Не рычи

— Желаете яблочный пирожок? — Улыбка продавщицы была до тошноты натянутой и неестественной. Аврор Поттер желал сдохнуть, а не пирожок. — Нет, спасибо. — Может тогда шоколадный донат? — Только большой клубничный милкшейк, пожалуйста, — подчеркнуто вежливо прошипел Гарри. Пятница, вечер. Почти ночь. Маглы и маги попрятались по пабам и барам в поисках увеселений, спасающих от промозглых осенних вихрей и нудных рабоче-учебных будней. Чертов милкшейк нашелся только в третьем заведении дурацкой сети магловского фаст-фуда. Клубника в других закончилась, видите ли… Без чертового милкшейка у аврора Поттера не было и шанса закончить свой рабочий день сегодня. Или завтра. Возможно, он никогда не закончит этот день и сдохнет на дешевой разноцветной плитке под барной стойкой. В ожидании милкшейка, ага. Интересно, а Соединенное Королевство рухнет, если он развернется и пойдет домой спать? — Может кофе хотите? И сколько у этой продавщицы фраз в скрипте? — Нет, спасибо. Аврор Поттер умел натягивать вежливое и милое лицо так, что люди отводили взгляд. Приторный бархатистый голос и невысказанное обещание мучительной смерти в глазах — обычно этого было достаточно, чтобы собеседник заткнулся. Красный квадратик, белый квадратик, красный — белый… Сдохнуть на таком полу было бы как-то прискорбно. — Ваш заказ, пожалуйста. Стакан размером напоминал пластмассовое ведро, запотевший и отвратительно-розовый, а широкой трубочкой можно было вполне выколоть глаз. Но Драко Малфой любил клубничные милкшейки (возможно, это было единственное, что он любил), а Поттеру нужно было, чтобы этот надменный придурок его не послал. Драко Малфой — обладатель абсолютно мудацкого выражения лица и хриплого голоса, обычно посылал всех витиевато и с удовольствием. Когда не был занят препарированием чьих-то тел, разумеется. — Большое спасибо, — оскалился Гарри. Он был уверен, что девушка за стойкой показала фак его спине. Морг при больнице Святого Мунго встречал тишиной, прохладой и едким запахом каких-то химикатов. Аврор Поттер вслушивался в эхо своих шагов, сжимал стакан, из которого пахло удушливо-сладко, но почему-то совсем не клубникой, и уговаривал себя нацепить подобие дружелюбия на лицо, помятое, уставшее. В небольшом коридорном зеркале отразилась его гримаса — очевидно, дружелюбие нацеплялось с трудом. К моменту, когда он дошел до отделения магической криминальной экспертизы, улыбка превратилась в оскал. И запах, этот приторный запах из розового почти-ведра — как вообще кто-то в здравом уме может думать, что в сладко-химическом пойле может быть хоть что-то от клубники? Тяжелые металлические двери Гарри распахнул рывком, даже не потрудившись воспользоваться магией, и сразу же наткнулся глазами на спину в белом халате. Из-под воротника торчало узкое горло черной водолазки, обхватывающей шею. Колдомедицинская форма скрывала единственное нормальное, что было в Малфое — внешний вид. Градус его мудачества был пропорционален привлекательности его задницы, которую Поттер иногда наблюдал на местах преступления. На острую фигуру в черной кожанке и узких джинсах вполне можно было смотреть — темная ткань обычно туго обтягивала худую задницу. А еще обладатель фигуры натягивал черные перчатки на длинные пальцы каким-то удивительно порнушным движением. Но затем он открывал рот. — Не интересует, — раздался хриплый голос с таким раздражающим королевским акцентом — точеные «т», будто чиркающая зажигалка, хрусткая «р» разгрызенным леденцом и чуть растянутые гласные. Будто бы он на приеме Его Величества рассуждает о богатых купажах какого-нибудь баснословно дорого пойла, а не режет мертвую плоть с особым извращенным удовольствием. — Ты не можешь этого знать. Этот Малфой даже не повернулся. — Поттер, — протянула спина в белом халате. — Тогда интересует еще меньше. Пришлось обходить спину. Перед Малфоем на металлической кушетке лежала гигантская ступня, над которой тот склонился с увеличительным стеклом. Профессиональный аврорский взгляд определил, что ступня была