Священный отряд

Кажется, Аккерман исчерпал весь свой запас вранья и красноречия. Иначе объяснить, почему он третий час молчит, только курит, сидя на крыльце, невозможно. С первыми рассветными лучами кости треснули и задымились. Леви разговаривал с житилеями Рагако сам. Спасли, говорит, вас от злодеев, вы что, забыли? У нас вся разведка полегла в том бою, вон, лежат, лечатся. Что приятно: неверующие скатались до деревни, обнаружили разрушенные дома и задубевшую маму Конни Спрингера, и вернулись обратно. Будем писать коллективную жалобу королю, говорят. Аккерман плел что-то про незаконные испытания взрывчатки и сонного газа военной полицией, жители возмущались, но, к счастью, ничего не могли вспомнить. Зик не участвовал. Ездил в лес стрелять животных, таскал, разделывал, мясо и субпродукты отдавал хозяйкам на кухню. Расположение зажило своей удивительной жизнью. Деревенские быстро организовались в готовке и уборке, раненым разведчикам, как павшим героям, помогали перевязывать ранения, полное самоуправление. Хотели ещё своих часовых поставить, но Аккерман запретил. Сами, говорит, справимся. …Есть информация, которую я не передавал Марли. Как нарушить обет отказа от войны… Вот и кукуют тут уже пятый час, пока вся казарма и медблок спят. Утром их сменят Браун с Гувером. Зику не хочется разговаривать. — Ты не думал, что дальше делать будешь? — вдруг прерывает тишину Леви. Зик пожимает плечами. — На родине меня скормят кому-нибудь из кандидатов в воины. Здесь, скорее всего, повесят. Присматриваю себе гору, на которой буду сидеть и коз пасти. — А прародитель? — Если Эрена скормят Кристе, это не будет иметь никакого значения. Она будет иметь над координатой полный контроль. Мы проиграли. Причем мы все. И разведка, и воины. Черт… — Зик смеется. — Это так иронично. Не получилось мира без титанов и мирного договора. Обидно, что мы были очень близки. — Ты думаешь, она выпустит титанов из стен? Как же обет отказа от войны? — Леви чешет нос. — И тогда континент тут камня на камне не оставит… Особенно, если я не вернусь. Перспектива просто сказочная. Это отложит войну, но не предотвратит её. Я слышал, что Тайбер занят разработкой химического оружия. Остров просто потравят, как тараканов. — Дрянь какая. А Тайбер — это кто? — Элдиец. Потомок великого Героса, который якобы первого короля победил и изгнал демонов на остров. На самом деле они заключили сделку. Героса потом ослепили, лишили рук и ног, и выкатывали на потеху публике в день победы, пока не умер. Незавидная судьба. Но такова цена мира. — Зик ботинком ковыряет в сугробе. Со стороны тракта доносится топот. Он тут же подбирается, проверяет топор, но… — Пик! Перевозчик трусит в полном боевом обмундировании. Большое седло на спине, пулемет на загривке, железная насадка на морде. …Честно говоря, нам повезло. Без тебя это было бы невозможно… — Мы нашли, куда забрали мальчишку. — она ложится с разбега, как обученная псина. — Все ещё хочешь спасти мир? — красные глаза приветственно мерцают из-под шлема. — До Орвуда тут час пути. — Капитан! — в снег спрыгивает Порко и бежит обниматься, чуть с ног не сбивает. Зик лыбится широко-широко. Но это не все. На спине Пик сидят Ханджи и Имир в марлийской форме, Зое смотрит на Леви почти со щенячьим восторгом. — Тебе идет быть предательницей родины. — Аккерман ухмыляется. Порко отстегивает с бока Пик два больших рюкзака, один вручает Зику, второй оставляет в руках. Форма. Легкая