Зверополис. Столько стоят мечты

Миниатюрная куколка Миакела

      Миакела, поздоровавшись с Юсефером, что проходил мимо их двери в спальню, быстрым шагом двинулась по коридору. Она топала. По крайне мере ей так казалось, даже несмотря на то что весь коридор был покрыт ковром. Отчетливо «чеканная» каждый шаг Миакела выдала на морде такую злобу что любой кто сейчас повстречался бы на пути отпрянул в сторону прижимаясь к стенке, втягивая живот и мечтая провалится сквозь стену.       От гнева на мужа её трясло, лихорадило как от той заразы что бушевала три года назад в Репод Сити.       «Кусок блювотного мяса, жирный мешок говна, мразь напыщенная, мелкочленый головастик с пустыми яйцами, выгребная яма гниющих испражнений», — вспоминая все обидные слова из собственно лексикона разгневанная самка крокодила даже не заметила как начала говорить в слух: — Надо было тебе откусить твой мелкий член ещё вчера, — она поморщилась вспоминая вчерашний вечер и то что сделала Дрирэйку в банной комнате. И тут её осенило. Она на секунду остановилась и приоткрыла глаза.       «Так эта тварь ещё вчера договорилась, — Миакела призадумалась, догадалась, — наверняка он приказал Естоку приготовить всё для переезда Астики… — Миакела вздрогнула при упоминании этого имени, — конченная сучка млеков, — выругалась она, — я всё поняла Дрирэйк: подготовил всё для переезда этой мрази в комнату для прислуги и сказал Естоку чтобы он мне ничего не сообщал. А для чего? Этот имбецил знал что если я узнаю о его подлом плане, то вместо миньета я пережую его член вместе с яйцами и выплюну в унитаз».       От осознания всего коварного плана мужа она приоткрыла пасть. На её морде появились самые разные чувства, даже гнев отступил на второй план: осознание подлости, удивление от понимания, ненависть к себе и жажда мести к мужу. Замерев в центре коридора она не сдержалась и выругалась:       — Ах ты пидри… — от переизбытка эмоций не смогла закончить фразу. Только спустя нескольких секунд отупения Миакела смогла продолжить, — хотел получить удовольствие?..       Разъярённая и униженная самка крокодила оскалилась. Кивала. В глазах мелькали картинки сладкой мести. Продолжила воинственно:       — Ты у меня получишь борёкуда недорезанный. Я устрою тебе такую жизнь, что мало не покажется. Ты всю оставшуюся жизнь будешь жить в агонии, умоляя тебя прикончить. Ну, суки, я всем покажу…       Под последней фразой Миакела понимала вообще всех остальных. Её взгляд упал на тележку для доставки еды в комнаты постояльцев. Одна из таких, забитая до отказу грязной посудой стояла, возле двери, где жило два тигра.       — Весь отель засрали, никто не хочет работать.       Найдя повод для справедливого гнева, она потопал дальше в поисках работников отеля, которой по последнему положению вещей теперь была и Астика.       — Не так, как по-другому. — Коварная идея пришла к ней не осознано.       Если Астика останется в отеле на правах работницы, то так тому и быть. Я оторвусь над этой мелкой сучкой по полной программе. Выживу её из отеля как работницу. Твердо решив что она будет делать, Миакела двинулась дальше.       Топая, как гроза перед ливнем, задрав плечи до ушных раковин, опустив сжатые в кулак лапы по швам, Миакела добралась до центральной лестницы и вскоре спустилась вниз, скрывшись из виду.       Только после её ухода огромная дверь в её спальню приоткрылась. Обхватив косяк входной двери, из щели выглянул Дрирэйк. Он уже успел одеться. Оглядевшись и убедившись что за дверью не скрывается его жена с ножом в лапе, толстый крокодил, слегка прихрамывая, двинулся следом: по коридору в сторону центральной лестницы.       Его план был прост.       Незаметно прошмыгнуть на улицу и переждать бурю там. Для этого всего-то надо было не попадаться Миакеле на глаза. Дрирэйк знал её утренний обход: третий этаж, второй этаж, холл отеля где сидел Есток, после чего она шла на кухню к поварам и заканчивала на заднем дворике отеля у гаража Рари.        Всё что нужно было сделать Дрирэйку так это тихо идти за ней попятам. А когда Миакела пойдет от Естока в правое, подсобное, крыло отеля, на кухню, тихо прошмыгнуть через центральный вход. А там — свобода.       Естественно помимо центральной лестницы и центрально входа были и другие выходы из отеля. Один из них вёл на крышу. Оттуда можно было попасть на любое другое задние райончика, по подвесным мостам, что сделали защитник райончика. Именно по ним охранники ходили во время патрулирования, переходя с крыши на крышу.       