Внутренний двор

Тэхён устало брёл по бесчисленным проходам, недоумевая, почему дворец был таким огромным. Во дворце даже слуг столько не было, чтобы такие размеры хоть как-нибудь можно было оправдать. Больше всего, правда, смущало то, что с того момента, как он убежал о тех евнухов, других слуг он по пути так и не встретил. Самое неприятное заключалось в том, что на улице продолжало темнеть, и теперь Тэхён корил себя за то, что не взял с собой лампу. Конечно, она вряд ли бы подсказала ему путь к залам гарема, но бродить по тёмным коридорам с каким-никаким источником света было бы не так жутко. Тэхён даже пару раз сходил с пути, заглядывая на открытые площадки и беседки, но до сих пор никого не мог найти. Он уже точно блуждал по дворцу слишком долго. Уже солнце сесть успело, а ужин точно закончился. На который он так и не явился, к слову. Так что теперь это означало, что к нему кто-то заглянет, чтобы убедиться, что всё в порядке, и не найдёт его. Тэхён даже остановился на месте. Нет, ну вот сейчас он был согласен с тем, что такая гиперопека имела свои преимущества: его очень быстро начнут искать. Нужно было только подождать. Вопрос был в том, как именно стоило дожидаться помощи: стоять на месте или продолжать блуждать по проходам? Решив, что точно не вынесет нахождения в одном и том же месте, Тэхён продолжил свой путь. Про себя он ругал тех двух евнухов, что снова заставили его разволноваться и начать паниковать. Из-за этого из головы совершенно вылетели все инструкции, которые ему оставил первый евнух. Но теперь, очевидно, оставалось только бродить туда-сюда в надежде наткнуться на кого-нибудь до того, как наступит ночь. Ночью дворец был страшнее всего, а до рассвета было ещё очень и очень далеко. Спустя ещё некоторое время бессмысленного брожения по проходам, которые казались ужасно между собой похожими, Тэхён с раздражённым вздохом остановился. – Эй! Есть тут кто?! – всё-таки не выдержал он и закричал. Крик точно должен будет привлечь внимание. Тэхён крикнул снова, но ответа не последовало. Вокруг него была полнейшая тишина. Понемногу это начало его напрягать. Это было очень странно. На закрытой территории проживало довольно большое количество слуг, так что его точно должны были услышать, однако никто так и не вышел к нему. А могло ли быть такое, что часть дворца была просто заброшена? И вот тут к горлу Тэхёна подступила паника. Если это было так, то здесь его искать не станут – раз. Здесь был только он и теперь уже точно кромешная темнота – два. Живот скрутило от страха. Когда здесь вообще стало так темно? Тэхён снова остановился. Чувствуя себя абсолютно беспомощным, он присел не корточки и прикрыл глаза. Он сделал серию медленных вдохов и выдохов. Едва ли это ему помогало. В любом случае, унять подступающую панику и страх это могло лишь в тот момент, когда он сосредотачивался на том, чтобы глубоко дышать. Стоило прекратить так делать, как всё, что он так пытался подавить, обрушивалось на него с новой силой. Это ощущалось как замкнутый круг, выбраться из которого было невозможно. Что бы он ни делал, что бы ни предпринимал, справляться со своей паникой во дворце ему не удавалось. Но и обратиться за помощью ему было не к кому. И тут дело было даже не в его нежелании беспокоить короля, а в том, что возможные методы могут оказаться бессильны. В силу распространённости буддизма многие советовали чаще медитировать, вот только далеко не всем такой метод мог помочь. Он уже пытался медитировать здесь, и закончилось это лишь очередным приступом паники. Он даже толком не успел сообразить, что произошло. Просто в какой-то момент он понял, что остался в своей голове сам с собой, один на один, и этого оказалось более чем достаточно, чтобы его собственные страхи и переживания с новой силой атаковали его мысли. Он не смог помешать этому. Он, конечно, признавал, что сам мог допустить где-то ошибку, однако полученный негативный опыт точно стал серьёзным препятствием: пробовать снова не хотелось. Да и сам Тэхён был весьма далёк от буддистских практик и в принципе почти всего, что касалось религии (не то чтобы буддизм при этом действительно считался религией). Конфуцианство было скорее философией, а шаманизм был уделом простого народа, и ему, как представителю королевской семьи, было строго-настрого запрещено прибегать к услугам шаманов. Даже посещение храмов было событием для него очень и очень редким, ему там делать было нечего. Нынешнее положение дел его вполне устраивало, поэтому он и не задумывался об этом. Смысла в этом всё равно не было, ровно как его не было и в том, что происходило сейчас. Тэхёну казалось, что над ним решили так зло подшутить, словно это было местью за то, что он вообще осмелился подумать о том, чтобы стать для Намджуна партнёром. Хотя нет, эти мысли пришли позже. С самого начала он был свято убеждён в том, что будет лишь временным развлечением, которое обеспечит его родителей неплохим состоянием. По сути, его же просто продали сюда. Что ж, видимо, не так уж сильно их истории и отличаются. Хосока и Чимина ведь привезли в качестве подарка, к ним тоже не относились, как к полноценным людям изначально. Они должны были стать лишь ещё одним развлечением для короля. А Сокджин? Какую выгоду от его нахождения здесь получила и до сих пор получает его семья? Да, ему говорили о том, что при нынешнем короле дополнительной власти родственники наложников получать не будут, но Сокджин-то оказался во дворце ещё при предыдущем правителе, следовательно, и условия сделки различались. Тэхён осознавал, что будь тот женщиной, то такой договор означал бы свадьбу и получение титула королевы, Матери нации, но наложники не могли рассчитывать на что-то большее. Наложник первого ранга – вот их предел. Тэхён даже как-то разговаривал с Намджуном на эту тему. Тому было уже двадцать семь, а это означало только одно: у народа уже должен был быть наследный принц, потому что только так люди могли быть уверены в стабильности государства. Едва ли они могли надеяться на то, что вдруг случится невозможное, и кто-то из них понесёт. Тогда-то Тэхён и узнал, что у Намджуна были не только старшие братья, которые, как он сам рассказал, давно скончались, но ещё и младшие, которые были живее всех живых, и одного из которых Намджун уже назначил своим приемником. Тот пока жил в одной из дальних провинций вместе с матерью и дворцовыми слугами, которые обеспечивали их всем необходимым, но как только тому исполнится двенадцать лет, то его объявят наследным принцем публично и он вернётся в столицу. Тэхён тогда поинтересовался, не боялся ли Намджун того, что мать его младшего брата захочет власти и начнёт собирать вокруг себя сторонников для поднятия восстания, но тот успокоил его, сказав, что держит ситуацию под контролем. У Тэхёна не было ни единой причины не верить ему. Жаль, что у самого Намджуна теперь были сомнения в его честности. Неудивительно. Тэхён горько усмехнулся. В этом он был виноват сам. Виноваты его самоуверенность и самонадеянность. Намджун предупреждал его, и Тэхён должен был быть умнее. Тэхён снова поднялся на ноги, придерживаясь за стену. От резкого подъёма в глазах заплясали чёрные точки, и вот теперь окружающая его обстановка полностью погрузилась в темноту. Тэхён прислонился лбом к прохладной стене, пережидая головокружение. Когда ему стало легче, он вновь оглядел тёмный коридор, где оказался. С одной стороны шли двери запертых комнат, а с другой вместо сплошной стены шли лишь деревянные колонны. И выглядело это всё в точности так, как и за предыдущим поворотом, и за тем, что был до этого… Даже удивительно, насколько дворец мог быть однообразным. Тэхён прошёл ещё немного вперёд и тут же замер на месте. Он готов был поклясться, что что-то слышал. И это сразу привлекло его внимание. Ещё некоторое время назад он обратил внимание на то, что вокруг было тихо. Очень тихо. Он не слышал ни щебета птиц, ни стрёкота цикад. Даже ветер не дул, что было ещё страннее. Поэтому самый незаметный звук показался громче удара гонга. Тэхён снова замер на месте и прислушался. Странный звук, который шёл откуда-то спереди был похож на… пение? Здесь кто-то всё-таки был! Ощутив мгновенно затопившее его облегчение, Тэхён сразу же двинулся вперёд. Ему страшно хотелось выбраться из этого бесконечного лабиринта и наконец-то завалиться на кровать своих покоев. С непривычки от такой долгой ходьбы ноги нещадно ныли, однако надежда на спасение помогала Тэхёну держаться. Он повернул ещё раз, прошёл немного дальше и тут он увидел, как жуткий полумрак начал рассеиваться. Тэхён подошёл к самым колоннам и посмотрел наверх. Это луна. Ночное небо рассеивалось, выпуская из своего плена полную луну, чей свет постепенно заливал ночной дворец. Тэхён радостно улыбнулся. Так было намного легче, темнота казалась теперь не такой страшной. Он окинул взглядом открывавшийся ему вид. Темнеющие залы дворцового комплекса, пустынные проходы, открытые площадки и… Тэхён зацепился взглядом за одну из таких площадок. Он прищурился, пытаясь понять, обманывало его зрение или же нет. Там кто-то был. Тэхён был готов покляться, что там кто-то был! Не тратя более ни секунды, он двинулся по проходам в сторону этой площадки, не отрывая от неё взгляда, словно боялся, что человек, находившийся там, вдруг исчезнет. Он остановился перед ступенями, которые вели вниз к этой самой площадке, залитой лунным светом. Посередине на коленях сидел человек. Женщина, понял Тэхён. Она была спиной к нему и именно она и была источником этого звука. Расчёсывая свои чёрные как смоль длинные волосы, она что-то тихонько напевала. Непонятно было, кем именно она являлась. Её одеяния не были похожи на привычную одежду слуг. Даже из наложников такого никто не носил. Впрочем, сзади Тэхёну было видно не очень хорошо, однако ему показалось, что что-то подобное носили около века назад. Он видел что-то похожее в одном из тех архивов с историческими документами, которые ему надо было изучить для экзамена. Более того, её платье было полностью белым, что тоже выглядело весьма странно, поскольку на нём не виднелось ни вышивки, ни украшений. Так, если бы оно было траурным. – Кхм, я прошу прощения, – Тэхён решил, что с этим можно будет разобраться и потом. Сейчас главное было найти путь обратно. Женщина продолжала расчёсывать волосы и что-то мелодично мурлыкать себе под нос. Что ж, голос у неё и вправду был приятным, отметил Тэхён, однако на это времени не было, он нуждался в помощи, поэтому попробовал позвать её ещё раз. – Госпожа! Я заблудился. Мне нужно найти залы, принадлежащие гарему, – женщина умолкла и опустила гребень. Длинные волосы рассыпались по её плечам, но она так и сидела спиной к Тэхёну. – Мне можно на территорию гарема, – по-своему истолковал Тэхён реакцию женщины. – Я благородный королевский супруг Ким… В этот миг женщина резко обернулась, а Тэхён ощутил ни с чем не сравнимый ужас. Горло женщины было перерезано, кровь из отвратительной рваной раны медленно сочилась вниз, пропитывая белое платье, которое спереди было сырым насквозь. Оно было сырым от крови… Тэхён прижал руку к губам и в неверии поглядел женщине в глаза. И, о, лучше бы он этого не делал. Её глаза яростно прожигали его, словно пытаясь испепелить. Но самым жутким было не это, а красные из-за лопнувших капилляров белки. Женщина оскалилась, демонстрируя острые края верхних зубов. Едва дыша, Тэхён сделал шаг назад. И в этот самый миг женщина вскочила на ноги, но вновь повалилась на колени. Тэхён лишь успел заметить пеньковую веревку, которая плотно обхватывала её лодыжки. На запястьях он также заметил обрывки верёвки. Разозлённая, она издала такой вопль, что Тэхён буквально задохнулся от ужаса. Она забила руками по деревянному полу, оставляя на нём длинные борозды от выросших когтей. Бежать. В голове Тэхёна не осталось более ни единой мысли. Он должен был бежать. Едва ли верёвка могла надолго её задержать. Он тут же развернулся и рванул в обратную сторону. За спиной он слышал её жуткие, нечеловеческие вопли. Страх был настолько сильный, что Тэхён и думать забыл про усталость в ногах. Его единственная задача – спасти свою жизнь от этого существа. Но он даже не успел добежать до первого поворота. Когтистая рука буквально вынырнула из темноты, хватаясь за деревянные балки. Тэхён тут же развернулся и побежал в другую сторону, но женщина словно из ниоткуда снова выросла перед ним. Яростно она зарычала прямо ему в лицо, разбрызгивая повсюду кровь из раны на шее, а Тэхён так резко отпрянул, что от неожиданности повалился на пол. Но он не позволил себе так легко сдаться. Он снова подскочил на ноги, но женщине удалось уцепиться за ворот его одеяний. С нечеловеческой силой она подтащила к себе отчаянно вырывавшегося Тэхёна. – Он мой! – завопила она так, что от крика заложило уши. От неё веяло жутким холодом. Плохо соображая, что именно он делал, Тэхён вытащил палочку из своих волос и с размаху ударил ей женщину, попав ей прямо в глаз. Его обрызгало чужой кровью. Завопившая ещё яростнее от боли женщина ослабила хватку, и Тэхён тут же вывернулся. Развернувшись, он снова побежал. Лишь краем глаза он заметил, как та, продолжая яростно завывать, согнулась пополам. Ему удалось выиграть себе немного времени. Тэхён только продолжал бежать куда глаза глядят. Но вскоре он услышал позади себя топот босых ног по полу. Он похолодел. Это была она. В панике его взгляд заметался по сторонам. Ему срочно нужно было найти убежище. Он принялся дёргать ручки почти каждой двери, которая попадалась ему на пути. Как назло, все оказались запертыми. Но вот, когда топот послышался совсем рядом, одна из дверей поддалась. Тэхён тут же заскочил внутрь и закрыл дверь. Делать это пришлось очень тихо, чтобы женщина не услышала. Пусть думает, что он побежал дальше. Затаив дыхание, Тэхён стоял, прижавшись к двери. Сердце бешено колотилось, а руки беспрестанно покрывались мурашками от ужаса после увиденного. Чувствуя стекающий по вискам холодный пот, он сквозь малюсенькую щёлочку между дверью и стеной пытался рассмотреть, что происходило снаружи. Ему снова пришлось зажать себе рот рукой, чтобы не проронить ни звука. – Мой, он мой… Тихое хрипение женщины послышалось вновь. Неподвижно Тэхён смотрел, как так проходила мимо, оставляя за собой следы крови. Обрывки верёвки тащились вслед за ней. Их концы, вымазанные в крови, выглядели так, будто их перегрызали зубами. Это было видно по волокнам от верёвки, которые прилипали к подсыхающей крови и оставались там же. Тэхён снова перевёл взгляд на лицо женщины. Сейчас оно скрывалось за длинными прядями волос, однако даже так Тэхён смог разглядеть, насколько бледной была её кожа. Чёрные волосы и яркий лунный свет лишь усиливали этот контраст, делая её кожу неестественно белой. Прямо как у покойницы. Женщина тем временем, так и не заметив Тэхёна, прошла мимо. Как только он перестал слышать шарканье и полубезумный шёпот, твердивший одно и то же, Тэхён позволил себе наконец выдохнуть. Он отнял руку от рта и приложил её к груди. Как раз в том месте, где до этого заполошно бьющееся сердце потихоньку начало успокаиваться. Он выдохнул ещё раз, прижимаясь лбом к двери, и позволил себе краткую улыбку. Он спасся. Если это существо и правда покойница, то ему надо было лишь дождаться рассвета, а эта комната идеально пойдёт для того, чтобы