и теплая, а не эти ваши белые штаны. Хотя, зимой в самый раз… — Сам их буди. Второй этаж, в середине коридора. По храпу узнаешь. — Зик коротко кивает Галлиарду на дверь казармы. — Я вообще чудо, как хороша, когда мир спасаю. — Ханджи мечтательно машет ногами. — И конь у меня какой! — Ещё раз сравнишь меня с лошадью, и я тебя скину в снег. — Пик тычется ртом Зику в живот, — Дай покурить, а? — У вас есть план, спасительницы человечества? — Леви скрещивает руки на груди. — Я без плана туда не сунусь. — В стратегическом планировании я невероятна плоха. В тактике боя, пожалуй, хороша, но не в стратегии. У нас за это обезьяна отвечает. Дай, дай закурить! — Пик елозит гигантским ртом рядом с карманами, пытаясь выкусить пачку. — Если прародитель всё ещё у Эрена, мы должны вытащить его. И не допустить подобного впредь. — Ханджи медленно слезает с титана, пытаясь не навернуться с непривычки. Зик, наконец, подкуривает сигарету и сует её в пасть Пик. — У меня другое предложение. Мы вскроем носителя. Неважно, кто это будет, Эрен или Криста. — Кристу вы вскроете через мой труп. — злобно шипит Имир. — Хорошо. — Зик смотрит на нее очень спокойно. — Сейчас твой труп организовать, или ты прекратишь выебываться и дослушаешь? — и, после кивка Имир, продолжает: — Если моя теория верна и прародитель живое существо, то мы сможем его вытащить. Как глиста из жопы. Аналогия понятна? Эта тварь должна гнездиться где-то в позвоночнике, ближе к шее. По образу и подобию. Пик, ты принесла салатные щипцы, как я просил? …Как титан королевской крови, ты вступишь в контакт с носителем титана-прародителя и сможешь задействовать эту способность… — Принесла. — бурчит Пик. — Ещё бы ты ими дал мне салаты замешивать, так вообще бы было хорошо. — Я буду резать по позвоночнику. Там два-три миллиметра кожи и жира. Если я обнаружу там аномалию, то вытащу эту тварь. Если нет, регенерация сама за меня закончит. — И что тогда? — Леви оборачивается. — Тогда я войду с ним в контакт и верну всех чистых и колоссов в стенах обратно. А потом подумаем, что делать дальше. Это если прародитель у Эрена. Если у Кристы, то можем попробовать с ней договориться. И тут, Имир, нам нужна твоя помощь. — А если мне наплевать на колоссов в стенах и чистых? — Имир складывает руки на груди. — Ты должна нам. Забыла? За смерть Марселя. Сделай, как я прошу, и вали куда хочешь. С Кристой или без неё, мне наплевать. Никто тебя не будет держать. Ложь. Челюсти отойдут Порко. Так или иначе. И Имир это чует, всем нутром чует, но, к счастью, жизнь Кристы для нее снова оказалась важнее. Какая удача. Конечно, она может сбежать… Но они все подумают об этом потом. Из корпуса выбегает Браун, за ним несется Порко. — Стой, бронированный баран, дай мне тебя поприветствовать со всем радушием! — Порко, прекрати! — за ними несется Гувер. Браун заводит вираж по плацу, но Порко стремительно его нагоняет и валит в снег, ржет в голос. Гувер поскальзывается, и они валяются в общую, многоногую кучу. — Как он только что назвал Райнера? — Ханджи медленно переводит взгляд на Зика. — Блять, скажи, что мне послышалось. Зик молчит. …Однако, ты не сможешь использовать его силу. Решение будет принимать владелец прародителя. Но поверь, у тебя — ключевая роль… — Нахер ты мне руки из суставов выбил, долбоеб, я ими шевелить не могу! — орет Гувер. Порко продолжает гоготать. Зик не успевает сориентироваться, как его валят сразу две пары рук. В шею уперлись