Никто не совершенен

Никто не жаждет мести сильнее человека, который причинил тебе зло и был наказан за это.© Дик Фрэнсис

От лица Демона Лиардона Как же я умиротворен и счастлив, ничто так не может порадовать истинного Демона, как полное и безоговорочное исполнение его желания! После года эмоционального, морального, аморального и иного демонически-магического давления на папеньку моя мечта исполнилась, и всего-то спустя пару дней путешествия по чудесному космическому демоническому пути мой драгоценный Рэймонд у меня дома, он теперь мой, моя дорогая красивая игрушечка, мой милый шлюховатый друг, мой новый раб! Как же сладостно, восхитительно и чудесно быть причастным к высшим кругам Демонического Царства. Конечно, я отлично понимал, что будь я обычным, пусть и Высшим Демоном, вряд ли Глава Царства дал бы мне позволение забрать эту не-живую игрушку в мои прекрасные уютные чертоги. Но у наследника Демонического Трона должны быть свои преимущества, и я славненько и вовремя ими воспользовался, продемонстрировал папеньке результаты моих магических практик. И в итоге, желаемое получил. Где-то в глубине души я понимал, что я просто достал отца своим почти ежедневным нытьем и необходимостью созерцать мою опечаленную морду истинного обличия и, подловив его в тот момент, когда он, весь такой прекрасный, сверкая по сторонам откровенным декольте своего любимого образа прекрасной дамы, возвращался с традиционного банкета, регулярно накрываемого для него Зейндэном, расслабленный возлияниями неограниченного количества лучшего старого доброго ормондского, просто махнул на меня рукой и банально сдался. В отличие от недальновидных мордрэйдцев, раздирающих свои души в клочья на радость нам, мы, Демоны, никогда не нарушаем целостность своих. О, мы были намного более дальновидными, чем все они вместе взятые, за всю историю общения их цивилизации с нами. И любой Демон из самого высокого Клана, из Клана Главы Демонов, или любой Высший Демон не утратил своей изначальной способности проявлять любые эмоции и чувства. Мы, в отличие от наших подопечных, понимаем значимость целостности души. Но мордрэйдцы уже давно не могли полностью понять нас и адекватно оценить свои утраты, тысячелетиями расплачиваясь с нами тем самым дорогим, что у них было. Когда мне было всего лишь восемнадцать лет, мой отец решил, что я достаточно силен, чтобы обзавестись своим первым подопечным. И, удача, именно в то же самое время Император Мордрэда собрался вступить в брак, и все Демоническое Царство поразила кандидатура потенциального супруга первого лица государства: молодой, по меркам Мордрэйда еще не достигший совершеннолетия, сирота, воспитанник Императора, одноклассник его младшего сына. Рэймонд Лэннерт. Да, конечно, некая скандальная пикантная ситуация обязывала Зейндэна не просто соблюсти приличия и не только вступить с мальчиком в законный брак, но даже дать ему право носить свою фамилию. Однако, подобное поведение в среде высокопоставленных мордрэйдцев считалось недопустимым. Что Зейндэна так привлекло в бедном восемнадцатилетнем сиротке? И тогда мой отец, Глава Демонов решил, что уж если бездомный сирота, воспитанник Империи, смог завоевать столь высокое положение в обществе в подобном раннем возрасте, то именно мне, как наследнику Демонического Трона, особенно учитывая, что мы с ним ровесники, стоит стать его личным Демоном. И он отправил меня в Мордрэйд разведать ситуацию. Мне так хотелось наконец-то обрести постоянный самостоятельный доступ в мир живых, что я, конечно, сразу согласился. И Рэймонд приглянулся мне с первого же взгляда. Мы заключили с ним нерушимый Договор. Правда, в отличие от иных Демонов, и их отношений с мордрэйдцами, он был для меня не просто подопечным, он стал для меня почти сразу скорее всего другом. А потом, годы спустя, он в силу своего характера, любвеобильности, любопытства и особенностей поведения, стал для меня большим. Он стал моим первым из того далекого мира живых. Он стал моим опытом. Конечно, начав военную карьеру, он был отличным поставщиком всего того, что столь необходимо Демонам — разбитых надежд, горестей, слез, унижений и боли от реалий жизни. Какая же у Рэймонда Лэнтэра была сладостная душа! Я пил ее, наслаждался