Зверополис. Столько стоят мечты

Действие последнее. По следам прошедшего крокодила. Сестра Призрака и Тьмы

      Двое крепких головорезов закинули лапы Храмира себе на плечи и понесли раненого военачальника отряда «Багровых Когтей». Храмир едва волочил лапами по земле. Его голова была опущена. Вся грива была заляпана свежей кровью. Волосы на гриве скомканы; сплестись между собой, вязкие словно на них кто-то пролил сахарный сироп. Повязка что закрывала уродливую рану оторванной нижней челюсти уже не могла впитывать поступающею кровь. Алым пятном тряпка на ране подобно намоченной губке извергала из себя излишки жидкости.       Когда льва протащили мимо главы «Багровых Когтей» — Таблагона последний расстроенно-рассержено поглядел на Храмира. Столь сильное ранение опытного военачальника не так сильно беспокоило его, нежели репутационные потери. Атака на райончик Дрирэйка только-только началась, а он уже потерял одного из лучших бойцов. Приподняв голову Таблагон бросил косой взгляд на жирафа. Последний лишь мельком сравнил раненого льва взглядом, тотчас же потеряв всякий интерес к нему. Несмотря на это Таблагон заметил во взгляде Дранси ироничную насмешку. Именно она вызвала у Таблагона приступ негодования. Он конечно мог произнести что наподобие: «Это никак не отразится на наши планы», «Война вещь непредсказуемая» или «У меня есть в запасе ещё главнокомандующие», но оправдывается Таблагон не хотел. Гордость не позволяла ему это сделать. Хоть он отчетливо понимал что такая крупная сделка с Дранси, что несла ему беспрецедентные барыши, обязывала его и его отряд «Багровых Когтей» показать всеми силами что они стоят каждой вложенной в них монетки.       Решив для себя что это «недоразумение» сгладится тем фактом что пустые клетки для рептилий, которые были за их спинами, вскоре наполняется «товаром» для Дранси и последний не усомнится в их профессионализме Таблагон решительно двинулся вперёд. Но перед этим он схватил за лапу одного из своих подчинённых. Дёрнув его к себе, он тихо прошептал ему в ушную раковину: «Позови её. Скажи, чтобы она взяла командование на себя». Голос Таблагона был строгим, рассерженно-угрожающим. Кивнув, головорез бросился исполнять приказ и вскоре скрылся в бесконечном потоке бандитов что двигались к разрушенным воротам, маневрируя между ними и сотнями клеток.       За всем этим безмолвно наблюдал секретарь Кааша — Микрошель. Одетый с иголочки стройный самец аллигатора, что всем видом походил на обычного офисного работягу не вписывался в разношерстную армию идущих мимо него головорезов. Ему казалось если он пошевелится, то его мгновенно схватят и засунут в одну из тех клеток. Единственное что его успокаивало так это медальон на его шеи — некое подобие «знака неприкосновенности», что выдал ему Таблагон. Пока он его носит никто из бандитов не посмеет его тронуть и пальцем.       Вывел из транса Микрошеля спокойный голос Дранси.       — Пойдёмте мистер Микрошель. — Донеслось откуда-то сверху. Подняв голову, секретарь Кааша поглядел на каменную морду жирафа. Он хотел ответить — «Хорошо господин Дранси», но как только захотел произнести вышеупомянутые слова понял что его челюсть, да его самого, трясло так сильно что он не смог бы выдавить из себя и слога не запнувшись. В ответ Микрошель кивнул и последовал вслед за жирафом. За ними двинулся Таблагон.       Пока армия «Багровых Когтей» углублялась вслед за идущими как танки гигантами-слонами за их спинами. среди шагающей толпы головорезов, между пустых клеток. два бандита положили стонущего в агонии Харамира.       — Зови лекаря. — Тяжело дышав приказ один бандит другому. Последний бросился исполнять приказ.       Но не успел он протиснуться между плотными рядами идущих собратьев как они тут же расступились сами. Резко остановившись и, казалось, забывший что ему нужно бежать за лекарем головорез слегка вздрогнул.       Словно Моисей раздвигающий море, так и она идущая навстречу раненому Храмиру оттесняя от себя толпу головорезов.       Высокая, довольно худая львица двигалась уверенным шагом. Несмотря на то что по всем габаритам она уступала самому хлюпкому бандиту из «Багровых Когтей» никто из них не осмелился перегораживать ей путь. Даже наоборот. Казалось, что здоровенные крепкие громилы увидев стройную львицу, что едва доставала им до плеча, сами расступались перед ней: проявляя если не страх то покорное повиновение.       