лезвия, Ханджи и Леви смотрят сверху вниз. — Зачем вы напали на Эрвина?! — голос Аккермана срывается на хрип. — И нахер ты устроился в разведку, если у тебя здесь были два крота-геноцидника? О, а вот и доверие команды друг другу. — Напасть на Эрвина я приказала. — холодный голос Пик прерывает густую, секундную тишину. — Я думала, что Зик мертв. Если бы из-за Зика погиб Эрвин, вы двое бы оставили это без ответа, даже если мы вам очень нравимся? Аккерман лезвие не убирает, покалывает кожу. Сука. Снег неприятно холодит задницу. — Я устроился в разведку, потому что ты меня пригласила, Ханджи. — вкрадчиво говорит Зик. — Я сам не напрашивался. Все это сейчас неважно. С этим мы можем разобраться после. Давайте закончим войну без жертв. Сегодня. Можете себе представить? Конец тысячелетней войны через час. — И, если все получится, вам нечем будет себя защищать. Я думаю, что в твоем плане есть двойное дно. Ты не пойдешь на это без гарантий безопасности. И ты чертовски права. — Конец. Войны. Ханджи. Через час. Какого хрена ты сейчас даешь заднюю? — И что будет после? Ты готов выполнить свое обещание и наладить торговые и военные союзы, или ты снова что-то утаишь? Ты клялся, блять, что рассказал нам обо всем и ничего не утаил! — Он всегда так делает. Я уже привыкла. Но обычно все заканчивается хорошо. — Хватит! — Аккерман убирает лезвие. — Пока вы тут сретесь, все уже закончится. Гении, блять, ебаные. Нет ничего важнее конца войны. Выяснения кто виноват оставьте до утра. Если мы вообще выживем. Никто не смог за тысячу лет эту тварь завалить. — он отодвигает лезвие Зое от Зика. — Прибереги гнев для главного титана. Зик садится и подтягивает к себе выпавший из рук рюкзак. Кивает Леви. — Пошли переодеваться. Ваша форма не годится для таких приключений. Так, алло! Все перевязываем лица, чтоб никаких опознавательных знаков! Иначе нас сдадут, как мудаков! *** Тишина. Из часовни никто не выходит, не мечутся тени в окнах, не загораются огоньки от сигарет. Холод собачий. Зик заканчивает крепить малое седло на титана Имир. Из часовни мелкими перебежками возвращаются Браун с Гувером. — Там под алтарем лестница вниз. Гигантская пещера, похоже, что из отвердения. — Гувер перескакивает с ноги на ногу. — Метров сорок в высоту. Или пятьдесят. Здоровая, пиздец. Внутри голоса. Думаю, что полицейские. Пик через эту дверь не пройдет, Имир тоже. Зря только оружие тащили. — Порко, поедешь верхом на Имир. Зик делает это специально. Он догадывается, насколько сильно между ними искрит недоверие. Кто-кто, а Галлиард ей спуску не даст. Порко тут же запрыгивает в седло, проверяет поводья. Нормально. Не Пик, конечно, но вылететь не должен. — Насколько она длинная? — Зик снимает очки Ксавьера и прячет в футляр. — Очень. Не один километр. Думаю, первый король сделал её, чтобы проводить ритуал передачи титана. Чтобы никто ничего не знал и… Чтобы никому не навредить в первое обращение. Мнимое милосердие. — Они ждут нас через дверь. Ошибка. — Зик закуривает. — Веди. Ты же запомнил, в какую сторону она тянется? — Ну конечно. Снег тихо поскрипывает под ботинками. Аккерман от него ни на шаг не отходит. Недоверие. Недоверие витает в воздухе, Ханджи так и не слезла с Пик, Галлиард дергает поводья, направляя Имир, как кобылу, та бесится. Даже Гувер с подозрением поглядывает на Брауна, мало ли, заклинит опять. — Пойдем по двое. Сначала Гувер и Браун, потом Пик и Ханджи, потом Имир и Порко, мы с Леви