неизвестный

      Услышав звук дверного звонка, Федя тут же поднялся с места и пошёл открывать. Распахнув дверь, он увидел улыбающегося Колю, протягивающего упаковку шоколадного печенья.       — Заходи, — Достоевский забрал принесённое, запуская гостя, — куртку вот сюда, ванная тут. Я пойду на кухню, поставлю чайник.       — Хорошо, — кивнул Гоголь, разуваясь.       Блондин сразу заметил, что в квартире пахло свежестью в перемешку с чем-то приятным, но, что это было, он был не в силах разобрать. Помыв руки, Коля направился на кухню следом за другом. Чайник уже нагревался. Сам брюнет сидел на том же месте у окошка, как и в тот раз. Гоголь сел за стол, на котором уже лежало открытое печенье.       — Могу ли я… ммм… — Коля старался получше подобрать слова для своего вопроса. — Могу ли я спросить, как ты себя чувствуешь после вчерашнего? Мне показалось, что слух сильно ударил по тебе.       Федя удивлённо поднял глаза. Он совсем не ожидал этого вопроса, но кажется, не был против него. Пожав плечами, юноша ответил, смотря в пол:       — Если честно, я сам не знаю. Мне очень неприятно, и ты наверняка понимаешь это, но… В каком-то смысле я привык, наивно полагаю, что вскоре всё уляжется, хотя это маловероятно…       — Привык? — Коля перебил одноклассника, заинтересовавшись этим фактом.       — Ты ведь знаешь, что я перешёл в эту школу только в девятом классе?       — Про тебя распускали слухи в предыдущей школе? — догадался блондин.       — Не совсем, — Достоевский покачал головой. — Я тебе говорил о том, что у меня есть старшая сестра?       — Кажется, упоминал…       — Её зовут Варя, — сказать честно, Федя сам удивился тому, что так легко стал рассказывать о своём прошлом. Рядом с Колей тяжеловато было молчать, хотелось говорить, доверившись блондину. Гоголь одним своим присутствием гипнотизировал на то, чтобы доверять ему, в ответ получая поддержку, и брюнет не умел сопротивляться. — Понятное дело, учились мы в одной школе. Она заканчивала девятый, когда я был первоклассником. Тогда она с кем-то встречалась. Я никогда не интересовался этим, но насколько знаю, он был намного старше её, и мать запрещала ей даже общаться с ним, но ей было плевать.       — …и этот кто-то стал распускать какие-то сплетни про тебя?       — Нет, вовсе нет, ведь он даже не знал меня, — Достоевский запрокинул голову, разглядывая потолок, копался в воспоминаниях. — Но он навредил Варе, распространив некоторые её… фотографии. Вроде, он их и сделал против её воли, не знаю.       — Ужас… — прошептал Коля.       — Конечно же, после этого по школе поползли разного рода слухи про неё, но до первоклассников, как понимаешь, такое не доходит. Прошло какое-то время, и все, кто знал о Варе, уже выпустились. Всё было нормально до того момента, как в середине восьмого класса старший брат одной моей одноклассницы, - он учился в параллели с Варей - случайно не увидел меня. Мы с сестрой внешне достаточно похожи друг на друга, поэтому этот парень уточнил у своей сестры мою фамилию.       — И конечно же она ответила правильно…       — Услышав её ответ, он рассказал о Варе, а дальше пошло-поехало.       — На тебя перенеслись те слухи? — Гоголь прикусил внутреннюю сторону щеки, удивлённый тем, что говорил его друг.       — Не совсем так, — Федя качнул головой. — Меня никто особо не пытался поддеть этим, все просто шептались о том, какая у меня сестра. На тот момент наши с Варей отношения уже были испорчены, так что слышать о ней мне не хотелось совершенно. Я считал, что эти разговоры продлятся недолго, но ошибался. В конце концов, я устал от этого, забрал документы и перевёлся в первую попавшуюся школу.       — Перевёлся в нашу школу… — закончил блондин.       — Я старался вести себя как можно тише, быть незаметнее, дабы никто на меня не обращал внимания, и тогда у меня получилось, но сейчас, увы, имеем то, что имеем… — брюнет встал из-за стола, услышав что чайник вскипел. Подойдя к столу, он начал лить кипяток в заранее подготовленные чашки, в которых уже находилось по одному чайному пакетику, а после разбавил напиток холодной водой.       — Мне кажется, каждый человек, даже самый незаметный, всегда привлекает к себе какое-никакое внимание. Спрятаться так, чтобы тебя никто не нашёл, очень и очень тяжело, даже невозможно.       — Пожалуй… — юноша взял чашки и понёс и поставил их на стол, а затем сел на своё место.       — Ты говоришь, в том году у тебя получалось быть незаметным, верно? Я не согласен с этим. Признаюсь, когда я увидел тебя впервые в коридоре, захотел подойти и познакомиться, но потом почему-то забыл об этом.       — Что?…       — Если честно, жалею о том, что не сделал этого раньше. Я очень рад, что мы с тобой всё-таки смогли подружиться. Несмотря ни на… всё, я прекрасно вижу, что ты на самом деле хороший и интересный человек, мне очень нравится с тобой общаться и проводить время вместе.       Достоевский поднял на Гоголя взгляд, полный удивления. Блондин спокойно улыбнулся, щурясь немножко. От него буквально веяло теплом, и Федя не мог противиться этому. Он тоже улыбнулся, при этом незаметно краснея, а также ощущая, как быстро вдруг забилось сердце. Почему бы это?       — Знаешь, Коль, — Федя слегка запнулся, подбирая слова, — я чувствую то же самое. Я тоже очень рад, что мы друзья. Это целиком твоя заслуга - я совершенно не хотел заводить каких-либо знакомств. Спасибо тебе за всё.       — За что? — блондин своими глазами, блестящими, как лысина биолога снежинки, уставился прямо в красивые тёмно-голубые глаза, в которых кто-то, кажется, рассыпал мелкие кусочки аметиста, как звёзды по небу. От такого Достоевский слегка смутился, но продолжил говорить, не отводя взгляда.       — За то, что пытался подружиться со мной. За то, что не бросил ни тогда на лестнице, ни тогда, когда был у меня во вторник. Признаться, после этого я чувствую себя эгоистом. Ты не раз помогал мне, а я… А я отталкивал тебя. Я ни разу не поинтересовался, как ты. Всё, что я делаю - выкладываю тебе свои проблемы, а потом злюсь и на тебя, и на себя из-за этого. Извини меня…       — Федя… — блондин вытянул руку, кладя её на ладонь друга. Из-за этого дыхание Достоевского тут же сбилось, а сердце сделало сальто. — Я всегда готов выслушать тебя, поддержать. Для чего ещё нужны друзья? Это ни в коем случае не должно вызывать злобу. Ты можешь мне доверить всё, что тебя тревожит. Я обещаю сохранить всё в секрете и помочь тебе, если моя помощь будет необходима.       Слегка раскрыв рот, брюнет удивлённо рассматривал одноклассника. Федя совсем не понимал, что сейчас он чувствует и почему это ощущение такое непривычное.       Неужели это и в самом деле…       Убрав руку от ладони друга, Гоголь потянулся за печенькой и надкусил её, тепло смотря на одноклассника.       — Будем смотреть что-то про маньяков и убийц? Как в тот раз? — спросил блондин, и этот вопрос вернул Достоевского на землю.       — А… Да, — он кивнул. — Вернее, не совсем… Я нашёл один документальный фильм об одном руководителе притона, располагавшегося когда-то у нас в Петербурге. Слышал, что этот человек был очень хитрым, подставлял конкурентов, а также водил дружбу с полицейским и даже делил с ним квартиру.       — С полицейским? И этот полицейский не знал о том, чем занимается его сосед?       — Не знаю, если честно… Давай посмотрим и узнаем.       Найдя в интернете этот документальный фильм, Федя включил его, делая звук погромче.       «Он не один год водил полицию Санкт-Петербурга за нос. Анонимно передавая информацию о главах других притонов, он убирал конкурентов, пряча их за решётку, — произнёс голос за кадром, вводя зрителей в курс дела. — Он загубил ни одну жизнь, предлагая своим клиентам различного рода наркотики. Его звали…       Чем больше говорили в фильме, тем интереснее становилось. Слушая рассказ об этом преступнике, Коля и Федя не заметили, как съели всё печенье и выпили чай. Тут же Достоевский приготовил каждому новую порцию напитка, а после они продолжили просмотр.       «Он имел под рукой полицейского, которого все эти года успешно водил на нос. Несмотря на то, что полицейский расследовал дела, касаемые притонов, он и представить не мог, кем является его сосед…»       Сделав очередной глоток чая, Коля задумчиво произнёс:       — Федя, скажи, тебе не кажется, что этот полицейский знал обо всём, но либо прикрывал друга, либо отказывался в это верить?       — Да, я тоже об этом подумал, — брюнет кивнул. — Наверное, он всё же прикрывал его. Быть может, даже подчищал какие-то улики.       — Не знаю, — подросток пожал плечами. — Всё может быть.       Просмотр фильма вместе с обсуждением произошедшего в нём занял более двух часов. Кажется, Коля и хотел бы ещё побыть в компании друга, но пора было уже идти домой. Держать Гоголя у себя Федя не мог, поэтому спокойно отпустил.       Возле входной двери Достоевский почему-то мялся, словно хотел что-то сделать, но не мог на это решиться. Но тогда, когда Коля на прощание обнял его двумя руками, брюнет расслабился, крепко обнимая в ответ.       Может, всё-таки стоит попробовать?…       Но осуществить задуманное Федя так и не смог, несмотря на то, что в объятиях это было бы проще простого.       — Я пойду, — блондин отстранился, с улыбкой смотря на друга.       — Хорошо, пока, — тот кивнул.       Зайдя в квартиру и закрыв за собой дверь, Достоевский стёк на пол, пряча лицо в ладонях.       Ему не показалось - всё в самом деле именно так.       Ранее он никогда такого не чувствовал, поэтому новое ощущение было весьма… странным. Приятно и страшно одновременно. Наверное, он совсем не желал этого, но… С этим предстоит разобраться.       В Колиной компании Достоевский вновь почувствовал себя лучше, проблемы перестали казаться такими серьёзными. Кажется, в его жизни всё всегда было хорошо, а если что-то и шло не очень, то это была не огромная трагедия, а временная неприятность.       Сначала Федя жалел о том, что стал сближаться с одноклассником. Складывалось ощущение, будто Коля хочет просто посмеяться над ним, но в действительности оказалось иначе. Сейчас становится ясно, что Гоголь точно-точно не причастен к сплетням, и брюнет в этом уже ни капли не сомневается.