Никто не совершенен

От лица Рэймонда Лэннерта Лэнтэра Я очнулся, или скорее пришел в себя, или, что еще точнее, мое сознание вернулось ко мне. Я был полностью обнаженным и лежал на холодном неровном шершавом каменном полу. Сначала у меня промелькнула шальная мысль, что мне удалось выжить, что все же у Эверса проснулась совесть, или в нем осталась еще хоть капля жалости ко мне, или что Зейндэн все же прислал мне кого-то на помощь, но я жестоко ошибся. Я не в тюрьме для тела, я — мертв, я умер, я сгорел заживо со своим крейсером и моей вечности в мире живых пришел конец. Я — в тюрьме для душ, и заключение мое пожизненное, началась моя вечность в мире мертвых. Я был в Запретных Землях, где продолжает существовать отголосок души любого бессмертного мордрэйдца. Сюда, в эту мордрэйдскую Бездну попадают души после смерти, чтобы вечно страдать, мучиться, терзаться и радовать Демонов своими бесконечными страданиями. Здесь нет времени. Здесь вся дальнейшая мука души тянется, как один унылый и долгий день. Отсюда нет выхода, и даже умереть или погасить свое сознание, чтобы не продолжать жить, чтобы закончить эту бесконечную муку, было невозможно. Мы живем вечно, и самый большой дар Демонов — бесконечно жить в мире живых, не проваливаясь в это вязкое ничто. Но я пожил так мало, не успев по-настоящему даже распробовать вкус вечной жизни, и теперь застрял здесь навеки. Отныне и навсегда я смогу существовать, питаясь лишь воспоминаниями, находясь в вечной пустоте. — Не могу сказать, Рэймонд, что я очень рад видеть тебя здесь, — прозвенел откуда-то сбоку до боли знакомый голос. Лиардон! Мой Демон. Как же поздно ты появился, не придя мне вовремя на помощь. Пытаюсь встать, держась за стену, но рука хватает только туманный призрак вместо реального камня. — Живым ты мне был нужнее. Не торопись, не спеши, времени у тебя теперь предостаточно, — Лиардон даже не ухмыльнулся. Мне все же удается встать, отвешиваю Демону традиционный поклон и понимаю, как я должно быть глупо выгляжу, я же совершенно голый. Чувствую себя неуютно. Одно радует, я смотрю на свои руки и понимаю, что следов ожогов на моем теле нет. Я вижу себя таким, каким я был при жизни. И я вполне себе не призрак, а даже как будто весьма материален в своем физическом воплощении. Демон в упор смотрит на меня, как будто что-то обдумывает. — Лиардон, я… Это ведь Запретные Земли? — И как же ты смог догадаться, мой недалекий друг, — Демон насмешливо прихрюкивает. Он в привычном для меня обличии — прекрасного мужчины, разве что три хвоста выдают его демоническое происхождение. — Ты же умер, где тебе теперь еще быть! — Я умер не своей смертью, меня убили, и… — я как будто спешу, захлебываясь словами, высказать все, что произошло со мной в последнее время. — О, да, я в курсе. Неужели ты думаешь, что Демон не знает того, как умер тот, с кем он заключил Договор на крови? — Но, Лиардон, почему ты не предупредил меня, что Эверс и Зейндэн готовят мне ловушку, почему ты не спас меня, я ведь так тебя звал! Я призывал тебя до самой своей смерти! — Ты все время забываешь, что я — не Высший Демон, я еще совсем молодой, и не всемогущ. Мне и лет то примерно столько же, сколько тебе. — Лиардон слегка смутился. — У моих способностей есть определенные пределы. Я не слышал твоего Зова, ты был в слишком отдаленном уголке космоса. А о том, что твои драгоценные мужчинки пойдут до конца и все закончится для тебя смертью, я просто не знал. Я думал, что того наказания, которому подверг тебя Зейндэн для него будет достаточно, он успокоится и простит тебя. И что у тебя хватит мудрости это наказание осмыслить и перестать путаться со всеми подряд. А что сделал ты? Переключился с мордрэйдцев на ормондских женщин. Практически сразу, как Зейндэн вернул тебе свободу. Сначала он, насколько я знаю, не собирался лишать тебя жизни и, что бы там не наговорил тебе Эверс, на этот шаг Император пошел не из-за того, что ты сделал с планетой Андрин. Он решил простить тебя, и даже