отрезана острым предметом около недели назад. Пахло какой-то сладковатой химией и немного табаком. — А что не интересовало больше? Гарри себя похвалил — вон, как он старается и поддерживает диалог. Даже пока не нахамил. Зря Гермиона на прошлой неделе подсовывала ему брошюрку «пять проверенных способов вести конструктивный диалог». Хотя, в целом, аврор Поттер недурно провел время, складывая из хрустких страниц самолетики на одном из министерских совещаний, где Аврорат хвалили за раскрытые дела и ругали за нераскрытые — никакой интриги, только два часа монотонного бубнежа парадных мантий, снующих из кабинета в кабинет и не имеющих никакого представления о том, что происходит на улицах. — Идиот из Мунго звал меня на свидание. Действительно, идиот. — Мне нужна твоя помощь, — произнес Поттер, стиснув зубы. Просить помощь он ненавидел. — И я принес тебе милкшейк. Ты любишь эту клубничную дрянь. Малфой, наконец, оторвался от ступни и посмотрел на Гарри с равной долей удивления, раздражения и тотального похуизма. Коронный малфоевский взгляд. Из-за этих взглядов — а еще из-за мрачного выражения лица и тонны яда — с ним никто из Аврората не горел желанием общаться лично. Поттер тоже. — Да, люблю, — Драко забрал протянутый милкшейк, сделал глоток и поставил его прямо рядом со ступней. То, как он обхватил губами трубочку, выглядело пошло. — Но мы с Вальдемаром заняты. — С кем? — уточнил Гарри просто так. Очевидно, что в отделении криминальных трупов никого кроме них не было, но Драко был двинутым. — Вальдемаром, — терпеливо повторил Драко и кивнул на ступню. — Так звали великана? — Нет, это имя его конечности. Мне удобнее называть по имени тех, кому я симпатизирую, Поттер, — ядовито процедил Драко, сделал глоток милкшейка и снова склонился над ступней. — У обладателя Вальдемара был преинтереснейший генетический дефект… — Малфой, — прервал Поттер, сжимая и разжимая кулаки. Прервал все еще терпеливо, на собственный вкус. — Мне нужен отчет по миссис Донован. — В понедельник утром. — Адвокаты набегут. А если я завтра потрясу твоим заключением перед ее мужем — у нас будет чистосердечное. Может Гарри самому написать книженцию по конструктивным диалогам? Светскую беседу поддержал, пусть и про конечности, свои мотивы объяснил, подношение сделал, да не номинальное, а вспомнил вон про клубничную химозу. Конечно, можно было бы добавить градус милоты, но это же Малфой, от чьих мрачных взглядов исподлобья шарахалась добрая половина тех, кому не везло с ним столкнуться. — Ты так уверен, что убийца — ее муж? — протянул Драко, не отрывая взгляда от разреза малоберцовой кости. Кости и другие части тела в целом интересовали его куда больше каких-то там людей и рабочих просьб, в чем Поттер убедился за почти десяток лет в Аврорате. Только вот в отличие от других магических судмедэкспертов из Мунго, едва отличавших задницу кентавра от хвостов русалок, Драко Малфой был чертовски хорош в своей работе, растаскивал на атомы даже самые сложные зелья вплоть до того, что мог сообщить из жопы какого единорога был выдран волос в составе убийственного варева. В этот конкретный раз Поттеру бы куда проще было договориться как раз-таки с идиотами-коллегами Малфоя, только вот найти их после заветных шести часов вечера в морге не представлялось возможным. Скорее всего, у них были какие-то жизни и планы, а не Вальдемар. — Да. И мне нужны фото ее трупа и твои умные слова о том, как именно проклятый им чайник ее убил. Что-нибудь про перебитые артерии, ее страдания. Он расколется. — Собственные слова отдавались клокочущей яростью в груди — убийства, да еще и такие подлые, мелочные, он не выносил. — Не рычи. Аврор Поттер хорошо знал такой типаж преступников — эдакие «страдальцы», копившие ненависть долгие годы, а затем выплескивавшие все свое несчастье на близких кривыми заклинаниями. В камере предварительного задержания их истеричная бравада, позволявшая убить, терялась. И если не подсуетится адвокат, то гордый мужичок, обвинивший жену во всех своих неудачах по