замыкаем. Если кто-то хочет щадить полицейских, лучше сказать об этом сразу. — Раскомандовался, посмотрите на него. — Ханджи фыркает. — Я думаю, нам нужно прикрывать Порко и Имир. Если Криста уже сожрала Эрена, другого варианта у нас нет. — они обходят церковь. — А если не сожрала, то сначала Имир и Порко убеждаются, что она в безопасности, а потом мы разбираемся с Эреном. Но этот гадюшник нужно зачистить. Если вы не хотите марать руки, госпожа Зое, то предоставьте дело профессионалам. — Нет, никакой пощады полицейским. — И как ты собрался разбить отвердение? — тихо спрашивает Леви. — Обезьяна не только на приручение оленей гордится. — Зик останавливается. Смотрит на Гувера, тот кивает. — Так. Ещё раз. Заходим парами. Райнер обращается сразу. Понял? Понял. Гасим всех. Имир, ты идешь за Райнером, Порко снимает тех мудаков, что впереди, мы помогаем со всеми остальными. — Зик достает из кармана нож и тяжело вдыхает свежий морозный воздух. — Ханджи, Пик тебе объяснила, как пулемет работает? Чудесно. Рикошетить будет сильно. Поэтому снимайте тех, что по бокам. Не хочу, чтобы Леви или Порко погибли по нелепой случайности, или вообще ты сама. Если не обосремся, то это финал. Конец. Войны. Будут еще возражения по плану? …Поручи прародителя тому, кому сможешь доверять… — Зик… — вдруг говорит Райнер. — Я бы хотел… Если мы все умрем… Я бы хотел, чтобы мы наш ритуал перед боем, как обычно, в прошлый раз я читал… Зик сжимает нож. — Хорошо. Пик, прочитаешь? Все идите сюда. Пик вылезает из титана чуть выше пулемета, жопа застревает, но она с матерком справляется. Ханджи спрыгивает с её спины, подходит несмело. Аккерман смотрит себе под ноги. — Имир, ты тоже. Они встают кругом, обняв друг друга за плечи. Гувер с Брауном совсем поникли, Пик погрустнела, по Ханджи видно, что чувствует себя не в своей тарелке, Леви прижался к нему боком, обняв за торс. Наверное, Аккерман ждет, что Зик сейчас будет произносить какую-то воодушевляющую речь. Только у воинов такой никогда не было. Тринадцать лет жизни. Тринадцать лет памяти о предыдущих поколениях павших, съеденных, измученных элдийцах. Пик шумно вдыхает и начинает говорить. — Здесь Смерть себе воздвигла трон, Здесь город, призрачный, как сон, Стоит в уединении странном, Где добрый, злой, и лучший, и злодей Прияли сон — забвение страстей. Здесь храмы и дворцы и башни, Изъеденные силой дней, В своей недвижности всегдашней, В нагроможденности теней, Ничем на наши не похожи. Кругом, где ветер не дохнет, В своем невозмутимом ложе, Застыла гладь угрюмых вод. Среди изваянных беседок, Среди растений из камней, Среди видений бывших дней, Совсем забытых напоследок, Средь полных смутной мглой беседок, Где сетью мраморной горят Фиалки, плющ и виноград. Над этим городом печальным, В ночь безысходную его, Не вспыхнет луч на Небе дальнем. Лишь с моря, тускло и мертво, Вдоль башен бледный свет струится, Меж капищ, меж дворцов змеится, Вдоль стен, пронзивших небосклон, Бегущих ввысь, как Вавилон. И тени башен пали вниз, И тени с башнями слились, Как будто вдруг, и те, и те, Они повисли в пустоте. Меж тем как с башни — мрачный вид! — Смерть исполинская глядит. Зик шмыгает носом. Не реви. Не реви, блять. Командование запрещало им использовать этот текст, даже бумажку подписывали, что не будут. Только нет других слов, ради которых они готовы пойти в бой. Помни о смерти. Помни, что ты знаешь дату своей кончины. У тебя есть срок годности. Смерть