новый Борт Номер 1 он заказывал для тебя, друг мой, решив, что ты урок выучил и больше не будешь шляться по чужим спальням. Но ты не смог остановиться, такая уж у тебя блудливая натура, и когда Зейндэн узнал, что ты скоро станешь счастливым папашей ормондского ребеночка, да еще и слухи пошли о том, что ты намереваешься попросить развод, он и принял решение, претворение которого в жизнь привело тебя сюда! Подумай сам, неужели Император мог допустить такое унижение, чтобы кто-то так громко и публично растоптал его репутацию! — Да не собирался я разводиться, я же не совсем идиот, — ну да, признаю, погулять налево я очень любил, но какой же дурак откажется от брака с повелителем вселенной, пусть даже и ради ребенка. — Я бы просто мог признать ребенка, но… — Я, сказать по-правде, думал, что ты умнее, друг мой! Как бы ты смог, не навредив репутации Зейндэна, бы признать этого ребенка и дать ему свое имя? Ты ничего не перепутал, Рэймонд? Неужели ты думаешь, что он бы об этом не узнал? Да сам посуди, ты не смог бы даже денег дать своей любовнице так, чтобы Зейндэн об этом не узнал! Ведь это он оплачивает все твои счета, вспомни основы Брачного Кодекса Мордрэйда, вспомни, что в твоем брачном контракте было написано! Да, что-то я слегка сглупил. Я настолько привык, что мой счет является по сути лишь частью банковского счета моего дражайшего супруга, я так с восемнадцати лет привык, что он оплачивает все мои счета, что попросту лет десять назад об этом забыл. Иногда, конечно, еще и Эверс подбрасывал мне деньжат, но так, как он говорил «на сигаретки с коньячком», а на самом деле, я отлично понимал, просто затыкал мне рот деньгами и подарками, спасая свою шкуру, чтобы я не сболтнул лишнего о нашем с ним романе, и опасаясь гнева моего супруга. Этих сумм, конечно, не хватило бы, даже не потрать я все полученное, на безбедное существование матери и ребенка. Конечно, я мог обратиться за помощью к брату, но в последние годы наши с ним пути слегка разошлись. Он с головой ушел в свою юридическую практику, отказавшись заключать договор с Демоном, политикой не интересовался, предпочитая обычную гражданскую жизнь. Он не был жестоким, и всегда отличался честностью порядочностью, столь редко встречающимися у мордрэйдцев. А я же был военным и милосердием не отличался, да образ жизни мой, его, мягко говоря, не привлекал. И как показал мой печальный финал, мой брат, неоднократно предупреждавший, что добром такое поведение не кончится, оказался абсолютно прав. — И вот ты здесь, друг мой. Этот зал, — Лиардон сделал в воздухе круговое движение рукой, — это твое настоящее и дальнейшее будущее. Я посмотрел по сторонам. Каменный щербатый пол, стены, только кажущиеся каменными, а на самом деле состоящие из плотного туманного миража. Тусклый свет, источник которого был совершенно непонятен. Свет был настолько тусклым, что даже захоти я, к примеру, почитать здесь книгу, глаза бы сдались уже минут через десять. Я был в туманно-каменном огромном ящике. Неужели мне придется провести здесь вечность, да я с ума тут сойду через пару дней, если про мертвого так вообще можно сказать. Я привык к активной бурной, насыщенной событиями и эмоциями жизни, у меня почти не было спокойных минут за все мои сорок лет! — А что мне делать? — Вопрос, столь глупо прозвучавший, так и повис в воздухе. Лиардон усмехнулся. — А как ты сам думаешь? Можешь сидеть, можешь стоять, можешь лечь, можешь вспоминать и думать, можешь — не думать и не вспоминать. Вроде бы я все возможные варианты перечислил. — Но я так сойду с ума! Я не привык ничего не делать! Я так не смогу! — Я был в отчаянии. — Я даже не успел вкусить по-полной жизнь в мире живых, и так все закончилось… Я обессиленно сел на пол, ощутив голой задницей мерзкую неровность пола. Лучше бы я умер! Лучше бы я окончательно перестал существовать. В Запретные Земли попадают лишь те мордрэйдцы, кто при жизни заключил Договор с Демоном, остальные же просто уходят за Грань, и никто не знает, что