переждать здесь ночь. Стоило найти, чем подпереть дверь, и обустроить себе место для ночлега. Тэхён развернулся, чтобы оглядеть комнату. Он сразу же пожалел об этом. Прямо посередине комнаты, в петле из простыней, качалась ещё одна женщина. В таких же белых одеждах и с такой же белой, под цвет платья, кожей. Эта выглядела очень молодой, на вид ей было около шестнадцати. Она не вызвала такого дичайшего ужаса, как та, что была с перерезанным горлом, скорее это было сочувствие. Она казалась почти ребенком. К горлу подкатила тошнота. Он не знал, сама она повесилась или ей помогли, но смотреть на это сил не было никаких. Её стоило достать из петли. Но как только Тэхён шагнул к ней, глаза девушки распахнулись. Они были такие же безжизненные, с полопавшимися сосудами. Тэхён тут же отшатнулся и снова повалился на пол, с ужасом смотря на ещё одну ожившую покойницу. Его глаза шокировано расширились, когда та начала тянуть к нему тонкую дрожащую руку. – О-он-на… у-убьёт-т… т-теб-бя, – с очень большим трудом удалось выговорить ей. Её рука так и оставалась протянутой к Тэхёну. Опасливо тот поднялся, и его тут же чуть не вырвало. На её ладонях и пальцах он заметил тёмные следы разложения, сквозь которые начали проглядывать кости. Он попятился к двери, в неверии качая головой. Почему это вообще происходило с ним? – Он здесь! – вдруг завопила покойница, начав конвульсивно дёргаться, словно пыталась выбраться из петли. Глаза теперь горели диким огнём, но оставшаяся в них безжизненность делала их ещё более безумными. Тэхён больше не мешкал. Он рывком распахнул дверь и выбежал наружу. Он снова нёсся по дворцу, не разбирая дороги. Теперь он желал только одного: убраться из этого чёртового дворца как можно дальше. Завернув за очередной поворот, он вдруг заприметил знакомые до боли проходы. С трудом ему удалось сдержать победный клич. Он нашёл дорогу обратно! Теперь всё точно было хорошо. Он побежал к залу с личными покоями наложников. – Суа? Сольчжу? – громко позвал Тэхён своих придворных дам, не заботясь о том, что он мог разбудить всех остальных. Он только что пережил такой ужас, что перспектива перебудить весь дворец казалась сущей мелочью. Тэхён распахнул двери своих покоев, однако те оказались совершенно пустыми. Кроме того, создалось ощущение, что выглядели они несколько иначе. Но Тэхён от этой мысли тут же отмахнулся. Кругом всё ещё стояла темень, мало ли, что могло ему показаться. Однако ему нужна была хотя бы одна из его придворных дам. Просто чтобы убедиться, что он действительно теперь в безопасности. Нервно покусывая губы, Тэхён покинул свои покои. Там никого не было, на его крик никто не отозвался. Решив, что стоило проверить, были ли кто в общих покоях, он тут же побежал туда. – Суа! Соль… – Тэхён тут же запнулся, как только распахнул двери в общие комнаты. Первое, что он заметил, покои выглядели совершенно иначе. Не было более той уютной атмосферы, не было ковров и гор подушек, не было и полукроватей. Комната выглядела непривычно пустынной. Но вот то, что он заметил сразу после, снова заставило его почти потерять самообладание. Он не был в безопасности, ещё ничего не было кончено. Посередине комнаты была та женщина с перерезанным горлом и теперь выколотым Тэхёном глазом. Она не видела его, потому что держала за руку ещё одну женщину, которая отчаянно вырывалась. Заметив Тэхёна, она завопила: – Спаси меня! Я сделаю всё, что угодно, только спаси меня! Но её крики оборвались, когда первая женщина повалила её на пол и забралась на неё сверху. – Король мой! Он мой! – хрипло зарычала она и занесла над женщиной сверкнувший в лунном свете металл. Тэхён с ужасом осознал, что это была его собственная палочка для волос. С противным хлюпающим звуком она вонзилась в шею продолжавшей молить о помощи женщины, чьи крики потонули в подозрительном бульканье. Но другая женщина на этом не остановилась. Она вонзала в бедняжку палочку вновь и вновь, разбрызгивая вокруг себя кровь. И свою, и её. Тэхён с ужасом смотрел на происходящее. Он не мог пошевелиться, не мог издать не звука. Казалось, его полностью парализовало от страха. По его щекам катились слёзы, но он совершенно не замечал их. Он лишь беспомощно наблюдал, как его же палочкой для волос жестоко расправлялись с ни в чём не повинной женщиной. Та уже не подавала признаков жизни, но удары не прекращались. Тэхён не удержал громкого всхлипа. Женщина тут же замерла. Она резко обернулась к Тэхёну. Её рот изогнулся в кривой, зловещей улыбке. Острые зубы, выглянувшие из-под её губ, тоже оказались вымазаны в крови. Медленно та поднялась, продолжая сжимать в когтистых руках палочку для волос. Она направилась к Тэхёну, который так и продолжал молча давиться слезами. Он не мог пошевелить и пальцем и от этого его паника становилась всё сильнее и сильнее. – Пожалуйста, не надо, – с трудом удалось выдавить ему сквозь слёзы, когда женщина подошла к нему вплотную. Повеяло сильным холодом. Словно издеваясь, женщина приподняла подбородок Тэхёна так, чтобы тот мог заглянуть в её мёртвые налитые кровью глаза. Тэхён лишь продолжал молча плакать. От страха, от бессилия. Он был загнан в ловушку и из неё не было выхода. Он не мог сбежать отсюда, ему лишь оставалось принять собственную смерть. Вдруг последовал резкий толчок. Тэхёна толкнули на пол. Он зажмурился от боли, когда ударился о твёрдый пол спиной и затылком. Он хотел было приподняться, но женщина уже оказалась над ним. Её рот искривился в отвращении, она занесла над ним палочку. – Убирайся отсюда! Тэхён зажмурился. Раздался чей-то крик. Жёсткое приземление на что-то твёрдое и последовавшая за этим резкая боль в правом плече, разбудили Тэхёна. Тот тут же подскочил, дико озираясь по сторонам. В покоях было темно, но это абсолютно точно были его покои. Но в голове его билась только одна мысль: он должен убраться отсюда. Неважно как, главное, чтобы это произошло как можно скорее. Он вскочил на ноги, едва не спотыкаясь, когда одеяло запуталось в ногах. Кое-как ему удалось выпутаться и отбросить его в сторону. У него не было на всё это времени. Он должен был бежать, бежать отсюда. Тэхён бросился к сундукам со своими вещами, начиная складывать всё, что попадалось под руку. Но всё просто падало на пол из его дрожащих ладоней. После ещё двух неудачных попыток, Тэхён просто откинул свои вещи в сторону. Он лишь метнулся к шкатулке с украшениями, высыпая все на пол. Его интересовало только одно: серебряная палочка для волос в виде веточки бамбука. Тэхён сразу схватил её, потом подбежал к одному из сундуков, на крышке которого до сих пор лежала накидка Юнги. Он набросил её на себя, спрятал палочку за пазуху и бросился вон из покоев. Как он и предполагал, ещё была глубокая ночь, так что рядом с его покоями никого не было. Оно и хорошо. Если он хотел убраться отсюда, то попадаться кому-то на глаза было нельзя. Самая главная проблема заключалась теперь в том, как ему надо было найти отсюда выход. Тэхён раздражённо зашипел. Об этом надо было подумать вообще в тот самый день, как он оказался в этом рассаднике змей. Он почти отчаялся, когда его вдруг осенило. Один из проходов рядом с залом короля вёл как раз в открытую часть дворца, а там должен был быть и сам выход наружу. Конечно, с учётом того, как их охраняли, могли возникнуть проблемы с тем, чтобы беспрепятственно проникнуть на территорию внешнего двора. Вот только то, что он заблудился и ходил по тем коридорам, куда без сопровождения ходить было уже нельзя, Тэхён сделал вывод, что, возможно, сейчас отсутствие каких-либо происшествий расслабило всех настолько, что ему удастся проскочить мимо всех постов охраны. А тёмная накидка Юнги как раз поможет ему не выделяться слишком сильно. Тэхён направился в сторону залов короля. Стараясь быть как можно тише и незаметнее, Тэхёну удалось не только отыскать нужный проход, но и поняв, что тот сейчас был полностью свободен, покинуть внутренний двор. Тэхён оказался в здании, где проводились встречи с министрами и чиновниками. Немного поплутав, он нашёл тронный зал, который выглядел столь же внушающе, как и в тот раз, когда Намджун привёл его сюда впервые. Впервые Тэхён не проявлял никакого интереса к тому, что его окружало. Сейчас он хотел только выбраться отсюда любой ценой. Покинув тронный зал, он оказался на вымощенной камнем дорожке, которая вела прямиком ко главному входу. Вот только уже отсюда Тэхён видел, что тот был закрыт, а рядом был пост охраны. Те, видимо, заснули, раз не заметили его. Вот только это обстоятельство ему вообще никак не поможет: в одиночку открыть ворота ему не удастся. А ждать утра было бессмысленно и нецелесообразно. Как только ворота откроются ему будет закрыт путь обратно. Чувствуя возрастающее чувство отчаяния, Тэхён огляделся вокруг. Дворец был отгорожен сплошной стеной, но это же не означало, что шансов перелезть через неё не было совсем. Нужно было лишь найти подходящий участок. И он оказался прав, если пройти чуть правее, то рядом со стеной обнаружилась пара пристроек, по которым вполне можно было забраться наверх. – Эй, ты кто такой?! – вдруг раздался за спиной резкий голос стражника. Тэхён выругался себе под нос. В поисках подходящего места он совершенно потерял бдительность. Всё же далеко не все спали ночью, и ему стоило помнить об этом, если он хотел уйти незамеченным, но делать было нечего. Тэхён даже не стал оглядываться, кто его окликнул, и просто припустил в сторону своего призрачного спасения. Паника вновь начала подступать к горлу, перекрывая воздух. Но Тэхён слишком сильно хотел жить, чтобы позволить чему-то подобному его сейчас остановить. Крики стражников позади него, количество которых с одного резко увеличилось, лишь подстёгивали. Пожалуй, ещё никогда в жизни ему не приходилось бегать так быстро. Разбег позволил ему с достаточной силой оттолкнуться от земли, чтобы зацепиться за крышу невысокой пристройки. С большим усилием ему удалось подтянуться выше. Сейчас он отчаянно ругал себя за то, что так и не начал тренироваться, хотя обещал себе решить этот вопрос. Тэхён было закинул одно колено на черепичную крышу и уже подтягивал второе, когда кто-то из подбежавших стражников грубо дёрнул его вниз. Тэхён пытался за что-то зацепиться руками, но лишь оцарапал о грубый материал ладони. Стражник дёрнул снова, и Тэхён повалился вниз. С силой он ударился о пыльную землю теперь уже левым плечом и тут же закашлялся, когда немного песка попало в рот. Стража тут же дёрнула его вверх. – Заприте его, – бросил один из стражников. – Сообщите Его Величеству, что на территории был пойман шпион. Что? Тэхён отчаянно замотал головой и начал активно вырываться. – Я не шпион! Нет, подождите, произ… Конец фразы оборвался, когда щёку Тэхёна обожгло болью. Он в неверии уставился на стражника, который только что осмелился… ударить его? – Надо же, заткнулся, – пренебрежительно усмехнулся он и обратился к тем, кто держал внезапно осевшего в их руках Тэхёна. – Увести. Лишь на полпути первый шок Тэхёна прошёл. Никогда в жизни, ни разу, ни при каких обстоятельствах его не били. Родители и учителя могли ругаться на него сколько угодно, однако и речи быть не могло о телесных наказаниях. Его отец свою позицию по этому вопросу обозначал весьма чётко. Поэтому сейчас Тэхён едва ли мог поверить в то, что только что произошло. Его ударили, его действительно ударили. Его, дворянина, королевского супруга, ударили… Впрочем, сейчас и те, кто тащил его неизвестно куда, тоже с ним особо не церемонились. Когда Тэхён пару раз споткнулся, они даже не дали ему возможности подняться, а продолжили волочить прямо по земле. После его с такой силой затолкнули к какую-то комнату, что Тэхён почти отлетел до дальней стены. Дверь захлопнулась. Секунда ушла на то, чтобы осознать, где он оказался. Он тут же вскочил на ноги и бросился к двери, заколотив по ней. – Выпустите меня! Эй! Постепенно его крики перерастали в рыдания. Паника билась внутри него, толкая его совершать то, что в здравом уме он никогда бы не сделал. Царапины на его ладонях болели и кровоточили, однако он вновь и вновь ударял ими по деревянной двери, сбивая кожу всё сильнее. Ощущение надвигающейся опасности усилилось. Тэхён дрожал всем телом, ему казалось, что вот-вот из темноты снова появится мертвенно бледное лицо, с кровавыми глазами и искривлёнными в злорадной усмешке губами. Тэхён упал на колени, сворачиваясь в клубок. Воздуха снова не хватало. Он отчаянно пытался вдохнуть, беспомощно скребя ногтям по полу и своей груди. В ушах громко стучала кровь, но за этим он до сих пор слышал истеричный крик женщины, приказывающей ему убираться отсюда. Тэхён в отчаянии зажимал уши, однако он продолжал слышать её. Это было невыносимо. Темнота незнакомого помещения лишь усугубляла его состояние. Его страх становился лишь сильнее. «Пожалуйста, кто-нибудь, пожалуйста, помогите мне…» Но никого не было. Здесь с ним никого не было. Лишь его страхи и его мысли. Он понятия не имел, сколько прошло времени. Понятия не имел, когда его истерика наконец утихла, и он просто остался лежать на полу, глядя как полоска солнечного света, проникавшего сквозь щель под дверью, медленно смещалась вбок. В помещении, где его заперли, не было окон, однако свет солнца местами пробивался, давая понять, что на дворе был уже день. Рядом с дверью стояла миска с рисом и стакан воды. Еду ему принесли некоторое время назад, однако у Тэхёна не было даже сил подняться, чтобы съесть хоть что-то. Он понимал, что ему стоило это сделать, поскольку было неизвестно, как много времени ему придётся провести здесь, прежде чем за ним придут. Он лишь надеялся, что в первую очередь обо всём доложат королю, и тот захочет увидеть некоего «шпиона» лично. Тогда была вероятность, что пытать его не станут. Он не знал, что с ним собирались вообще делать. Пока что с ним никто не разговаривал, пришли лишь раз, чтобы принести еды, однако его вопросы проигнорировали полностью. Сам Тэхён, когда пришёл в себя достаточно, чтобы оценить окружающую обстановку, чуть не словил ещё один приступ паники: до него начало доходить, что произошло. В замешательстве он оглядывал маленькое помещение, в одном углу которого он разглядел кучу соломы, использовавшуюся, видимо, для сна. А потом он обратил внимание на то, как выглядел сам. Недоумённо хмурясь, Тэхён разглядывал свои нижние одежды, на которые он накинул только накидку Юнги. Волосы были распущены и взлохмачены. Местами они некрасиво свалялись так, что на расчёсывание точно уйдет много времени. Впрочем, куда больше его волновало отсутствие обуви. Он был лишь в белых шёлковых носках, на которых даже в полумраке комнаты было видно пятна от земли, а в некоторых местах виднелись дырки. Всё же для бега на скорость по голой земле те предназначены не были. Вот только Тэхёна больше беспокоил другой вопрос: с чего он вдруг вообще решил, что должен сбежать? В попытке ответить на свой вопрос он начал воскрешать в памяти весь вчерашний день, чтобы понять, что привело его к такому исходу. Он помнил, в каком ужасе был от чаши с водой, когда решил, что Чимин приказал что-то добавить туда, как закинул куда-то гребень, который он ему передал. Помнил, как немного заблудился и как снова встретил тех двух евнухов, которых видел ещё тогда, когда только появился во дворце. Он помнил, как сильно его напугали их слова, однако