Её шаг был быстрым и уверенным. Взгляд сосредоточен, словно она видела цель и шла напролом прямо к ней, заранее обдумав все возможные варианты событий. Ещё больше удивляло небольшое количество брони одетой на львице. Длинная кольчуга сделанная явно на заказ из легких сплавов металла. Кольчуга была подобно вечернему платью: смыкалась на шее как ошейник, покрывала грудь и плечи, рукава из сотен колец доходили до запястий.       Кольчуга закрывала живот и бёдра, лишь ниже шёл длинный вырез по обеим сторонам нижних лап: от бедра до подола кольчуги, что заканчивался на уровне колен. Под кольчугой была незаметна белая длинная рубаха. Лишь широкий воротничок, что выступал на шеи, да рукава на запястьях, выдавал её. На бёдрах красовались узкие плотные штаны несвойственного для такого «дресс-кода» кипельно-белого цвета. Они прилегали к телу так плотно что порой казалось что на львице были надеты лосины. Из прочих элементов защиты можно было выделить невероятно широкий кожаный пояс, надетый поверх кольчуги. Он охватывал почти весь живот. Именно к нему крепилось оружие львицы. На левой стороне бедра свисал, держась на кожаной застёжке-ремешке, широкий акинак. С правой стороны, покачиваясь на длинной верёвке, сложенные в кольца, раскачивался шэнбяо.       Кожаный пояс довольно сильно сдавливал талию львицы, крепясь со спины на нескольких ремешках. Талию так же украшали два обычных куска красной ткани. Обмотанные вокруг талии они были довольно длинные отчего часть их свисала по краям бёдер.       На груди виднелся кожаный нагрудник. Точнее его половина, что защищала лишь одну сторону груди. Лямки нагрудника обволакивали плечи и грудь львицы так же соединяясь на спине с помощью ремешков. Назвать это защитой можно было с большой натяжкой, хоть она таковой и являлась. Этот полу нагрудник был предназначен для защиты груди от тетивы, когда при спуске стрелы бечёвка могла задеть довольно сильно выпирающею грудь львицы. Сам же лук крепился на спине и был относительно мал, даже по сравнению с небольшими размерами свой хозяйки.       Что касается стрел, то их тащил косолапы самец аллигатора. Его вид был настолько убогим что вызывал лишь отвращение и жалость. Лапа сам тянулась к мечу чтобы окончить его страдания, да и свои — смотреть на него было невероятно больно. Даже Квазимодо не позавидовал такой участи.       Из-за невероятно сильного сколиоза его позвоночник изогнулся дугой, скрутился как запутавшаяся змея. Нос упирался в землю, а невероятно высокий горб походил на небольшой холм. То что его голова была внизу было лишь плюсом, так как окружающие не могли видеть все то уродство что произрастало на его морде в форме неправильно сросшейся челюсть огромным количество язв и бородавок, что как волдыри заполнили всю его морду.       Всё его тело было одним большим синяком, покрытым тысячами ран от ожогов и порезов.       Безумные, опухшие красные глаза, один из которых выпячивал, другой, из-за сломанной дуговой брови, впал в глазницу так глубоко что его едва можно было увидеть. Всё это было обильно сдобрено многочисленными шрамами от ожогов. Некоторые из которых были совсем свежие, отчего можно было разглядеть запечённую свежую плоть, сквозь которую проглядывались гнойные язва на «обглоданной» кости. Он семенил и косолапил одновременно. Нижние лапы, что были переломаны в разных местах при ходьбе мотались в разные стороны. Казалось что это уродство вот-вот упадёт. Каждый свой шаг он сопровождал непонятными звуками, что заглушало громкое дыхание. Он дышал так словно в лёгкие постоянно попадала вода. Он отхаркивался, пуская из беззубой пасти красно-жёлтую слюну. Снова вдыхал, втягивая всё что не успело упасть с подбородка обратно в носоглотку. Из глаз сочился гной. Он едва разбирал дороги.       Он был абсолютно голым если не считать нескольких грязных верёвок что оплетали его бедра, грудь и горб, и походили на портупеи. Впрочем, его нагота была скрыта огромным количеством мешков и сумок. Он был обвешан ими как вешалка в день когда в дом пришло огромное количество гостей. Из всего это барахла что он тащил на себе выделялся колчан со стрелами.       Можно было считать единственным чудом, если не считать того как при таком деформации тела, болезней и многочисленных ран он ещё оставался живым, так это то как он всё это мог нести.       Прижимаясь мордой к земле при ходьбе, он помогал себе верхними лапами, что как нижние были много раз переломаны. Из-за того, что кости неправильно срослись его лапы напоминали извилистую железную дорогу. Когда он двигался на четвереньках то напоминал паука.       