ею, отщипывая от нее по небольшому кусочку, как от самого дорогого деликатеса, я наслаждался в первую очередь именно им самим, тем, кем он был, хотя и сам не до конца это понимал, а не только лишь всем тем, что он мог мне принести уничтожая, убивая и порабощая слабых. В отличие от тех, кто так наплевательски относится к своим душам, мы, Демоны, ценим то, что дано нам природой. И мы умеем любить. Но также мы умеем это отлично скрывать от наших союзников. Мы можем любить искренне, хоть и по-своему, не только тело, но и душу. А если душа вкусна и красиво страдает, то не только лишь пользоваться выгодой от своих подопечных, но и, в исключительных случаях, давать что-то бескорыстно — если захотим. Но мордрэйдцам не дозволено этого знать, в общении с нами мы диктуем им руководствоваться правилом, что для получения преференций и выгоды нужно обязательно чем-то пожертвовать. Я полюбил Рэймонда Лэнтера, я понял это, лишь когда узнал о его нежданной смерти. И, пусть на тот момент я был еще достаточно молод и незрел, я мгновенно отправился на место его гибели. С помощью магии я собрал по всему космосу частички его праха, все, что осталось от его трагически погибшего тела, и, вложив всю силу, что на тот момент у меня имелась, я воссоздал его тело в мире подвластном Демонам — мире не-живых. Я перенес его не в сами Запретные Земли, как он на самом деле думал, я перенес его в далекое семейное хранилище эксклюзива, в Хранилище Отложенных Душ. Ради него я даже слегка обманул отца, утаив от него найденное Кольцо с Лэнтариумом из его Утраченной Демонической Короны, чтобы только Рэймонд был вечно моим. Я воссоздал его тело таким, каким оно было в тот последний раз, что я видел его, и, хоть он уже и был мертв, я постарался воспроизвести для него ту оболочку, в которой остатки его души, разума и чувств могли бы существовать, пока существую и я сам, подпитывая его своей магией. Существовать со мной, для меня и ради меня. Он был мне нужен, необходим, так свежий опьяняющий глоток чувств. Как еда и питье, как все то, что могло помимо горестей и мрака подпитывать меня. Рэймонд — мой неисчерпаемый сосуд счастья. Я его полюбил, полюбил всей своей целой неразделенной на части душой. И я возродил его, пусть не к жизни, а восстановил его из пустоты, вернул так, как уж смог, всеми доступными мне средствами, из его небытия. Потом я отправился к отцу просить и умолять, чтобы он разрешил забрать дорогого мне Рэймонда из Хранилища. Какие только аргументы и основания я не приводил, я долго и нудно изводил его своей просьбой, но получение разрешения заняло у меня почти год и это был самый длинный год моего демонического существования. И только то, что в воссоздании его физической оболочки в мире мертвых я использовал сложнейшую магию, которой в моей возрасте даже ни один Демон Смерти до меня не смог овладеть, и выполнил все задуманное идеально, позволило мне вновь воссоединиться с ним. И теперь он — целиком и полностью в моих руках. Он — мой раб, а я — его Повелитель. И пусть он пока еще грезил о своем утраченном навеки супруге, о своей прошлой деятельной и активной жизни, я знал, что я никогда и ни за что его не отпущу. Он — мой. Мой навеки. Бедняжка Рэймонд сильно утомился ближе к концу нашего пути в мои чертоги, все же, что бы не говорили о цивилизации беспощадных бессмертных непревзойденных войнов, а мордрэйдишки — они такие слабенькие! Даже после своей смерти испытывают усталость при не таких уж сильных нагрузках, хотя я, как мог, старался сделать его новое тело максимально более выносливым. И, несмотря на то, что я очень соскучился по нашему с ним близкому общению, я решил дать своей драгоценной новой игрушке немного отдохнуть. Тем более, что тело мое терзал демонический голод. В мире Демонов мы не используем то, что мордрэйдцы и прочие, живущие на планетах по соседству, называют технологиями. Мы используем магию, и, чем сильнее Демон, тем больше ему требуется поглотить энергии — как духовной, так и банальной, физической. Поэтому сильные Демоны на аппетит никогда не жалуются. Вот и сегодня, я так славненько насытился превосходным домашним обедом и столь приятно провел время с моим милым другом за долгожданной беседой, что неспешно