неизвестный

      Федя, улыбаясь, обнял Колю в ответ, когда они встретились. По обоим было заметно, что этой встречи они были весьма рады.       — Прости, я пришёл немного позже назначенного времени, — Достоевский сразу извинился за небольшое опоздание. — Дело одно было, вот и припозднился. Ты не долго ждал, я надеюсь?       — Недолго, ничего страшного, — кивнул Гоголь. — А что за дело, если не секрет? И да, может, сядем на лавочку? Вон там одна есть, возле парадной.       — Хорошо, идём, — они направились туда, куда предложил блондин. — Секрета никакого нет.. Просто на карточке деньги закончились, я положил себе немножко туда… Кстати, хотел сказать… — юноша замялся немножко, почему-то побаиваясь произносить это вслух.       — Да, что такое? — Коля сразу оживился.       — Я очень рад, что ты предложил встретиться… Знаешь… — сев на лавку и прикусив губу, он думал о том, стоит ли всё-таки сказать это. — Знаешь, почему-то тогда, когда мы проводим время вместе, я совсем не задумываюсь ни о чём, что меня гложет. Я ни одну свою проблему не вспоминаю, хотя, признаться, их в последнее время достаточно много накопилось. Даже тогда, когда мы говорили о моей… а… зависимости, я не ощущал желания продолжить употреблять, хотя, когда я наедине с собой, думаю об этом.       — Правда?… — Гоголь был очень удивлён. — Это ведь очень хорошо.       — Это не просто хорошо, это чудесно, — брюнет улыбнулся. — Я почувствовал себя нормальным человеком, который живёт в своём темпе и просто наслаждается жизнью, несмотря на то что мне особо нечем было наслаждаться.       — Нечем?… Не верю, — блондин качнул головой. — Жизнь полна моментов, ради которых стоит продолжать жить. Они есть, даже если всё плохо. Кто-то просто не замечает их.       — Рядом с тобой я стал замечать их.       Обоим стало как-то неловко в ту минуту, словно такая благодарность была чем-то чересчур личным. Коля не знал, что ответить. Да и после сегодняшнего сна всё это звучало как-то… сомнительно, но, наверное, приятно. Приятно, что Достоевский считает его тем, кому можно доверять. Всё-таки на роль кого-то надёжного рядом с Федей блондин всё ещё ставил себя. Федя успел сказать всё, а может даже больше, чем следовало. Гоголь рядом с ним, а значит стало значительно спокойнее.       — Смотри, там кот! — вдруг воскликнул Коля, показывая чуть в сторону от входа в парадную.       Там действительно лежал небольшой пушистый малыш, свернувшись калачиком. Юноши встали и попытались тихо подойти, дабы не спугнуть найденного зверька, но тот всё же их услышал и вскочил.       — Тс-с-с… — попытался успокоить его Достоевский, садясь на корточки и протягивая котику руку. — Всё хорошо, мы не обидим тебя.       Кот прислушался, глядя на Федю и Колю, а затем ради своей безопасности всё-таки убежал куда-то в подвал.       — Эх… — отреагировал на это блондин. — Жаль, хотя так и лучше для него. Люди разные бывают, и, если он будет доверять каждому…       — Его могут покалечить, — закончил мысль Достоевский, а после задумался. — Ты заметил, какая у него красивая расцветка была?… Такой коричневый, с тёмными пятнышками… Как думаешь, если бы я был котом, то какого цвета?       — Хм-м… — Гоголь всерьёз задумался. — Наверное, чёрненьким с ног до головы. А что насчёт меня?       — Ты бы был белым, пожалуй, но с чёрненькими пятнышками, — Федя улыбнулся. — И пятнышки эти были б на задних лапках, думаю.       — Пятнышки на задних?… — Коля вдруг оживился, почему-то напугался, хотя ничего страшного не было.       — Да, а что такое?…       — Ничего. Всё хорошо..       — Точно? — брюнет точно усомнился, но решил всё же не копать глубже, чтобы разговор не стал его однокласснику неприятен. — Ладно.       — Кстати, я хотел кое-что спросить у тебя… — юноша почесал шею, неловко посмеиваясь. — Только этот вопрос может показаться тебе странным!       — Да, я слушаю?       — Как ты относишься к… ну… К людям с нетрадиционной ориентацией?…       На лице Достоевского в ту секунду отобразился весь спектр эмоций, начиная удивлением и оканчивая чем-то вовсе не понятным. Слишком неожиданный вопрос, тем более после всего того, что Федя чувствовал вчера. Тем более спрашивал именно Коля. Тем более…       — Извини, ты можешь не отвечать, — блондин замахал руками, видя как отреагировал его друг, но тот всё же решил сказать.       — Нормально, наверное… — он пожал плечами. — Я особо не думал об этом. Пусть любят тех, кого любят. Меня это не каса.. вот. Вот что я думаю.       — Я тоже так считаю, — Гоголь улыбнулся.       — Знаешь, у меня даже знакомая есть одна, которая как раз относится к таким людям, — спокойно произнес брюнет.       — Да?       Достоевский кивнул. Твой Ваня даже может познакомить тебя с ней.       — Да, но мы не близки с ней, не общаемся даже, — на всякий случай уточнил Федя, а то вдруг что.       — Людей, которые действительно не считают такие отношения чем-то ужасным, на самом деле очень мало, несмотря на то, что вокруг все твердят о терпимости и толерантности. Очень рад, что наши с тобой мнения совпадают. На самом деле это весьма спорная тема для любого разговора. Как и политика, к слову. Часто возникают ссоры на пустом месте просто потому что кому-то не плевать на чью-то любовь к человеку своего пола.       — Такие ссоры частое явление для тебя? — с добрым смешком поинтересовался брюнет у друга. — Ты к каждому подходишь и спрашиваешь позицию насчёт этого?       — Нет, — тот покачал головой. — Сказать честно, ты первый, у кого я решил спросить об этом.       — Почему я?…       — Так получилось, — он пожал плечами.       «Коля, скажи честно, ты гей? Я же не слепой, Коля. Я всё прекрасно вижу. Вижу, как ты ведёшь себя».