Зад был задран вверх. Хвоста не было, был только обрубок длиной десяток сантиметров. Скукоженная, морщинистая зажившая рана на обрубке, что когда-то была хвостом, при ходьбе слегка моталась как шматок сала.       Кожаный ремень проходящий вдоль бёдер, вокруг хвоста, между промежности закрывал анус. Это хоть как-то сглаживало неприятный вид, если не считать того что сквозь ремень выпирали набухшие из-за тромбоза и воспаления геморроидальные вены. С них постоянно сочилась кровь. Стекая по внутренней стороне бедра она застывала на корке из засохшей крови и остатками фекалий, изредка падая вниз отчего за созданием тянулся кровавый след.       Всё что самцы называют достоинством было отрезано под корень. Образовавшиеся широкая рана с небольшим отверстием откуда постоянно капало что-то темно-красное с желтым оттенком напоминало покрытую прыщами подмышку.       Ремень натирал те места, с которыми соприкасался, вызывая красное раздражение на коже, что уже давно переросло в темные, похожие на синяки пятна, которые казалось ещё немного и взорвутся, выплеснув наружу багряную кровь с едкой желчью. Про запах можно было не говорить. Все, мимо кого проходил уродец, отводил взгляд и затыкали нос лапами. Порой им казалось, что они попали в зловонную яму полную разлагающейся плоти.       Как его звали? Никто не знал. У него не было имени с рождения. Львица, что купили его на рынке рабов в Репод Сити, называли его Колчан — большего, чем нарицательное «имя» вещи он не заслуживал.       Можно сказать, что Природа жестока и извращённо в своих деяниях… но вот только некоторые звери могут дать ей сто очков форы. Те немногие из головорезов кто знали Колчана до того как он попал в лапы львицы уже не видели в этом уродливом куске едва живого смрада молодого парня лет восемнадцати.       На рынке рабов он стоил дёшево. Нет, всё дело было не в уродстве — десять лет назад этот самец аллигатора был обычным крепким мальчуганом. Единственно за что сбрасывали цену так это его умственные способности. Неизвестно чем именно болел малыш, но он едва годился даже для простейшей умственной работы. Максиму на что хватало его развития так это таскать что-нибудь. Он плохо говорил, постоянно заикаясь. Часто забывал буквально сразу же как ему это сказали.       Так что быть большим чем ходячим багажом для всевозможных вещей он не годился. Львице хватало и этого. Единственное что её печалило так это то, что игрушка для её больных фантазий всего за десять лет пришла в столь плачевное состояние. Так что приходилось постоянно «подкармливать» Колчана наркотиками чтобы он хоть как-то мог исполнять свои обязанности. За десять лет это доза стала довольно внушительной. Как бы печально ей не было расставаться со старой игрушкой, язык которой на протяжении десяти лет был использован ею в качестве живого биде, она не хотела. Да и азарт в вопросе: «Сколько ещё проживёт этот парень?» часто будоражил её. Колчан старался не отставать от львицы. Опираясь не три лапы он косолапил за нею.       Один из головорезов, чья морда сморщилась от отвращения так сильно что казалось он постарел на сто лет, заприметил как в одной лапе уродца находилось что-то что напоминало скомканный в тарелочку пальмовый лист. Что было в «блюдце» бандит не знал, да и честно, не желал знать. Но чтобы там не было Колчан с жадностью пожирал это облизывая лист языком, издавая при этом отвратительные звуки чмоканья. Чем бы не кормила его львица, судя по худощавому телосложению уродца, чьё тело напоминало скелет обтянутый кожей, этого явно не хватало.       — В туалет уже сходит нельзя. — Проходя мимо головорезов нервно произнесла она. — Чё у вас случилось? Где Храмир?       Она хотела продолжить негодовать по поводу местной пищи от которой у неё не сваренные желудка отчего приходилось по долгу находится в уборной, да ещё в такой важный день, но заприметив окровавлено льва мгновенно изменилась. Рванув с места как стрела она оказалась возле Храмира.       Её морда покрылась фарфоровой маской горести. Бездушные глаза наполнились безвкусными слезами. Присев, она оглядела льва.       Опершись спиной о клетку Храмир извергал потоки крови из того что раньше было челюстью. Всё его тело ослабло, словно он был пьян. Глаза закатились, а голова упала на бок открыв часть ужасающей раны, сквозь которую можно было разглядеть несколько острых клыков верхней челюсти что как сталактиты выпирали из обожжённых десен.       