жизни и решивший отнять ее жизнь, сдуется и признается. Отчеты вскрытия и всякие мерзкие детали о жизни в Азкабане помогут. Дело закрыто. Малфой выпьет свой милкшейк, а Поттер не будет тратить еще несколько рабочих дней на допросы в присутствии представителя защиты, который по долгу службы будет оттягивать неизбежное. И ублюдок окажется в Азкабане. — Два часа твоего времени, — старательно выговорил Поттер, который уже не был уверен в том, что годился в авторы написания брошюр. — Минус номер-люкс в Азкабане. — Тебя все еще так волнует мировая справедливость? — Малфой звучал почти что нежно, но в его серых глазах явно читалась издевка и неприкрытое веселье. — Вечер пятницы, а наш герой тут в морге с коктейлем околачивается. — Хочешь, чтобы я тебя в нем утопил? — ласково поинтересовался Поттер, склонив голову и натягивая премилую улыбочку — ту самую, которую Ведьмополитен объявил самой сексуальной улыбкой года. Его «томный» взгляд из-под «небрежно спадающих» на лоб волос тоже получил какое-то звание, но Гарри не запомнил, отвлекшись на размышления о том, что стало бы с редактором глянца, узнай он, что поттеровская мимика тем привлекательнее, чем сильнее внутреннее желание крушить Бомбардой все вокруг. — Просьбы — не твоя сильная сторона, — охотно поделился Драко и вновь схватился за увеличительное стекло, склоняясь над ступней. Дышать. Медленно, чтобы осознать лабораторный запах химикатов, хлорной чистоты и псевдоклубники. Расслабить мышцы, готовые в бой — сжать пальцы на этой тонкой шее и душить, пока королевский акцент не превратится в хрипы. Прикрыть глаза. Улыбнуться. Это просто Драко Малфой — известный мудила, надменный, острый. Ему недоступна вся мерзость развороченных тел, потому что какой-то жалкий мужичонка не справился с чувством собственного несовершенства и прикончил свою жену, оставив двоих девчушек-подростков сиротами — сам-то он отправится в Азкабан. Ему не понять никогда, что такое прибыть через мгновение после того, как твое Протего спасло бы жизнь. Ему никогда не увидеть выбор в горящем Адским Пламенем здании — спасти одного или второго. Потому что двоих не успеешь. — Малфой, — четко выговорил Гарри. — Помоги мне, пожалуйста. Он все же напишет свою брошюрку. Возможно, в Азкабане. Возможно, в какой-то момент те хлипкие болтики, сдерживающие набатом бьющий в висках гнев хлюпнут и разлетятся с противным скрежетом, и он сделает что-то непоправимое… Драко все еще смотрел на ногу великана. У него было максимально отсутствующее лицо, чуть искривленный в ухмылке рот и слишком бледная кожа. Нет, мозги сегодня останутся на месте. Не из-за Малфоя им съезжать. — Увы, у нас с Вальдемаром более увлекательные планы, — сообщил Драко Малфой ноге. И покосился на нее. Возможно они с Вальдемаром даже вели какой-то диалог, недоступный Поттеру. — Он от тебя не убежит, — криво усмехнулся Поттер. Малфой посмотрел на него как на душевнобольного. Возможно, он был прав в своих взглядах, этот Драко Малфой. Но как же Поттеру было плевать. — И ты не отъебешься, да? — Не-а, — торжественно объявил Гарри и сел на неудобное жесткое кресло. Вытянул ноги. Раздробленное и собранное по частям добрые раз пятнадцать колено хрустнуло. Шах и мат. Если Драко Малфой был надменным мудилой, то аврор Поттер был мудилой упрямым. И абсолютно нечувствительным, по версии Гермионы Грейнджер. И непробиваемым. И просто трудным типом с отсутствием инстинкта самосохранения и всякого понимания должностных инструкций по мнению главы Аврората Робардса. В общем, у Малфоя шансов не было. — Дейвс дабл, — наконец выдал Драко ступне великана. — Что? — Дейвс дабл чизбургер. И Драко почему-то направился к кремационной печи. Поттер приподнял бровь. Драко указал на печь приглашающим жестом. — Я не порадую тебя самосожжением, и не мечтай. — Я зачаровал ее на манер камина — тот же прах и огонь, — устало пояснил Малфой. — Так тебе быстрее до Вендис. Интересно, несчастный из Мунго, пытавшийся пригласить Драко на свидание, в курсе, что тот заколдовал крематорий под камин?