Зверополис. Столько стоят мечты

Действие последнее. По следам прошедшего крокодила. Что мертво не возможно убить… ему суждено сгнить

      Через месиво на морде военного головорез с паникой смотрел как с ним говорит само воплощение Смерти.       — Да ты не представляешь по какому количеству трупов своих друзей я ходил! — Рявкнул Агриаф.       Рывок. Полотно меча разрезало горло последнему бандиту. В его мертвых глазах отражалась лишь кровь, что смешалась с ужасом.       Так умирал Агриаф… Вот только… вот только…       Кровь. Сквозь её красное основание процеживается что-то светлое. Слеза. Упав, она растворяется в бесконечной палитре красных оттенков. Одной ей не изменить оттенок красного. Одному ничего не изменить. Нельзя изменить Судьбу и обмануть Смерть. Усевшись на грудь последнего врага Агриаф задрал голову в потолок.       Почему я отказываюсь умирать?       Несколько глубоких вздохов и морда военного упал вниз. Оглядев мёртвого бандита самец крокодила вялыми движениями лап стал стягивать с него кольчугу и прочею амуницию. Покачиваясь словно шаман в трансе, Агриаф надел на свою кровавую рубаху кольчугу.       Когда его лапы сняли ремень из сумки на поясе выпал крупный бумажный свёрток. Упав, он отскочил в сторону. Рассеянный взгляд Агриафа едва уловил его. Лапа весит тонну. Агриаф попытался поднять его. Онемевшая лапа падает на сверток, как кусок безжизненной плоти. Стук лапы об залитый кровью пол. Израненный самец крокодила пытается ухватить обрубленными пальцами сверток. Тщетно. Всё это напоминает на те жалкие потуги манипулятора игрового автомата, где за монетку тебе дают возможность вытащить игрушку или дорогой телефон; кажется, что вот-вот зацепилось, но долгожданная вещь выскальзывает падает.       Это бесит сильнее чем любой проигрыш, потому что показывает всю твою беспомощность. Как же бесит!       Агриаф сжимает челюсть и зубы впиваются в окровавленные дёсны. С трудом, но он поднимет сверток и подносит его к себе. Раскрыв его он увидел порошок. Кровь с лап падет вниз, впитывается и превращается гранулы, скомкиваются в розовые комочки.       — Бля… итд… — Вместе с кровавой слюной вылетает из пасти изрезанного воина.       Захватив подушечками пальцев часть порошка Агриаф поднес лапу к носу.       Вдох.       Кусочки порошка слетают с пальцев, влетая в ноздри крокодила. Остатки Агриаф размазывает по кровавым деснам.       Обессиленная лапа падает вниз.       Боль не проходит. Она притупляется. Каждый вздох приносит облегчение. Создаётся такое ощущение что раны затягиваются. Зрачки крокодила расширились, поглотив радужную оболочку, превратившись в одно чёрное пятно. На фоне кровавой роговицы с полопавшимися тысячами капилляр взгляд Агриафа выглядит пугающе жутким, мёртвым. Силы возвращаются к раненому войну. Он чувствует прилив энергии.       Стянув с мёртвого бандита штаны Агриаф с трудом надевает их, застёгивает ремень, вставляет в ножны меч и убирает в карман сверток с «целебным» порошком чистой лапой со всеми пальцами, что отрасли по мгновению ока.       Поднявшись, Агриаф молниеносно осматривается.       Он стоит в пустынном коридоре. Под его лапами журчит ручей. Опустив взгляд вниз он замечает в прозрачной воде маленьких рыбёшек. Ярко сочного, разного цвета они мельтешат под его лапами, задевая его чешуёй и хвостиками. Щекотно. На губах крокодила появляется улыбка. Проплывающая рядом кувшинка уносится вдаль, гонимая течением. Ему кажется, что кто-то сидит на ней и рыбачит, закинув удочку.       Журчание воды как в пещере. Агриаф молниеносно-неторопливо моргнул. Он взаправду стоял в пещере. Достаточно светлой. Пробегающая по щиколотку вода была теплой. Под ним прорастало карликовое дерево. Его ветки-лапки тянулись вверх. Обернувшись, крокодил увидел ещё одно дерево. Покрытое алыми листьями оно сияло в темной пещере, покрытой лучезарным светом. Настолько ярким, что приходилось зажигать прожектор и прищуриваться чтобы хоть что-то разглядеть.       