каким-то чудом ему удалось добраться до своих покоев… А что же женщина? У Тэхёна ушло ещё какое-то время на то, чтобы признать, что покойница была не более, чем сном. Пусть и до жути реалистичным. Видимо, этот сон и напугал его до такой степени, что после он совершенно не контролировал ни себя, ни свои действия. Даже то, как он оказался на территории внешнего двора, было для него загадкой. Он не помнил практически ничего! Лишь какие-то проходы и коридоры, попытки быть незаметным… Это были лишь перемешанные между собой образы, и ничего конкретного. Сейчас он даже начал сомневаться, что вообще покинул внутренний двор. Если под влиянием паники он попытался сделать такую глупость, то полагаться на свои остаточные воспоминания было нельзя. Те вряд ли были правдивы. Едва перебирая ногами, Тэхён всё-таки перебрался на солому и прихватил с собой миску с рисом и стакан. Кусок в горло не лез, но тем не менее он заставил себя съесть всё, что принесли. Он был не в том положении, чтобы выбирать. Ему вообще кроме этого могли больше ничего и не принести, и что-то ему подсказывало, что силы ему ещё понадобятся. Впервые за всё это время, что он находился во дворце, он даже не потрудился проверить еду на наличие яда. Доев, Тэхён устало отодвинул от себя миску. Воду он решил всю не выпивать, чтобы что-то осталось на потом. Он устроился на соломе. Сперва он безуспешно пытался заснуть, однако очень быстро сдался, и его мысли полностью захватили его измученный разум. Вновь и вновь он возвращался к образу из его сна. Никогда прежде его сны не были настолько яркими. Он давно проснулся, вот только всё ещё помнил свой сон до мельчайших деталей. Вообще, что-то похожее с ним происходило, когда рассказы его сестёр про очередную загубленную душу оказывались слишком красочными. У его сестёр был талант рассказывать истории ярко и подробно, а Тэхён мыслил образами, так что в какой-то степени он и правда был идеальным слушателем, потому что он не просто слышал, что они рассказывали, он видел. Видел всё, что они описывали, а потом видел это снова, но уже в своих кошмарах. Вероятно, женщина, которая убила его во сне, была Ан Нахён. Та самая, которая ради власти, убивала всех, кто попадался на её пути. Вряд ли она действительно выглядела так, как в его сне, однако его воображение в любом случае справилось просто превосходно: Тэхён голову от страха потерял. Он припоминал, что его сёстры что-то про её смерть рассказывали. Вроде как это был бунт, во время которого другие наложницы за волосы выволокли её из личных покоев и перерезали ей горло прямо у ворот дворца. Тело сначала выбросили где-то за пределами дворца, однако немногочисленным слугам, которые так и остались верны ей, удалось её тело отыскать и кое-как похоронить его. Сёстры тогда обратили внимание на то, что похоронена та была не по всем правилам, а значит её душа так и не упокоилась и продолжала бродить по дворцу. Те верёвки, что были на ней использовались для покойников. Когда тех заворачивали в погребальные покрывала, то обязательно перевязывали пеньковой верёвкой, но если ритуалы были соблюдены кое-как, то было ясно, почему верёвка на ней была, а покрывал – нет. Не знал он, кем были две другие девушки. И если фигура Ан Нахён была очень видной, и его сёстры до безумия обожали рассказывать истории именно про неё, то вот имена её многочисленных жертв Тэхён уже не запоминал. Да и толку от этого не было ровным счётом никакого. Перед лицом снова возник образ Ан Нахён. Тэхён поёжился, плотнее кутаясь в накидку Юнги, которую так и не вернул ему, а тот и не настаивал. Однако это обстоятельство снова заставило его начать задаваться вопросом о том, что его так сильно изменило. Как в нём начали проявляться те черты, которых не было никогда? Можно, конечно, было оправдать себя тем, что он и в условиях оказался в таких, в которых не был прежде ни разу. Сложно было оставаться собой. И вот тут он даже немного приподнялся на руках, удивлённо глядя прямо перед собой. До него постепенно начал доходить смысл слов Хосока. Полноценный разговор по душам у них случился спустя пару дней после того, как Намджун пытался выяснить, что происходило с Тэхёном. Он тогда заглянул в библиотеку, чтобы покопаться в архивах. Это было одно из заданий, которые он получил от учителя О, с которым он разбирал «Книгу документов». Но как только он вошёл, то сразу же заметил Хосока, который что-то записывал, сидя за одном из столов. Они только приветственно кивнули друг другу и каждый занялся своим делом. Однако какое-то время спустя, когда Тэхён со страдальческим видом пытался разобраться, какое событие за каким следовало и параллельно делал заметки, чтобы потом не запутаться, Хосок вдруг отложил кисть в сторону и принялся оглядывать то, что записал. Однако Тэхён перевёл на него взгляд, когда шорох бумаги стих, а сам он дальше зачем-то неподвижно сидел за столом, и невольно вздрогнул, заметив на себе его взгляд. Несмотря на всю свою красоту, Хосок умел нагонять жути. В такие моменты Тэхён каждый раз радовался, что служба в армии ему не светила, не хотелось бы ему оказаться под командованием такого человека. Вряд ли тот был каким-то отпетым злодеем, который с огромным удовольствием издевался бы над своими подчинёнными, но вот одарить взглядом, от которого душа в пятки уходила за какую-нибудь ошибку… Почему бы и нет. Хосока он и без этого побаивался. Поэтому когда тот неожиданно с ним заговорил, Тэхён тут же перестал шуршать страницами книг и притих. – Когда меня впервые привели во дворец, я был в ужасе, – вдруг произнёс он, отрешённо глядя куда-то поверх плеча Тэхёна, который с расширившимися глазами уставился на него. – Сам понимаешь, будучи воином, мне очень тяжело признавать это. Вот только и упрямиться абсолютно бесполезно. Дворец в принципе место, не располагающее к упрямству. Чем быстрее ты смиришься со своей участью, тем легче для тебя будет жизнь. Именно это мне и твердили те, кто продал меня в этот дворец, – Сердце Тэхёна пропустило удар. Он не был уверен, что хотел во всех подробностях услышать о том, с чем пришлось столкнуться Хосоку и Чимину. Лишь при мысли об этом в Тэхёне поднималось непонятное чувство вины. – Моя страна пала, я не смог защитить никого, кто был мне дорог, а меня продавали во дворец. И даже не для простой тяжёлой работы, а в постель самого короля! Меня! Того, кто должен был стать генералом. Тэхён нервно сжал пальцы на листе, где делал пометки. Он не знал, как ему стоило реагировать на чужие откровения. Тем более о того, от кого он их меньше всего ожидал услышать. Использовать с ним ту же тактику, что и с Чонгуком и изображать из себя ужасно занятого человека, казалось бессмысленным. По Хосоку было видно, что того таким дешёвым трюком не провести. Если в случае с Чонгуком он играл на свойственной тому скромности, то Хосок был воплощением уверенного в себе человека, который точно не станет тратить время на его паршивую актёрскую игру. Одного взгляда было достаточно, чтобы Тэхён и думать об этом забыл. – Его Высочество Ким Сокджин сказал, что Его Величество был готов вас отпустить, – сдержанно произнёс Тэхён, пытаясь определить, как лучше стоило с ним выстраивать диалог. – Да, это так, – кивнул Хосок и перевёл взгляд на Тэхёна, который от этого занервничал ещё больше. В воздухе явно ощущалось напряжение. – Но вы остались, – констатировал очевидный факт Тэхён. – Верно. И знаешь, чьё это было решение? – Хосок вскинул бровь, продолжая пристально смотреть на Тэхёна. Тут он наклонился поближе и, словно рассказывая чей-то секрет, ответил на свой же вопрос. – Моё. – Вы влюбились, – вспомнил слова Сокджина Тэхён. Хосок усмехнулся уголком губ и откинулся обратно. Улыбка не коснулась его глаз. – Не только. Одной влюблённости недостаточно, чтобы отказаться от такого будущего, – Тэхён непонимающе нахмурился. Тогда Хосок, заметив молчаливый вопрос в его глазах, пояснил. – Я понял, что меня ввели в заблуждение мои собственные мысли. Тэхён продолжал хмуриться. Он решил, что позже обязательно подумает о том, зачем Хосоку был нужен этот разговор, а он точно делал это не просто так. Пока он пытался понять, что тот пытался ему сказать. О каком заблуждении шла речь? Было непонятно, относилось ли это к тому, что он заблуждался в том, что военная карьера – это то, что ему было нужно от этой жизни, или же речь шла про то, что решение оказаться здесь, было его собственным заблуждением, если сначала он предполагал, что сможет жить как обычный наложник. Снова вспомнились слова Сокджина. – Вы продолжаете тренироваться и тренируете королевскую стражу, – озвучил он то, что ему до сих пор казалось чем-то поистине невероятным. Мало того, что тот был воином, так ещё и прибыл из другого государства. Намджун, видимо, был больше, чем просто уверен в чужой преданности, раз позволил обучать своих же стражников. – Тренирую, – кивнул он. Тэхён думал, что тот продолжит свою мысль, однако тот молчал, глядя на него. Он ждал, когда Тэхён спросит его сам. Тэхён недовольно поджал губы и постарался сдержать недовольный вздох. – Разве это не является прямым доказательством того, что это место отбирает у вас свободу и будущее? – спросил Тэхён, выполняя чужую прихоть. – Вовсе нет. Рассказать почему? – Тэхён едва удержался от язвительного «Нет». Он понимал, что Хосоку не был интересен его честный ответ. Он был всё равно рассказал, вне зависимости от того, хотел этого Тэхён или нет. Хосок не из тех, кто смущался и не из тех, кого волновали чьи-то желания, если он считал нужным что-то сделать. И прямо сейчас он подтверждал все догадки Тэхёна, которые он делал, наблюдая за наложниками и за ним в том числе. – Я хотел служить в армии, это было моей целью, а защищать тех, кто мне дорог, было моим желанием, но вот идея о том, что я должен был обязательно стать генералом принадлежала не мне. Впервые об этом заговорил мой отец, а потом подхватила и вся семья. Они ждали от меня высоких результатов и разочаровывались, когда их не получали. Пока я буквально убивался ради их мечты, я и не замечал, как трачу своё драгоценное время. Я понял это лишь здесь, когда необходимость кому-то что-то постоянно доказывать отпала полностью. Его Величество не волновало, смогу ли я дослужиться до генерала, его лишь волновало моё счастье, моё благополучие. Вместо этого он предложил мне другой вариант, – Хосок сделал паузу, улыбаясь воспоминаниям прошлого. Когда он говорил о своих родителях, то в его голосе отчётливо звучала горечь, однако, как только в истории появился Намджун, горький тон сменился нежностью и глубокой привязанностью к тому, кого он любил всем сердцем. – Тот, который учитывал моё желание. Помнишь, какое? – Защита, – тут же ответил Тэхён, даже не обратив внимания на ещё один раздражающий вопрос. Хосок сделал неопределённое движение ладонью, словно говоря: «Ну, вот видишь». Однако вслух произнёс совершенно другое: – Сейчас я полностью доволен своей жизнью. – Рад за вас, но причём здесь я? – Тэхён даже не солгал. Он действительно был рад слышать, что история Хосока и Чимина завершилась так хорошо, ведь далеко не всем удалось спастись. Наверняка многие жители павшего королевства потеряли всё. Хосок и Чимин тоже, конечно, однако взамен они смогли приобрести что-то большее, что-то, что позволило им начать новую жизнь, где они не были лишёнными всех прав пленниками. Они были любимы. Тэхён всё видел. Он видел, как смотрел на каждого из своих супругов Намджун, как он касался их всех. Намджун был нежен не только с ним, он был таким со всеми. Если и были какие-то различия в поведении в зависимости о того, с каким из наложников он общался, то они были весьма незначительны. И Тэхён уже успел обратить внимание, что такие изменения не показывали, кому Намджун благоволил больше, а скорее соответствовали особенности каждого из них. Намджун мастерски находил общий язык с новыми людьми, благодаря чему с каждым из своих супругов ему удалось установить крепкую духовную связь. Даже с Тэхёном, который по сравнению со всеми остальными находился во дворце всего ничего. Вот только ничего из этого и правда не объясняло, к чему ему надо было знать, через что пришлось проходить Хосоку. – Ты так и не понял, да? – Тэхён недовольно поджал губы, услышав в чужом тоне то ли откровенную насмешку, то ли разочарование. – Что ж, объясню проще: не имеет значения, что или кто привёл тебя во дворец изначально. Значение имеет лишь то, почему ты тут остался. Король дал тебе выбор, и ты его сделал. – Далеко не все решения, которые люди принимают, могут быть верными, – В этот раз Тэхён даже не поднял на него глаз. Он начинал злиться. – Да, это так. Вот только я знаю, что в этом решении ты был уверен, – убеждённо произнёс Хосок, и Тэхён теперь уже в открытую наградил его раздражённым взглядом. – Откуда вам об этом знать. Вас даже там не было, – огрызнулся он. Тэхён старался успокоиться, если он сейчас потеряет самообладание, он потеряет своё лицо. Допустить этого было нельзя. – Не было. Вот только я знаю короля и знаю, что Его Величество никогда бы не поставил печать на своём указе, если бы уловил хотя бы тень сомнения. Так что ты знал, что делал, когда давал своё согласие, – голос Хосока звучал раздражающе невозмутимо, словно он специально вывел Тэхёна на эмоции и теперь наслаждался результатами своих трудов. – А если у меня не было иного выбора? – выпалил Тэхён. Хосок был несправедлив, он чувствовал это, но не знал, как выразить это так, чтобы не звучать, как глупый юнец, коим сейчас и ощущал себя под тёмным тяжёлым взглядом другого наложника. – Он у тебя был, – резко ответил Хосок. Он всё ещё был спокоен, однако в его голосе прорезались стальные нотки, от которых по спине Тэхёна пробежали мурашки. – Ты мог рассказать обо всём королю, но предпочёл покрывать тех, кто решил тебя использовать в своих целях. Опасно становиться жертвой чужих мечт и целей. Так ты лишь потеряешь того единственного, кто всегда рядом с тобой, того, кто всегда будет на твоей стороне. Это ты сам. – Вы ничего обо мне не знаете, – защищаясь, ответил Тэхён. – Нет смысла отмахиваться от того, что у тебя и самого вызывает подозрения. Нет смысла оправдывать тех, кто так с тобой поступил. Так ты проиграешь лишь самому себе, – безжалостно ответил ему Хосок и, не дожидаясь ответа Тэхёна, убрал исписанный лист, поднялся и покинул библиотеку. Но перед самым выходом он замедлился и негромко бросил через плечо. – Ты уже проигрываешь. Двери с лёгким шорохом захлопнулись. Раздражённый, Тэхён швырнул свою тетрадь с записями туда, где несколько минут назад сидел Хосок. Тогда он воспринял его слова, как очередную угрозу, попытку убедить его в том, что ему не было места в гареме, однако теперь они представали в совершенно ином для него свете. Его родители хотели, чтобы он стал наложником короля, а Тэхён в стремлении угодить им потерял прежнего себя. Сейчас он сам себе был противен. Его с самого начала разрывало от противоречий, и уже тогда он должен был это заметить. Даже сейчас он кутался в накидку Юнги, в то время как чай, который приносил ему Чонгук, раз за разом выливал. Гребень, который подарил ему Чимин, он тоже отверг. Тогда почему же накидка Юнги возвращала ему утраченный покой, а не заставляла задыхаться от очередных приступов паники? Тэхён поднёс к глазам часть тяжёлой дорогой ткани. Та теперь тоже была покрыта