Обратная сторона Луны

Кровь разливалась алым пятном по светлому деревянному паркету, а мне понадобилось несколько минут, чтобы осознать содеянное. Боль на миг затопила мой разум – это Непреложный обет дал мне знать о последствиях неконтролируемой ярости. И она помогла, наконец, взять под контроль ненависть и злость. Словно парализованный я стоял, не смея пошевелиться, и смотрел на Филлипс. Страх постепенно отрезвил меня. Дальше все происходило, словно в кошмарном сне… Перепуганный эльф, встревоженный и побледневший Морелли, которого привел домовик. — Её жизнь в не опасности, милорд, — тихий и спокойный голос целителя возвращает меня в реальность. — У неё небольшое сотрясение мозга, а рана на голове уже затянулась. К утру она должна прийти в себя. — Хорошо, останетесь с ней, пока не очнётся, — холодно произношу я. И, заглянув в глаза итальянца, вижу страх и беспокойство за девушку. Мысли целителя, от которых я начинаю злиться. Он думает, это моя вина. — Конечно, милорд, я и сам… — Вижу, вы успели привязаться к ней. — Милорд, вы ведь сами отдали приказ, что она мой единственный и самый важный пациент. И я не могу сейчас не переживать о последствиях… Того, что произошло, — осторожно отвечает целитель. — Вы же сказали, что её жизни ничего не угрожает. — Да, но пока она получает необходимые зелья и нет стресса. Подобные ситуации могут усугубить её и без того сложное состояние. — Что вы имеете в виду? — Мне так и не удалось выяснить, что происходит с её организмом. А если и дальше… — Немедленно доложите мне, как только она придет в себя, - резко говорю я и быстрым шагом покидаю спальню. Я вновь злюсь на себя и на целителя. Да, я не сумел сдержать свою магию, ведь просто не был готов к такому. И это моя вина. Да, Морелли прав, подобное не должно повториться. Из-за переживаний о случившемся я даже позабыл о Нагайне, но едва переступил порог кабинета, как обнаружил там взволнованного Люциуса и змею. Нагайна спокойно лежала возле кресла, свернувшись калачиком. — Вас кто-то успел увидеть? — Нет, как только змея вернулась, я сразу же трансгрессировал, мой Лорд. — Теперь изучение зала пророчеств не безопасно, но Нагайне возможно удалось избавиться от одного из членов ордена. — Я услышал, как кто-то кричал, — обеспокоенно произносит Малфой. — А вернувшись, змея была в крови. — Нагайна, ты не должна так рисковать, на крик могла прибежать охранники. — Я хотела лишь выполнить ваш приказ, Повелитель. — Это очень похвально, но ты должна быть осторожной и в следующий раз не лезть на рожон. — Как прикажете, Повелитель. — Пока, что мы затаимся и выждем немного. Отдыхай, Нагайна, ты молодец. — С-с-с-пасибо, хозяин. Зашипев, змея подползает ко мне, и довольно сверкнув глазами, уползает. — Подойди ко мне, Люциус, и дай руку, — звучит мой приказ. Побледнев, Малфой подходит ко мне, закатав манжет на рубашке, протягивает левую руку, на которой отчетливо проступила чёрная метка. Прикоснувшись к ней волшебной палочкой, призываю одного из Пожирателей смерти. Уже давно я должен был его вызвать, но не было времени. Что ж, сейчас только он мог немного прояснить ситуацию, произошедшую сегодняшней ночью. — Как только явится Снейп, приведешь его ко мне. — Да, Повелитель, — быстро поклонившись, Люциус покинул мой кабинет. Мне оставалось лишь ждать… Но мои мысли отвлекают от ожидания Снейпа, возвращая к Филлипс. Увидев кровь и её тело на полу, впервые осознал, насколько Филлипс беззащитна и хрупка, я даже не могу защитить её от самого себя. Секундная вспышка боли от нарушения Непреложного обета заставила осознать, что подобного никогда не должно повториться. Но не боль меня так напугала. Сейчас я понимаю, чего испугался на миг, когда испытал боль. Мне показалось, что я убил её… Но затем меня охватили беспокойство и паника. Вот уже второй раз я переживал о ней. Мерлин! Да, пусть я и признал, что только рядом с ней я испытываю чувства. Да, эти чувства не всегда мне нравятся, но, кажется, у меня начало это входить в привычку. Сначала я скучал за ней, а теперь еще и начал переживать. Взмахнув палочкой, я беру стакан с огневиски и делаю несколько глотков. Мне нужно взять под контроль свои эмоции и чувства. Нужно успокоиться. Я не могу избегать Филлипс, не могу отдалиться от неё. Мы это уже проходили, и ничего хорошего из этого не вышло. Но и оставлять все как есть я не могу! Чем дальше я с ней сближался, тем больше странных чувств испытывал к ней. Тем больше доверял ей и желал её. Мантикора дери этого бога! Осушив стакан с огневиски, я со злостью швырнул его в стену. Звон от разбившегося стекла неожиданно привел меня в чувство, а неожиданная мысль окончательно успокоила. Подойдя к окну, я увидел, что за окном занялся рассвет, а по дорожке через сад к поместью шел Снейп.