Алые листья в форме сердечек опадаю вверх. Кружатся, вертятся. Поднявшись вверх, они падают на потолок и текут по речке, по течению; распугивая рыбок они словно лодочки в шторме штиля ударяются об щиколотки Агриафа стоявшего на полу. Тут так спокойно. Умиротворённо.       Раскинув лапы в сторону Агриаф наслаждается каждым вздохом морозного, обжигающего жаром воздуха. Он глотает ноздрями воду втягивая её в лёгкие. Он пьёт воздух, широко раскрывая пасть. Он закрывает глаза и видит. Он открывает глаза и спит. Он спит и видит, как закрывает глаза и видит…       Находясь в агонии эйфории самец крокодила медленно двинулся вперёд.       Стены пещеры расплавились и краской стекли вниз. Он стоял в коридоре возле лестницы ведущей на четвёртый этаж трёхэтажного дома прямо в подвал, что находился под чердаком на крыше пятого этажа, что был сразу после первого.       Лестничной пролёт. Впереди огромное окно. Будучи чуть больше самой стены, оно казалось крошечным, почти форточкой, в которое не могла поместиться даже лапа Агриафа, но достаточно большое чтобы он сам пролез через него.       Яркий солнечный свет желтой пеленой окутывал лестничный пролёт. За грязными окнами был только свет. Белая пелена.       На нижних ступеньках сгорбившись сидел немолодой крокодил. Одетый в обыденную одежду он облокотился о колени и смотрел куда-то вниз, совершенно не замечая приближение Агриафа.       — Почему ты не умер Агриаф?       Произнёс тот, как только военный приблизился к сидевшему в печали старому крокодилу.       Агриаф двигался ближе. Каждый шаг заставлял его чувствовать себя маленьким. Перила увеличивались и теперь уходили в небеса. Потолок сомкнулся в одну недосягаемую точку.       Агриаф продолжал двигается пока мир вокруг него увеличивался в размере.       — Почему она выбрала тебя вместо себя? — Не отводя взгляда от пола продолжал досадно, обиженно волнительно с горечью и ненавистью говорить старый крокодил.       К тому моменту когда Агриаф подошёл к печальному крокодилу он едва доставал ему до колена.       — Пап? — Произнёс Агриаф. Малыш остановился возле старого крокодила. Подняв взгляд, он с горечью в глазах поглядел на отца. Опустил мордочку он искренне сожалел:       — Прости, я не хотел.       Оторвав томный взгляд от пола, в который старый крокодил смотрел вечность, он перевёл взгляд на мальца.       — Почему ты не умер Агриаф? Как ты можешь жить понимая, что отобрал у меня самое ценное? — Произнёс старый крокодил. По его щеке скатилась слеза. Не зная, что ответить парень лишь опустил взгляд вниз. Весь пол был усыпан миллионными фотографий. Все они были одинаковыми. На всех них была изображена красивая самка крокодила.       — Мам. — Тихо произнёс малыш.       Он смотрел на тысячи глаз в сотнях фотографий. Казалось каждая из них смотрит на него, в какой бы части коридора она не находилась. Все взгляды были нацелены на маленького Агриафа.       — Почему она выбрала спасти тебя, а не себя? — Донёсся голос старого крокодила полный тоски. Он продолжил с гневом. — Ты убил свою мать. Ты понимаешь, что ты ещё не успел вылупится из яйца, а уже убил свою мать.       Старик поглядел на Агриафа с лютой не прощающей ничего ненавистью.       — Почему ты не сдохнешь Агриаф?!       Рявкнул он.       Тьма.       Ариафа летел в бездну. По крайне мере ему так казалось. А может и не летел. Он не чувствовал потока воздуха, знал лишь что падает.       «Не могу! Не могу и не хочу его больше видеть! Заберите его в кадетское училище. Где подписать документы? Тут? Да?! Хорошо. Надеюсь, когда он вырастет вы пошлёте его на войну, где он сгинет…»       Последние слова отца, который услышал Агриаф.       Юный крокодил стоял в просторном помещении одного из учебных заведений армии Репод Сити.       Спина старого крокодила скрылась за дверью. Когда раздался звук захлопнувшейся двери Агриаф вздрогнул.       — И чем ты ему так насолил парень?       Ржавый голос заставил Агриафа обернуться.       Задрав голову, он поглядел снизу-вверх на сурового старого крокодила в военной форме. Он сидел за обшарпанной партой и всматривался в молодого крокодила что едва доставал макушкой головы до стола. Ничего не ответив Агриаф опустил голову.       «Ладно пойдём, покажу твоё место».       Встав из-за стола, старый вояка толкнул в спину малыша и тот последовал за ним.       Коридор.       Агриаф шел медленно. Но каждый шаг менял его. Каждый шаг заставал его взрослеть на год.       Вокруг мелькали знакомые образы: громкий крик дневального: «Подъём!», сонливость в глазах друзей что поднимались с тёплых постелей, холодная мокрая душевая в которой сотни подобных ему толпились у ржавых умывальниках, скучные уроки, изматывающие тренировки, долгожданная похлебка на обед, радостные крики бегущих по коридору учебного заведения юнцов — звук звонка с урока был подобен боевому кличу, шеренга на плацу, где строгий учитель в военной форме отчитывал их за бег по коридорам, учёба, драка с задирами, боль от проигрыша и радость от реванша, дым сигареты и ночные смены по уборке за то что курил, перепалка с врагами и смех с друзьями…       Так всё шло годами.       Шедший по темному коридору учебного заведения Агриаф добрался до двери. Открыл. Выйдя за порог, молодой крокодил лет шестнадцати очутился в строю на огромном плацу. Рядом с ним знакомые морды. С ними он жил всю жизнь.       «Добро пожаловать в армию генерала Тайла новобранцы!»       Громкое приветствие прерывает громогласный ответ сотни новобранцев. Они рады. Рад и Агриаф.       «Наряд на дежурство по охране склада! — Продолжала кричать маленькая фигура с трибуны. Она была такой крошечной, что казалось точкой на горизонте. — Я называю имена — вы выходите! — Продолжал военный. — Агриаф…       Агриаф сделал шаг и вышел из строя, мгновенно очутившись возле ангара.       Ночь. Прохлада стягивает кожу. На теле лёгкая броня, на поясе гладиус, в лапе щит. Для Агриафа это была вторая кожа. Схватив броню на груди, он смял её подобно картону. Оторвал от тела, но под ней скрывалась все та же броня. Она пропитывает его до самого центра. Он походил на репчатый лук, бесконечное количество амуниции, одна поверх другой и так до сердцевины.       Прохладная ночь. Тусклый свет едва освещающий амбар с оружием. Он стоит возле него в блеклых лучах одинокого фонаря. Вглядываясь в темноту Агриаф видит движение теней.       Удар ножом. Кровь.       Стоявший на посту Агриаф ничего не почувствовал. Была лишь обида за годы в кадетском училище, все тренировки и обучение перечеркнул один удар ножа в лапах матёрого бандита. Сделав шаг вперёд он обернулся.       Амбар, что он и десяток других кадетов, должны были охранять окутала тьма. Само строение находилось словно в чёрном космосе. Вокруг ничего, лишь тьма, лишь несколько фонарей что освещали амбар.       Сделав шаг назад Агриаф почувствовал, как мимо него, выходя из тьмы на свет, к амбару стали стягиваться неразборчивые тени что лишь отдалённо напоминали образы животных.       Они бесшумно приближались к огонькам возле амбара. Нападали и те тухли. Один за одним. Пока не остался лишь один источник света в кромешной тьме. Агриаф опустил взгляд на пояс. Прикрепленный к нему фонарь всё ещё горел, но с каждой секундой всё тусклее и тусклее.       Силы стали покидать молодого парня. Агриаф попытался сжать кулак, но почувствовал в нем что-то твёрдое. Подняв лапу, он увидел в ней сигнальный пистолет. Остатки сил ушли чтобы поднять лапу вверх. Сквозь щелчок спущенного курка он услышал громкий крик бесформенных теней: «Этот, ещё живой! Почему ты не умер ублюдок?!»       Агриаф спустил курок и выпущенная сигнальная ракета взорвалась над его головой. Вспышка света и перед молодым крокодилом озарилась страшная картина.       Красный свет, сияющий где-то в небе, озарил амбар сооружённый из тел животных.       Каркас — кости, стены — плоть, крыша — кожа. Вся эта масса истекала кровью, а вокруг неё блуждали бесформенные тени. Яркий свет привлёк их внимание. Подобно тараканам они бросились в рассыпную пытаясь скрыться во тьме. Кто-то скрылся, кто-то растворился в красном свете.       