Но дверь на крышу была заперта. Было ещё две лестницы. В конце левого крыла и в конце правого, но все они были заброшены и завалены хламом. Но самое главное для Дрирэйка было дело в принципе — он — глава борёкудана этого нома и шастать по всяким закоулкам, боясь гнева жены, было для него неприемлемо. Тихо пробираясь следом, держа приличное расстояние, Дрирэйк с удивлением заметил, что бушующая как цунами Миакела, направилась сразу на первый этаж, в холл. Холл отеля.       Есток — самец варана средних лет как и положено находился на своем посту. За стойкой ресепшена он неторопливо, с педантичной, немного подбешивающей медлительность вытирал пыль с лакированной поверхности рабочего места. Который, впрочем, блестела лучше чем что-то либо в отеле, а его отражение напоминало зеркало. Его движения больше походили на работу санного подчинённого. Отчасти это было правдой. После вчерашнего праздника он вместе с Маном почти до утра подсчитывали результаты ставок. Выплаты нужно было произвести уже на следующий — в этот день. Несмотря на бессонную ночь, упрекнуть работника ресепшена в недобросовестному отношению к своим обязанностям было нельзя.       Его глаза бегали по рабочему месту в поисках пыли подобно двум напарникам сыщикам что ищут сбежавшего преступника. Пройдясь в сотый раз по ресепшену он каждый раз подмечал какой-то недочет и тут же его исправлял: то в стопке листов виднелся один лист что выпирал из общей кучи, то какой-то папирус был не наравне с остальными, а то и вовсе казалось что папка у края стола лежит не параллельно и не перпендикулярно углу, то на «компьютере» — механической вычислительной машине вновь скопилась пыль…       Перечислять все недочёты можно было вечность. Хотя, и Есток этого не отрицал, всё было в грязных линзах на его очках.       Сняв их с носа, самец аллигатора стал тщательно протирать их чистым носовым платком, который достал из кармана идеально выглаженного пиджака. Одев обратно, невозмутимый портье увидел перед собой искажённую гневом морду Миакелы. Ни единый мускул не дрогнул на его морде.       Наблюдая за всем происходящим с лестницы на втором этаже Дрирэйку показалось что выходя на эшафот Есток выглядел бы так же.       Стоя на высокой тумбе — так как сам ресепшен был довольно большим Есток ровно держал осанку. Вежливо спросил:       — Чем я могу вам помочь Миакела?       Со стороны портье ситуация может и походила на что-то страшное, но с точки наблюдения Дрирэйка всё было куда комичнее. Он даже чуть не рассмеялся наблюдая за женой, но вовремя сдержался.       Небольшая Миакела хоть и была по факту самкой гребнистого крокодила, на деле была ниже Естока — обычного аллигатора.       Для того чтобы последний мог общаться с ней на одном уровне ей пришлось пододвинуть высокую тумбу к ресепшену, почти такая же была и под лапами Естока.       На его вопрос Миакела мгновенно дала ответ:       — Засунь себе хер в глаз и кончи! Желательно обильно, чтобы твоя сперма смогла заполнить те пустоты в черепе, где должно находиться серое вещество. — Не дожидаясь реакции, она гневно спросила. — Почему ты не сказал мне, что мой муж говорил с тобой ещё вчера по поводу Астики?       Невозмутимый ответ портье заставил несколько мускулов на морде самки гребнистого крокодила задёргаться.       — Мистер Дрирэйк сказал мне что сам поставить вас в известность.       — Пошла в жопу эта кожаная пиявка! Он, и ты вместе с ней! Я годами хлопочу по отелю, а это насекомое палец о палец не ударило. — Она угрожающе тыкнула в сторону портье когтисты пальцем. — Ты обязан сообщать мне всё что касается дел отеля. Уяснил?!       — Я вас прекрасно понял. — Сдержанно ответил Есток.       — Прекрасно!       Брызнув слюной, с дозой сарказма и злости ответила Миакела. Спрыгнув с тумбы, она, топая лапами, скрылась за дверью удалившись в служебный коридор что вел на кухню.       Как только дверь за рассерженной самкой громко хлопнула Дрирэйк продолжил своё бегство.       К тому времени как он спустился в холл, Есток уже успел убрать остатки слюны с ресепшена от рассерженной Миакелы.       — Слышь. — Прихрамывая, пригибаясь словно играя в прятки, огромный, толстый, старый гребнистый крокодил вышел в центр холла.       Отчего вся эта ситуация очень забавляла главу борёкудана. И на удивление портье Дрирэйк сейчас ему напоминал озорного малыша, а не грозного главу бандитской группировки. Такое поведение заставило его слегка приподнять брови от удивления. А это на памяти Дрирэйка было в первый раз.       — Чем могу вам помочь мистер Дрирэйк?       Подбираясь ближе и постоянно заглядывая за ресепшен, смотря на дверь за которой скрылась его жена, с опаской и азартом, ожидая её неожиданного появления, он приблизился к ресепшену.       — Миакела ушла?       Дрирэйк сам видел как она ушла, но почему-то не сдержался и задал этот вопрос.       — Да сэр.       — Слышь, — толстый гребнистый крокодил едва сдерживал смешки, — чё она тебе сказала?       Дрирэйк ничего не смог с собой поделать.       Выдохнув, Есток деликатно ответил:       — Миссис Миакела в довольно грубой форме предложила мне совокупиться с самими собой.       — Ха-ха. — Дрирэйк уже не мог сдерживать смех. Добавил серьёзно и несерьёзно. — Не вздумай.       Он погрозил пальчиком портье как учитель грозит ученикам. Потеряв всякий интерес, Дрирэйк двинулся к центрально выходу. — Ладно, я на рынок. Если что, ты меня не видел.       — Боюсь я не смогу выполнить вашу просьбу.       Столь дерзкий ответ заставил главу борёкудана остановиться. Если бы не игривое настроение гребнистого крокодила, то Есток почувствовал на себе его недобрый взгляд.       — Это ещё почему? — Спросил он.       — Если Миакела спросит меня видел ли я вас, а я отвечу ей что нет, хотя на самом деле видел, а она узнает что вы покинули отель, то у меня будут проблемы: так как вы, безусловно, прошли через холл, мимо меня. А миссис Стоик дала конкретное распоряжение докладывать ей всё.       Дрирэйк махнул лапой:       — Не ссы. Миакела не кровожадная, — Дрирэйк мотнул головой как обычно делаю те кто пытается выбрать между одним или вторым — «либо то, либо это», — она конечно ещё та стерва, но она не опасна. Покричит-покричит и успокоится. — В голову гребнистого крокодила пришло очевидное сравнение которое он тут же озвучил вслух. — Она как вулкан который дымит, но не взрывается.       Он уже намеревался вновь двинуться к выходу, но вопрос портье заставил его остановиться.       — Всё дело в Астике?       — Типо того. — Не стал врать Дрирэйк.       — Скажите, сэр, почему Миакела так относится к этой волчице? Все дело в том что она млек? Но к другим постояльцам миссис Стоик намного содержание. Откуда такая ненависть к Астике?       Беззаботно-игривая ухмылка мгновенно слетела с морды Дриэйка. Он даже в сердцах выругался: «Сука, испортил всё настроение».       В холле наступила странная, пугающая тишина. Её развеял Дрирэйк, впрочем, тон с которым он говорил заставлял нагнетал лишь беспокойство:       — Скажи, у тебя в детстве были игрушки?       Есток кивнул.       — Да сэр, как у всех нормальных детей.       Теперь кивнул Дрирэйк.       — Да, у всех детей были игрушки. Их дарят даже непослушным детям, что бы те играли с ними… да порой ломали их… бывает… это же дети.       То с какой периодичностью Дрирэйк делал паузы заставило портье чувствовать себя странно. Это было невидимо, неощутимо. Словно кто-то подходит к тебе с окровавленным топором и говорит добрым голосом: «Всё хорошо. Я не опасен. Подойди. Я кое-что тебе покажу».       Замерев, Есток слушал.       — Игрушки дарят всем: и богатым, и бедным. Вот однажды, далеко-далеко от Репод Сити одной избалованной и очень богатой девочки-волчице подарили трёх кукол. Все они были похожи друг на друга, словно сёстры. — Дрирэйк продолжал, неестественно улыбаясь, играя разной мимикой морды, отчего портье становилась не по себе. — Это девочка была не просто богата. Ха. Да сам Каашь по сравнению с её семьёй был нищей сучкой что поднимает хвост за еду. А та девочка-волчица была ещё той хулиганкой. Следует признать что я на её фоне и мои проделки в молодости лишь шалость.       Так вот, как я уже говорил, подарили этой девочки-волчице как-то на день рождение трёх милых кукол. Знаешь, наподобие тех плешивых игрушек в форме детей-крокодильчиков. Такие милые, невинные. Смотришь на них и думаешь, что они совсем недавно вылупились из яйца. С ними так весло играть: можно тискать, переодевать в разные наряды, а если они будут непослушны, то даже можно поставить в угол. А если сломается — не беда — купят новых.       