Честь и долг

Люцерис Веларион потер виски, чувствуя первые признаки нарастающей сильной головной боли. Он знал, что так или иначе, Визерис и Эймонд пересекутся, особенно сейчас, когда они в одном замке. Он думал (и надеялся), что его дядя проигнорирует мальчика. В конце концов, он был сыном сестры, которую ненавидел. Но, разумеется, все пошло не так. Он все еще был шокирован тем, что они вели себя дружелюбно по отношению друг к другу. Эймонд охотно сопровождал Визериса и поощрял его разговоры о драконах и Вхагар. Теперь его сын горел желанием узнать больше о звере, и это означало, что он будет приставать к Эймонду раз за разом, несмотря на осторожные предупреждения Люцериса. Это был кошмар. Визерис робко подошел к Люцерису, прислонившись к закрытой двери спальни, погруженный в темные мысли. Он потянул за подол камзола Люцериса, чтобы привлечь его внимание. — Ты злишься на меня? — спросил он, грустно надувая губы. Люцерис вздохнул и провел пальцами по волосам мальчика. — Нет, но ты больше не можешь бродить по замку, он намного больше Драконьего Камня и опасен. — Опасен? — повторил Визерис в замешательстве. — Но вокруг много стражи! Люцерис покачал головой, раздраженный невинностью своего мальчика. Он был слишком молод, чтобы понять всю сложность семейных различий между Таргариенами. В сознании ребенка замок, в котором жила его семья, не мог представлять опасности. Тем не менее, Люцерис очень хорошо знал людей, которые обитали в этом месте. Возможные предатели, убийцы, властолюбивые дворяне. Как-будто я позволю им сделать что-нибудь с моим сыном. — Просто... Пообещай, что больше так не будешь. Ты чуть не напугал бедную Тишу до смерти. — Извини. Я обещаю, что больше не убегу, — с раскаянием сказал Визерис. — Только не говори Munā и Kepa, а то они заставят меня есть свеклу. Люцерис не мог не улыбнуться. Забавно, как мальчик боялся простого овоща. — Не скажу. Слово брата! Визерис, казалось, расслабился, его пальцы наконец перестали тревожно тянуть тунику. Вскоре на его лице снова появилась улыбка. — Мне нравится дядя Эймонд. Как ты думаешь, он действительно позволит мне увидеть Вхагар? Улыбка исчезла с лица Люцериса. — Думаю, тебе лучше не беспокоить его, — осторожно ответил Люцерис. — Он очень занят и он не очень приятный человек. Визерис пожал плечами. — Нет, он напоминает мне Kepa. Этот мальчик подарит мне раннюю смерть. Он имел в виду Деймона и не ошибся. Их отчим возненавидел бы это сравнение, что было очевидно ранее, когда он принизил размер Вхагар во время обеда много лет назад. Тем не менее, они оба имеют схожий темперамент, и это факт. И, живя с Порочным Принцем с самого рождения, Визерис не должен был бояться Эймонда. — Да, но лучше постарайся угодить своему дяде. Поверь мне, это к лучшему. Он видел, что Визерис собирался задать еще один вопрос, когда они услышали стук в дверь. — Войдите! — Люцерис прокричал, и Визерис снова быстро спрятался за его спиной. Стражник открыл дверь и поклонился им. — Принц Люцерис, король хотел бы вас видеть. О, конечно! С тех пор, как Люцерис прибыл, он все еще не навещал своего больного дедушку. Он понимал, что поступает опрометчиво, но не хотел беспокоить короля. Особенно когда к нему приходило много людей. Но теперь король сам лично проявил инициативу встретиться с внуком. — Я скоро буду там. Спасибо, Сир, – ответил Люцерис. Стражник кивнул, прежде чем закрыть дверь. Люцерис глубоко вздохнул и посмотрел на Визериса. — Мы поговорим позже. Оставайся в своей комнате и слушайся Тишу, договорились? Няня стояла в углу комнаты в молчании, ее глаза все еще были мокрыми от слез, но Люцерис нежно улыбнулся ей. — Не волнуйтесь, мой Принц. Я не сведу с него глаз ни на минуту, – заверила она. Люцерис кивнул. — Хорошо. Увидимся позже, valonquar. Он нежно погладил Визериса по макушке, прежде чем покинуть покои, чтобы навестить тезку своего сына. *** Король