Никто не совершенен

И десятки тех, кто захотел твое тело, не стоят и мизинца того,

кто полюбил твою душу.(с)

Омар Хайям

От лица Эдмонда Эверса Дождался, Эдмонд, дожил до опасного мгновения, оказавшись в шаге от позорного финала собственной Вечности! Где был мой инстинкт самосохранения все эти десять жутких минут, блядь? В своем же доме чуть не пал жертвой единственной страсти, жизнью рискнул, как малолетний неразумный юнец, любовь партнёру доказывая. И нахрена я это сделал, вашу ж мать, зачем я это сожрал, да ещё и с добавкой? А кто во всём виноват? Конечно, этот маленький капризный говнюк, поганец, мой случайный отпрыск. Ну ладно, Николас, вот и переполнена в итоге чаша моего терпения, одни беды от тебя, минусов пока больше, чем плюсов. Ормондишки в моём гостеприимной доме и, правда, часто к беде, а в данный момент так вообще сладкая парочка подобралась – тупой и слепой. Оба, как показала их командная работа - редкостные рукожопы: один тугодум от всей, сука, блядь, души приготовил хуйню на масле, а второй, кукла белобрысая, не доглядел, или уж точнее, не унюхал, не попробовал творение своего ученика перед подачей для голодных страждущих гастрономических наслаждений. Тоже мне, знаменитый ресторатор, мудила слепой, куклёныш фарфоровый, зануда ормондская, чтоб мать твою Демоны вечно после смерти драли по кругу! Ну, а я-то сам тоже хорош. Ещё лет двадцать назад я бы эту с позволения сказать дерьможратву кулинарам по всем дырам поглубже рассовал с наилучшими пожеланиями, да и выдрал бы от всей широты души обе ормондские задницы как следует за попытку отравления второго лица Мордрэйдской Империи. Что-то я в последнее время, погрузившись в пучину семейных связей, добреть начинаю, постепенно теряя своё лицо. Надо завязывать с подобным извращением, не для меня такая жизнь, а то так и Демон мне помашет ручкой на прощанье, отправляя меня в отставку, и сам забуду, что я – Зло во плоти. Как же я зол, как же мне плохо, давно уже, этак с пару тысяч лет мне так хреново не было даже после сильнейшего перепоя. Хотел было в спальню пойти после обеда, предаться вожделенному разврату, но побоялся после такого удара по здоровью облажаться перед дорогим партнёром. Фиаско в постели, когда у тебя в желудке война миров происходит, было бы вполне закономерным результатом. Всё желание активного времяпровождения слегка куда-то испарилось. Сразу два ормондишки в моём доме – явный перебор, да-да, один – точно лишний. Хочу покоя в собственных чертогах, вашу ж мать! И Повелитель учудил, не пойму, с чего это его вдруг мысль посетила вожделенного Торна в ссылку отправить. Только что сегодня с утра ходил злой, разве что на всех с кулаками не бросался от ярости и обиды, что секса ему супружеского законного не обломилось в очередной раз, а через час – диаметрально противоположное странное решение. Так страстно хотел, что всё желание прошло, как у меня сегодня? Хмм… так Зейндэна вроде от большой любви и чистого сердца никто не травил. Мне было кристально ясно, что если мой дорогой сынок меня не обманул и проштрафиться ни в чем не успел за пять минут наедине с супругом, то Повелитель явно задумал какую-то игру. Не о том думает Ужас Вселенной, лучше б вопросом нехватки рабов в колониях занялся, обсуждением потенциальной войны с истребителями одноглазых гусениц, чтоб домой поскорей вернуться и забрать от меня это слепое бедствие ходячее. Торн, конечно, тоже хорош, не взрослый мужчина, а какое-то дитятко недоделанное, не мог уж в разговоре с Зейндэном отстоять свою позицию, совсем размяк в Мордрэйде. Эх, а до войны-то как славно он нам всем хамил, до сих пор с ностальгией вспоминаю. В общем, я всё окончательно решил, надо мне его личной жизнью срочно заняться и традиционно за него всё решить, поскольку сам он не в состоянии в этой интимной сфере разобраться, а я не могу позволить, чтоб ослепший по моей же вине сынок отправился в пожизненное изгнание. Зейндэн может его туда и на пару лет отправить, если отыграться или отомстить за что-то захочет. Интуиция мне подсказывает, что пока эти два гордеца не найдут общего языка, покоя мне не будет. А пора бы уже и о судьбе Империи подумать, да и своей семейной жизнью озаботиться. Устал я от этих двоих новообретенных членов семьи за последний месяц. Однако, хорошо бы прояснить ещё один интересный для меня момент до того, как дражайший Николас воссоединится со своим супругом. У меня давно были некие подозрения, которые усилились после той нежной заботы, которой мой верный заместитель, пусть и по моей просьбе, во время операции по спасению Ларри окружил моего слепенького сыночка. Конечно, сыну я зла не желаю, но хочу докопаться до истины, никак не могу удержаться, будучи старым и опытным интриганом: правдивы ли ормондские легенды, действительно ли ройалтер всегда отдает свое сердце на всю жизнь единственному и неповторимому, тому мордрэйдцу, которому он впервые посмотрел в глаза. Убедиться в этом или опровергнуть эти подозрения мне как раз завтра поможет визит моего незаменимого генерала Коннора. Можно было бы, конечно, Ларри попытать и порасспрашивать, но уж лучше я сам на разведку схожу, а то надумает ещё мой дорогой мальчик того, чего не надо. Не люблю, когда малыш много думает, да я вообще не люблю, когда он думает: и бесполезное это дело, и морщины от глубокой задумчивости появиться могут, и в целом не идет ему глубокий мыслительный процесс, выражение лица у него при шевелении извилинами глуповатое становится. Эх, всё приходится делать самому, всё как всегда, ни на кого нельзя положиться! Если уж даже не особо проницательный Ларри заметил, что творится какая-то химия между Николасом и Рэрдоном, то что-то действительно с этими двумя не так, и в этом вопросе я хочу для себя разобраться до конца. Нет известных случаев в истории, когда ормондишка, посмотревший в глаза впервые в жизни мордрэйдцу занимающему самое высокопоставленное положение в обществе, вдруг, годы спустя на низшего не только по общественному положению, но и по происхождению переключился. Среди посетителей торновских ресторанов неоднократно курсировали слухи, что Николас именно к Зейндэну не совсем ровно дышит, замечали мои соотечественники, что высокомерный ормондишка в сторону Повелителя, сам того не замечая, глазками стреляет, и это взаимно, а как в эту схему вписывается Рэрдон – просто загадка, а загадки разгадывать я люблю. Вот завтра и посмотрим, как будут эти двое между собой общаться, пользуясь отсутствием Его Величества. Вопрос пожизненной верности ройалтеров интересовал меня ещё и по сугубо личным мотивам. Мало того, что они после возрождения могут жить в чужом теле и вести какой угодно образ жизни, считающийся непорицаемым до возвращения в истинный облик, так может ли, например, мой драгоценный Ларри, начни я активно выводить его в свет, внезапно воспылать страстью к кому-то другому. Овдовевшие ройалтеры в Ормонде, как показывала статистика, редко, но всё же вступали в повторные браки. Значит, в теории… Стоп. Не хочу даже и думать о плохом. Как и умирать в ближайшие тысячелетия не собираюсь. Однако, если уж я сегодня выступил в качестве подопытного животного, употребив первое приготовленное впервые в жизни Ларри блюдо под руководством зловредного сыночка, так почему бы и Николасу не ответить мне взаимностью, и стать завтра для меня объектом испытания и наблюдения. Не самое честное и этичное решение, но мне хотелось бы понять сына лучше: что этому маленькому говнюку нужно на самом деле для счастья в личной жизни. Осталось ещё разобраться, что надо для счастья второму, более взрослому говнюку, по совместительству нашему Повелителю. Вызываю Зейндэна. - Эверс, что-то срочное? Вроде все дела обсудили. - Ладно, Повелитель, ты там пока в полёте ничем не занят особо, как я вижу. Вон, на диване развалился и коньячок попиваешь, фруктишками закусываешь, так что найдется у тебя пара минут со старым другом поболтать о жизни. Ты мне скажи, только правду, ты зачем Торну сегодня нервишки снова подпортил? Что за мутная история с одиночным выселением его в дальнее поместье? - Ты ещё скажи, что Николас сильно расстроился. В жизни не поверю. – Зейндэн