ждет тебя там, но это не значит, что она не придет раньше. Вопрос лишь в том, дождешься ли ты даты, или сдашься раньше. Она всегда слишком близко. — Это очень пронзительно. — тихо говорит Ханджи. Райнер с Бертольдом первыми опускают руки, отворачиваются, Имир смаргивает слезы и быстро лезет в титана, пока тот не успел истлеть, Пик напоследок обнимает Ханджи и тоже возвращается в мясной плен. Зик впервые позволяет себе обнять Аккермана при всех. Сейчас очень похуй. Тычется рожей в волосы на макушке, Леви сжимает его крепко-крепко, аж кости затрещали. — Все. Пошли. Надеюсь, ещё увидимся, ребята. — Зик отходит на пару метров и рассекает ладонь до крови. От обезьяны ему сейчас нужна только лапа, именно её он и вытаскивает, с грохотом пробивая землю и отвердение. Вырывает руку из мяса молниеносно, пока она до конца не сформировалась. Лапа дымится, снизу слышны вопли. Признаться честно, ему нравится это слышать. Поняли, наверное, что пиздец. — Бертольд. Ты дверь завалил? — Обижаешь. Конечно. — Гувер, будто и не было никаких слез, едва заметно улыбается. — Может, я просто все взорву? — Рано. — Зик наблюдает, как мясо быстро испаряется, кости трещат, истлевая на глазах. — Пошли. Первым в дыру сигает Райнер, озарив ночную темень яркой оранжевой вспышкой. Бертольд проверяет крепления упм, форму, скидывает куртку и, отдав честь, прыгает за ним. — Имир, Порко. Давайте-давайте, время. Пошли. — Зик отходит на пару шагов, челюсти без проблем ныряют вниз. Вопли ужаса, выстрелы. Автоматная очередь. Порко, не расходуй патроны сразу, успокойся. — Пик. — он смотрит в её красные глаза. Готов поклясться, что она плачет, но сквозь маску не видно. Прыжок! Застрекотал пулемет, зазвенели крючья упмов по отвердению. Они с Аккерманом тоже снимают куртки. Он тянет к себе Леви и целует порывисто, жарко, тот отвечает с удвоенным напором. — Ты ведь не сможешь уничтожить прародителя. И знаешь об этом наверняка. Зачем? — Леви смотрит в глаза, вцепившись в плечи. — Это самоубийство. Ты уверен, что вы даже таким составом выстоите против него? Ты уверен, что сможешь использовать его силу? Или ты солгал? …Кому-то, кто сможет понять наш с тобой план… — Я никогда не был главным героем. Скорее, злодеем. Или на подтанцовке. Но я обещал тебе избавить остров от титанов. А себе обещал, что безграничная власть больше не попадет в руки людей, которые хотят чинить справедливость. Ты мне веришь? — Зик ласково оглаживает его по носу. Аккерман едва заметно кивает. — Тогда не отходи от меня. Пожалуйста. …Ты наверняка найдешь его, ведь я всегда буду приглядывать за тобой. Зик ныряет вниз, сразу пуская тросы вперед. Хрустальная пещера залита кровью. Работают профессионалы! Трупы, размозженные титанами, застреленные, раздавленные, упавшие оземь от того, что порвались тросы. Потрясающее зрелище. Бой идет далеко впереди, и Зик летит на звук. Аккерман не отстает, даже обгоняет его. — Уверен, что блядский Кенни тоже здесь. Они пролетают первый зал и через пробитый кусок стены влетают во второй. Райнер-Райнер, раскаяние появилось, а старые привычки остались… Зик нагоняет Ханджи и Пик. Те методично добивают оставшихся полицейских, Леви спикирует вниз и разрезает их в считанные секунды. Красиво. Невероятно красиво, как он сражается. Райнер остановился у зала с колоннами, Имир залезла под самый потолок и ждет. Зик подлетает к ней. Галлиард тяжело дышит, ранен в плечо. Не страшно. Громкий, незнакомый голос эхом