***

— Как поживает мальчишка? Ночные кошмар его не беспокоят? — без предисловий начал я, едва Снейп вошёл. — Повелитель, — мужчина спокойно кланяется мне, и я не без удовольствия ощущаю его волнение и удивление. Я сижу за столом в кресле, вижу изумление в чёрных глазах Снейпа. Он ведь еще не видел меня после ритуала. — Сегодня ночью ему приснился странный сон о вашей змее и Отделе Тайн. Как будто он видел, что змея напала на Артура Уизли. — И что же по этому поводу думает старик? — Что это не было сном, он считает, что между вами и Поттером установилась ментальная связь. И поручил мне как можно скорее обучить Поттера окклюменции. Снейп держится спокойно, его голос тих, а в его словах я не чувствую лжи, но что-то не так. Когда в последний раз я видел его, еще в августе во время ритуала, он был другим. Но сейчас я не могу уловить, что же изменилось. — Даже так, — задумчиво произношу я. — И что думаешь, Северус, сумеет ли мальчишка научиться такой сложной науке? — Поттер не имеет таланта ни к чему, он ленивый, бестолковый и заносчивый. — И почему же сам великий Дамблдор… — с насмешкой и сарказмом произношу я. — …не в состоянии обучать мальчишку? — Директор опасается, что вы можете воспользоваться этим, чтобы напасть на него. Значит, он почувствовал, что в кабинете я был в сознании Поттера. — Боится, что я завладею сознанием мальчишки и подчиню его, — задумчиво произношу, не сводя глаз со Снейпа. — Что же, надеюсь, тебе удастся научить Поттера окклюменции и ты приложишь все усилия в этом деле. На миг вижу непонимание в холодных и черных глазах, мужчины. — Ты чем-то удивлен, Северус? — Я думал, что вы прикажете поступить мне наоборот, мой Лорд. — Отчего же? Гарри Поттер — ведь сын той магглорожденной, Лили Поттер, насколько я помню. Той, которая предпочла тебя другому? И теперь ты должен обучать её сына. Думаю, ты и без моего приказа не сумеешь его обучить. Как бы не был собран и спокоен Снейп, при упоминании имени грязнокровки он вздрогнул, и я, наконец, понял, что изменилось. Раньше не ощущал этого, а сейчас сумел почувствовать. — Ты винишь меня в её смерти, Северус, считаешь, что я не сдержал своё слово? — холодным и тихим голосом произношу я. — Нет, мой лорд, у меня и в мыслях не было… — Ложь, — ядовито выплевываю я. И моментально ощущаю страх Снейпа, как бы не пытался он казаться спокойным, но скрыть это чувство за ментальными блоками ему не удается. — Никогда не задавался вопросом, отчего такой могущественный и сильный волшебник, коим все вокруг считают Дамблдора, сам не стал хранителем тайны Поттеров? Снейп молчит, не смея даже смотреть мне в глаза, а его страх для меня сейчас осязаем. Вот только чего он боится? Значит, я прав, и он винит меня в убийстве этой грязнокровки. Боится, что я узнаю правду… Неужели я в нем ошибался, и он двойной агент? — Через несколько недель мне понадобится, чтобы ты приготовил зелье возрождения. — Как прикажете, мой Лорд, — произносит Снейп спокойным голосом, но едва встретившись с ним взглядом, вижу, что он испытал облегчение от того, что я сменил тему разговора. — Могу ли я спросить, для кого это зелье? — осторожно спрашивает Снейп, сумев взять под контроль свои эмоции. — Мы поговорим об этом через две недели. Имей в виду, Северус, я надеюсь на то, что зелье будет идеальным. — Конечно, Повелитель. — Что насчет пророчества, тебе удалось хоть что-то узнать? — Нет, Дамблдор не доверяет мне эту информацию. — А местоположение Ордена Феникса тебе тоже не известно? — Нет, мой Лорд. Я не являюсь хранителем тайны и не посвящен в его местонахождение. — Очень плохо, Северус, у тебя было достаточно времени, чтобы выяснить это. В следующий раз, когда я тебя вызову, расскажешь мне об обучении Поттера окклюменции. Ни один мускул не дрогнул на лице мага, склонив голову, Снейп понял, что наш разговор окончен, и