презрительно ухмыляется. - А зря. Расстроился мальчик. Он после разговора с тобой два часа на клавире похоронный марш исполнял. Меня Алиана Нейри после урока спросила, не поленилась со мной связаться, не умер ли кто скоропостижно в нашем обществе, для Николаса имевший особое значение. Так что в печали твой младшенький супруг. Не хочет он один влачить тоскливое существование без твоей персоны под боком. Может, правда, хватит уже Николаса наказывать просто так, авансом, и нервишки ему расшатывать? Он к тебе со всей душой сегодня, ну ведь на самом деле, похоже, что он перевоспитывается потихоньку, клятву тебе кровавую принес, или что уж это там была за ормондская традиция. Не хамил, не отказывал ведь он тебе напрямую, оделся ради тебя поутру красивенько, морду кислую не кривил, даже улыбнулся пару раз. А ты за что с ним так категорично? Будет повод супруга наказывать, так накажи физически, на нервах зачем играть? Не тот случай, у адмиралишки после войны с нервишками и здоровьем в целом и так не шикарно дела обстоят. Посмотри на всю ситуацию с другой стороны: сколько тебе лет и сколько ему, у тебя помимо борделей и океана романов, опыт двух официальных браков за плечами. А у супруга твоего драгоценного никакого опыта веселой личной жизни нет. Не умеет он в браке отношения выстраивать, расслабиться и жизни в целом радоваться не может, родители в детстве не научили и примера хорошего не подали. Так будь ты мудрее, воспитай его под себя, и живите счастливо. – «И от меня подальше», так и хотелось мне добавить, но я с трудом еле удержал себя в руках. - Не поздновато ли ты озаботился проблемами воспитания и образования сыночка? – Насмешливо хмыкает Зейндэн. - Я тебе по собственному опыту сказать могу, всегда можно начать сначала, если желание есть быть счастливым и счастливым сделать того, кто рядом. Из любого дерьма на свет приятное вытащить можно. Надоело ваше взаимное хрен пойми что, задолбало уныние, от вас обоих во все стороны прущее. Пессимизм ваш обоюдный по моей жизни начинает растекаться, как плесень по сырому подвалу! Голова от вас кругом идет. В общем, за что ты Торна в ссылку отправить собрался, что он такого натворил? - Ничего. – Повелитель снова слегка усмехается. – В этот раз - ничего. Правильно ты заметил, я решил ему просто нервишки пощекотать, чтоб он со временем сговорчивей стал, моему возвращению с Дальних Рубежей через месяц-другой искренне обрадовался. Не собираюсь я его никуда отселять, даже и в мыслях такого не было, у меня на его тело и душу совсем иные планы. Я что, по-твоему, не понимаю, что он один слепой в новом доме или с тоски увянет, или шею себе свернет по случаю. Но по особнякам моим ты его… - Да пошел бы ты, Повелитель, на хуй! – Зейндэн от неожиданности чуть не подавился коньячком, но почему-то меня не одернул и промолчал. - Не буду я над сыном издеваться и время своё на херотень такую тратить зря, тебе надо – сам возвращайся и устраивай эти показательные экскурсии. Я, знаешь ли, просто так издеваться над ним не подписывался. Да и ты сам не знаешь, чего хочешь: то приведи его, Эдмонд, в довоенное настроение, то доведи его, Эдмонд, полетами по отдаленным особнякам до очередной истерики. Не надоело вам обоим фигней страдать? Предлагаю сделать так, как и изначально задумывалось: я постараюсь его убедить к тебе лучше относиться, но и ты уж тоже со своей стороны сделай пару шагов навстречу. В конце концов, это он – младший, его не только строить и воспитывать можно, тебе, друг мой, о нём вообще-то по нашим законам ещё и заботу проявлять положено. А это не только покупки барахла, а ещё и поступки определенные. Вот и напрягись слегка, хотя бы на словах, не убудет от тебя, будь хоть ты взрослее в вашей паре. Доброе слово, знаешь ли, ничего не стоит, ни к чему не обязывает, но эффект от него значительно больше, чем от подарков разных. - Отцовский инстинкт взыграл настолько, Эдмонд, что и меня решил повоспитывать? – Мои нравоучения, коих от меня в подобном приказном тоне Зейндэн давно не имел удовольствия слышать, Повелитель благополучно проглотил и переварил без лишних споров. - Мне не привыкать молодежь на путь истинный наставлять, - слегка усмехаюсь, уж сколько я на будущего Императора в его детстве времени личного убил. - Считай, как хочешь. Да, мне Николаса слегка жалко, потому что он - дурачок в некоторых аспектах. Да и время своё жалко. Так что, если ни в чём он не провинился, ты меня успокоил, и я с чистой совестью пойду делами важными заниматься. Ты, кстати, когда до генералитета и министров соизволишь донести решения свои что по поводу войны с птицеобразными, что по поводу нехватки рабов? В бездействии засиделись, пора и пошевелиться во имя Демонов! Ты, Повелитель, вместо того, чтобы над несчастным слепым ормондишкой издеваться, лучше б со своим дорогим отпрыском-наместником подумал на досуге, а не сойдут ли нам эти птицеклювы за перспективных рабов? - Что-то ты раскомандовался сегодня, генерал. О субординации, пользуясь к тебе моим отличным отношением, снова забыл? - Не забыл. Просто пока мы после войны с Ормондом в полной боевой готовности находимся, зачем зря время терять, да и финансы на повторную подготовку? Так что ты по поводу птицеобразных уродов думаешь, Зейндэн? Пора бы экспедиции в разные стороны света направить, поискать, где у них во вселенной нашей гнездо, да и придушить их на корню. Планетку очередную с кислородной атмосферой к рукам прибрать. - Я сообщу, когда приму какое-либо решение. Всё, Эверс, занимайся пока возложенной на тебя светской жизнью господина риконта, о войне потом поговорим, через пару дней. Мне тоже своими детишками заняться надо. Его злобное Величество отключается. Да и катись ты нахрен, Повелитель. Всё, с Торном я вроде разобрался, выселение на край света ему не светит, ну и чудесно, осталось разыграть задуманную партию с участием Рэрдона, привести Торна внешне в порядок, придать ему аналогично ускорения для воссоединения с супругом и всё, хватит с меня миротворческих миссий. В конце концов, я по сути своей – разрушитель, а тут от меня диаметрально противоположное требуется, долго играть роль доброй феи я не в состоянии. Да и не в духе я для свершения добрых дел после такого-то вкусного и сытного обеда. Отвлекшись от своих дум, выхожу из кабинета на поиски Торнов. Один предсказуемо нашелся в спальне, где он продолжает благостно посапывать в уютном сне. Ладно, пусть поспит малыш днем, ночью у меня на него другие планы. Ужин нам будет младший Торн готовить, однозначно. Надеюсь, к нужному моменту война миров в моем организме сойдет на нет, и я смогу насладиться сексом в нормальных мордрэйдских объемах. Вышеупомянутый ресторатор нашелся аналогично предсказуемо в своем кастрюльном царстве. На кухне витают божественные запахи свежего шоколада, каких-то специфичных пряностей и чего-то отчетливо мясного. - О, Торн, работу над ошибками проводишь? Решил меня нормальным мяском порадовать? И тортиком, смотрю, озаботился? Молодец, никогда не поздно признать свои ошибки. – Покровительственно похлопываю сына по плечу, отчего он предсказуемо шарахается в сторону своих кастрюльно-кулинарных аксессуаров. - Генерал, мясо, как обычно, на ужин будет. То самое, что я на обед для вас приготовил, но вы папашин шедевр ему добровольно предпочли. Все остальные деликатесы – к завтрашнему банкету. Я всё же просто живое существо, а не робот-автомат. - Ладно-ладно, не кипятись, - предвкушение вкусного ужина и завтрашнего банкета мгновенно привело меня в доброе расположение духа. Не всегда я к сыну справедлив, вот заберет его от меня Зейндэн, так тогда или в гости к нему напрашиваться придется, или в рестораны на Бентон таскаться. А я уже к хорошему привык, что как минимум пару раз в день у меня настоящая ресторанная пища богов в наличии, и всё на мой вкус. – Ты новости Совета послушать успел? Или совещание у вас сегодня было? Что-то совсем я ментально расслабился в размышлениях о личной жизни, как о своей приятной, так и о чужой неудачной, пора в мыслительный процесс по политической и военной ситуации активно включаться. - Совет. Сегодня был очередной Совет, - Торн наконец-то