В тени короля

***

Следующие два дня тянулись мучительно долго, будто время нарочно замедлило свой ход, чтобы я мог вдоволь измотать себе нервы ожиданием. Мы с Перуэр приняли общее решение: не привлекать к себе внимание и вести себя так, будто ничего не произошло с Клерви. Распорядок был неизменен: занятия, библиотека, столовая, тренировки – всё строго по расписанию. Мы старались лишний раз не пересекаться с Крукабеной, а если такое всё же случалось, держали себя как можно более непринуждённо. Даже вечерние уроки с ней проходили так, как раньше. Она также вела себя спокойно, будто ничего не произошло, но именно это меня и тревожило. С одной стороны, она казалась обычной женщиной, возможно, чуть более уставшей, чем другие взрослые в приюте. В общении с детьми – особенно со мной – Крукабена выглядела почти доброй, пусть и сдержанной. Она советовала, подсказывала и, кажется, даже заботилась. Не так, как заботится настоящая мать, конечно, но больше, чем можно было ожидать от директрисы приюта с десятками подопечных. И это сбивало с толку. Иногда я ловил себя на мысли, что начинаю ей доверять. Всё в её поведении говорило о том, что она не хочет мне зла. Возможно, именно эта мягкость и объясняла, почему «Фили», чьё место я теперь занял, был её любимчиком. Вспоминая его крысятничество, я начинал понимать, что дети легко привязываются к тому, кто хотя бы притворяется, что они ему небезразличны. Но стоило мне вспомнить тяжёлый и искренний рассказ Перуэр, как вся эта доброта тут же оборачивалась холодным ужасом и приходило отрезвление. История о том, как Крукабена жестоко наказала простых девчонок за попытку побега, сломав им руки и ноги, прокручивалась в голове и невольно изображалась в фантазиях. От тех слов у меня до сих пор пробегали мурашки по спине. И хотя я до конца не мог в это поверить, причин сомневаться в словах Перуэр у меня тоже не было. Особенно после того, что случилось с Клерви. Её внезапная болезнь выглядела крайне подозрительно. Она давно не ладила с матерью, а теперь, после её попытки мне помочь, нарушив правила, её изолировали под предлогом лечения. Совпадение? Очень сомнительное. Поэтому я выбрал единственно верную тактику – полное безразличие. Я держался с Крукабеной ровно, отвечал только на вопросы, не задавал лишних и старался быть как можно незаметнее. Казалось, из-за этого интерес к моей персоне ослаб, но я понимал: стоит мне сделать хоть один неосторожный шаг, и последствия могут быть непредсказуемыми. Одним неаккуратным действием можно потерять весь тот оставшийся кредит доверия, что у меня есть сейчас, а нарабатывать его заново стукачеством я не собирался. Наступил третий день. Мы с Перуэр ждали, что Клерви наконец вернётся, и готовились поговорить с ней, выведать все подробности. Но реальность быстро перечеркнула наши планы. Первый урок ещё не начался, когда в класс вошла Крукабена. Её появление само по себе уже было необычным – обычно она занималась своими делами и редко появлялась перед детьми без серьёзного повода. Исключением были лишь занятия по фехтованию, но сейчас была арифметика. Учитель уже сидел за своим столом и уже был готов начать, но при виде «Матери» спешно опустил взгляд в журналы на столе, делая вид, что занят. — Перед началом занятий я хочу сообщить, что Клерви останется в больничном крыле ещё на неопределённое время, — объявила она спокойным, размеренным тоном, словно это была самая обыденная новость. — Но волноваться не стоит. Ей уже значительно лучше, однако мисс Альбертина настояла на продолжении курса лечения, чтобы наверняка исключить возможность распространения болезни. Она сделала небольшую паузу, будто ждала нашей реакции, но все молчали. Никто не осмелился проронить ни слова. — На время её отсутствия старостой класса будет Флорин. Сегодня утром я объяснила ей все обязанности, так что теперь по всем организационным вопросам обращайтесь к ней, — добавила Крукабена, как всегда спокойная и уверенная. — До обеда я буду находиться в своём кабинете. Прошу не