землёй и песком, но, кажется, она порвана не была, хотя в темноте ему было видно не очень хорошо. Тэхён бы точно расстроился, если бы она оказалась повреждена. Несмотря на его недоверие к супругам Намджуна, Тэхён очень дорожил этой накидкой. Каждый раз проходя мимо неё, он сперва думал, что её надо было вернуть, но в следующий миг он решал, что сделает это чуть позже. Временами он задумчиво водил пальцами по тёмно-синей ткани, снова возвращаясь мыслями к тому дню, когда она оказалась у него. Тэхён не знал, что именно толкнуло Юнги проявить к нему сочувствие, однако позже он осознал, что так и не поблагодарил его. Юнги не только не стал высмеивать его, но и не стал об этом кому-то рассказывать, оставив произошедшее только между ними. Тэхён помнил, что в тот день он ещё и сделал всё возможное, чтобы того никто не увидел. Что уж говорить про то, как заботлив он был после, когда проводил в покои, переодел и уложил отдыхать. За всё это время Юнги был немногословен, он только отдавал краткие приказы, которые Тэхён безропотно выполнял. После он побаивался, что тот решит устроить ему допрос, чтобы выяснить, что с ним случилось в тот день, ведь – и Тэхён абсолютно был уверен в этом – он услышал от Сокджина и Хосока о неожиданном побеге и вполне мог сделать парочку выводов. Ни одним из своих соображений Юнги не поделился. Тэхён даже думал, что Юнги удивительно безэмоционален и в принципе не мог показывать хоть что-то кроме привычного всем скучающего безразличия, а потом он увидел его и Намджуна вместе. Это произошло совершенно случайно, когда он вышел из своих покоев, чтобы немного пройтись, а его служанки позже сообщили бы об этом Сокджину, который беспокоился, что он никуда не выходил. Они были одни в беседке. Они стояли друг к другу так близко, что между ними почти не осталось свободного места. Намджун что-то негромко говорил Юнги, наклонившись поближе к его уху, а тот, зардевшись, смотрел на их переплетённые пальцы и счастливо улыбался. Тэхён так и споткнулся на ровном месте, как только заметил его улыбку. В принципе их вид вдвоём так взволновал Тэхёна, что он ещё долго не мог выкинуть это из своей головы. В своей привычной манере Намджун мягко обхватывал пальцы Юнги, которые не были столь же миниатюрными как у Чимина, но даже так это выглядело так волнующе, что у Тэхёна каждый раз перехватывало дыхание. Отсюда, наверное, возникал закономерный вопрос: ревновал ли Тэхён? Что ж, он и сам поначалу не был уверен. Само собой, идя во дворец он осознавал, что король никогда не будет принадлежать ему одному (на тот момент он вообще надеялся, что король будет принадлежать кому угодно, только не ему). Но даже в нынешней ситуации у Тэхёна не возникало непреодолимого желания разделаться с другими наложниками. Наоборот, ему хотелось одновременно оказаться как на месте Юнги, так и на месте Намджуна. Неизвестно почему, но Тэхёна тянуло к другим наложникам, несмотря на всё его недоверие к ним, на страх, что те ждут подходящего момента, чтобы убрать его с дороги. Он боялся их, он восхищался ими. Тэхёну казалось, что он был готов отдать всё, лишь бы получить шанс стать хотя бы друзьями. О, как же он иногда завидовал Намджуну! Отхватить себе столько шикарных мужчин ещё умудриться надо было. Вот только он мог даже не мечтать о чём-то большем. Тем более сейчас, когда он своими же руками загубил всё. Тэхён сильно сомневался, что Намджун станет слушать его оправдания. Если ему вообще позволят встретиться с ним лично. Стража решила, что он был шпионом и именно так о нём заявят и королю. Его пропажу уже должны были обнаружить, а значит, также сделали выводы и о том, что пойманный «шпион» был одним из исчезнувших королевских супругов. Тэхён со стоном закрыл лицо руками, когда он вспомнил, что сказал ему Намджун в тот день, когда даровал ему титул. Он обещал Намджуну, он поклялся, что никогда его не предаст, но вот его попытка побега говорила об обратном. Никто не станет слушать, что Тэхён был просто не в своём уме, когда в спешке покидал покои. Да он же даже не помнил, как именно он это сделал! Против него играло то, что никаких убедительных доказательств его невиновности не было. Лекарь Хан знать не знал о его хронической бессоннице и головных болях, так что он точно не смог бы ему как-то помочь. Хотя сам факт, что Тэхён просто не был в состоянии нормально проспать всю ночь, если рядом с ним не было Намджуна, уже был ярким свидетельством его нестабильного состояния, под влиянием которого он мог сделать вообще, что угодно. Например, попытаться утопиться в том озерце, у берегов которого состоялась его первая встреча с Намджуном. Даже та подушка, которую он всегда обнимал во сне, его не спасала. Не спасало ничего. Тэхён смотрел, как солнечный луч наконец достиг дальней стены, начав приобретать оранжевый цвет. Вечерело. Он весь день провёл один, в маленькой душной комнате. К нему пришли лишь раз с едой. Больше не заглядывал никто, даже для того, чтобы забрать пустую посуду. Стакан с водой тоже опустел, хотя его он старался растянуть как можно дольше. Голосов за дверью слышно не было, не было видно и людей, которые бы проходили мимо его темницы. Так что Тэхёну лишь оставалось напряжённо прислушиваться к любому шороху, который мог бы оповестить его о гостях, но было тихо. Даже слишком. Лишь когда солнечный свет растворился в опустившихся сумерках, Тэхён услышал шаги. Он приподнялся, прижимаясь спиной к стене. Судя по всему, людей было несколько, однако как бы он не прислушивался, он не мог уловить никаких разговоров, которые могли бы дать хоть какую-нибудь подсказку. На висках выступил холодный пот, когда шаги остановились рядом с дверью, и послышался щелчок снимаемого замка. В ту же секунду дверь распахнулась и двое стражников, в мгновение ока подлетев к Тэхёну, подхватили его под руки. Взгляд Тэхёна упал на одежду стражников. Чтобы отличать тех, кто жил на территории внутреннего двора от тех, кто прислуживал на открытой части дворца, одежда придворных дам, евнухов и стражей немного отличалась. Если стражники с внешней стороны носили бирюзовые одеяния, то те, что находились во внутреннем дворе, – иссиня-чёрные. У тех, что пришли за ним, одежды казались полностью чёрными в сгустившемся полумраке позднего вечера. Это означало лишь одно: король знал, кого поймали сегодня на рассвете, а он, Тэхён, возможно, вот-вот в самый последний раз увидит короля. Сейчас самым главным было спасти свою жизнь, даже если это означало, что ему придётся покинуть его навсегда. Всё, что он пытался сделать, – это спасти себя. На нём не было греха. Что ж, оставалось надеяться, что сам Намджун поймёт, что у Тэхёна было не всё в порядке с головой. Тот всё равно уже начинал что-то подозревать, раз напрямую спрашивал его о том, что с ним творилось в последнее время.

༻✦༺ ༻✧༺ ༻✦༺

Стражники дотащили еле перебирающего ногами Тэхёна до покоев короля. Правду говорят, перед смертью не надышишься, и Тэхён совершенно не был готов столкнуться лицом к лицу с королём после всего того добра, что он от него видел. Лишь одно воспоминание о том, как Его Величество ласково проводил кончиками пальцев по линии челюсти прежде чем поцеловать, как нежно его обнимал, как преподносил очередное украшение, которое «так подходит твоим глазам», заставило Тэхёна в очередной раз горько сожалеть о своём поступке. Он не хотел этого, но разве кто-то оставил ему выбор? Так у него хотя бы был шанс сбежать. Даже несмотря на то, что все это закончилось полной неудачей. Совершенно не церемонясь, стража заталкивает в покои Тэхёна, ноги которого всё-таки подкашиваются, и он мешком валится на пол перед сидящим за своим столом королём. – Ваше Величество, наложник Ким по вашему приказу доставлен, – низко кланяется один из стражников. – Вы его обыскали? – Да, Ваше Величество, – тут же последовал мгновенный ответ. – Нашли только это, – стражник достал серебряную палочку для волос и подошёл к столу Намджуна, чтобы передать её. – Вы можете идти, – сухо бросил Намджун, и от одного лишь его тона Тэхёна пробрало холодом до самых костей. Он так и сидел на полу, низко опустив голову. Ему было страшно поднять глаза на него, страшно увидеть в любимых глазах гнев и разочарование. Стоило только дверям захлопнуться за стражей, как в помещении словно стало холоднее. Тэхён поёжился, комкая в расцарапанных пальцах покрывшиеся пылью одеяния, но в тот же миг он краем уха уловил пару вздохов. Он вскинул голову и заметил расположившихся с левой стороны на больших подушках наложников. Тэхён встретился взглядом с Сокджином, который лишь поджал губы, и, расстроенно покачав головой, отвернулся от него. Тэхён снова уткнулся глазами в пол и нервно покусывал и так уже давно потрескавшиеся губы. – Неужели тебе совсем нечего сказать? – вдруг разбил сгустившуюся тишину голос короля. И этого оказывается более чем достаточно, чтобы эмоции наконец-то взяли верх над измученным бессонной ночью Тэхёном, тело которого затрясло от давно сдерживаемых рыданий. – Мой король, пожалуйста, – с трудом выдавливает он, чувствуя, как от слёз начало щипать глаза. – Как ты мог так поступить? После всего того, что я для тебя сделал? Что тебе ещё было нужно? – в безмерно давящей тишине, окутавшей покои, голос короля казался раскатами грома, что накрывали страну в летнее время года. – Ваша благосклонность уже сделала меня самым счастливым человеком на свете, Ваше Величество. Если бы я мог желать чего-то, так это остаться в ваших объятиях до конца дней своих, – запинаясь, быстро заговорил Тэхён. Слёзы начали стекать по его щекам, но он не предпринимал никаких попыток стереть их, давая им разбиваться о деревянный пол. – К чему эти громкие заявления, если ты всё-таки решил меня предать? – вскинул Намджун бровь, абсолютно не впечатлённый его словами. – Стражников, которые тебя видели, пришлось перевести на службу во внутреннем дворе. Ты хоть понимаешь, какие у этого могут быть последствия? – Я не предавал вас, ни за что на свете я бы не стал вас предавать, прошу поверьте мне, – срывающимся голосом пытался оправдать себя Тэхён. И для него эти слова не были пустым звуком: даже если бы ему угрожали смертью, он бы никогда не смог навредить Его Величеству, слишком сильно он любил его. И любил так, как никого прежде в своей жизни. – Так значит это не ты решил совершить побег сегодня ночью? – почти с насмешкой спросил он. – Это был я... – Ты смеёшься надо мной? – Намджун ударил по столу. От неожиданности Тэхён вздрогнул: он ни разу ещё не видел, чтобы король был так зол, и от этого ему стало лишь страшнее. – Нет, я бы ни за что не осмелился... – всхлипнул Тэхён, всё же находя в себе силы, чтобы взглянуть на короля, который, в свою очередь, буравил его тяжёлым взглядом, нахмурив брови. – Тогда тебе лучше начать говорить, – сквозь сжатые зубы произнёс Намджун, чувствуя, что его терпение уже на исходе. – Я боялся. Боялся за свою жизнь, – выдавил Тэхён и обхватил себя руками за плечи, стараясь стать как можно меньше. – Боялся? О чём ты, чего тебе здесь бояться? – Намджун, казалось, был удивлён, услышав что-то подобное. Неудивительно – он сделал всё, чтобы обеспечить своим наложникам полную безопасность во дворце. Без его на то приказа никто не смел не то, что заговаривать с ними, но и смотреть на них лишний раз было себе дороже. Последний, кто осмелился беззастенчиво разглядывать его старшего наложника, а после и попытался втянуть в свои грязные дворцовые интриги, лишился глаз и был изгнан. Гарем был абсолютно неприкосновенен, и все знали об этом. Ни один из министров после того случая даже не пытался провернуть что-то подобное. Слугам же было строго-настрого запрещено обсуждать происходящее в гареме в каком бы то ни было контексте. И если во дворце появился кто-то, кто решил пойти против его, короля, приказа, то он должен немедленно выяснить, кто этот нарушитель. – Я должен был сбежать, иначе они убили бы меня, – голос Тэхёна к концу снова сорвался на рыдания и ему пришлось снова уткнуться глазами в пол. – Кто – они? Тебе кто-то угрожал? – Намджун всё же начал терять терпение, но теперь уже скорее из-за беспокойства за своего наложника. Никому не позволено нарушать порядок, который он установил в гареме, и если беднягу до такой степени запугали, что он решился на побег, то всё намного серьёзнее, чем он мог себе представить изначально. Заметив, как Тэхён бросил неуверенный взгляд в сторону других наложников, которых тоже обеспокоили его слова, судя по тому, как они неуверенно начали переглядываться, безмолвно спрашивая друг друга, сталкивался ли ещё кто-то с похожими угрозами, Намджун ободряюще кивнул ему: – Ты в безопасности здесь. Говори. – В безопасности ли? – Тэхён горько усмехнулся. – Один из ваших наложников постоянно пытается отравить меня, принося мне какой-то странный чай. – Что?! – в ту же самую секунду раздался резкий голос со стороны наложников. Чонгук, который до этого спокойно сидел, прижавшись к боку Чимина, тут же вскочил со своего места, в неверии глядя на Тэхёна. – Да как у тебя только язык повернулся обвинять меня в подобной мерзости! Ваше Величество, это всё наглая ложь! Я лишь пытался быть с ним дружелюбным, и любой здесь может это подтвердить… – конец предложения оборвал громкий всхлип. – Чонгуки, всё хорошо, мы знаем, что ты никогда бы так не поступил. Сядь обратно, прошу тебя, – послышалось ласковое воркование Чимина, потянувшего Чонгука обратно на подушку, которую они делили вдвоём. – Я согласен с Чимином, Чонгук ни за что не стал бы травить тебя. Объясни, с чего ты так решил? – спросил Намджун, отчасти чувствуя облегчение, ведь это означало, что это всего лишь дела гарема, а с этим справиться будет гораздо проще, даже если один его из наложников заявил о покушении на убийство. – Разве это не очевидно? – Тэхён даже немного подался вперёд, чтобы заглянуть Намджуну в глаза, в надежде, что тот увидит, насколько искренни его слова и эмоции. – Он постоянно пытался чем-то меня накормить, постоянно был чересчур дружелюбен. Разве это не подозрительно? – Я вёл себя так, потому что ты мне понравился, хотя прямо сейчас я даже видеть тебя не хочу! – зло выкрикнул Чонгук, пока его пытались успокоить, помимо Чимина, ещё и другие наложники. – Тихо, – властно бросил Намджун, желая дослушать Тэхёна до конца, даже несмотря на то, что его слова звучали для него слишком уж странно. – Ваше Величество… – умоляюще посмотрел на него Чонгук. – Успокойся, я тебе верю. – Наконец вздохнул Намджун, не планировавший изначально сразу же занимать чью-либо сторону, чтобы не допустить несправедливости; однако ему пришлось поменять все свои планы, когда к одному умоляющему взгляду добавился второй, Чимина. – Тэхён, почему тебе показалось такое поведение подозрительным? – снова обратил своё внимание на Тэхёна Намджун, мысленно надеясь на то, что предыдущие его слова не заставят того замкнуться в себе и не сказать больше ни слова. – Но это же гарем, – непонимающе проговорил Тэхён. – Мне это ни о чем не говорит. Объясни подробнее, – даже если внутренне Намджун отчасти был рад, что Тэхён продолжил говорить, он всё равно ничего не понимал. Тэхён снова отвёл глаза в сторону, не зная, как лучше описать ситуацию своему королю. Ему и правда всё казалось таким очевидным, как же человек, управляющий целой страной может быть так слеп? Разве все его наложники не