***

      Пожалуй, ту сигарету всё-таки не стоило брать… Странно это всё… всё вокруг… Но Саня попросил, значит всё так и должно быть. Всё хорошо.       Пиво с каждым разом нравилось всё сильнее. Теперь одной банки почему-то было мало, и Ваня пошёл бы за второй, если б не мамин звонок. Извинившись и отойдя в сторонку, подросток ответил ей.       — Да? Что такое?       — Время, — произнесла в трубку женщина. — Поздно уже гулять, домой иди. Завтра в школу, а ты, насколько я помню, говорил что-то о недоделанном домашнем задании?       — Мам…       И вот зачем он рассказывал ей об этом, а? Почему она всё ещё звонками загоняет его домой? Он далеко не ребёнок, ему давно шестнадцать. Да и от одной не сделанной домашки никто не умрёт - двойку можно исправить.       Но мать не переубедить. Другого варианта нет. Хоть Саня и будет очень недоволен его уходом, хоть хочется побыть подольше с этой компанией, но нужно прощаться.       — Мне пора… — грустно произносит Гончаров, возвращаясь к новым друзьям.       — Хорошо, — отвечает Пушкин на удивление спокойно, а после протягивает руку для пожатия.       Ваня пожимает руку ему и Есеньке, кивает Марине и подходит к Лие, улыбаясь при этом как-то смущённо. Девушка сама приобнимает его рукой, а Гончаров же присоединяется к объятию.       А что, если попробовать поцеловать её?…       Слегка свернув губы в трубочку, во время объятия Ваня тянется к щеке Лизы, но всё же не решается. Не при всех, а то вдруг ей будет некомфортно, когда на них направлено несколько пар глаз.       Эту попытку заметили все кроме самой Лии. Она ничего не могла увидеть в таком положении, в отличии от насмешливо усмехнувшихся Марины, Пушкина и Есенина. Серёжа удивлённо приподнял бровь, тоже хотел усмехнуться, но не стал, заметив реакцию Сани. По взгляду того, ему всё было ясно.       Пушкин сжал челюсти, из-под бровей глядя на удаляющегося Гончарова. Предупреждение, которое он озвучил Ване во время их встречи, абсолютно проигнорировано.