До последней капли крови

      Гермиона пребывала в унылой прострации. Она уже плохо помнила, как добралась домой прошлой ночью, как легла спать. Организм был измотан постоянными злоключениями, а утром ей нужно было быть в аптеке. Благо, у нее были еще несколько сменных комплектов одежды. Пришлось надеть зеленую блузку с самым высоким воротничком из всех, которые у нее были, чтобы никто не увидел бинта на шее. Перед сном она только и успела наложить спиртовую повязку, чтобы дезинфицировать рану. Однако и во сне вампир ее не оставил. Память вновь и вновь прокручивала жуткие воспоминания о погибших друзьях. Перед глазами растекалась алая лужа крови. Отчаянный крик сгинувшего Гарри. Голова Рона с остекленевшим взглядом. Бездонные глаза дорогой, обреченной Луны. Смех монстра набатом звучавший в бесконечных коридорах. Под утро Гермиона проснулась совсем замученной видениями. Она кое-как добралась до аптеки и занялась привычными делами, чтобы хоть немного отвлечься от пустоты внутри.       Сейчас Гермиона стояла за конторкой в аптеке. Рабочий день близился к завершению. Она абсолютно механически выполняла свои обязанности. А измученный мозг задавался вопросами: где Луна? Жива ли она? Как Гермионе найти ее? И как защититься от вампира, когда он придет за ней через шесть дней?       Его глумливый смех каждый раз звучал в ее голове. Крест без веры. Гермиона не была особенно набожной, да. Но в темных катакомбах молилась, наверное, второй раз в жизни. Отчаянно. Страстно. И вновь получила отказ.       Серебряный крест был крестиком ее матери. Мать заболела туберкулезом в самом расцвете сил. Болела очень тяжело и быстро сгорела. Буквально за несколько месяцев. Бог тогда не услышал мольбы Гермионы о выздоровлении.       Гермиона носила крест не снимая. Носила как напоминание, а не элемент веры. Еще от матери осталась память, которую Гермиона заключила в кольцо memento mori. Под пятиугольным кварцевым стеклом покоилась маленькая прядь матери. У нее были такие же густые каштановые волосы, как у Гермионы. Кольцо напоминало о ней каждый день и каждую ночь. Кроме матери у Гермионы никого особо не осталось.       Только Невилл. Но и он потом бросил ее. Мрачные мысли завладели ее душой. Всё, что она ни делала, выходило скверно. И вот она уехала далеко-далеко, нашла новую жизнь и Луну… Только чтобы вновь потерять?       Как ей защититься от вампира? В рассказах и книгах, которые она ранее читала сама и которые особо любили перечитывать на литературных вечерах в "Беренике", авторы писали про осиновые колья, которые вбивали гадам в самое сердце? Где в Эдинбурге растут осины, интересно? На горе замка?       — Мисс Грейнджер, я попросил вас составить рецепт для мистера Малфоя еще сегодня утром. Вы успели? — мистер Дамблдор вырвал своим вопросом девушку из горьких мыслей.       — Да-да, сэр. — Гермиона протянула мужчине маленький синий билетик. — Он готов к выдаче.       — Хорошо, мисс Грейнджер. Извините, с вами все в порядке? — Дамблдор осмотрел ее внимательным взглядом из-за очков половинок.       Гермиона влепила себе метафизический подзатыльник. Ей нужно быть внимательнее и сосредоточиться на делах! Раз даже хозяин аптеки заметил, что с нею что-то не так. Наверняка она не только выглядела как сомнамбула, но и совершенно не попадала в такт реальности.       — Я… Все хорошо. Кошмары, сэр. Плохо спала сегодня. Я постараюсь быть внимательнее.       Дамблдор чуть прищурил голубые глаза, оглядывая бледное, белее обычного лицо девушки и слегка покачал головой:       — Как аптекарский провизор, вы, мисс, должны знать, что с кошмарами хорошо справляется настойка белладонны.       А ведь действительно! Пребывая в полном душевном смятении, Гермиона вчера не озаботилась принятием каких-либо медикаментов. Белладонна могла бы помочь ей уснуть без всяких сновидений. А не дрожать всю ночь под одеялом, слушая звучавший в голове смех проклятого вампира. Гермиона тихо прокашлялась и благодарно посмотрела на хозяина аптеки:       — Благодарю за совет, сэр. Сегодня же воспользуюсь.       Дамблдор кивнул и уже надел серый сюртук и невысокий цилиндр, чтобы уйти, как Гермиона вдруг беспокойно выпалила, остановив мужчину практически у самой двери внезапным вопросом:       — А где в Эдинбурге растут осины, сэр?       — Зачем вам непременно осина? — удивился Дамблдор и окинул девушку недоуменным взглядом.       — Собираю гербарий. Осины… пока нет. А они сейчас дивного желтого цвета, — Гермиона несла околесицу и вообще первое, что пришло на ум. Гербарий для вампира, конечно! — Я бы очень хотела осину в свою коллекцию. Сэр.       Дамблдор на секунду призадумался, огладил одной рукой седую бороду. В моде сейчас были немного другие, более короткие формы бород у мужчин. Однако Дамблдор не изменял старым привычкам и носил бороду практически до самых ключиц, выглядел он немного старомодно, но очень импозантно. Практически белая борода его вызывала у Гермионы благоговейный восторг. Он был похож на настоящего Мерлина, не иначе! Добавить бы вместо цилиндра остроконечную шляпу!       — Возможно, вы сможете отыскать несколько на Калтон-хилл. В это время года там особенно много красок. Вы там бывали уже?       К своему стыду, Гермиона должна была признаться, что так и не добралась до этого места. Она опустила глаза на конторку и печально качнула головой:       — Нет, ни разу.       Дамблдор почти дошел до двери, потянулся рукой к кованной ручке, развернулся на самом пороге всем корпусом к Гермионе.                    — Там дивный вид на город, мисс Грейнджер. Это недалеко отсюда. Можно добраться за полчаса неспешной прогулки.       — Благодарю за совет, мистер Дамблдор, — Гермиона постаралась выдавить доброжелательную улыбку. Итак, сегодня же после работы она отправится на загадочный холм. ***       Калтон-хилл поразил Гермиону своей красотой. И высотой — она взбиралась по извилистым тропам больше часа наверх и как раз успела на закат. Заприметив ротонду с изящными колоннами, Гермиона зашла внутрь. Отсюда открылась завораживающая панорама города. Гермиона какое-то время любовалась видом: Эдинбург был как на ладони.       Красное солнце исчезло за горизонтом почти до половины. Глубокие тени подчеркнули черные башни церквей, которые всегда казались такими высокими, а сейчас выглядели совсем крошечными. Даже Королевская миля была видна целиком! Неспешно там загорались сотни огоньков фонарей и лавочек. Закатное оранжево-алое небо было столь чистым, что был виден величественный Замок. Последние лучи подсвечивали его мрачный силуэт, а на крепостной стене один за одним зажглись факелы. Гермиона невольно выдохнула от охватившего ее душу восторга! Вид был замечательным, нужно завтра поблагодарить мистера Дамблдора за рекомендацию. Девушка вела взгляд дальше и дальше, пока не увидела Южный мост на другой стороне города. По телу прошла судорога ужаса, едва она вспомнила свой вчерашний побег из проклятых катакомб. Сразу стало не до разглядывания вида. Она здесь по делу. Очень срочному делу.        