происходит с их душами. — Но ведь здесь же есть кто-то еще из умерших? Я могу с кем-то общаться? — Смерть, конечно, штука неприятная, но какой-то выход должен быть! — У этого места своя магия и свои правила. Здесь души не видят друг друга, только мы, Демоны, видим вас всех. Ты же можешь видеть лишь того Демона, который сам обратится к тебе, и, как понимаешь, кроме меня у тебя никакой другой компании нет и быть не может. Я испытывал дикий ужас от представших передо мной перспектив. Я порывисто схватил Лиардона за руку, умоляюще смотря ему в глаза, и почти прорыдал: — Не оставляй меня, не бросай меня одного, я не хочу остаться здесь один, в этом туманном нигде. Мне страшно, я ненавижу одиночество, я не привык быть один! Да я даже спать то один не могу! — Тебе не нужен сон, Рэймонд, мертвые не спят, не пьют, не едят, не справляют естественные для живых существ потребности. Ты умер, тебе только остается принять этот факт. Не думаешь же ты, что я буду торчать тут с тобой, в этом пустом месте вечность! Я предпочитаю более интересное времяпровождение, — сказал Демон с усмешкой. — Но ведь должен же быть какой-то выход! Я готов на все, на все, что угодно, только не бросай меня здесь одного. Умоляю тебя, Лиардон, пожалуйста, не бросай меня! Он задумчиво смотрел на меня сверху вниз, аккуратно и неторопливо постукивая хвостами по каменным плитам пола. Молчание длилось так долго, что я уже боялся, что так и не получу от него никакого ответа. Я продолжал судорожно сжимать его ледяную руку, смертельно переживая, что он сейчас просто уйдет и больше не вернется. — Хотя… — произнес он медленно, как бы про себя, — в каких-то аспектах общение с тобой было весьма и весьма приятным, особенно с учетом твоего чрезмерно большого опыта в определенной сфере. Думаю, ты понимаешь, что я имею ввиду. Я молчал, затаив дыхание, не смея отвести от него взгляда. Конечно, я отлично понял, что он имел ввиду. Ну да, я — развратная тварь, я и с ним успел «закрутить романчик». Такова уж моя блудливая натура. Через несколько лет после заключения нашего с ним Договора мне просто до ужаса стало интересно, а как это — переспать с Демоном. К тому моменту у нас с ним сложились почти дружеские отношения и, в общем, я спросил его напрямую. Демон лишь усмехнулся и, не раздумывая, сразу приступил к делу. В общем, не могу сказать, что это был самый приятный опыт в моей жизни, тело Демона — холодное, как лед, а сам он обладает такой физической силой, что пару дней после нашего с ним времяпровождения я и ходить то мог с трудом по стеночке — у меня болело всё тело. Но любопытство свое я в тот раз удовлетворил в полной мере, да только вот Лиардону, похоже, наши с ним забавы пришлись по вкусу, и одним разом я не отделался, хотя со временем и привык к нему. Хорошо, что Демон приходил не так уж часто. Но сегодня, ввиду своего безысходного положения я понял, что соглашусь и на это, на что угодно, да я б ему сапоги вылизывать согласился. Лучше уж быть игрушкой Лиардона, чем просидеть вечность одному в этом каменном мешке! Я не могу быть один, я не привык к одиночеству, его неотвратимость пугала меня. Однако, после произнесенной ранее фразы Демон задумчиво молчал. — Понимаешь ли, Рэймонд, — спустя вечность медленно продолжил он, — несмотря на то, что я не Высший Демон, в моем мире у меня есть некие преференции. Мой отец — сам Глава Демонов. И, если он бывает в превосходном настроении, то я изредка могу обратиться к нему с просьбой. А я давненько у него ничего не просил. Но не обольщайся, дружок, даже если я вытащу тебя отсюда, наши отношения уже не будут такими же, равноправными, какими они были при твоей жизни. Да и тебе кое-чем придется пожертвовать. — Что ты имеешь ввиду? Я на все согласен, только забери меня отсюда! — Не торопись. В прошлой жизни ты был кем-то, ты был не просто абстрактным мордрэйдцем, ты занимал не простое, а весьма высокое положение в вашем обществе. По сути, выше тебя стояли всего лишь трое: твой супруг