направился в сторону выхода. — Да, Северус, — кидаю я. — Я ведь так и не поблагодарил тебя за проведенный ритуал. Снейп, стоя уже практически в дверях, оборачивается ко мне и произносит: — Рад служить вам, мой Лорд. И после этого покидает мой кабинет. Странно, как я раньше не почувствовал, что Снейп винит меня в смерти грязнокровки. Я же знал о его истории и не придал этому значения. Означает ли это, что он предатель и ждет лишь подходящего момента, чтобы отомстить мне? Возможно ли, что я сумел ощутить эти эмоции потому, что сам стал чувствовать? И если это так, то нужно как можно скорее вернуться к крестражам. На столе лежал дневник Антуана Клодье, который я так и не успел изучить до конца. Взяв его в руки, я принялся читать с того места, на котором остановился ранее. Клодье писал, что после неудачного эксперимента по восстановлению своей души, он вернул всё, как было прежде. И решил соединять части разорванной души постепенно — по одному осколку. Предварительно маг изучал каждый такой крестраж. Он хотел понять, что каждая часть души испытывает к нему. И если с первыми двумя крестражами Клодье это удалось, и он сумел по одной части объединить их в единое целое, то оставшиеся два крестража ненавидели его и друг друга. И Клодье, как и меня, интересовало, что же делать с уничтоженным крестражем, чем возможно заполнить эту пустоту. Маг переживал, что впоследствии части души просто не смогут соединиться между собой из-за того, что нет одной части уничтоженной души, и это может стать его гибелью. Погрузившись в чтение, я не сразу заметил, что кристалл на моем столе стал ярко красным. И сигнальные чары оповещали меня о том, что Филлипс наконец очнулась.

***

Последнее, что я помнила, как поток магии подхватил меня, поднял над землей и отбросил, ударил об стену. Затем была пустота и темнота, но что-то в этой тьме было не так. Неожиданно я почувствовала, что там кто-то есть. Я не одна здесь. Всем своим нутром я ощущала опасность, кто-то наблюдал за мной. И внезапно все изменилось. Я сижу у окна, а пейзаж радует прекрасным видом осеннего пригорода Нью-Йорка. Слышу звонкий и весёлый смех и такие до боли знакомые и родные голоса. Отвернувшись от окна, я встречаюсь с взглядом карих глаз, которые сверкают от радости. Алекс… Он звонко смеется, а затем о чём-то мне рассказывает, но я не слышу его слов. Он просто открывает и закрывает рот. Переведя взгляд на водительское сидение, вижу отца, он с интересом слушает рассказ Алекса. Но не отводит взгляда от дороги, вижу в отражении его лицо. Такое до боли родное, доброе и радостное. Мама. Она сидит впереди меня и поворачивается к нам с братом. Её голубые глаза, такие родные, излучают любовь, и она улыбается нам ласковой улыбкой. И едва наши с ней взгляды встретились, меня подкинуло на сидении. С левой стороны, что-то больно врезалось в шею. И в тот же миг по моей шее и груди разлилось что-то тягучее и теплое. Внезапно меня вновь подкидывает, и грудь пронзает острой и нестерпимой болью. Услышав хруст собственных ребер, снова проваливаюсь в темноту, услышав напоследок чей-то пронзительный крик и металлический скрежет. На этот раз, оказавшись в темноте мне тяжело дышать, воздух такой горячий и спертый, кажется, будто что-то тяжёлое давит на меня, еще чуть-чуть и я задохнусь… Но внезапно открыв глаза, я просыпаюсь, лёжа на мягкой постели. От осознания того, что мне приснилось становиться нестерпимо больно. Как и во сне, становится трудно дышать, сердце, моментально пускается вскачь, на глаза наворачиваются слёзы. Боль, отчаянье и тоска с невероятной силой наваливаются на меня… Все, что я так отчаянно пыталась забыть и жить дальше, вновь вырвалось наружу. Я борюсь с подступающей истерикой, но ничего не могу поделать с собой, я будто снова попала в тот день. Пережила все это заново, увидев напоследок