Гермиона пошла по тенистой аллее и приметила осиновую рощу. Все деревья еще были ярко-желтыми и пока не осыпались. Посетителей холма было немного. Гермионе не хотелось прослыть воришкой веток, она надеялась быстренько оттяпать сучок почти под покровом ночи и пронести его по городу незаметно.       Она облюбовала одну из осин, которая стояла дальше от всех людных троп, и принялась наматывать круги вокруг дерева, отыскивая подходящую ветку. Увы, выбор был не велик, здесь росли очень старые деревья, если не сказать, что древние. Их ветки были высоко-высоко над землей. Выше Гермионы в два, а то и три раза. Как ей достать их? Гермиона недовольно пожевала губы. Она думала, что найдет маленькое дерево и при помощи перочинного ножика отсечет нужную ветку. С ее небольшим кухонным ножом, которым она обычно чистила картофель, ее ждала неудача. Как так? Она взбиралась сюда больше часа! Не хотелось уйти с пустыми руками!       Солнце меж тем совсем опустилось за горизонт. Сумерки вступили в свои права.       Гермиона безуспешно бродила от осины к осине в поиске низких веток. Наконец-то, ей повезло. Гермиона заприметила маленькую осину, которая была всего лишь в два ее роста. Она достала ножик и стала сосредоточенно пилить самую нижнюю веточку. Ветка была весьма тонкой, толщиной примерно на два ее пальца. На кол, конечно, не очень-то походила. Все остальные ветки были выше, их нужно было пилить явно не ножом, а как минимум топором или даже ручной пилой. Ничего подобного Гермиона, конечно, не взяла. Да и не было у нее подобных инструментов. Ладно, к черту!       А потом она услышала смех.       Его громкий смех.       Кровь мигом застыла в жилах. Гермиона вздрогнула всем телом, но подавила дрожь огромным усилием воли. И решительно тряхнула головой, сбрасывая морок. Он всего лишь кажется ей. Смех преследовал ее всю ночь и день, лишая покоя. Просто кажется. Пили ветку, Гермиона! Наконец-то, ветка поддалась. Гермиона с победной улыбкой оторвала сучок от дерева. Пряный зеленый сок измазал пальцы. Гермиона вытерла лезвие ножа о листик и убрала ножик в сумочку.       Гермиона отвела взгляд от дерева, чтобы выбрать наименее приметную тропку.       И оцепенела от страха.       В нескольких шагах от нее стоял Он.       О, без сомнения, то был проклятый вампир. Вампир возвышался среди деревьев огромной темной тенью. Высокий черный цилиндр скрывал его лицо. Кожаный черный плащ, доходивший до самой земли, был наглухо застегнут, но, против ожидания, на нем не было следов крови. Вампир заправил руки в карманы плаща и просто наблюдал за Гермионой. Поза его была одновременно расслабленной и насмешливой, словно он не верил в то, что глупое занятие девушки способно ей хоть сколько-то помочь. Вампир замер с непринужденной грацией хищника, готового за один быстрый прыжок настигнуть жертву. Их разделял всего лишь десяток шагов.       Гермиона едва успела проглотить собственный крик и направила только что отломанную ветку на вампира, защищаясь ей как штыком. Она обречена! Несколько секунд она разглядывала монстра, ожидая что он настигнет ее, как минувшей ночью в катакомбах. Однако вампир сделал нечто удивительное, вместо того, чтобы наброситься на нее, он подошел ближе и, коснулся цилиндра, глумливо склонив голову, будто представляясь на каком светском балу:       — Добрый вечер, Гермиона.       Голос его звучал насмешливо и надменно, мгновенно заставил ее душу трепетать от затаенной опасности. Вампир держал голову наклоненной, так чтобы широкие поля цилиндра скрывали его лицо. Быстро сгущающиеся ноябрьские сумерки наполнили его фигуру черными тенями. А рука с острыми когтями полным пренебрежения жестом указала на ее "штык". — Вы этим собираетесь меня заколоть?       Гермиона облизнула пересохшие от страха губы и, пропустив колкость мимо ушей, отчаянно крикнула свой главный вопрос, который тревожил ее более всего. Более своей жизни. Более возможности сбежать от монстра.       — Где Луна?!       Вампир наступал. Он двигался столь стремительно и плавно-опасно, а еще слишком тихо, что Гермиона не сразу поняла, что он просто летел над землей. Полы плаща, утопающие в опавшей листве, скрывали его ноги. Гермиона было спиной прижалась к дереву, но потом дернулась в сторону, намереваясь сбежать. Мозг устало напомнил, что она не сможет сбежать от него. Ноги снова стали совсем ватными. Страх сковал тело. Гермиона во все глаза смотрела на вампира, не смея оторвать взгляда. Он пришел за ней!       — Там, где всегда хотела быть, — его гулкий голос прокатился волной черного бархата по ее натянутым нервам. Вампир сделал еще несколько шагов, приближаясь к замершей добыче. — Я бы на вашем месте выбрал ветку покрепче. Вы не пронзите мое сердце этим убогим прутиком.       Его адский голос, его хищная поза, его грозный черный вид, все в нем заставляло ее душу метаться в агонии. Конец был близко. Судьба ее оказалась предопределена в темных катакомбах. Гермиона осознала, что она не сможет сбежать от вампира во второй раз. Обреченность странным образом придала ей сил и повлияла на решительность. Она должна узнать про Луну хоть что-нибудь!       — Я постараюсь изо всех сил, монстр! — гневно воскликнула Гермиона, снова поднимая бесполезный прутик в воздух. Сердце глухо билось в груди. Она боялась монстра, но должна была узнать о судьбе подруги. — Она жива?!       Вампир, казалось, замер на секунду. А потом ее ушей достиг хриплый смех:       — И да, и нет.       Что это значит?! Вампир подлетел еще ближе. Никакой надежды на спасение! Их разделяли едва ли пять шагов. Считая гулкие удары собственного сердца, она отчаянно пялилась на нависшую над ней черную фигуру. Чертов цилиндр мешал ее рассмотреть его лицо, даже нижнюю его часть! Они были столь близко! В темноте катакомб он являл собой сплошную тьму, однако сейчас в синих ноябрьских сумерках можно было разглядеть некоторые подробности облика вампира. Длинные темные волосы, спускались единым черным полотном, почти до середины груди. А одна из прядей у лица, которую было видно из-под цилиндра, светилась в сумерках ярко-алым цветом свежей крови. Гермиона замерла, рассматривая высокую и крепкую фигуру монстра.       Чувствуя на себе отчаянный взгляд девушки, вампир, казалось, еще шире ухмыльнулся. Он воздел в воздух руку и указал куда-то вверх. Рука его была абсолютно белой, а вот острые когти, украшавшие кончики пальцев, оказались чернильно-черными. Гермиона вжалась в дерево, справедливо ожидая, что сейчас он перережет ей глотку. Совсем как Луне!       Однако вампир вдруг ехидно осведомился у нее:       — Вам достать нужную ветку?        Что? Правильно ли она расслышала? Гермиона оторопело наблюдала за тем, как вампир буквально взлетел над землей на несколько метров вверх, теряясь в надвигающейся темноте. Бежать, надо бежать! Пока он отвлекся. Но Гермиона просто стояла, открыв рот как глупая девчонка, и глазела за левитацией. Полет его был грациозен и спор. Полы черного плаща эффектно взметнулись. Вампир долетел до крепких веток осины, растущих высоко над землей. Примерился немного задумчиво. Словно придирчиво выбирал нужную. Неужели сможет перебить такую огромную, толщиной в несколько мужских рук? Вампир наотмашь полоснул рукой. Ветвь дерева с тихим стоном подчинилась. Он дернул ее на себя, потом подхватил, будто та ничего не весила. Вампир плавно опустился вниз точно на то место, где стоял до того. Только листья шумели на ветру.       