Никто не совершенен

От лица Рэймонда Лэннерта Лэнтэра Лиардон все никак не возвращался, и я уже начал потихоньку паниковать, вдруг Глава Демонов отказал сыну в содержании нового домашнего питомца. Время опутало меня своей липкой паутиной, я пытался поспать, но, похоже, мой Демон не соврал, мертвым сон больше не нужен. Я не хотел ни спать, ни пить, ни есть, мне было не холодно, не жарко, но и дискомфорта я никакого не ощущал, не считая неровной поверхности неуютного пола под задницей. Я чувствовал одну лишь смертельную скуку и усталость от затянувшегося ожидания. Сидеть на полу и тупо пялиться в стену — то еще развлечение. Да и тоскливо одному сидеть, в последнее время я практически никогда не оставался без компании. После всех приключений моего детства я ненавидел быть один. Интересно, чем сейчас заняты мой дражайший супруг и подлый Эверс? Очевидно, соблюдая приличия, Зейндэн демонстрирует обществу свою показную скорбь в связи с моей неожиданной трагической кончиной, а его лучший друг и наставник занимается подготовкой моих торжественных проводов. Как долго я здесь? Быть может, уже прошли месяцы, а то и годы, меня давно похоронили и забыли, вычеркнув из своих воспоминаний и мыслей. Вспоминает ли хоть одна живая душа обо мне? Любил ли меня хоть кто-то в моей недолгой жизни? Я всегда так страстно желал хоть чьей-нибудь взаимной любви, душевного тепла, но ни разу ничего подобного в ответ так и не дождался. Время для меня стояло на месте, хотя для ныне живущих время текло, как вода сквозь пальцы. Но ничего, мой Демон совершенно прав, бессмертным спешка ни к чему. Месть должна быть хорошо продумана и подана в нужное время. Удовольствие принесет красивый, элегантный, сложный план, реализуемый постепенно. Уж в интригах, притворстве и реализации сложнейших схем манипулирования окружающими я всегда был непревзойденным мастером. Мне было, у кого поучиться, примеров для подражания в мордрэйдском обществе с избытком, и я с детства пользовался любой удобной ситуацией, чтобы воспользоваться своим умением играть чужими судьбами. Даже сейчас я был уверен, что смогу отомстить красиво, воспользовавшись помощью Лиардона, его талантами и воистину почти безграничными возможностями. Сидеть на одном месте больше нет сил, к бесплотным стенам даже спиной прислониться невозможно, я всю задницу уже отсидел, то еще удовольствие — голой жопой по шершавому камню ёрзать, не привык я к отсутствию комфорта. Встаю и начинаю ходить из угла в угол по своей унылой камере заключения. В этом каменном мешке ничего не меняется, не слышно ни малейшего шороха, лица не касается даже слабое дуновение ветерка, эта статичность замораживает сознание, замедляет и путает ход моих мыслей. Интересно, родит ли моя ормондская любовница нашего нежданного ребенка? Если да, то мне будет намного проще переносить свое мертвое бытие, зная, что где-то там, в далеком мире продолжает жить хоть небольшая частичка меня, пусть слабый, но все же отголосок моей разбитой жизни. Хорошо, что у меня хватило ума не светиться с новой пассией в обществе, и не разглашать публично ее имя. Если Зейндэн узнает, кто она, то мой ребенок вряд ли увидит этот свет, или не проживет долго после своего рождения. Однако, кто же распространил обо мне глупый слух, что я якобы собираюсь просить у Зейндэна развода? Мне бы такое и в голову никогда не пришло! Глупость какая, самоубийцей я не был, и финансово, действительно, полностью зависел от моего могущественного супруга. Деваться от него мне было некуда, он целиком и полностью контролировал все мои счета, а своего имущества, помимо ряда ценных полученных в подарок безделушек, у меня не было. Даже жалование, что я получал в космофлоте, поступало на подконтрольный супругу счет. Жили мы в родовом поместье династии Лэнтеров, мой крейсер — Императорский Борт Номер 1 — тоже принадлежал Зейндэну. Император Мордрэйда в любой момент мог легко перекрыть мне кислород полностью, ограничив мою свободу перемещений, что однажды со мной и случилось. Таковы были условия подписанного мной брачного контракта. Да у меня в этом браке и положения риконта не