неизвестный

      — Какой номер мы сейчас выполнять должны?       — А?…       Лера уткнулась в учебник, используемый один на двоих с Гончаровым, пролистала несколько страниц в поисках необходимого задания, но затем оставила это.       — Она сказала выполнить какое-то упражнение. Я номер не услышала, — произнесла Киселёва. — Ты, судя по всему, тоже.       — Ага… — рассеянно ответил Ваня, откладывая телефон на край парты и присоединяясь к поиску задания.       — А что за Саня, с которым ты переписывался сейчас? Этот тот, из одиннадцатого класса?       Ваня вздрогнул. Он не ожидал, что соседка по парте станет подглядывать в его переписку.       — Нет. Неважно.       — Да прямо-таки, — девушка слегка усмехнулась. — Замену Коле что ли нашёл? А то он, вон, с Достоевским теперь ходит…       — Заткнись, — Гончаров неожиданно для себя слишком резко прошипел это. — Тебя не касается.       — Не расстраивайся ты так, — она чутка отдалилась. — Я бы тоже расстроилась, если б меня променяли на наркомана.       Ваня полным презрения взглядом глянул на вторую парту ряда у стены, где сидели сейчас Коля и Федя. Заметив, как Достоевский чуть пригнулся к уху Гоголя и что-то шепнул, Ваня отвернулся, недовольно хмыкнув.       Прозвенел звонок, и Лера, быстро закинув вещи в рюкзак, собралась вместе с другими девочками из класса. Вместе они направились в туалет на втором этаже, пропитанный сплетнями, запахом духов и тех фруктов, что в России никогда не росли.       Зайдя, она уставилась в мутное зеркало, висевшее на стене над раковинами. Кажется, будто его не мыли со времен постройки школы. Оно всё было в какой-то грязи, разводах, следах от ручек различных цветов, а в углу было измазано красной помадой. Смотря в отражение, девушка стала поправлять свои длинные русые волосы.       — Фу.. — произнесла Аня, заходя в помещение, — что ты вообще видишь в этом зеркале?       — А вы заметили уже, да? — произнесла одна из девочек, куря электронную сигарету. — Гоголь теперь с Достоевским вместе ходит.       — Да, — кивнула Лера. — Неоднократно видела их.       — А вот мне сегодня сказали, что Коля его ещё и защищает. Мол, не употребляет Феденька ничего…       — Да?!… — Аня подошла ближе к говорившей и протянула руку в немой просьбе дать и ей покурить.       — Да. Я вот подумала… А что если и Коля употребляет? Поэтому они и сблизились, а? Связаны одним увлечением, так сказать.       — Коля туда же?! — воскликнула Катя, стоявшая чуть поодаль.       — Да не мог он, — Лера отвлеклась от зеркала и опёрлась о стену, скрестив руки на груди. — Гоголь последний, кто станет употреблять. Он даже не подумает о том, чтобы попробовать.       — Согласна, — произнесла Аня, кивая. — Он не курит даже, а тут про наркоту разговор.       — Тогда для чего Достоевского покрывает?       — Девочки, а откуда вообще появилась информация о том, что Федя наркоман?…       В воздухе на несколько секунд повисла тишина. Неожиданный вопрос, которым никто до этого момента не задавался. Девушки переглянулись.       — Лер?…       — Что? Мне Ваня об этом сказал, — призналась та.       — А Ваня откуда знает?       — Я не в курсе, — Киселёва пожала плечами. — Может, Коля сказал.       — Как Коля мог сказать, если он отрицает это всё?       — Не знаю. Может, по секрету нашептал?       — А что Ваня вообще тебе сказал тогда?       — Я не помню особо… — Лера почесала затылок, вспоминая тот день. — Вроде бы… Тихий и на зависимого похож. Федю ещё и передёрнуло тогда странно.       — Тогда почему мы тут говорим об этом? — усмехнулась Катя. — Доказательств, получается, нет?       — Но признайте, Федя ведь очень и очень похож на наркомана, — сказала Аня. — Он весь никакой ходит, скрывается, вздрагивал на пустом месте пару раз, хромал не так давно…       — А хромота тут причём?       — Не знаю, — она пожала плечами. — Может, ногу от «крокодила» разъело.       — Какой ещё «крокодил»?! — Катя выпучила глаза. По ней было видно, что со всем, что сейчас говорят, она не согласна.       — Наркотик такой, если ты не знаешь.       — Лично я не поверю в то, что он употребляет, до тех пор пока это не подтвердится, — Катя была тверда в своём убеждении.       — Не будем же мы лично у него анализ брать?       — Ладно, — вздохнула Киселёва. — Во всяком случае, если он действительно наркоман, то это в скором времени вскроется.

