Фея и охотник

      Сонхва вздохнул. Больная для него тема, но он был просто обязан обо всем рассказать Хонджуну.       - Я болен. Медленно умираю. Есть у фей такой недуг, как у лебедей. Когда умирает любимый, мы начинаем медленно чахнуть. Меня спасло то, что у меня родился прекрасный сын, я прожил двадцать четыре года, ростя моё сокровище. Но мой мальчик покинул отчий дом и не желает меня видеть. Из-за этого, на меня напала хандра. Я слаб и измотан, едва ли нахожу в себе силы поесть, не то, что воевать с варварами, которые итак обокрали и вырубили весь наш лес.       Хонджун постарался пропустить последнюю реплику, явно брошенный упрек в сторону своего народа, понимая, что не может сейчас винить фея ни в чем. Он провел по плечам Сонхва руками с поддержкой в этом жесте.       - Союз по искренней любви это прекрасно, даже если может повлечь столь сильную тоску, - печально улыбнулся Хонджун. - Но у тебя есть дитя, память и наследие, которое оставил после себя возлюбленный. И пусть это очень больно, бывает так, что дети уходят из родительского дома, желают идти своим путем.       Охотник тяжело вздохнул, поднимаясь на ноги и приводя в порядок место для костра, чтобы развести огонь и высушить одежду.       - Есть способ тебя излечить? - спросил Хонджун, глядя на фея.              - Способ есть, — он кивнул, усаживаясь рядом с парнем, чтобы сохранить тепло, взмахнул крыльями, и вход в пещеру затянулся стеной воды, не пропуская внутрь ни холод, ни ветер. Своего рода барьер был непреодолим ни для кого, как магический щит, так что Сонхва расслабился и прилёг на шкуру животного, подбирая руки под голову и смотря на парня.       - Хотел бы меня излечить?       Хонджун отвел взгляд от входа, ныне надежно перекрытого от чужаков, которые могли нагрянуть и увидеть столь необыкновенное взаимодействие врагов. Точнее, тех, кому суждено было быть врагами.       - Я ведь сказал, что больше расцениваю себя, как целителя, - улыбнулся охотник, взирая на фея, так удобно расположившегося на его ложе. - А для целителя нет большей радости, чем вытянуть с того света чью-то душу и вернуть в здравии в благоухающее здоровьем тело. Как бы высокопарно это ни звучало. Так что? Поделишься?       - Если уж тебе так интересно, то я поправлюсь, если вновь соединю свою душу с кем-то у священного водопада. Так сказать, новая свадьба, новая семья. Феи не могут жить без партнёра, поэтому это мой единственный выход. Только вот в моей деревне нет ни одной феи, которая подошла бы мне по статусу.       Он вздохнул, наблюдая за тем, как его новый знакомый разжигает костёр, и решил не говорить ему, что для него эта стихия может быть смертельно опасной.       - Священный водопад? - переспросил Хонджун. - Я ничего не знаю о ваших свадебных обычаях, если честно. Это не то, что обязательно знать охотникам. У нас празднование длится три дня. Первый день у одной семьи, поклон и подаяния в виде лучших шкур животных, вкусной еды и изделий ручной работы, благословение от духов предков, второй день у другой семьи. А на третий, как символ объединения двух семей, гуляния проходят у дома вожака. Он дает свое благословение на брак у всего народа на глазах. Это... Довольно трогательная церемония. - Хонджун поджал губы, запнувшись на последних словах, но постарался взять себя в руки. - Так... Тебе так важен статус твоей второй половинки? Кем был твой первый любимый?       - Это не просто свадебный обряд, это соединение душ. Поэтому, когда умирает один партнёр, второй теряет часть свое жизненной энергии. Чтобы восстановить её, мне нужен супруг. Вот о чем я. Тут дело не в традициях и обрядах, а напрямую в жизни.       Он смотрел на целителя и не видел в нём ничего от тех, с кем ему приходилось сражаться ранее. Старый вожак их племени убил его мужа, его лучших друзей. Он ненавидел охотников, но этот парнишка казался ему безумно милым.       - Мой муж был Мастером Фей, - улыбнулся он и поправил прядь волос. — После его смерти лес и мастерство перешли мне по наследию.       - То есть теперь ты хочешь мужа под стать своему статусу? - поинтересовался Хонджун, заканчивая с огнем и усаживаясь на противоположной стороне. - Наверное, тяжело будет связать нужду и чувства. Я имею ввиду... Соединение двух душ звучит романтично. Но ведь, если эти души сойдутся лишь из взаимной выгоды, это будет неверно. А сердце далеко не всегда выбирает человека, угодного твоему положению. Хонджун опустил взгляд под ноги, сжимая пальцы в замок крепче.       - Знаешь, вступить в брак с любимым человеком самая большая благодать. Особенно в наше время, когда жизнь может оборваться в любой момент.       - А у нас и невозможно бракосочетание, если духи леса не увидят взаимной, искренней любви. Поэтому я и одинок уже больше двадцати лет. Сложно было искать свою любовь, когда твой народ каждый год нападал на нас и убивал моих друзей. Из нескольких тысяч за двадцать лет в моём лесу осталось всего несколько сотен фей. Думаешь, я бы не женился, если бы времена были мирные, как тридцать лет назад? Ваши вожди, или кто они там, жаждут наших богатств, но решили всё решать войной. Никто и никогда не приходил к нам с миром. Поэтому, вместо того, чтобы жить для себя и своего народа, я жил, защищая от гибели свое дитя и помогая выжить моим феям! Хонджуну стало не по себе от его слов, хотя сам лично он никогда не желал войны и сражений. Совершенно не желал...       - Знаешь.... Мой возлюбленный тоже погиб на поле боя, - чуть тише проговорил парень, наблюдая за языками пламени. - Нежное и удивительное создание, которому не повезло родиться с пригодными для борьбы магическими силами. Мы хотели сыграть свадьбу по всем обычаям в середине весны. Мой Юсон не дожил неделю до нашего дня. Хонджун зацепил пальцем цепочку на своей шее. На ней подвеской висело серебряное кольцо, сохранявшее тепло его тела. Он никогда не забывал и не забудет, сколько бы лет ни прошло.       - С того дня я и поклялся, что в первую очередь буду целителем. Стану спасать жизни, а не отнимать их... Как когда-то отняли жизнь моего любимого, который не успел стать моим....       - Во всей этой войне винить я всегда буду только вашего правителя. Не пойми меня неправильно, но мы с тобой враги, даже если ты спас меня от смерти сегодня. Да, я благодарен тебе за лечение, но я всё ещё не могу простить вас всех, каковы бы не были ваши намерения. Мои юнцы гибнут сотнями за одну ночь, когда вы нападаете, мы же за все эти годы отняли жизни ваших людей, лишь защищая наш дом и своих детей. Феи взрослеют около двадцати лет, их способности пробуждаются лишь после шестнадцати, а до этого они, как и бабочки, просто красивы и беззаботны. Ваш народ никогда не поймёт нас. И жаловаться на то, что ты потерял любимого, ты должен не мне, а своему жестокому и беспощадному вождю. Всё, я больше с тобой разговаривать не буду. Можешь убить меня, когда я усну. Я устал.       И он отвернулся от охотника, укрываясь своей мантией и стараясь уснуть.       - Просто спи. Надеюсь, ты проснешься, - тихонько проговорил Хонджун.       Он не искал жалости. Она ему была не нужна. Свои слезы он уже выплакал за годы одиночества. Все, чего он желал теперь, чтобы те, к кому он привязывался, оставались живы и здоровы. Даже этот сломленный фей, убить которого ничего бы не стоило. Охотник шагнул ко входу в пещеру и уселся там, слушая звуки воды. Пусть Сонхва спит. А Хонджун сохранит его сон. И пусть тот его ненавидит. Может, так будет даже легче... Сонхва постепенно уснул. Ночь накрыла поселение фей.

