал он. — Это должен был быть я! Прости меня! Фред, прости меня!       Астория была уверена, что они обречены на погибель среди существ, которых коснулась смерть. Их завывания продолжались бы и дальше, если бы Джордж не поднял голову и жалобно не попросил Винки принести ему стакан воды.       К удивлению Астории, через какое-то время эльфийка и правда появилась, принеся волшебнику именно то, что он хотел.       Только осушив стакан, Джордж тоже осознал всю странность происходящего.       — Винки, — прохрипел он, разомкнув потрескавшиеся губы, и оторвал взгляд от земли, на которой полулежал. — Ты… — он сглотнул. — Ты можешь кое-что для меня сделать?       Эльфийка затрепетала, нервно заламывая пальцы, прежде чем кивнуть.       Джордж сел, и его глаза загорелись надеждой.       — Видишь вон ту кобылу? — он указал на точку в поле в нескольких футах от стада, которое паслось под лунным светом.       У Астории перехватило дыхание, когда эльфийка проследила за взглядом Уизли, уперевшись в фестралов.       Она кивнула.       Невилл, тяжело дыша, заковылял к ним.       — Сможешь вырвать для нас несколько волосков из её хвоста? — осторожно спросил Джордж, подёргиваясь всем телом от нетерпения.       Лонгботтом отчаянно закивал.       — С… с корнем! Убедись, что они с волосяными фолликулами.       В зрительном зале воцарилась тишина: все ждали ответа эльфа.       Дрожащая всем маленьким телом, Винки снова кивнула, взирая на Чемпионов распахнутыми глазами. Она явно была напугана, тем не менее не способна отказаться.       Астория слышала о том, что эльфийке было поручено присматривать за Чемпионами, но, похоже, Волдеморт забыл убрать её из замка перед началом первого этапа.       Хотя зачем ему это делать? В конце концов, это всего лишь домовой эльф, как он мог повлиять на ход Турнира?       Винки с хлопком исчезла в клубах дыма и, появившись позади кобылы, дёрнула её за хвост. Существо взбрыкнуло и заскулило, отчего удар копытом едва не пришёлся эльфийке по голове, но ловкие пальцы всё же выхватили спасительный ингредиент.       С очередным треском аппарации Винки вернулась к Чемпионам, обхватывая крошечными ручками прядь длинных чёрных волос. Она протянула ингредиент Уизли — вся эта процедура заняла меньше тридцати секунд. Волшебник аккуратно взял пряди, с восхищением глазея на них, словно они были золотыми.       Лонгботтом заплакал, бормоча слова благодарности. Похоже, это взволновало эльфийку. Пришло осознание того, что она сделала что-то важное — что-то существенное.       За что её могли убить.

***

      Кентавры были враждебными существами.       Джинни не желала идти, не желала подвергать Тедди риску. Но она выпила противоядие и была в безопасности, в то время как остальные оставались брошенными на произвол судьбы. Она осознавала необходимость помощи, но это не означало, что она хотела помогать.       Кентавры были враждебными существами.       Поэтому Джинни держалась чуть позади, вглядываясь в скопление деревьев, пока ребята обыскивали лес. Из их вытянутых палочек сияли люмосы — три звезды, манящие обитателей земель, на чью территорию вторгались незваные гости.       Джинни же не подсвечивала путь палочкой, потому что с её языка было готово сорваться проклятие. Она не собиралась привлекать к себе внимание — она просто хотела выжить. Она хотела, чтобы Тедди выжил.       Вдалеке что-то завыло, но они упорно продолжали поиски.       Каждый треск веток или шум ветра заставлял Джинни вздрагивать. Она никогда не ощущала страха перед рейдами, так как давно привыкла. Нервничала — да, но ничто и близко не могло сравниться с тем ужасом, который она испытывала сейчас. Из головы не получалось выкинуть образ Тедди в эпицентре сражения, ребёнка, поневоле оказавшегося на грани жизни и смерти. Она находилась здесь, поэтому он в каком-то смысле — тоже. Любой неверный шаг с её стороны мог погубить их обоих.       Кентавры были враждебными существами.       Впрочем, как и она.       — Давайте попробуем сюда! — крикнула Падма, и от её громкого голоса у Джинни внутри всё сжалось.       Поиск — слишком мягкое для происходящего сейчас слово. Они почти час плутали в темноте, то и дело натыкаясь на что-то, что затрудняло путь. Наверное, уже около трёх часов ночи. Поскольку лето было в самом разгаре, значит, скоро наступит рассвет.       Они повернули направо под шмыганье носа со стороны Гойла, который делал это каждые несколько секунд. Вонь меди волнами доносилась до Джинни, и ей не нужен был люмос для понимания, что у троих её спутников уже обильно текла кровь из носа, рта и ушей.       