До последней капли крови

      Всю ночь Гермиона не могла сомкнуть глаз. Даже настойка белладонны не принесла нужный эффект. Она проваливалась в короткие, бессвязные видения, которые скорее изнуряли организм, чем давали долгожданный отдых.       Его глаза, сияющие потусторонним, диким пламенем. Они преследовали ее во сне, а когда Гермиона в очередной раз просыпалась на влажной от пота подушке, то она могла поклясться, что видела, как среди темноты комнаты его глаза горят нестерпимым огнем. Гермиона до боли смотрела во тьму, натягивая на себя одеяло. Молилась, чтобы вампир был лишь плодом ее воображения. Она постоянно прокручивала в голове их странный диалог и приходила к неутешительному выводу: он убьет ее через шесть… уже пять дней.       Ей так хотелось рассказать ну хоть кому-то страшную тайну. Если бы Луна… Если бы она была рядом с ней. Луна бы пищала от восторга, она всегда обожала страшные истории про вампиров, пока подобная судьба не постигла ее саму. Гермиона страдала от ужасной тоски по исчезнувшей подруге. Острое чувство вины не покидало ее. Почему она не смогла спасти ее? Почему он не забрал их вместе? Кто у нее остался на этом свете? Никого!       Гермиона с головой погрузилась в работу, чтобы не оставить себе ни секунды на размышление о вампире и его высокомерных словах. Каков нахал! Он угрожал выпить ее, а вместо этого донес до дома. И теперь проклятый монстр знает, где она живет. Скабиор. Не очень-то подходящее имя для столь напыщенного наглеца. Гермиона предполагала, что его могли бы звать Вильгельмом, никак не меньше. Хотя возможно вампиру настолько претит все смертное, что человеческое имя свое он давно отринул. Не спрашивать же у него, в самом деле.       Гермиона решила, что сегодня вечером зайдет в “Беренику”. Ей хотелось рассказать хоть кому-нибудь о том, что случилось в проклятых катакомбах, захотелось быть понятой. А Минерва Макгонагалл всегда казалась ей очень мудрой женщиной. Вдруг она могла бы понять ее, не заклеймив при этом сумасшедшей. Минерва тоже верила в страшные сказки и любила их не меньше Луны, принимая в своем пабе всех любителей острых ощущений. Такой крепкой дружбы, как с Луной, у Гермионы не было с Минервой, но возможно лишь потому, что они не так много времени проводили наедине. Однако подспудно Гермиона верила, что Макгонагалл именно тот человек, который более всего сейчас нужен ее страждущей душе.       Закончив с работой, Гермиона поспешила в паб. Пока она шла до нужной улицы, то затравленно озиралась по сторонам, в каждой тени опасаясь увидеть пару красных глаз, внимательно следящих за ней. Вампир оставил метку на ее шее. Он легко мог выследить свою жертву снова. В целом, Гермиона должна была признать, что ей совершенно нечего противопоставить летающей машине для убийств, которая обладает различными способностями и силой многократно превосходящей человеческие. Па-даль. Она обречена. С колом или без, ее короткая жизнь окончится через пять дней в его руках.       Гонимая мрачными мыслями, Гермиона быстро дошла до паба и замерла на пороге, потянувшись к дверной ручке. Всего пару дней назад она была тут с Луной. С большой шумной компанией, к которой уже успела прикипеть всем сердцем. А теперь же она была совсем одна. Вампир уничтожил ее прекрасный мир и забрал всякую надежду на будущее, навсегда изуродовав душу знанием о том, кто скрывается в темноте. Стоило ли взваливать столь тяжкий груз тайны на еще одного человека? Чтобы Минерва тоже боялась выйти из дома в ночную пору, ожидая появления монстра? Конечно, Гермиона должна была думать о чувствах хозяйки паба, но не смогла остановить себя и, открыв дверь, зашла внутрь “Береники”.       В этот ранний час тут никого не было: пустые столики даже были еще не застелены скатертями. Вешалка для верхней одежды была вся свободна. На длинной барной стойке все так же стоял Джек Лантерн с его безумной улыбкой, полной острых зубов. Гермиона подавила нервную дрожь: улыбка тыквы поразительно походила на клыкастый оскал вампира. Джек не справился бы с ним. Никто не сможет совладать с подобной всесильной тварью. Не обнаружив Минерву за привычным местом за барной стойкой, Гермиона обвела взглядом зал паба. Никого. Странно.       — Минерва, здравствуй! — Гермиона прошла вдоль барной стойки и окликнула женщину еще раз. — Это Гермиона, Минерва!       Ответа не последовало. Гермиона расстроенно выдохнула. Почему же дверь была открыта? Неужели Минерва ушла куда-то и оставила свой бесценный паб открытым? Через несколько секунд из-за стены раздался перезвон стекла и приглушенный голос Макгонагалл:       — Я здесь, Гермиона. В подсобке!       Обрадовавшись появлению хозяйки, Гермиона последовала внутрь помещения на голос Макгонагалл и увидела ее в дверном проеме. Минерва сегодня была вновь в остроконечной шляпе и темном платье, совершенно ведьмовского вида! Воротничок был украшен черным жабо из кружева и бронзовой брошкой с алым камнем. Длинные рукава были широкими, ниспадали почти до колен. Из них выглядывали изящные кисти женщины. А широкая черная юбка была украшена черными же лентами в несколько рядов. Минерва выглядела как порядочная эдинбургская ведьма в своем наряде!       — Добрый день! — приветливо улыбнулась Минерва и поманила Гермиону последовать за собой в подсобку, скрытую от глаз посетителей бархатной тяжелой портьерой темно-синего цвета. Надо же, здесь было еще одно помещение. Гермиона никогда не заходила сюда. Впрочем, ничего интересного внутри не оказалось. Беглым взглядом оглядев комнату, Гермиона заметила по центру круглый деревянный стол, а все стены были заставлены шкафами. Среди них возвышался один буфет, дверцы которого сейчас были открыты. Внутри стояла чистая посуда.       — Я здесь перебираю посуду, — Минерва села за стол и пригласила жестом руки присоединиться к ней. На столе стояли несколько подносов с утварью: снифтеры для скотча, фарфоровые чашечки для чая, несколько белых блюдец, мельхиоровые столовые приборы. Гермиона приметила и те бокалы для абсента, которыми из которых они тогда пили с ребятами. Будьте вы прокляты! Минерва подняла заинтересованный взгляд на Гермиону и спросила:       — А где Луна? Вы же всегда приходите вместе.       О, нет. Гермиона обхватила себя руками. Ее мгновенно пронзил приступ ужаса, едва она поняла, что должна рассказать о смерти подруги и парней. Ведь именно за этим она сюда пришла.       — Минерва, я должна рассказать тебе… нечто чудовищное, — Гермиона замолчала, губы мучительно пересохли, она нервно облизнула их. И доверительно наклонилась к женщине, словно опасаясь, что вампир может ее услышать. — Я очень прошу поверить мне.       — Что-то случилось? — Минерва встревоженно взглянула на гостью. — С Луной?       Гермиона с силой сжала кулаки на своих дрожащих коленях. Она должна рассказать свою страшную историю! Иначе просто сойдет с ума.       — Пожалуйста, не считай меня сумасшедшей. Я расскажу, что случилось в катакомбах, — Гермиона сама не ожидала, что ее голос вдруг станет настолько сиплым и жалким. — Мы добрались до них и…       Дьявол! Она не думала, что будет так сложно начать рассказ. Гермиона мучительно поморщилась, усилием воли заставляя себя продолжить. Она должна постараться ради Луны! Вдруг Макгонагалл сможет ей помочь?       Видя явное замешательство поникшей девушки, Минерва деликатно кашлянула и решила помочь ей начать. Любопытство ее уже разгорелось, хотелось узнать, почему Гермиона выглядит такой подавленной и несчастной. Она осторожно начала издалека:       — Я не видела Рона и Гарри с кануна Дня Всех Святых. Они заблудились?       — Хуже, — выдавила Гермиона и вытерла глаза, на которых уже навернулись выступившие горькие слезы, сдерживаемые ею так долго. Мучительный крест тайны давил на ее душу, ей так хотелось освободиться от этого секрета! Она должна. Установив зрительный контакт с Минервой, Гермиона тихо прошептала. — Они мертвы. Все. Луна. Гарри. Рон.       Лицо Минервы вытянулось. Глаза удивленно округлились, а губы дрогнули, не сдержал ошеломленного вздоха:       — Ох! Что случилось?       