Девочка-волчица выросла в том мире где куклы, — Дрирэйк уточнил, — большие и маленькие. — Уточнил вновь. — Знаешь, бывают разные куклы — это материал, который не жалко…       На это Есток не смог даже кивнуть. Он лишь проглотил ком в горле. Тон с которым говорил Дрирэйк заставил его вспотеть. Дрирэйк продолжал:       — Одну из кукол звали Такана. Эта игрушка довольно быстро сломалась. Бедняга не пережила и пару дней. Наверное просто очень хрупкая была. Девочка-волчица не особо трепетно относилась к своим куклам. И вот однажды, переодевая куклу Такану, она случайно оторвала ей лапу. Ну-у-у сам знаешь, перестаралась девочка-волчица, не рассчитала силу, она хоть и сама была ещё ребёнком, ну, а куклы то ещё меньше. Вроде не беда. Может видел? У всех кукол есть такие шарики на плече и дырочка в теле чтобы обратно вставить туда оторванную часть. Ну, а у этой не было. И как бы девочка-волчица не старалась, обратно оторванную лапу вставить не смогла. Дефектная кукла быстро сломалась и играть с ней уже было невозможно.       Дрирэйк остановился возле ресепшена. Взирая на Естока как с высоты огромного пика он говорил странно. В его голосе, в самой манере речи, было много разных эмоций: основной была издёвка смешанная на пополам с игривым тоном в котором отчетливо читался «оскал», всё это было приправлено «специями» речи неуравновешенного психически большого зверя, сквозь который различались оттенки злобы и даже страха. Страх в голосе жестокого главы борёкудана заставило по телу Естока пробежаться неприятным холодком.       Дрирэйк продолжил, прибавив ко всему этому игривый тон:       — Вторую куклу звали Лиза. Знаешь, куклы ведь не тонут и дышать им не нужно. Ну же, Есток, ты же аллигатор, ты тоже можешь долго находится под водой, как и я. Вот и девочки-волчицы было интересно наблюдать за тем как кукла могла долго находится под водой. Она набирала в стеклянную банку воду и кидала туда куклу Лизу. А чтобы та не выбралась закрывала её сверху крышкой. Девочка-волчица ставила стеклянную банку перед собой и наблюдала как там плавает кукла…       Вот только… я уже говорил что девочка-волчица не особо заботилась о своих игрушках. Так вот однажды, заперев куклу в банке и закрыв её крышкой девочка-волчица наблюдала за тем как та плавает под водой, но, вот беда, её позвали ужинать. Оставив куклу в банке, она убежала… После ужина была прогулка, потом чаепитие, потом девочка-волчица играла в парке. А когда вернулась уже поздно ночью то обнаружила что её кукла всплыла вверх брюхом в банке. Какая обида. Да? Это кукла тоже оказалась бракованной.       Но не страшно. Девочка-волчица знала что в далёком городе рептилий есть фабрика по производству новых кукол. Ею управляют двое: самец и самка. Они могут это делать новых кукол только вдвоём. Самец пытался создать куклы самостоятельно, но у него ничего не получалось, как, впрочем, и у самки. Только вместе они могли создавать новых кукол. Но вот беда, создатели кукол так сильно любили своё творение что ни за что на свете не хотели их продавать. А девочке-волчицы очень нравились эти куклы. И тогда она попросила своего дядю жирафа достать ей новых кукол. И дядя жираф достал ей этих кукол.       Закончив Дрирэйк мрачно смотрел на Естока.       — Если я вас правильно понимаю, — Есток едва сдерживал страх, — все о чем вы говорите не только аморально с любой точке зрения, но ещё и безумно. Дрирйэк опустил голову. Ничего не ответив он развернулся в сторону выхода и прихрамывая двинулся к нем.       «Сука всё настроение испортил»: вновь подумал Дрирэйк. Он сделал всего три шага как вновь раздался голос Естока.       — Вы сказали что было три куклы.       Дрирэйк замер. Не разворачиваясь, он глядел на старую дверь отеля.       — Да, — словно вспомнив тихо произнёс Дрирэйк, — точно. Третья кукла была самой старшей из трёх кукол-сестёр. Звали её Миакела.       Она изначально была дефектной. Когда девочка-волчица пыталась с ней играть то вечно кукла её ранила, оттого кукла Миакела была наказана и сидела в клетке. Она сидела и наблюдала как девочка-волчица играет с её куклами-сестрёнками… как нечаянно оторвала лапку Такане и потом пытался приклеить её клеем обратно, сидела в клетке не далеко от куклы Лизы наблюдая как ту забыли в закрытой банке наполненной водой, пока она не всплыла к верху брюхом… Сидела к клетке и плакала…       Дрирэйк грустно усмехнулся, продолжил:       — Но ведь куклы не могут плакать. Верно?       Наступила тишина.       — Это не может быть правдой. — набравшись смелости сказал Есток.       Обернувшись Дрирэйк ехидно оскалился:       — Всё верно Есток. В мире нет города где зверей считаю за кукол и набиваю им номера как на обычной вещи, чтобы знать кто её хозяин. Усмехнувшись с издёвкой, он двинулся к двери и вскоре скрылся за ней выйдя на улицу.