Глаза были последней стадией.       За двадцать минут до смерти из глаз Кингсли потекла кровь. То же самое было и со всеми остальными, поражёнными газом. Кто-то был в сознании и понимал, что его ждёт, будучи свидетелем смерти друзей на соседних койках в лазарете. Джастин сказал, что это было страшнее всего, потому что они плакали.       Стало легко определить тех, кто знал, что вот-вот умрёт, — хватало одного лишь взгляда. Их руки крепко сжимали ушибленные животы, пытаясь остановить внутреннее кровотечение, которое было недосягаемо для них. Щёки, шея и грудь были покрыты коркой крови. Глаза слипались от чёрных сгустков.       Джинни упрямо шла вперёд, отгоняя от себя эти мысли. Когда на их щеках покажутся красные дорожки, она уже ничем не сможет помочь.       — Кажется, я что-то нашёл! — воскликнул Джастин, присев на корточки. — Похоже на следы. Думаю, они…       Джинни успела услышать лишь слабый свист, как стрела вонзилась ей в живот.       Кора расцарапала спину, едва её прижало к дереву. От торчащей стрелы исходил одновременно и жар, и холод.       Послышался чей-то крик, пока Джинни заторможенно пыталась разогнать туман в голове.       Кровь запачкала платье, стремительно растекаясь по бёдрам. Боли ещё не было, но Джинни не нуждалась в сигналах тела о том, что что-то не так.       Особенно когда видела.       Бросившись вперёд, перед ней оказался Джастин. Пока он бормотал исцеляющие заклинания, Джинни начала понимать.       Эта стрела могла попасть и в живот Тедди.       Не надо было приходить. Надо было остаться в чёртовой лаборатории зелий — остаться в безопасности.       Кентавры были враждебными существами.       Джастин корпел над тем, чтобы остановить кровотечение: он отрезал хвост стрелы и вёл непонятный для чего обратный отсчёт. Позади него вспыхнули огни, а крики и грохот копыт заглушили все слова.       Показалось, что он сказал «один», и сразу же схватил её за талию, потянув на себя.       Джинни пронзила боль. Горячая, острая и неумолимая.       Она закричала.

***

      Гермиона услышала приближение Джорджа и Невилла задолго до того, как они вошли в класс. Их всхлипы и неровное дыхание эхом отскакивали от стен замка.       — Получилось! — закричал Джордж, когда они ввалились в кабинет, хватая ртом воздух. — Винки спасла нас!       Невилл разрыдался.       — Она спасла нас, она спасла нас!       Гермиона понятия не имела, о чём они, но заметила длинные чёрные волосы в сжатом кулаке Джорджа.       От облегчения подогнулись колени, и она чуть было не осела на пол. Они нашли ингредиенты. Они сделают противоядие. Рон будет жить.       Рон будет жить.       Гермиона бросилась к волшебникам, и Джордж вложил волосы ей в руку. Только вблизи она разглядела, как измождённо они выглядели. Осунувшиеся лица, потрескавшиеся губы, покрасневшие глаза, раздражённые из-за недостатка влаги, — они плакали уже без слёз.       — Ты видела, мам? — пролепетал Джордж, глядя куда-то ей за спину.       Гермиона обернулась, но ничего не увидела. Сьюзен с беспокойством наблюдала за происходящим.       — Я… да. Да, видела, — с запинками пробормотала Гермиона, подыгрывая иллюзии, привидевшейся ему. В любом случае через пару минут будет уже неважно.       Похоже, она сказала что-то неправильное, — или это вообще не имело отношения к её словам, — но Джордж разразился новым приступом слёз, крепко обхватив её за талию.       Гермиона немедленно вырвалась, оглушённая импульсами мозга, которые кричали об опасности, опасности, опасности.       Но это был всего лишь Джордж. Не человек в маске. Не Надзиратель. Н…       Ни войти. Ни выйти.       Гермиона представила камень и лёд.       Не обратив внимания на её резкие действия, Джордж зацепился за Невилла, которого, в свою очередь, это слегка разозлило. Он тоже начал что-то бормотать, и мужчины вместе рухнули на пол.       Сьюзен, сидевшая в другом конце класса, хоть и с трудом, но засмеялась. Гермиона пожала плечами, совершенно не понимая, что вообще она должна была сказать.       — У меня такая жажда, — пожаловался Невилл, несмотря на то, что его палочка была рядом. И стакан. И раковина с краном, вмещавшим в себя галлоны воды.       Джордж изобразил, что накручивает волосы на палец, и внезапно просиял.       — Жажду Кристину, — пропел он.       — Кого? — поперхнулся Невилл.       — Ведьму, на которую ты постоянно пялился на Древних Рунах.       Невилл возмутился ещё сильнее.       — Я никогда не ходил на Древние Руны!       — Фред, мы посещаем одни и те же занятия, не будь идиотом, — назидательно произнёс Джордж.       Сердце Гермионы ухнуло вниз. Смех Сьюзен тут же оборвался.       Невилл огляделся в поисках близнеца, за которого Джордж его принял. Его взгляд остановился на Сьюзен, и глаза заблестели.       — О, привет, Фред.       Сьюзен сочувственно оглядела его.       — Мальчики, я принесу вам попить, хорошо? — переняла их внимание на себя Гермиона, которая желала поскорее закончить варить противоядие. — Просто дайте мне минутку.       — Спасибо, мам, — прощебетал Джордж.       Невилл кивнул, отстранённо улыбаясь.       — Спасибо, миссис Уизли.       Гермиона бросилась к Сьюзен и кипевшему котлу. Отделив волоски, она опустила один в жидкость, отчего зелье из неоново-жёлтого стало тёмно-зелёным.       Она начала помешивать по часовой стрелке, считая обороты по ходу дела.       — Ты не видел Джинни? — невинно спросил Невилл.       — М-м, не уверен, — пробормотал Джордж. — А что?       — Хочу пригласить её на бал, — ответил Невилл, как будто это был самый очевидный ответ в мире.       Джордж брезгливо посмотрел на Невилла.       — Фу, почему? — выдохнул он, всё ещё отчётливо представляя на месте Невилла Фреда.       Гермиона проверила противоядие и, убедившись, что оно готово, начала торопливо отмерять дозы.       — Потому что, — голос Невилла стал мягким, почти благоговейным, — она красивая.       Гермиона переглянулась со Сьюзен, и в глубине души подумала ещё немного подождать — на пару мгновений оставить волшебников в их иллюзиях.       Где у Невилла всё ещё была Джинни, а у Джорджа — Фред.       Но потом она вспомнила о Роне, о том, что мог видеть он, находясь в какой-нибудь отдалённой части замка.       Она протянула два флакона.       — Вот. Выпейте.       Волшебники доверчиво взяли склянки, искренне поблагодарив её. Они опрокинули в себя зелёную жидкость, и Гермиона затаила дыхание. Невилл посмотрел на неё снизу и улыбнулся.       А после его глаза закатились.       Он повалился на спину, и стекло от удара разбилось вдребезги. Джордж рухнул секундой позже, скрученный судорогой. Гермиона с ужасом наблюдала, как они бьются в конвульсиях.       — Я… не… — пробормотала Гермиона. — Это должно сработать! — вскрикнула она.       Сьюзен с трудом подбежала к ним, едва переставляя посиневшие ноги. Она схватила Гермиону за руки и уставилась на волшебников, чьи веки непроизвольно трепетали, обнажая склеру.       Гермиона перевела взгляд на Сьюзен, ища помощи, но увидела напротив лишь растерянное лицо.       Они ничего не могли сделать.       Невилл начал кричать.       — Хватит! — разрывал он связки. — Хватит!       Сьюзен хрипло всхлипнула и крепче прижала Гермиону к себе в поисках спасения.       Ни войти. Ни выйти. Ни войти. Ни выйти.       — Пожалуйста, — умолял Невилл. — Я не хочу навредить…       Вопль Джорджа заглушил скулёж Невилла.       — Фред, беги! — взревел он, необузданно размахивая правой рукой. — Беги, беги, беги!       Рыжеволосый схватился за грудь, и его крики резко оборвались.       Невилл тоже замолчал, прижав руку к горлу.       Конвульсии перешли в судорожные подёргивания, которые превратились в дрожь. Дыхание выровнялось, и последняя галлюцинация исчезла из их сознания.       Гермиона поняла, что так и застыла на месте, обхватив в защитном жесте Сьюзен, пока та рыдала у неё на груди.       Джордж со стоном открыл глаза. Невилл, покачиваясь, сел, схватившись руками за голову.       — Чёрт, — прохрипел Уизли, облизывая губы. — Это было… чёрт, — он потёр глаза.       — Ага, — выдохнул Невилл.       Джордж одёрнул полы мантии, сдвинув брови к переносице. Он колюче посмотрел на Невилла.       — Ты что, обмочился?       Невилл ощупал себя и застонал.       — Похоже.       — Ну и блядство, — скривившись, пробормотал Джордж и уставился на свои мокрые колени.       — Вы, — Гермиона сглотнула, — в порядке?       Невилл и Джордж переглянулись, и между ними проскочило что-то непонятное.       — Да, — нерешительно ответил Невилл. — Да, думаю, теперь всё в порядке.       Джордж устало кивнул.       Гермиона осторожно увела Сьюзен, оставив ребят наедине, чтобы они спокойно смогли привести себя в порядок. Повернувшись, чтобы закрыть дверь, она увидела, что они по-прежнему сидели на полу, безучастно смотря перед собой.       Невилл рассеянно потирал горло, его лицо было лишено всяких эмоций.       Джордж…       Джордж глядел с мучительной тоской, поглаживая ногу.