беспокоить. Удачных занятий. С этими словами она развернулась и вышла из класса, оставив за собой звенящую тишину. Мы с Перуэр переглянулись. Я чувствовал, как внутри всё сжалось. Мы ждали совсем другого – возвращения Клерви, шанса поговорить с ней, разобраться. Но вместо этого получили ещё больше вопросов без ответов. И что самое странное – блондинка до начала урока не проронила и слова о своём назначении. — Надо поговорить с Флори, — тихо сказал я, стараясь, чтобы меня никто не услышал. Перуэр кивнула. На первой же перемене мы выловили девочку прямо возле парты. И вид у неё был такой, будто она сама не рада своей новой должности. — Нам нужно поговорить, — сказал я, стукнув тростью и подойдя к ней почти вплотную. Она подняла на меня взгляд, и по её лицу я понял: она уже ждала, что мы к ней подойдём. — Ребят, я знаю, что вас интересует, но… — начала Флори, нервно поправляя рукава. Её взгляд метался между мной и Перуэр, словно она боялась, что мы сейчас на неё набросимся. — Мне, правда, нечего сказать по этому поводу. «Мама» поймала меня с утра в коридоре, сказала почти то же самое, что и здесь, и добавила, что я теперь староста. Передала мне классный журнал, ключи и на этом всё... — «Почти»? — переспросила Перуэр, вскинув голову. Она стояла напротив парты Флори, упираясь ладонями в её край. — Ну… — замялась Флори, избегая прямого взгляда. — Она ещё сказала, что заходила сегодня к Клерви, чтобы проведать её. Передала домашние задания, сказала, что все скучают по ней и ждут выздоровления. Больше... больше я ничего не слышала. Всё остальное она повторила уже в классе. Она слегка пожала плечами, будто хотела показать, что её слова не так уж и важны. — Я, конечно, дразнила Клерви насчёт того, что, если она будет лениться и витать в облаках, я займу её место старосты, — продолжила она, чуть краснея. — Но на самом деле я не особенно-то и хотела ею становиться. Задач куча, а благодарности никакой. Все считают, что это обязанность и работа, а не... ну, вы понимаете. — Может, «Мама» говорила что-нибудь про её болезнь? — спросил уже я, стараясь держать голос спокойным, но внутри всё уже напряглось. — Про симптомы или хотя бы про то, когда Клерви сможет вернуться в класс? Хоть что-то? Я украдкой огляделся. В классе оставалось ещё человек пять, и кто угодно из них мог сейчас нас слушать. Нужно было выбирать слова осторожно. — Да вроде нет, — ответила Флори, качая головой. — Хотя… Она внезапно замолчала, а потом тихо добавила: — «Мама», когда передавала мне журнал, сказала, что вырвала его у Клерви с «боем». Мол, она всё равно в ближайшее время не сможет нормально перо в руках держать… Сердце пропустило удар. Я резко повернулся к Перуэр, и наши взгляды встретились. В этих нескольких секундах мы без слов поняли друг друга. Это был не просто тревожный сигнал – это был набат. Что это за болезнь такая, от которой человек не может держать перо? — Жаль это слышать, — произнёс я нарочито громко, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и равнодушно. — Надеюсь, Клерви скоро поправится и снимет с тебя эту нагрузку. — Звание старосты для неё многое значит, — поддержала Перуэр, чуть повысив голос, будто хотела, чтобы нас точно услышали те, кто остался в классе. — И если она его не вернёт себе, она тебя просто съест. Сначала подготовит сеть, как хищный паук, поймает, а потом будет медленно… — продолжила она, слегка наклонив голову набок и прищурившись. — Бр-р-р! — Флори передёрнулась, отодвинувшись назад. — Перри, хватит о своих пауках! Я поняла! Освобожу место, как только Клерви поправится и разрешит «Мама». Она меня назначала и ей меня освобождать от этого звания. Просто так кому-либо передать ключи и журнал я не могу. Даже болеющей старосте – «Мама» меня об этом предупредила, когда передавала обязанности. — Ладно, тогда не будем отвлекать новую старосту, — сказал я, стараясь улыбнуться. Сделал шаг к выходу, стукнув тростью, и бросил через плечо: — Перуэр, пойдём. — Угу, — тихо согласилась она, отходя от парты