их счастливые лица. Слезы полились из глаз, а грудь сотрясло от рыданий, тело било крупной дрожью. И я даже не пытаюсь взять себя в руки и успокоиться. Спрятав лицо в ладони, горько рыдаю. — Ольга, что случилось? Что-то болит? Неожиданно слышу обеспокоенный голос, а затем ощущаю, как теплые ладони отнимают мои руки от лица. Вижу сквозь пелену слез Франческо, который сидит рядом со мной, и впервые видела его таким взволнованным и напуганным. Не в силах, что-либо ответить, я просто трясу головой. Слезы не перестают литься из глаз, а меня вновь сотрясает словно в припадке. Перехватывает дыхание и сердце пронзает острой болью. — Больно, — тихо шепчу я и хватаюсь за сердце. Через несколько секунд моих губ касается что-то холодное. — Пейте. И как только выпиваю зелье, истерика отступает, боль проходит, и становиться легче дышать. Как же долго я подавляла эти эмоции в себе, а одному ночному кошмару удалось разбередить старую рану и вывернуть меня наизнанку. Последний раз судорожно вздохнув, наконец, успокаиваюсь и перевожу взгляд на напуганного целителя. — Спасибо, — произношу севшим голосом. — Что случилось? — Кошмар приснился, — тихо отвечаю. — Как вы себя чувствуете? Прислушиваюсь к себе на секунду, что-то не так… — Голова кружится, и сердце колет. — У вас небольшое сотрясение мозга, — осторожно произносит Франческо. — Но это скоро пройдет. Вы помните, что случилось? — Да, — тихо отвечаю я. Вчерашний вечер не предвещал беды, но потом случилось что-то странное. Я собиралась поделиться с Реддлом о моих умозаключениях и выводах относительно Гарри Поттера, но он неожиданно потерял сознание. И как бы я не пыталась привести его в чувство, у меня это не выходило. Зато я внезапно ощутила вновь его магию, она мощным потоком вырывалась из его тела. И когда, наконец, он пришел в себя, то увидела, как он был зол, его глаза горели опасным пламенем. Он не собирался мне объяснять, что произошло, успев сказать, что ему необходимо узнать, где Нагайна. На миг Реддл словно застыл. Мне даже показалось, что он находился в трансе. И затем вновь вернулся в реальность. Он тяжело дышал, его взгляд был затуманен яростью. Мы смотрели друг другу в глаза. Так прошло лишь пару секунд, а затем внезапно ощущаю его жгучую ярость и ненависть. И вырвавшийся поток магии просто отшвырнул меня, и, сильно ударившись об стену, я потеряла сознание. Что же случилось? Неужели с его змеёй что-то произошло? Она же его крестраж! Вот почему он был так зол! — Где сейчас Тёмный Лорд? — произношу я и слышу, как мой голос все еще дрожит после истерики. — В поместье, но сейчас он занят, — спокойно отвечает мне мужчина, но я вижу интерес в его глазах. — Он не сказал, когда освободиться? — Тёмный Лорд не столь откровенен со мной, как, возможно, с вами, — осторожно произносит Франческо. — Но поскольку он приказал мне оставаться с вами до тех пор пока вы не очнетесь, подозреваю, что скоро он навестит вас. — Наверное, я доставила вам много хлопот вчера ночью и напугала, — печально говорю я. — Это моя работа, Ольга, — серьезным тоном произносит итальянец. — Меня лишь беспокоит, что если подобные ситуации будут повторяться, то это очень плохо скажется на вашем состоянии и отсрочит восстановление сердца. Я внимательно смотрю в черные глаза целителя, в них неприкрытое беспокойство и тревога. Он, что же, думает, что Реддл сделал это намеренно? — Франческо, то, что произошло ночью… — на секунду замолкаю я в нерешительности. — …было случайностью. — Это не моё дело, и вы не должны мне ничего объяснять, — отрезает мужчина. — Но я хочу, чтобы вы об этом знали. Для меня это важно. — А для меня важно вылечить вас, — более мягко произносит целитель. — и я переживаю за вас. Услышав эти слова, я невольно расплываюсь в улыбке. Отчего-то мне было приятно узнать, что Франческо переживает за мою