***

      Долбанутая Полоумная Лавгуд настоящая дикарка. Астория до сих пор не могла адекватно воспринимать этот факт.       Её испытания оставили лишь послевкусие тревожности, но в них не было ничего садистского. Просто ведьма, которая делала всё возможное, чтобы сохранить свою жизнь.       Даже интервью Лавгуд не помогло в полной мере принять эту истину: мягкий голос и потустороннее поведение совершенно не коррелировали с пыткам, о которых она столь непринуждённо повествовала.       Магловские методы, как любезно объяснил Блейз, пока они наблюдали за властью Риты Скитер, предполагали гораздо больше творческого подхода, чем обычный допрос с применением магии.       Вместо веритасерума, легилименции, круцио и ряда других проклятий маглы использовали инструменты. Обычные плоскогубцы, ножи и дубинки — примитивные средства, которыми владели с такой точностью, что могли содрать кожу с человеческой плоти, сохраняя при этом жизнь жертвы. Они пускали в ход пламя и электричество, ткань и воду — даже звук и свет. Без всякого зелья и магии они лишали человека сна и чувства времени, а также использовали тактику, заставлявшую его усомниться в реальности.       Они могли сломать его обычными разговорами часами напролёт, подбирая точные для этого слова.       В каком-то смысле это было гораздо интимнее, чем палочка. С магией не нужно прикасаться к жертве — всё было проще, чище и проводило грань. Выбранные Луной Лавгуд методы говорили не только о том, что пытка стала для неё личным делом, но и о том, что у неё хватало мужества кропотливо выполнять эту работу.       И это не совсем соответствовало представлению Астории о ведьме.       Поэтому, когда Луна Лавгуд и группа, которой она решила помогать, нашли единорога, Гринграсс не была готова к тому, что увидит.       Она не была готова к тому, с какой лёгкостью Лавгуд сразит его. Чётко и без колебаний.       — Луна! — с ужасом заверещала Парвати Патил, отворачиваясь от вида серебристых пятен, окрасивших белоснежную шкуру единорога.       Чжоу Чанг шокированно застыла.       — Ты просто…       — Грёбаные мерлиновы яйца, — прошептал Симус.       Они выслеживали существо уже несколько часов, но здоровый молодой самец убегал каждый раз, стоило им приблизиться, словно чувствовал их зловещие намерения.       Чжоу Чанг и Парвати Патил становились всё слабее: они спотыкались и уже вяло перебирали конечностями, так как мышцы постепенно теряли чувствительность.       Симусу Финнигану было хуже, он почти волочил левую ногу. Он двигался ступенчато, негодуя на невозможность выпрямиться. Всю правую сторону его лица тянуло вниз под действием силы тяжести, отчего его речь была невнятной.       У него было мало времени.       Поэтому, когда в поле их зрения на расстоянии нескольких ярдов в который раз появился единорог, Луна выпустила из палочки режущее заклинание.       Но не в существо, а в дерево над ним. Высокая ветка отломилась и полетела вниз.       Когда палка ударилась о спину существа, его ноги подкосились и послышался тошнотворный треск.       Его крики оказались навязчивым напоминанием о том, что такого звука не должно существовать. Единорогов нельзя убивать — это оскорбление природы.       Пока существо безуспешно пыталось пошевелиться, встать, убежать, Луна Лавгуд подплыла к своей жертве. Ведьма медленно наклонилась и погладила перепуганного единорога, что-то тихо шепча ему на ухо. Астория не слышала, что она говорила, но, похоже, её слова несколько успокоили самца.       А после, подставив палочку под его подбородок, она выпустила концентрированное взрывающее заклятие и вышибла мозги из затылка единорога.       Её спутники отреагировали соответствующим образом.       — Твою мать, Луна! — взвизгнула Парвати. — Что случилось с гуманной эвтаназией?       — Убийство из милосердия, — спокойно ответила Луна, вытирая руки, перепачканные серебряной кровью, о платье. — Он был ранен.       — Ты его ранила!       — Вообще, ветка, — объяснила она, по-птичьи склонив голову набок, разглядывая свою работу. — И убийство из милосердия — это не бессердечный поступок, в нём нет ничего запретного.       Чжоу тяжело вздохнула.       — Это…       — Гениально, — закончил Симус.       — Совершенно нет! — отрезала Парвати. — Это чертовски безрассудно. Ты даже не знаешь, сработает ли это!       Чжоу покачала головой, отворачиваясь от кровавой сцены.       — Единорог — это буквально руна, обозначающая «один». Самый священный, самый чистый…       — Чисто мёртвый, — пробормотал Симус.       — Ты запятнала свою душу! — воскликнула Парвати.       — Кажется, она в порядке, — задумчиво произнёс Симус, одобрительно кивая в сторону блондинки. — В любом случае, у нас не было особого выбора.       — Да, она кажется в порядке, но это не значит, что она не проклята! — повысила голос Парвати.       Луна опустилась на колени и закрыла глаза невинному созданию.       — Отец рассказывал, что однажды моей матери пришлось усыпить одного из них, — пробормотала Лавгуд. — Его парализовало ниже пояса после падения в овраг. По словам отца, она справилась быстро и не была проклята.       Симус нахмурился.       — Разве твоя мать не взорвала себя?       Луна проигнорировала его слова, поглаживая гриву существа и продолжая что-то шептать ему на ухо. Удовлетворившись, что закончила всё запланированное, Лавгуд встала.       — Ты принёс гоблинский клинок? — спросила она.       Симус кивнул, пытаясь достать кинжал из кармана мантии. Он с трудом перебирал ногами, чтобы подойти, не в силах бросить клинок ведьме.       Заплетя волосы в длинную косу, Луна с благодарностью взяла кинжал и приставила лезвие к основанию рога.       — Чёрт, я не могу на это смотреть, — выдохнула Чжоу.       Только Лавгуд начала пилить, как вдалеке раздался крик. Она выронила нож и встала, резко повернув голову, отчего её коса взметнулась.       Не говоря ни слова, Лавгуд бросилась бежать.       — Какого хрена ты куда-то побежала? Луна! — закричала Парвати.       Чжоу попыталась броситься вслед за ведьмой, но споткнулась о собственные ноги и упала в грязь.       Никто из них не был в состоянии поспеть за Лавгуд.       — Чёрт! — прошипел Симус. — Чёрт!       — Что нам делать? — Парвати выругалась, дико озираясь по сторонам. Её глаза зацепились за убитое существо и замерли.       Симус и Чжоу проследили за её взглядом, и все трое молча уставились на кинжал.       Симус многозначительно посмотрел на своих спутниц.       — Нет, — Чжоу поперхнулась воздухом. — Ни за что. Я не буду его отрезать, я… я не могу!       — Чёрт, — поморщилась Парвати. — Мы в полном дерьме.       — Охуеть, ты серьёзно удивлена? Я думал, ты считаешь себя кем-то типа провидицы, — огрызнулся Симус.       — Захлопнись, Симус.       — Хотя чего ты вообще ожидала? — Симус усмехнулся. — Посмотри, где мы! Посмотри, что у тебя на чёртовой шее!       — Нам нужно поторопиться, — сглотнула Чжоу.       Парвати уставилась на Симуса.       — Ты сделаешь это.       — Я?! — сплюнул Симус. — Я пальцами едва шевелю, о чём ты?!       Парвати скрестила руки на груди.       — Я не буду этого делать, Чжоу тоже.       Симус взглянул на Чжоу, чьи щёки порозовели, и она отвела взгляд.       Волшебник выругался, поняв, что ни одна не станет марать руки. А поскольку он больше всех нуждался в противоядии, у него не было иного выбора, кроме как действовать.       — Ради Мерлина, — пробормотал он. — Дайте мне этот долбаный кинжал.