соперничали друг с другом ради его внимания? Мило улыбались друг другу, а за спиной явно плели интриги против всех остальных. Вот только, как сказать об этом и не навлечь на себя гнев сразу всех обитателей гарема? Кто знает, как отреагирует король на нелицеприятную правду о своих возлюбленных, и как те отреагируют на то, что он разоблачит их всех. В конце концов, они, несмотря на конкуренцию, вполне могут забыть обо всех разногласиях на время и объединиться, чтобы избавиться от него. Что если он сам предложит им помощь в этом деле? Что если он сам им скажет, что мечтает убраться из дворца как можно скорее? Его семья уже получила за него деньги, и вряд ли их потребуют обратно. Немного воспрянув духом, Тэхён наконец утирает застилавшие его глаза слёзы и мысленно готовится к тому, что больше никогда не увидит милые сердцу глаза. Он должен это сделать, а иначе вся его дальнейшая жизнь превратится в сплошной кошмар, из которого он уже едва ли сможет выбраться. – Мой король, каждый в гареме, я уверен, предан вам всей душой и сердцем, однако далеко не все готовы со смирением принимать всё, что преподносит судьба. Далеко не все готовы принимать необходимость делить любовь всей своей жизни с кем-либо ещё. И как бы мне не хотелось скрыть это от вас, но те, кто влюблены в вас далеко не невинны, и точно также ради своей любви готовы пойти на многое. – Мне это просто кажется или он нас действительно в чём-то обвиняет? – непонимающе прошептал Хосок, плотнее прижимаясь к боку Юнги. – У него что, развлечение такое, клеветать на ни в чем не повинных людей? – тихо пробормотал Чонгук, исподлобья глядя на Тэхёна и недовольно сверкая большими черными глазами. Просто поразительно, как тот мог в одну секунду выглядеть, подобно невинному безобидному оленёнку, а в другую – обзаводиться тяжелой аурой, которая давила не хуже, чем недовольство самого короля. – Тише, дай ему договорить, – негромко попросил его Сокджин. – Ваше Величество, могу ли я спросить? Намджун медленно перевел взгляд на Cокджина. По его лицу сложно было понять, о чём тот думал. Непонятно, верил ли он Тэхёну или же нисколько не сомневался в своих супругах, но было очевидно, что, к счастью, для всех, король пока не спешил делать какие-либо выводы. Не стал даже прерывать Тэхёна, который по мнению Сокджина нёс самый настоящий бред, не имевший к реальности никакого отношения. – Спрашивай, благородный супруг Ким – наконец кивнул ему Намджун. Сокджин с благодарной улыбкой кивнул в ответ и повернулся к Тэхёну: – Молодой господин Ким, если я правильно понимаю суть ваших рассуждений, то вы утверждаете, – если Сокджин и заметил, как неуютно поежился от официально-холодного тона Тэхён, то не стал заострять на этом внимание. Как бы Тэхёну не казались дружелюбные речи наложников попытками загнать его в ловушку и уничтожить, к ним он привык намного больше. Что уж говорить про то, каким отстранённым сейчас казался главный наложник, на лице которого прежде всегда была улыбка. – Что каждый в гареме Его Величества повинен в попытках избавиться от соперников. – А разве это не так? – И я полагаю… что? – Сокджин, не ожидавший, что его прервут, запнулся на середине предложения и вдруг пристально вгляделся в лицо Тэхёна, которое не выражало ничего, кроме… Словно не веря своим глазам, Сокджин поднялся со своего места, в несколько широких шагов добрался до Тэхёна и одним слитным грациозным движением опустился на пол рядом с ним. Всё это время Сокджин продолжал внимательно вглядываться в глаза Тэхёна. … искреннего непонимания. В глазах Сокджина мелькнуло нечто похожее на сочувствие. – Ох, ребёнок… – тихо выдохнул он, кажется, начиная догадываться. – В чём дело? – тут же вмешался Намджун, обеспокоенно переводя взгляд с одного на другого. – Ваше Величество, – обернулся к нему Сокджин, – пожалуйста, мне нужно всего лишь несколько минут. – С этими словами он повернулся обратно и осторожно обхватил ладонями щёки застывшего Тэхёна. – Неужто ты думал, что кто-то из нас ревнует тебя к Его Величеству? Дорогой, когда я говорил, что наш гарем не похож на гаремы других правителей, я не имел в виду наше скромное количество или географическое положение. – Тогда что это? Разве вы не испытываете желания избавиться от ещё одного соперника? Краем глаза Тэхён уловил движение – король поднялся из-за стола, но его внимание привлек тихий смех Сокджина, который прозвучал непривычно мягко и низко. – Я говорил про отношения между нами всеми. Никто из нас не ревнует короля к тебе, скорее уж наоборот. На этих словах глаза Тэхёна расширились. Он же не ослышался? Главный наложник действительно сказал то, что сказал? Или речь шла о чём-то другом? А может он так шутит странно? Обычный смех так у него точно странный. Судя по всему, все его вопросы так ясно отражались на его лице, что Сокджин решительно вскинул голову и произнёс: – Раз уж ты всё ещё не понимаешь или отказываешься понимать, то разреши мне показать тебе. Тэхён только и успел что кивнуть, когда к его губам прижались мягкие полные губы Сокджина. Но на этом он не остановился, и следующий поцелуй оставил на его щеке, кончике носа, лбу, перемежая это все тихими комментариями. «Такой прекрасный», «мы бы никогда не стали желать тебе зла», «мы бы хотели, чтобы ты проводил с нами больше времени, а не запирался в своих комнатах в одиночестве», «ты нам так нравишься». Сокджин остановился лишь тогда, когда Тэхён вдруг начал заваливаться назад. – Тэхён! – испуганно воскликнул он, ловя его. С другой стороны от него тут же оказался король, поддерживая его со спины. – Тэ, что с тобой? – взволнованно спросил он, пока остальные наложники повскакивали со своих мест, чтобы подойти к ним поближе. – Я в порядке, – промямлил он, – кажется, я на секунду забыл, что надо было дышать… Сокджин тихо фыркнул и, обхватив руками талию Тэхёна, игриво спросил: – Неужели я настолько неотразим, что ты совершенно потерял голову? – а потом, повернувшись к королю, добавил. – А я говорил вам, Ваше Величество. В этом мире нет человека более красивого, чем я. Уверен, даже вам не удалось довести его до обморока. – Конечно, ты самый красивый, любовь моя, – тут же согласился Намджун. – Я до сих пор помню, как отреагировал Чимини, когда ты его впервые поцеловал. – О боги, нет! Я же просил не вспоминать об этом, – застонал Чимин, закрывая лицо руками под смех других наложников. Всё это время Тэхён отчаянно краснел, не привыкший к такому вниманию. И если постепенно смущение от присутствия рядом короля его всё же оставило, то наличие теперь рядом ещё пятерых людей, которые, возможно, особенно если верить словам Сокджина, заинтересованы в нём в том же ключе, словно отбросило его на несколько месяцев назад, когда он появился здесь впервые. И всё бы ничего, вот только происходящее всё равно едва ли вязалось с его представлениями о том, как живут наложники короля. Разве все они не принадлежат одному только королю? Как такое возможно, чтобы наложники состояли в романтических отношениях и друг с другом тоже? – Но… разве… – всё же решил попробовать озвучить свои сомнения Тэхён, но остановился, не уверенный, может ли он вообще спрашивать о подобном. – Что? Говори, не бойся, – послышался позади мягкий голос короля. Тот придвинулся к нему ещё ближе, позволяя опереться спиной о его грудь, и заправил грязную от песка прядь Тэхёну за ухо. – Ты всегда можешь обратиться ко мне со всем, что волнует твою душу. – И не только к Его Величеству, – Тэхён удивленно вскинул голову, услышав голос Чонгука, который стоял дальше всех остальных. В таинственно-тусклом свете ламп его фигура казалась ещё более изящной, а бегающий из стороны в сторону взгляд и руки, которыми он себя обхватил, придавал ему облик хрупкий и даже в какой-то мере невинный. – Ты можешь прийти и к нам тоже… не то чтобы это было обязательно… но если вдруг… то… – Спасибо, – прервал Тэхён Чонгука, когда речь того под конец совсем стала неразборчивой. Ему не хотелось смущать Чонгука ещё больше, он и так поставил его в неловкую ситуацию перед королём, не разобравшись, что к чему. – И прости меня. Я был несправедлив. – Ничего, – мотнул головой Чонгук, всё также избегая смотреть на него, – я понимаю и принимаю твои извинения. Казалось, он и вправду больше не злился на него. Тэхён слабо улыбнулся и перевёл взгляд на остальных наложников: – Я должен извиниться и перед вами тоже. Я не должен был так говорить, не зная всего. Но я действительно не понимаю. Ваше Величество, – Тэхён, насколько это было возможным, постарался обернуться к Намджуну и встретил его терпеливый взгляд, всем видом показывающий, что его готовы выслушать. – Разве наложникам не запрещено друг с другом … эм… вступать в связь? Намджун на это только усмехнулся: – Возможно и запрещено, но в моём гареме такого закона нет. Тэхён от удивления резко сел, едва не столкнувшись головами с Сокджином, тому лишь в последнюю секунду удалось увернуться, но отпускать его талию он не спешил. – Но предыдущий король… – начал было Тэхён. – Давным-давно умер, – не дал ему закончить Намджун, твёрдо смотря ему в глаза, – а вместе с ним умерли и его законы. Я видел, как жили наложницы в его гареме и видел, как страдала моя мать. Когда очередная девушка оказалась убита лишь из-за того, что мой отец обратил на неё своё внимание, а после даже не организовал ей достойные похороны и не наказал убийцу, я поклялся, что никогда в жизни не допущу ничего подобного в стенах теперь уже моего дворца. Мой гарем мне нужен для того, чтобы я мог любить всех, кто там находится, а не использовать вас для удовлетворения лишь своих потребностей, а потому я никогда не буду против того, чтобы и вы могли одаривать друг друга своей любовью, – на этих словах Намджун убрал с лица Тэхёна ещё одну прядь, наклонился ближе к его губам и с хитрой улыбкой закончил, – в конце концов, я далеко не всегда могу находиться с вами так часто, как мне бы того хотелось. Тэхёну всё происходящее уже давно казалось каким-то странным сном, поэтому всё, что он смог сделать, – обернуться и хрипло спросить: – Это правда? Видимо, Намджун только этого и дожидался, потому что он тут же притянул Тэхёна обратно к своей груди, устроив руки у него на животе. Тэхён вдруг осознал, что у него даже не осталось сил сопротивляться. На его вопрос все остальные активно закивали, а Чимин пробился вперёд и уселся рядом с ними на пол, прижавшись к боку Сокджина. – Как ты можешь сомневаться в словах Его Величества! – с притворным недовольством воскликнул он, – Король никогда не врёт. Я же верно говорю? – спросил Чимин, обернувшись к Хосоку и Юнги, которые в свою очередь изобразили на лицах искреннюю задумчивость, а Юнги лениво протянул: – Хм, не думаю, что у тебя достоверная информация. – Точно-точно, – подхватил Хосок, непоседливо сверкая глазами, – а вы не помните, Ваше Величество? – Не понимаю, о чём ты вообще, – с самым невинным видом заявил Намджун, мимоходом думая, что он, наверное, всё же слишком многое им позволяет. Но что поделать: он, может, и король, вот только над своим сердцем не властен никто. – Да? – встрял в разговор Чонгук, выглядывая из-за спины Хосока. – То есть вы не помните, как в тот раз нас с вами застукали в покоях вашего отца? – Или когда вы пытались ему объяснить, почему опоздали на завтрак. – Ой, а помните тот случай, когда… – Хватит, я понял, – прервал оживлённо загалдевших наложников Намджун, которому явно было неловко, но он нисколько не был рассержен такой фамильярностью с их стороны. Наоборот: он скорее бы сошёл с ума от скуки, если бы и его гарем вёл себя с ним так же сдержанно и формально, как это делали все остальные, начиная от простых служек, занимающихся уборкой кухни и заканчивая самыми высокопоставленными чинами. Хватит с него и того, что те и так в его присутствии почти никогда не называли его по имени, даже если они были одни. Тэхён тихонько наблюдал за шутливой перебранкой, греясь в любимых руках и чувствуя, как его собственные руки поглаживают нежные ладони Сокджина. В этот момент он снова ощутил, насколько сильно он вымотан: как физически, так и эмоционально. После бессонной ночи и дня полных переживаний он был только рад, почувствовав, как его глаза начали устало закрываться. Ещё пара минут и он точно заснёт, окружённый теплом покоев короля, наполненных весёлым гомоном и расслабленной, домашней атмосферой. Он так давно не чувствовал себя настолько спокойно. Поэтому ещё пара минут и… – Э-э, нет, так не пойдёт, – Тэхён нехотя открыл глаза, чувствуя, как кто-то аккуратно треплет его по плечу, и обнаружил перед собой Сокджина, который, судя по всему, хотел помочь ему встать, на что Тэхён тихонько захныкал: ему было так уютно, что, казалось, он мог провести так целую вечность. – Давай, дорогой мой, – раздался над ухом голос Намджуна. – Тебя нужно сначала помыть, а потом мы все вместе пойдём спать, идёт? Всё остальное завтра. Дальше Тэхён не сопротивлялся, хотя и не предпринимал серьёзных попыток помочь Сокджину и Намджуну, так что в итоге последнему пришлось поднять его на руки. Тэхён тут же обнял Намджуна за шею и уткнулся туда же лицом, прячась от света. Краем уха он слышал, как Чимин отдаёт приказ слугам подготовить им купальню и покои короля, но его это уже нисколько не беспокоило. Купальня встретила их паром и горячей водой, которую подготовили расторопные слуги. Намджун осторожно опустил Тэхёна на скамью, где ему тут же помогли избавиться от одежды чьи-то маленькие руки. Кажется, Чимина. Дальше он помнит только как оказался в воде вместе с Хосоком, который помог ему отмыть от пыли и застрявших в длинных прядях веточки соломы волосы, помнит, как Намджун кормил его фруктами, как Чонгук обрабатывал порезы на ладонях и на ногах, и как Сокджин замотал его в лёгкий шёлковый халат, чтобы отнести обратно в королевские покои. Там их уже ждали разложенные на полу футоны с огромным количеством подушек и одеял, аккуратно сложенных рядом. Видимо, далеко не в первый раз король решал оставить в своих покоях гарем полным составом, раз уж слуги знали, что делать, чтобы все могли переночевать с удобством. Тэхён, сидя на коленях у Намджуна, сонно наблюдал, как наложники принялись раскладывать одеяла и подушки. – Если хочешь, то я прикажу принести и в твои покои побольше одеял и подушек или можешь взять столько, сколько пожелаешь из вашей общей комнаты, – тихо шепнул ему Намджун, заметив, каким взглядом Тэхён провожал их, шёлковых, вышитых изысканными узорами. Они, должно быть, на коже ощущались просто божественно. До этого момента он даже не догадывался, зачем им вообще было нужно так много подушек и одеял, но теперь ему было ясно, что они несли в себе лишь одну функцию: превратить ложе в уютное подобие гнезда, где можно было с головой закопаться в них. Когда наложники закончили раскладывать последние покрывала и начали устраиваться ко сну, Намджуну пришлось снова немного растормошить Тэхёна, чтобы помочь ему улечься рядом с Сокджином, который тут же утянул его в свои объятия. – Спи, душа моя, тебе нужно отдохнуть, – услышал он Намджуна, который прижался к нему со спины и закинул руку на его талию. – Ваше Величество, – на какой-то миг сон почти полностью оставил Тэхёна, когда понял, что так и не сказал Намджуну кое-что. – Мм? – сонно отозвался тот. – Я люблю вас… – хватка на его талии усилилась, а в затылок горячо прошептали: – И я тебя.