Флори. — Только не опаздывайте на урок! — крикнула нам Флори вдогонку. — Я теперь буду за этим строго следить! Теперь никакой безответственности! Мы с Перуэр вышли в коридор. Как только дверь за нами закрылась, я тихо выдохнул и посмотрел на неё. Девочка выглядела хмуро и обеспокоенно, и, хотя лицо оставалось спокойным, я заметил, как напряжённо она теребила подол своей формы. В её глазах мелькала тревога, что, казалось, выдавало больше, чем она хотела показать. Я повёл нас дальше по коридору, стараясь не задерживаться у класса. В Доме всегда есть лишние глаза и уши, а наша беседа не предназначалась для посторонних. — Есть способ проникнуть в больничное крыло? — тихо спросил я, идя, слегка опираясь на трость. Перуэр посмотрела по сторонам, убедившись, что нас никто не подслушивает, и лишь тогда ответила: — Помимо главного входа есть ещё одна дверь между библиотекой и больничным крылом, — её голос звучал так, словно она продумывала каждый шаг наперёд. — Но она обычно закрыта на замок. Даже если она сейчас открыта… глупо предполагать, что никто за ней не следит. Мисс Альбертина непреклонна в своих запретах. Если она сказала, что посещения запрещены, значит, они действительно запрещены. Мы это узнали на практике, когда ты лежал там после пожара. Единственный способ попасть туда и увидеть Клерви – устранить её, но... Я замер и удивлённо посмотрел на маленькую, вроде бы безобидную милую девочку, рассуждающую о «устранении» взрослого человека. На мгновение она выглядела пугающе серьёзной. Под моим взглядом Перуэр слегка покраснела и отвела глаза. — Что? — спросила она, словно не понимала, чем вызвала моё удивление. — Клерви рано или поздно выйдет. Никто не будет держать её там вечно. А вот нас с тобой за подобную попытку могут «удержать» уже надолго, под предлогом какой-нибудь «внезапной и страшной болезни», — пробурчал я, глядя вперёд, где уже виднелась лестница на второй этаж. — Нужно рассматривать все варианты, — упрямо ответила она, поправляя чёлку. — Это самый реалистичный вариант. Все остальные «мама» наверняка продумала заранее. Она всегда на шаг впереди. И чтобы получить результат, нужно действовать нестандартно. — Хм... Если под результатом ты подразумеваешь чей-то труп, то это весьма сомнительный успех, — усмехнулся я, остановившись перед лестницей. На моё замечание Перуэр лишь слегка улыбнулась – улыбка была грустной и, на мой взгляд, слишком взрослой для её возраста. — Но действовать всё равно нужно. Неизвестно, что с Клерви сейчас делают. Может, они пытаются воздействовать на её память с помощью зелий или используют сыворотку правды, чтобы выпытать все её секреты. Как в той книге про искателей приключений, помнишь? Я бросил быстрый взгляд вокруг, чтобы убедиться, что мы всё ещё одни. — Можно попробовать проникнуть туда под предлогом моего здоровья, — предложил я. — «Мама» сама говорила, что больничное крыло – это место для лечения больных. А я, как ты знаешь, не могу считаться полностью здоровым. — Ты уже пытался это провернуть, — напомнила она. — Тогда я сосредоточился на ноге, но сейчас… — я сделал короткую паузу и добавил с драматической интонацией: — Узнав о состоянии своей дорогой сестры, я так сильно распереживался, что у меня началась страшная головная боль. Перед глазами всё плывёт, кружится... Моя игра вызвала у Перуэр лёгкую усмешку, но в её глазах читалась серьёзность. — Даже если ты попадёшь внутрь, мисс Альбертина будет следить только за тобой. Ты не сможешь подойти к Клерви. Она наверняка отгородит её ширмой. — Возможно. Но если всё внимание будет сосредоточено на мне, то на другой выход его будет меньше, — я кивнул в сторону предполагаемой двери. — Понимаю… Но дверь может быть заперта, а ключей от неё даже у Флори нет. У Клерви были только ключи от душевых, столовой и нескольких классов. Я сомневаюсь, что «мама», зная о наших отношениях, вдруг решила бы выдать Флори дополнительные ключи. — Если там такая же замочная скважина, как на других дверях, через неё можно будет хотя бы