было. И если риконт или риконтэсса — пусть и младший супруг или супруга в браке, но второе лицо в Империи, и полностью безоговорочно должны подчиняться Императору, то приказы и распоряжения других властьимущих, включая министров и того же главного главнокомандующего Эверса не имели над ними власти. Мне же такой привилегии Зейндэн не предоставил. Несмотря на то, что Лиардон назвал меня четвертым по значимости в Мордрэйдском Империи, мое положение в высшем обществе было весьма условно значимым. На деле, никто кроме Императора и наделенного чрезвычайными полномочиями Министра Войн, не обладал властью в полной мере. Мордрэйдская иерархическая структура проста до элементарного: строго вертикальная власть, Министр Войн или Император могли наложить запрет на исполнение любого решения. Да даже у ормондцев любой завалящийся полковник или член их Совета обладал большими полномочиями, чем я, у них хоть право голоса было! Тоска, уныние, безнадежность моего положения поедали остатки моей истерзанной души, разрывая ее на части. И чем дальше, тем больше я озлоблялся и жаждал мести, перенося свою ненависть уже не только на Зейндэна и Эдмонда, а на их в перспективе близких и любимых. Я искренне желал своим недругам провального брака и неудачных личных отношений на протяжение всей их вечной жизни. Страдайте, суки, да чтоб вы в муках сдохли от тоски, иссушив страданиями свои низкие и подлые душонки! Ходить по кругу в четырех стенах мне надоело, я устало лег на пол и закрыл глаза. Желаю вам, твари, до смерти замучить своих любимых, а потом жрать веками свои души страшными сожалениями о зря замученных. Пусть никто и никогда не полюбит вас в ответ! Несмотря на все свое откровенно блядское поведение в последние годы, Зейндэна я любил, я полюбил его с первого взгляда и сделал все для того, чтобы заполучить его себе, создавая благоприятные обстоятельства, выбирая нужные моменты, пусть Император сам того и не сильно желал. Сейчас же меньше всего на свете мне бы хотелось, чтобы после моей смерти Зейндэн вступил в новый счастливый брак, он — мой мужчина, я бы ни за что в жизни не уступил его никому! Пусть никто и никогда не ответит ему взаимностью, а если он или она осмелится это сделать, то пусть этот нарушитель моего спокойствия будет проклят, пусть Демоны заберут его душу, разорвут в клочья, лишая его вечности! Эверс, мой генерал-любовник, к которому я тоже испытывал нежные чувства, убивая меня, попивал коньяк и радостно смаковал последние минуты моей жизни, смотря, как я сгораю заживо. Пусть тот, кого ты, урод престарелый, все равно рано или поздно полюбишь, умрет у тебя на руках в страшных муках, и ты будешь виновен в его смерти. Пусть он подарит тебе мгновения радости, а потом смерть его принесет в твою жизнь разочарование и вечное горе! Я никогда не прощу вас, никогда! Я буду вечно проклинать вас! — Не притворяйся спящим, мертвые не спят, — от моих гневных, полных злобы и ненависти мыслей меня отвлекает голос Лиардона. Мой Демон вернулся! — Как же вкусно и красиво страдает твоя душа, Рэймонд. Пожалуй, я принял правильное решение, забрать тебя в свои чертоги, страдай, мой друг, ко мне поближе, чтобы я мог полностью впитать твои боль и разочарование. Когда твоя душа будет отдана мне и окажется полностью в моей власти, как же мне будет приятно поглощать ее горестный трепет! Я мгновенно вскакиваю с остоебенившего мне ненавистного каменного пола мой тюрьмы. Традиционный поклон, смотрю Демону прямо в лицо. Сегодня он снова предстал передо мной в своем прекрасном и возвышенном обличии. — Ты вернулся, я так ждал тебя! Сколько времени прошло, пока ты отсутствовал, сколько я уже здесь? — Я настолько извел свой разум переживаниями, что был готов сразу перейти к разработке и осуществлению своего долгожданного плана мести. Безделье и отсутствие активности — не мое амплуа. — Попробуешь угадать? — Демон с насмешкой смотрит в ответ. — Год, два? Я совершенно потерял счет времени, здесь нет ни дня, ни ночи, и даже захоти я посчитать количество дней, у меня бы это не вышло. — Прошел примерно год. Мой отец редко бывает в превосходном расположении