***

      Пожелтевшие от времени страницы фолианта были ломкими и сухими. Древняя книга о неизвестных ядах оказалась неожиданной находкой: подобные тексты обычно хранились в семьях Священных Двадцати Восьми.       Гермиона знала практически каждую книгу из Запретной секции, но никогда не сталкивалась с этой. Тео сказал, что ему не составило особо труда найти этот фолиант, и все приняли его слова на веру, но Гермиона отнеслась к услышанному с подозрением. Такую книгу — с опасным содержанием и в хрупком состоянии — никогда бы не отдали в Хогвартс. Впрочем, прошло уже много времени. Тот Хогвартс, который она знала, сменился незапятнанными родословными и архаичными взглядами.       Поскольку две группы были вылечены, а три всё ещё нуждались в помощи, у Гермионы не было ни времени, ни сил на осторожность. В прошлой жизни она не осмелилась бы и вздохнуть рядом с таким старым текстом, боготворя книгу, как своё дитя. Сейчас же сохранность фолианта стояла на втором месте в списке её приоритетов. Ей нужны были ответы — и нужны они были сейчас.       Джордж, взяв противоядие, любезно предложил поискать Рона, за что Гермиона была ему благодарна. Она не хотела видеть Рона в таком состоянии, опасаясь, что не вынесет подобного.       Джастин, Гойл, Падма и Джинни пока не вернулись. Как и Парвати, Чжоу, Симус и Луна. Но это не помешало Гермионе сварить для них противоядие до того пункта, до которого хватало ингредиентов. Они могли вернуться в любой момент, а наполовину приготовленное зелье означало жизнь или смерть.       Чаша целепуруса была почти готова, последним пунктом было добавление растёртого в порошок рога единорога. С сентиосерумом, однако, дела обстояли гораздо сложнее.       Инструкции были чёткими, каждый этап включал в себя три или четыре различных задачи. Гермионе предстояло добавить горсть взрывающихся ягод, но их нужно было высушить и разрезать на четыре части. Невилл помог ей с заклинанием сушки, и Гермиона их измельчила, а затем, сделав три с половиной оборота в вареве палочкой, добавила каждую четвертинку.       Это был долгий и утомительный процесс. Несмотря на все усилия, она ещё не преодолела и трети пути. В книге был список всех ингредиентов, всего необходимого оборудования и три страницы инструкций.       Но всё это оказалось бесполезно, когда она поняла, что второго листа не хватало.       Гермиона молчала, не желая наводить панику на остальных, но с каждым выполненным шагом её беспокойство росло. Невозможно было завершить приготовление, пропустив треть указаний.       Просматривая текст, Гермиона почувствовала укол между глаз. Ощущение песни с затерявшимися во времени словами, оставившей после себя лишь отголоски мелодии. Она сосредоточилась на ней, заставив себя сконцентрироваться, искать — заимствовать в глубинах сознания. Она уловила не всё, но поняла смысл.       Гермиона ничего не помнила об этом зелье.       Но помнил Дэррил.       В правом верхнем углу виднелись каракули, которые показались ей знакомыми, — тёмный след, оставшийся от проверки наличия чернил. Гермиона разглядела, где автор поменял перо: абзац стал серым, но заканчивался жирными чёрными буквами.       При ближайшем рассмотрении почерк тоже показался знакомым. Латинские слова были так сильно наклонены вправо, что почти лежали, словно кто-то был отвлечён.       И тут в голове мелькнула вспышка — короткое воспоминание из библиотеки знаний, что передал ей Дэррил.       Молодой, но болезненно выглядевший волшебник склонялся над чистыми страницами. Время от времени он останавливался, перечёркивал строки текста и комкал бумагу. За его маленьким столом лежали различные травы, ржавая посуда и оборудование, а единственным источником света служила угасающая свеча.       В его письме чувствовалась срочность, взгляд был устремлён на фигуру, скорчившуюся на соломенной кровати. Он облизал кончик пера, обнаружив, что оно сухое. Что-то нацарапав в углу, он пошарил в поисках запасного пузырька с чернилами, но не нашёл ничего, а после быстро накинул плащ и выскочил за дверь.       Именно в этот момент Гермиона наткнулась на ту часть воспоминаний, которую уже видела, — урок, который показывал ей Дэррил. Когда сосед в столь поздний час прогнал мужчину, тот продолжил отчаянно колотить в дверь. Разозлённый вторжением в дом человек достал палочку и завязалась драка.       