Зейндэн, Министр Войн Эдмонд Эверс, и его первый заместитель Рэрдон Коннор. И ты мог позволить себе практически все. Но это в прошлом. Здесь у тебя нет никаких прав, ты — никто и ничто, ты — меньше пустого места. По сути — тебя не существует, ведь ты мертв, и даже то, что ты ощущаешь себя сейчас в этом материальном теле — всего лишь иллюзия, которую я создал для тебя исключительно по своей милости. Возможно, я слегка неравнодушен к тебе, потому что сам еще молод, потому что ты — мой первый и до этого момента единственный подопечный. И, конечно, ты отлично снабжал меня горем, слезами и болью убитых и порабощенных тобой. Но сейчас у тебя нет ничего, кроме остатков твоей души. Небольшой ее части от изначальной. Тебе повезло, что твоя душа мне по вкусу, если бы она не была столь привлекательной для меня, этого разговора бы не было. Реальность ослепляла и оглушала. Забрать полностью душу — не значит уничтожить разум и чувства. Отдав свою душу Демону целиком, ты становишься его рабом навеки, но все равно никогда не уходишь за Грань окончательно. Хотя, ну что мне терять то? Я — мертвый, да и выбор не богат — или сидеть вечность одному в этой одиночной камере, потихоньку сходя с ума, или подчиниться и получить хоть какую-то иллюзию продолжающейся жизни. Я, однозначно, не раздумывая, выбрал второе. — Лиардон, давай отбросим в сторону все эти условности, ты ведь понимаешь, что я соглашусь на все, лишь бы выбраться отсюда. — О, друг мой Рэймонд, возможно, ты все же до конца не понимаешь всей серьезности того, что сказал тебе я, раз столь легковесно относишься к моим словам. Я еще не успел до конца рассказать тебе все, что тебя ждет, а ты уже на все согласен! Дослушай меня до конца. Отдав мне свою душу, ты становишься моим покорным, послушным и абсолютно бесправным рабом. Посмеешь сказать мне хоть слово поперек или сделать что-то не так — будешь очень жестоко наказан. — В глазах Демона начали медленно разгораться костерки. — Сможешь ли ты с твоим-то характером выдержать такое? Быть может, лучше для тебя оставить все, как есть? Обещаю изредка тебя навещать, чтобы ты не заскучал окончательно. -Нет, нет, продолжай, я внимательно слушаю тебя, пожалуйста, продолжай! — Я так и не смог выпустить его руку, вцепившись в нее самой крепкой хваткой, на которую только был способен. — Эх, Рэймонд, какой ты нетерпеливый! — Но я вижу, что Лиардон уже слегка улыбается, возможно, все не так уж и плохо. — Итак, предположим, я заберу тебя в свой дворец. Ты удивлен словом «дворец»? Ну, а как ты думаешь, я живу, в аналогичном этому каменному мешку ящике? Не глупи, мои демонические чертоги очень красивы, элегантны и удобны, а слуги содержат мой дом в абсолютном порядке. Забрав твою душу, я привяжу тебя магией к своему дворцу. И ты уже никогда не сможешь его покинуть, даже сюда ты вернуться не сможешь. С этого момента твоей основной целью дальнейшего существования будет необходимость во всем мне угождать, развлекать, исполнять любые мои желания и прихоти, а главная твоя задача: чтобы я был тобой постоянно доволен, ведь как только ты мне надоешь, я просто избавлюсь от тебя, посадив тебя на цепь в подвал, в камеру, еще меньше этой каменной дыры. И учти, это иллюзорное тело, которое я создал для тебя, будет страдать, ведь оно вполне в состоянии испытывать боль, как, впрочем, и удовольствие, если я захочу дать тебе возможность его испытывать. Рабство. Вечное рабство. А уж в чём-чём, а в рабских отношениях я был вполне грамотен, недаром у нас пять планет с рабами разных рас. Не думал я, погуливая от Зейндэна, что жизнь моя придет к такому финалу. Хотя, зная свой характер, думаю, что поведение я бы свое не изменил. Такой вот я редкостно упрямый мудак. Мне действительно сложно подчиняться, у меня взрывной характер, но я отлично понимал, что этот свой характер мне в прямом смысле слова придется проглотить. И мне придется постараться быть послушненьким, как какой-нибудь сраный ормондишка. Единственное, на что я слегка