духа, и мне пришлось долго выжидать удачный момент, слишком уж необычная у меня была просьба. — Год, целый год! Но почему же ты не навестил меня ни разу? А что там, что происходит в мире живых, как поживают мой любимый супруг, Эверс, родился ли мой ребенок? — Я так соскучился по живому общению, что не мог остановиться. — Скажи мне… — Ах, Рэймонд, ну почему ты такой нетерпеливый! Сразу столько вопросов! Давай для начала разберемся с нашей сделкой, а поговорить мы сможем спокойно в моих чертогах, в комфортной и приятной для меня обстановке. Ответь мне честно, но сначала дай ответ себе, еще раз хорошо подумай, осознай то, на что соглашаешься, ведь обратного пути не будет, готов ли ты пойти на такое соглашение? — У меня было предостаточно времени для размышлений, Лиардон. И я не отступлю от принятого решения, я согласен на твое предложение и хочу как можно скорей приступить к разработке плана и осуществлению моей жестокой мести. — А ты не привык отступать, так ведь, друг мой? Что ж, не буду испытывать твое терпение, попрощайся со своей душой, Рэймонд Лэннерт Лэнтэр. — На лицо Лиардона набегает тень серьезности вместо привычной мне полуусмешки. Прощай, моя душа, я сам выбрал для себя этот путь, и чем бы в итоге все не закончилось, я уверен, что я приобрету больше, чем потеряю. Я выдыхаю, и тут в голове мелькает неуместная глупая мысль: надо будет потом спросить у Лиардона, если я не ем и не сплю, то почему я все еще продолжаю дышать? Но в этот момент я чувствую незримые сети, которые облепляют все мое тело, и как будто миллионы игл вонзаются в область сердца, разрывая его на части. Я кричу от боли, оказывается, терять душу — не менее больно, чем сгорать заживо. Эта пытка длится так долго, что я уверен, что еще немного, и я просто сойду с ума от боли, что это магически созданное физическое тело, эта оболочка моего разума, чувств и уже не принадлежащей мне души, сейчас попросту развалится на кусочки. Но боль вдруг резко уходит, я перевожу взгляд на Лиардона, и вижу в его руке маленький изящный флакончик, от которого исходит ярчайшее пламя, которое по интенсивности исходящего от него света подобно небесному светилу и озаряет все поверхности моей жалкой камеры заточения. Перевожу взгляд выше, смотрю в лицо своему теперь уже не просто Демону, а моему новому хозяину и вижу на его лице сильнейшее изумление. — Никогда бы не подумал, что такое возможно, — бормочет он, обращаясь к самому себе. — Знаешь ли, Рэймонд, вот теперь я, пожалуй, верю в то, что ты мог действительно испытывать глубокие и сильные чувства, что ты был способен даже на любовь. Я столько раз заключал с тобой соглашения, ты столь часто отдавал мне части своей души, что я сегодня и думать не смел, что что-то от нее значимое осталось. Но то, что я вижу, друг мой, приводит меня в сильнейшее замешательство! Даже того, что осталось от твоей потрепанной душонки, хватило бы еще не на одно тысячелетие оплаты моих услуг, и оплаты весьма щедрой, да еще бы и тебе осталось! Ты, если уж так можно выразиться, действительно был счастливым обладателем щедрой на эмоции, страстной и сильной души. Я никогда не видел подобных душ у мордрэйдцев, а уж поверь, как сын Главы Демонов я многое повидал и мне есть с чем сравнивать. — Я ведь говорил правду, я умел любить… — Но твои эмоции были слишком сильны для любого, на кого бы они не были направлены. Мало кто смог бы отдать тебе столько же страсти взамен. — На лице Демона появляется сомнение, он как будто принимает важнейшее решение, от которого зависит судьба всего мира. — Пожалуй, я все же не буду пить твою душу, Рэймонд, хотя я планировал выпить ее сегодня, я сохраню ее, так сказать, на память. Для питания, уж коль ты будешь у меня под боком, мне хватит твоих страданий, злобы и ненависти к врагам. Теперь я тоже их личный враг, подумать только, они лишили меня такого ценного подопечного! Сколько всего ты мог бы дать мне, оставшись в мире живых! И с этого момента я в игре, друг мой. Он говорил, а я чувствовал, как внутри меня разрасталась, как холодный снежный ком, катящийся с горы, пустая пустота. Я стал ничем, я стал лишь