увидеть часть больничного крыла. Или, если повезёт, дверь окажется незапертой. Возможно, даже получится поговорить с Клерви. — Вряд ли, — покачала головой Перуэр. — Но пока «мама» занята у себя, у нас всё равно нет других вариантов. Нужно сначала осмотреть библиотеку. И мы отправились по лестнице в сторону библиотеки. Два школьника идут во время перемены в библиотеку – что тут такого? Обычная прогулка, которая не должна вызывать ни у кого подозрений. Но когда мы подошли к двери со стеклянными вставками, невольно остановились. За стеклом сидел Карл – высокий парень лет шестнадцати с короткими светлыми волосами, одетый в тёмно-бордовый пиджак. Карл – единственный старший воспитанник среди парней в нашем корпусе Дома Очага. Другой корпус, где живут старшие и малыши, окутан тайной. Нам почти ничего о нём не рассказывают, словно это что-то, чего мы знать не должны. Из второго корпуса в нашем также находится и одна старшая девушка, Аманда, но она почти не показывается на глаза. Всё, что я о ней знаю, – это то, что она часто помогает на кухне и, по словам девочек, выполняет «важные поручения Матери». Аманда следит за состоянием Дома и окрестности территории, но больше всего времени проводит в служебных помещениях. Карл же – другая история. Его часто можно увидеть во время уроков по фехтованию. Он всегда спокоен, собран и молчалив, словно наблюдает за нами с высоты своего «опыта». Но чем он занимается в остальное время, остаётся загадкой. Может быть, выполняет какие-то особые поручения, о которых нам лучше не знать. Сейчас же он сидел за одним из столов в библиотеке, перед ним лежала раскрытая книга. Нам было видно его спину и бок, а лицо было повернуто в сторону стены, где за книжными шкафами скрывалась дверь в больничное крыло. Мы знали, что, если просто попытаемся пройти мимо, он сразу поймёт, куда и зачем мы идём. А потом доложит обо всём «Маме». — Я никогда прежде не видела его в библиотеке, — прошептала Перуэр, стоя рядом со мной. Её голос звучал напряжённо, словно она ощутила невидимую угрозу. — Думаю, он тут неслучайно появился, — ответил я, стараясь не выдавать собственного беспокойства. — Похоже, с нами в игру играют. — И упорно не хотят, чтобы мы встретились с Клерви именно сейчас… Шестерёнки в моей голове начали крутиться на предельной скорости, просчитывая варианты. С одной стороны, мы могли просто развернуться и уйти обратно в класс. Это был бы самый разумный и безопасный выбор. Не стоит вести себя, как подросток без мозгов, который лезет в подозрительные дела, не зная всех деталей. В конце концов, «Мама» сама сказала, что с Клерви всё в порядке и что ей уже лучше. Рано или поздно её выпишут, и тогда мы узнаем правду без лишних проблем. Но… С другой стороны, был этот странный, гнетущий фактор неопределённости, смешанный с жестокой историей побега девчонок и магией, которой на словах можно стереть воспоминания или заменить их на ложные. Это всё могло быть выдумкой. Легендой, чтобы завлечь детишек. Но если это правда? Палка о двух концах. Одна сторона – безопасность и ожидание. Другая – риск и возможность узнать правду, которую от нас пытаются скрыть. Наша староста рисковала ради меня, и я просто не мог струсить! Я осторожно потянул Перуэр за рукав, без слов предлагая отойти чуть дальше от двери. Мы прижались к стене в тени, подальше от стеклянных вставок, чтобы нас не заметили. — У тебя появился план? — тихо спросила она, глядя на меня серьёзными глазами, в которых смешались тревога и ожидание. — Да, — кивнул я, выдыхая. — Глупый, рискованный и с минимальным шансом на успех, но попробовать можно. Перуэр слегка нахмурилась, но всё же кивнула. — Что нужно делать? Я задержал взгляд на её лице, мысленно взвешивая каждую деталь своего плана. — Мне нужно, чтобы ты меня треснула по голове, чтобы я потерял сознание, — сказал я прямо, следя за её реакцией. Глаза Перуэр расширились от удивления, и на миг она даже растерянно заморгала. — Что? — Послушай. Сыграть проблемы со здоровьем перед опытным врачом я