༻✦༺ ༻✧༺ ༻✦༺

Утром Тэхёна разбудили тихие разговоры рядом. Это было первым, что он заметил. Вторым оказались чьи-то пальцы, перебирающие его волосы. Тэхён уже собирался было погрузиться обратно в сон, когда понял, что он чувствует на себе и вторую пару рук, которые поглаживают его по спине. И если пальцы в его волосах ощущались точь-в-точь, как пальцы Сокджина, то руки на его спине принадлежали кому угодно, но только не Намджуну, рядом с которым он вчера и уснул. Тэхён распахнул глаза и тут же наткнулся взглядом на всё ещё спящего рядом Юнги. Во сне он выглядел столь мило, что Тэхён не сумел сдержать лёгкой улыбки. Чуть поодаль он увидел Хосока, который расчёсывал волосы Чонгуку, придирчиво осматривающего две палочки для волос, видимо, решая, какую из них он хочет использовать сегодня. Тэхён прищурился, чтобы получше разглядеть, что именно это были за палочки. – Та, что с цветами сирени, пойдёт тебе больше. Чонгук с Хосоком тут же повернулись в его сторону, а движение пальцев прекратилось. – Поглядите, кто наконец проснулся, – протянули насмешливо сверху, и только в этот момент Тэхён сообразил, что лежал не на одной из шёлковых подушек, а на чьих-то коленях. Он перевернулся на спину и обнаружил над собой нежное лицо Сокджина, который вновь запустил пальцы в его волосы. – Выспался? Тэхён на это только молча кивнул, с удивлением замечая, что по сравнению с предыдущими днями и правда чувствовал себя значительно лучше, хотя лёгкая усталость, ставшая неотъемлемой частью его жизни, до сих пор присутствовала, и приподнялся. Наконец, рядом он обнаружил ещё и Чимина, который, видимо, и гладил его по спине. – Ты долго спал, совсем вымотался, да? – с сочувствием спросил он, протягивая руку, чтобы погладить его по щеке. Тэхён, засмущавшись, опустил голову и, кивнув в сторону Юнги, сказал: – Но Юнги же тоже ещё спит. Чонгук, решивший последовать рекомендации Тэхёна выбрать палочку с цветами сирени, которая теперь украшала его волосы, сочетаясь с лёгкими лиловыми одеждами, только фыркнул и ласково погладил Юнги по растрепавшимся после сна волосам: – Опять небось всю ночь писал свои поэмы, вот и отсыпается теперь. – Поэмы? – заинтересованно наклонил голову Тэхён. – Ага, – подтвердил Чимин, заваливаясь обратно на подушки и с удовольствием потягиваясь. – Если интересно, то можешь попросить его показать что-нибудь из его творчества. Тэхён улыбнулся, показывая, что принял к сведению, и повернулся к Сокджину, который теперь разминал себе ноги. С лёгким уколом вины он понял, что скорее всего успел отлежать ему все колени. К слову, об этом. – Хённим, – обратился он к Сокджину, – а где Его Величество? И почему я был… ну… Вокруг раздались понимающие смешки, и Тэхён неуверенно переводил взгляд с одного наложника на другого, не совсем понимая причину такой реакции. – Его Величество был вынужден покинуть нас ради своих очень скучных королевских дел, – зевая и потягиваясь, протянул Хосок. Тэхён нахмурился, не совсем понимая, что именно означали слова Хосока и тон, которым он это произнёс: – Но ведь он ушёл по очень важной причине, – сказал он, наклонив голову и оглядываясь на Чимина. – Само собой, а кто спорит, – безразлично пожал тот плечами, заваливаясь на подушки и зарываясь в них лицом. – Разве что чья-то мелочная сущность, желающая забрать короля себе, – съехидничал Хосок, на что Чимин, продолжая лежать на том же месте, вяло запустил в него подушкой, которую тот с лёгкостью поймал. – Ты хотел сказать чьи-то пять мелочных сущностей? – приподняв бровь, уточнил Чонгук. – Тогда уж шесть, учитывая, как кто-то сегодня утром, даже не проснувшись, вцепился в короля руками и ногами и не давал ему уйти, – произнёс Сокджин, который закончил разминать затёкшие ноги и теперь тоже расчёсывал свои волосы. – Это был я? – почти шёпотом проговорил Тэхён, круглыми глазами глядя на Сокджина. – Ты же сам хотел знать, как оказался в таком занятном положении, вот и слушай теперь, – вынырнул из-под многочисленных подушек Чимин. – Это произошло много-много лет назад, – низким голосом начал Хосок. – В тот день всё произошло на рассвете, когда солнце едва-едва явило свои благословенные лучи этому бренному миру, – тут же подхватил за ним Чимин, снова садясь и таинственным взглядом оглядывая покои. – Весь город… – почти опускаясь до хриплого шёпота произнёс Хосок, вкидывая одну руку и словно обводя ей расположившийся под ними город. – И близлежащие посёлки спали беспробудным сном, – добавил Чонгук, кивая головой в сторону якобы населённых пунктов рядом с коленями Хосока. – Не спал только смелый и отважный король, – торжественно проговорил Сокджин, растягивая гласные. – А может лучше милый и неуклюжий? – вдруг влез Чимин, заставив Сокджина, который тут же растерял всю свою официальность, резко к нему обернуться. Недолго думая, он тут же согласно кивнул: – Точно! В общем, милый и неуклюжий король уже не спал. Он знал, что сегодняшний день таил в себе много… эм… – Трудностей! Ибо накануне он попал в плен к страшному и ужасному чудовищу… – снова вступил Хосок, теперь уже подражая тону Сокджина, словно он рассказывал древнюю легенду. – Прекрасному и невероятному! – снова Чимин. – Ладно, прекрасному и невероятному чудовищу, – тут же принял его предложение Хосок, и продолжил. – Милый и неуклюжий король с новым днём был готов к новым свершениям, однако вот незадача: он даже не мог подняться. – Милый и неуклюжий король оказался в самой настоящей западне! – комично округляя глаза, воскликнул Чонгук, заставив Тэхёна тихонько хихикнуть. – Прекрасное и невероятное чудовище оплело его всеми своими конечностями и не отпускало, – хитро блеснул глазами Чимин, довольного тем, что Тэхён снова залился краской. – И тогда к нему на помощь пришёл смелый и бравый воин Ким из Квансана… – гордо расправил плечи Сокджин, в которого тут же прилетела подушка от подавившегося смехом Чимина. – Погоди, так ты из Квансанских Кимов? – тут же оживился Тэхён, но развить эту тему ему не дали. Хотя теперь до него наконец-то дошёл смысл слов Сокджина про «дальних родственников». – Да-да, но ты не перебивай, слушай дальше, – Сокджин поучительно щёлкнул Тэхёна по носу. – Так вот, смелый и бравый воин Ким бесстрашно бросился на прекрасное и невероятное чудовище и из последних сил оттащил его цепляющиеся за милого и неуклюжего короля конечности. – И в этот самый миг появился обаятельный песнопевец из Мирянских Паков, – самоуверенно откинул волосы назад Чимин, когда Сокджин решил в этот момент взять реванш и запустить прилетевшей в него подушкой обратно. – Ты не можешь быть только обаятельным! Добавь ещё одно описание! – требовательно произнёс Сокджин. – Тогда обаятельный и… и… – с вызовом начал было Чимин, но запнулся и поднял глаза к потолку, пытаясь что-нибудь придумать. – Миниатюрный? – робко предложил Тэхён. – Ладно, пойдёт. – махнул рукой Чимин и продолжил. – Так вот обаятельный и… талантливый! Точно, талантливый песнопевец начал петь прекрасному и невероятному чудовищу колыбельную. – И тогда прекрасное и невероятное чудовище выпустило из своих загребущих лап милого и неуклюжего короля, который тут же вырвался на свободу, – с торжественным взмахом рук закончил Хосок их рассказ. – И чуть не снёс по пути несколько ваз с цветами, – недовольно проворчал Чонгук, обводя взглядом стоящие в покоях хрупкие сосуды, чуть не ставшие эти утром жертвами чужой неуклюжести. – Зачем они ему тут вообще? Может, к себе заберём? У нас они всяко дольше проживут, – переключился на новую тему Сокджин, тут же забыв, о чём они говорили до этого. Тэхёну же лишь оставалось ошеломлённо переводить взгляд с одного наложника на другого. Если по отдельности каждый из них являл собой живое воплощение грации, красоты и благородной отстранённости, то все вместе они резко теряли все эти качества, превращаясь в сам Хаос в человеческом обличье. – Они придурки, а это их придурочная сущность, – послышался хриплый недовольный голос. Тэхён тут же обернулся, замечая, что они разбудили Юнги, который теперь, забавно сморщив нос, прикрывался рукой от света. – Имей в виду, что это заразно. На тот случай, если захочешь проводить с нами больше времени. – С нами?.. Хённим! Значит ли это, что ты тоже придурок? – с самым невинным лицом спросил Тэхён, на четвереньках подползая к нему и доверчиво заглядывая ему в глаза. Стоило его вопросу слететь с губ, как тут же покои огласил громогласный хохот, а Юнги тут же распахнул глаза, резко садясь и откидывая одеяло в сторону. – Вы что успели за это время сделать с ребёнком? – в негодовании воскликнул он, вызывая тем самым ещё одну волну смеха. Юнги драматично упал обратно на подушки и, прикрыв глаза ладонью, простонал: – Я снова остался один… – Хённим, это не так, я могу быть и нормальным, правда, – забрался к Юнги под бок Тэхён и с довольной улыбкой опустил голову ему на грудь, когда почувствовал, как он приобнял его одной рукой за плечи и оставил на макушке мягкий поцелуй. Юнги, несмотря на то, что чаще всего он выглядел хмуро, на самом деле оказался невозможно мягким и ласковым, причём настолько, что Тэхён ощутил в себе почти неистовое желание его затискать. Но, вспомнив, что обещал держать себя в руках, позволил себе только зарыться носом в его шею, вдыхая приятный цветочный аромат. – Кстати, почему мы не встаём? – Вы с Юнги спали, не хотели вас будить, – пожал плечами Чонгук. – А вообще у нас такая возможность поваляться в кровати и ничего не делать, грех её упускать, – добавил Чимин и снова нырнул в одеяла, утягивая за собой Сокджина, который охотно устроился на нём сверху, лишь слегка смещая вес вбок, чтобы не отдавить ему что-нибудь. – К тому же Его Величество будет рад вернуться после очередных скучных королевских дел и поваляться потом здесь с нами. Кроме того, мы ещё не завтракали, – сообщил ему Хосок, который тоже решил поудобнее устроиться: он вытянул ноги и закинул их на колени Чонгука, который рассеянно начал поглаживать его икры. – Намджун, кстати, тоже, – заметил Сокджин, который теперь довольно щурился, чувствуя, как Чимин ласково перебирает его волосы. – Тоже? Но почему? – выпрямился Тэхён, обеспокоенный тем, что его королю опять пришлось пропустить приём пищи. – Я же говорю: милый и неуклюжий. Он проспал, вот и не успел, – кивнул Чимин и закинул одну ногу на лежащего на нем Сокджина. – И чем вы обычно занимаетесь, когда просто… ну… валяетесь в кровати? – спросил Тэхён, неожиданно заинтересованный таким способом времяпрепровождения. – А как ты думаешь, чем бы мы могли заняться до прихода Его Величества? – неожиданно томным голосом проговорил Чимин, выглядя при этом до безобразия похотливо. – Ну, не знаю, я думал вы мне расскажете, – неуверенно пробормотал Тэхён, смущённый чужим поведением. Несмотря на то, что Тэхён чувствовал себя удивительно комфортно среди других наложников, которые оказались по-настоящему прекрасными людьми, не помешанными на своей внешности или не страдающими от выжигающей их насквозь ревности к Его Величеству, ему всё ещё было неловко из-за того, как он вёл себя прежде. Сейчас все его страхи казались настолько смешными и беспочвенными, что ему страстно хотелось вернуться в прошлое, чтобы не допустить ошибки, из-за которой он потратил столько времени, боясь и переживая за свою жизнь и безопасность. С другой стороны, он был безмерно благодарен каждому из них за то, что они не пытались сейчас его за это высмеивать, никто не пытался уличить его в нечестности, донимая расспросами о том, как же он может смущаться всего подряд после того, как провёл так много времени в покоях короля. Даже сейчас Юнги лишь огладил его по спине и со всей серьёзностью произнёс: – Ещё одна вещь, которую тебе стоит знать: они напрочь лишены способности нормально отвечать на вопросы. – Неправда! – возмущённо воскликнул Чимин, драматично размахивая одной рукой, пока другой он продолжал размеренно чесать за ухом млеющего Сокджина. – Нам просто интересно, чем бы хотелось заняться Тэхёну. Вдруг у него есть идея получше. – Боюсь, у меня нет никаких идей, – покачал головой Тэхён. – Я никогда… никогда прежде не занимался чем-то подобным. – Прямо-таки никогда? Вот совсем-совсем? – Чимин недоверчиво глядел на него, видимо, не совсем веря в это. Тэхён на это лишь неловко улыбнулся. Несмотря на то, что он был родом из обеспеченной семьи, у него не было времени на безделье. Да и служанки матери никогда бы не позволили ему подобной вольности: тут же бы донесли всё хозяйке, а та бы уж сделала всё, чтобы навсегда отбить у него желание вот так праздно проводить драгоценные часы, которые он мог бы потратить на помощь ей или учёбу. Даже если у него не было ни малейшего шанса рассчитывать хотя бы на минимальную долю наследства в будущем, то родители всё равно были решительно настроены пристроить его в семью познатнее, да побогаче, чтобы и от него «был хоть какой-то прок». Поэтому Тэхёну приходилось тратить огромное количество времени на учёбу в надежде, что однажды родители увидят в нём нечто большее, чем просто милое личико, которое лишь бы продать. – Тогда мы ни в коем случае не можем сейчас встать, – вдруг решительно заявил Чонгук, – ты просто обязан поваляться с нами. Мы можем ничего не делать, просто пообнимаемся и посплетничаем. – Но нам с тобой всё же нужно сперва поговорить. Думаю, ты и сам догадываешься, о чём, – серьёзно проговорил Сокджин, нехотя приподнимаясь с