вместилищем, сосудом, наполненным ненавистью, злобой, горечью утрат, и с этого момента я — лишь оболочка для приведения в исполнение своей мести. — Но, друг мой, не обольщайся по поводу своей дальнейшей судьбы. — Демон взглянул на меня с высокомерной холодностью. — Несмотря на то, что твоя душа не будет поглощена мной сегодня, с этой минуты она полностью и безраздельно принадлежит мне, и ты сам теперь — моя собственность, мой раб навеки. Все, что я говорил ранее, и все, о чем я предупреждал тебя, остается неизменным. Надеюсь, ты хорошо запомнил то, что я до этого тебе сказал? — Да, я все помню, я помню, что отныне ты — мой Повелитель, и я должен быть послушен и покорен твоей воле, Лиардон. — Что сделано — то сделано, пути назад нет, да и куда мне отступать то? Вся боль моего прошлого отныне и навсегда со мной, в настоящее и будущем. Я и так зря потерял целый год, протупив в этой одиночной камере, пора переходить к делу. Демон оценивающе смотрит на меня, все еще в печали от упущенных перспектив, и сокрушенно качает головой. — В таком случае, добро пожаловать в мои чертоги, Рэймонд, — Лиардон принимает свое истинное обличие, протягивает мне когтистую лапу. — Возьми меня за руку и не отпускай, пока мы не войдем в мой дом. Пойдем, Рэймонд. — Один момент, — смущенно улыбаюсь, — мне бы хоть что-то на себя накинуть, приодеться бы слегка. А то какой-то у меня уж совсем непристойный вид. — Не стоит переживать, у каждого Демона в моем мире — свои тропы, мы вряд ли кого-то встретим по дороге. Да и тебе ли, Рэймонд, беспокоиться о приличиях! Да и вообще, мой дорогой, одежда тебе не нужна, зачем она тебе? Ты должен быть всегда готов к исполнению моих самых изысканных желаний, — Демон похабно улыбается, — ведь я уже успел соскучиться по тебе. Хотя некоторую обновку я тебе все же приготовил. Все, мне конец, наступает время расплаты за нежелание одному сидеть в далекой одиночной камере, в этот момент я четко понимаю, что уж недостатка секса в моей дальнейшей не-жизни у меня точно не будет, ведь я прекрасно знал, что слов на ветер Лиардон не бросает. И, к сожалению, за время своего заточения, судя по тому, как мое несчастное тело реагировало на неровность и шероховатость пола моей тюрьмы, я прекрасно осознал, что боль моя бедная воссозданная магией тушка будет чувствовать не меньше, чем мое оригинальное тело при жизни. Остается только надеяться, что Лиардон и в самом деле не успел еще настолько сильно ожесточиться и, что он, как и обещал раньше, не будет ко мне домогаться в своем истинном воплощении. Если же он не сдержит слово, то мне, пожалуй, после первой страстной с ним ночи будет уже не до кровной мести. Рассчитывать на милосердие питающегося страданиями Демона — глупо, однако, слово свое он всегда честно держал, во всяком случае, так было до моей смерти. — Ну, так что ты там застыл столбом, — Демон начинает нетерпеливо стучать по полу хвостами, — хватайся за руку, пойдем скорее в твой новый дом. Время обеда, я голоден, а там уж и в постельку пора, я соскучился, да и ты тут достаточно давно в одиночестве без удовольствий сидишь, — он глумливо искривляет свой страшный рот в улыбке. Беру его за протянутую в мою сторону когтистую опасную лапу. И в тот же момент в одной из туманных стен камеры появляется тоннель черного света. Ни разу в жизни такого не видел. Демон молча тянет меня за собой в эту страшную нору, я, спотыкаясь, едва успевая переставлять ноги, тащусь за ним, и мы начинаем путь в светящейся темноте. Сколько длилось наше путешествие, сказать невозможно, я совершенно не ощущаю хода времени. Одно лишь было очевидно, что путь наш был очень долгим, возможно, мы шли день или даже два. Я хоть и был мертвым, но к концу пути почувствовал что-то напоминающее усталость, мое новое тело реагировало на окружающую реальность не хуже оригинала. — Утомился, друг мой? — Ехидная оскаленная морда наконец-то оборачивается в мою сторону. — Лиардон, нам долго еще идти? — Почти пришли. Путь неблизкий, но, сам понимаешь, не могут же чертоги высшего демонического общества располагаться рядом с таким неинтересным и скучным местом, как