Агриаф не следил за ними. Всё его внимание было приковано к кроваво-мясному амбару. Подойдя к нему, он увидел из кого был он сделан — из плоти его друзей.       Тьма.       Агриаф падал вверх, а может летел вниз, а может просто завис в невесомости. Он не знал. Это было не важно. Перед глазами стояла одна и та же картина: десяток сложенный окровавленных тел возле амбара накрытые грязным брезентом. Друзья, товарищи…       Голоса.       — Кто?       — Бандиты.       — Кто подал сигнал я спрашиваю?       — Один кадет. Он единственный кто выжил. Удивительно, с перерезанным горлом…       На ладони Агриафа падают десятки кровавых мешков. Внутри трупы его товарищей с которыми он делил стены кадетского училища. Голос: «Молодец малой. Ты герой. Заслужил». После этих слов на ладонь молодого крокодила падет небольшая медаль. Упав, она расплющивает трупы что всё ещё оставались на ладони, словно весит тонну. Агриаф сжимает ладонь чувствуя, как острые грани медали впиваются в кожу. Сжав кулак, он видит, как сквозь пальцы стекает кровь десятка товарищей.       «Почему ты не сдохнешь Агриаф?!» — Громкий крики взрывной волной проносится по телу.       И снова в строй. И снова бой.       Туман. Аграф едва мог разобрать что впереди на расстоянии вытянутой лапы. На теле броня. В лапах копье и щит. Туман был настолько густым что понять по какой местности ты идёшь можно было только на ощупь. Ступни то кололи острые камни горных пород, то ласкал мох болот, то жарил песок пустынь, щекотала трава полей, убаюкивала лестная постилка из листьев.       Изначально Агриаф шёл один. Вокруг него было много других зверей, но кто это был он не мог разглядеть. Просто силуэты, порой настолько сильно размытые что их легко можно было спутать с нитями тумана.       Все они шли вперёд, выставив копье и вскинув щит. Иногда образы идущих рядом зверей отдалялись, иногда приближались.       Но чем дольше он шёл в тумане, тем больше вокруг него стало скапливаться образов, очертания которых уже имели чёткие формы. Он видели их морды, стал слышать их голоса. Изредка они обменивались фразами.       Чем дольше путь, тем больше зверей вокруг него. Теперь это походило на вполне добротную фалангу.       Агриаф шёл в тумане. Но теперь это не был юный паренёк, это был повзрослевший самец крокодила.       Иногда на его груди появлялись медали. Булавка проткнула кожу — медаль крепилась к груди.       Они двигались в тумане. Двигались вперёд. Каждый шаг старил их на год. Они все шли вперёд. Случалось, что вся их броня покрывалась кровью. Через шаг она исчезала. Сколько они шли Агриаф не знал. Он перестал воспринимать время как что-то что можно измерить. Внезапно из тумана вырвались тысячи копей. Туман скрывал лапы тех кто их держал. Копий было так много что укрыться от них не представлялось возможным.       Миллиарды копий как колючая спина ежика.       Он попытался отбить удар… Он отбил его? Агриаф не помнил. Он повернул голову влево и увидел как подают знакомые образы. Взглянул вправо — все кто был для него знаком и кого он знал пронзили копья. Их образы растворились в красном тумане. «Берегись!» — знакомый голос молодого пятнистого эублефара Доктона, что сидел у него на плече, пронзил его ушные раковины.       Агриаф вскинул щит, но не успел. Сотни копий пронзили каждую клеточку его тела. Он упал на колени. В тот миг он почувствовал улыбку на морде.       «Почему ты не сдохнешь Агриаф?!» — вопрос что он слышал на протяжении всей       жизни. Он не знал ответа, но все кто задавали ему его наконец могут успокоиться. Ответ был дан.       Сражённый копьём молодой крокодил упал на спину. Густой туман заслонил все небо. Умирая Агриаф вдруг понял, что всю жизнь видел лишь его. Красный туман.       Его путь был окончен и Агриаф был рад этому. Его жизнь походила как бесконечный путь солдата на нескончаемом поле битвы. Без цели, без друзей… Нет ничего страшного в том чтобы потерять столь жалкую жизнь. Агриаф умирал с улыбкой на морде.       Так умирал Агриаф… Вот только… вот только…       Он уже давно был мёртв.       «Почему ты не можешь сдохнуть Агриаф?!» — Гул бессмысленного вопроса раздался в его голове.       Неожиданно на его грудь упало что-то тёплое. Настолько тёплое что прожигала броню. Это что-то впилось в грудь и дотронулось до сердца, вновь заставив его биться. Хрипящий вздох разорвал поле битвы. Из пасти вырвались реки крови. Стоная от боли Агриаф открыл глаза. Туман что окутывал его рассеялся. Голубое небо. Солнечный свет. Весь в крови он лежал на зелёной лужайке. Яркий свет с болью бил в глаза. Он щурился не в силах выдержать его. Но тут над ним склонилась мордочка прекрасной самки. Прижимая к груди сумку с большим красным крестом, она нежно посмотрела в его глаза.       «Не смей умирать солдат» — заботливо проговорила девушка.       Она протянула ему лапу. Схватившись за неё Агриаф стал подниматься из небольшой могилы. Поднявшись, он не хотел отпускать её мягкую и заботливую лапу.       Он впервые не видел тьму или туман. Теперь Агриаф стоял в центре бескрайнего чистого поля. Вокруг него пёстрыми красками распускались цветы. Воздух перестал быть спёртым. Молодой крокодил дышал полной грудью. Не смея оторвать взгляда он наслаждался каждый чертой её тела. Прекраснее неё он ничего не видел и уже никогда не увидит.       Засмущавшись, она опустила мордочку и тихо произнесла: «Не смотри на меня так». Державшись за лапы, они медленно двинулись по бескрайнему светлому полю. В первый в жизни Агриаф шёл чётко видя что перед ним. И кажется он нашёл ответ на извечный вопрос.       «Почему ты умрёшь Агриаф?»       Они двигались медленно, разговаривали и смеялись. Через пару шагов возле них появился совсем юный малыш. С каждым их шагом он рос, становился сильнее. А на его светлой мордочке стали выступать черты Агриафа.       Они шли по полю утопая в цветах. Солнце согревало их.       Ещё пару шагов и рядом с ними стоял крепкий паренёк, а чуть позади ковыляя не окрепшими лапками двигалась дочка.       Каждый шаг менял их. Морда Агриафа стал суровее, затасканная униформа солдата сменилась на статный костюм офицера. На мундире появились сотни медалей. Их блеск отражался в глазах малыша. Их сын возмужал: гражданская одежда сменилась на униформу кадета, а через пару шагов превратилась в солдатские латы. Агриаф старался идти медленно, но как бы он медленно не двигался она всегда отставала от него.       Молодой крокодил бросился вперёд к холму за которым, казалось, было само неведение. Он бежал вперёд, подгоняя лапой отца. Последний пытался не упустить его из виду. Он ускорил шаг пытаясь догнать сына, но тот был быстрее. Он скрылся за холмом.       Когда Агриаф взобрался на него он резко обернулся. Вдали стояла она. Держа на лапах дочь она махала им вслед.       Чисто небо заволокло тучами. Агриаф почувствовал как на его боевые доспехи стали падать капли дождя. Махнув ей в ответ, он поспешил за сыном.       Снова бесконечный туман. Беспроглядные нити будущего. Агриаф шел впереди большого отряда. Он не видел их, но почему-то чувствовал каждого. Блуждая между бесконечных бестелесных призраков он искал лишь одного. До кого бы не дотрагивался Агриаф тот растворялся как мираж, превращаясь в дым; мутный образ, что сливался в беспроглядный тумане.       Это могло длиться вечность, но Агриаф не собирался сдаваться. Через пару шагов он увидел знакомую спину. Рванув вперёд он мгновенно догнал крепкого парня, хоть для этого ему пришлось потратить годы.       Схватив идущего в тумане самца Агриаф резко остановил его, развернув мордой к себе. На его морде выступили слёзы. Перед ним стоял окрепший солдат — его сын. Он улыбался. Его лапа опустилась на грудь демонстрируя отцу медали. Агриаф лишь мельком взглянул на них. Всё что он сейчас хотел сделать так это обнять сына, прижать его к себе и не отпускать.       Там лишь бесконечная дорога в тумане. Ей нет конца и края. Красный туман что поглощает всех идущих. Дорога без цели, без окончания. Дорога в тумане… Агриаф шёл по ней вечность. Глаза потухли. И хоть тело было крепким, внутри была пустота.       