Священный отряд

Бенни поймал ее утром на рынке, рассыпался в восторгах и пригласил на свидание вечером. Военная полиция, начальник, высокий, статный, красивый. Она уж и забыла, как в сумерках на него вешалась, а на Бенни это впечатление произвело неизгладимое. Такие мужчины вызывали у Пик непреодолимое чувство одновременно восхищения и отвращения — если там член большой, то точно мудак. Как, все же, от размера сосисочки зависит бытие мужчин. Если она большая, то и уверенность в своей неотразимости крепнет, а если маленькая, то человечность просыпается. Пик предпочитает маленькие. Сама мелкая, не под шпагоглотателей же они косят с Зиком? Хотя, капитан в принципе в связях неразборчив. Ему похуй кого и в каких позах, лишь бы дырка была. А если нет — он ее сам сделает. Как-то очень пьяный он выдвинул теорию о том, как засадить трехметровому титану. Если из его СМЖ сделанный — то точно послушается, можно и отсосать заставить. У Пик тогда глаза чуть за орбиты не закатились. Как зубочистку, ага. В некоторых вопросах Зик совершенно невыносимое животное. — Твой брат хорошо за тобой следит? — Бенни ковыряется вилкой в куске мяса. Дрянное мясо, передержанное, на волокна распадается. Должно было таять во рту, но нет, застревает длинными волосинами в зубах. Пик послушно жует, потому что на другое у них с Зиком денег пока нет. — А чего за мной следить? — она хлопает глазами. Женщина должна быть глупой и очень красивой, тогда она достойна внимания. Если женщина выказывает свои умственные способности, то и шанс залезть к ней в трусы стремится к нулю, а значит, такое знакомство бессмысленно. Средневековые нравы неразвитых аборигенов. Зик выражал надежду, что, возможно, на острове есть некое подобие равноправия, но равноправие в военных структурах крайне сомнительно. Женщины перемалываются наравне с мужчинами, но не управляют ничем, кроме собственного тела. И то лишь потому, что боевую подругу насиловать — опасно. Может и отрезать чего, и начальству пожаловаться. Там где-то в истории бесконечных правлений Фрицев были королевы, но все при советчиках и ученых мужах. Толку, короче, от них не было никакого, лишь ширма. Одна была… Но имя ее Пик никак не может вспомнить. То была стальная женщина, вот только детей так и не понесла — больно ее боялись. Возвели практически в ранг божества. — Разведка в городе. — Бенни коротко отпивает из кружки с вином. Про бокалы в этом гадюшнике и не слышал никто. — И чего? — Пик накалывает оранжевый морковный диск на вилку и закусывает, еще больше выпучив глаза. — Того. Опять снасильничают кого, а нам разбираться. Потом их начальник снова всем рты заткнет деньгами. Выродки. — он морщится. — Это как так? Я просто большую часть жизни в деревне прожила, никакой разведки там и не видала. — Ну, вот смотри. Они же смертники все. В разведку нормальных не берут. Так если ты сегодня-завтра помрешь, то какая разница? Все позволено. Их несколько лет назад расформировать хотели. Говорят, что за потери, но это все брехня. В Шиганшине даже бордель закрывался на сутки, когда у них экспедиция, так они всех задолбали. Девки потом все беззубые, плачут, а че ты им сделаешь? Двенадцатый командир разведки ушел не из-за потерь, а потому что четверо ублюдков девочку снасильничали. Лет десять ей было. Закклай это дело помог замять, а Шадиса сняли, отправили кадетов по плацу гонять. Всем сказали, что из-за потерь. Они когда после боя возвращаются — всегда беды случаются. Напьются, поминая павших, подерутся с кем, девок портят, а как их проститутки боятся… Может, Эрвин потому детишек стал активно набирать. В городах не буйствуют. — Бенни морщится. — Детишек? — Пик опускает глаза. Да. Детишек. Сама такая же детишка была. В Марли тоже этим промышляли, только на вражеских землях. Она помнит страшную сцену, как после взятия города солдатня местных девок до смерти затрахивала, очереди выстраивались. Ей тогда было пятнадцать, а Зику восемнадцать, он всю ночь с ней просидел, пытаясь успокоить. Да и сам, признаться честно, тихонько плакал, но она сделала вид, что не видела. Он же командир, командир не может плакать. Это была их