медленно увядал. Это был жестоко, но по-другому нельзя было описать состояние, в котором находился король Визерис Таргариен. Как только Люцерис вошел в королевские покои, его ноздри обожгло резкое сочетание запахов пыли, гнили и макового молока. Он сдерживал рвотный позыв. Иногда он жалел, что был Омегой, ведь они гораздо чувствительнее к сильным запахам. К счастью, присутствие матери и ее успокаивающий аромат немного облегчили его состояние. Рейнира сидела в кресле рядом с кроватью отца, ее лицо отражало отчаяние. Она сжимала его тонкую, словно ветка, костлявую руку. Она подняла глаза, когда услышала, как Люцерис вошел, и слабо улыбнулась. — Отец, Люк здесь, — мягко сказала Рейнира. Король откашлялся. — Люк? — прохрипел он слабым голосом. Люцерис подошел к кровати. От короля остались лишь кожа и кости, а изуродованная часть лица была скрыта под бинтами. Сердце Люцериса сжалось от боли. Визерис был болен столько, сколько он себя помнил. Раньше, до болезни, король был полон сил, он играл с внуками, рассказывал истории о своих полетах на драконе Балерионе, Черном Ужасе, перед печальной кончиной дракона. Люцерис хранил эти воспоминания глубоко в сердце, предпочитая вспоминать его с теплотой и любовью прошлых лет, а не с тоской настоящего. Грустно было видеть его таким, просто тенью короля, которым он когда-то был. — Дедушка, — тихо позвал Люцерис, не зная, как говорить, стоя рядом с матерью. — Прошло столько времени. Мои братья и я соскучились по тебе и твоим рассказам. — И я по вам, мой мальчик. Ты вырос таким способным и сильным. Я очень рад, — ответил король, его улыбка обнажила пожелтевшие зубы. — Твоя мать рассказывала мне о многочисленных морских путешествиях с Лордом Корлисом. Я доволен вашими достижениями! Тебе суждено стать прекрасным Лордом Дрифтмарка в будущем! Люцерис кивнул и улыбнулся, в его глазах читались одновременно гордость и страх. — Спасибо, дедушка. Я также надеюсь стать таким же великим, каким был и остается Лорд Корлис, — ответил он. — Ах, обязательно, – Визерис снова закашлял, переводя дыхание, прежде чем продолжить, — Он рекомендовал тебя каким-нибудь симпатичным Альфам? Твоя мать поразила меня, когда сказала, что ты все еще не женат, Люк. Люцерис почувствовал, как его тело напряглось. Женитьба была для него деликатной темой, так как беременность была еще совсем недавней. Какой Альфа захочет иметь уже оскверненного Омегу, скрывающего незаконнорожденного сына? В глубине души Люцерис знал, что он никогда не заинтересуется кем-то другим. Однако он понимал, что рано или поздно ему придется жениться и произвести на свет законного наследника Дрифтмарка. Большинство не знало о существовании его сына. Люцерис грустно вздохнул. Погруженный в свои мысли, он почувствовал феромоны своей матери. Он почувствовал, как ее рука нежно сжала его. — Я... У меня еще не было времени найти себе пару, к сожалению. Я был слишком занят подготовкой к наследованию Дрифтмарка, — дрожащим голосом ответил Люцерис. — Это позор. Я призываю тебя жениться как можно скорее. Жизнь без любимого партнера будет одинокой, — король сделал паузу, чтобы снова отдышаться, а затем продолжил со слезами на глазах. — Я так и не смог оправиться после смерти твоей бабушки... Моя Эймма. Люцерис почувствовал, как тяжелый запах тоски, исходивший от дедушки, окутал комнату, словно густой туман. Даже его мать была в слезах. — Хотел бы я быть лучшим Альфой для нее, — с горечью произнес король. Люцерис тяжело сглотнул. Он знал, что покойная королева Эймма имела метку короля, но после ее смерти так и не отдал новую метку своей новой жене, королеве Алисенте. Метка подобна любви – она предназначена только для одного человека. — У меня еще есть время, дедушка. Я найду достойного Альфу, который поддержит мое правление на Дрифтмарке. Поэтому, пожалуйста, будь уверен во мне. — Я понимаю. Знай, это потому, что