поглядывая в сторону приготовленного для меня скромного, всего лишь трехярусного, небольшого тортика, решил не спешить, и рассказать за бокалом вина милому другу историю о его брачном колечке и о всём том, что с ним связано. Мелкий уродец наполняет мой кубок отличным игристым ормондским, второй отрезает нескромный кусочек торта и ставит тарелку передо мной. Перевожу свой уже слегка расслабленный взгляд на сидящего рядом собеседника и стоящий передо мной на столе фиал с его душой, получая невыразимое удовольствие от предстоящих мне вечных перспектив. Милашка Рэймонд выжидательно хлопает глазками в ожидании рассказа. Ах, мой милый друг, как же приятно на тебя любоваться, и зачем в твоей голове промелькнула какая-то совершенно нелепая мысль о необходимости прикрыть столь привлекательное тельце одеждой? Ты и так вполне радуешь мой взор одним своим присутствием и откровенной доступностью. Хотя, я слегка задумался, элегантный ошейничек с бриллиантами и нечто пошленькое из кожаных ремешочков вполне подойдут и к твоему новому образу не-жизни, и удовлетворят мою любовь к прекрасному. Пожалуй, я все же слегка тебя «приодену», ну или уж точнее непристойно приукрашу. Но что-то я отвлекся, рассматривая своего долгожданного гостя и прихлебывая игристое из скромного кубка, куда вмещается ровно бутылочка винишка. Пора переходить к рассказу.

Легенда об утраченной Короне Главы Демонов

Вся эта история, мой драгоценный друг, происходила в Мордрэйде еще в те далекие времена, когда ваши женщины не сбежали от вас в свой закрытый от посторонних глаз удалённый мир. В те чудесные годы мы еще только начали прибирать к рукам вашу планету, устанавливая там свои правила игры. Тогда был создан Совет Старейшин, во главе которого прочно занял положение лидера Старейшина Аурис, заключивший первый в истории Мордрэйда договор на крови с Главой Демонов — Высшим Демоном Бездны, моим отцом. Ты удивлен? Да, Рэймонд, мой отец бесконечно стар даже по меркам Демонического Царства, он — один из немногих свидетелей тех времен и перемен, что пережила ваша планета, ваша цивилизация с момента появления у вас первого Демона Ночи. Он настолько древний, что никто, даже Высшие Демоны не знают его истинного имени, а если кто-то случайно из древних Демонов его и помнит, то никогда не осмелится произнести это сакральное для Демонического Царства имя вслух. Скажу тебе больше, я — единственный сын и наследник Демонического Трона не знаю настоящего имени своего отца. И помня, что именно далекий предок нынешних Императоров Мордрэйдской Империи первым заключил с ним Договор, мой папенька всегда будет поддерживать Династию потомков Ауриса. Это — нерушимый вечный союз сильнейших. Понимаешь ли ты теперь всю мощь того, кто поддерживает твоего бывшего супруга, подумай над этим и осознай далеко идущие возможные последствия для тех, кто захочет встать у Зейндэна на пути. Ты вряд ли видел облик моего отца, в котором он предстает перед потомками Ауриса. Хотя, существуя в дальнейшем в моих чертогах, возможно, у тебя будет шанс увидеть его в прекрасном обличии, увешанном украшениями, которые на самом деле являются сильнейшими артефактами. Глава Демонов обладает множеством магических предметов, среди которых, когда он лично спустился к мордрэйдцам, была Диадема Цикла Жизни, или как ее еще называли Венец или Корона Главы Демонов Ночи. Этот сильнейший магический артефакт, подтверждающий его абсолютную власть, как в мире мертвых, так и в мире живых, который давал возможность контролировать жизненный цикл любого живого существа или народа. В тот момент не все мордрэйдцы до конца были уверены в непревзойденном абсолютном могуществе Демонов, и тогда, чтобы привлечь на свою сторону Старейшину Ауриса, Глава Демонов разделил свою Корону на три части, лично выковав из нее три обручальных кольца с Лэнтариумом, способных возрождать к жизни умерших. Эти три кольца поступили в распоряжение самого Ауриса, его сына и дочери. Дочь Ауриса получила Кольцо Рождения, как та, что способна воспроизводить себе подобных. Сын Ауриса, как тот, кто обладал жизнелюбивым характером и был воином-защитником семьи и планеты — Колько Жизни. Сам же Старейшина оставил для себя Кольцо Смерти, как тот, кто имеет