Его голос звучал с безудержной насмешкой, когда он бросил ветку к ногам опешившей Гермионы:       — Это больше похоже на кол.       Гермиона несколько раз просто открыла и закрыла глаза. Какого черта?! Разве осина не должна его ранить? В чем тогда смысл?! Горло мучительно пересохло. Обречена. Теперь точно.       — Но осина… убивает вампиров, — только и смогла тихо прошептать она, вся вне себя от очередного потрясения. Выходит, книги врали?!       Судя по клыкастой ухмылке, мелькнувшей из-под цилиндра, кровопийца был жутко доволен произведенным эффектом. Он несколько секунд опасно молчал, будто впитывая в себя и вовсю смакуя отчаянье попавшейся глупой девицы. Но после снизошел до ответа.       — Так же отлично убивает, как и ваш крест. И чеснок. И серебро, — глумился вовсю над нею вампир, обступая ее по широкому кругу. Который с каждым его шагом становился все меньше.       Вот оно как. Гермиона с тоской посмотрела на хилый прутик в своих руках, который она не могла отбросить, словно не могла проститься с возможностью на спасение. Совершенно напрасной надеждой. Он убьет ее сегодня. Сейчас. Сил хватило, чтобы вяло запротестовать:       — Но в книгах написано…       Вампир же совсем сократил расстояние меж ними, подлетая ближе к дереву. Гермиона в священном ужасе уставилась на него и вжалась в ствол, словно надеялась найти в нем укрытие.       — А вы не думали о том, кто их пишет? — Вампир лениво прислонился к дереву совсем рядом с ней и жеманно провел рукой по стволу опасно близко, в нескольких сантиметрах от головы девушки, вспарывая когтями кору. Гермиона вся обратилась в слух, с замирающим сердцем слушая, как острые когти монстра легко рассекают дерево, словно плоть. Видя мертвенно-белое лицо Гермионы, монстр словно усмехнулся шире и добавил низким, почти интимным тоном прямо ей на ушко, посылая по телу волны страха. — Осина мое любимое дерево.       Гермиона тяжело сглотнула вязкую слюну. Ей конец. Он нашел ее. Нашел и теперь явно собирался прикончить. Бежать было бесполезно. Но раз пока он не причинил ей вреда, возможно есть шанс его заболтать? Думай, Гермиона. Тело растеклось безвольной тряпочкой. Воспаленный мозг пытался придумать хоть что-то способное отвлечь монстра. И дать ей прожить еще несколько драгоценных минут.       — Святая вода тоже не работает? — Гермиона вспомнила еще одну книгу, где упоминалось, что освященная в церкви вода способна причинить вампиру вред. Она слышала, как монстр перебирает когтями по коре, словно пальцами в задумчивости. Или нетерпеливом ожидании?!       Вампир же совсем приблизился, между ними не было теперь и локтя воздуха. Она словно давил на девушку огромной черной тучей, заставляя в ужасе жаться к дереву. Под обреченным взглядом девушки вампир плавно и насмешливо качнул головой:       — Только на всяких низших, — столь презрительный, исполненный осознания своего превосходства тон она слышала от него впервые. — Типа гулей.       — А на вас? — Гермиона нервно облизнула губы. Раз сегодня у вампира настроение поболтать, а не поубивать, она должна использовать каждую возможность. Клац-клац!Пальцы... то есть когти вампира застучали быстрее, словно монстр побуждал ее к чему-то. Гермиона закрыла глаза, ожидая, что когти сейчас сомкнутся на ее горле, как тог       — Проверьте, — с вызовом ответствовал вампир на ее нелепую угрозу и ехидно добавил. — Чесноком тоже кидаться будете?       Честно говоря, в эту минуту Гермиона была рада прибегнуть к любому способу избавиться от кровососа, включая самые сомнительные. Вампир звучал настолько самодовольным, перечисляя все домыслы людей, что в ее сердце закралась догадка: чеснок, серебро, крест — всё это было лишь ложными надеждами людей против монстров скрывавшихся во тьме. Клац-клац-клац. Когти вампира барабанили по коре, рядом с ее левым ухом все нетерпеливее. Она нашла в себе силы выдавать лишь:       — Буду!        Гермиона вдруг замолчала. Что ему надо? Зачем этот диалог? Клац-клац-клац!       А потом вампир вдруг отстранился от нее, отлетев на несколько шагов. Судорожный вздох облегчения вырвался из груди девушки. Неужели смерть снова миновала?       — Прогуляемся? — предложил вампир как ни в чем не бывало.       Гермиона во все глаза таращилась на черную фигуру монстра, не веря своим ушам. Что ему надо? Почему он ведет себя так странно? Сердце захлебнулось. Пересохшие губы дрогнули:       — К–куда?       Видя явное замешательство девушки, вампир обвел Калтон-хилл плавным жестом руки. Гермиона уставилась на длинные черные когти, блеснувшие в тусклом свете поднимающейся луны. Она навсегда запомнит звук, с которым вампир вспарывал дерево рядом с ее горлом.       — По холму. Здесь потрясающие места, Гермиона.       Гермиона с трудом оторвалась от ствола дерева. Она опасалась, что ноги просто изменят ей в какой-то момент и она падет на землю словно дрожащий, жалкий лист. Прямо под ноги к вампиру. Шаги давались ей с трудом. Один, два, три неуверенных шажка она смогла сделать лишь, призвав на бой всю свою волю. Как же стемнело! Ночь совсем опустилась на город. Настало время нечисти.       Вампир замер или завис в воздухе в нескольких шагах от нее. Он сцепил руки в замок за спиной словно ждал ее слишком долго. Очевидно, терпение его заканчивалось. Молясь всем без разбору богам, Гермиона сделала еще несколько шагов, едва не пошатываясь от смертного ужаса, сковавшего ее тело. Обняв себя руками с совершенно глупом защитном жесте, Гермиона обратилась к вампиру дрогнувшим голосом:       — Вы убьете меня? Вы за этим пришли?       Она поравнялась с вампиром и, снова попыталась заглянуть под полы цилиндра, чтобы увидеть лицо монстра. Однако ее ждала неудача, как и прежде.       — Вы совершенно точно не представляете для меня гастрономического восторга в ближайшие шесть дней, — Вампир снова надвинул цилиндр так, чтобы она не видела его лица. Вот ведь нахал! Опять напомнил ей о "нечистоте". Однако душа даже порадовалась его словам.       — А Луна? — напряженно спросила Гермиона, активно раздумывая над тем, чтобы сбежать сию же секунду. Ноги стали слушаться лучше, казалось, немного окрепли. Если она сегодня тоже, прости Господи, не съедобна, то он должен отпустить ее? Но что-то заставляло ее оставаться на месте.              Однако вампир обрубил холодным, не терпящим возражений тоном:       — Я уже ответил на этот вопрос, Гермиона.       Гермиона не собиралась сдаваться просто так! Он должен ответить ей что-то более развернутое, чем "да и нет". Что вообще все это значит? Набрав побольше воздуха в грудь, Грейнджер обрушила на вампира свою гневную тираду:       — У меня еще есть вопросы! Не думайте, что можете заткнуть мне рот! Например, зачем вы убили Рона и Гарри? Мы просто гуляли! Зачем вы убили их?!       