мог надеяться, так это на то, что Лиардон не будет таким уж плохим хозяином. Я слегка улыбнулся. — Чему ты радуешься, неужели та картина, которую я нарисовал тебе, не пугает тебя, бывший супруг Императора? Твое дальнейшее существование не будет таким же легким и приятным, поверь, я знаю, о чем я говорю, я знаю себя. Сможешь ли ты засунуть свою гордость куда подальше и быть вечно покорным? Я не обещаю вернуть тебе жизнь, но если ты будешь достаточно послушным, а я в добром расположении духа, то, возможно, создам для тебя некую иллюзию жизни в моем доме. — Лиардон, я согласен, я… — Не перебивай меня, я еще не закончил и слова тебе не давал. Тебе нравится, как я выгляжу сейчас? — Он лукаво посмотрел на меня. — Да, разве иначе я бы стал с тобой спать, еще будучи живым? — Удивил, тоже мне. Я прекрасно знал, что Демон может принимать любое обличье, хоть мужчины, хоть женщины, хоть ребенка, хоть птички или рыбки. Но обычно они выбирают для каждого мордрэйдца определенный облик, и в нем и предстают перед ним. — Тогда, мой милый, я слегка расстрою тебя. Ты ведь понимаешь, что это не мой истинный облик? Но ты вряд ли знаешь, как я выгляжу на самом деле. Так вот, в своих чертогах я обычно нахожусь в своем настоящем первозданном виде, мне там красотой поражать никого не надо. И это мое первозданное воплощение… как бы тебе сказать, по мордрэйдским меркам не очень красиво. В том виде, в котором ты видишь меня сейчас, увидеть меня в дальнейшем для тебя будет лучшей наградой за хорошее поведение. И слуги мои, Рэймонд, сам понимаешь — мелкие демоны, так они и внешний вид то менять не могут. Понимаешь теперь, как и где тебе придется жить? — И с этими словами Демон перевоплотился. Космическая ж срань! Если бы я не был уже мертв, то точно умер бы от разрыва сердца! Не красиво по мордрэйдским меркам? Да он же пиздец, какой страшный! Я от испуга мгновенно отбросил его руку от себя и отшатнулся в сторону, шлепнувшись голой задницей на пол. А Демон захохотал! — Ну как, мой милый дружочек, нравлюсь ли я тебе? — Голос его наполнил все окружающее пространство и бил меня по ушам, он рокотал, как цунами, эхом отражаясь от бесплотных стен. — Хочешь меня, а, Рэймонд? Хочешь быть моим милым послушным мальчиком, или передумаешь? Я молча тупо таращился на страшную перекошенную морду с двумя черными провалами вместо глаз, двумя рядами длинных клыков, птичьим клювом, на его когти, напоминающие кинжалы и обнаженное огромное тело, усыпанное шипами. Если он меня в таком виде хоть раз тронет, я умру за секунду. Хотя, я ж уже умер. Это, должно быть, будет демонически сильная боль. И что же мне теперь делать? Я уже сам себе надумал этакую красивую иллюзию относительно комфортного проживания с элегантным, красивым, пусть и треххвостым мужчиной, а к такой правде я был не готов! — Ладно, полюбовался, и хватит, — Лиардон перевоплотился обратно и дальше уже серьезно произнес. — Будешь хорошим мальчиком, в своей первозданной форме трахать тебя не буду. Я еще не достиг того возраста, когда мы становимся беспрецедентно злыми, я сам молодой еще. Я облегченно выдохнул, ладно, все остальное пережить можно. Ко всему привыкают, не такой уж он и страшный, если клешнями с кинжалами лапать мое тельце не будет. Зато у меня перед глазами постоянно будет стимул вести себя хорошо, послушненько, подобно ормондишке. Ладно, вон ормондишки послушненькие, и ничего, живут так… Говорят, кстати, Эверс таких часто к себе домой таскал, похитив на просторах космоса. И тут я опять и снова вспомнил своего любимого супруга и моего замечательного главнокомандующего. — Лиардон, я согласен на твое предложение. Не скрою, ты слегка шокировал меня своим внешним видом, но у меня нервы крепкие, я к тебе привыкну. Однако, у меня есть одно условие. — Мы уже не в Мордрэйде, Рэймонд, ты хочешь торговаться с Демоном в принадлежащих ему Запретных Землях? — Лиардон удивленно приподнимает бровь. — Ты ничего не перепутал, мой дорогой друг? — О, я отлично понимаю, что