разносится по подземелью. — …сила, которую он украл вернется к законным владельцам. Хистория, ты станешь обладать ею. Эту пещеру более ста лет назад создал один особенный титан, тот самый, что возвел три ряда стен и надежно укрыл человечество за щитом. А после он обратился к другой своей силе и проник в душу каждого подданого, изменив его память. Все люди не помнят историю мира до возведения стен. Знала ее одна лишь Фрида Райсс, она хранила в себе не только силу титана, но и всю людскую историю. На этом самом месте она поглотила Ури Райсса, моего младшего брата. Фрида унаследовала силу титана-прародителя и историю нашего мира. Мы повторяли этот ритуал больше ста лет, из поколения в поколение, если бы только Гриша Йегер не похитил силу твоей сестры Фриды и не передал её своему сыну. Но никто, кроме королевского рода Райссов не может раскрыть ее подлинную мощь. Пока мальчик будет носить ее в себе, этот кошмар не окончится. Между колоннами вдалеке виднеются фигуры людей. Отец так же шел по этому подземелью. Он собирался убить их? Или нет, просто так получилось? Нет, нет, никаких убийств. Ты не твой отец, ты не твой отец, ты не… — Он охуел так про координату говорить? — шепчет Порко. — Они сами устроили сговор с участием силовиков и снова хотят посадить титана на трон, чтобы восстанавливать свою справедливость. Где-то это уже было, да, Зик? — он злобно скалит зубы. — Твари ничему не научились. Где гарантия, что эта милая девочка завтра не выпустит титанов из стен, вернув всем память и исполнив угрозу старого короля? Надо их кончать. — Без крови. Пока мы будем заряжать ружья — они будут стрелять. — он ловит взгляд Аккермана, притаившегося за соседней колонной. Страшно. Даже если он сейчас исполнит свою мечту об эвтаназии это не помешает новой королеве начать гул земли. Толку-то, что элдийцы не расплодятся. Никто больше не расплодится. Нужно сделать иначе. Обмануть всех. — Стоп! Чтобы стать королем нужно быть из семьи Райссов? — из-за колонны выходит знакомый мужик в шляпе. Кенни. Леви напрягается. — Пошли. — шепчет Зик и первым летит к месту ритуала. Следом по колоннам прыгает Имир, Пик шлепает ладонями по полу, Браун замыкает шествие. Пик прижимается к земле, как кошка, готовая к прыжку. — …я так терпеливо ждал этого дня, ведь ты не станешь врать во время передачи силы. — дуло Кенни уперлось в толстое лицо. — Заткнись и не оскорбляй Ури! Зик спикирует сразу к Эрену, прикованному на возвышении. Шаг. Ещё шаг. — А ты ещё кто? — Кенни вскидывает вторую пушку, Зик поднимает руки. — Эрвин Смит. Вы же сами меня на работу принимали, начальник, вы чего? Там за вами пришел Дот Пиксис верхом на огромном титане, я в этом не участвую. Увольняюсь! Леви не выдерживает и налетает на него с клинками, но Кенни ловко уворачивается от удара. Вот сука. Зик достает скальпель и проверяет деревянные щипцы с острозаточенными кончиками на поясе. Хорошо. Ты справишься. Ты уже большой. Он протягивает руку, едва касаясь брата, по телу пробегает волна мурашек. Ничего. В перчатках контакт возможен. Хорошо. Руки дрожат. Он с легкостью вспарывает кожу на позвоночнике, сразу до костей, сквозь тоненький слой подкожного жира. Пальцы сует внутрь ранки и раздирает, Эрен орет, пытаясь выгнуться. Зик со всей дури всаживает скальпель между позвонками, по телу проходит бешеный разряд. Вот оно. Сквозь сочащуюся кровь он видит едва заметное свечение, бликующее в металле, и дергает Эрена за торс, чтоб