ваши камеры неживой вечности. Мы с тобой преодолели расстояние от одной планеты до другой, быстро добрались, я создал самый короткий коридор, на какой способен. — Демон радостно прихрюкивает и ехидно продолжает. — Но если ты устал, друг мой, и у тебя совершенно нет сил и дальше идти самому, прыгай ко мне на ручки, можешь даже не хвататься за меня, мои шипы отлично удержат твое тельце. — Нет уж, спасибо, сам дойду. Ты очень добр ко мне, Лиардон. — На ручки, блядь! Да ты ж меня разорвешь всего в клочья своими когтями и шипами, превратив в решето, и, хоть я уже почти не чувствую ног, предпочту тащиться еще столько же на своих двоих. — Один раз я уже умер, спасибо, мне хватило впечатлений. — А ты выносливый и забавный, Рэймонд. — Демон громко смеется. — Думаю, с тобой будет интересно во всех смыслах этого слова. Да и раньше с тобой скучно не было. И в этот момент в конце тоннеля, где-то очень далеко, появляется пятно тусклого серого света. Проходим еще немного, и я вижу перед собой дверь. Массивную, обитую металлом, тяжелую массивную дверь. Я всегда был достаточно сильным физически, но не думаю, что у меня получилось бы самостоятельно хоть на ширину волоса сдвинуть створку подобной двери. — Вот мы и дома, проходи, мой дорогой гость. — При этих словах Демона дверь бесшумно распахивается. — Запомни этот момент, мы входим в твое последнее пристанище, из которого ты уже никогда не сможешь выйти. Сейчас заканчиваются последние мгновения твоей свободы. Мы входим в дверь, и она так же бесшумно закрывается за нашими спинами. Лиардон отпускает мою уже порядком затекшую руку, которую я почти не чувствую. Больше всего на свете моему уставшему телу хочется просто осесть на пол, но предстающая передо мной картина мгновенно стирает усталость. Такой роскоши я не видел ни в одном мордрэйдском доме, ни в одном дворце! Прямо перед нами сверкающая чистотой белоснежная лестница из неизвестного мне камня, уходящая ввысь до небольшой площадки, на которой она разделяется на несколько не менее элегантных лестниц поменьше. Перила, похоже, сделаны из чистого золота. По стенам развешаны золотые факелы, свет которых отражается теплыми отблесками на стены из полупрозрачного материала, придавая этому жилищу истинный уют. Маленькие фонтанчики, с бьющими из них струйками воды, что приятно ласкают слух нежным журчанием, выполнены гениальным непревзойденным мастером. Поднимаю голову вверх, высота потолка такова, что в этот холл прекрасно вместился бы небольшой военный крейсер! С потолка свисают длинные люстры из золотых нитей, инкрустированные хрусталем. Я стоял, открыв рот, в восхищении от всего этого великолепия. А неплохо, однако, Демоны умеют устраиваться. Я то, честно говоря, ожидал мрачного подземелья со ржавыми цепями или чего-то унылого, скучного и серого. — Удивлен? — Демон явно доволен произведенным эффектом. — Подбери челюсть, рот закрой. Это ж еще только прихожая. Думаю, остальное тебе понравится не меньше. Красивый у меня дом, а, Рэймонд? Нравится тебе мой вкус в оформлении интерьеров? — У меня нет слов, чтобы достойно выразить свое восхищение, Лиардон. Я бывал во многих красивых и богатых домах, но подобной роскоши никогда не встречал. Хрустальная люстра — просто произведение искусства, творение гениального мастера! — Я продолжаю оглядываться по сторонам. — Хрусталь? Да ты, мой друг, совсем ничего не смыслишь в прекрасном! Чтобы я украсил свой дом пошлыми стекляшками, за кого ты меня принимаешь? Это алмазы чистейшей воды, добытые в шахтах, где пролилось немало рабских слез! Всё в моих чертогах наполнено страданиями и муками рабской силы. Но ты вряд ли сможешь это почувствовать, вы, мордрэйдцы, и так-то не особо чувствительны, а у тебя теперь и кусочка души не осталось. Но пойдем же скорее, я голоден, я есть хочу. Шевелись, если сам не хочешь стать моим обедом. Стать твоим обедом, ну уж нет. Я, после своей смерти, можно сказать, только жить заново начал. Прихожу в себя, мы прибавляем шаг и поднимаемся по главной лестнице на неведомую высоту, потом переходим на лесенку поменьше, а дальше сворачиваем в огромный зал. И, похоже, судя