поворачивается задницей к кастрюлям, а лицом ко мне. Правильно, какие-то правила приличия соблюдать надо, хоть ты и не видишь собеседника. – Пропал очередной космокар: нордлиннский, частный, гражданский. Ситуация полностью аналогична предыдущим – внезапное исчезновение, никаких следов нападения, поражения оружием или аварии нет. Место исчезновения ни с одним из предыдущих не совпадает. Это был гражданский грузовой транспортник, направлялся он для доставки грузов в Ормондскую Империю и на Бентон. На Бентоне он побывать успел, разгрузка прошла без проблем, по плану, вылет прошел без происшествий, жалоб на технические неполадки от пилота не поступало. А на полпути к Ормонду он бесследно пропал. Совещание потому было весьма коротким, что исчезновение произошло буквально пару часов назад и никакие подробности ещё до конца не известны. Таковы наисвежайшие новости. Есть у вас идеи, генерал? - Нет у меня пока идей, надо карту исчезновений изучить подробно, маршруты, техпараметры космокаров. Может, точки пересечения какие-то были у этих пропавших или общее что-то в технических характеристиках или в их маршрутных картах. Подумать надо, три случая – это уже для статистики и построения теорий неплохо, есть с чем работать. Но, как сам видишь, я тут дома целыми днями торчу, тобой занимаюсь. Зло без моего участия никогда в нашей Империи не творится, следовательно, Мордрэйд не имеет никакого отношения к этим исчезновениям. Обсуждалась наша причастность на Совете? - Да. Намеки были. Даже меня в итоге спросили, какую именно державу я представляю. Я честно ответил, что поскольку у меня есть лишь гражданство Ормонда и Бентона, а выдвигал мою кандидатуру в эксперты годы назад Ормонд, то до тех пор, пока в Совете не появится новый представитель Ормонда и меня родина не отправит в отставку, я – представитель Ормондской Империи. В случае же отставки, я могу выступать как представитель Бентона, если у них не будет возражений. Представителем Мордрэйда я быть не имею права виду отсутствия у меня гражданства. В ближайшее время гражданством Мордрэйдским я обзаводиться не собираюсь. Некоторые сочувственно поохали по поводу политических послевоенных браков, но от меня отстали. Ормонду сейчас не до назначения транспортных экспертов, а Бентону по жизни плевать, ну появится у них один лишний эксперт, им от этого ни жарко, ни холодно, раз зарплату экспертам всё равно Совет платит. Кстати, насколько я понимаю, даже официального Права пребывания в Империи Мордрэйд у меня нет, в отличие от моего отца? - Так. Давай по пунктам, не тараторь, свалил все мысли в одну кучу. Право пребывания в Мордрэйде тебе Повелитель давно оформил, статус военнопленного снял. Иначе как бы я собрался с тобой на Бентон в совместный полет, сам посуди. А по поводу остального ты совершенно прав, гражданства у тебя нашего нет, но Ормонд тебя официально из Совета не отзывал. Да и вряд ли они это в ближайшее время сделают, не до транспортных им сейчас Советов, да и зачем им с тобой ссориться после поражения в войне, по результатам которой ты – один из гарантов ненападения Мордрэйда на Ормонд. Ты родину не предавал, гражданство не аннулировал, так что, думаю, так пожизненно и будешь свой Ормонд отсталый представлять. И тут я случайно вспоминаю, что Ормондский Совет хотел торновским военным космокаром разжиться нахаляву для патрулирования своих границ. Ну, уж нет, отсталые проигравшие, хватит всем кому не лень моего сына обирать. - Кстати, Торн, у меня для тебя новость отличная припасена. У тебя, говорят, на платном космодроме на Бентоне неплохой космокар военный простаивает. Так вот, воспользуйся моей добротой, пока я запахом шоколада осчастливлен. Предлагаю тебе его забрать и рядом с домом Повелителя припарковать. Хоть ты им и не сможешь по прямому назначению воспользоваться больше никогда, но пусть на память тебе останется. Ты ж его, говорят, чуть ли не до винтика сам спроектировал. Да и какой смысл ему просто так гнить на Бентоне. Как тебе идея? По его счастливой физиономии я понял, что попал в точку. Конечно, порядочный мальчик без колебаний пожертвовал бы эту дорогую военную игрушку своей драгоценной отсталой родине, но уж нет, я не позволю. Пока такая мысль ему самому в голову не пришла, надо транспортировать эту игрушку в Мордрэйд. А уж выпустить этот космокар отсюда никому и в голову не придет. - О, генерал, я был бы просто счастлив! С радостью пользуюсь вашим предложением. То есть мы, как я понимаю, в таком случае полетим на Борту Номер 2? - Конечно, я, ввиду отсутствия ясности картины с пропажами транспорта в космосе, и сам космокаром не воспользуюсь, и Указ издал: полеты за пределами нашей Империи строго на военных крейсерах. Пропадает-то мелочевка одна, а я своих пилотов берегу. Так что летим мы на моем крейсере, и удобненько в транспортный отсек твою игрушку поместим. А теперь давай, радуй меня и Ларри вкусным ужином, потом в отличном настроении все сходим на улицу по ззбачьим делам, а далее – тренировочный зал у тебя по расписанию. Пока у тебя там прогресс налицо, надо успех закрепить и добиться результата 10 из 10, я своими учениками только гордиться, а не разочаровываться в них привык. Отчаливаю будить Ларри, пребывая в расслабленном настроении. Ещё бы, мясо будет на ужин качественное, завтра у меня вообще намечается отличный день с банкетом и интригой, да и идейка забрать торнов космокар в Мордрэйд, то есть попросту нагадить отсталым ормондишкам, тоже приятной тенью промелькнула в моих эмоциях. Военные действия в моём желудке, по всей видимости, закончились подписанием мирного соглашения, организм восстановился и снова готов к разнообразным подвигам и свершениям, двигаюсь в спальню, думая разбудить дорогого мальчика и провести вместе до ужина несколько приятных минут, но на лестнице сталкиваюсь с ним нос к носу. Особенность ормондцев в том, что уж к ужину они в случае, если им позволяют время и обстоятельства, всегда появляются при полном параде. Ларри одет с иголочки, ха, ещё бы, зря я разве с ним три часа за просмотром модных галерей провел, весь такой выспавшийся, свеженький, духами благоухает, ну не тащить ж его снова раздеваться, для моей нескромной персоны малыш расстарался, так и ждёт одобрения, как отчетливо видно по выражению его лица. Пришлось по уже устоявшемуся расписанию сначала переделать все дела, а потом уже и наконец-то получить долгожданное физическое удовольствие от жизни, эх, дела – превыше всего. К торжественному обеду следующего дня по случаю прибытия в гости Рэрдона Торн так напрягся, приложив массу усилий, что я ещё больше уверился в своих подозрениях: не всё так гладко с его отношением к моему заместителю. Ради Зейндэна он ни к завтраку задницу не соизволил по будильнику поднять, ни с ужином в ночь прилета особо не перенапрягся, да к тому же ещё и пораньше спать свалил, не дождавшись прибытия дорогого супруга. Я перед обедом на кухню заглянул, спросить, что это он тут возится так долго, коль гость уже почти на подлёте, и чуть язык от удивления или разыгравшегося аппетита не проглотил. Огромный шоколадный тортище, типа того, что я у него на днях выпросил, но раза в полтора больше, и не просто со зверюшками, пеньком и цветочками, а с настоящим, так сказать лесным массивом. По диаметру какие-то деревья из шоколада вылепить исхитрился, получился настоящий лес с цветочной поляной, зверьками, розовыми розочками, ягодками, и никакого, блядь, трухлявого пенька! Три вида салата, холодная мясная нарезка, что-то типа сырного ассорти, на плите - кастрюля супа (а супец-то, сука, именно тот, что Рэрдон всегда в ресторане заказывал, не из мяса, как все нормальные мордрэйдцы, а из трех видов рыбы), какие-то овощи тушеные, ещё нечто, напоминающее гарнир, три (!!!) вида жареного мяса на горячее. О, у меня просто не было слов. Не ударил мой сынок-ресторатор в грязь лицом, небось всю ночь не спал, и пока мы с Ларри активно развлекались, трудился над тортом и соусами, как в лучшие свои зрячие времена. Мда, ситуация… - О, Эверс, - услышав меня, Николас оживился, - у меня всё готово, просто помогите мне торт поставить в холодильник, я не могу его доверить