Простым движением мужчина разрезал своего соседа пополам у пояса, и жертве потребовалось несколько секунд, чтобы всё понять: его время пришло. Верхняя половина тела соскользнула на пол, и на порог вывалились внутренности. Нижняя покачнулась через секунду, распластавшись рядом с уже мёртвым волшебником.       Гермиона тогда прокручивала это воспоминание снова и снова, и снова.       Пока не запомнила.       Инцизусдимидиум.       Его создатель достал чернила и вернулся к захламлённому столу, на котором покоилось пустое перо, продолжая отчаянно писать, как будто его ботинки не были пропитаны кровью.       Но Гермиона никогда не обращала внимания на текст, уверенная что он не относится к делу. Что короткая сцена была представлена с единственной целью — показать контекст.       Дэррил никогда не показывал того, что не относилось к делу, — он кропотливо подбирал каждое воспоминание. Просто Гермиона была слишком самонадеянна и не замечала этого, доверяя собственному восприятию.       Теперь от этой самонадеянности не осталось и следа. Разуму Гермионы невозможно было доверять. Это воспоминание могло быть правдой, но у дементора, передавшего его ей, не было никаких доказательств своего существования. Кто угодно мог вложить эту картинку в её голову, возможно, даже она сама.       Это был ящик Пандоры, который Гермиона не хотела открывать. Пока он оставался закрытым, обе реальности могли правдиво сосуществовать.       Хотя ни у одной из них не получалось дать ей ответы. Несмотря на все усилия, Гермиона вспомнила лишь несколько латинских слов, которые на второй странице написал мужчина.       Флоббер-черви. Чайная ложка. Нужно серебро.       Гермиона раздражённо тряхнула головой.       — Эй! Я принёс подарки! — торжественно провозгласил Тео и вальсирующим шагом вошёл в кабинет, левитируя стопку книг перед Невиллом и Джорджем. — Всё, что смог найти о фениксе и его волшебных слезах, — гордо отрапортовал он. — Начинайте читать, мальчики.       Невилл вздохнул, потянувшись к первой обложке, покоившейся на верху огромной стопки.       — Мерлин, здесь чертовски холодно, — Тео повёл плечами, подплывая к Сьюзен. — Ты в порядке, милая? — спросил он её.       Сьюзен кинула на него недовольный многозначительный взгляд, который говорил: «а ты как думаешь?»       Он сочувственно похлопал её по плечу, а после практически вприпрыжку бросился к Гермионе.       — Ох, любовь моя, ты занята! — воскликнул он. — Как всё продвигается?       Гермиона моргнула.       — Нормально.       — Да, выглядит идеально, дорогая, — улыбнулся он. Выхватив древний фолиант, он бесцеремонно пролистал несколько страниц.       — Осторожно! — прошипела Гермиона.       Тео усмехнулся, сверкнув глазами в её сторону, и уронил книгу под стол.       — Упс.       Гермиона выругалась и пригнулась, чтобы поднять текст. Когда она потянулась к книге, Тео крепко сжал её запястье.       — Будь естественной, — шикнул он с нехарактерной для него серьёзностью.       Гермиона застыла.       — Подними книгу и следуй инструкциям на странице. Не показывай зеркалам. Склонись над записями, если сможешь. Как только закончишь, сожги, — прошептал он, блеснув проницательными и расчётливыми глазами.       Гермиона неуверенно кивнула. Тео ещё мгновение смотрел на неё, прежде чем вытащить из носка свёрнутый лист пергамента и вложить его между страницами книги.       — Не показывай им, — предупредил он.       В голове всё перемешалось. Гермиона выпрямилась, прижимая книгу к груди. Тео обнял её за талию и с улыбкой помог встать.       — Прости, любимая, — громко произнёс он. — С книгой всё в порядке?       Гермиона безмолвно кивнула.       Он ухмыльнулся и запечатлел поцелуй у неё на лбу.       — Тогда не буду тебе мешать, — пообещал он.       Тео оставил её в недоумении. Дрожащими руками Гермиона открыла книгу. Перелистывая страницы, она наклонилась вперёд, оперевшись на локти, чтобы заслонить фолиант от зеркала.       — Невилл, дружище! — громко воскликнул Тео. — Я сожалею о том, что было раскрыто на той сцене. Довольно жестоко, что твоя птичка так тебя предала.       Дерзкая провокация Тео отвлекла её от чтения, но, возможно, именно это он и задумал — отвлечь внимание.       — Я не хочу об этом говорить, — огрызнулся Невилл.       