первая совместная миссия, Пик почему-то не думала до этого, какую роль в войне играют женщины и дети. Прискорбную. Со временем они просто научились сразу после атаки уезжать и больше не возвращаться. Чтоб не видеть. А то у Зика башку сносит, жрать начинает и своих, и чужих. Непонятно, то ли от отчаяния, то ли от того, что и сам повредился в уме. Магат ему потому преемника заранее выбрал, чтоб пугать, только им уже ничего не страшно. После этого — ничего. А тут… Титаншу ты не трахнешь при всем желании, вот и отыгрываются на своих. Солдаты с посттравматическим расстройством штука жуткая, но на острове вряд ли вообще в курсе, что такой диагноз есть и как он лечится. Поэтому Пик из военных только деньги и информацию доила, но никогда не опускалась до отношений. Кто знает, скольких этот примерный семьянин судеб испортил в юные годы. Фу. И этот Бенни… То ли пытается себя возвысить перед ней, рассказывая про разведчиков, то ли великовозрастный девственник. Непонятно, что хуже. — Там последним новобранцам всем не больше пятнадцати. Но старших все равно больше. Они же, понимаешь, героями себя мнят. Не нравится им, что население от них морду воротит, считая, что они убийцы и насильники. А бурчание про налоги — так то от страха. Чтоб не нарваться на кулак пьяного разведчика вечером. Бойцы они и правда очень хорошие, только никого они не защищали. В Тросте разведка подоспела только к концу заварушки, в Шиганшине их вообще не было, когда стену прорвали, здесь, вон, город разворотили, а они и в ус не дуют. Герои. К столу подходит грудастая девка в переднике с рюшами и ставит перед Пик большую деревянную миску вареной картошки, до блеска приправленной сливочным маслом. Ну, хоть пожрать наконец-то можно нормально, а не давиться этом пакостным мясом! Они сидят поближе к окну, чтоб с улицы поддувало. Немытыми мудями тут воняет невыносимо. — А я всегда думала, что разведка — это сборище мечтателей. Знаешь, когда ты хочешь выйти за пределы дозволенного и узнать, какой мир на самом деле. — Пик вздыхает. Ну да. Правда так думала, когда титана получала, что весь мир объездит, все деньги заработает, перестанет быть челядью. Но получилось немного иначе. — Если бы эти мечтатели не несли свои мечты обычным горожанам… У меня из-за Эрена Йегера погибли родители. Он швырнул титаншу в церковь, пока они молились. Но, думаю, предъявлять претензии мальчику, который себя не контролирует, было бы глупо. Поэтому я адресую их Эрвину Смиту, который решил, что Стохесс отличное поле боя. Отряд с женской особью же не проезжал леса и поля, где никого нет, надо в городе, чтоб наверняка люди погибли. — Бенни мрачнеет. Пик участливо тянет к нему руку и переплетает пальцы, стараясь изобразить сочувствие на лице. — Знаешь, в разведке есть один солдат, который, говорят, любого титана завалить может. Так он в бойне не участвовал, хромал за своим начальником. Леви Аккерман. Зачем ему нога при управлении упм не очень понятно, только мне кажется, что Эрвин его держит для своей личной защиты. Или потрахивает тихонько этого карлика, он с тебя ростом, хотя лет уже под сраку, прости за выражения. Нет ничего более жалкого, чем стареющий пидор. Пик пожимает плечами. Интересно, а Зик вообще в курсе, что именно притащил домой сегодня ночью? — А что стало с женской особью? В газете писали слово «победил», а не «убил». Неужели они оставили чудовище жить? — она совсем неженственно чавкает картошкой. Вкусно, зараза. Даже дрянное мясо и кислое вино теперь готова простить. — Не могу разглашать. Теперь это дела разведкорпуса. Значит жива. Если бы умерла — так бы и сказали. Пик прячет радостную улыбку. Жива, дуреха, жива! Скорее всего в кристалл спряталась, чтоб эти дебилоиды не смогли до нее дотянуться. У Энни с отвердением всегда было лучше прочих, Пик, например, так и не научилась, а Зик едва успевал затылок прикрывать. Эх, сейчас бы в их любимый с Зиком ресторан… Пик скучает по мраморной говядине и стейкам из местечка напротив главного штаба в Либерио. Вот там да, а соусы — песня. Дожевывает молча, прислушиваясь к разговором вокруг. Ничего. Пустой треп. Пик уж была