не смогу. Мисс Альбертина меня сразу раскусит, в этом я уверен, — я заговорил быстрее, стараясь объяснить всё, прежде чем она решит, что я сошёл с ума. — Мне нужно, чтобы я упал где-то здесь, недалеко от библиотеки. Ты побежишь за помощью к Карлу. Скажешь, что я потерял сознание, что мне резко стало плохо. — Почему мы были здесь? — уточнила она, уже начав понимать. — Скажешь, что мне стало плохо после новостей о Клерви. То, что я говорил у лестницы: головная боль, точки в глазах, слабость… Ты решила проводить меня в больничное крыло, но я неожиданно упал. Карл? Он же ребёнок, как и мы, только постарше. Он наверняка не станет долго думать и понесёт меня в больничное крыло. Куда ещё? — А дальше? — А дальше… — я позволил себе слабую улыбку. — Дальше ему придётся обратиться к мисс Альбертине, стоящей на страже. Он принесёт меня туда на руках. Она же не скажет ему нести меня в другой конец здания в спальни, верно? Ей пациента на руках принесли, как-никак. Просто пустит внутрь. А там уже всё зависит от ситуации. Может быть, тебе даже удастся проникнуть дальше под предлогом описания моих жалоб. Возможно, меня даже оставят рядом с Клерви. В любом случае, библиотека точно будет пуста, и это облегчит тебе задачу, если что-то пойдёт не так. Перуэр внимательно выслушала меня, и в её взгляде появилось то, чего я никак не ожидал – лёгкое восхищение. — План не без недочётов, но это звучит как план, — наконец сказала она, улыбнувшись краешком губ. — Правда, мне не хочется делать тебе больно… но раз ты сам просишь, я тебе тресну. — Просто сделай это. Быстро и решительно. Пару секунд она колебалась, словно взвешивая моральный вес своего поступка. Затем кивнула. — Хорошо. Только… постарайся сильно не обижаться. — Я готов, — я глубоко вздохнул и встал чуть ближе к стене, чтобы удар выглядел естественным, как если бы я действительно потерял сознание и искал опору у стены. Не самая умная затея, но мы дети, в конце концов. — Тогда… держись, — тихо прошептала она, заходя мне куда-то за спину. Секунда тишины, и…

***

Боль медленно отпускала, но всё ещё цеплялась за сознание, словно не хотела отпускать окончательно. Казалось, я проваливался в сон и выныривал из него снова и снова. Темнота то сгущалась, то отступала, и с каждым новым всплеском вокруг меня возникали фрагменты реальности: приглушённые звуки, едва ощутимый холод от гладкой поверхности под головой, слабый запах стерильности и чего-то лекарственного. Я пошевелил пальцами. Движение было неловким, скованным, как будто я не пользовался руками несколько дней. Тяжесть охватила тело, словно кто-то придавил меня сверху одеялом, слишком тяжёлым, чтобы сбросить его. Грудь с трудом поднималась и опускалась – воздух будто не хотел входить в лёгкие, но я заставлял себя дышать. Каждый вдох был болезненным напоминанием о том, что я всё ещё жив. Голова отзывалась тупой, глухой болью, пульсируя в такт биению сердца. Удар Перуэр удался на славу… План… Мысли вернулись рваным потоком. Я попросил её ударить меня. Карл должен был принести меня сюда. Больничное крыло. Значит, всё получилось? Я с усилием приоткрыл глаза. Всё плыло передо мной, как будто я смотрел сквозь мутное стекло. Серые тени расплывались по углам, и лишь постепенно контуры начали становиться чётче. Надо мной нависал знакомый потолок – светло-серый, с небольшими арками. Я узнал это место сразу. Больничное крыло. Где-то внутри меня разлилось облегчение. Я здесь. Значит, первый шаг выполнен. Но едва это осознание проникло в сознание, как раздался голос. — Фили! Ты очнулся! Голос звучал так, словно дрожал от радости и облегчения одновременно, словно его обладатель слишком долго ждал этого момента. Я медленно повернул голову, и на мгновение моё сердце замерло, пропустив удар. Передо мной, на соседней кровати в свободном белом платье сидела Клерви. Её глаза блестели, а на лице застыла смесь облегчения и беспокойства. Слишком много эмоций для одного взгляда, и каждая из них прокатилась по мне волной, заставив забыть о