право вершить правосудие и отнимать жизни неугодных. Отсюда и пошла традиция использовать Лэнтариум для производства брачных или обручальных колец. Дети Ауриса, наделенные таким же сильным характером, как и их отец, выбрали себе супругов слабее себя, младших супругов. Да и не могло быть иначе, мало кто в те далекие годы мог по силе духа сравниться с потомками великого Старейшины. Так и зародилась у вас традиция, что брачное кольцо носит только лишь младший супруг или подчиненный партнер, так сильный ставит на нем метку, как на своей личной собственности, оставаясь при этом как хозяином самого кольца, так и носящего его партнера. Сам же Аурис кольцо никому не подарил, решив, что подобная ценность должна оставаться у него как семейной сокровище, подтверждая власть и право сильного — казнить или миловать. Подарок Главы Демонов был бесценен, и истинную его значимость и магические свойства он пояснил лишь для самого Великого Старейшины, который не счел нужным поделиться этим знанием со своими детьми. Диадема Цикла Жизни, или Корона Главы Демонов Ночи в своем изначальном виде обладала двумя свойствами: для мордрэйдца, собравшего все Три Кольца обеспечивала абсолютную власть над всеми живущими в недемоническом мире живыми существами Вселенной, в руках же Демона — давала абсолютную власть над жизненным циклом любого, кто попадал в Запретные Земли и могла вернуть умершего обратно в мир живых. Не спрашивай меня, как именно, этого никто кроме самого Главы Демонов и действующего Императора Мордрэйда не знает. Даже попавшие в Запретные Земли предшественники действующего Императора вместе со своей смертью утрачивали это тайное знание, такова магия этих колец. Семья Ауриса, достигнув абсолютной, как на тот момент им казалось, власти, ежегодно в день получения столь ценного подарка, устраивала праздник Обретения Власти, на котором все три кольца собирались и выставлялись вместе в нерушимой хрустальной сфере как доказательство их эксклюзивного договора с Демонами, как подтверждение своего непоколебимого могущества. И по окончании праздника лишь только один из трех владельцев колец, родной Аурису по крови мог разбить сферу и забрать все три кольца. Сфера тщательно охранялась, но никому и в голову не пришло, что стоит опасаться не чужих, а раскола внутри семьи. Традиция празднования Обретения Власти продолжалась из года в год, до тех пор, пока дочь Ауриса не произвела на свет сына, который родился с талантом ноа. В те годы Демоны уже вступили на путь истребления ноа, и дочь Великого Старейшины, как могла, старалась скрыть талант своего сына, но все тайное рано или поздно становится явным. И тогда дочь Ауриса решила со своей семьей примкнуть к беглецам. На празднике, пока веселье лилось через край и мордрэйдцы восхваляли Великого Старейшину, она разбила сферу, забрала все магические кольца и, вместе с мужем и сыном пустилась в бега. Заметив пропажу, и поняв, кто стал предателем, Аурис отрядил за ней погоню, принимая в ней личное участие. Но, когда он добрался до своей дочери, при ней было всего одно колько — Кольцо Смерти, остальные она, разделив, успела передать кому-то из собирающихся бежать из Мордрэйдской Империи ноа. Настигнув воришек, Аурис пытался самыми жестокими методами вызнать, кому она передала два оставшихся кольца, но ни его дочь, ни ее муж даже под пытками перед лицом смерти не выдали тех, кому они эти кольца отдали. Забрав Кольцо Смерти, Старейшина Аурис в приступе гнева лично убил свою дочь и ее мужа. Беглецы же, так и не дождавшись этих двоих, покинули планету. Так Кольцо Рождения и Кольцо Жизни на время оказались в Ормондской Империи, и только спустя столетия лучшие и сильнейшие из Демонов смогли найти их, забрать у ормондцев и вернуть в Мордрэйд. Так эти два кольца попали к другим потомкам Ауриса, но, ввиду разных причин в последствии были ими утрачены и судьба их до сих пор не известна. И только лишь Кольцо Смерти передавалось от Императора к Императору. После утраты Двух из Трех перед своей смертью тогдашний Император Мордрэйда обратился к Главе Демонов с просьбой: наложить на все три кольца особое заклятье, чтобы никакой случайный владелец не мог активировать их магию во зло династии и Мордрэйдской Империи. И