готова к неловким подкатам, но Бенни удивил: сказал, что мужчина он серьезный и кого попало не будет приглашать вечером. Она аж потеряла дар речи. Серьезный мужчина. Какая гадость. Это что ж, не шутить теперь? А каблучки зачем надела, спрашивается, платье выбрала, чтоб не задиралось сильно? Вместо танцев он потащил ее в полуразрушенную церковь, познакомить с пастором и вместе помолиться. Для серьезного мужчины, говорит, это очень важно, чтоб дама была верующей и чистой. Пик похлопала глазами, вспомнила, что мылась она перед выходом и решила, что хватит с него чистоты. Жевала за троих, Бенни только умилялся, что такая маленькая, а такая прожорливая, значит добрая у нее душа! Ага. Душа. Просто привкус кислого вина надо было перебить, иначе бы натурально в тарелку сблевала. И вот они здесь. В подвале церкви нечем дышать от благовоний, едва перебивающих смрад человеческих испражнений. Моча, пот, даже дерьмом из дальнего угла попахивает. Интересно, если старый король сделал им канализацию, то почему разведчики по трубам не пробираются за стены? Вряд ли чистые за запахом дерьма заметят. А по реке и до моря доплыть можно, никакой титан не догонит. Корабли же у них есть большие. Но это надо эволюционировать, глупости… Пик пробирается сквозь толпу за своим высоким спутником, старается не морщиться от изуродованных лиц. Тут и беззубые, и одноногие, и гангренозные, ну прямо отличная компания для романтического настроения. Более отбитое свидание у нее было в столице с министром обороны, который попросил раздеться до трусов и танцевал какой-то аборигенский танец, должный вызвать могучую потенцию, дабы титаншу оседлать. Сипел, хрипел, глаза пучил, махал палкой с колокольчиками и тряс собственными сморщенными бубенцами. Через два часа Пик зевнула и предложила продолжить утром. Больше они не виделись. Зато Зик — обезьяна сраная — ржал так, что у него пиво носом пошло. Танец-то он бедному марлийцу показал. Член, говорит, увеличивает вдвое, проверенный тысячелетиями способ древних элдийцев, он же дьявол, он все секреты знает, нужно только три часа повторять без пауз и стоять будет еще сутки. Но интрига была не в этом. Позже выяснилось, что капитан закрутил с его престарелой женой, оттуда и ноги у спектакля растут. Пик дергается, когда ее хватает за руку калека с гноящимися глазами. М-да. Уже и не так жалко безвинно павших, лучше умереть, чем жить вот так. Мучиться и ждать милостыни от церкви. Фу. — Подай на хлеб? Ты такая ладная, хорошая… — мужик закашливается и сплевывает на нее кровь. Пик отпрыгивает, хватаясь за штанину Бенни. — Ты чего? — Н-ничего. — Пик прижимается к нему, недвусмысленно намекая, что беззащитной малышке нужна защита доброго верующего. Руку она брезгливо вытирает о плащ проходящего мимо церковника. — Мы должны помогать несчастным, пострадавшим из-за титанов. Пик закатывает глаза. Нимб не поправить? Но для Бенни это дело принципиальное, кажись, раз родителей только схоронил. Представляет, что было бы лучше, если бы они остались инвалидами, но выжили. Ага. Разбежался. С вашим уровнем медицины смерть была бы долгой и мучительной, а какая-нибудь местная дурочка бы непременно выхаживала их, потому что страшно хочет замуж за бравого полицейского. Тьфу. Бенни сворачивает в узкий темный коридор. Она уже жалеет, что вообще с ним куда-то пошла, план был напоить и выспросить про Энни, а он мало того, что не опьянел, так ещё и в эту богадельню притащил. Обитые камнем стены, платье уже, небось, все в пыли. Тут хоть кто-то за сто лет убирался? Как будто нет. Они останавливаются у тяжелой деревянной двери, Пик смиренно ждет. Ну что за кавалеры на острове, он бы ещё ее у сортира в очередь вызвался проводить, пользы бы было всяко больше. Комнатка почти уютная: много книг, аккуратный стол в центре, гладко выбритый пастор с одухотворенным лицом и очкастая разведчица, повышающая голос. Пик прячется за широкую спину Бенни и замирает. — Вы понимаете, что сокрытие информации о титанах в стенах ставит всех нас под удар? Вы понимаете, что я могу вас арестовать до выяснения? — разведчица на грани срыва. Орет, бумажками на него