судьбу. — Спасибо, — лишь смогла вымолвить я. — Раз уж вы составите мне компанию на ближайшее время, может быть кофе или чай? — Не откажусь от кофе, а вам нужно поесть. И сегодня я прописываю вам постельный режим. — Как скажете, Франческо, — улыбаюсь я и затем зову эльфа: — Чико! Эльф появляется посреди спальни с тихим хлопком, зелёные глаза сияют от счастья, а маленькие ручки немного трясутся. — Чико, так рад, что с хозяйкой все хорошо! Чико так испугался вчера, — радостно пищит он. — Ой, простите, хозяйка, Чико, наверное, говорит лишнее. Эльф внезапно осекся, увидев, что я была не одна. И взглянув на целителя, переводит на меня испуганный взгляд. — Нет-нет, мне очень приятно, что ты так переживаешь обо мне, — ласково улыбаюсь я. — Принеси, пожалуйста, обед и кофе для нас. — Да, хозяйка, — радостно просияв, пищит эльф и исчезает. Раньше я ненавидела жалость к себе, но сейчас… Мне было приятно, что были те, кто переживали обо мне и кому я была небезразлична. Признаться, я уже и отвыкла от этого, ведь запретила жалеть себя. Долгое время ненавидела эту жалость и заботу в глазах окружающих. Так что же случилось сейчас? «Может быть, я так сильно стукнулась головой?», — не без усмешки думаю я. После того, как эльф принес обед и кофе, то ненадолго между мной и Франческо повисла тишина. Я пыталась насладиться вкусным обедом, но мне это не удавалось. Ведь из головы не шли события вчерашней ночи, а я пыталась понять, что же могло случиться. Определенно это касалось Нагайны, вот только что же могло с ней произойти… — Вы безумно напугали меня, — неожиданно произносит Франческо, его голос был взволнован и тих. — Чем же? — Вы были без сознания, в крови, с раной на голове и сотрясением мозга, — задумчиво и немного напряженно рассказывает мне мужчина. — И Тёмный Лорд был в ярости. Мне показалось, что целитель сомневался, стоит ли говорить последнюю фразу, и сейчас с любопытством наблюдал за мной. — Он был в ярости не из-за меня, — осторожно произношу я и вдруг не без удивления вижу, как Франческо немного расслабился. Мне даже показалось, что он с облегчением выдохнул. Вне всяких сомнений Франческо подумал, что Реддл сделал это сознательно. Вот только это не так… Конечно же, эта ситуация должна была напугать меня, но все произошло так быстро. И проанализировав произошедшее, понимаю, что это вышло случайно. Но Реддлу нужно научиться контролировать себя… — Голова совсем не болит, кстати, — пытаясь разрядить обстановку, говорю я. — Меня это радует, ведь я поил вас зельями, пока вы спали. — Вы были со мной всю ночь? — удивлено спрашиваю я. — Да, я не мог оставить вас, — тепло отвечает мне целитель. — Спасибо вам за все, что делаете для меня. — Я делаю это по приказу Тёмного Лорда, — лукаво и немного наигранно говорит Франческо. В ответ я улыбаюсь и отрицательно качаю головой и в его же манере спрашиваю: — А добры и откровенны вы со мной тоже по приказу? — Это уже моя инициатива, — отвечает Франческо. — Отчего вы его так боитесь? — неожиданно спрашиваю я целителя. — Вы ведь уже успели немного узнать о нашем мире, — тихо произносит мужчина, а я лишь киваю в ответ. — И вам известно, что волшебники боятся произносить имя нашего Повелителя? — Да. — Как думаете, почему? — взгляд Франческо становится мрачным и сосредоточенным. Я только открываю рот, чтобы ответить, но целитель перебивает меня: — Он силён, могущественен и ему ведомы такие глубины тёмной магии, о которой мы не смеем и мечтать. Только глупец не боится Тёмного Лорда. И до своего исчезновения он творил вещи, не подвластные никому из волшебников. Конечно же, как и любой сильный маг, он и Пожиратели смерти не думали о количестве убийств в своих попытках прийти к власти. Волшебное сообщество было напугано их преступлениями и той жестокостью, с которой Тёмный Лорд расправлялся со своими противниками. Я