роботам, а сам боюсь уронить. И всё, я запускаю сервировочных роботов, проследите, чтобы все нормально было, мне же нужно привести себя в порядок. С этими словами, оставив меня стоять с отвалившейся челюстью, вдыхая вкуснейший воздух, уважаемый господин риконт попросту свалил в свою спальню красоту наводить. Как же он с этим тортом возился сослепу, промелькнула у меня мысль, я с трудом, чтобы веточки у этой красоты не обломать, запихнул его в холодильник. Это - не торт от слепого вечно недовольного адмиралишки, а как в лучшие времени – произведение искусства от таинственного самого дорогого кондитера вселенной. Я бы лично, во всяком случае, отвалил бы за него любую требуемую сумму, а уж на что я – ценитель, как вкуса, так и красоты. Главное, Рэрдона предупредить, что ему никаких тортов не перепадало, а то Повелитель озвереет и тогда нам уже всем не тортов перепадет, а страстных пиздюлей от всей его ревнивой злобной души. День явно переставал быть томным, я отчетливо предвкушал разливающийся в пространстве аромат интриги. Наконец-то прибыл мой долгожданный гость. Да что ж за день то сегодня такой! Я опять в изумлении. Открыв Рэрдону дверь, я был настолько поражен, что не уверен, кому сегодня я отдал бы первое место по способность вводить меня в ступор: Торну за его меню, или Рэрдону за его внешний вид. При таком параде я его не видел ни разу при неофициальных визитах: костюм тройка, платочек кокетливо из кармашка выглядывает уголком в новый мир, ботинки сверкают не хуже хрустальной люстры в моем холле, блядь, да он даже, похоже, укладкой озаботился салонной, и туалетной водой благоухает на всё окружающее его пространство. Удивительно, Рэрдон не любит вообще заморачиваться внешним видом, а тут выглядит, как будто или свататься пришел, или на Императорский прием получил приглашение впервые в жизни. Генерал, конечно, зная меня, в лучших традициях нашей компании явился не с пустыми руками, а с ящиком нашего любимого коньяка (кстати сказать, лучшего - из торновских ресторанов). - Приветствую, Рэрдон, заходи, друг дорогой. Я смотрю, ты к походу в гости основательно подготовился, - бросаю на приятеля лукавый взгляд, одновременно ему подмигиваю и замечаю, как на его всегда невозмутимом, я бы даже сказал замороженном лице, появляется выражение легкого смущения и небольшой румянец. Точняк, я ж, сука, такой проницательный, ясное дело, что Рэрдон как мог ради господина риконта расстарался, забыл только друг мой, что Николас у нас слепой и оценить ничей внешний вид больше просто не в состоянии. Решив не накалять обстановку, решаю не смущать гостя дорогого дальше. - Ну, как я вижу, топливом ты отлично запасся. Не переживай, если этого ящика не хватит, так мой винный погреб всегда полон до краев. Рэрдон слегка выдыхает и расслабляется, думая, что говоря о подготовке, я имел в виду всего лишь коньяк. М-да, мальчики по желанию порадовать объект своего интереса, похоже, стоят друг друга. Идем в гостиную, Ларри и Рэрдон только лишь успевают обменяться приветствиями, как в парадной гостиной медленно появляется ещё одно чудо сегодняшнего дня – достопочтенный господин риконт. Что уж он там с собой делал в течение этого жалкого получаса, мне неведомо, но выглядит он не просто превосходно, а так же восхитительно, как обычно и выглядел на всех официальных приемах. Конечно, его остриженные коротко после травмы волосы не успели толком отрасти, и хотя, откровенно говоря, стрижкой модельной никто для него в то время не заморочился, но и тут он как-то уложил их в некое подобие красивой прически, плюс идеально сидящий костюм, рубашка в тон, шейный платочек. Перевожу взгляд на Ларри – у него вполне довольная физиономия, и мне сразу становится понятно, что без помощи моего милого мальчика дело тут явно не обошлось. У меня промелькнула мысль, что Николас, подлый гаденыш, аналогично от всей души мог бы отца научить готовить, ведь Ларри помог ему прекрасно выглядеть. Но я при случае сыночку о том напомню, уж не постесняюсь. В общем и целом, Торн выглядит как картинка, но что более загадочно, на его губах – легкий намек на улыбку. М-да, что с внешним видом, что с организацией банкета мой сынок не подкачал. Я же ещё больше убеждаюсь в том, что мой дорогой и единственный сын – идеальный супруг для Императора. Уж, извини, Рэрдон, как бы прекрасно я к тебе не относился, но ты – не аристократ, утонченностью Зейндэна не обладаешь, и лишь можешь оценить внешнюю привлекательность Николаса. Но все равно, в глубине души для тебя он так и останется избалованным ормондским аристократом, членом Императорской семьи Ормонда, помешанным на внешнем виде, антураже и манерах. Мой уважаемый порядочный незаменимый заместитель моему сыну – явно не пара. И я искренне надеюсь, что все мои подозрения сегодня окажутся ложными и надуманными. Рассаживаемся за столом, на лице что у Ларри, что у Рэрдона – блаженные улыбки. Сервировочные роботы предлагают на выбор массу блюд, и мы, все трое не участвовавшие в их создании, с радостью пробуем всё предложенное, один лишь Николас, верный своим привычкам, лениво гоняет по тарелке традиционные салатные листья. Не умеет мой сынок жизни радоваться и удовольствие получать от маленьких случайных радостей. - Николас, я могу вам предложить коньяк? – Ах, мать ж твою, Рэрдон - сама предупредительность, только не надо лезть, куда не просят. Я так понимаю, что свою тайну о катастрофической непереносимости алкоголя Николас бережет так же, как и то, какой на самом деле у него пол. Игнорировать настойчивого генерала у бедняжки, конечно, не выйдет, Рэрдон расстарался вовсю. – Я специально на Бентоне заказал такой же, как тот, который пользуется особой любовью и популярностью у посетителей ваших ресторанов. Бедняга риконт только открыл свой рот, чтобы что-то нелепо соврать, но я не даю ему опозориться при всей честной компании. Лениво выхватываю у Рэрдона открытую им бутылку ценнейшего напитка, и начинаю наполнять бокал Ларри. Уж Ларри-то принятие коньячка никогда не вредило. - Понимаешь ли, Рэрдон, - медленно и спокойно беру я инициативу в диалоге на себя, - господин риконт весьма наплевательски относится к своему здоровью, и буквально недавно перенес сильнейшее воспаление легких. Так что, с учетом предписанных ему препаратов, никакого алкоголя, понял, Николас? Я категорически запрещаю, я за твое состояние здоровья перед Повелителем лично ответственность несу. Так что, Рэрдон, поухаживай за господином риконтом, вон того сладкого сока ему налей. Еще раз предупреждаю всех доброжелателей, его таблетки с алкоголем не совместимы. Николас, решивший просто промолчать, слегка ухмыляется краешком рта. Эх, сынок, да я для тебя в последний месяц просто личный помощник, почти можно сказать, охраняющий тебя Демон. А ты не ценишь меня, тортиком попрекнул, на жалость давить пытаешься, расписание моё жестокое кляня на всех углах. Я вот тебя только что от сплетен и от позора публичного спас, только будучи пилотом с лицензией ты мог круглосуточно в любой ситуации необходимостью скорого полёта от алкоголя отговариваться, а теперь тебе явно придется другие отмазки учиться придумывать в обществе. Разговор идет своим чередом, вежливые, ни к чему никого не обязывающие фразы, высказывания, вопросы и ремарки. Но для нас троих – потребителей жидкого горючего, конечно, атмосфера становится все более расслабленной. И тут я вспоминаю, что помимо проводимого мной в настоящий момент эксперимента, есть ещё один весьма интересующий как меня, так и Николаса, вопрос. - Рэрдон, что слышно нового о пропавших на просторах космоса? Наша разведка смогла хоть что-то выяснить? - Никого конкретного, к сожалению, Эдмонд. Однако, внимательно изучив все имеющиеся у нас данные по уже трем случаям исчезновения, наши эксперты пришли к выводу, что внезапные пропажи с весьма большой натяжкой можно было бы отнести к разновидности гиперпрыжка. - Да брось, полная чушь, при гиперпрыжке было бы понятно по сохранившимся записям из кабин пилотов, что они действительно пытались перейти в этот режим, но ничто на то не указывает. – Меня такая версия совершенно не устраивает. - Я говорю о том, что заметили именно