Она даже остановилась на мгновение, все тело пронзали волны паники. Кулаки сжались сами собой. Грудь высоко вздымалась от возмущения. Вампир же не обратил никакого внимания на ее досаду, полетел себе дальше над опавшей листвой, не издавая при этом ни звука.       — Вы гуляли там, где я обычно питаюсь. Там ошивается всякая падаль, которую никто никогда не ищет. Не смейте больше ходить в катакомбы.       Дыхание изменило Гермионе. Как он назвал их... и ее?       — Падаль? — высоким тоном переспросила Гермиона и вытаращилась с осуждением на него. Сердце глухо ухнуло в груди. Мозг едва справлялся с сотней различных эмоций. — Вы так нас называете? Живых людей?              В ответ вампир опасно засмеялся своим глубоким и страшным смехом, который звучал в ночном воздухе словно похоронный набат:       — Все вы, живые мешки с кровью, для меня падаль, — Гермионе показалось, что его глаза стали вновь сиять красным в сгущающихся сумерках? — Вы же едите свиней, к примеру? И не имеете к ним нежных чувств?       Что он такое несет?! Господи! А она тут ведет с ним какие-то беседы. Вампир, как и полагается добропорядочному монстру, оказался нигилистом в высшей степени! Гермиона буквально опешила от его надменных слов!       — Вы ставите человека на один уровень с животным? — захлебнулась негодованием девушка, снова с потрясающей обреченностью сжав осиновый прутик в кулаке. Вот так интервью с вампиром! Каждым своим словом он переворачивал ее душу с ног на голову. — Ваши речи абсолютно безжалостны, самодовольны и откровенно противны природе гуманизма!       На ее гневный выпад вампир ответил с еще большим вызывающим нахальством:       — Мы вершина этой пищевой цепочки, Гермиона, — вкрадчивым тоном продолжил вампир. — Для меня между вами и свиньей нет никакой разницы.       Пожалуй с нее хватит на сегодня! Язык повернулся раньше, чем она сообразила, что именно отвечает смертоубийственному монстру:       — Что ж, тогда желаю вам провести этот вечер в обществе свиньи! Гермиона гордо подняла подбородок и, не оглядываясь назад, уверенными шагами направилась обратно к дереву. Прямо к отсеченной вампиром ветке. Ей нужно оружие против него! Падаль, подумать только! Нагнувшись над бревном, Гермиона постаралась ухватить ветку. Какая же тяжеленная! Она едва смогла приподнять ее торец над землей. Как ей дотащить такую огромную штуковину до дома?! Но не бросать же ее, в самом деле? Вампир дал ей оружие против себя. Стараясь изо всех сил, Гермиона с тяжелым дыханием снова приподняла ветку над землей и потащила в сторону самой людной дорожи. Ей было решительно все равно, что о ней подумают. Оружие против такого существа сейчас было важнее всего! Господи, как тяжко! Гермиона не сдавалась и тащила ее вперед, шурша листьями по зеленой траве.              Видимо, ее нелепые потуги еще больше раззадорили вампирскую горделивую сущность. Перестав наконец-то летать, вампир решил лениво прогуляться следом за девушкой.       — Вы собираетесь так тащить ее до самого дома? Не боитесь, что вас сочтут сумасшедшей?                    Еще и издевается! Ох, как же она так попалась?! Почему? Тело ломило от усилия, но бросить ветку означало обречь себя на погибель без всякой возможности противостоять этому монстру. Гермиона надеялась на то, что осиновый кол сработает, а не окажется еще одной байкой о вампирах. Упрямо скрипнув зубами, Гермиона практически прошипел в сторону кровопийцы, не поворачивая к нему головы:       — Меня уже считают сумасшедшей, благодаря вам!       Гермиона почувствовала всем телом, как вампир ощутимо напрягся. Она затылком буквально ощущала хищный взгляд. Его тон был абсолютно ледяным:       — Кому вы рассказали?       Кажется, вампир волнуется из-за нарушения своей приватности! Вот так новость! Гермиона испытала непонятное удовольствие, когда бросила в сторону замершего в нескольких шагах от нее монстра:       — Полиции, конечно! — девушка не смогла сдержать горькой усмешки. — Я обратилась в “Скотленд-Ярд”!       — И что же вам там сказали? — интонация вампира была задумчивой, словно он вот прям сейчас решал, а не убить ли ее прямо здесь. Внутренности словно разбитым стеклом посыпали. Его голос... был таким жутким.       Вздрогнув всем телом, Гермиона остановилась и подняла пылающий гневом взгляд на вампира.       — Констебли считают, что я злоупотребила абсентом! И что смерти моих друзей! И что вы мне лишь привиделись! — голос ее сломался и перешел почти на крик. Сдерживаемые эмоции рвались наружу. Гермиона обвиняющим жестом воздела палец в воздух, наставив его на источник всех своих бед. Сотни вопросов рвали ее голову на части. — Лучше бы это было так! Где вы спрятали трупы Рона и Гарри?!       Вампир лишь покачал головой плавным и опасным жестом. Словно волк.       — Их никто не найдет. Забудьте.       Снова нет! Одни лишь загадки и недомолвки! Уязвленная до глубины души пренебрежением, Гермиона глубоко потянула носом воздух, будто на что-то отчаиваясь.       Девушка вдруг бросила ветку, гордо распрямила спину и порывисто бросилась к вампиру, практически крича на него:       — Откройте лицо! Вы прячетесь, как жалкий трус!       Кажется, ее слова достигли цели. Вампир помедлил мгновение и издал хриплый смешок, словно оценивая ее слова. А потом вдруг отвесил ей поклон, учтиво сняв цилиндр. Длинные волосы черной волной устремились вниз, а потом вампир эффектно откинул их, когда поднял голову. Ярко-алая прядь ниспадала с правой стороны лица. Гермиона, широко распахнув глаза, изучала лицо вампира. Лицо его было холодным словно лучший белый мрамор. Нос был прямым и чуть острым. А глаза красными, они светились алым в темноте ночи. Красными, но все же не настолько, как тогда в катакомбах, когда он упивался кровью невинных. Черты его лица можно было даже назвать красивыми, если не знать, что этими вот прекрасными губами он впивался в шеи и рвал тела в клочья. Словом, вампир выглядел как классическое описание зла, искушающего души недоступным, неживым великолепием.       Гермиона смотрела на него одно лишь мгновение и вдруг пожалела о своей дерзости. Ей не стоило видеть его лица. Она хотела отвести взгляд, но не смогла. Эти красные глаза будто приворожили ее.       — Довольны? — ядовито осведомился вампир и тут же задиристо добавил. — Запомните лицо своей смерти, Гермиона.       — Это вы запомните лицо своей смерти, сэр, — Гермиона решительно подалась вперед, не смея оторвать взгляда от него. Ее душа была полна злобой и ненавистью. — Когда я наточу кол, то загоню его прямо ваше мертвое сердце. Я отомщу за Луну, Рона и Гарри. Вы навсегда запомните такую падаль, как я.       Судя по глумливому хмыканью, угрозы его сильно позабавили. Кровь в который раз застыла в жилах при виде выражения лица монстра, которое теперь было совершенно открытым. Высокомерным и злым. Глаза его вспыхнули ярче, словно вынуждая ее действовать прямо сейчас.       — Хм, — вампир приподнял кончик губы в дьявольской усмешке и продолжил елейным, вкрадчивым тоном. — Я мог бы сделать это прямо сейчас. Одним движением руки вспороть вашу плоть, — он воздел руку в воздух и пошевелил когтистыми пальцами в нескольких сантиметрах от ее носа. Клац-клац!       — Так давайте! Мне все равно не поверят, даже если я со вспоротыми кишками прибегу в “Скотленд-Ярд”! — Гермиона с чувством тряхнула волосами, не намереваясь отступать. — Констебль Макнейр будет долго думать, что же случилось с бедняжкой. Наверное, нарвалась на кабана в лесу.       — Вы весьма забавная падаль, надо отметить, — Вампир смерил Гермиону до ужаса оценивающим взглядом.       — Рада, что моя боль и отчаянье доставляют вам удовольствие, — Гермиона тоже отвесила шутливый поклон. Ее раздражал напыщенный убийца-монстр, который так откровенно по скотски относился к человеческим жизням. Она гордо выпрямила спину и осуждающе процедила: — И давно вы такой?       Глаза монстра полыхнули красным с новой силой:       — Какой?       О, у Гермионы было, что ответить. Она еле нашла дыхание, не отводя своего взгляда от напыщенной морды монстра.       — Абсолютно… беспринципный. И наглый. Ни во что не ставящий человеческую жизнь?       — Уже лет двести, вроде бы как, — вампир притворно задумался и добавил злорадно, оглядывая ошарашенное лицо девушки, едва она услышала его истинный возраст. — И я не собираюсь изменять старым привычкам, мисс.       Двести? Твари перед ней двести лет. Это почти в десять раз больше, чем ей довелось прожить на свете. Однако праведный гнев вел ее вперед. Что ей оставалось, кроме как выразить монстру все, что она думает о его бессмертии, которое длится лишь благодаря крови невинных жертв.       — Сколько людей вы убили, чтобы продлить свое жалкое существование? — Гермиона последнее слово практически выплюнула.       Вампир надел цилиндр обратно на голову, однако поправил его так, чтобы он открывал лицо. На идеальном белом мраморе не было ни единой морщины. Ни единого пятна. Только гладкая, белоснежная кожа. Гермиона бывала в Лондоне в Историческом музее и подобную безупречную красоту видела разве что у античных изваяний? Мертвую, недоступную красоту тела, которому не грозит смерть и ужасы гниения. Вечная жизнь. Двести лет. Гермиона не могла отвести своего взгляда. Какой же он... монстр.       — Больше, чем вы можете себе представить, — видимо, вампиру надоело, что его отчитывают и он снова стал пугающим, растянув губы в клыкастой ухмылке. — И я собираюсь добавить к ним еще одну душу через шесть дней, Гермиона.       — Это мы еще посмотрим, — запальчиво произнесла Гермиона. Гнев вел ее вперед. Что ей еще оставалось? Луны, похоже, больше не было. Гарри и Рона он убил. Ничего у нее не осталось. Кроме чертовой ветки осины.       Вампир вдруг стал предельно страшным. Глаза его засияли словно угли в камине. Лицо стало мрачным. А в голосе сквозила неприкрытая угроза. Он навис над ней огромной черной тучей.       — Вам бы стоило замолчать, мисс, если вы достаточно хорошо усвоили вчерашний урок...       — Неужели? — Гермиона яростно сощурила глаза и подалась вперед, не убоявшись грозного вида. Ей было нечего терять. А собственная жизнь вдруг показалась совсем незначительной песчинкой на фоне двухсотлетнего вампира. Она подалась всем телом вперед, решительно сжав кулаки. — Вы и так выставили меня идиоткой перед полицией! В этом городе мне никто не верит. Снова.       — Снова? — вопросительно воздел темную бровь вампир.       — Мне пришлось покинуть Лондон, потому что мой бывший жених разорвал помолвку. Он изменил мне. Но решил, что лучше бы вину перевесить на глупую, верную дуру! — рявкнула Гермиона, внезапно для себя выплескивая свою историю на монстра-убийцу. — Весь Лондон с огромным удовольствием потоптался по моей добродетели. Никто не верил мне там. И теперь здесь думают, что я сумасшедшая алкоголичка! Благодаря вам!       Лицо вампира, которое с этого близкого расстояния Гермиона прекрасно могла видеть, вдруг стало презрительным. Красивые губы исказились в гадливом жесте:       — Оставьте эти людские разборки, мисс. Мне они неинтересны.       Гермиона обиженно замолчала. Что на нее нашло? Зачем она это все рассказала? Дура! Выплеснув свою боль, Гермиона почувствовала себя обессиленной. Она понурила голову и побрела обратно к ветке. Сердце грохотало в груди. Господи, она только что орала на вампира, который вчера на ее глазах прикончил несколько людей. Ее друзей. Она вообще не должна была разговаривать с ним. Только убить.       Гермиона вдруг вспомнила про ножик. Можно отпилить часть ветки, чтобы уж совсем не казаться двинутой. Гермиона достала ножик из сумочки и, сев на корточки, принялась пилить ветку. Она кожей чувствовала взгляд вампира. Господи, зачем она попросила его снять цилиндр. Она никогда не сможет забыть эти красные глаза. Кошмары ей обеспечены. Никогда она не видела подобных у живых существ.       — Я вижу, вы настроены серьезно, — Вампир подлетел к ней и послал ей скотскую усмешку, явно намекая на бесполезность ее занятия.       — У меня есть выбор? — Гермиона не поднимала взгляда. Ну его ко всем чертям.       — Возможно, — туманно изрек вампир.       — И какой же? — а тут она решила посмотреть на него, заинтересованная внезапной сменой его настроения.       Вампир притворно вздохнул и, откинув алую прядь себе за плечи, начал обманчиво-мягким тоном:       — Есть много сценариев вашей гибели, мисс. Вы можете выбрать один из них, — судя по игривой интонации, вампиру доставляло удовольствие говорить о ее смерти. Надо же, чем темнее становилось на улице, тем ярче сияли красным его глаза. Может он это контролировать, интересно?       — Я могу перерезать вам сонные артерии, — вампир очень нехорошо и странно улыбнулся. — Или выпить до последней капли крови.       — Какая потрясающая щедрость! — ехидно наморщила нос Гермиона. Удивительным образом, она боялась его сейчас меньше, чем тогда в катакомбах… Он стал ее главным страхом. А когда главный страх снимает перед тобой шляпу и ведет великосветские беседы… Ты теряешь бдительность.       Вампир на ее колкость опять произнес нечто такое, чего она не ожидала услышать от него:       — Кровь это дар, Гермиона. Его можно дать и забрать.       — Говорите прямо, как Байрон, — засмеялась вдруг Гермиона, остервенело орудуя ножом. Нужно было быстрее отпилить ветку и бежать отсюда. Если монстр вдруг решил действительно болтать с ней, а не рвать ее артерии. — Он тоже был вампиром?       — Он был. А вот Бодлер…       — Ах, вот откуда вы подцепили слово “падаль”. — Гермиона хотела показать свой богатый литературный опыт.       — Или он у меня? — высокомерно хмыкнул вампир, кажется, ее реплика задела его гордость.       — Луна любила Бодлера, — Гермиона досадливо поморщилась, вдруг осознав всю патетичность их разговора. Какого черта она обсуждает с ним поэзию? Он убил Луну!       Голос монстра был глубоким и зловещим, когда он снова начал угрожать ей:       — Ваша Луна там, где всегда хотела быть. Забудьте о ней.       