Чимина, который, впрочем, от его волос всё равно не отстал. – Да, конечно. – Тэхён выбрался из объятий Юнги и сел так, чтобы видеть каждого из них, а после с поклоном продолжил. – Я бы хотел ещё раз извиниться перед вами. Мне жаль, что я доставил вам столько неприятностей. Тэхён поклонился снова, но Юнги, который встал вслед за ним, взял его за руку, побуждая выпрямиться: – Тэ, дело не в этом. Точнее и в этом тоже, но ты вчера уже принёс нам свои извинения и, поверь, нам этого достаточно. К тому же мы теперь знаем, что вынудило тебя вести себя так отстранённо и подозрительно. – Да, и нам тоже жаль, что тебе пришлось всё это время жить в таком напряжении в ожидании неприятностей с нашей стороны. Нам стоило быть более внимательными и разъяснить всё с самого начала, – сказал Хосок. Он поймал его взгляд и ободряюще улыбнулся, показывая, что всё и правда в полном порядке. По крайней мере, теперь. – Вы всего лишь хотели дать мне время на адаптацию, так что вашей вины в этом тоже нет, – всё же возразил Тэхён и обхватил себя руками за плечи, чувствуя, как волна вины всё же захлестывает его. – В конце концов, некоторые вещи происходят из-за стечения обстоятельств, которых может быть не одно и не два. – Ты прав, поэтому у меня есть предложение, – Тэхён повернулся к Чимину, который очаровательно улыбнулся ему. – Давай начнём всё заново? На что Тэхён лишь молча кивнул, боясь, что если откроет рот, то его голос точно сорвётся. – Именно, – согласился с его словами Сокджин, – мы расскажем тебе всё, что тебя будет интересовать. – В таком случае, я бы хотел узнать больше про отношения между вами. – Тэхён зажал ладони между бёдрами и снова оглядел всех наложников, что внимательно его слушали. – Хённим вчера говорил, что я… я нравлюсь вам?.. Если сначала они выглядели немного напряжённо, точно не уверенные в том, как именно Тэхён отнесётся к их взаимоотношениям, то после они лишь облегчённо выдохнули, а Чимин поспешил его заверить: – Конечно, нравишься, Тэ. Ты не можешь не нравиться. Конечно, мы бы хотели, чтобы и ты стал частью всего этого. – Но лишь в том случае, если это то, чего ты сам желаешь. Последнее, чего бы нам хотелось, это принуждать тебя к чему-либо, – Сокджин серьёзно смотрел на него, всем видом давая ему понять, что они примут любой его выбор, вне зависимости от того, каким он будет. – А если, – начал было Тэхён, но тут же запнулся. Всё это было так ново для него, что он совершенно терялся, не зная, правильно ли он поступает, но осознание, что его готовы будут принять даже в случае отказа, оказалось неожиданно ободряющим, потому что, глубоко вдохнув, он всё же закончил, – если я заинтересован? – Тогда мы рады принять тебя в нашу семью, дорогой, – с нежной улыбкой произнёс Юнги, поглаживая его по спине, и Тэхён мог лишь с благодарностью взглянуть на него, мимоходом думая о том, что, кажется, именно с Юнги в будущем он будет проводить значительно больше времени. – Я знаю! – вдруг хлопнул в ладоши Чимин, заставив Тэхёна подпрыгнуть от неожиданности. – Время идёт уже к обеду, так что Его Величество скоро должен вернуться, а пока мы ждём, то можем узнать побольше друг о друге, ну или отложим разговоры до возвращения и просто будем целоваться. Тэхён даже подавился. Пусть он и не знал о наложниках очень много, но что-то заметить уже успел. Например то, что временами Чимин был абсолютно бесстыден. – Только если ты не против, Тэ, помнишь? – тут же посерьёзнел Чимин и пристально посмотрел на Тэхёна. – Да, помню. Чимини, – Тэхён глубоко вдохнул и решительно посмотрел на Чимина, который снова ободряюще ему улыбнулся. – Могу я поцеловать тебя? – Конечно, Тэ, тебе можно всё, – мягко улыбнулся ему Чимин и протянул руки, чтобы взять его ладони в свои. – Если ты вдруг захочешь остановиться, то тебе нужно лишь сказать об этом, – и, дождавшись его кивка, Чимин привстал на коленях и потянул на себя Тэхёна, вынуждая сделать тоже самое. Так, они оказались друг напротив друга, и теперь у Тэхёна была возможность разглядеть Чимина ещё ближе. Он был очень красив. С толикой зависти Тэхён подумал о том, что благодаря хрупкой маленькой фигуре, образ Чимина в лёгких струящихся одеждах, сквозь которые проглядывало подтянутое тело, казался таким бесконечно нежным, что был похож на только-только распустившийся цветок. Тэхёну вдруг захотелось увидеть Чимина в объятиях Намджуна: на его фоне он бы наверняка казался ещё более хрупким. Сейчас же он подобрался к Чимину поближе и устроил руки на его талии, в то время как тот обхватил его плечи. Первое прикосновение губ было лёгким, почти невесомым. Желая получить больше, Тэхён подался вперёд, крепче обхватывая талию Чимина. Постепенно их нежный, даже в какой-то степени осторожный, поцелуй перетёк в более страстный. Тэхён полностью отдался ему, перестав замечать, что происходит вокруг него, когда и его талию сзади обхватили руки, а на ухо зашептали: – Чимин лишь выглядит хрупким и беззащитным, – Сокджин. – Ему понравится, если ты будешь действовать более уверенно. Давай, одной рукой обними его, а вторую запусти ему в волосы, вот так, да… Теперь сожми и можешь немного потянуть. Тэхён усердно выполнял каждую рекомендацию Сокджина, и даже смущение отошло на второй план, когда Чимин в его руках задрожал, издавая в поцелуй тихий стон. И это было самой лучшей наградой: Чимин охотно подчинялся ему, давая вести в поцелуе. Конечно, Чимин, будучи королевским супругом и имея столько любовников, был куда опытнее, чем Тэхён, но и тот все эти месяцы с Намджуном не в Чанги играл, а, так сказать, трудился на благо династии, и потому, вспоминая, что и как делал с ним король, он пытался использовать весь свой скромный опыт в таких делах. В какой-то момент руки Сокджина нащупали завязки на его халате. Одним движением он распустил их, потянул в стороны его края, оголяя грудь и плечи Тэхёна, который, в следующую секунду, ощутил его мягкие губы на своей шее. Его тело прошила сладостная дрожь, что не осталось незамеченным. – Кажется, у кого-то очень чувствительная шея, – раздался голос Хосока откуда-то сбоку. Тэхён на секунду оторвался от губ Чимина, который тут же присоединился к Сокджину, начав покрывать его шею и ключицы жаркими поцелуями, и посмотрел на Хосока. Тот сидел, оперевшись сзади на руки и широко расставив ноги. Жадным, почти хищным взглядом он следил за разворачивающейся перед ним сценой. Стоило ему встретиться глазами с Тэхёном, как того тут же окатило волной жара: лишь по одному взгляду Хосока было ясно, что когда Тэхён окажется с ним в одной постели, то наутро он не то что встать, даже имя своё вспомнить не сможет. Не в силах больше выносить тяжёлую, властную ауру Хосока, Тэхён с усилием отвёл глаза в сторону и тут же его чуть не пробило на нервный смех: Юнги и Чонгук, отсев чуть подальше, как ни в чём не бывало ухаживали друг за другом, лишь изредка обмениваясь нежными поглаживаниями и лёгкими целомудренными поцелуями. Чонгук, сидя позади Юнги, расчёсывал его густые тяжёлые волосы, которые были настоящим предметом зависти среди всех остальных. Длинные и блестящие, в распущенном виде они опускались ниже середины бедра. Ухаживать за такой длиной было очень сложно и требовало больших временных затрат, но все усилия определенно стоили того, к тому же другие наложники с радостью помогали Юнги, как, например, прямо сейчас. Юнги с Чонгуком были столь невозмутимы, словно что-то подобное они видят с завидной регулярностью. Впрочем, рассудил Тэхён, так оно и было, раз уж наложники далеко не всегда считали нужным уединяться, поскольку никто из них не возражал. – Так и знал, что что-то подобное я по возвращении и увижу, – послышался насмешливый голос Намджуна. Тэхён тут же встрепенулся, желая поприветствовать своего короля как полагается, однако Чимин и Сокджин лишь плотнее зажали его между своими телами. Более того, Чимин решил зайти ещё дальше. Он распахнул халат Тэхёна полностью и уложил свои ладони ему на поясницу, надавливая на неё и массируя кончиками пальцев ямочки на ней, в этот момент Сокджин, опустивший руки на его грудь, сжал в пальцах его соски, и это стало для Тэхёна последней каплей. Он громко застонал, закатывая от удовольствия глаза и чувствуя возбуждение прижимающихся к нему Чимина и Сокджина. Намджун на это только усмехнулся и прошёл дальше в покои, в комнаты, отведённые под рабочий кабинет, чтобы оставить там свитки, которые до этого принёс с собой. Тэхён, продолжая захлёбываться стонами, проследил за ним глазами. Сокджину, видимо, не сильно понравилось, что Тэхён отвлёкся на так невовремя вошедшего короля, поэтому, продолжая одной рукой обхватывать его грудь, другую же он запустил в волосы на затылке и, сжав их в кулак, заставил Тэхёна повернуть к нему голову, чтобы в следующую секунду впиться в его губы жёстким, почти грубым поцелуем, на что тот издаёт лишь ещё один стон, полностью отдаваясь во власть ласкающих его рук. Сам же он не имел ни малейшего понятия, что делать с собственными руками, и беспорядочно цеплялся то за плечи Чимина, то запускал пальцы ему в волосы, то хватался за руку Сокджина, ласкающую его грудь. – Сокджини, душа моя, ты ему так все волосы повыдёргиваешь. Но у него, если что, есть очень чувствительное место за ушами, – вновь раздаётся спокойный голос Намджуна, который уже успел снять церемониальные одеяния и вернуться к ним. На его слова Сокджин на секунду оторвался от него и с коварной улыбкой кивнул Чимину, который тут же вернул руки ему на поясницу, в то время как Сокджин отпустил его волосы и этой же рукой обнял его, а второй обхватил его шею как раз так, чтобы иметь доступ к местечку за ухом. – Вот так, мой король? – спросил он, повернувшись к Намджуну, который направлялся в их сторону. – Именно так, будь чуть нежнее, ага, вот так, – удовлетворённо комментировал Намджун, когда Сокджин снова притянул его для поцелуя, а Чимин вновь поднялся поцелуями к его шее. Тэхён буквально таял в их умелых, опытных руках. Ещё никогда прежде он не испытывал чего-то подобного, и это было просто восхитительно. Да, несомненно, Намджун был очень хорошим любовником: заботливым и внимательным. Однако даже у такого идеального человека вроде него не было второй пары рук или ещё одного рта, а потому сейчас Тэхёну лишь оставалось принимать всю нерастраченную за ночь нежность двух наложников. – Хосок-а, любимый, уделишь мне немного своего внимания? – спросил Намджун, подсаживаясь к Хосоку и наблюдая с ним за троицей. – Само собой, Ваше Величество, ваше слово для меня закон, – мгновенно отозвался Хосок. Когда в следующий раз Тэхён открыл глаза после очередного крышесносного поцелуя, но уже в исполнении Чимина, он обнаружил Намджуна, сидящего на коленях Хосока и увлечённо с ним целующегося. Похоже, удивление, отразившееся на его лице, было столь явным, что Чимин даже ненадолго отстранился от него и проследил за его взглядом. Поняв, что именно привлекло внимание Тэхёна, он ухмыльнулся и доверительно прошептал: – О, Хосок очень любит доминировать. – Но разве король может?.. – так и не договорил до конца Тэхён, неуверенный, как лучше выразить свою мысль до конца, но это и не понадобилось, потому что Чимин с понимающей усмешкой проговорил: – Хосок умеет доминировать так, что сопротивляться ему не может даже король. Уверен, если ты попросишь его взять тебя, то он точно не откажет. Попробуй как-нибудь. Тэхён тут же залился краской от всплывшей в его голове картинки, а его дыхание ускорилось, стоило ему представить руки Хосока твёрдо удерживающие над его головой его собственные, пока его вторая рука… – А где Чонгук и Юнги? – быстро перевёл он тему, чтобы как-то отвлечь себя. – Наверное, ушли приказать слугам принести завтрак и воду для умывания, – сказал Сокджин и немного наклонил голову Тэхёна, чтобы оставить поцелуй на его лбу. – Они к нам не присоединятся? – спросил Тэхён, подняв глаза на Сокджина, сердце которого на секунду кольнуло болью: тот выглядел в его объятиях столь очаровательно, что он пришёл в ужас от мысли, что он мог серьёзно пострадать вчера из-за своего побега. – Захотят – присоединятся, не захотят – не будут. Хотя если не присоединились раньше, то, значит, сегодня просто не в настроении, – закончил Чимин, пожав плечами, и уже было потянулся к Тэхёну за поцелуем, когда его живот предательски заурчал. И в итоге вместо поцелуя Чимин лишь уронил голову ему на плечо, щекоча чувствительную шею, и тихо рассмеялся: – Кажется, кто-то тоже не в настроении пока, да? – Тогда сделаем перерыв на завтрак, – предложил Сокджин, обнимая Тэхёна за плечи и потирая их, – а там посмотрим, вдруг наша сбежавшая парочка тоже поучаствует в этом празднике жизни. Тэхён с некоторым сожалением смотрел, как Чимин запахивал на нём халат обратно, а Сокджин, отлепившись от его спины, помог ему встать, чтобы помочь устроится на краю футона, куда на пол слуги должны будут поставить чаши с водой. Оставив последний поцелуй на губах Намджуна, Хосок тоже присоединился к ним и устроился рядом с Тэхёном, сталкиваясь с ним коленями. – Интересно, насколько же горячо ты будешь выглядеть, извиваясь подо мной, умоляя взять тебя, – негромко произнёс Хосок на ухо Тэхёну, оглаживая его по спине. Тэхёна от этого горячего низкого голоса пробрало дрожью, что Хосок тут же заметил. – Если хённим будет свободен завтра вечером, то я бы хотел остаться с ним на ночь, – пробормотал Тэхён, сам поражаясь тому, откуда в нём