технические эксперты, а не пилоты. Один из них прямо выразился: это похоже на гиперпрыжок под принуждением со стороны. Но даже нам такая технология неизвестна. А самое главное, кому бы она в принципе могла бы понадобиться, бесполезная трата топлива и никакого смысла. - То есть, вы хотите сказать, что всех этих бедолаг как будто бы по чужой воле переместило в неизвестно каком направлении? – Насмешливо произносит Николас. – Но тогда почему даже спустя почти месяц никто из первых пропавших так нигде и не появился вновь? Ведь при гиперпрыжке всегда можно сделать обратный прыжок к исходным координатам. Топлива у всех пропавших было достаточно, я внимательно эмм… прослушал все прилагаемые файлы. - У меня нет ответа, Николас, к сожалению. Однако, на мой взгляд, в настоящее время, особенно если похожие исчезновения будут повторяться, в космосе однозначно небезопасными станут одиночные полеты на космокарах или гражданском транспорте. Все исчезновения произошли в, скажем так, цивилизованном, обжитом пространстве, на всем давно известных обычных гражданских транспортных путях. – Рэрдон, как всегда сохраняет спокойствие. - Поэтому я и издал Указ, что представителям Мордрэйдской Империи временно запрещены перемещения на любом транспорте, кроме военных крейсеров. Вообще, Рэрдон, надо тщательней самим взяться за решение данной проблемы, этак у нас себестоимость транспортировки грузов в разы возрастет. Не предназначены военные крейсеры для транспортировки шмотья, жратвы и праздных пассажиров. Бардак в космофлоте начнется. – Не нравится мне вся эта ситуация, впервые такое, что никто из нас, повелителей вселенной, не может даже хотя бы примерно угадать, что происходит, уж не говоря о том, чтобы предотвратить новые исчезновения. – Так что с завтрашнего дня, друг ты мой старинный, следи за дисциплиной в космофлоте, и никаких никому поблажек. И чтоб на всех полетах системы слежения работали исправно, как и видеозапись, а в идеале – так с постоянной трансляцией в резервные блоки памяти. Дисциплина, Рэрдон, дисциплина снова выходит на первое место, тем более, что лучший привередливый эксперт нашей вселенной окончательно перешел на сторону ресторанного бизнеса, к моей радости. Подмигиваю всем присутствующих, кивком подбадриваю их адмиралишке одобрение его трудами выразить, а то, как речь о полетах заходит, так он предсказуемо киснуть начинает. Не дело это. Первым, конечно, доходит не до драгоценного Ларри, а до моего заместителя, восторженно ощупывающего господина риконта жадными глазами. - Николас, у меня нет слов, чтобы выразить своё восхищение, - Рэрдон никогда подлизой не был, и думаю, что его похвала присутствующему тут виновнику его громогласных восторгов должна быть особенно приятна. – Великолепно, всё просто чудесно, намного вкусней, чем в ваших ресторанах. Не обижайтесь, но вы превзошли своих шеф-поваров даже из флагманского ресторана, им до вас далеко. - Да, сынок, этот обед, или уже даже не знаю, почти ужин, ах, ты настолько повысил своё мастерство по сравнению с теми далекими временами, что я помню, - на глаза всегда эмоционального Ларри, который расчувствовался под парами коньячка разве что слезы счастья не наворачиваются. А ещё говорят, что ормондцы к еде равнодушны. Похоже, что единственный ормондишка, кто к ней действительно относится, как к необходимому для жизнедеятельности источнику энергии - самый талантливый шеф нашей вселенной. - Молодец, Торн, - я решаю тоже не остаться в стороне. Что я там вчера Повелителю про добрые слова поучительно втирал? – Шикарный банкет. Мне лично разнообразием мяса на неделю вперед угодил. - О, господа, тогда пока вы, приняв такое количество коньяка, которое улавливает моё чувствительное обоняние, ещё в состоянии оценить мои усилия, я предлагаю сейчас выпить кофе с тортом, а потом уже… - Да, давай, Николас, не тяни, общение, конечно, было весьма приятным, и обед, плавно перетекший в ужин пролетел незаметно, но изумительно вкусно, но торт, давай же его скорее! Я, как истинный ценитель сладкого, уже собрался открыть рот, чтобы предложить свою помощь сыну по извлечению из холодильника сего предмета потенциального гастрономического оргазма, но меня опередил внезапно Рэрдон. - Господин Торн, могу ли я вам предложить свою помощь в чём-то? – Рэрдон говорил совершенно спокойно и без наигранных эмоций, и у меня снова промелькнула мысль, что возможно, я всё сам себе надумал, и нет между этими двумя ничего, помимо банальной вежливости. Николас – просто проявил традиционное гостеприимство, пользуясь тем, что я освободил его от урока клавира в этот день, а Рэрдон всего лишь хочет соблюсти приличия по отношению к слегка беспомощному супругу нашего Императора. – Мне всегда хотелось увидеть вас в действии за работой, ну или профессионала вашего уровня. Возможно, мне как раз представился отличный шанс реализовать свою мечту. Ведь даже во время нашей с вами длительной экспедиции мы так распределили обязанности, что у меня не было возможности лично лицезреть рождение гастрономических шедевров. - О, генерал, спасибо большое за комплимент. Да, ваша помощь будет весьма уместной. Видите ли, нужно достать торт из холодильника, он достаточно большой и тяжелый, и я просто боюсь испортить, ничего не видя, результат своих трудов. К тому же, если вам и правда так интересно понаблюдать за работой того, кто готовит своими руками, а не полагается на помощь кулинарных роботов, то в таком случае, вы можете посмотреть, как я делаю кофейный десертный напиток. Возможно, этого будет достаточно для составления представления о сложности моей работы, особенно вслепую. На лице Николаса расплывается мягкая улыбка, разве что глаза от счастья не зажмурил. Довольная друг другом парочка сваливает в сторону кухни. Мы с Ларри остаемся вдвоем. Спокойно и расслабленно сначала сидим, медленно потягивая коньяк. Так проходит минут пять, потом все десять, а потом я понимаю, что-то слишком долго эта сладкая парочка не возвращается из кухонного пространства, сколько же можно за тортом ходить. Надо, пожалуй, проверить, что у них там происходит. Для приготовления кофе столь много времени не требуется, я уже отчетливо это понял за то время, что Торн у меня на кухне шуршал ежедневно. Такая задержка - это уже нарушение приличий для риконта. Да и Ларри как-то странно притих, вопросительно поглядывая то на меня, то на дверь, ожидая возвращения Николаса и нашего гостя. Как бы сейчас конфуз не случился. - Так, детка, посиди тут пока один, - надо срочно предотвращать возможные последствия, - я вспомнил, мне срочно надо с заместителем дело секретное обсудить, так что пойду, отвлеку его от приятного общения, а Николас и сам справится и с кофе, и с роботами, как до этого отлично без помощи обходился. Срываюсь с места и тащусь в кабинет – мой любимый пункт наблюдения и слежения. Бросаю взгляд на нужный мне монитор и даже не успеваю от изумления донести задницу до кресла. Я вижу именно то, что я вижу? Охренеть! Да они вконец охуели, оба два этих идиота! Торн сидит на обеденном столе, а стоящий перед ним Рэрдон настолько страстно взасос целует его и лапает господина риконта за задницу одной рукой, а второй то скользит по его волосам, то гладит по плечам. И господин риконт, мать его за ногу, тварь развратная, нисколько не возражает, наоборот, для удобства головёшку запрокинул, всей тушкой своей в Рэрдона впечатался, как будто приклеился, руки ему на плечи положил. Обнимашки у них, блядь! Ну, я, конечно, хотел узнать, пробежала ли между этими двумя какая-то искра, но не настолько же! Это не искорка уже, это вспышка, которая и до пожара довести сможет. Я даже не мог предположить проявления подобной страсти, если я мог бы хотя бы на минуту допустить столь непристойный ход событий, то ноги б Рэрдона в моём доме не было. Уже порываюсь вскочить и нестись на кухню, чтобы этим двоим руки и ноги поотрывать, но что-то меня останавливает. Если я стану официальным свидетелем торнова морального падения, но буду обязан его Зейндэну выдать как того, кто нарушил брачный контракт. Так и сына лишиться можно. С другой стороны, такое поведение младшего супруга поощрять и