я не в том положении, чтобы ставить тебе условия. Но, выслушай меня, возможно, тебе и самому захочется развлечься. — Делаю паузу, Демон молчит, не приказывает мне заткнуться, и тогда я собираюсь с духом и продолжаю. — Я хочу отомстить своим убийцам. О, смерть для них была бы слишком легким наказанием! Рано или поздно, пусть они и бессмертные, но смерть найдет и их. Эверса рано или поздно кто-то или устранит, или он сам сгинет в космосе. А у Зейндэна есть два алчных до власти наследника, и рано или поздно кому-то из них надоест жизнь в тени на краю Империи, и он пожелает занять высокое папочкино место. Я хочу, чтобы они страдали. И страдали сильно, пусть страдают осколками своих душ так же, как, например, умеют страдать ормондцы. Так, чтобы душа их рвалась прочь из тела, чтобы нервы были натянуты до предела. Я ведь их любил, так, как я понимаю это слово. Так вот я хочу, чтобы они страдали от любви. Чтобы они на своей шкуре смогли почувствовать как это — любить, страдать от неразделенной любви и терять любимого или любимую. И пусть эта пытка для них длится вечно! Демон смотрит на меня и на его прекрасном лице мелькает какое-то нечитаемое выражение. — Ты желаешь им любви? Странное желание, Рэймонд, хотеть наказать кого-либо столь сильным и ярким чувством. Я бы еще мог понять, если бы ты пожелал им, например, увечий и болезней, потерю власти и положения в обществе, унижений и иных неудач. Но любовь — странное наказание. Неужели ты настолько эмоционален, что успел за свою недолгую жизнь ярко и сильно кого-то полюбить? Мордрэйдцы не умеют любить. Вы тысячелетия назад утратили это чувство. — Ты ошибаешься, Демон. Возможно, просто это чувство живет в каждом из нас и при некоторых обстоятельствах, в удачный момент может быть разбужено. Я любил. Я знаю, о чем я говорю. Нет ничего страшнее для того, кто считает, что испытывать подобные эмоции не в состоянии по своей природе — полюбить, и полюбить безответно. — Хоть твоя просьба и странная, но она не настолько невыполнима. Мне, пожалуй, даже было бы забавно попробовать провернуть подобный маневр. Тем более, что лишив тебя жизни, эти господа перекрыли мне наслаждение от боли, горести и разочарования порабощенных, униженных и угнетенных, источником которых ты был для меня. И я не знаю, найду ли я скоро себе нового достаточно продуктивного подопечного, такого, каким был ты. Но ты должен четко понимать, что я — не являюсь ни Демоном Эверса, ни Демоном Зейндэна. Первой лицо Империи общается напрямую с моим отцом — Главой Демонов. Идти на конфликт ни с собственным отцом и повелителем, да и с таким сильным Демоном, каким является Высший Демон Эверса, я не буду. И силёнок не хватит, да и отношения портить из-за такой мелочи не хочется. Но идея мне твоя нравится, я, пожалуй, соглашусь с ней. Не будем спешить, мой дорогой, у нас впереди — Вечность, мы еще миллион раз успеем все обдумать, выждать нужный момент и начать действовать. А для начала мне нужно получить разрешение отца на то, чтобы забрать себе свою новую игрушку — тебя, мой дорогой! — И с этими словами Демон, как утренний туман, растворился в воздухе без следа. Ну вот, а жизнь то налаживается! Я был уверен, что Глава Демонов не откажет своему сыну в такой мелочи, как получение нового приятного сувенира в моем лице в память о своем первом подопечном мордрэйдце. Лиардон умел быть обаятельным, и судя по тому, что ему всего лишь около сорока лет, он — единственный и долгожданный наследник Демонического Царства. У него все получится. И тогда держитесь, Зейндэн и Эдмонд, мне тут все равно заняться особо нечем будет, помимо доставления постельного удовольствия своему новому хозяину. И пока Лиардон не нашел себе нового подопечного, ему тоже заняться особо нечем. Вот мы с ним и сообразим на двоих, как теперь уже вас заманить в ловушку! И пусть Демонам на радость души ваши горят в пламени страданий, унижения и разочарования, пусть ваши сердца познают истиную горечь утрат и безответной любви.