у меня осталось не так много времени. Я только хочу, чтобы мой единственный внук Омега женился и был счастлив. Волна вины захлестнула Люцериса. Он не планировал жениться в ближайшее время, а может быть, и не планировал вообще. Он никогда не думал о том, чтобы найти себе пару здесь, в Королевской Гавани. В прошлом он получал предложения от Альф, рекомендованных Лордом Корлисом, но они никогда его не привлекали. Но он знал, что это его долг. Он не мог убегать от этого вечно. Внезапно короля охватил очередной приступ кашля, на этот раз гораздо более сильный. Рейнира в испуге вскачила со стула и отчаянно позвала мейстера. Люк, дрожа от холода, прижался к матери. Поднеся к губам короля чашку с маковым молоком, мейстер мрачно произнес: — Было бы разумно дать его светлости немного отдохнуть в эту минуту. Я уверен, что к завтрашнему дню он будет в гораздо лучшем состоянии, чтобы снова принимать гостей. Рейнира, казалось, не хотела расставаться с отцом, но кивнула с тяжелым сердцем. — Я оставляю его в ваших заботливых руках. Пойдем, Люцерис. Люцерис посмотрел на дедушку в последний раз, прежде чем последовать за матерью из комнаты. Они молча шли по длинному коридору, погруженные в свои мысли. Через некоторое время он посмотрел на нее и заметил, что она теребит свои кольца. — Ты ведь не держишь зла на своего дедушку, не так ли? — резко спросила Рейнира. Люцерис удивленно посмотрел на нее. — Нет, с чего бы мне? — Я знаю, что брак — деликатная тема для тебя. Так было и со мной в молодости. На протяжении многих лет Рейнира пыталась представить Люцерису некоторых Альф и даже Бет, надеясь, что кто-то из них ему понравится. До недавнего времени она переставала поднимать эту тему только тогда, когда замечала его неловкость. — Но он прав, Munā. Он и дедушка Корлис хотят, чтобы я был счастлив в благополучном браке, — сказал Люцерис, выдыхая. — И ты будешь, милый мальчик. — Спасибо за терпение, Munā. Прости, что доставляю столько хлопот. — О, прекрати, это не так. — Но я чувствую, что это так. Честно говоря, я хочу жениться, — это была наполовину ложь. — Я просто надеюсь... что дедушка будет... На лице Рейниры мелькнула слабая улыбка, быстро сменившаяся тревожным выражением. — Сейчас он такой хрупкий. Не думаю, что я готова к тому, что он... Люцерис утешительно сжал руку матери. — Я знаю, мама. По крайней мере, ты здесь, и мы тоже. Я рад, что мы приехали, – сказал Люцерис, сжимая руку матери. Очередная полуправда. Рейнира остановилась и прижала сына к себе. — Мой дорогой мальчик, что бы я делала без тебя? Люцерис еще крепче обнял мать. Ей это было нужно. — Я хочу отпраздновать это событие как можно раньше, пока он все еще с нами. Так что, может быть, нам следует исполнить его желание, мой мальчик. Глаза Люцериса расширились в ее объятиях. — Я думаю, что... Может быть... Может быть, ты начнешь искать варианты. Люцерис отстранился. — Мама... — Мы выберем надежного Альфу или Бету, которые будут хорошо к тебе относиться. Разве это не плохо? Его мать была в панике, ее глаза, полные слез, смотрели на него с ужасом. Это пугало Люка. — Я не думаю, что сейчас подходящее время, Munā, — возразил Люцерис. Рейнира увидела боль и страх в глазах сына и тут же ослабила хватку. — Извини. Я опять напугала тебя, милый мальчик. Люцерис держал ее за руки. — Все в порядке. Ты просто удивила меня, вот и все. Рейнира смущенно отвела взгляд. — Я беспокоюсь за тебя. Я никогда не хочу тебя ни к чему принуждать. Просто помни, Люк, что у всех нас есть свои обязанности перед Королевством. Люцерис понимал, что она права. И теперь, когда ее правление было неизбежно, укрепление связей с благородными домами было жизненно необходимо. Что может быть лучше для обеспечения их верности его Матери, чем брак? Люцерис и Эйгон были единственными свободными Омегами из дома Таргариенов, но первый не был хорошим вариантом из-за множества