оставлять так просто нельзя… В этот момент, прерывая мои душевные терзания, Торн резко отстраняется от Рэрдона. - Нет, Рэрдон, так нельзя, это недопустимо, - он низко наклоняет голову, слегка при этом отвернувшись. – Я не могу, я сам себя не буду уважать. Я дал Зейндэну слово, принес брачную клятву. Я не имею права так поступить, идя на поводу лишь у своих желаний. Рэрдон опускает руки и медленно отстраняется от объекта своей страсти. Камеры позволяют мне рассмотреть его лицо в мельчайших подробностях. На нем написала смесь злости, разочарования и отчаяния, как будто он утратил то, чего желал больше всего в этой жизни. Но поверженным и побежденным отказом он не выглядит. - Что ж, я уважаю ваше мнение и ваши права, Николас. – Говорит он спустя пару секунд, и голос его совершенно спокоен. – Однако, я прошу вас запомнить, я прошу вас на всю жизнь запомнить то, что я вам до этого сказал. Так есть и так будет всегда. Торн неуклюже спрыгивает со стола и одергивает на себе одежду, пытаясь прилизать рукой взлохмаченные волосы, от его идеальной укладки не осталось и следа. - Это больше не повторится, Рэрдон, - такая беспросветная тоска в голосе сына пробрала моё черствое сердце до дрожи. – Это невозможно, время не вернуть, в прошлое не может быть возврата. Но, ваши слова, они… я их запомню, запомню навсегда… - Нет возврата в прошлое, но иногда есть будущее, которого нельзя избежать, все будет зависеть лишь от вас и вашего выбора. Просто помните, Николас, что моё сердце, уж такое холодное, какое оно есть, навсегда принадлежит вам со дня нашей первой встречи. И я терпелив, я очень терпелив, я буду вас ждать столько, сколько потребуется. - Довольно, - Торн вытягивает перед собой руку с раскрытой ладонью, не дающей Рэрдону возможности снова приблизиться к нему. – Не терзайте меня и себя. Пусть все остаётся… пусть всё… в общем, как сложится Судьба. Но подобное больше не должно повториться. Если вы меня хоть насколько-то уважаете, пожалуйста, оставим этот разговор, и больше не будем возвращаться к этой теме. Нам пора возвращаться в общество. Помогите мне поставить на сервировочного робота торт, роботу я не могу доверить усилия нескольких часов работы. Тандем распался, Торн быстро готовит кофе вместо обещанного эксклюзивного десерта, Рэрдон помогает ему с тортом. Далее, всё как в замедленном сне: сервировка, все снова собираются в гостиной, тосты, коньяк, восхваления торта. Мы в эти минуты подобны актерам, играющим свои роли скучно, уныло и бездушно, и каждый занят своими мыслями. Я думаю только об одном: когда ж уже хренов Рэрдон уберется восвояси. В итоге приходится отправить ему послание на комм, что усталым ормондишкам давно пора в кроватку и посему, дорогой гость, не надоели ли тебе хозяева. Исполнительный Рэрдон мгновенно вспоминает о некоем срочном ожидающем его дома деле и наконец-то откланивается, бросив взгляд, полный сожаления и вожделения в сторону нашего аморального риконта. Как только за моим гостем закрывается дверь, я хватаю адмиралишку за шкирку и тащу в свой кабинет. Захлопываю дверь и буквально кидаю его в стоящее рядом со столом кресло. Он, похоже, осознавая за собой вину в совершении неблаговидного поступка, даже не возражает и не возмущается. - Что же ты творишь, маленький идиот! Ты что, Рэймондовых воспоминаний насмотрелся и так проникся ими, что чужие подвиги в личной жизни тебе теперь покоя не дают? – В кабинете идеальная звукоизоляция и я могу наконец-то поорать на провинившегося Торна от всей моей злобной души. – Что с тобой не так? Я всегда думал, что на непорядочный поступок ты в принципе не способен, а оказывается, дело-то совсем иначе обстоит, да ты и правда полон сюрпризов, как Повелитель про тебя сказал. Ты, как истинный мудак, в моём доме, в доме опекуна твоего, который назначается, в том числе для того, чтобы честь твою и репутацию от любого неблаговидного поступка оберегать, от сплетен тебя ограждать, разве что ноги перед генералом на столе не раздвинул. Мне показалось, что ты и продолжить был бы не против, не будь свидетелей рядом. Что это вообще за представление было? Я тебя спрашиваю, гаденыш малолетний! - Я виноват. Признаю. Но это больше не повторится, - Торн сидит, низко опустив голову, с таким выражением лица, как будто сейчас заплачет. Притом по одному ему понятной причине, а вовсе не из-за страха позора или разоблачения. – Это никогда больше не повторится. - Конечно, придурок ормондский, этот срам больше не повторится никогда! Надоело твои глупые поступки прикрывать. Надо тебя не на Бентон в общество завтра тащить на парадный выгул, а в комнате закрыть, ошейник на тебя нацепить, на цепь посадить, под домашний арест поместить и Его Величеству настучать на тебя, что б уж попало тебе по первое число. – По-хорошему, по правилам именно так я и должен был бы поступить. Но, памятуя о том, что и сам в своё время отличился не единожды в жизни, да и о том, что фактически собственноручно, хоть и, подозревая подобное возможное развитие событий, дал сыну и Рэрдону не просто возможность общения в неформальной обстановке, а сам же им позволил остаться наедине. Я, правда, всего лишь пошлых намеков и, быть может, комплиментов взаимных ожидал, ну максимум легкое рукопожатие, но никак уж не представшую перед моими глазами сцену страсти. – И тогда точно, поехал бы ты в дальнее поместье на пожизненное уединенное проживание без права переписки, а Рэрдон – на Дальние Рубежи, на родину свою зажопинскую, в провинцию глухую, заштатным пилотишкой астероиды гонять. Если б пожалел вас Повелитель и в живых оставил. - Это ваше право - Зейндэну доложить, - убитый жизнью голос. - Надо же так облажаться в моём доме! Где твой инстинкт самосохранения, где мозги твои, порядочность твоя, честь и совесть, которой ты всем всю жизнь в любой ситуации в нос тыкал, куда вдруг они испарились? Ты на что вообще рассчитывал, таким образом постороннего мужчину поощряя, на то, что пока Повелитель своих детишек строит в космических далях, ты за его спиной будешь приятно время с другим проводить, таким вот образом жизнью наслаждаться? Что ж ты, то за невинность свою трясся, как лист на ветру, а то повел себя как блядь распоследняя! – Я хотел ещё немного поорать, уж очень от него проблем много в последнее время. Что уж я, сына повоспитывать на подступах к, так сказать, взрослой жизни, не могу что ли? Воспитание отпрыска – мой отцовский долг! Но тут вдруг с торновой рожи внезапно слетела маска скорби и печали, и адмиралишка явил мне годами привычное всему миру лицо, за словом в карман не полез. - Не вам, Эверс, читать мне мораль. – Торн вдруг внезапно распрямился в кресле и повернул голову прямо мне в лицо. Расселся уверенно, ногу на ногу закинул. - Вы в этом вашем доме при наличии тут же в совместной спальне вашего официального партнёра шашни с супругом лучшего друга крутили лет этак четыреста назад, бегая в ночи из спальни в спальню. Запамятовали уже о своём аморальном поведении? Какое у вас моральное право меня жизни учить? - А ты что, так проникся моими похождениями, что решил такой же фокус провернуть? – Однако, аргумент мальчик подобрал убойный. – Забыл, кто ты, и кто я? Решил со мной крутизной померяться? Так в проигрышной ты позиции, малыш. Да, я всегда пошляться любил, этот факт чуть ли не в учебниках истории описывался, но вот ведь незадачка: я-то в отличие от тебя в официальном браке не состоял никогда, да и, изменяя партнеру, никаких законов не нарушил, как, кстати, и покойный Рэймонд. Да, дружок, на правила приличия и морали мы с ним болт положили, но вот в отличие от тебя никаких законов Мордрэйда мы не нарушили: не было в те годы наказания за измену в браке, лишь общественное порицание. Да и партнерский контракт мой с моей стороны измену официально допускал, так-то вот, предусмотрительный я ж до жути. А в нынешнее время смертная казнь бы грозила, что мне, что Рэймонду за делишки наши, но и тебе с Рэрдоном аналогично бы прилетело, узнай об этом Зейндэн. Уловил разницу, куклёныш белобрысый? Думай в следующий раз, когда меня моими же грехами в нос пытаться ткнуть будешь. Никогда тебе и никому другому меня не переспорить, и не