Зеркала, парившие неподалёку, приблизились к говорившим, позволив Гермионе развернуть пергамент.       Это была та самая недостающая страница. Увидев подробный список инструкций, Гермиона облегчённо выдохнула. Она проглотила текст, вчитываясь в каждый шаг и благодаря магию за все те поздние вечера, которые она посвятила изучению латыни.       Взгляд остановился на незнакомом почерке в нижнем углу.       Я не бросил вас.       Голубь.       Что?.. Кто такой Голубь? И почему Тео не хотел, чтобы зеркала это видели? Гермиона перечитала предложение несколько раз, ища подсказки.       Не поэтому ли страница отсутствовала? Тео вырвал её из фолианта, когда нашёл в Запретной секции? Гермионе показалось странным, что книга вообще оказалась там, особенно если имела такое отношение к первому этапу. Возможно, этот… Голубь подбросил её туда.       Если это правда, если на их стороне был кто-то за пределами Турнира, то это послание было опасным.       Его необходимо было уничтожить.       Гермиона разгладила края, энергично занявшись приготовлением зелья. Ей нужно было побыстрее завершить все этапы, чтобы зеркала ничего не увидели.       — То есть я всегда знал, что она неравнодушна к Поттеру, — продолжил Тео. — Но даже сейчас? Наверное, больно.       Гермиона абстрагировалась от нарастающего гула голосов, запоминая каждый шаг. Зеркала могли появиться в любой момент.       Три с четвертью чаши нарезанного корня имбиря добавить одновременно с желчью броненосца (выдержанной пять лет). Два когтя китайского огненного шара, по одному с каждой лапы. Целые.       Гермиона запоминала каждое слово, пока не дошла до последней строки на странице. Из своих смутных воспоминаний она узнала короткий отрывок в самом низу текста.       1 чайная ложка слизи флоббер-червя.       Глубокое чернильное пятно частично скрывало фразу, которая, она могла поклясться, состояла из слов «нужно серебро».       — Отъебись, Тео! — выругался Невилл.       Нужно серебро. Нужно серебро.       Серебро для чего? Нужен какой-то дополнительный ингредиент?       Джордж вздохнул.       — Правда, приятель, просто оставь его в покое.       Гермиона порылась в памяти, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь о том, зачем тот человек написал подобные слова.       Нужно серебро. Нужно серебро.       — Что? — Тео заскулил. — Я просто проверяю, как он.       — Нет, ты просто ведёшь себя как придурок, — фыркнул Джордж.       Гермиона закрыла глаза, представляя его сгорбленную фигуру. Разбросанные ингредиенты. Ржавую посуду.       Ржавая посуда.       — Точно, — прошептала она.       Бросив нервный взгляд на зеркала, Гермиона скомкала бумагу и сунула её под котёл.       — Это невинный вопрос! — ответил Тео.       Огонь вспыхнул, и Гермиона выпрямилась, чтобы закрыть обзор.       Невилл вскочил на ноги, побагровев от ярости.       — Клянусь Мерлином, Тео, если ты скажешь ещё хоть одно грёбаное слово, то…       — Серебряная ложка! — воскликнула Гермиона.       Все три волшебника повернулись в её сторону с одинаковыми растерянными лицами. Сьюзен продолжила подпирать голову руками, так как уже привыкла к эксцентричному поведению Гермионы.       — Хм? — Тео нахмурился.       Гермиона набрала в грудь побольше воздуха.       — Мне нужна серебряная чайная ложка. Слизь флоббер-червей кислая.       Невилл и Джордж обменялись недоумёнными взглядами.       — И что? — нерешительно спросил Джордж.       — И то, — продолжила Гермиона, — обычная чайная ложка заржавеет. Все те, что находятся здесь, сделаны из железа.       Волшебники продолжали непонимающе смотреть на неё.       Гермиона вздохнула.       — Если использовать железную ложку, зелье испортится. Частички ржавчины отслоятся и попадут в котёл, нейтрализуя действие драконьего когтя. Китайские огненные шары ненавидят железо, оно раздражает их чешую.       Невилл медленно моргнул, продолжая пялиться на ведьму, до сих пор не понимая, о чём она говорит.       Тео усмехнулся, а встретившись с ней взглядом, и вовсе растянул губы в широкой улыбке. Гермиона неловко поёжилась, подавляя дрожь.       — Гермиона, ты гений! — воскликнул он. — Честное слово, без тебя мы бы все погибли.       Гермиона проглотила острое чувство вины.       — Ну? — объявил Тео, поворачиваясь к Джорджу и Невиллу. — Вы слышали, что сказала моя ведьма! Найдите эти чёртовы ложки!