***

      — Уже девятнадцатое ноября… Кажется, учеба началась совсем недавно, но это четвёртая неделя второй четверти… — подумал Гоголь.       Литература. Он сдавал её в девятом классе и собирается сдавать в одиннадцатом. Да, его чем-то пугали некоторые задания, небольшое количество времени на написание экзамена, куча материала на заучивание, но… Но это всё равно было интересно. Интересно слушать разбор текста от учительницы, интересно читать и разбирать самостоятельно.       Литература интересует Колю, но явно безразлична Феде. Достоевский оторвал от уголка тетрадного листа небольшой кусочек и что-то на нём рисовал, прикрыв рукой, дабы Гоголь не смог рассмотреть. Закончив, брюнет шепнул соседу по парте, так и не показывая результат:       — Помнишь, мы говорили о котах? — а затем уточнил. — Я имею в виду то, какой мы с тобой расцветки были бы.       — Помню.       — Смотри, — подросток убрал руку с листочка, показывая рисунок. — Вот таким я тебя представил тогда.       Блондин опустил взгляд, рассматривая изображённого котёнка. Он стоял на задних лапках, первые расставив чуть в сторону. Весь белый, но с тёмными пятнышками чуть выше коленок, он прикрыл глазки, улыбался. Нарисован котик очень резкими линиями.       …с тёмными пятнышками чуть выше коленок.       Федя всё чувствовал?… Или это просто совпадение?       — Миленький, — Коля улыбнулся, забирая листок, чтоб рассмотреть поближе. После он достал из своего пенала ручку, спросил: — Могу я дорисовать тебя рядом?       — Конечно, — тепло ответил Достоевский.       Через минутку рядом с котом Колей появился кот Федя. Он был весь чёрненький, с большими горящими глазками, в лапках держал небольшой цветочек, похожий на ромашку. Увидев его, брюнет от удивления раскрыл рот.       — Коль… — прошептал он. — Коль, он такой красивый… Ты так хорошо рисуешь…       — Я старался, — подросток немножко смутился. Признаться честно, почему-то он был безумно рад слышать такое именно от Феди. Внутри что-то тут же растаяло, заполняя теплом всё тело.       — Можно я его заберу себе?.. Под чехол для телефона положу…       — Да, конечно! — Гоголь аккуратненько разорвал листочек пополам так, чтобы котики остались целы, чёрного кота отдал соседу по парте. — Но в таком случае я положу под свой чехол того, которого рисовал ты.

***

      Нервно выдохнув, Пушкин резко поднимается со стула и быстрыми шагами расхаживает по комнате. Теперь это не кажется чем-то невозможным, как было в первый раз. Тогда он считал, что что-нибудь будет не так, как нужно, что ничего не получится, что так нельзя. На практике же было более-менее гладко. Волнение уже не с такой силой захлёстывало его. Немного беспокойно, но в целом нормально.       Схватив телефон, он набирает давно знакомый номер.       — Алло, Есень? Ты сегодня как? Работаешь?       — Алло, да, — ответил ему Сергей. — До трёх я на работе, после в гараже. Что-то случилось?       — Сможешь вечером подъехать ко мне?       — Без вопросов, Сань!       Значит, теперь у Пушкина есть помощник. Одному тогда было тяжеловато, а сейчас… Сейчас, пожалуй, будет чуть проще.       Главное - и дальше держать всё в секрете.