пытайся. Ладно, я добрый сегодня, тортами твоими наевшись от души, коньячка напившись. Назови мне хоть одну причину, по которой я в очередной раз не должен тебя Зейндэну сдать и сделать вид, что не в курсе твоего приятного мимолетного развлечения, падения твоего аморального. - Сдадите меня, останетесь без верного заместителя и единственного военного эксперта в Межпланетном Совете. Как вам такой аргумент? – Хмм… пожалуй, недолгое проживание со мной под одной крышей научило его правильно огрызаться. Или произошло чудо и к нам снова возвращается привычный вечно всем хамящий Торн? Хвала Демонам, если это так! – И вот ещё один нюанс: допустили вы мой неблаговидный поступок, значит, не справились с возложенной на вас задачей. Да и остановить меня не сподобились, сделали вид, что ничего не случилось. Не остановили нас с Рэрдоном на месте преступления. Смысл-то теперь кулаками махать, если сами, позволили мне развлечься? Ну что, будем звонить Зейндэну? Я ничего отрицать не собираюсь, прятаться по углам не буду. Звоните, ну, чего ж вы ждете, Эверс? Смотрю на него пристально, он для меня сегодня открылся совершенно с новой стороны. Ведь, когда не ноет и не жалуется, что бы он ни делал, общение с ним более забавное, можно сказать, что при желании может со мной аргументированные споры поддерживать почти на равных. Хоть и повел он себя, конечно, как морально неустойчивый мудак, но хоть на мужика стал снова похож, а не на поеденную червями-паразитами тряпку. Но эти мысли я разумно решил оставить при себе, не хватало ещё его в данной ситуации похвалить вслух. - Что ещё скажешь, уважаемый господин риконт? Я так понимаю, ты не все аргументы вытащил на свет. Молчишь? Иссяк источник фантазии? Ответь мне, Торн, как ты, ормондишка-ройалтер, который впервые посмотрел в глаза мордрэйдцу и именно Его Величеству, как ты вообще надумал осмелиться с другим мужиком лизаться, да ещё и в подобной обстановке, когда свидетели вокруг? Мне вот просто любопытно, разве бывает так у ормондцев? – Этот вопрос действительно не давал мне покоя. – И не побоялся же от меня огрести, или что папаша твой внезапно на кухню заявится и шум поднимет. - Вы, Эверс, с какого места подсматривать и подслушивать начали? – На лице Николаса мелькает мерзкая усмешка. - С того самого, адмиралишка ты недотраханный, когда ты на столе сидел, ноги раздвинув и с заместителем моим обжимался, как будто это твой последний шанс личную жизнь устроить. А он тебя за задницу хватал, и язык тебе в рот засовывал, а ты нихрена не возражал и от счастья разве что не светился. А ты что, намекаешь, что я что-то ещё более интересное пропустил в самом начале? Я вроде до конца весь этот эротический спектакль досмотрел. Тоже мне, порно-герой Ормонда выискался. - А это и был мой последний и единственный шанс на личное счастье, лимит которого теперь исчерпан. – При упоминании знаменитого порно-скандала сынок предсказуемо скривился, но не заткнулся, продолжая свой эмоциональный монолог. - Я вам в самом начале сказал, что больше это не повторится, ни с моей стороны, ни со стороны Рэрдона. Я единственный раз в жизни позволил себе не то, что обязан делать исходя из важности ситуации, или для сохранения репутации, или потому что того требуют политические и иные обстоятельства, или моё положение в обществе, а впервые сделал то, чего мне действительно захотелось. Так уж вот вышло, не удержался. Решил, что могу я себе хотя бы пять минут раз в жизни позволить сделать хоть что-то для себя, просто побыть собой. Сложно, знаете ли, поведение своё ежесекундно контролировать, чтобы постоянно соответствовать ожиданиям всех вокруг. Но поскольку я Зейндэну слово давал, клятву брачную, повторяю вам в третий раз: больше этого не случится, не извольте беспокоиться. Хорошо, что Торн не мог видеть выражение моего лица. Значит, я был совершенно прав в своих догадках по его поводу. Не на того ты, мальчик, сделал ставку. И если очередная моя догадка верна, то тебе, действительно, придется жить всю жизнь и мучиться с нелюбимым супругом из чувства долга. Я не хотел такой судьбы для своего сына, но его личная жизнь от меня никак и никогда не зависела. Ничем я ему помочь не мог, и в этот момент мне его стало искренне жаль. Но позволить сыну заподозрить в себе хоть каплю сочувствия и понимания было недопустимо, так же, как нельзя позволить вверенному мне риконту пойти по стопам Рэймонда – навстречу неминуемой смерти. - Не понимаю я тебя, ты ж Зейндэну первому из нас в глаза посмотрел, почему же у тебя всё так через задницу-то вышло? Помолчав, он тихо почти прошептал: - Не первому. То есть я раньше и сам думал, что первому. Это ведь был мой первый день на другой новой для меня планете, важный для меня день, насыщенный событиями. Вы там, вся ваша обычная компания, в тот день в ресторане так и сидели вместе. Мне интересно было, какие вы, мордрэйдцы, не в учебниках, а в рядовой жизни. И я решил, что беды не будет, если я слегка, краем глаза на вас посмотрю. Рэрдон сидел рядом с Зейндэном, и я мельком сначала по его глазам взглядом мазнул, а потом уже на Зейндэна смотрел, когда он за мной вышел, долго не просто смотрел, а еще и нахамил я Императору тогда, а он пообещал мне отомстить, когда я вырасту. Поэтому я Зейндэна запомнил, а про Рэрдона как-то всё стерлось. Не знаю я, почему так вышло, может быть потому, что мне всего шестнадцать лет было, а совершеннолетие у ройалтера в двадцать один наступает. А может потому, что я всю жизнь работал, и не было у меня времени на мысли о всяком таком… - Ты что мне сейчас хочешь сказать, что или сразу на двоих запал, или сам не понимаешь, кто тебе из них нужен? Невозможно любить двоих одновременно, не бывает так у вас, у ормондцев. - Не знаю я, что вам сказать, у меня объяснения нет. - Так ты же не далее, как вчера клятву кровавую Зейндэну сам лично принёс, ночь с ним в одной кровати проведя, изнылся потом, что он тебя в ссылку одного отправляет, а ты в ссылку без дорогого супруга вроде и не хочешь уже, и не намерен больше жить один. Ты ведь ройалтер, правило крови должно было у тебя сработать. Как же ты после этого дошел до того, что чужой мужик тебя на следующий день облапал всего, а ты чуть от счастья не умер на месте? - Да не знаю я, почему так всё вышло! Я ничего такого не собирался делать. Поэтому сегодня я господину Коннору сказал, что это был первый и последний раз. Наш единственный откровенный разговор и всё остальное тоже. Я сказал ему то же самое, что и вам сейчас: больше никакого общения помимо официальных встреч на неизбежных светских мероприятиях у нас не будет. Вы удовлетворили свое любопытство в достаточном объеме, Эверс? Будете Зейндэну сообщать? Или мне в очередной раз от вас тортом откупаться придется? - Не смешная шутка. - А мне и не весело, если вы могли заметить. Не такое я ожидал услышать. Как там Ларри сказал на днях: жизнь с нелюбимым для ройалтера с годами превращается в медленную пытку. Возможно, не пригласи я сегодня Рэрдона в гости, всё бы и обошлось, рано или поздно, конечно, Зейндэн бы получил от Николаса выполнение положенного супружеского долга, и не с кем было бы моему сыну Повелителя сравнивать. А как теперь всё выйдет, сложно предсказать, ормондцы вообще раса эмоциональная, а этот какой-то уж особенно трепетный получился. Может быть потому, что и не совсем он ормондец. А может, гены наши с его мамашей так сказались, мы с ней в праведники особо никогда не записывались. И тут меня как молнией ударило. Его ж мать! Анника-Марлен впервые пялилась мордрейдцу в глаза в моем лице, значит ли это, что она… Я чуть руками за голову не схватился. Потому она и не полюбила Ларри Торна, да и судя по её дальнейшему поведению никого больше, потому она и не смогла избавиться от моего ребенка, а дальше она, судя по всему, ненавидела меня всю жизнь, ведь от любви до ненависти короткий путь, перенеся плохое ко мне отношение на ненужного ей сына. Но, с другой стороны, она и не ройалтер. Хотя, мои дорогие ормондские игрушки в прошлом тоже были эспартами, один лишь взгляд в мои темные очи – и они пропадали навеки, влюбляясь в мою персону по самые милые ушки, взять, к примеру, хоть