по ехидной усмешке моего Демона, я опять застыл на месте с открытым ртом. Даже Зейндэну (а он самый богатый из всех живущих во вселенной) такой дворец и не снился! Даже Эверсу, который тащил в свой дом буквально все самое дорогое, редкое и лучшее, и, несмотря на то, что вкус у него был отменный, до подобного дизайна ему — как бездомному снорру до миллиардера! — Это всего лишь обеденный зал, шевели ногами, не тормози, у тебя вся вечность впереди, успеешь еще налюбоваться. — Демон недовольно кривится, по его клыкам начинает стекать ядовитая слюна. Он нетерпеливо подталкивает меня когтями в спину, направляя в центр зала, в сторону огромного стола, за которым смогла бы расположиться добрая сотня мордрейдцэв и место бы еще осталось. Но я почти не обращаю внимания на боль от прикосновения его когтей, я в немом восторге. Зал настолько огромен, что взгляд не может охватить его полностью. Белый ровный блестящий пол все из того же неизвестного камня, белейшие стены, золотые колонны по периметру, огромный камин в полстены, инкрустированный, как я уже догадываюсь не цветным стеклом, а драгоценными камнями. Часть стен закрыта гобеленами, на которых, как я могу предположить, вышито родовое древо Демонов и их гербы. Окно поражает своими размерами, пейзаж за окном неразличим, потому что это окно — преграда для потока горного бурного водопада, чистейшие струи воды с завораживающим звоном падают вниз. Высокие потолки, золотые факелы на стенах, золотая люстра с алмазами, статуи, чаши, картины, гобелены — просто глаза разбегаются. Перевожу взгляд в сторону. Хорошо, что я уже успел привыкнуть к виду самого Лиардона! Вдоль одной из стен в рядок выстроились демоны помельче. Они выглядят совершенно по-разному, но все как на подбор бесконечно уродливы, причудливы, омерзительны и ужасны. И никто из них не одет, ну ни единой тряпочки на их телах. Все же в моем шлюховатом образе прошлой жизни есть свои преимущества: будь я чуть порядочней или застенчивей, меня бы, однозначно, смутила толпа обнаженных существ, да и сам то я, аналогично ничем не прикрыт, хотя и начинаю уже привыкать к свободе от верхних покровов. Ко всему можно привыкнуть, а я умею легко адаптироваться в любой ситуации. Демоны склоняются в глубоком поклоне перед своим Повелителем. Лиардон оставляет меня немного позади, и, клацая по полу длинными когтистыми лапами, выходит вперед, пробегает быстрым взглядом по залу. — Так, что ж, вижу, готовились ко встрече с Повелителем. Я доволен. Сегодня никого из вас жрать не буду. А теперь слушайте сюда, толпа уродцев! Это, — жест рукой в мою сторону, — моя новая игрушка. Не лапать, не трогать, не приставать, не щипать, не толкать, и не думайте даже его укусить. Умирать будете жестоко и вечно. Стройный хор голосов разного тембра и высоты: — Да, Повелитель, мы поняли тебя. — Отлично, толпа уродцев. А теперь подать мне обед, жрать хочу, ваш Повелитель голоден! Мелкие демоны разбегаются по сторонам. Отлично, меня вроде не будут обижать, что ж, похоже, что Лиардон все же сдержит слово и не будет ко мне чрезмерно жестоким. Мой новый Повелитель поворачивает ко мне голову. — Жаль, что тебе не нужны ни еда, ни напитки. У меня всегда много вкусного. Но ты все равно будешь мне составлять компанию и развлекать разговорами, пока я насыщаюсь. Садись, — нетерпеливый жест рукой в сторону стола, во главе которого он сам уже, мгновенно переместившись, занимает место. Подхожу к столу, и понимаю, что моей заднице снова не повезло: сиденья стульев каменные. Да что ж за день то сегодня такой! Пытаюсь сдвинуть стул с места, но он настолько тяжелый, что эта жалкая попытка не увенчалась успехом, хотя я не такой уж и хлипкий. Демон, понаблюдав за моими мучениями, поднимается со своего места, отодвигает стул для меня, со вздохом смотрит мне в лицо и делает щелкающий жест когтями. Тут же за его спиной возникает один из мелких демонов. — Принеси шкуру войра, брось ему на стул. — И буквально через мгновение на каменное сиденье ложится мягкая приятная шкурка. Аккуратно опускаю уставший от долгого перехода и сидения на полу камеры зад на посадочное