Никто не совершенен

От лица Рэймонда Лэнтэра Мой боевой крейсер, мой верный друг, умирал на глазах. Борт номер 1 Империи Мордрэйд горел и разрушался. И я летел к неминуемой смерти вместе с ним. Напрасно я пытался подать сигнал бедствия — системы выходили из строя одна за другой. Безрезультатно я взывал к помощи моего Демона Ночи, он не слышал меня из этой всеми Демонами забытой космической задницы. Эверс, на которого, как я думал, всегда могу положиться, мой генерал, мой любовник, сам же и заманил меня в эту паскудную ловушку! Мерзкая тварь! Но ничего, если я только смогу выбраться отсюда, если я только смогу выжить, я покажу тебе всю глубину Бездны, я заберу твое бессмертие, гадина, я покараю всех причастных и виновных, и смерть их будет страшной… Я — супруг Императора Мордрэйда, меня должны успеть спасти! Но с каждой последующей минутой надежда таяла, в глубине души я уже попрощался со своей вечностью, и понимал, что помощь не придет. А страшная смерть — это мой близящийся финал. И впервые в моей недолгой жизни ужас пробрал меня до мозга костей. Еще раз сигнал бедствия, снова призыв Демона, но все впустую. Запах полыхающего внутреннего убранства добрался до последнего самого безопасного помещения — капитанского мостика. Я слышал, как взрываются хрустальные люстры, мне казалось, что я кожей чувствую, как плавятся золотые светильники. Крейсер полыхал огнем. — Ави, ты слышишь меня? — Последняя попытка выйти на связь с кораблем, который все это время предпринимал попытки связаться с разумом других воздушных судов. — Ави, ответь! — Я слышу тебя. Но никто кроме меня тебя больше не слышит. И никто кроме тебя не слышит меня. Эфир молчит, мы слишком далеко от планет Империи и всех возможных торговых и военных маршрутов. Пришла пора прощаться, Рэймонд, — голос Борта номер 1 звучал печально. — Мне нравилось летать с тобой, ты был отличным пилотом. Я чувствую, что погибаю, мое сознание гаснет, — голос Ави звучал все тише и тише, — прощай, мой друг. — Вот же дерьмо, Ави, нет, не отключайся, попытайся еще раз, хотя бы еще раз, последний раз нахрен попытайся, я не хочу умирать! — Слезы то ли от гари окружающей атмосферы, то ли от страха неминуемой смерти навернулись на глаза. Мордрэйдцы не умеют плакать, но, видимо перед лицом конца своей Вечности мы такие же слабые, как и представители неразвитых цивилизаций. Ответа не было. Аварийное освещение стало меркнуть, пульты не работали, воняло все сильнее. Голос автоматической системы отсчета гибели корабля начал обратный отсчет. Десять минут до полного разрушения. Все, надежды нет. Почему я был таким беспечным, поверив своему генералу, не выполнил техническую предполетную проверку? В противном случае, я бы заметил, что на крейсере нет ни одного резервного космокара, на котором можно было бы хотя бы попытаться эвакуироваться и долететь до ближайшей имперской базы. Почему я не проверил боеготовность своего военного крейсера, понадеявшись на своего любовника и его слова? Какого ж хера я был таким доверчивым идиотом? Я метался по капитанскому мостику в поисках чего-либо, что могло бы мне помочь хотя бы покончить с собой, избежав смерти в огне, но тщетно. Даже моего сувенирного антикварного наградного револьвера не было на месте. Сука, мерзкая тварь, Эверс все предусмотрел до единой мелочи. — За что? Что я тебе такого сделал? — Заорал я в пустоту эфира. И вдруг экран главного коммуникатора корабля включился. Эверс, собственной персоной. — Эдмонд, пожалуйста, я не хочу умирать, — меня душил кашель, слезы текли рекой. — За что? — Не сдох еще, удивительно, а ты, однако, живучий, — Эверс уютно расположился в кресле, потягивая коньяк и наблюдая за моей агонией холодным, полным безразличия взглядом. — За что, спрашиваешь? А ты подумай, сколько там еще времени у тебя осталось? Поразмысли на досуге, делать-то тебе все равно