год противостоявшего мне до этого Даниэля. А единожды потеряв над собой контроль, до самой своей смерти преданно смотрели мне в рот, выполняя все мои желания. Тогда странно, почему Марлен не искала более встречи со мной, найти меня было в те годы проще простого. А то, как она эмоционально орала на меня в ресторане не так давно тоже наводит на некоторые подозрения. Но на сцену ревности или разочарования в любви это совсем не тянет. Да и наш последний разговор с ней был чисто о деньгах, чувствами там и не пахло. Хмм… может, Николас в мамочку пошел и на любовь просто по определению неспособен. Даже я, уж что там говорить, некоторые приятные отблески чувств по отношению к избранным существам в моей жизни испытывал, а про дорогого Ларри и вообще говорить не стоит. - Ну что, генерал, мне вещички для переезда паковать или..? – Выводит меня из раздумий слегка дрожащий от напряжения голос провинившегося. Бросаю на него пристальный взгляд, опять всю наглость как рукой сняло, сидит, бедолага, чуть не плачет. Ладно, не буду издеваться над сыном, хватит играть с ним в ментальные игры. - Хрен с тобой. В последний раз, Торн, прикрою твой глупый поступок. Но запомни, это будет точно в последний раз. Злоупотреблять ты начал моей добротой, пора с этим завязывать. Ты сейчас дашь мне слово, - это решение было, надо сказать, не самым простым в моей жизни, я ведь фактически за сына выбор делал, - что никогда и никто об этом разговоре не узнает. Что ты никогда больше не останешься с Рэрдоном Коннором наедине до конца своей жизни. Также, ты сейчас дашь мне слово, что соберешь волю в кулак и будешь искренне пытаться делать всё, что в твоих силах, чтобы забыть о сегодняшнем дне и будешь налаживать идеальные отношения с супругом непосредственно с этого дня. И чтобы ни я, ни Ларри, и никто другой больше по поводу твоей неудачной личной жизни и слова не слышал. Будешь в обществе на всех приемах радость и счастье во все стороны излучать. Если такой расклад тебя устроит, я тоже сделаю вид, что ничего не слышал, не видел, и разговора этого не было. Но это – единственный раз. Второго Рэймонда Зейндэну не нужно, поверь. Сделаешь ещё одну подобную ошибку, последуешь за своим предшественником, я прикрывать тебя больше не стану. За свои проступки взрослые мальчики должны отвечать сами. Осознай, что и для Рэрдона всё тоже может просто ссылкой не закончиться. То, что я своими глазами видел, чтобы ты понял, полноценная измена по нашим законам, смертная казнь за неё так-то вам обоим должна бы быть наказанием. Твое решение, Торн? - Даю вам слово, - ответил он мрачно после секундной паузы. - Хорошо. Закрыли тему. – У меня аж от сердца отлегло, мало ли что там могло бы произойти в его умной голове. Но всё равно, что бы не чувствовал мой ничего не понимающий в личных отношениях сынок, никто и ничто не смогло бы убедить меня в том, что Рэрдон для Николаса мог бы быть более удачным партнёром, чем Зейндэн. Я слишком хорошо знал своих друзей, слишком долго. - А теперь, вспоминая, что у нас расписание, поднимай ленивую жопу и пойдем, сбросим пар в тренировочном зале. Завтра везу тебя на Бентон, как и обещал. После того, как тебя в салоне в порядок приведут, звонишь Зейндэну и пытаешься начать с ним всё с нуля. Сам, не ожидая очередных неожиданностей. Я проконтролирую, при мне общаться будешь, по видеосвязи мордой улыбчиво сверкать, умолять тебя в ссылку не отправлять и чтоб поскорей супруг твой к тебе вернулся, ибо ты соскучился сильно и страстью к нему неожиданно воспылал. Единственная жалоба или нытье в публичном пространстве, или кислое выражение лица, ты об этом пожалеешь, это я тебе гарантирую. Не то у тебя положение в браке, чтобы одной задницей на двух стульях пытаться усидеть. Всё, свободен. Торн встает, как в замедленном сне, как будто не осознает ни где он, ни кто он сам, и медленно молча идет к выходу из кабинета. Но мой вопрос заставляет его замереть в дверях. - Николас, скажи мне, - этот вопрос как бы сам вырывается из недр моей души, и я уже жалею, что слова вылетели из моего рта, видимо, отец во мне проснулся, да и сострадание слегка, - оно того стоило? - Вам не понять, Эверс, - он оборачивается и смотрит прямо мне в душу своими слепыми воспаленными от невыплаканных слез глазами, - и да, вы даже не можете себе представить, насколько оно всё того стоило. Я ни о чем не жалею, если вы об этом. Ни о вчерашнем дне, ни о сегодняшнем. С этими словами, оставив меня сидеть буквально с открытым ртом, мой сын уходит. Уходит с таким видом, как будто принял сложное, но на его взгляд подходящее для него решение. Не жалеет о сегодняшнем, что ж, возможно, в чем-то я могу его понять. Ну, пообжимался слегка, удовольствие получил. Но о вчерашнем? Что он имел в виду? То, что решил привязать сам себя к Зейдэну, хотя его сердце отдано другому? У меня от общения с ним за последние несколько дней, похоже, скоро совсем крыша съедет. Но в одном он прав, мне его не понять, как я никогда не смогу до конца понять ормондскую душу. Хотя, зная, что Николас в общем и целом достаточно прагматичная личность, я могу только лишь предположить, что он решил вести какую-то свою, скрытую от чужих глаз и душ игру. И если до этого он, как мне всегда казалось, был лишь игрушкой то в руках Зейндэна, то в военной игре, то просто пешкой в ряде происходящих вокруг его личности событий, в этот момент мне вдруг на секунду показалось, что из безвольной куклы он вдруг сам в мгновение ока превратился в тайного кукловода. Что же ты задумал, сынок? Наши с ним отношения вряд ли станут в ближайшие дни настолько хороши, что я смогу узнать о его планах относительно личной жизни. Хотя, ну а что он может сделать… Если Торн дал мне слово, что он не будет пытаться с Рэрдоном за спиной драгоценного супруга крутить романы, плюс в целом было изначально понятно, что такое поведение – не его стиль, что он может этакого вытворить? Думать о том, что ради некой надуманной мифической любви он решит в ближайшее время остаться безутешным вдовцом, чтобы быстренько вступить в новый брак – да это полная чушь. Торн – по натуре не подлец, не убийца, слово дал, что будет пытаться наладить отношения с Зейндэном, значит, так он и будет себя вести в дальнейшем. Вот ж, блядская ситуация, если б не было у него непереносимости алкоголя, я бы сам своими руками его напоил и затолкал в кроватку Повелителя, чтобы он забыл о своих глупых мечтах о моём заместителе. Скорей бы уж он, действительно, переспал с Зейндэном и вся эта игра закончилась. Честное слово, не привычный мир вокруг меня, а какой-то драмтеатр, в котором мне отведена странная роль. Надоело, хочу жить своей жизнью. Надо намекнуть Повелителю ещё разок для закрепления эффекта, что уж Дальние Рубежи – Дальними Рубежами, но и младшему супругу надо достаточно внимания уделять, а не запугивать его высылкой в одиночное проживание. Пожалуй, так я и сделаю, слетаем с Николасом на Бентон, приведем его в идеальный прекрасный внешний вид и пора Повелителя вызывать обратно. А на Дальние Рубежи наводить порядок можно и исполнительного Рэрдона отправить, он - прекрасная кандидатура для решения сложной задачи, и чем дальше Коннор будет от нежного и впечатлительного Торна, тем лучше. Такой расклад будет удобен всем. Я всё решил, вот после нашего выхода в свет завтра этим воссоединением супругов я и займусь. И этого хоть пинками заставлю лично супругу дорогому позвонить и спеть песню, как он весь в разлуке соскучился и исстрадался. Зейндэн, при его-то недотрахе, на это мгновенно поведется. И все дела! Пусть уже забирает своего драгоценного Торна и проваливают они на месяц-другой из моей жизни. Надоели оба! Я и так из-за Торна, вопреки всем приличиям и правилам, предписывающим мне 10 дней после заключения договора о брачном партнерстве с дорогим Ларри, и гостей принимаю, да и сыночка по салонам таскать буду. Ларри, конечно, не обидится, но я-то сам понимаю, что по отношению к нему поступаю даже хуже, чем к давно покойному Даниэлю. Тьфу, что-то я сам, погрузившись в дела семейные, уподобляюсь этим нытикам и пессимистам, меня окружающим. Довольно, с завтрашнего дня я снова – Зло во плоти.