Глава Демонов исполнил его просьбу. Заклятье составлено таким образом, что просто невозможно активировать магию этих колец! Самым сильным кольцом в тройке было Кольцо Жизни. И заклятье, наложенное на него таково: силу оно обретет только в руках потомка Великого Старейшины, если оно вернется к нему как подарок, как знак любви, но от той или того, кто одариваемого не любит. Даритель не должен сам получить его в дар, по наследству, случайно найти или купить за деньги. Получив кольцо, и даря его потомку Ауриса, даритель не должен знать его историю и его истинную ценность. Кольцо не должно быть брачным символом, но должно быть подарено в браке и вопреки брачным традициям и законам. Передавая это кольцо в дар, даритель не рассчитывает на благодарность, а полагает, что будет наказан за свой дар. На момент дарения даритель должен быть ни жив и ни мертв. Все эти условия должны быть соблюдены, в противном случае магия кольца так и будет спать. Следующее по силе Кольцо — Кольцо Рождения. Магия кольца будет действовать только на руке носителя, который станет родителем вопреки законам природы. Кольцо должно быть подарено как знак любви, но вопреки брачным законам и лишь тем, кто сам не признает любовь, и передано от сильного к слабому. Получатель кольца должен быть в момент получения подарка ни живым и ни мертвым. И ни даритель, ни получатель в момент дарения ничего об этом кольце и его истории знать не должны. Кольцо Смерти — самое слабое из Трех. Магия его будет действовать только лишь на руке того, кто умер, но не является мертвецом. Новый владелец в бою должен убить предыдущего, который на момент битвы уже мертв и покинул навеки мир живых. При этом новый владелец должен быть потомком предыдущего и ничего не знать о силе и истории кольца. А битва должна состояться на планете, на которой ни один из них не рождался и не умирал и инициатором этой битвы должен быть тот, кто уже покинул мир живых, то есть покойник. Вот так, друг мой, интересная задачка! И совершенно нерешаемая. Мой папенька уж постарался сделать так, чтобы колечки никогда и никому не придали больше никаких магических сил, он у меня большой любитель шарад и загадок. Выполнить эти условия и активировать магию колец невозможно. Однако тот глава семьи, кто соберет их все три в своей семье, связанной кровными узами, станет самым могущественным и непобедимым в Мордрэйдской Империи. Рэймонд сидел, не отрывая от меня глаз, полностью поглощенный моим рассказом. Я чувствовал, что он пытается осознать и выстроить логику решения поставленной задачи, как же хоть одно из колец заставить заработать, но у него не появляется по этому поводу ни единой светлой мысли. — Такова, мой милый друг, наша демоническая правда, наша Легенда об Утраченой Короне Главы Демонов Ночи. Из ныне живущих, только Император Мордрэйдской Империи, твой бывший супруг знает о ней, так уж заведено традициями. Да и то, Глава Демонов рассказывает эту Легенду верховному повелителю мордрэйдцев только до тех пор, пока потомки Старейшины Ауриса Лэнтэра правят вашей Империей. — Я слегка задумался, но надолго не ушел в себя. — Что ж, Рэймонд, я отлично провел с тобой время за беседой и вкусным обедом. А теперь, мой дорогой, пора пойти посмотреть, что за подарочки я тебе приготовил, заценить и примерить твои обновки. Да и в поразвлечься в постельке нам с тобой давно пора. Я, как член Клана Главы Демонов и его единственный наследник, отлично знал полную картину того, что, как, когда и почему в любой момент происходит с душами и жизнями подвластных нам мордрэйдцев. И когда в поисках крупинок праха в далеком космосе я нашел обручальное кольцо Рэймонда, я сразу понял, что одно из Трех Утерянных главных символов Короны Главы Демонов — уже в моих руках. Осталось не так уж много — найти еще два, и тогда я смогу возвращать мертвых к жизни, используя древнюю магию Демонического Царства. Только так я смогу вернуть Рэймонда в мир живых. А потом я дам ему абсолютную власть в этом мире, сам же стану Главой Клана, Нового Клана Демонов Ночи. А он, как тот, кто до конца и без остатка отдал мне во владение свою душу будет и живым — навеки мой. Мы будем идеальной непобедимой парой, обладающей абсолютной властью над миром