оказалось столько смелости просить о чём-то подобном, так ещё и в присутствии короля. Но Хосока, рука которого скользнула на его шею, такие условности волновали в самую последнюю очередь. – Тогда хённим будет ждать тебя, – начал Хосок, как вдруг потянул его на себя, заставив Тэхёна завалиться ему на грудь. – Только имей в виду, что если вновь задумаешь сбежать, я не буду с тобой столь же милосерден, как и наш милостивый король. Смотря в хищные глаза напротив, Тэхён почти застонал от новой волны возбуждения, окатившей его с головы до ног. Наверное, если бы в этот самый момент не вернулись Юнги с Чонгуком, за которыми, неся сосуды с водой для умывания, шли слуги, то уже запланированный с Хосоком вечер пришлось бы перенести на прямо сейчас. – Завтрак принесут через пятнадцать минут, – доложил Чонгук, устраиваясь рядом с Чимином и утягивая за собой Юнги. Нехотя, Тэхёну всё же пришлось оторваться от Хосока и сесть ровнее, пока слуги расставляли перед ними низкие столики с водой и белоснежными аккуратно сложенными полотенцами. – Спасибо, Куки, – мягко улыбнулся ему Намджун. Кажется, кто-то ещё что-то говорил, но Тэхён уже не слышал, поскольку сейчас, оказавшись перед чашей с водой, он словно на секунду вновь вернулся в прошлое; его снова захлестнули прежние параноидальные мысли. Приподнятого настроения, ровно, как и возбуждения, как не бывало. Что ж, безрадостно размышлял он, было наивно полагать, что за одну ночь что-то могло поменяться. Дрожащей рукой он потянулся к белому полотенцу в надежде, что никто не обратит внимание на его поведение. Он не может снова разрушить всё своим недоверием, когда ему это уже один раз простили. От волнения в горле встал ком, он всё также продолжал смотреть на белое полотенце, на котором под влиянием разыгравшегося воображения начали проступать несуществующие пятна смертельного яда. – Тэ? – прикоснулся к его плечу Сокджин, и Тэхён, не заметивший, что дрожь теперь сотрясала всё его тело, встретился с ним взглядами. Обеспокоенное лицо Сокджина тут же смягчилось, когда он понял, в чём причина такого странного поведения. – Ох, Тэ, – тихо пробормотал он с сочувствием. Остальные также отложили свои полотенца и с беспокойством наблюдали за Тэхёном. Тем временем Сокджин, немного поразмыслив, придумал, как можно было выйти из этого положения, потому что он отложил своё полотенце и развернул Тэхёна к себе полностью. Подсел к нему поближе, снова взял своё полотенце, развернул его и сложил нетронутой стороной обратно, после чего окунул его в воду, а потом, положив руку ему на шею, провёл своим полотенцем по его щеке. Дальше по линии челюсти, снова опустил полотенце в воду и вернулся к его лицу. Тэхён сидел неподвижно и даже, казалось, не дышал, огромными от шока глазами он следил за действиями Сокджина, который лишь довольно улыбался, понимая, что его план определённо сработал. Тэхён почувствовал, как начали слезиться его глаза от переполняющей его благодарности, настолько его растрогала чужая забота. Впервые он в полной мере ощутил, что может быть счастлив здесь, в том месте, которое ему описывали как сущий ад на земле. Закончив умывать Тэхёна, Сокджин в последний раз огладив его щёку уже было развернулся, чтобы умыться самому, когда его остановили. В непонимании он посмотрел на смущённого Тэхёна. – Хённим, ты позволишь мне тоже… – тихонько проговорил тот, неуверенно поглядывая на Сокджина, который лишь молча кивнул и сел, как до этого, вернув Тэхёну полотенце. Пытаясь быть таким же внимательным и осторожным, Тэхён старательно возвращал благодарность, аккуратно протирая лицо Сокджина. Слыша умилённое воркование по обе стороны от него, он лишь краснел и опускал от смущения голову, но не останавливался, желая показать, что он готов сделать всё ради их хороших и крепких отношений в будущем. – Спасибо, дорогой, – сказал Сокджин и поцеловал его в щёку, когда Тэхён закончил и положил мягкую ткань на место, на что тот тоже пробормотал невнятные слова благодарности в ответ. Когда слуги принесли завтрак, то Хосок явно решил не дожидаться похожей реакции на принесённую еду и просто затянул его к себе на колени. Каждый кусочек еды они делили на двоих: сначала Хосок откусывал свою часть, а вторую половину тут же подносил к губам Тэхёна, который безропотно принимал один за другим. Вскоре к нему присоединился и Сокджин, который поступал точно так же. Наевшись, Тэхён решил не слезать с коленей Хосока, который продолжал завтракать, а лишь устроился поудобнее и уложил голову ему на плечо, позволяя себе в полной мере насладиться домашней атмосферой и даже не особо вслушиваясь в негромкие голоса вокруг. На какой-то миг разговоры прекратились и все просто продолжили есть молча, и Тэхёну показалось, что настал подходящий момент, чтобы хоть как-то объясниться. Он глубоко вздохнул и обернул руки вокруг талии Хосока. – Один из знакомых моего отца был министром и довольно часто бывал во дворце, – начал Тэхён. Никто не прекратил есть, но он знал, что они внимательно его слушают, а потому продолжил. – Моим сёстрам очень нравилось слушать его рассказы о дворцовой жизни, когда он приходил к нам в гости. И как-то одна из моих сестёр обронила, что хотела бы стать королевской супругой и войти в гарем правителя, что заинтересовало моих родителей, но они очень быстро передумали, когда этот самый министр немного рассказал им о жизни женщин во дворце. Им не хотелось, чтобы их прекрасные дочери либо оказались убиты из-за бесчисленных интриг со стороны других наложниц, либо сами превратились в безжалостных убийц, готовых пойти на всё ради власти. Я буквально вырос на жутких историях об очередной невинно убитой девушке, которые потом начали выдумывать мои сёстры, наслушавшись его рассказов. Не знаю, как много из того, что они мне рассказывали, было правдой, но, очевидно, это не обошлось без последствий. – Тэхён безрадостно хмыкнул и зарылся носом в шею Хосока, который начал успокаивающе поглаживать его по спине. – Я не имел ни малейшего понятия, что меня могло ждать во дворце. – Но ты всё равно захотел здесь оказаться. Почему? – спросил Намджун. Тэхён, сидя к нему спиной не мог видеть его лица, но он ясно мог представить его нахмуренные от непонимания брови. – Я никого не хочу удерживать в своём гареме силой, а потому каждый из моих наложников имеет право в любой момент попросить меня отпустить его. – Я… – Тэхён запнулся, не зная, как лучше объяснить всю ситуацию. Он немного отстранился от Хосока, чтобы иметь возможность взглянуть на Намджуна. – Простите, Ваше Величество, но вы ведь помните, что изначально это не было моим желанием. Этого хотели мои родители. – Что? Зачем? – раздался недоумённый голос Чонгука сзади, и Тэхён развернулся обратно, снова устраиваясь на плече Хосока. – Дела моей семьи шли не очень хорошо. То ли просто возникли проблемы с деньгами, то ли кто-то из них нарушил закон. Я, правда, не знаю, в чём именно было дело. Меня в такие подробности никогда не посвящали. Но суть в том, что родители умоляли меня подать прошение о моём желании стать королевским супругом Его Величества. Они убеждали меня в том, что только так я смогу спасти честь их семьи, а мои сёстры уцепились за ещё одну возможность посмеяться надо мной, и потому стали выдумывать истории уже про гарем нынешнего правителя. И поскольку достоверной информацией не располагал никто, кроме того факта, что гарем состоит исключительно из мужчин, который и без того всем известен, мне так и не удалось толком что-то про вас выяснить, – пожал Тэхён плечами и прижал руки к груди, словно пытаясь стать как можно меньше в объятиях Хосока. – Мне… жаль, что тебе пришлось пройти через это, – Чонгук не смотрел на него, но его слова казались действительно искренними, поэтому Тэхён лишь слабо улыбнулся: – Но я рад, что всё оказалось иначе. Рад, что всё, что говорили мои сёстры и те дворцовые слуги оказалось неправдой. – Какие слуги? – тут же спросил Юнги со стуком опуская палочки. Тэхён вздрогнул, не совсем понимая такой реакции, но всё же ответил: – Ну, я видел их пару раз, когда я только-только вошёл в гарем и ещё пару дней назад, а что? – Ты сможешь их опознать? – снова привлёк к себе его внимание Намджун. – Возможно. В чём дело? Объясните же, – Тэхён недоумённо осматривался, не понимая, почему все выглядят так недовольно и напряжённо, словно это была не пара каких-то слуг, коих здесь сотни, а подосланные из соседнего королевства лазутчики или, того хуже, наёмные убийцы. – Вероятно, эти слуги не входят в число тех, которым позволено с нами разговаривать, – медленно проговорил Чонгук, задумчиво гоняя по тарелке кусочек мяса. – Да? – удивился Тэхён. Он помнил об этом правиле, но тогда ему не показалось поведение слуг подозрительным или пересекающим черту, в конце концов, в доме его родителей тоже была прислуга, с которой он иногда разговаривал. Но дворец – это совершенно другой мир, поэтому он решил уточнить. – Им было запрещено разговаривать со мной? Они ничего про это не сказали… – Мало ли что они сказали или нет, всё равно могли ведь и солгать! – возмущённо ударил по столу ладонью Юнги, выглядя непривычно сурово. На секунду он прикрыл глаза, чтобы успокоиться, а после повернулся к Намджуну и, вскинув подбородок, произнёс. – Ваше Величество, вашему гарему было нанесено оскорбление, и я прошу разобраться с этим как можно скорее. – Не переживай, я возьмусь за это сегодня же, – кивнул Намджун, а после обратил своё внимание на Тэхёна. – Тэ, все слуги, которые имеют право на полноценный диалог с вами, представляются вам лично и при моём непосредственном присутствии и никак иначе. – Кроме того, это всегда очень ограниченный круг самых доверенных лиц, – повернулся к нему Сокджин и, протянув руку, заправил прядку длинных волос ему за ухо. – Но к чему всё это? – в непонимании поднял глаза Тэхён и тут же поспешил добавить. – Я ценю вашу заботу, Ваше Величество, правда, но всё же мне не совсем понятно… – Вообще, всё началось с меня. Тэхён в удивлении уставился на Сокджина, не понимая, что такого должно было произойти, чтобы гарем стал настолько неприкосновенен, что даже простой разговор Юнги только что приравнял к самому настоящему оскорблению. – Что случилось? – Один из моих министров решил втянуть моего главного наложника в дворцовые интриги, вот что случилось, – жёстко произнёс Намджун, для которого эти воспоминания явно были не из приятных. – Тогда я только начинал править и я совершил большую ошибку: дав понять, что у меня есть чувства к Сокджину, его тут же попытались использовать в своих целях. – Не просто использовать, – вставил Сокджин, хмурясь в пустоту. – Этот мерзавец покушался на мою честь, – на этих словах Тэхён шокировано ахнул и ухватился за руку Хосока, который переплёл их пальцы и оставил поцелуй на его виске. – Он надеялся, что так я впаду в немилость Его Величества, и меня выгонят из дворца, а пока во дворце из-за моего якобы «предательства» был бы настоящий переполох, он бы воспользовался этим, чтобы захватить власть. Как оказалось, это был сговор… Чимин в попытке утешить приобнял Сокджина за плечи и прислонился к его боку, пока Тэхён лишь молчал, даже не зная, как реагировать на это. Сокджин, должно быть, был так напуган и дальнейшие слова Намджуна лишь подтвердили его догадку. – Я успел буквально в последний момент, опоздай я хотя бы на пару минут, то произошло бы ужасное. И дело даже не в том, что какой-то нечестивец посмел прикоснуться к моему гарему, а в том, что душа моего супруга могла быть ранена столь сильно, что я никогда не смог бы это исправить, – до побелевших костяшек Намджун сжимал свои палочки, было видно, что не только для Сокджина, но и для него самого всё произошедшее стало настоящим шоком, хотя Тэхён в какой-то степени оказался тронут тем, что покушение на честь королевского супруга он не расценивал как удар по собственной гордости, не считал, что Сокджин может быть хотя бы частично виноват в произошедшем – король был на стороне своего возлюбленного до конца. – И так могло бы быть с каждым из моих наложников, стоило бы хоть кому-нибудь догадаться, насколько глубоки мои чувства ко всем вам. Поэтому тогда мне пришлось действовать решительно, и даже в какой-то мере жестоко. В назидание, так сказать. – Что вы сделали с тем министром? – спросил Тэхён, уже примерно представляя, что за такое преступление простым заточением или лишением титулов не отделаться. И он оказался абсолютно прав, потому что в следующую секунду Намджун огласил свой тогдашний приговор: – Я приказал ослепить его за то, что он посмел позариться на то, что принадлежит мне, а после изгнал его за измену королю. – Значит ли это, что со слугами вы поступите точно также? – Тэхён снова обернулся к Намджуну и в надежде вглядывался в его глаза. Он не считал, что слуги тогда сделали что-то хотя бы вполовину столь же ужасное, как и тот министр, а потому и не хотел, чтобы из-за его длинного языка кто-то пострадал. – Тэ… – Нет! Я желаю знать! Ваше Величество, умоляю вас… На это восклицание Намджун лишь поднял руку, заставив его тут же замолчать. – Позже, Тэ. Сперва я выясню, насколько велика их вина. В конце концов, Юнги верно сказал: они нанесли оскорбление моему гарему и тебе в частности. На этом мы закончим с этим разговором. Тэхён лишь молча кивнул, не решаясь говорить что-то ещё. Воля его короля – закон и всё, что он может сделать, – лишь подчиниться.