была удивлена такой откровенности целителя, и, конечно же, догадывалась о масштабах кровопролития. Но ведь это была война, глупо думать, что на войне может быть по-другому. — Вы не пожалели, что перешли на его сторону? — Нет, — с какой-то ожесточенностью отвечает мне целитель. — И никогда не пожалею. Нужно как-то сгладить ситуацию, ведь я вдруг осознала, что задела больную тему. Теперь мне было известно, по какой причине он стал служить Реддлу. И я ничего не придумала лучше, как вновь включить своё любопытство, направив его в более мирное русло. — Франческо может быть, расскажете мне о необычных зельях? Я узнала про оборотное зелье и, если честно, была в восторге, что такое есть. — Как только вам станет лучше, я принесу вам одну чудесную книгу о редких и весьма специфичных зельях, — с энтузиазмом говорит Франческо. — С нетерпением буду ждать. — Думаю, — на секунду задумавшись, замолкает целитель, — для начала расскажу вам о Сыворотке правды. Она не имеет цвета или запаха и заставляет выпившего отвечать правдиво на все заданные вопросы. Выпивший её не может о чём-то умолчать или солгать. Но опытные волшебники могут избежать ее воздействия с помощью антидотов и заклинаний. Окклюменты могут и вовсе противостоять Сыворотке правды. Применение этого зелья ограничено законом, но, конечно же, это мало кого волнует. В основном она применялась при допросах, ведь считается, что выпивший её не может солгать. Сыворотка правды действует в течение часа после её употребления. И хоть она и не сложна в приготовлении, но варится это зелье довольно долго, и ингредиенты, из которых оно состоит, весьма нелегко достать. — Вы меня не удивили, в нашем мире есть что-то подобное. Это не зелье конечно, это такое психоактивное вещество. И тоже используется для допросов. А еще детектор лжи, он выявляет, говорит человек правду или лжет, но у него другой принцип работы. — Неожиданно и удивительно, что есть что-то схожее в наших мирах. Есть ещё одно любопытное зелье. Оно было изобретено Зигмунтом Баджом, гением-зельеваром, в шестнадцатом веке в Великобритании. Оно связывало магические способности волшебников или вовсе лишало их, а в редких случаях приводила к летальному исходу. И на протяжении долго времени зельевары боялись варить его. Но в восемнадцатом веке это зелье было усовершенствовано и потом применялось к маленьким детям, которые не могли контролировать свои магические способности. Но усовершенствованное зелье делало это мягко, действуя лишь несколько часов. Сейчас это зелье уже конечно в своём первозданном виде не варят, но есть те немногие, у которых еще есть рецепт первоисточника. — Как же оно называется? — «Ведьмин полёт». — Опасное зелье, вот так выпьешь и станешь магглом. — Нужно с осторожностью относиться к тому, что пьешь и ешь. Поэтому во многих поместьях вместо прислуги домовые эльфы. Эльф никогда не навредит своим хозяевам. И потом, вряд ли вы легко найдете зельевара, который согласиться сварить такое зелье. Оно очень сложное в приготовлении, это не говоря о редких ингредиентах и возможности попасть в Азкабан за такое преступление. Но, если задаться целью, то в нашем мире возможно все. — Эти зелья напоминают мне наши лекарства, но у вас намного интереснее, одна амортенция чего стоит! — Вы и о ней уже знаете, я удивлен, — радостно произносит Франческо. — И есть в вашем мире аналог такого зелья? На секунду я задумалась, вызвать любовь не под силу, конечно же, но ведь есть афродизиаки или виагра. — Есть одно средство, но оно не вызывает любовь. Страсть и влечение — да, но вызвать любовь не под силу ни одному лекарству. — Амортенция тоже не создает любви. Привязанность, страсть, постоянное чувство необходимости быть вместе, все что угодно, но не любовь. Вам ведь известно, что действия этого зелья тоже ограниченно? Я коротко киваю, а Франческо