место. Блаженный отдых! Но Лиардону не сидится спокойно. — Ну что, Рэймонд, сидишь, глазами хлопаешь? Давай, не тупи, развлекай меня разговорами, рассказами, делись мыслями, можешь спросить, что ты там хотел, пока я добрый. Пытаюсь привести мысли в порядок и только открываю рот, чтобы обрушить на него море накопившихся у меня за год моего одиночного заключения вопросов, как в зал вбегает толпа демонов, несущих в руках (или что уж у них там вместо оных) с добрый десяток блюд. Неужели он столько сожрет, да его же просто разорвет! Размеры каждого блюда впечатляют, как и представленный ассортимент. Огромная запеченная туша неизвестного мне животного, нанизанная на вертел птица размером с две моих головы, огромное блюдо с чем-то, напоминающим овощи, три кувшина с напитками размером с половину меня, блюдо мелких птичек, куски неопознанного мяса, ваза с невиданными фруктами, еще пара тарелок с каким-то непонятным месивом, и, как ни странно, огромный трехярусный торт. Демон плотоядно улыбается. Но, если я поначалу предполагал, что он сейчас погрузит когтищи в какое-то кушанье и начнет интенсивно чавкать, то я позорно ошибся. Мелкий демон повязывает салфетку вокруг шеи Повелителя, другой демон ставит перед Лиардоном золотую тарелку и выкладывает ряд столовых приборов. Третий — отрезает от разных блюд кусочки и аккуратно располагает их на тарелке. Когти Лиардона втягиваются, и он весьма умело хватает лапой некое подобие вилки, с наслаждением запихивает кусок какого-то мяса себе в рот, и на его лице расплывается довольная улыбка. В этот момент четвертый демон наполняет огромный золотой кубок пузырящимся напитком. Лиардон переводит свой взгляд на меня. — Лучшее ормондское игристое, друг мой. Жаль, что для тебя подобные удовольствия больше недоступны, — на его лицо набегает легкая тень, он на мгновенье задумывается, а потом медленно произносит. — Но со временем я подумаю, можно ли что-то еще сделать с твоим телом, как-то его усовершенствовать, мне пить в компании намного приятней. Ты ведь не чувствуешь ни голода, ни жажды? — Нет, я даже запахов не ощущаю, ничего. — А мягкий мех под задницей? — Демон шутливо хихикает. — Мех пришелся очень кстати, спасибо за заботу. — Помимо меха я бы, конечно, предпочел прикрыть чем-то свое тело, да хоть бы просто бельем, ну уж или на худой конец, рубашку бы чтоль дал. Мелкие демоны, даже если и не будут докучать мне приставаниями, уже весьма откровенно пялятся на меня, этого Лиардон им не запрещал. И я ощущаю себя шлюхой, выставленной на всеобщее обозрение в витрине борделя для рекламы сексуальных утех. — Вот, какой я молодец, какой же я талантливый и умный! Значит, мой расчет был совершенно верен. Ни холода, ни голода, ни жажды, ни желания спать, но тебе и не нужны эти ощущения. Зато боль и удовольствие ты чувствовать в состоянии. Ах, Рэймонд, как же мы славно проведем с тобой время после обеда! Я припас для тебя столько разных подарочков, думаю, что их ты сможешь оценить по достоинству. — Демон похабно хихикает, пристально смотря на меня, не забывая при этом быстро поглощать свой долгожданный обед, и продолжает весело болтать. — На самом деле я очень рад, что мне удалось вытащить тебя из твоего каменного мешка, и ты будешь составлять мне компанию долгими днями и ночами. А выпросить у моего папеньки такой подарок оказалось не так уж и просто. Да что уж скрывать, ты — первый, кому из покинувших по причине смерти мир живых выпала честь побывать в чертогах Демона. По правде сказать, если бы не твоя развеселая репутация, известная и широко обсуждаемая даже в нашем мире, если бы ты был обычным скучным мордрэйдцем, то вряд ли мне удалось бы получить разрешение провернуть с тобой этот фокус. Отец согласился не сразу, но в итоге уступил, потому что, во-первых, я еще слишком молод и мне нужно набираться определенного опыта, а ты как никто другой отлично для этого подходишь. А во-вторых, то, как, и на каком уровне я смог применить всю доступную мне магию, для того, чтобы воссоздать твое сожженное тело из пепла, собрав его буквально из ничего, найденного на месте твоей смерти, произвело на папеньку