дурных слухов. Вся ответственность ложилась на плечи Люцериса. В этот момент он предпочел избегать такого давления, особенно когда его разум был перегружен проблемами: Трон Дрифтмарка, Эймонд, Визерис и его надвигающаяся жара, которая должна была начаться через несколько недель. Все это давило на него. — Обещаю, я подумаю об этом, — это было все, что он мог сказать своей матери сейчас. Рейнира вздохнула, прежде чем кивнуть. Она успокаивающе погладила лицо сына и целовала его в лоб. — Если бы ты только позволил мне заставить его взять на себя ответственность, — проговорила она тихим голосом. Люцерис вопросительно посмотрел на нее. — Ты же не серьезно, мама. Только не он. Рейнира отвела их в тихую часть коридора рядом со своими покоями. — Мне не нравится то, что он сделал, и его отношение к тебе. Он забрал твою невинность, Люцерис! — Рейнира с холодной яростью прошипела. — Это его долг. Он не может уйти от правосудия за то, что он сделал. — Я не хочу об этом говорить... — Люцерис отчаянно перебил ее. — Пожалуйста, Munā. Рейнира замолчала, желая продолжить. Однако, почувствовав тревожный запах сына, она успокоилась, явно сожаления о сказанном. Она обхватила лицо Люцериса, нежно приглаживая его челку. — Извини, мой мальчик. Люцерис глубоко вздохнул, расстраиваться не было смысла. Рейнира была всего лишь матерью. Она хотела для него только самого лучшего и с тех пор, как родился Визерис, очень беспокоилась о его будущем. Не то чтобы он мог винить ее, он был непомеченным Омегой, который тоже тайно был родителем. Это было большой ложью, которая могла помешать ему унаследовать Трон Дрифтмарка. — Думаю, нам лучше подготовиться к ужину, — быстро говорит Люцерис, желая сменить тему. — О, конечно, — согласилась Рейнира. — Не хочешь зайти в мои покои ненадолго? Люцерис кивнул. Спустя добрых полчаса, в течение которых его мать плакала, нежно расчесывая ему волосы, он покинул ее, чтобы подготовиться к предстоящему семейному ужину. Опрятно разложив одежду на кровати, Люцерис начал собираться. Он истинно желал, чтобы этот вечер прошел спокойно, в отличие от предыдущего, омраченного ссорой. *** У Эймонда не было никакого желания присоединиться к семейному ужину в тот вечер. Он предпочел бы пообедать в одиночестве в уютных покоях, чем терпеть общество своей сводной сестры и ее невыносимого выводка. Однако он знал, что не сможет. Его мать Алисента практически заставила его пойти, утверждая, что с его стороны крайне неуместно игнорировать свою будущую королеву. И вот он сидел в конце стола, а Эйгон справа от него. Прямо сейчас он притворялся, что не ненавидит каждую минуту этого чертового ужина. Если они и могли почувствовать его раздраженный запах, то не показали этого. Может быть, было бы лучше, если бы они это сделали, чтобы у него был повод уйти. Он практически не притронулся к еде на своей тарелке, так что Эймонд только пил вино. К сожалению, он все еще был трезв, в отличие от своего брата. Это все так бессмысленно. Надеюсь, это будет последний ужин в этом месяце. Я не могу этого вынести. Поэтому он отвлекся на кое-кого за столом. Люцерис сидел через несколько мест от него между Рейной и Джоффри. Не в силах сдерживаться, Эймонд явно выражал свой интерес, не сводя с него глаз, слегка раздраженный тем, что его цель ни разу не посмотрела в его сторону. — Ты смотришь на нашего племянника, не моргая, — забавно пробормотал Эйгон. — Это немного пугает, Эймонд. Эймонд фыркнул от неудовольствия от того, что его заметили, и выливает оставшуюся горькую жидкость в свою чашу, прежде чем посмотреть на Эйгона. — Оставь меня в покое. — Продолжай в том же духе, и я расскажу нашему Порочному дяде. Деймон сидел на другом конце стола, и его глаза смотрели на Эймонда с явным неудовлетворением. Младший Альфа в ответ не сводил с него глаз без страха и стыда. — Как будто я бы испугался старого пса, — сказал он, потягивая