Лед и Пламя: Воспоминания о Алом Рассвете

Мокрый дерн, серое лицо Ты найдёшь всё, что надо Любовь или клад в глубине лесов Только стёрлась помада Потолок-звездопад, пальцы на висок Глаза собраны в кучу Завтра снова мокрый дерн, серое лицо Но над тобой только тучи

Лед

     Мысль о прохладной воде побудила Айрин отправиться блуждать по коридорам убежища. Ей хотелось наконец смыть с себя грязь и пот, накопившиеся за те долгие дни, что она провела в тесных стенах. Ощутив влажность и тяжесть воздуха, тело красноволосой непроизвольно вздрогнуло. Сырость проникала в пустое и сквозное здание, делая его ещё более мрачным. Девушка делала каждый шаг внимательно, осматривая каждую комнату на своём пути. Взгляд скользил в пустоту комнат и закоулков стен. Было слишком тихо — ни единой души, ни единого звука, кроме тех, что издавала она сама, цокая каблуками. Внезапно раздался скрип соседней двери. Из темноты вышел мужчина, передвигавшийся короткими шагами навстречу. Он разбавил тишину ещё одним неторопливым звуком. Орочимару не был удивлён, когда увидел Айрин. Возможно, даже взбодрился? Сложилось впечатление, что ему это казалось уместным, несмотря на то что она шаталась по его владениям без его ведома. Однако он сам направлялся в её сторону — им было что обсудить. Их взгляды встретились, и Орочимару, омрачённый своими мыслями, молча указал на дверь, из которой только что вышел, приглашая Айрин войти. В комнате царила ещё более жуткая атмосфера, чем за её пределами. Тяжёлый воздух заполнил её лёгкие, мешая свободно дышать, словно он был пропитан пеплом. Подобно другим помещениям, комната была аскетичной. В центре располагалась большая кровать, которая казалась одновременно искусственной и живой, олицетворяя внутренний дух её владельца. Неподалёку висел источник света, неясно — тёплого или холодного. Свет был тусклым, и его отблески падали на странные предметы на столах: оторванные языки, окровавленные ногти, глаза в банках. Эти "украшения" могли показаться чудовищными для многих, но для Орочимару они были частью повседневной жизни. Искажённо посмотрев на это, Айрин открыто скривилась. Ей доводилось видеть и более жуткие вещи, но сама атмосфера вызывала у неё приступ тошноты. — Так удачно, ведь я и сам собирался посетить тебя. Как замечательно, что у нас такая тонкая связь, — вытянув свой длинный язык, мужчина искривлённо улыбнулся, проникая вглубь комнаты вслед за Айрин. — В общем-то, я искала место, где смогу отмыть всю грязь. Но теперь понимаю, что это бесполезно, ведь твоё присутствие ничем не смыть. — А ведь когда-то ты слезливо умоляла меня стать твоим сенсеем. Тогда ты была гораздо вежливее ко мне и не разбрасывалась гадкими фразами, — в тусклом взгляде Орочимару мелькнула едва заметная скорбь, и на миг могло показаться, что он о чём-то жалеет. Их взаимоотношения с самого начала были обречены. Айрин чувствовала себя загнанной жертвой, от которой не отступает ни на шаг ещё один больной ублюдок. Он появлялся внезапно, ломая её хрупкое чувство безопасности. Постоянное присутствие Орочимару стало зловещей нормой, а его внимание — тяжким бременем. — Всё меняется, — холодно ответила она, заметно пожав плечами. Нахмурившись, Айрин вспомнила, как четырёхлетний ребёнок уже был вынужденно втянут в мировую войну шиноби. Все дети, в том числе и она, быстро повзрослели, утрачивая невинность и беззаботность детства. Девочка испытывала потребность в силе, чтобы перестать видеть смерть своих друзей и близких. Последней каплей стала смерть старшей сестры Хируки. Ей было всего десять, когда её холодное тело принесли к порогу павильона, где они часто проводили дни. Айрин не хотела беспомощно рыдать, закрывая лицо ладонями, словно пытаясь укрыться от реальности. С того дня лишь изнурительные тренировки, пот и боль помогали ей обретать уверенность в завтрашнем дне. Мальчишки в округе постоянно твердили о неком Орочимару-сане. Его сила вызывала у них восхищение и страх, а Айрин продумывала план, как стать его ученицей. — Я пришла за ответами, а не углубляться в ошибки прошлого. Спрошу прямо: что тебе нужно? — откровенно спросила она, развернувшись к собеседнику. — Без прошлого никак, — безмятежно ответил Орочимару, подкрадываясь всё ближе, тем самым вызывая беспокойство у зажатой между двумя стенами куноичи. — Ведь ты стала одним из ключей к бесконечным знаниям, которые открыли мне горизонты, позволив обрести себя. Когда я встретил тебя — удивительного ребёнка, обладающего ДНК Хаширамы, я не мог поверить в свою удачу. Благодаря этому я смог провести великий эксперимент! Однако он не принёс мне желаемых результатов. Наоборот, Деревня Скрытого Листа приобрела мой единственный выживший эксперимент, а я так и не смог закончить то, с чего начал, — лицо девушки инстинктивно искривилось от слова «эксперимент» в адрес ребёнка. — Однако сейчас я наделён большими знаниями и уверен, что смогу обрести то, чего желаю. Благодаря тебе, дитя, — мужчина остановился и встал неподвижно, но его голос, пронизанный безумием, нарастал, а глаза наполнились сиянием одержимости. — Тело Саске непререкаемо великолепно, однако для достижения совершенства мне необходима полная регенерация. Это ключ к тому, что я называю бессмертием, — закончил свою речь мужчина. Айрин обеспокоенно отпрянула в сторону, пытаясь уклониться от обрушивающегося потока безумия. Её лоб покрылся испариной, а тело пронзили мурашки. — Безумие, — обеспокоенно выдавила она. Каждое слово Орочимару, как и он сам, наполняли её ужасом, заставляя колени подгибаться.