Минерва выглядела потрясенной. Она прикрыла глаза и глубоко вздохнула, явно собираясь с душевными силами, чтобы услышать весь рассказ. Она даже разбор посуды бросила, руки ее поникли.       Гермиона, призвав на бой всю свою волю, затравленно оглянувшись по сторонам, едва слышно промолвила:       — Их убил вампир. Он забрал Луну… А Гарри и Рона убил.       — Вампир? — с сомнением протянула Минерва, отыскивая на лице Гермионы следы лжи. Однако в ответ Гермиона душераздирающе смотрела на женщину, весь ее вид был преисполнен огромного горя. Лицо ее стало совсем белым. Лишь глаза светились лихорадочным огнем.       Гермиона выдержала взгляд Минервы, не отводя покрасневших глаз и часто-часто закивала. Внутри словно вскрывался гигантский нарыв, который образовался там, где раньше было ее сердце. Голос ее немного окреп, когда Гермиона продолжила рассказ:       — Я не вру, Минерва, правда! Пожалуйста, поверь мне! Когда все случилось, я побежала в “Скотленд-Ярд”. Я рассказала им все! Что Луну похитили, а Гарри и Рон мертвы. Я готова была вернуться в катакомбы, чтобы они увидели тела… И спасли Луну от вампира! Но констебли… не поверили мне, — горько прошептала Гермиона. Ее всю трясло от ужасных воспоминаний, которые оживали перед глазами. Рот горестно исказился. — Они решили, что я абсентная алкоголичка. И что мне все лишь приснилось! Когда я заявила о похищении Луны. Констебли обсмеяли меня и…       Минерва вдруг как-то нехорошо улыбнулась, заставив Гермиону замолчать и озадаченно посмотреть на нее.       — Позволь мне угадать имя. Констебль Макнейр?       Гермиона часто закивала головой, шмыгая носом. Минерва протянула многозначительное “м-г-м”, нервно пожевала губы. Видимо, она была знакома с констеблем весьма хорошо. И знакомство то было не из приятных. Макгонагалл, видимо, не совсем хорошо поняла сбивчивую речь испуганной девушки, ей захотелось услышать рассказ более полно.       — Расскажи мне еще раз! Все очень подробно, дорогая Гермиона! — Минерва протянула руку и участливо погладила рыдающую девушку по спине. Ее голос звучал мягко, но требовательно. — Я верю тебе. Ты хорошая, умная девочка, я знаю, что ты не будешь лгать о таких страшных вещах. Расскажи мне все по порядку!       Услышав внезапную поддержку от хозяйки паба, Гермиона почувствовала себя чуть лучше. Она верила ей! Как это, оказывается, важно: быть понятым. Гермиона собралась с силами.       — Хорошо. Прости, Минерва, что вываливаю это на тебя, но я просто не могу!       Давясь горькими слезами, Гермиона рассказала свою печальную историю. С каждым сказанным словом ее ноша становилась все легче. А вот выражение лица Минервы наоборот сменилось на очень сложное, задумчиво-озабоченное. Гермиона была благодарна ей за внимание и чуткость. В отличие от констеблей, Минерва старалась поверить ей, а не смеялась, подвергая сомнению каждое ее слово.       — И тогда вампир забрал Луну. А я оказалась для него недостаточно чистой, понимаешь? — Гермиона со страданием сжала руку Минервы, вцепившись в нее со всей силой утопающего, которому жизненно необходимо было разделить с кем-то часть темной тайны. — Мой цикл начался как раз утром в Хэллоуин. Вампир сказал, что убьет меня через семь дней. Он правда сделает это, Минерва. Вчера я… снова видела его, — Гермиона крепко зажмурилась, вспоминая алые глаза. Никогда она не забудет их!       — Где? — изумленно прошептала Минерва. — Он не тронул тебя?       Гермиона покачала головой и набрала больше воздуха в грудь, чтобы продолжить рассказ. Странным образом, ей стало немного лучше. Тело больше не тряслось. Она положила обе руки на крышку стола и увидела, что пальцы почти не дрожат.       — Я читала, что осиновый кол может убить вампира и вчера пошла на Калтон-хилл. Мистер Дамблдор сказал, что там точно растут осины. Я взяла свой ножик и поднялась туда, но… Осины там очень высокие, смогла отрезать небольшой прутик. И тут… появился вампир.       Гермиона на секунду замолчала, переводя дыхание. Она вывалила всю историю практически без передышки, столь сильно ей хотелось избавиться от клокочущей внутри боли. Минерва заломила руки и неверяще покачала головой:       — Господи, днем? Он может ходить днем?       — Был уже вечер, кажется, — Гермиона спрятала лицо в ладони и тяжело выдохнула. — После заката.       — И что же было дальше?       — Он начал издеваться над моим прутиком, сказал, что точно его им не заколоть. А потом взлетел. Он умеет летать! — горько прошептала Гермиона, так и не отняв рук от пылающего лица. Она закрыла глаза, и перед мысленным взором предстало его лицо. Зачем, ну зачем она попросила его снять цилиндр? Гермиона до последнего не хотела признавать, но лицо его оставило глубокий след в его памяти. Вампир был дьявольски прекрасен, как и положено классическому воплощению зла и порока. На ее душу накатил небывалый стыд. Он убил ее друзей. Она не должна допускать подобные мысли. Глаза снова увлажнились. Губы, едва слушаясь ее, с трудом прошептали:       — Он монстр, Минерва. Совершенный… монстр, — девушка сама не знала, кого она пыталась убедить в эту секунду. Она обхватила себя руками и растерла плечи, стараясь победить хладный ужас. Она должна ненавидеть его!       Минерва мягко погладила Гермиону по плечу. Ей хотелось узнать, что было дальше, но не хотелось давить на страдающую бедняжку. Судя по рассказу, Гермиона едва осталась в живых!       — Что он сделал потом?       — Он взлетел высоко, очень высоко и когтями обрубил целую ветку осины. Огромную тяжелую ветку. Сказал, чтобы я взяла ее и сделала из нее кол. А потом мы посмотрим, смогу ли я убить его с помощью этого кола, — Гермиона шмыгнула носом и растерянно развела руками. — Через шесть дней.       — Ох, — выслушав ее печальную исповедь, тяжело выдохнула Минерва. — Он играет с тобой.       Гермиона резко отняла руки от лица и красными глазами уставилась на Минерву. Ее поразило то, как точно Макгонагалл описала то, что происходило дальше.       — Он так и сказал. Что это вот все игра, — Гермиона набрала полную грудь воздуха и протяжно выпустила его с шумом. — Он называет меня… нас… падалью, представляешь?       Истерика снова разбила оковы ее самообладания. Гермиона спрятала лицо в ладони и заплакала. Она не могла больше этого выносить! Почему вампир избрал ее для своих смертельных забав?       Минерва выглядела потрясенной, но сумела собраться и легко обняла Гермиону, погладила девушку по спине:       — Ничего… Гермиона, успокойся. Мы придумаем, как победить его.       Гермиона всей душой захотела поверить в слова Минервы. Она успокаивала ее словно ребенка. Как когда-то делала мать. Старая боль от утраты снова накатила на ее душу. Она потеряла всех, кого любила. Навсегда. Смерть это конец, подлец, ты этакий! В следующий раз она так ему и скажет, когда наточит кол и загонит его в мертвое сердце. Чтобы вампир навсегда пропал и перестал терзать ее своей бессовестной, недоступной смертным красотой.       — Ты веришь мне? — Гермиона вытерла слезы тыльной стороной ладоней и прямо посмотрела в глаза Минервы. Она только сейчас поняла, что Макгонагалл ни разу не поставила под сомнение ее слова про вампира, будто она изначально верила в его существование.       — Верю, Гермиона, — твердо кивнула Минерва, не отводя взгляда. Ее глаза были серовато-зелеными, умудренными жизнью и какими-то печально-красивыми. Глазами живого человека. А не обманчивой кровавой бездной, в которой нет места эмоциям и чувствам. Только кровь и смерть — вот, что несет с собой проклятый навечно Скабиор. Гермиона впервые про себя назвала вампира по имени. Минерва легонько сжала ее руку, побуждая продолжить рассказ. — Он снова отпустил тебя?       — Да. Я… ты сейчас, наверное, сочтешь, что я сошла с ума. И это действительно так. Он предложил донести меня дома, — Гермиона сглотнула комок в горле. Она опасалась продолжать рассказ, потому что безумно, дико стыдилась своей вчерашней беспечности. Наверняка, Минерва сочтет ее больной на голову. Гермиона боязливо втянула голову в плечи и тихо промолвила. — Я согласилась лететь. С ним.       — Гермиона! — потрясенно прошептала Минерва. Она даже на несколько секунд отпрянула от девушки и посмотрела, будто увидела в первый раз. Губы недовольно поджались.       