Прежде чем Агриаф разжал объятья и произнёс слова его сын растворился прямо в его лапах. Он пытался ухватить нити тумана, но он проскальзывал сквозь его окровавленные пальцы.       В одно мгновение ока он остался один в красном тумане, что пожирал всё вокруг себя. Туман сожрал всех и словно издеваясь над ним оставил одного.       «Почему ты не можешь сдохнуть Агриаф?! Почему он, а не ты?!» — Орал знакомый женский голос, что сотрясал небеса.       На груди Агриафа появляется ещё одна медаль, а в лапах чёрная ленточка с именем его сына.       Бесконечный путь в тумане. Агриаф шёл в нём без смысла. Он едва передвигал лапами. Тяжесть бесчисленных медалей что облепили всё его тело давило вниз. Каждый кусочек его кожи был пронизан булавкой от медали. Агриаф походил на нечто бесформенное. Кусок мяса истекающей кровью. Медали были везде. Вся грудь была обшита ими, спина, голова и лапы. Куча брякающих, звенящих жестянок, что почернели и заржавели. Он всё больше походил на призрака. Обвешанный медали с бездонными глазами полными бессмысленного существования.       Так умирал Агриаф… Вот только… вот только…       Он давно уже был мёртв.       Бестелесные шаги в тумане.       Никчёмность и тщетная попытка ответить на бесполезный вопрос: «Почему ты не сдохнишь Агриаф?»       Иногда он останавливался и оглядывался. В пелене красного тумана он видел образы идущих рядом. Кто-то поднимал с земли медали. Ликовал, вздымая лапы к небу. Кто-то кричал в туман призывая к Справедливости, патриотизму, доблести, чести, выкрикивая заезженные до боли лозунги, махая флагом. Кто-то упивался вдыхая кровавый смог. И лишь немногие шли подобно ему: без всякой надежды в тумане, в бесконечном красном тумане…       Он шёл в тумане вечность, а можети больше. В отличие от подобных ему он не хотел умирать. Отчего-то он боролся за свою жизнь. Но почему? Для чего? Что такого ценного в его жизни осталось?       «Агриаф!» — раздался голос в тумане.       Этот голос разогнал красный смог вокруг него подобно ветру. Он сдувал с его кожи толстый слой пота и крови. Услышав знакомый голос, тот, который он уже и не надеялся услышать, Агриаф бросился со всех лап к далёкому силуэту.       — Мутра! Мутра! Мутра! — Невзирая на усталость бежал он.       Его бег разгонял туман вокруг него. Агриаф приближался к знакомой фигуре. Как только до неё оставалось несколько шагов он остановился.       Красный туман сменился на тьму.       Агриафа стоял возле Мутры не веря собственным глазам. Тусклый огонёк мечты что таял в его душе стал оживать. Из глаз текли кровавые слёзы. Он знал что она никогда не простит его. Да и он не сможет простить себя. Единственное что Агриаф понимал так это то, что без Мутры и дочери его жизнь так и пройдёт в том кровавом тумане.       Едва осмелев, он поднял взгляд. Перед ним стояла все та же обворожительная самка крокодила. Казалось, что даже время было не властно над её красотой. Правда сейчас на её прекрасной мордочке была жгучая смесь из ненависти к нему и к самой себе.       «Мне больше некому обратиться. Помоги пожалуйста» — простонала она презирая саму себя.       Агриаф опустил взгляд и увидел на её лапах бледное тело дочери покрытое язвами от страшной болезни что нависла над городом рептилий.       Кровь. Подпись. Сделка.       — Вакцины в городе нет. Те крохи что поставляет Зверополис едва хватит на тысячи жителей. Это хороший способ подзаработать. — Говорил мрачный голос. — Отряд которым ты командуешь будет охранять один из вагонов с вакциной. Нам нужно чтобы ты открыл ворота и впустил нас. Согласен?..       — Мне нужна вакцина, господин Дрирэйк. — Безжизненным голосом сказал Агриаф.       — Ты её получишь, если поможешь нам проникнуть на склад.       — А охрана?       — Мы возьмём её на себя.       Кровь. Подпись. Сделка.       Шёл красный снег. Агриаф медленно двигался по крыше вагона. Вокруг него была бескрайняя площадка на которой расположилось бесчисленное количество ящиков, мешков, контейнеров.       Подающий с тёмного неба красный снег запорошил крышу вагона. Наступая на него Агриаф оставлял кровавые следы за собой.       