Храмир потерял сознание.       — Госпожа Суткуб я уже послал за лекарем. — С лёгкой дрожью произнёс один из головорезов что притащил главнокомандующего. Смотря на раненого льва, он решил предложить. — Есть обезболивающее. —       С этими словами он вытащил из поясной сумки сверток с серым порошком. Протянув, продолжил. — Это облегчит боль.       — Нет-нет, — с излишней материнской заботой отмахнулась львица, — братик не принимает наркотики. — Она продолжала с нежностью мертвеца смотреть на тело Храмира. — Он заботится о своем здоровье. Да и для меня его здоровье очень важно. Наркотики плохо влияют на семя самца, делая его непригодным.       Слегка ошарашенный сколько не ответом сколько манерой речи львицы, что походила на романтические шёпот, головорез убрал свёрток обратно. Он продолжал наблюдать.       Пальчики львицы упали на висок Храмира и двинулись нежно вниз. Приласкали щёку. Задели окровавленную повязку. Прошлись по гриве волосы на которой слиплись и застыли как леденец. После чего её когти покарябали защиту на животе, и, задев ремень, упали на пах. Обхватив выпирающею часть самца лапой она стала сдавливать её словно пытаясь на ощупь определить его размер.       — Хвала Судьбе, самое ценное не пострадало. — Выдохнув с каким-то благоговением произнесла она. Продолжила шепотом. — Мой братик всё ещё сможет подарить мне детишек.       Её шёпот прервал голоса за спиной.       — Сюда лекарь. Быстрее-быстрее.       Из толпы головорезов выбежал тот самый бандит которого отправили за помощью. За ним следовало два «доктора» вид которых ничем не отличался от вида окружавших их бандитов.       С неприязнью обойдя Колчана, они приблизились к раненому льву.       — Нужно отнести его. — Увидев окровавленного Храмира решительно произнёс один из врачей. — Берите, быстрее.       Сидевшей возле брата львицы уже не было рядом. Как только она услышала голоса то быстро встала и подошла к ближайшему головорезу — тому, кто тащил Храмира. Подойдя вплотную, она задала лишь один вопрос: «Кто?»       Больше не удостоив взглядом брата она всё тем же быстрым и решительным шагом двинулась к сломанным воротам райончика Дрирэйка. За ней, едва поспевая, последовал бандит, за которым двинулся Колчан, что уже успел доесть своё «лакомство» и принялся жевать пальмовый лист.       — Один из защитников райончика, — изредка переходя на бег отвечал бандит, — всё произошло быстро, я сам толком не успел ничего разглядеть. Ваш брат хотел казнить его…       — Где он?       Спросила львица, проходя мимо небольшой повозки, куда покрытые свежей кровью головорезы закидывали куски порубленного как суши аметистового питона.       — Урод скрылся в одном из зданий. За ним погналось пятеро. Господин Храмир приказал брать его живым. Думаю, что скоро вы его увидите мэм. Ничего не ответив львица лишь ускорила шаг. Всё ближе и ближе взломанный проход в райончик.       У поверженных ворот в райончик Дрирэйка.       Переступив через «порог» райончика Микрошель едва мог сдержать рвотные позывы. Содержимое желудка само рвалось наружу.       Даже несмотря на то что головорезы уже стащили мертвые тела защитников райончика в ближайший дом вся улица была залита кровью.       Микрошель заткнул лапами пасть, когда его нижняя лапа чуть не наступила на чьи-то мозги, размазанные по асфальту. Самец аллигатора задрал морду вверх в надежде глотнуть свежего воздуха, но духота, что как ни странно стояла в этом месте в это прохладное утро, не позволила ему это сделать.       Его глаза уперлись в голубое небо. Шум идущих мимо него бандитов глушил бешеный стук его сердца. Всё о чём сейчас мечтал Микрошель так это не белвануть. Продолжая проталкивать в глотку слюну, он боролся с позывами что было силы.       В голове засела ужасающая мысль: «Это я рехнулся? Или этот мир сошёл с ума?»       Распахнув глаза, он смотрел на голубое небо, что сотрясал топот сотен зверей и звук металла, черкавшего асфальт.       До него донёсся почти детский голос.       — Смотри биатик.       — Ага.       Кое как поборов рвотный позыв Микрошель опустил голову. Мимо него, волоча за собой огромную клетку, тащилось два самца крокодила. Одни из них указывал на кровавое пятно и разбросанные вокруг части чей-то головы, которые вскоре практически исчезли так как сотни лап головорезов прошлись по ним. Прилипшие к «подошве» куски смешались с пылью на асфальте.       