«Всё из-за одной малейшей ошибки в прошлом и незнания того, что мир может быть таким жестоким»

Во времена войны, скрываясь под мужскими лохмотьями, она сбегала на задания, поэтому страх и смерть были её постоянными спутниками. Впервые, когда она получила тяжёлое ранение, вместе с паникой она ощутила что-то странное, почти первобытное. Когда кровь залила её руки, с затуманенным сознанием она провела языком по ране. Айрин застыла, не веря в то, что только что произошло. Раны затянулись с неестественной скоростью, а боль ушла. Это было неправильно. Каждый день девочка видела раненых шиноби и умирающих детей. Их тела так не восстанавливались.     Когда Орочимару впервые посетил павильон, где мать Хируки работала главным медиком, его взгляд случайно упал на заинтересовавшего его ребёнка. Позже он увидел её вновь. Айрин в тот день была измотана, её ноги кровоточили от ран. В этот раз, как ей казалось, она была одна. Не заметив никого, она осторожно прислонилась губами к небольшому порезу на руке, и через мгновение её раны исчезли. Орочимару не мог отвести взгляда. Это был необычный ребёнок. Она была аномалией, секретом, который жаждал быть раскрытым, поэтому его интерес стал маниакальным. Вскоре деревню охватила волна ужаса. Начали пропадать дети. Их исчезновение оставалось загадкой, пока не стало известно: за всем стоял Орочимару. Его эксперименты были жестокими и беспощадными. Он искал что-то или кого-то, кто сможет выжить в условиях, где остальные погибали в муках. Из сотни похищенных детей выжил только один — мальчик по имени Ямато Тэнзо. — Только подумай, чья жизнь сейчас в моих руках. Она же многое для тебя значит, да? — Звучит паршиво. Значит, переговоры? — спросила она, качая головой и одновременно оглядывая комнату, пытаясь найти в ней хоть что-то успокаивающее. Однако это оказалось полностью провальной затеей. Куноичи была готова к этому диалогу задолго до него. Она пришла сюда с пониманием: её свобода уже не принадлежала ей. Но если знать, куда давить, можно выторговать себе хотя бы тень контроля. Она знала, что ей не удастся выбраться из этого убежища без вмешательства высших сил. Никак иначе. Но кто сказал, что нельзя превратить своё пленение в головную боль для самого тюремщика? Неповиновение, саботаж, побег — пусть и обречённый на провал. Всё это влечёт за собой круг проблем, возможно, и мелких по сравнению с остальными, но всё же проблем, которых даже такой мрачный тип, как Орочимару, с удовольствием бы избежал. Она могла стать не просто пленницей, а настоящей занозой в заднице, вынуждающей Орочимару тратить силы на контроль. — Верно. Я не против обсудить дополнительные условия. Мои интересы ограничиваются исключительно наблюдением и экспериментами. — Итак, ты хочешь, чтобы я стала подопытной крысой? — тихо, с напряжённой возмущённостью, спросила она. — Помнишь нашу первую встречу двенадцать лет назад? Ты была лишь крошечной искрой в этом бездушном мире — ребёнком, потерянным во тьме. Твоя невинность тогда казалась лишь трещиной в жестокой реальности, а ты и сама не знала, кто ты. Сирота, брошенная на растерзание хаосу, вечно ищущая ответы, которых не существует. Мы с тобой одинаковы, Айрин. Две тени, вырезанные из одной ночи. Поэтому именно ты должна понять меня — мою тьму, мои цели, моё отчаяние, — темноволосый мужчина наклонил голову вбок, создавая тёмное пятно тени, которое плавно скользило по его лицу и ухмылке. Слова Орочимару звучали загадочно и тяжело, произносимые со всей возможной серьёзностью. Он хищно вглядывался в напряжённые и, как ему казалось, испуганные глаза девушки. — И чем конкретно я буду тут заниматься? Сидеть в клетке, как все твои зверушки? — она произнесла последнее слово с неповторимой иронией, делая на нём значительный акцент и пропустив мимо ушей всю чушь, которую он пытался до неё донести. Орочимару