неизгладимое впечатление. Он был столь горд мной, что разрешил мне оставить тебя себе на память, как превосходный экземпляр впервые примененной мной высшей магии. Да и твои заслуги в уничтожении и порабощении невинных созданий также сыграли в твою пользу. И вот ты здесь, со мной. И, сказать по правде, я счастлив, друг мой. — Я тоже рад, мне нравится твой дом, и спасибо тебе, спасибо, что вытащил меня оттуда, что не оставил меня одного в пустоте. — Я был совершенно искренен. К его внешнему виду я уже привык, Демон — он Демон и есть, а его жилище, пусть и не особо подходящее для мордрэйдца (во всяком случае на первый взгляд) было достаточно комфортным и красивым. Однако, его желание набираться с помощью моего тела определенного опыта звучало не так уж и умиротворяюще. Но, с этим я разберусь по мере возникновения проблем. — О, подожди благодарить, — Демон отпивает добрую половину чаши игристого, продолжает запихивать в пасть куски непонятного мяса, при этом вожделенно поглядывая в сторону огромного торта. — Ты еще не знаешь, что за подарочки я тебе приготовил, потом поблагодаришь, дорогой Рэймонд. Ах, все же нет ничего вкуснее славного доброго старого игристого ормондского! Двести лет выдержки, жаль, ты не можешь попробовать этот волшебный напиток. — Ты сказал, что восстановил мое тело из собранного в космосе пепла, я правильно тебя понял? — Не поленился, значит, слетать в эти космические дали, что-то там насобирать, что уж от моего тела там среди космического мусора осталось… Никогда бы не подумал, что Демон способен ради подопечного сделать что-то, за что покойный уже не сможет с ним расплатиться, а уж тем более в мусоре копаться, пусть и космическом. — Да, как только я узнал о твоей трагической кончине, — Лиардон насмешливо поднимает одну бровь, — от твоих дражайших скорбящих близких, в сей же миг душу мою наполнили разочарование, печаль и сожаление о моей утрате. Я, в отличие от них, не готов был с тобой расстаться в столь юном возрасте. Поэтому, я на всех парах полетел искать, не осталось ли от тебя хоть чего-то, с чем потом я мог магически поработать. Кстати, тебе наверно будет интересно узнать, что я нашел твое колечко! Я на мгновенье как будто онемел. Мое обручальное кольцо, кольцо с магическим Лэнтариумом, способным, согласно мордрэйдским легендам, возрождать к жизни умерших. На заре моей юности, когда мне было всего восемнадцать лет, что-то там Зейндэн мне про него рассказывал, что это не простое кольцо, а с какой-то интересной и древней историей, что оно очень ценное, не столько из-за высочайшей стоимости, а из-за исторической значимости. Но, в силу моего бесшабашного характера, меня больше интересовал сам факт того, что мне подарили кольцо, а не то, с какой именно оно было историей. Я хотел вступить в брак с моим на тот момент кумиром, остальные мелочи были для меня не важны. Заметив мое отстраненное задумчивое выражение лица, Лиардон стал серьезным. — Ты ведь знаешь, что твое обручальное колечко не совсем простое? Зейндэн, вручая его тебе, должен был рассказать о нем кое-что интересное. Рассказал, или не посчитал нужным? — Он говорил что-то, но это было давно, мне ж всего восемнадцать лет было, я только что школу закончил, я не помню. Помню лишь, что у этого кольца есть свое прошлое. — Замечательный же ты уникальный долбоёб, мой дорогой друг! — Лиардон прикончил чашу с вином, и мелкий демон наполнил ему вторую. — Это ж надо умудриться пропустить такую важную информацию мимо ушей! Половина Мордрэйда удавилась бы за право услышать эту Легенду. Ну что ж, мы с тобой никуда не спешим и не торопимся, развлечься с тобой в мягкой постельке я всегда успею, времени у нас — вечность, а сейчас мне просто хочется поболтать после вкусного обеда. Я соскучился по нашим с тобой беседам. Думаю, большой беды не будет, если мы немного поговорим в приятной обстановке. Ты все равно навеки мой пленник, и вряд ли сможешь выболтать кому-то то, что знают лишь члены Клана Главы Демонов. Пожалуй, я расскажу тебе нашу древнюю Легенду, Легенду Демонов Ночи — Легенду об утраченной тысячелетия назад Короне Главы Демонов.