как живых, так и мертвых. И я уже в игре, я сделаю все, чтобы получить желаемое. Пусть я еще довольно-таки молод и слегка неопытен, но в запасе у меня — Вечность. И я не пожалею ни секунды из нее для достижения своей цели. Но ту часть легенды, которая говорит о власти, что получит в свои руки Демон, собрав эти три Лэнтариума и выковав для них новую Корону, я решил моему дорогому Рэймонду не рассказывать. Не стоит загружать его прекрасную голову ненужной ему информацией. Рэймонда мой рассказ, похоже, впечатлил сильнее, чем я мог предположить. Но он, горя праведным гневом утраты собственной Вечности, никак не мог выйти за рамки обдумывания своей мести. — Подожди немного, Лиардон, дай мне сказать тебе то, что я обдумывал почти год, проведенный в унылой одиночной камере. Твоя Легенда, конечно, интересна, но вряд ли она поможет мне вершить свою месть. Для меня мое брачное кольцо — всего лишь напоминание о необходимости причинить горе и страдания моим врагам. Спасибо, что ты вернул его мне. И теперь каждый раз, как только мой взгляд упирается в него, я вспоминаю моего дорогого супруга и бывшего начальничка. Я еще раз хочу спросить тебя, поможешь ли ты мне свершить возмездие так, как я хочу, так, как я задумал. Как только ты забрал мою душу, пока мы шли по этому бесконечному переходу к твоим далеким чертогам, я немного по-другому представил себе идеальную картину мести. Я вижу на его лице такое отчаянное лихорадочное возбуждение, что не могу отказать ему в такой малости, просто еще раз выслушать историю его обид и разочарований от собственной трагической кончины. — Передумал наказывать супруга и любовничка любовью? — И тут я понимаю, что попал в точку. –Что ж, друг мой, мне изначально казалось, что наказание для них ты выбрал, мягко говоря, странноватое. Пожалуй, пока я тут до конца разбираюсь с тортиком, я готов выслушать тебя. Ей, уроды, наполнить мой кубок! Я вижу, что он собирается в духом. Похоже, мое драгоценное приобретение сейчас разразится пламенной речью. — Умирать так, как умер я, Лиардон, очень больно. Но слово «боль» не может описать всю глубину страданий, которые я испытывал, сгорая заживо, когда кожа клочьями слезала с моей плоти, когда моя плоть отваливалась обугленными кусками от моих костей, а сознание все не хотело покидать меня, пока мой разум продолжал цепляться на жизнь. И за это я должен благодарить генерала и своего драгоценного супруга. Так вот знаешь, больше всего на свете, мне хотелось бы теперь, чтобы тот, или та, кто рано или поздно станет для Зейндэна драгоценностью и большой любовью не просто никогда не ответил бы ему взаимностью. Одно лишь наказание неразделенной любовью — это слишком легкое наказание, слишком мягкий удар. Я искренне переполнен пожеланием моему дорогому супругу: пусть эта драгоценность, эта любовь всей его жизни умрет на его глазах той же страшной смертью, на которую он отправил меня. Пусть сгорит в одиночестве, вдали от помощи на просторах космоса, сгорит и умрет в таких же муках и страданиях, в каких погиб я, прямо на глазах Императора. И пусть это будет сделано по приказу или его самого, или ненавистного мне Эверса. В такой ситуации, когда любовь всей жизни Зейндэна будет умирать, зная, что помощи ему неоткуда ждать. Пусть угасает и уходит из жизни в страданиях, никому не нужным, всеми заброшенным, и пусть наш бессмертный Император всю свою оставшуюся Вечность терзается не только чувством вины, но и чувством глубочайшей утраты и похороненных планов на будущее. Можешь ты сделать так? — Мой дорогой друг, воистину мордрэйдцы жестоки, но, пожалуй, в своей жестокости ты переплюнул даже Эверса. Ведь именно то существо, которому ты желаешь смерти, подобной своей, ничего плохого тебе не сделало и уже не сделает. Вы ведь даже не знакомы. Возможно, он или она еще не появились на свет. В чем это существо виновато перед тобой? Я мог бы понять тебя, пожелай ты подобной смерти своим злейшим врагам, захоти ты украсть их Вечность, отправить их в Запретные Земли. Но неужели ты думаешь, что Зейндэн способен настолько оплакивать свою утрату, что его страдания будут сильнее, чем страдания от подобной жестокой смерти того невинного существа, которое ты готов из чувства мести обречь