трясет. Бенни мягонько теснит Пик к стеллажам с книгами, а она и не против: руки уже щупают первую, пытаясь по выгравированным буквам на обложке определить, о чем там речь. — Госпожа Ханджи, мне больше нечего вам сказать. Давайте продолжим завтра. — Ник, я настаиваю… — Мы не одни. Я итак отвечаю на вопросы из глубокого сочувствия вашему горю. Пожалуйста. Разведчица злобно рычит, пинает стол и вылетает из комнаты, зыркнув на Бенни. Пик провожает ее задумчивым взглядом. Забавная какая, а чего сразу пытать не потащили? Уж в пытках недоразвитые ублюдки всегда были хороши. Ногти там вырвать, зубы, свинец в жопу залить на крайний случай или посадить в котел с медленно закипающим маслом… Неисповедимы пути человеческой жажды поиздеваться над ближним. — Рад тебя видеть, Бенни. Что это за чудесное создание? Милая, вы не голодны? — проповедник участливо смотрит на выглядывающую из-за здоровяка Пик. — Пик Фингер. Я первый раз в церкви, пытаюсь встать на путь добродетели. Большие потери требуют мужества души. — она смотрит в пол. — Мы поели, спасибо. — Меня зовут Ник. — ещё один. Пик, Зик, теперь Ник… — Приятно приветствовать вас в нашем приходе. — проповедник поднимается. — Я так рад, что Бенни не один пришел разбирать библиотеку отца. Я, признаться честно, все времени найти не могу. Он был, знаете, таким мечтательным. Очень добрый человек. А какие проповеди читал… Сразу душа радовалась. Нам необходимо рассортировать сказки, легенды и художественную литературу в отдельные кучи. Пик не меняется в лице, но мысленно этого божьего агнца Бенни уже распяла. В платье сидеть на этих старых стульях, в полумраке перебирая книги? Ничего не скажешь, свидание все лучше. Проверяет ее, значит, на строптивость, прежде чем снова потратить на ухаживания хоть копейку. Вот же пес смердящий. — Я с радостью! — она широко улыбается. Лучше бы дома спала. Ну, что ж. Раз обезьяний капитан сегодня снова напился, то всю шпионскую деятельность ей выполнять. Проведем ознакомление с творчеством аборигенов. Бенни смотрит на нее с гордостью. Видно, первая дурочка, которая согласилась на эту херню. А чем он дам раньше испытывал? Молитвы заставлял читать? — Мне нужно, чтобы вы нашли все книги с совой. — Ник складывает пальцы в замок. — С совой? — Пик хмурится. — Да. Это особая категория сказок, которые мы хотим раздать страждущим для духовного окормления. — А-а-а… — тянет Пик. Духовное окормление. Да вы им картошки лучше сварите, идиоты! Бенни шустро организовывает неудобный деревянный стул со спинкой, Пик присаживается на краешек, как настоящая леди, складывает ноги углом, демонстрируя туфельки. Проповедник возвращается за стол и отвлекается на документы, Бенни складирует перед ней книги. Будь она обычной девочкой, то, может, и очаровалась бы. Не такой, как все остальные мужчины, не о трусах, а о душе заботится. Ну что за принц. Как будто после свадьбы они вместе будут только молиться, а трахается он, как и все церковники, скорее всего скверно. Практики мало. Сказания и легенды очень похожи на детскую литературу в Марли. Какой-то бред про говорящих животных, драконов, титанов, сборная солянка всего подряд. Пик молча фасует книги по стопкам, едва пробегаясь по первым страницам цепким взглядом. Тоска. Нет бы придумать уже легенду про влагалище с зубами, которое сожрет каждого, кто к нему подойдет в поисках золота… Что? Она замирает, впившись взглядом в обложку. Быть не может. «Сказки старого света». Да она эту книгу в детстве вдоль и поперек вызубрила, так красиво написана. Про чудесных ангелов, которые спасают человечество. Пик поджимает губы и открывает первую страницу. А вот и сова… Нарисованная тушью вручную. Черт тебя дери, откуда у них марлийская литература, написанная для элдийцев? Духовное окормление. Старый врун. — Я нашла книгу с совой. — Пик наивно хлопает глазами. — Скажите, Ник, а что именно пробуждает светлый порыв в душе? Это же всего лишь сказки. — Доброта, дорогая Пик. Отец Бенни собирал эти книги всю жизнь, в них все самое светлое, самое доброе. Какой пиздеж. Она опускает глаза, рассматривая рисунок. Только сова-то и не совсем сова. Филин.