Голова закружился. Едва не потеряв сознание Микрошель оперся об случайное плечо проходящего рядом бандита.       — Отвали. — Одернув плечо грубо произнёс головорез.       — Простит… — Микрошель не мог закончит слово.       Он почувствовал себя в стельку пьяным. Лучше это было так…       Собрав остатки сил, он двинулся вперёд вслед за длинной фигурой жирафа что следовал к площади за слонами.       «Это неправильно. Господин Каашь должен узнать об этом» — думал самец аллигатора.       Фигура покачивающегося стройного самца аллигатора лишь задела взор львицы, что уже добралась до ворот. — Вот это здание. — Указав лапой в ближайшее у входа здание сказал головорез шедшей за ней. — Там он скрылся. Ребята наверняка поймали его…       Его болтовня, казалось, проходил мимо ушей львицы, но на самом деле это было не так. Она всё отчетливо запомнила.       Львица остановилась у задержавшегося Таблагона. Встав рядом, она спокойно произнесла:       — Сэр.       Покосившись на неё, он коротко произнёс:       — Суткуб — ты за брата.       — Поняла.       Она двинулась дальше, но голос командира её остановил:       — Не подведи меня.       Строго сказал Таблагон.       — Можете на меня рассчитывать сэр.       Произнеся эти слова, она двинулась в указанную головорезом дверь.       Не сказать, что эти слова успокоили Таблагона. С мрачным видом он двинулся вперёд.       Львица в один прыжок перемахнула ступеньки крыльца и оказалась в коридоре. Оттолкнув раскуроченную дверь, она бросила быстрый взгляд налево. Там, в большом зале, которую наполняли койки лежала гора трупов — защитники райончика. С правой стороны была лестница, на ступеньках которых валялись куски какой-то мебели.       — Мэм…       Зашедшей за ней головорез не успел закончить предложение как лапа львицы упала на кончик его челюсть приказав тем самым замолчать. Повинуясь, бандит покорно подчинился. Молча наблюдая за львицей, он увидел, как последняя в два прыжка забралась по лестнице на второй этаж. Её шаги были бесшумны. Казалось она не касалась ступенек.       Второй этаж: перед взором львицы возникли два трупа головорезов. Уши дернулись в разные стороны, уподобившись эхолокации у летучих мышей. Переступив через трупы, она поглядела на лестничный проём — третий этаж.       Головорез, что остался на первом этаже, последовал за ней. Но как бы он не старался наступать тихо и аккуратно скрип прогнивших ступенек сопровождал каждый его шаг. Когда он поднялся на второй этаж и увидел двух мёртвых собратьев львицы уже не было. Лишь тяжёлые шаги косолапого Колчана что наконец добрался до первого этажа. Его тяжёлое дыхание заглушало лязг металла клеток с улицы. Вид двух мёртвых головорезов которых он хорошо знал — и это была не дворовая шпана, что хочет «стрельнуть» сигаретку, заставило его содрогнулся.       Вынув меч, он мрачным взглядом прошелся по коридору и дверям что были по обеим сторонам стен. Вдруг этот урод где-то спрятался? Не сводя глаз с коридора он спиной двинулся к лестничному пролёту.       Третий этаж.       Львица бессердечным взглядом глядела на тела ещё трёх павших от рук неизвестного защитника райончика. Её взгляд был похож на бездушную машину — сканер что лишь оценивал произошедшее: без эмоций, без переживаний — лишь безмолвный интерес.       Весь коридор был залит кровью. Одно мёртвое тело возле лестнице ещё два чуть дальше по коридору. Её внимание привлекло одно тело бандита, с которого кто-то снял всю одежду. Кусочки отрубленных пальцев.       Не желая наступать на запёкшуюся кровь, она наступила на мёртвое тело головореза. Её глаз заметили кровавые следы на лестнице — она вела на крышу. Прыгая-порхая как бабочка она перепрыгивала «море» крови что заполнял коридор, по трупам головорезов, пока не добралась до лестницы.       Кровавые отпечатки чьих-то лап на секунду привлекли её внимание. Оторвав от них взгляд, она поглядела наверх. Открытый «люк» на крышу.       Немедля ни секунды она двинусь наверх.       — Госпожа? — Тихо произнёс следующий за ней головорез. Его лапа стал сильнее сжимать рукоятку меча, когда он заприметил тела трёх погибших бандитов. — Чё за ху?..       Крыша.       Ловко выпрыгнув из «люка», львица оказалась на крыше.              Минутами ранее…       Люк распахнулся, оставив на обратной стороне кровавый отпечаток лапы с отрубленными пальцами. Свет ударил в безжизненные глаза Агриафа, что глядели на этот Мир как на что-то кроваво-жуткое. С трудом перебирая лапами он выполз на крышу, чем тут же вызвал у снайперов, затаившихся в винтообразных зданий, интерес.       