на столь жестокую смерть подобную твоей? — Да, Лиардон. Я так хочу и прошу твоей помощи. Я знаю Зейндэна немного лучше, чем он всегда полагал. Он будет страдать от невозможности получить желаемое, от того, что он не смог получить вожделенный объект своего интереса в свои руки и насладиться всем, что только можно получить от обладания живым существом. О, он будет страдать, что чужая, но столь необходимая ему жизнь уплыла из его рук прямо у него на глазах. И да, я верю в то, что увидев страшную смерть того или той, к кому он будет испытывать искреннюю любовь, которой я также ему желаю, он будет долго терзаться и мучиться, страдать и горевать, пусть и не показывая публично вида. А уж страдания главы Мордрэйда — разве это не одно из самых лакомых блюд для причастных к этой ситуации Демонов? Только представь себе, если ты, пусть и косвенно, но приложишь руку к воплощению моего плана, сколько страстных, сильных и вкусных негативных эмоций, страданий и невыплаканных слез ты сможешь получить! Я в задумчивости смотрю на фиал, в котором начинает еще ярче пульсировать отнятая мной душа. Я, конечно, всегда знал, что милашка Рэймонд не отличается состраданием и добротой, но ему удалось меня слегка удивить. — Да уж, друг мой, воистину твое настоящее место — даже не среди жестоких мордрэйдцев. В нашем Демоническом Царстве ты пригодишься мне не меньше. Однако… — Послушай меня, Лиардон, пожалуйста! Ты ведь напрямую не будешь вредить ни Зейндэну, ни Эверсу, отнимая у них все то, что им столь дорого, ты даже не повредишь их душам, ты не просишь у них в обмен ни частички их души. Они сами своими страданиями не только дадут мне возможность понять, что месть моя свершилась, но и наполнят своими горестями твою голодную душу. При этом, посмотри на это с политической точки зрения: ты не вступишь в прямой конфликт ни со своим отцом, Главой Демонов, который печется об интересах Его Величества, ни с Высшим Демоном Эверса! Ты остаешься в выгоде, ничем при этом не рискуя. — По поводу конфликтов с другими Демонами, ты, безусловно, прав. Но у этих потенциальных смертников могут быть свои Демоны. Но Рэймонд уже не может остановиться. — И той же судьбы я желаю Эверсу, искренне и настолько сильно, насколько ярок свет остатков моей души, что я отдал тебе. Пусть та или тот, кто станет ему безумно дорог разобьет его сердце, пусть умрет в муках на его руках, и пусть чувство вины на эту смерть или за то, как он с ним или с ней обращался, вечно глодают и рвут на части его душу. Я не желаю зла детям Зейндэна, в общем, у меня были с ними неплохие отношения, но вот перспективным детишкам Эверса я желаю мучительной смерти, такой же мучительной и страшной, как и его любимому существу. И пусть он лично будет виновен в их смерти, в смерти всех, кто ему дорог. Я все еще слегка в задумчивости. Знать, как навредить тем, кто еще не родился -такого я заранее придумать не могу. Но ранее, я дал моему новому рабу, моей игрушке, моему любимому Рэймонду обещание, что смогу помочь ему в осуществлении его мести. А слово свое Демоны держат. Тем более, что он прав, осуществляя подобный план, я открыто не выступаю против папеньки и иных Высших Демонов, если только, конечно, возлюбленные Зейндэна и Эверса на тот момент, когда придет время их уничтожать, уже не обзаведутся своими Высшими Покровителями. Но, поскольку ни у одного из обидчиков на горизонте не наблюдается «любви всей его жизни», строить планы мы с моим дорогим другом можем сколько угодно и беспрепятственно. И пока без последствий. А далее — время покажет, как уж там карты лягут. — Хорошо, друг мой, как я давно уже сказал тебе: я в игре. А сейчас, дружочек, поднимай скорее свой аппетитный зад с мягкой меховой шкурки. Я готов показать тебе убранство моей спальни. Надеюсь, что она понравится тебе намного больше всех увиденных до этого покоев. Торт съеден, старое доброе ормондское выпито. Хватит болтать, мой драгоценный, довольно разговоров о мести, я готов перейти к более приятным развлечениям. Я и так сегодня уже был достаточно добр к тебе и неоднозначно дал тебе понять, что я соскучился. Пора уже понять, дружок, кто хозяин не только этого дома, кто с сегодняшнего дня хозяин твоего дальнейшего не-живого бытия.