выгнул спину колесом. — Я БЫЛ ПРАВ! — орет на всю пещеру. — ЭТО ЖИВОЕ СУЩЕСТВО, Я БЫЛ ПРАВ! Осталось понять, как от него избавиться. Соберись. Зик подцепляет светящуюся тварь щипцами и тащит наверх, медленно, по миллиметру, брат истерически вопит, даже сквозь кляп слышно. Никаких лишних движений, лишь бы не порвалось ничего. Похоже на червя. С прозрачной бликующей тушкой, жидкостью внутри. Паразит. Есть ли у него сознание? Вряд ли. Но у него наверняка есть страх смерти. Сил не хватает. Он вытащил каких-то жалких пару сантиметров, дальше не идет, уперся. Рядом приземляется Ханджи. — Твою мать… — она восторженно взвизгивает. Зик не отвлекается на то, что происходит вокруг, просто подцепляет пальцами тельце и с силой продолжает тянуть. Ещё миллиметр, ещё… Мало силы. Мало. — Имир! Это ты, Имир! — радостные окрики Кристы. Хоть кто-то счастлив. А кто-то делом, сука, занят. По лестнице сразу две пары шагов. — Зик, блять, куда ты его засунешь? В жопу себе? Давай заберем мальчишку и сделаем это за стенами! — орет Пик. Шипение газа, шлепок тела о пол, рука Аккермана обхватывает его собственную и дергает со всей дури. Ещё пара миллиметров. Этого мало. — Хули вы встали, блять, помогайте. Если сейчас не вытащим, эта мразь стопроцентно спрячется. Райнер! Бертольд! Все сюда! Тонкое тельце в руках раскаляется, по пальцам пробегает молния. Черт. Черт-черт-черт. — ДА БЫСТРЕЕ ВЫ, СЕЙЧАС ЕБНЕТ! Пик хватает Зика за торс, Ханджи за плечи, Гувер и Порко вцепились в его кисть с другой стороны, а Браун тянет Аккермана за предплечье. Пошел. Показались ответвления, а за ними и отвратительные присоски на кончиках лапок, с хлестким звуком вылез хвост и стремительно пополз вверх, прожигая одежду, оплетая руку, и сжигая мясо до кости, но он успевает выдернуть его полностью и кинуть… Вспышка. Темнота. Зик садится с криком. Тишина такая, что аж звенит в ушах. Песок до края горизонта, черничный полумрак с белым всполохом по середине. Рядом сидит девочка в бедном ситцевом платье и лепит из песка замок. Его ноги оплетены цепями, руки — тоже. — Эй. Не отвечает. Даже головы не поднимает. — Поговори со мной. Зик ползет вперед, цепи лязгают, он заглядывает в лицо и отшатывается от влажных белесых глаз. Как у трупа, тьфу. — Я не хочу с тобой разговаривать. — она пропускает песок сквозь пальцы. Песчинки блестящие, как крошечные снежинки. — Почему? — Зик искренне недоумевает. — Ты рано пришел. Должен был через четыре года. Раньше я тебя не ждала. — она кулаком разбивает куличик, который сама же и слепила. — Прости. Это ведь и есть… Место, где сплетаются все нити. То, о чем церковники говорят. Божественные чертоги прародительницы Имир. — Божественные. — она коротко, как-то очень зло улыбается. — И ты хотел сюда попасть, чтобы отдать мне приказ вернуть чистых и колоссов, а потом кастрировать целый народ. Вот только… — она поднимается, отряхивая платье. — Ты пришел один. Но вас должно было быть двое. А значит, я не исполню твоей просьбы. Таковы правила. Зик тянется, но цепи дергают его назад, пригвождая к земле. Блядство! — Может, тогда просто отпустишь и разойдемся миром? — дурацкое предложение, Зик, очень дурацкое. Имир садится прямо ему на грудь, нависает, глядя в глаза. — Нет. Не отпущу. Пока ты не скажешь мне, кому из них отдал прародителя. Я не чувствую его. Зик опускает глаза, на губах расцветает ухмылка. Получилось. Подумать только… Получилось! — Буду рад скоротать с тобой вечность.