Гермиона покачала головой. Боже. Она вдруг поняла, что вампир не разу не ответил прямо на ее вопрос. Все время загадки! Все время насмешки и неявные намеки. Алча правдивого ответа, Гермиона отважилась поднять на него взгляд:       — Вы убили ее?       Впервые она увидела странное замешательство на лице вампира. Даже одна глубокая морщина меж темных бровей омрачила собой прекрасный лик. Он словно раздумывал, что же лучше ему ответить. Или просто убить ее здесь и сейчас.       — Даже не знаю, что бы вам больше понравилось. Мое "нет". Или мое "да", — задумчиво вампир почесал подбородок когтистой рукой.       Шанс ли это узнать судьбу Луны? Гермиона порывисто встала на ноги и бросилась к вампиру, подходя опасно близко.       — Правда, — она смотрела в красные глаза, но ничего не могла понять в них. Словно за ними не было… ничего. Сияющая кровавая пустота.       — Правда разобьет ваше сердце, — злорадно протянул вампир, оглядывая ее хмурое лицо.       — Ее смерть уже разбила мое сердце, — Гермиона покачала головой. Как он мог не понимать?       — Смерть это не конец, Гермиона, — глаза вампира вспыхнули еще ярче. Гермиона подавила дрожь. Он был таким странным. Пугающим. Жутким. Монстром, Гермиона. Он монстр. Ты видела все своими глазами падали.       — Вы вообще… чувствуете? Вы помните, что такое боль от утраты? — Гермиона хотела понять его логику… Но не могла.       — Нет, — покачал головой вампир. — Вы, когда едите курицу, размышляете над ее страданиями?       — Нет, — теперь настал черед Гермионы неопределенно качнуть головой.       — Тогда вы можете меня понять, — шире улыбнулся вампир, сверкнув клыками. Сейчас они были гораздо меньше, чем вчера. Значило ли это, что он может ими управлять?       — Клыки вытягиваются? — перед тем как успеть прикусить себе язык, она таки озвучила свою мысль.       — Хотите покажу? Вот так они будут выглядеть для вас через шесть дней.       С этими словами вампир раскрыл рот и вдруг его клыки сильно удлинились выходя за пределы рта. Два острых идеально белых клыка, каждый длинной больше ее мизинца. Как. Вчера. Только сейчас на них не было крови. А ты ведешь с ним какие-то разговоры. Боже.       Вампир несколько мгновений покрасовался, довольный произведенным эффектом, а потом быстро втянул их обратно.       Мгновенно побелевшая от страха Гермиона искала слова. И нашла их в самой бездне своего сердца.       — Что нужно сделать при жизни, чтобы суметь потом летать и трансформировать тело по желанию? Не бояться ни креста, ни чеснока?! Простые люди могут погибнуть от простуды. Почему вы, — Гермиона негодующе уставилась на вампира. — можете делать такое?       Ее сварливый тон заставил вампира высокомерно задрать подбородок, когтистая рука легла на грудь, словно он страшно гордился собой:       — Я высший вампир, а не гуль с деревенского кладбища, Гермиона. Мы имеем некоторые преференции.       — Перед Богом?       Вампир только шире ухмыльнулся, показывая клыки:       — У каждого свой бог.       — Ваш бог в крови?       — В бессмертии.       Больше не в силах видеть алый огонь преисподней в его глазах, Гермиона опустила взгляд вниз, на опавшую траву и решилась на следующую реплику:       — Бессмертие должно быть безусловным, а не потому что ты высасываешь кровь из других...       Опять раздался его гулкий и страшный смех. На лице монстра застыла зловещая маска вечного самодовольства.       — Глупая девчонка будет рассказывать мне о бессмертии?!       — Я читала… — начала было Гермиона, но вампир перебил ее:       — Про способы убийства вампиров вы тоже читали. Помогло? Не измеряйте весь мир своими глупыми книгами, Гермиона.       Пока они препирались, сумерки обратились в ночь. Закат давно догорел. В небе появились первые звезды. Луны восходила над над городом. Гермиона в который раз обругала себя за этот разговор. Она обхватила себя руками, вдруг обнаружив, что они разговаривают, должно быть, уже более часа. Вчера убийство трех человек заняло у него меньше пяти минут. Страшных, долгих минут, которые она никогда не забудет. Гермиона мрачно спросила, ожидая ответа с замирающим сердцем:       — Зачем вы пришли сегодня?       Голос вампира был спокоен и хладен:       — Думал убить вас.       — Я же недостаточно чистая, грязнокровка, — Гермиона досадливо поморщилась. — как вы прелестно выразились.       К немалому ее удивлению, вампир ответил достаточно искренне, без вечной насмешки:       — Я думал не пить вас. Просто вскрыть горло. Или задушить, — он замолчал на несколько секунд, выдерживая паузу. — Вы, знаете ли, представляли некую угрозу.       — Какую? — нахмурилась Гермиона и нашла что возразить проклятому кровопийце язвительным тоном. — Я жалкая падаль!       — Вы могли бы раскрыть всем правду обо мне, — глаза монстра вспыхнули ярче. — О вампирах.       — Правда никого не интересует, — горько усмехнулась Гермиона. Нигде не интересует: ни в Лондоне, ни в Эдинбурге. Она вдруг снова почувствовала себя жутко одинокой. А из всех относительно живых существ единственный, с кем она могла поговорить, был проклятый вампир. — Им все проще думать, что я сумасшедшая.       Монстр слегка удивленно приподнял брови:       — Вам важно их мнение?       — Для тех, кто живет в социуме, важно мнение других людей, — девушка покачала головой, словно не думала, что надо объяснять монстру такие простые вещи.       А еще у нее прямо сейчас очень остро назрел один вопрос к нему.       — Так и что вы решили: вы убьете меня сейчас? — Сердце ушло в пятки в ожидании ответа. — Или подождете еще шесть дней?       — Пожалуй, подожду, — вампир смерил ее огненно-красным взглядом. — Потащите ветку до дома?       — Она мне нужна, чтобы убить вас, конечно, — Гермиона как-то необдуманно облизнула губу. Внутри заклубилось нечто неописуемое. Ярко-красное. Такое же как его глаза. И вызывающая красная прядь.       — Могу донести вас? Летали когда-нибудь на вампирах? — судя по дьявольскому выражению лица, он тащил ее в смертельную авантюру.       — Нет, — Гермиона страшно округлила глаза. Что он предложил?! Лететь?! — И куда вы меня донесете, в ад?       — Позже, Гермиона, — вампир послал ей клыкастую, весьма многообещающую улыбку. — Могу подбросить вас до дома. С вашей веткой.       Гермиона открыла рот от неожиданности. Летать на вампире?? Убийце?? Господи. Не смей соглашаться. Не смей.       Лететь на вампире.       Лететь.       Монстр же подлил масла в огонь своим лукавым, искушающим тоном:       — Ну, решайтесь, мисс. Мы уже установили, что сегодня я вас не убью. А вы не проломите мне голову поленом, идет?       Пропадая в огненном мареве вампирских глаз, Гермиона кивнула. Ну ты и дура. Он убил Рона. Убил Гарри. Да и нет убил Луну, что бы это не значило.       Вампир медленно усмехнулся, показывая клыки. Наклонился над веткой, в два движения руки обкромсал ее по краям, оставив лишь небольшую часть. Кинул получившееся полено Гермионе. Она оторопело поймала его и уставилась на вампира, не понимая что же ей делать дальше. Лететь? Но как?       — Залезайте, мисс, — вампир присел на одно колено и выжидающе уставился на нее красными глазищами.       — К-как? — голос изменил ей. Тело мгновенно стало ватным. Зачем она согласилась?       — Садитесь, — вампир показал подбородком на свои руки, которыми намеревался взять ее. Млея от ужаса и предвкушения небывалого, Гермиона медленно опустилась не руки вампира, поспешно оправила юбку. С оторопью почувствовала, как монстр подхватывает ее под коленками и талией. Как когти давят на одежду, но не протыкают ее. Что же она творит? Тело мелко затряслось от ощущения близости к... Господи. Вампир прижал ее к себе. Она вцепилась в полено так сильно, словно от него зависела ее жизнь. Вампир встал в полный рост, Гермиона чуть не свалилась с него, потому что не было еще одной точки опоры.       Сквозь гул бешено стучащей в висках крови она услышала довольный голос вампира:       — Обнимите меня за шею, — видя ее оторопь, он ехидно добавил, прошептав практически в ее волосы. — Как жениха, Гермиона.       Гермиона поморщилась при упоминании Невилла. С трудом оторвала одну руку от осины и повела ее вверх, под волосы вампира. Господи, они ощущались, как черный, глубокий бархат. Дрожащими пальцами Гермиона обхватила шею монстра. Белый мрамор был идеально гладким. И холодным. У живого человека в этом месте обязательно прощупывался бы пульс. Но явно не у двухсотлетнего мертвеца. Комок встал в горле. Какого черта она творит?! Гермиона оседлала монстра, который вчера убил ее друзей.       А потом вампир просто взлетел. Вверх. Быстро, плавно, неумолимо.       Еще секунду назад Гермиона думала про его пульс, а теперь просто смотрела во все глаза вниз. Они быстро поднимались в ночное небо. Калтон-хилл остался внизу, очень быстро холм утонул в темноте. Они взлетели над городом. Эдинбург светился внизу многочисленными огоньками. В чернильно-черном небе горели звезды. Их было столько! Весь горизонт, насколько хватало глаз: везде были яркие звезды. Они словно парили серди них. И луна! Отсюда, с неимоверной высоты полная луна казалась еще более огромной. Величественной и прекрасной. Такой же мертвой, как и мужчина, который нес ее под звездами.       — Черт побери, — Гермиона не смогла сдержать эмоции. Она никогда не летала. Не поднималась выше пятого этажа даже. А тут летела выше всех башен, выше огромного Замка! Душа замерла от первозданной, недоступной людям, смертным красоты. Так высоко! Бывал ли кто-то из смертных столь же высоко, как сейчас были они с вампиром? Сердце щемило от восторга и от опасности одновременно.              Поток ее восторженных мыслей прервал голос вампира:       — Где вы живете?       — Л-лейт-лейн, — губы едва слушались. Зуб на зуб не попадал. В вышине царил небывалый холод. Ее платье и жакет не могли защитить от порывов ветра.       Вампир задиристо протянул прямо ей на ухо:       — В этом захолустье, понятно.       Гермиона еле нашлась:       — Вы вообще в катакомбах обитаете, я бы не стала так говорить о Лейт-Лейн.       — С чего вы взяли, что я там живу?       — Вы сказали, что питаетесь там.       Голос вампира звучал глубоко и самодовольно:       — Хищники никогда не живут там, где питаются.       — А, вы значит, хищник.       — Имеете возражения?       — Нет, — Гермиона сглотнула тяжелый комок вставший в горле, едва она вспомнила вчерашний вид вампира. Его покрытый кровью плащ. — Раз вы так беспокоитесь о моих показаниях в полиции, почему не боитесь, что люди увидят вас в небе?       К ее удивлению, вампир лишь высокомерно произнес:       — Люди не видят дальше своего смертного носа, Гермиона. Они ленивы, глупы и много пьют. Увидев реальную мощь вампиров, большинство из вас тут же думает, что у них началась белая горячка.       — Они не видят нас?              Девушка свесила голову вниз, наблюдая за происходящим на земле. Отсюда люди казалась совсем крохотными, как муравьи, они деловито ползали по Эдинбургу занимаясь своими мелкими делами. Гермиона вдруг вздрогнула всем телом от осознания. Вот поэтому напыщенный убийца и зовет ее и таких, как она, просто и лаконично: падаль. Вампир вознес ее на высоту вечности. С которой показал бессмысленность человеческого существования. Беспомощного, убогого в своих потугах. Дрожащего жалко в руках всемогущей нечисти. Прямо как она сейчас. Неужели он так и видит мир?       — Предпочитают не видеть.       — А ваши глаза? Они светятся в темноте! — возразила Гермиона. — Такое уже не спишешь на пьянство!       Что-то заклокотало глухо, и Гермиона поняла, что так звучит его смех внутри мертвой груди. К которой она была прижата мощными руками.       Она думала, что вампир не ответит, но он снизошел до объяснения:             — Глаза вампиров ярче всего светятся для наших жертв. Мы обладаем некоторыми способностями, которые неведомы для простых смертных.       — Вы умеете летать… Куда уж больше?       — Способности иного рода. Если вы читаете много книг, то знаете, что в природе хищники всегда побеждают. Они сильнее своих жертв. Быстрее своих жертв. Могущественнее. Хищник своей грозной силой может просто заворожить несчастную глупую жертву, так что у той отнимутся ноги и не будет и мысли бежать от смерти. Как у вас вчера.       Гермиона покачала головой, упрямо воскликнув:       — Но я убежала от вас!       Ледяной тон вампира прокатился по ее коже вместе с порывом ветра:       — Потому что я вам позволил.              В целом это было очевидно. Холод завладел телом.       — З-зачем?       Ей показалось или вампир издал что-то вроде снисходительного вздоха? Но он же не дышит?!       — Мне занятно наблюдать за вашими нелепыми потугами, Гермиона. Большинство из вас реагирует на нас совсем иначе. Вы же…       — Занятная падаль, конечно!       В его голосе сквозила хищная насмешка. Когти на секунду сильнее впились в ее тело.       — Верно. Мне крайне любопытно, как вы будете действовать дальше. Насколько далеко сможете зайти в этой игре.       — Игре? — изумилась Гермиона до глубины души и горячо возразила. Она вся была поглощена этим странным разговором и не могла дождаться следующей реплики монстра. — Это моя жизнь!       — Ваша жизнь пыль на ветру, — мрачно засмеялся вампир в ответ.       Действительно. Просто пыль. Новый порыв ветра подхватил ее волосы. Отчаянье сковывало тело. Она начала понимать во что, черт побери, ввязалась. Гермиона оторопело облизнула губу и прошептала:       — И многие доходят до финала в ваших играх?       — Ваши смертные друзья не смогли.       Опять насмешка! Господи, вампир потешался над ней снова и снова.       — Вы просто убили их! Оторвали голову! Вы монстр! — воскликнула девушка, не тая страха перед ним.       Вампир же ядовито осведомился, сильнее выпустив когти:       — И как, удобно летать на монстре?       — С каждой секундой все невыносимее! — отозвалась Гермиона вредным тоном.       — Тогда мне стоит отпустить вас? — с этими словами вампир резко опустился вниз, столь быстро, что у Гермионы уши заложило!        — А-а-а-а!       Ночное небо сотряс отчаянный женский крик! Он намеревался сбросить ее! Прямо на спящие во мраке дома!       — Нет! Стойте! — Гермиона изо всех сил вцепилась в вампира, обняв того за шею совсем сильно. Она прижалась к его груди. Полено оказалось зажато между их телами.       — Я обещал не убивать вас сегодня. Какая жалость, — притворно вздохнул вампир, наслаждаясь чистейшим страхом заставшим на белом лице девушки. — Ваше тело дивно бы смотрелось в луже крови на Королевской площади.       Гермиона тяжело выдохнула и выдавила куда-то в кожу его плаща, тщетно пытаясь вернуть самообладание:       — Тогда вы не узнаете, как я буду действовать дальше.       — Верно. Хотя я пока даже не уверен в вашей способности достаточно заточить осиновый кол. Он должен быть очень острым, чтобы вы со своей хилой волей могли пробить мою грудь.       Гермиона отважилась поднять взгляд на лицо вампира:       — Не переживайте, сэр. Я буду очень стараться обойти вас в этой игре.       Вампир опустил взгляд сияющих красных глаз на нее:       — Потрясающая уверенность в своих силах, Гермиона.       — Вы не оставляете мне выбора. Я не собираюсь умирать со следами ваших зубов на шее.       — Выбор есть всегда, — туманно изрек вампир и медленно усмехнулся. — Насколько я помню эти убогие выселки, Лейт-лейн будет через несколько кварталов. Где скотобойни?       Гермиона покачала головой:       — Теперь там доходные дома, сэр.       — А вонь дохлой скотины осталась. Хм.       Гермиона нахмурилась. Вот опять он ее задирает. Чем, интересно, вампиру не угодила ее улица?! Гермиона опустила взгляд вниз, разглядывая мелькающие внизу улицы, дома, проспекты. Весь Эдинбург погружался в дремотный сон. Ночь вступала в свои права. Гермиона помолчала несколько минут, придумывая достойный ответ.       — Мне жаль, что вам пришлось нести грязнокровку в скотобойни и вдыхать запахи, противные тонкому вампирскому носу.       — Не разочаровывайте меня, Гермиона, — холодный тон монстра не сулил ей ничего хорошего. — Иначе конец игры будет совсем скоро.       Гермиона прикрыла глаза. Господи, как же ей было страшно! Но она должна узнать срок, который ей отвел жуткий монстр.       — Через шесть дней?       Вампир вновь говорил задиристо и вызывающе. Словно ему вся эта игра с ее жизнью доставляла глубокое удовольствие.       — Проведите их с пользой. Заточите кол. Посмотрим, насколько он поможет вам потом.              Гермиона вздрогнула всем телом и, подняла глаза на его лицо. Алые глаза вампира горели в ночном небе. Собрав всю свою силу и уверенность, Гермиона крепче ухватила монстра за шею и заставила смотреть на себя, дернув того за черные космы. Они встретились взглядами. Превозмогая адское пламя, которое жгло ее снаружи и изнутри, Гермиона посулила со всей силой голоса:       — Я убью вас.       Вампир еще ярче сверкнул глазами и, чуть наклонив голову, едва не протыкая ее нос своим, ответил:       — Я выпью вас до последней капли крови.        Еще мгновение они вспарывали друг друга взглядами, а потом поток ветра подбросил их вверх. Зрительный контакт прервался. Возникла тишина. Клятвы были произнесены.       Вампир стал снижаться. Он перевел взгляд с решительного лица девушки на мелькавшие внизу дома.       — Какой дом? — осведомился монстр будничным тоном.       Гермиона покачала головой:       — Опустите меня в переулке. Я не хочу, чтобы вы знали, где я живу.              На что вампир лишь скотски улыбнулся:       — Я и так знаю, где вы. Моя метка на вашей шее приведет меня к вам.       Внезапное признание ошеломило девушку. Вот же гад! Она недовольно дернулась из его рук и прошипела:       — Так вот, как вы нашли меня на Калтон-хилл. Дьявол вас побери!       — Я найду вас везде. Даже не думайте уехать или скрыться. Иначе будет гораздо хуже, — вампир предупреждающе сжал руки, заставляя ее чувствовать свои когти всем телом.       — Хуже, чем то, что вы убьете меня? — неверяще прошептала девушка.              — Смерть это не конец, Гермиона, — мрачно и величественно повторил вампир свои слова. — Я уже вам говорил это, но для человеческого мозга эта концепция сложновата, согласен.       В ответ Гермиона негодующе поджала губы:       — Вот этот большой серый дом. Номер тринадцать.       — Убогая лачуга.       — Ой, извините, не успела накопить на фамильный замок за свои почтенные годы. Наверняка, у вас, как у всех вампиров, такой есть.       — Хм. Держитесь крепче, я опускаюсь.       — Боже! — Гермиона вцепилась в вампира, почувствовав поток ветра сильного ветра, который подхватил ее юбку. Они быстро пикировали вниз, настолько что у нее заложило уши. Наконец-то вампир немного притормозил и опустился на брусчатку уже более плавно.       Стуча зубами от ужаса, Гермиона отскочила от него, крепко зажав в руках осиновую ветку.       — К-к-ак ваше имя? — она сама не знала, зачем спросила. Просто была уверена, что вампир не снизойдет до ответа.       — Скабиор имя вашей смерти. Запомните его, — алые глаза вампира светились все ярче. Сейчас они были похожи на раскаленное железо в печи. Он закутался в плащ полностью и опять сливался с темнотой проулка.       — Приятно познакомиться, мистер Скабиор, — Гермиона выпрямила спину и лучезарно улыбнулась — Вашу погибель зовут Гермиона Грейнджер.       — Очень скоро, мисс Грейнджер, мы узнаем истину.       С этими словами вампир окатил ее презрительным взглядом и быстро взлетел в черное небо, мгновенно исчезая из виду.       Гермиона старалась перевести дух. Казалось, все ее внутренности свело сплошной судорогой ужаса, едва она поняла, что все происходило в реальности. Она летела на вампире! Выше всех зданий. Господи, летела на нем и умудрилась второй раз пережить встречу с монстром. Оторопелым взглядом она посмотрела на полено в своих руках, крепче сжала его замерзшими пальцами. На высоте, среди облаков было так холодно, но она, видимо, была настолько в шоке, что не могла чувствовать холод. А сейчас он сковал ее. Пальцы дрожали на шершавой коре дерева. Ноги ощущались ватными и чужими.       Гермиона снова пытливо посмотрела в ночное небо. Несколько секунд назад она была там… с ним! Она обнимала вампира за шею, да так крепко, как никогда не обнимала Невилла. Как жениха, как ехидно заметил кровосос.              Ну ты и дура! Сознание в который уже раз обругало ее. Она не должна была соглашаться… Но согласилась. Лететь. С ним. Только для того, чтобы получить кол. Только ради этого. Ей нужно оружие, которое способно убить это отвратительное создание с манерами столетнего денди. Точнее, двухсотлетнего. Черт побери. Гермиона в изнеможении прислонилась к каменной стене дома. Как хорошо, что они пикировали в проулок, вроде бы никто не видел, что ее до дома донес летающий вампир. Мужчина. Компания которого, разумеется, легко могла скомпрометировать ее еще раз. Смерть троих твоих друзей ничему не научила, да?       Надо поспешить домой. Ноябрьский ночной хлад выбирался из подвалов домов. Таился на залитых туманом улицах. Разве не глупо бояться холода, после того, как ты буквально ввязалась в смертельную игру с двухсотлетним мертвецом?