продолжает: — Если постоянно опаивать амортенцией, то постепенно волшебник просто теряет свою личность и сходит с ума. Это своего рода наркотик, разрушающий психику. Были случаи, когда волшебники просто лишались разума, превращаясь в безвольную куклу. — Зачем тогда изобрели это зелье? — Раньше между чистокровными семьями заключались браки с рождения их детей. И вступая в брак, молодые люди должны были быть невинными. Так вот, не всегда семья давала одобрение, и тогда девушка, желавшая выйти замуж, могла опоить потенциального жениха, что происходило дальше, думаю объяснять не нужно. И дабы избежать скандала, приходилось играть свадьбу. Конечно, это было давно, и сейчас отношение к браку в нашем обществе более лояльное. — На самом деле это смешно и страшно, в нашем обществе к подобным вещам относятся проще. — Сейчас так уже не происходит, но амортенция и по сей день пользуется популярностью у охотниц за чистокровными волшебниками, желающих выйти замуж, — немного смущенно говорит целитель. — А есть зелья, которое может даровать вечную жизнь? Франческо удивленно приподнимает бровь и усмехается: — Да, эликсир жизни. Но для его изготовления необходим философский камень. Это уникальный артефакт, который был создан Николасом Фламелем, и он единственный, кто сумел сварить это зелье. — Получается, Фламель — монополист? — Выходит, что так. Но поскольку он сам создал и камень, и зелье, то вполне имеет на это право. Вы что же, задумываетесь о бессмертии? — не без любопытства интересуется Франческо. — Нет, просто я интересуюсь. И в нашем мире средство для бессмертия еще не изобрели. Хотя, возможно, оно уже существует для узкого круга людей. Например, как ваш Фламель. — Все может быть, — задумчиво произносит мужчина. — Однако мы увлеклись беседой. Вам нужно выпить зелья. Сделав несколько взмахов волшебной палочкой, Франческо принялся отмерять зелья и спустя несколько секунд уже протянул мне стакан с зельями. — Расскажите еще, — прошу я мужчину, после того как выпиваю все содержимое в стакане. — Попробую вас удивить, — загадочно произносит целитель. — Что вы скажете, если я расскажу вам о зелье, выпив которое будет везти во всех начинаниях? В высшей степени сложное в приготовлении. И если хоть на одном этапе его приготовления допустить ошибку, то последствия могут быть фатальными и даже смертельными. Изобрел его уже знакомый вам Зигмунт Бадж и называется оно Феликс Фелицис или жидкая удача. — Невероятно! — с восторгом произношу я. — Мне определенно нравится это зелье. Будь оно у меня, многое в жизни было бы гораздо проще. Я произношу это с таким воодушевлением и думаю о том, что сдача экзаменов и собеседование на работу и еще множество важных вещей прошли бы на высшем уровне, имей я Феликс Фелицис. — Да, но спешу вас огорчить, зелье запрещено к применению во время спортивных состязаний, экзаменов и выборов. Кроме того, зелье нельзя пить слишком часто, так как оно очень токсично, а чрезмерное употребление приводит к головокружению и очень сильной самоуверенности, что, в свою очередь, притупляет чувство самосохранения. — Не удивлена, ведь всегда есть ограничения, и побочные эффекты никто не отменял. Но теперь в моём списке как минимум одно зелье, которое я бы хотела попробовать. — Думаю, после того как вы прочтете книгу, этот список расширится. — Теперь я просто сгораю от любопытства, — весело произношу я. Франческо тепло улыбается мне, и только он открывает рот для того, чтобы что-то произнести, как дверь в спальню отворилась. И его хорошее настроение моментально пропало, а я вдруг увидела, как он напрягся. Отворив дверь, на пороге стоял Реддл, и весь его вид не предвещал ничего хорошего. Лицо было серьёзным и непроницаемым, а в глазах недовольство и злость. И это только еще больше подогрело мой интерес к тому, что же произошло вчера ночью.