В одном из винтообразных зданий.       Крыши райончика были зачищены так что собравшиеся на разных этажах снайпера могли расслабиться — их дело было выполнено. А проломленные ворота и толпа бандитов что стала заполнять райончик лишь доказывали полный контроль.       Всё что им осталось так это следить за теми безумцами что захотят покинуть райончик спустившись со стен или зданий что окружают «тюрьму». Для этого нужен был лишь один зверь — смотрящий за периметром.       Именно он подал голос группе снайперов что отошли от окон и обсуждали насущные проблемы.       — Босс. — Всмотрелась в оптический прицел стационарного скорпиона сказал один из бандитов, когда в оптике «рыбьего глаза» появился шатающийся самец крокодила.       — Чё там? — Делая глоток крепкого кофе отозвался один из толпы снайперов.       — На левом здании, что у ворот, на крыше фигура. — Доложил смотрящий.       — Кто там может быть? Мы же всех перебили. — Недовольно выдал старший.       Поставив глиняную чашку на стол, под молчаливые взгляды подчинённых, он двинулся к смотрящему, попутно сняв с пояса бинокль.       Подойдя, он вскинул бинокли и пригляделся.       — Ты чё наших не различаешь? На одежду погляди. — Всматриваясь в фигуру Агриафа, что стянул с мёртвого бандита шмотки, осуждающе-нравоучительно выдал главный снайперской группы.       Потеряв всякий интерес, он вернулся к компании сослуживцев чтобы продолжить беседу.       Смотрящий хотел добавить что странный крокодил выполз на четвереньках из люка и едва поднялся на нижние лапы, но прикинув обстоятельства: они уже прорвали периметр и продвигались дальше, сотнибандитов заняли внешние улицы райончика, наркотики что часто употребляли пехотинцы «Багровых Когтей»… и, наконец, босс прав — тот что был на крыше был в их форме — такое спутать нельзя, решил промолчать.       Вновь прильнув глазом к прицелу, он смотрел как качающая фигура Агриафа медленно двигалась к лестнице что соединяла здания.       Разум израненного самца крокодила медленно начал приходить в себя. Действие сильного наркотика стало спадать. Находясь одновременно в этом мире и аморфном мире хаоса собственный мыслей Агриаф повернул головув сторону винтообразных домов. Он не видел снайперов лишь обветшалый фасад здания покрытые вьюнами да заколоченные окна. Он не видел, но точно знал — за ним пристально наблюдают.       Даже находясь под действием наркотиков Агриаф на подсознательном уровне знал, что нужно делать. Всю жизнь проведя на поле брани он до мозга костей был военным офицером. Это было на уровне инстинкта.       Подняв лапу, он поприветствовал «незримое око».       В оптическом прицеле снайпер увидел махающего ему «собрата». Это окончательно успокоило его. Это, а ещё тот факт, что тот, на крыше, явно переборщил с наркотиками. В отличии от снайперской группы, где не то чтобы наркотики были табу, но даже спиртное, отчего все довольствовались крепким кофе, пехотинцы часто употребляли запрещённые вещества в качестве обезболивающего, да и во время битвы.       Потеряв всякий интерес к Агриафу снайпер бросил взгляд на товарищей. Запах крепкого кофе манил его лаская ноздри.       Опустив окровавленную лапу с обрубками вместо пальцев Агриаф медленно двинулся вперёд.       Голова раскалывал от громогласного крика. Сотни голосов кричали прямо в его голове. Всё тот же вопрос, на протяжении вечности: «Почему ты не сдохнешь Агриаф?!» Не в силах избавиться от них вояка в противовес повторял лишь одну фразу, читая её как мантру: «Прошу, позволь мне увидеть дочку… прошу, позволь мне увидеть дочку… прошу, позволь мне увидеть дочку…»       Львица очутилась на крыше.       Небольшой пост у края здания обложенный мешками. Сломанный стол. Бесчисленное количество разлетевшейся по крыше посуды: треснувшие кувшины, тарелки и кружки, сломанный магнитофон, стулья, остатки еды — пиршество что устроили тут члены борёкудана. Искорёженная палатка, в дебрях которой лежало обнажённое тело девушки. Всё это было сдобренное кровавыми пятнами что выливалась из мёртвых тел, разбросанных то тут, то там.       Всё это безумие было для львицы безмолвным фоном недостойным внимания. Как только она очутилась на крыше её взгляд поймал пошатывающуюся фигуру самца крокодила что двигалась по мосту соединяющее это здание с соседнем. Она замерла как снайпер перед выстрелом.       — Мэм? — Голос из люка.       