больше нечего. Механический голос равнодушно отмерил мне еще восемь минут жизни. Жар становился почти нестерпимым, пот тек градом по лицу, руки тряслись, но сознание никак не отключалось. — Эдмонд, пожалуйста, я прошу, я умоляю тебя, не отнимай мою вечность, мне же всего сорок, я жить хочу, — я начал задыхаться. — Неужели после всего того, что было между нами… — А что было между нами, ебливая ты тварь? Я был лишь одним из многих, кто не отказался попользоваться тобой в свое удовольствие. Но в последние пять лет ты перешел все границы приличий. Ты позоришь фамилию своего мужа, которую он позволил тебе носить после брака, тебя обсуждают чуть ли не в каждой спальне, почти вся аристократия столицы Мордрэйда в курсе, что ты из себя представляешь. Да ты даже ормондскими бабенками не побрезговал. Ты мерзок, ты мне отвратителен, — лицо Эверса презрительно скривилось. — Зейндэн, если узнает, не простит тебе моей смерти. Я дорог ему! А если уж не мою смерть, то гибель главного крейсера флота точно! — Надежда оставила меня окончательно, что ж, мне теперь уже точно нечего терять. — Тебя приговорят к смертной казни за мою смерть! Предатель! — Император заказал новый Борт номер 1 еще месяц назад. Его Величество поддержал мой приказ отправить тебя на поиски несуществующей обитаемой планеты. Ты, что, идиот, думаешь, он не в курсе? Он прощал тебе твои измены сначала из-за твоей молодости, потом просто потому, что ты стал ему безразличен. Но лишь только до той поры, пока о тебе не начали шептаться на каждом углу. — Но, я верно служил Империи и был лучшим пилотом. Я завоевал Андрин для Империи, сделал все за вас, очистил планету от ненужного населения, теперь все ее ресурсы… — воздух в легких начал заканчиваться, сознание начало медленно уплывать, еще немного и конец. -Да, признаю, ты был лучшим пилотом. Но только вот с планеткой Андрин вышла ошибочка, дружок. Тебе надо было всего лишь установить там нашу власть, а что сделал ты? Стер разумное население, из которого получилась бы прекрасная, выносливая рабская сила, в порошок. Напомнить тебе о других твоих ошибках? Да в этом уже просто нет смысла. Вреда в последние годы от тебя было больше, чем пользы. Катись в Бездну, никто о тебе плакать не будет, — Эверс подлил себе еще коньяка, — покойся с миром, малыш. Хотя, трахаться с тобой было невероятно приятно, что уж говорить. — Мой брат отомстит за меня… — у меня оставалось всего четыре минуты. — Твой брат — не военный, а обычный юрист, так что, расслабься, сдохни ж уже наконец, меня ждет обед. — Я не прощу вас, вас обоих. И тебя, генерал херов, и своего муженька. А я любил вас, между прочим, — выплюнул я в наглую эверсову морду. — Не преувеличивай, дружок, — Эверс насмешливо смотрел на меня. — Мордрэйдцы не имеют сердца, не умеют и не могут любить. — Я любил Зейндэна, и до сих пор его люблю. Как умею, но сильно и искренне. Передай ему мои последние слова. Это кольцо, мое обручальное кольцо с Лэнтариумом, говорят, что этот минерал может вернуть к жизни снова. И я вернусь, я обязательно вернусь. И тогда я отомщу. Он первый отвернулся от меня, и пусть за это Демоны пошлют ему самую сильную безответную любовь, на которую только способен мордрэйдец. — Ты плохо учился в школе, дурачок. Только ормондишки, их ройалтеры могут вернуться, согласно легендам, да и то, если их возвращения из небытия кто-то страстно ждет. Но это просто легенды, так что не надейся… Взрыв за спиной, спину опалило огнем, форма на мне горела, а сознание все никак не хотело окончательно покинуть меня. Ах, Демоны, как же это больно — сгорать заживо… Но мне не было больше страшно, меня душил уже не жар огня, а злоба и ненависть, и я был уверен, что бы там ни было, а я возьму реванш. Я вернусь. Дикая боль, жар и наконец-то темнота, полностью укрывшая меня своими прохладными крыльями от этого проклятого мира.