тихо хмыкнул. Его шаги были лёгкими и плавными. Он снова стал медленно приближаться к девушке, демонстрируя своё превосходство, играя со своей добычей перед окончательным ударом. В его глазах мерцали огоньки непонятной злобы, вибрирующие в воздухе с каждым его движением. — О, нет, — протянул он с извращённым удовольствием. — Как бы мне этого ни хотелось, я всё же предоставлю тебе другие условия. Да, это будет тяжело, порой невыносимо, но я могу предложить тебе и твоей драгоценной подруге безопасность, ресурсы и защиту. Взамен я требую немногое — лишь твою покорность. Ты будешь там, где я укажу, и делать то, что нужно мне. Твоё тело, твоя сила, твоя жизнь — всё это станет частью моих исследований. Прими это, или потеряешь всё, — ухмыльнулся он. «Ну да, действительно немногое», — закатила глаза Айрин, подумав про себя. — Ты правда думаешь, что можешь предложить мне нечто недосягаемое для меня самой? – её голос был холоден и тверд, хотя внутри кипела буря. —Пусть это будет временное соглашение, ничего больше. И запомни, мои цели останутся моими, и никакие твои предложения или же переубеждены не заставят меня передумать. Я надеюсь, что однажды ты поймёшь, что сила, которую ты так жаждешь, – лишь иллюзия, потому что ты знаешь о ней слишком мало. Поникнув, красная голова Айрин сгустила на своем лбу темную тень. Громкий выдох вырвался из ее уст. «Хирука наивысший приоритет» «Она важнее всего» «Важнее ночного кошмара» — Мне не обязательно знать всё, но я знаю куда больше, чем тебе хотелось бы, — произнёс он. Его пальцы лениво скользили по поверхности стола, будто он размышлял, какую часть правды показать. Орочимару наклонился вперёд, и его глаза блеснули, отражая тайну, слишком болезненную, чтобы её произнести вслух. — Что касается Итачи... Ах, Итачи. Вечно в центре внимания, не так ли? — его голос стал мягче, но с пугающей ноткой насмешки. — Я слышал, вы провели немало времени вместе. Это ли причина твоего стремления к свободе? Или ты надеялась, что он станет твоим спасением? —Ты ошибаешься, если думаешь, что это даст тебе ещё один ключик к желаемому, — она сжала кулаки, но голос остался ровным и холодным, на лице появилась ухмылка. «Моя свобода — это не чей-то дар, а моя цель, которую я достигну, независимо от его попыток внушить мне обратное». Девушка сделала шаг вперёд и наклонила голову ближе, чтобы взглянуть ему прямо в глаза. — Твои догадки так же пусты, как твоя душа. Ты можешь дразнить и плести свои интриги сколько угодно, но знай одно: если ты хочешь сломать меня, тебе придётся постараться куда больше, — теперь ее голос был угрожающим. — Это, конечно, останется между нами, не так ли? Мне не хочется расстраивать Саске. Орочимару будто закрыл вопрос окончательно, подчеркивая важность этого «секрета». Усмехнувшись в ответ, Айрин произнесла: — Как ты мило пытаешься запугать меня. Она посмотрела на него с холодным интересом, не позволяя увидеть даже намёка на тревогу. Но только она знала, что в её словах проскользнуло нечто другое — ощущение непривычного беспокойства с особым оттенком. Последствия могли быть похлеще бури. Саске и так ненавидел её и, вероятно, раздумывал о том, как раз и навсегда уничтожить любое напоминание о ней. Причём сделать это не просто быстро, а так изощрённо, чтобы причинить как можно больше боли и оставить её с ощущением абсолютной беспомощности. — Я сообщу Кабуто. Он проведёт тебя, куда нужно,— скучающе выдохнул Орочимару, проигнорировав её очередной выпад. Айрин улыбнулась и едва заметно, почти бесшумно произнесла: — С нетерпением буду ждать следующей встречи... — Она проговорила это, будто для себя, как нечто предсказуемое, но с тем зловещим оттенком, что сама встреча будет для Орочимару не совсем такой, как он ожидает. Теперь она станет охотником, а Орочимару будет лишь очередной жалкой добычей.