Ушки львицы дёрнулись ещё до того, как идущий за ней головорез подал голос. Этот увалень выдал своё место расположение едва наступив на третий этаж.       Выглянув из люка, бандит широко раскрыл глаза, как только заприметил фигуру Агриафа.       — Это он…       Выпрыгнув из люка с мечом на перевес, захотел крикнуть он. Замершая львица быстрым движением лапы вновь прикрыла ему челюсть. Она даже не смотрела на него не сводя глаз с фигуры. Просто вскинула лапу и зажала кончик челюсти самца крокодила.       — Позвольте я догоню его и притащу вам. Этот урод получит по полной программе за то, что сделал с вашим братом мэм. — Шёпотом, практически моля, просил головорез.       — Не тронь его. Следи. — Ответила львица.       Отдав приказ, она с проворством кошки исчезала обратно в люке оставив недоумевающего бандита одного. Сжимая в лапе рукоять меча, он боролся с искушением напасть на петляющую фигуру вояки.       Порывам ветра львица спустилась на первый этаж.       «Да где ты проклятый Колчан?» — мысль в её голове проскользнула в тот самый момент, когда она очутилась на лестнице между первым и вторым этажом. Уродец боролся со ступеньками. И судя по тому, что он преодолел всего три это борьбы была явно не в его пользу. Тело Колчана покрылась толстым слоем пота. Он фыркал и сопел словно взбирался на огромную гору.       Спустившись до его уровня, львица быстро расстегнула один из кармашка на одной из многочисленных сумок. Первое что она оттуда вынула так это рацию. Повесив её на пояс, она достал толстую папку с документами.       Положив её на горб Колчана она быстро перелистнула несколько исписанных листков. В этой папке находилась вся информация о райончике Дрирэйка. Досье на всех жителей. Расписание дежурств. Имена зверей на сменах по охране райончика. Здесь была подноготная всего что нужно было для операции.       Листая папку, она машинально думала — «Утренняя смена. Ночная смена. Имена. Имена военных. Самец крокодила».       Выстрельнув дугообразным когтем из лапы, она прошлась им по именам в списке ища имя того, кем была та шатающаяся фигура.       «Агриаф Астольж» — прочитала она.       Возле этого имени стояло три крестика — крайне опасен, ликвидировать в первую очередь.       Зацепив вкладку с зелёной биркой и надписью: «Досье» на толстой папке львица перелистнула. Прошло не больше пяти секунд и перед её глазами красовалась досье на Агриафа Астольжа. Бегло пройдясь по исписанной линовке, она наконец нашла интересующею её информацию.       «Семейное положение. Был женат. Жена Мутра Станта. Сын погиб в одной из операций в «Диких Землях». Есть дочь»…       На морде львицы возникла зловещая улыбка.       Единственно что ей мешало так этот то, что в досье не было указано место проживания жителей райончика. Для их операции это было не так важно. И теперь это «не важно» костью в горле застряло в глотке львицы.       Убрав папку обратно в сумку, львица полезла в соседний кармашек сумки что была рядом.       В её лапе появился небольшой целлофановый пакетик с плотной застёжкой внутри которого было что-то мягкое, что едва шевелилось.       Всё это время возле её нижних лап смиренно стоял Колчан. Стараясь отдышаться, он покачивался как гнилое дерево.       Положив застёгнутый целлофановый пакетик на ладонь львица пригляделась.       «Отлично, живая» — мысль в её голове.       Внутри плотного прозрачного пакетика, что был смят так словно оттуда выкачали весь воздух находилось тело небольшой ящерицы. Скорчившись как эмбрион она была подобна куску мяса в пакете с шашлыком что продают в магазинах; когда дотронешься она скользила внутри пакетика вместе с непонятной серо-желтой жидкостью. Сам пакетик едва заметно надувался и сдувался как едва живое лёгкое.       Когда львица раскрыла плотную застёжку в её нос ударил едкий запах продуктов жизнедеятельности. Даже не поморщившись она перевернула пакетик и скользкое тело ящерицы измазанная в собственных экскрементах вылетало наружу словно новорождённый из утробы матери.       — А-а-а-а-ах…       Раскрыв пасть, ящерка начала жадно глотать воздух. Но как изнеможённый путник, который не может напиться воды так и она не могла надышаться воздухом. Упав на четвереньки, она стала откашливаться: в эти перерывах вновь глотала воздух, захлёбываясь.       — Кхе… кхе…       Кашель. Жадные глотки воздуха сменило тяжёлое дыхание. Всё это время львица со спокойствием штиля в океане глядела на ящерку.       — Гос… госоода… госпожа. — Смогла выдавить из себя ящерка.       