Ну вот и все, Минерва, очевидно, начала презирать ее. Гермиона пристыженно опустила взгляд вниз, вперив его в пол.       — Я понимаю, что могла умереть, — жалко выдавила девушка. — Но не могла сказать “нет”. Его глаза… Красные, как кровь. Как адское пламя. Я… — Гермиона закусила губу с силой и медленно покачала головой. — Я не могу…       Слова жгли ее изнутри, как взгляд вампира. Как же больно. Гермиона обняла себя руками в защитном жесте и нагнулась над столом в горьких рыданиях. Из-за своей глупой выходки она потеряла единственного человека, который верил ей в этом городе. Но не сказать ей Гермиона никак не могла. Она всегда предпочитала правду. Даже если правда никого не интересовала.       Вдруг ей на плечо легла теплая рука и снова нежно, по-матерински погладила:       — Ну, девочка, не плачь. Я верю тебе и постараюсь помочь, — уверенно сказала Минерва, продолжая осторожно гладить девушку по спине. — Я знаю кое-кого, кто сможет помочь тебе.       — Правда? — Гермиона резко поднялась и неверяще заглянула в глаза Макгонагалл. — Но кто может противостоять монстрам?       — Те, кто верит в них, — Минерва зловеще улыбнулась. — У меня есть один знакомый. Я сейчас же постараюсь связаться с ним. Если он сейчас где-то в Шотландии, то быстро прибудет в Эдинбург. У нас мало времени.       Гермиона не могла поверить своим ушам! Неужели Минерва знала, как ей помочь избавиться от нависшей погибели?! Однако весь уверенный вид Макгонагалл заставлял поверить ее словам. Она вдруг распрямила спину и стала выглядеть очень… боевитой. Неужели она сможет победить вампира вместе с Минервой и загадочным человеком? Гермиона нервно облизнула пересохшие губы и прошептала:       — А кто он?       Минерва вновь послала ей жутковатую улыбку, которая не сулила вампиру ничего хорошего.       — Сириус Блэк.       Гермиона задумчиво нахмурилась. Подобного имени она не знала, но поверила во внезапный порыв Минервы. Почему-то ей казалось, что Сириус Блэк сможет помочь ей противостоять вампиру. Скабиору, дьявол его раздери!       — Так, у нас мало времени. Я сейчас же отправляюсь, — Минерва вдруг решительно поднялась на ноги и стала оправлять на себе платье. На посуду, стоявшую на столе, она с самого начала рассказа даже не посмотрела. — А вы, юная леди, будьте очень осторожны! — ее слова, сказанные строгим тоном, не терпящим возражений, моментально заставили Гермиону вжать голову в плечи. Она снова почувствовала себя нашкодившей дурочкой, которая влезла на шею монстру и позволила делать все, что угодно. — Больше никаких полетов на вампирах, Гермиона!       Был ли у нее тогда выбор не лететь с вампиром? Гермиона не знала. Кровосос постоянно намекал и темнил. Впрочем, хорошо, что он не убил и не скинул с неба.       Гермиона тоже медленно поднялась на ноги. Она чувствовала себя жутко обессиленной. Правда всегда требует жертв. Похоже, пора домой. Пока еще не совсем стемнело. Вдруг он будет там, в темноте? Снова настигнет ее с приходом сумерек?       Они вышли из подсобки в основной зал “Береники”. Макгонагалл сняла остроконечную шляпу и любовно положила ее на барную стойку. Гермиона заметила, как печально изогнулись губы Минервы, когда ей пришлось расстаться с любимой вещью. Видимо, в душе она была настоящей ведьмой. А для кичливого общества Макгонагалл носила совсем другую шляпку-таблетку, которые вошли в моду несколько лет назад. Минерва перед зеркалом аккуратно водрузила шляпку на свой идеально зализанный пучок и завязала ленты под подбородком. Хозяйка паба торопливо натянула кожаные перчатки и надела шерстяной кафтан.       Гермиона тоже надела свой пиджак, поправила юбку и уже хотела было двинуться к двери. Однако Минерва вдруг крепко взяла ее за руку и требовательно заглянула в глаза, словно просила ее покляться больше не делать глупостей:       — Не позволяй вампиру победить себя, Гермиона.       — Я поняла, Минерва, — Гермиона выдержала ее давящий взгляд. Видимо, Минерва прекрасно поняла ее по-женски, когда она говорила про глаза вампира. — Я буду очень осторожной.       — Сегодня никуда больше не выбирайся. Завтра сразу после работы приходи ко мне в “Беренику”. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы Сириус Блэк успел приехать раньше, — Макгонагалл достала ключи от двери.       — Минерва, я не знаю, как тебя отблагодарить, — Гермиона растерянно покачала головой. И выдавила горькое, но искреннее. — Спасибо тебе.       Минерва вышла из своего паба и закрыла дверь ключом, который потом спрятала в кармашке кафтана. Ее голос был очень пылким и серьёзным, когда она на прощание пожала руку Гермионы:       — Береги себя, Гермиона. Мы отомстим за Луну, Гарри и Рона.       Гермиона постаралась улыбнуться и кивнула с благодарностью:       — Отомстим. Спасибо, Минерва.       Макгонагалл еще раз окинула девушку мудрым взглядом и отправилась куда-то в противоположную сторону. Гермионе пора было идти на Лейт-лейн, если она хотела успеть до кромешной темноты. По дороге домой она мучилась новыми вопросами, главным среди которых был: кто такой этот Сириус Блэк? Неужели он поможет ей убить вампира. Скабиора. Красноглазого монстра, который убил ее дорогих друзей. ***       Весь день Гермиона не могла найти себе места. Она опять плохо спала, вампир преследовал ее и во снах. Белладонна не помогла вновь. А вампир стал… смелее. Или ее сознание стало слабее противостоять ему. Она поверить не могла в то, что ей пришлось пережить во сне. Как ее собственный мозг мог представить… такое.       Переживать было из-за чего: вампир, Скабиор вдруг перестал быть в ее снах залитым кровью монстром, который преследовал ее в катакомбах. Утром Гермиона проснулась в ужасе из-за красочности сновидения. Там, во сне он вышел из ночной тьмы, в которой адским маревом пылали его глаза. И… и… нет. Гермиона решительно не хотела вспоминать, что было потом. Вампир вышел из тьмы и вместо того, чтобы проткнуть его сердце осиновым колом… Гермиона обняла его. Как жениха, да. А потом он поцеловал ее теми самыми губами, которыми пил кровь людей. Такое даже представить было стыдно! Самое ужасное, что она отвечала ему взаимностью. Проклятье!       Стыд жег ее глубоко внутри. Скабиор убил Луну. Убил Рона. Убил Гарри. Как она могла думать о нем как о… Нет, решительно нет! Что с ней происходит вообще?!       Отработала день Гермиона откровенно плохо: все валилось у нее из рук. Пальцы дрожали и были противно липкими, будто она измазалась в крови невинных жертв и никак не могла отмыть свои руки от нее. Несколько раз уронила пробирки с рецептурными препаратами. Одну даже разбила! В чем сразу же повинилась мистеру Дамблдору. Он сказал, что в первый раз не вычтет эту потерю из ее жалованья, но в следующий раз ему придется так поступить. Гермиона в сотый раз обещала ему и себе быть внимательнее, но не могла сконцентрироваться на работе.       Она с ужасным душевным трепетом ожидала конца смены. Будет ли Сириус Блэк в “Беренике” сегодня? У нее осталось всего четыре дня! Гермиона чувствовала каждый прошедший час очень остро. Ей казалось, что она заключена в огромные песочные часы, и ее время неумолимо падает вниз песчинками. Скоро их станет так много, что они погребут ее в песчаной толще. Навсегда.       Вампир придет за ней. Он выпьет ее до последней капли крови, как и обещал. Это конец. Душа ее всеми силами старалась превозмочь страдания, но ощущение обреченности никуда не пропадало. Гермиона вдруг нашла в мысли о Сириусе Блэке надежду, с которой не хотела расставаться. Он ведь поможет ей? Как? Кто же он такой?       Гермиона снова выронила из скользких пальцев стеклянный пузырек с настойкой бадьяна. Он шлепнулся на пол и разлетелся на сотни осколков. Гермиона оторопело смотрела, как бордовая жидкость разливается по светлому деревянному полу. Как кровь.       Ее замутило. Едва сдержав рвотный позыв, Гермиона принялась ползать и собирать руками осколки стекла. Ей стоило бы взять швабру, но мысли были заняты другим.       Пузырек с кровью. Она всего лишь мешок с кровью для вампира. Он так же разобьет ее на сотни осколков, а после оближет окровавленные губы. И уйдёт за новой жертвой. “Ваша жизнь пыль на ветру”.       — Мисс Грейнджер, что с вами сегодня? — недовольный голос мистера Дамблдора вырвал ее из липких раздумий. — Вы сама не своя. Я устал просить вас быть внимательнее.       — Простите, мистер Дамблдор, — пролепетала Гермиона будто в бреду и стала вновь собирать стекло руками. Острые осколки резали кончики пальцев, но ей было все равно. — Я сейчас все уберу.       — Возьмите швабру, ради Бога! — изумился хозяин аптеки. Он стоял рядом с девушкой и недоуменно наблюдал за тем, как она ползает по полу, собирая осколки. — Вы сейчас себя порежете!       — Да, извините. Я готова оплатить все, — пробормотала Гермиона и, запоздало поняла, как вообще выглядит сейчас. Она как ошпаренная подскочила на ноги и побежала в каморку для метел. Закрыв за собой дверь каморки, Гермиона дала волю слезам. Она вытерла их тыльной стороной ладони, но они все лились и лились вниз. Перестань! Хватит вести себя как идиотка! Когда пузырек разбился, она вдруг настолько ярко осознала свое будущее, будто увидела пророчество в разлитом на полу бадьяне. Всего четыре дня отделяли ее от верной смерти. Господи!       Гермиона крепко зажмурилась, призывая на бой всю свою силу воли. Она должна успокоиться, если не хочет разбить всю аптеку! Вдруг Дамблдор уволит ее? Мысль эта немного отрезвила голову. Гермиона сделала дыхательное упражнение и вытерла слезы рукавом платья. Взяла швабру и совок и пошла убирать последствия своей невнимательности.       Дамблдор весь оставшийся день поглядывал не нее с тревогой, но более ничего не спрашивал. Гермиона к своему удивлению смогла собраться с силами и больше ничего не разбила. Была даже приветлива с покупателями и улыбалась им самой лживой улыбкой, на которую только была способна.       Едва ушел последний покупатель, Дамблдор отпустил ее и сказал, что сам закроет аптеку. Гермиона тут же бросилась бежать в “Беренику”, уже на ходу застегивая шерстяной жакет. Когда она стала надевать перчатки, то впервые за день посмотрела на свои пальцы. Маленькие порезы украшали подушечки всех пальцев. Дура. Как бы не занести инфекцию… Мозг тут же хмыкнул: какое ей дело до инфекции, если вампир обещал убить ее через четыре дня? А вдруг он не будет пить инфицированную кровь. Опять побрезгует. Чушь!       Гермиона, морщась от боли, натянула перчатки на израненные пальцы и поспешила вниз по Королевской миле. Дома уже погрузились в темноту. На миле зажглись газовые фонари. Жители Эдинбурга спешили по своим делам. Народу на улице было много, Гермиона впервые за несколько дней почувствовала себя в относительной безопасности. Вряд ли вампир, Скабиор обнаглеет настолько, чтобы преследовать ее при других людях. Гермиона немного приободрилась и зашагала еще быстрее. Душа ее была преисполнена надежды: найдет ли Минерва загадочного Сириуса Блэка? Как она ей поможет? Кто же он такой?       Ответа на все вопросы не было. Ноги сами несли ее быстрее и быстрее, под конец своего путешествия Гермиона практически бежала, так ей хотелось побыстрее узнать: есть ли спасение от вампира. Завидев серый каменный дом “Береники”, Гермиона испытала сотню разных эмоций разом. Сейчас все решится. Она сглотнула комок вставший в горле и открыла тяжелую деревянную дверь.       Гермиона огляделась в поисках Минервы. Внутри несколько посетителей сидели за столиками. Минерва в своей остроконечной шляпе подавала им чай.       — Минерва, здравствуй! — Гермиона подлетела к женщине, пытливо заглядывая в глаза. Сердце грохотало в груди.       — Здравствуй, Гермиона, — Минерва многозначительно подмигнула. О Боже! Неужели, получилось?! Гермиона вся затрепетала внутри.       — Пожалуйста, наша шотландская гордость — молочный чай со скотчем, — Минерва поставила чашки с дымящимся чаем на столик. А потом кивнула Гермионе следовать за ней в подсобку.       Сердце едва не остановилось, пока она шла эти несколько шагов. Наконец-то Гермиона, откинув тяжелую портьеру, зашла внутрь подсобки и увидела сидящего за столом мужчину. Увидев вошедших женщин, мужчина почтительно встал из-за стола. Гермиона тихонько выдохнула с облегчением. Сириус Блэк был здесь.