вино. Эйгон покачал головой, усмехнувшись: — Старый или нет, он все еще Деймон, черт возьми, Таргариен. И, похоже, ты ему совсем не нравишься. Чем ты его обидел? Насколько он догадывался, мужчина, вероятно, знал, что он спал с Люцерисом семь лет назад. — Ничего, — солгал он. — Но, как я уже сказал, я его не боюсь. Я приветствую любой вызов, который он бросит мне. Эйгон засмеялся. — Я бы на твоем месте напрягся. Ты наверняка потерял бы свой второй глаз или свою жизнь. Эймонд сжал кулаки. Будет ли мать скучать по старшему сыну, если Эймонд утопит его в заливе Черноводной? — Почему ты такой, брат? — О, не грусти, Эймонд. Я сам организую твои похороны, когда Деймон в конце концов покончит с тобой. Может быть, несколько лилий и роз для твоего погребального костра... Эймонд больше не мог этого выносить и пнул Эйгона по ноге под столом. — Ой! — Заткнись, идиот. — Вот почему я предпочитаю Рейниру. Ты такой мерзкий, Эймонд, — Эйгон потер ногу, прежде чем наклониться, чтобы прошептать. — Наверное, поэтому Люцерис тоже тебя не хочет, — добавил он тихо с торжествующей улыбкой на губах. Умиротворение испарилось, когда Эймонд дернул Эйгона за шиворот. Его голос эхом разнесся по залу, когда он прокричал в лицо брату. — Я ЖЕ ГОВОРИЛ ТЕБЕ, БЛЯТЬ, ЗАТКНУТЬСЯ! Наступило неловкое молчание. Все еще рыча, Эймонд оглянулся: в его сторону были устремлены широкие пары глаз. Алисента метала яростные взгляды на своих непослушных сыновей, в то время как остальные не знали, как реагировать. Деймон, однако, приложил руку ко рту, пытаясь скрыть смех. Эймонд резко отпустил Эйгона, и тот чуть не упал со стула. Джейкейрису, который был ближе всех к ним, удалось спасти Омегу от падения и вовремя подхватить его. Он обернулся, чтобы посмотреть на Эймонда, его запах был бешеным. — Ты что, с ума сошел? Ты не можешь так обращаться со своими родственниками! — Это не твое дело, племянник. Иди и займись своей Омегой, — прошипел Эймонд, заставив лицо Джейса покраснеть от ярости. — На что ты намекаешь, дядя? — Какие-то проблемы? — властно спросила Рейнира, глядя на Эймонда с суровым выражением лица. Вместо ответа Эймонд перевел взгляд на Люцериса, который глядел на него с растерянным выражением лица. Это всегда его вина. — Ничего страшного, сестра, — ответил Эймонд, пытаясь сдержать себя, чтобы не оскорбить сестру или кого-либо еще. — Просто спор между братьями. Ничего серьезного. Деймон насмешливо рассмеялся. — Не волнуйся, жена, знай, что молодые Альфы — недисциплинированные придурки. Ярость Эймонда была ощутима, наполняя воздух, его руки дрожали от злости. Он бросил свирепый взгляд на Деймона, крепко стиснув зубы. Ты смеешь смеяться надо мной? Я мог бы превзойти тебя в любом бою! Деймон, казалось, читал его мысли, когда он оценивающе смотрел в ответ, принимая молчаливый вызов. Тем временем все за столом испускали свои феромоны. Эйгон и Люцерис, а также Хелейна, съежились от исходящих запахов. — Эймонд! — успокаивающе позвала Алисента, подходя к нему. — Пожалуйста, контролируй свой запах. Ты знаешь перед кем находишься? Сейчас не время. Не время. Он повторял эту мантру в своей голове. Спустя мгновение Эймонд закрыл глаза и глубоко вздохнул. Он знал, что прийти на этот ужин было ошибкой. Ничего хорошего из такого количества Таргариенов, собравшихся вместе, не вышло. Особенно когда Люцерис так близко. — Я потерял аппетит, — Эймонд смотрел сквозь мать, прямо на Рейниру. — С вашего позволения, сестра. Рейнира пристально посмотрела на Эймонда, прежде чем коротко кивнуть. Он в последний раз взглянул на Люцериса, прежде чем покинуть залу. Когда он отошел на большое расстояние, Эймонд громко зарычал. Рык эхом разнесся по залам и коридорам, напугав бедного слугу, который только что проходил мимо. Это был всего лишь первый день с его отвратительными родственниками, и ожидалось, что их будет еще много. Чертовски гениально.