Стоя на коленях, она подняла запачканную мордочку и поглядела на львицу.       — Есть задание, — проговорила быстро последняя, — если справишься я выкуплю у Дранси свободу для твоего сына.       Дрожащие глаза ящерки замерли на безмолвной морде львицы. Она всецело внимал каждому её слову, словно мир вокруг перестал существовать.       — Не справишься, я выкуплю у Драсни твоего сына и прикажу Колчану проглотить его целиком.       Продолжать то, что произойдёт в желудке аллигатора с сыном ящерки не было необходимости. Дрожь что почувствовал на своей ладони львица говорила сама за себя.       Ящерку трясло словно у неё случился приступ эпилепсии.       — Я с-с-спралюсь госпожа. — Покорно опустив голову ответила ящерка.       — Тьфу.       Львица поднесла ладонь с ящеркой ближе к губам и сплюнула скопившуюся в пасти слюну.       — Вымойся. — Приказала она       Огромная пузырящиеся как пена вязкая жидкость упала на голову ящерки. Она закрыла глаза, когда обволакивающая её слюна стала покрывать грязное тело. Не теряя времени, ящерка стал размазывать слюну по телу смывая собственные нечистоты, которыми измазалась в душном пакетике.       Пока ящерка принимала «душ» львица достала сумку для малых представителей рептилий. Положив её на соседнюю ладонь, она соединила обе лапки словно широкий плот-лодочку.       — Времени мало. — Уточнила львица.       Ящерка ускорила движение: размазывая слюну львицы по всему телу она торопилась как могла, и не закончив, быстро перепрыгнула на соседнюю ладонь. Подбежала к сумке.       — Тут всё необходимое. — Сказала львица. Она смотрела как ящерка дрожащими лапами стала вынимать из сумки простенькую одежду, состоящей из серой длинной туники подол, который на силу закрывал бёдра. Львица продолжала говорить как автомат по выдачи монет: безжизненно и холодно. — Одежда, рация, она настроена на мою чистоту, верёвка.       Всё это уже было на теле ящерки и в её лапках. Скрученную верёвку она перебросила через плечо, а рацию прикрепила к поясу коим была обычная нитка. Пока ящерка вытаскивала содержимое сумки и одевалась, львица присела и опустила измазанную в слюне и экскрементах лапу, поднеся её к носу Колчана. Последний как верный пёс стал слизывать с шерсти все что было, сопровождая всё это чваканьем. Его язык, соскребающий скверну с ладони, щекотал ладони львицы.       «Славный малыш, — сладостный от наслаждения мозг пронзила грустная мысль, — если ты умрёшь мы с братом будем скучать по твоему язычку в наших задницах». Когда ящерка была готова львица метнулась по лестнице вверх попутно проводя липкой ладонью по перилам, избавляясь от слюны уродца.       Через секунды она вновь стояла на крыше.       — Где он? — Не увидев фигуру Агриафа спросила львица у оставлено на крыше головореза.       Бандит указал лапой на маленькую фигуру что была на крайнем здании райончкика — именно поэтому маршруту выдвигался патруль для охраны периметра.       Львица, опустила ладонь с ящеркой на настил крыши. Ящерка спрыгнула.       Развернувшись, она ждала указаний.       — Самец крокодила. Бывший вояка в нашей униформе. Имя — Агриаф. Сильно ранен, отсутствуют часть пальцев. Проследи за ним. Когда он придёт в дом к семье вызовешь меня по рации и выведешь меня на его дом. Когда я окажусь там вместе с его семьёй — сделка окончена.       Кивнув, без лишних словно ящерка со скоростью молнии, упав на все четыре лапки бросались к краю здания, оттуда по верёвочной лестнице на крышу соседнего здания.       — Не проще было его схватить сейчас? — Логично спросил бандит.       — Ошибка моего брата тебя ничему не научила? — Лаконично ответила львица. Продолжила, словно читая Агриафа как открытую книгу. — Этот ублюдок живым нам не дастся. Он спрыгнет с крыши если потребуется.       «Обычно такие борются за жизнь лишь в одном случаи. Пока жива мечта» — Эту мысль она произнесла про себя.       Сработает ли план львицы? Не умрёт ли Агриаф по пути от лап бандитов? Не умрет ли его семья до того, как она осуществит свою месть? Не посадят ли их в клетки? Казалось, для львицы это было не столь важно.       Закончив с личной вендеттой, она спустилась на первый этаж, так быстро что задумавшийся над этими вопросами головорез не сразу понял, где его главнокомандующий.       — За мной Колчан.       Проходя мимо уродца что, почти поднялся на первый этаж скомандовала львица. Она вышла на улицу растворившись в пыли от сотен клеток что тащили по асфальту.