***

      По темной деревенской улочке, полностью промокший под дождём, шел охотник. Его цель - один из братьев Кан, как раз был где-то недалеко. Он чувствовал запах феи и шёл на него, как собака на запах сочного, свежего мяса.       - А вот и ты, - Чонхо шёл навстречу испуганному фею, который бежал под дождём, закрываясь мантией. — Ты идёшь со мной.       Цепь появилась чуть ли не из воздуха, окутала Феликса. Чонхо накинул на него кожаный мешок, перевязал верх железной нитью. Феликс попал в ловушку второго охотника.       Он брыкался, старался высвободиться. Ему нельзя было попадаться никому. Это погибель. Не только для него.       Сонхва, бедный Мастер, который был совершенно без сил под ливнем. За ним отправился охотник. Есан, его бедный братец, сгинет от горя и тоски, если с последним родным феем что-то случится.       Но как бы Феликс ни старался выбраться, шансов у него не было. Недруг был до безобразия силен. Куда уж ему, травнику, а не воину, тягаться с таким?              "Есан..." - мелькала одна единственная мысль в голове.       Ливень продолжался, гроза не стихала. Чонхо нес свою добычу через лес. Он должен был принести фея в руки своему лидеру, тем не менее, тот продолжал брыкаться и стараться выбраться из мешка, поэтому Чонхо не оставалось ничего, кроме как закинуть в мешок сонный порошок, который Феликс просто не мог не вдохнуть в замкнутом пространстве. Когда фей уснул, охотник спокойно пошел дальше.