боли. — Клерви… — мой голос прозвучал хрипло, почти шёпотом. Однако моё внимание тут же переключилось на её руки – они были плотно перебинтованы до локтей. На мгновение я задержал дыхание, словно увидел нечто ужасное. Каждая тонкая повязка казалась ещё одним немым напоминанием о боли, которую она пережила. А глубокие тёмные круги под глазами, контрастирующие с её всё ещё яркими, живыми глазами, говорили о бессонных ночах или, возможно, о чём-то ещё более пугающем. Тем не менее, её взгляд оставался тёплым и добрым, словно она пыталась скрыть свои страдания за привычной улыбкой. Какой же силой воли нужно обладать, чтобы не утратить эту искру после всего? Меня накрыла волна гнева и бессилия. Головная боль, от которой я страдал всего пару минут назад, отошла на второй план. Я больше не чувствовал её. Моё сознание прояснилось, словно кто-то отрезвил меня холодной водой. Сглотнув ком в горле, я, игнорируя слабость и головокружение, с усилием сел на край кровати. Пол под ногами был холодным, но это только помогло удержаться в сознании. — Фили, ты чего делаешь? — встревоженно спросила Клерви, её глаза тут же наполнились заботой. — Тебе нельзя так резко подниматься... Её голос был мягким, но в нём слышалась настойчивость. — Не думай обо мне, — ответил я, пытаясь сохранить спокойствие, хотя в груди продолжало всё кипеть. Я огляделся по сторонам, но, к моему облегчению, никого, кроме нас двоих, в крыле не было. Это давало нам хоть немного времени. — Что с тобой произошло? Клерви опустила взгляд, её яркие глаза затуманились. На её лице мелькнула тень грусти, словно она пыталась подобрать слова или решить, стоит ли вообще рассказывать. — Перри рассказала мне про зелье и растения для его изготовления, — начал я, осторожно подталкивая Клерви к ответу и предоставляя ей возможность зацепиться за что-нибудь, чтобы начать свой рассказ. Сестра лишь кивнула. Её взгляд слегка дрогнул, словно она взвешивала, стоит ли делиться тем, что знала. Наконец, она заговорила: — Да. Мы… долго думали над тем, как можно было бы быстрее вылечить твою ногу. Травма серьёзная, и она будет мешать в будущем. Ты не сможешь ни убежать, ни нормально сражаться с мечом, когда мама перейдёт к своему плану… — девочка замялась и, подняв глаза, посмотрела прямо на меня. — Своему плану с королём, который должен будет возвыситься над всеми остальными и занять место «Матери». Ну, как в сказке. Я нахмурился. — Это её настоящий план, — продолжила Клерви, её голос дрогнул, но она старалась говорить уверенно. — В естественном и жестоком отборе найти себе преемника. По этой причине, кроме нашего класса, в этом корпусе нет других групп. Нас всех с детства отобрали для этой безумной идеи, изолировали от остального мира и готовили столько времени. «Только Король и тень, следующая за ним, смогут покинуть Дом Очага», — повторила она слова матери с мрачной серьёзностью. — И когда мы получим настоящие мечи, привычная жизнь кардинально изменится. Клерви сжала руки в кулаки. — И маме будет всё равно на то, у кого какие есть проблемы со здоровьем или слабости – судьба слабых «умереть от руки Короля». Всё просто, — добавила она, пытаясь улыбнуться, но вместо этого на её лице появилась нервная, чуть болезненная улыбка. — И поэтому я торопилась, чтобы помочь тебе и не позволить умереть на первой же дуэли. Я замер, слушая её. В её словах сквозила такая тревога, что невольно почувствовал, как внутри что-то сжалось. — У мамы были явно на тебя какие-то планы, Фили. Может, отдать на службу той организации, которая спонсирует Дом Очага или же перевести в другой корпус, но я всё равно не могла рисковать, — продолжила Клерви, её голос стал тише. — Четырнадцать лет… уже совсем скоро… Хах, как быстро время летит… — она опустила глаза и, вздохнув, добавила: — Чтобы достать нужные растения, я пробралась к маме в кабинет. — В кабинет? — переспросил я, нахмурившись. — Да. Я иногда так делала, чтобы разузнать что-нибудь интересное или внести кое-какие правки в журналы или в записи