Он двигался медленно сжимая в лапе нож. Впереди, у края вагона, стоял постовой. Ещё пять минут назад он разговаривал с ним на разводе по охране вагона. С ним, и с десятком других вверенных ему солдат. Он распределил их так чтобы их было удобно устранить по одному не поднимая тревоги.       Агриаф приблизился к нему.       — Это честь служить с вами господин Агриаф. — Развернувшись к нему мордой произнёс знакомый голос. –Сотни вылазок в «Дикие Земли», сотни сражений. Вы один из лучших офицеров в армии…       Удар ножом в самое сердце…       Кровь. Подпись. Сделка. Выполнено.       В голове голос что выносил приговор: «Агриаф Астольж встаньте». Агриаф безропотно поднялся. Голос выносивший приговор продолжал: «Вы обвиняетесь в приступном сговоре с целью похищения вакцины что предназначалась для гордых жителей Репод Сити. Нам не удалось доказать вашу вину, иначе бы по законам военного времени вас давно казнили. Ваш безупречный послужной список так же не даёт усомниться в вашей преданности армии Репод Сити и её гордым жителям. Тем не менее это отменяет того факта что вы главный подозреваемый в этом ужасном преступлении. В виду сложившихся обстоятельств и тяжести преступления вы с позором изгоняетесь из армии генерала Энриэля. Все медали и почести заслуженные вами будут изъяты, а ваши заслуги вычеркнуты. Отныне и навсегда вам закрыт доступ в армию Репод Сити. Позор что вы навлекли на себя будет распространяться на ваших детей…»       Голос что выносил приговор на секунду запнулся. Агриаф стоял в центре зала суда. Опустив голову, он молчаливо слушал вердикт.       Голос.       «Ты хоть представляешь сколько жизней отнял своей кровавой сделкой?..»       А? Кто это сказал? Я? Или тот кто выносил приговор?       Всё тот же вопрос. Бесконечный вопрос: «Почему ты не сдохнешь Агриаф?»       Сколько зверей не получат вакцину и умрут?..       Агриаф стоял в пустой комнате. В бесконечной как само время. Темнота. Лишь тоненький лучик света что падал на Мутру и его дочку. Ей стало намного лучше.       Сделав шаг, он приблизился к жене.       — Прошу, — его голос дрожал, — умоляю. Дай мне возможность видеться с дочкой… Агриаф никогда не забудет выражение морды: безжалостное, полное ненависти и злобы к нему и самой себе. Агриаф продолжал говорить: «Я знаю безопасное место. Райончик огороженный стеной. Там живут хорошие звери. Там ты и дочка будете в безопасности»       — Я никогда не прощу тебя Агриаф. Никогда. Почему наш сын умер, а ты не сдох? —       Выдавливала из себя Мутра.       Агриаф опустил голову. Если бы он знал ответ. Мутра продолжала с такой злостью, на которую способна лишь мать потерявшая дитя:       — Я никогда не позволю тебе видеть дочь.       — Я понимаю. — Покорно согласился Агриаф. — Я прошу лишь возможность видеть её хотя бы издалека. Я никогда не подойду к ней и не заговорю. Умоляю, дай мне возможность хоть изредка видеть её и знать что у неё всё хорошо. Это всё что я осмеливаюсь просить…       Вырвав душу Мунта кивнула, добавив: «Если ты хоть на шаг приблизишься к нам, я убегу из райончика и ты больше нас никогда не увидишь».       Так умирал Агриаф… Вот только… вот только…       Он давно уже был мёртв.       Агриаф стал чувствовать боль. Всё его тело болело от ужасных ран. Подняв пред глазами лапу он с ужасом наблюдал как живые пальца на лапе стали отваливается словно он гнил заживо.       Он попытался понять, где находиться. Огляделся. Он шёл по крышам старых домов. Он шёл по шатким веревочным лестницам соединяющие дома. Над головой пылало алое солнце. Багровое небо извергало кровавый дождь. Опустив взгляд Агриаф поглядел вниз. Там внизу, между домами, находилась орущая в агонии бесформенная масса из живой плоти. Тысячи зверей утопали в крови. Их тела переплелись между собой. Вывернулись наружу. Все это походило на огромный живой организм что терзал сам себя, мучил, отрезая кусочек за кусочком.       Ор тысячи изуродованных трупов задавал лишь один вопрос: «Почему ты не сдохнешь Агриаф?»