поставок. Ну, там мяса немного больше, чтобы Перри хоть немного откормить… и прочие мелочи. Почерк мамин я научилась копировать, и мои шалости оставались незамеченными… Клерви внезапно подняла руки. Перебинтованные пальцы слегка дрожали. — Но больше я повторить это не смогу, — тихо добавила она. — Клерви… — начал я, но она перебила меня, пытаясь улыбнуться. — Но это пустяк! — сказала она с отчаянным весельем, будто старалась не показать, насколько её это тревожит. — Они уже почти зажили после камина, и через пару дней всё будет как раньше. Камин?! Моя кровь похолодела, а в голове вспыхнуло слишком много вопросов, на которые я боялся услышать ответы. — Но маму разозлило не только это, — Клерви немного склонилась ко мне и понизила голос, как будто боялась, что её кто-то услышит. — Я кое-что нашла в её столе. Помнишь, нам рассказывали про Глаза Бога? Я кивнул. Глаз Бога – это магический артефакт, который позволяет управлять силами элементов. Говорят, его даруют те, кто упорно идёт к своей цели, несмотря на трудности. Если владелец Глаза Бога умирает, он гаснет, а его обладатель может быть вознесён в Селестию – мир богов. Как работает Глаз Бога, известно лишь в общих чертах: он служит каналом для силы элемента, но что даётся взамен и почему он выбирает владельца, остаётся загадкой. — Так вот, я нашла один такой! — её голос стал громче, а глаза засияли. — Но он необычный. Он треснут! Одна половина серая и мёртвая, как будто владелец погиб. А другая – сияет синим светом, это явно крио-элемент. И, знаешь, от него пахло пожаром. На нём даже сажа осталась. Причём свежая! — Пожар… — прошептал я, чувствуя, как внутри всё сжалось. — Ну да! — она быстро кивнула. — Недавний пожар в мастерской. И кто там чуть не погиб, но каким-то чудом выжил? Её взгляд буквально сверлил меня, и я ощутил странное тепло, будто кто-то только что сложил кусочки головоломки за меня. — Думаю, это твой Глаз Бога, Фили. И мама его от тебя прячет. А ведь это твоя вещь, дар богов! Я напрягся, вспоминая странный звук в мамином столе, когда был там в последний раз. Может, это действительно он? — Возможно, — пробормотал я. — Но сейчас это не важно. — Как это не важно? — возмутилась она. — С такой силой можно многое изменить! — Мы об этом потом поговорим, — попытался я её успокоить. — Где сейчас остальные? — Ой, мисс Альбертина ушла в кабинет мамы минут пять назад, — начала Клерви, её голос дрогнул, выдавая напряжение. — Сначала она отправила Карла, но он так и не вернулся. Я слышала, как она ворчала и ругалась, что он, наверное, где-то заблудился или медлит специально. Потом она не выдержала, и сама туда пошла. Я заметил, как она украдкой посмотрела на дверь, будто опасаясь, что кто-то внезапно войдёт. Её руки слегка дрожали, когда она сжимала подол платья, а взгляд метался, будто она искала способ предугадать дальнейшее развитие событий. — И они могут вернуться в любой момент, — добавила она, голосом, в котором слышался укол страха. Неожиданно Клерви шагнула ближе и обняла меня, крепко и порывисто, будто её чувства не находили другого выхода. Я почувствовал тепло её тонких рук и слышал её слегка сбившееся дыхание. — Спасибо, — прошептала она, задержавшись всего на мгновение, но этого хватило, чтобы я почувствовал, как её уверенность борется со скрытой тревогой. Потом она отстранилась так резко, будто испугалась своей смелости. — Ложись и делай вид, что тебе очень-очень плохо, — быстро сказала она, выпрямившись. — Иначе мисс Альбертине попадёт за то, что тебя положила сюда, хотя мама строго запрещала этого делать. Она и так нарушила приказ, положив тебя сюда. Я посмотрел на неё, ловя её взгляд, полный решимости, но с лёгким оттенком уязвимости. — Хорошо, — кивнул я, возвращая ей короткую, почти неуловимую улыбку. — Но это безумие я просто так не оставлю. — И я! — твёрдо сказала она, выпрямив спину и одарив меня взглядом, в котором внезапно зажглась сталь. — Мы не можем позволить маме сделать то, что она задумала. Но сейчас… нас всем нужно затаиться.