***

Увидев, что Филлипс очнулась и разговаривает с целителем, я испытал облегчение и моментально разозлился за это на себя. Вот снова эти чувства! — Оставьте нас, Морелли, — холодно обращаюсь я к мужчине. Хватило нескольких секунд, чтобы целитель покинул спальню. И я заметил, что вид у того был обеспокоенный. — С Нагайной всё в порядке? — с тревогой спрашивает у меня Филлипс, едва за Морелли закрылась дверь. — Да, — коротко отвечаю я. Не перестаю удивляться, ведь ожидал любой реакции от неё, но не такой. С нескрываемым удивлением смотрю на неё. — Что? — растерянно спрашивает она, видя мой изумлённый взгляд. — Я мог убить тебя вчера, а тебя интересует змея? — Она ведь твой крестраж. И ты ведь не можешь причинить мне вред. — Да? — с сарказмом произношу я. — Вот только вчера я потерял контроль над своей магией и едва не убил тебя. Говоря все это, я подхожу к кровати и сажусь на край постели рядом с Филлипс. Хоть Морелли и пробыл с ней всю ночь, давая зелья, результат моих действий сказался на её состоянии. Под глазами залегли темные круги, а лицо было бледным. — Как же Непреложный обет? — в недоумении спрашивает она. — Он весьма отчётливо дал понять, что мне не стоит бить тебя об стену. — Ты ведь не хотел этого делать, — задумчиво произносит Филлипс. — Оправдываешь меня? Как это мило, — с сарказмом говорю я. И вижу непонимание в голубых глазах. — Но ведь это так… Я ведь видела, что произошло. — Знаешь, чем это грозило мне? Окажись моей силы чуть больше, и, ударившись об стену, ты бы проломила голову. И все это закончилось бы моей смертью в этом теле. «И твоей смертью тоже», — думаю, но вслух этого не произношу. — Значит, тебе нужно научиться контролировать свои эмоции и силу, — осторожно произносит Филлипс, не сводя с меня настороженного взгляда. — Больше подобного не должно повториться, — строго отрезаю я. — Как ты можешь об этом так уверенно говорить? Ведь если я правильно поняла, то вчера это произошло из-за ментальной связи. — Именно так, сначала я увидел, как Нагайна напала на Артура Уизли — это член Ордена Феникса. Он охранял зал с пророчествами. И в сознании змеи я был не один… Мальчишка, он тоже это видел. — Он всё-таки может проникать в твоё сознание? — взволнованно произносит девушка. — Да. — Но что произошло потом? Я видела, как ты словно оцепенел, а потом ощутила такую ярость и ненависть! — На несколько мгновений я оказался в сознании Поттера и увидел Дамблдора, мне хватило нескольких секунд, как ты поняла, чтобы потерять самообладание. — Ты говорил, что можешь закрыть свой разум, мне кажется, сейчас самое время. — Да, но у меня есть план, и игра с разумом мальчишки туда отлично вписывается, — парирую я и, видя недоумение во взгляде Филлипс, добавляю: — в остальное время я закроюсь с помощью окклюменции. — Не думала, что ты настолько ненавидишь Дамблдора. — Мы не будем сейчас касаться этой темы, — немного раздраженно говорю я. После того, как я увидел его вчера, мне меньше всего хотелось рассказывать о причинах ненависти к директору. Хоть я и сумел взять под контроль свои эмоции, мне не хотелось злиться вновь. — Как скажешь, — спокойно отвечает девушка. — Редко ты бываешь такой покладистой, — с интересом произношу я и улыбаюсь. — Наверное, вчера головой сильно ударилась, — весело отвечает Филлипс и смеётся. Её смех оказывается настолько заразительным, я неожиданно замечаю, что смеюсь вместе с ней. Напряжение, которое было с самого начала беседы, неожиданно исчезло. — Неужели тебя не напугало то, что вчера произошло? — спокойно спрашиваю я. Я не мог поверить, что она так отнеслась к произошедшему. Идя сюда до последнего, думал, что едва она меня уведит, и в голубых глазах я увижу страх, но нет. Удивила… Вновь. — Все произошло очень быстро, и я не успела испугаться. Просто в порыве ярости ты не сумел сдержать свою магию. Я понимаю, что это не специально, так чего мне бояться? — спокойно и бесхитростно объясняет она. — Ты не перестаёшь меня удивлять, а я все никак не могу к этому привыкнуть. — Странно, что доверие удивляет тебя. Ты ведь доверил мне свои тайны, — мягко произносит Филлипс и искренне улыбается мне. — Как ты себя чувствуешь? — Если не считать легкого головокружения и постельного режима, то все хорошо, — весело отвечает она. — Замечательно, кажется, вчера мы остановились на том, что ты должна была отчитаться о задании, что я поручил тебе. — Да, я помню. — Тогда я весь внимание.

***

Я испытала облегчение от того, что со змеёй всё в порядке. И была удивлена реакцией Реддла, он думал, что я буду его обвинять. Хитро улыбнувшись, я смотрю в карие глаза и вижу неподдельный интерес. Да, это ответственное поручение, и я очень готовилась. Не могла ударить лицом в грязь, еще и перед Реддлом. Но дело было в другом, я знала насколько для него это важно. — Нас ждет увлекательный и занятный разговор, и прежде чем мы начнем… Чико! Как и всегда домовик появляется с тихим щелчком посреди комнаты. И увидев Реддла рядом со мной, Чико моментально замирает от страха. — Принеси для нас кофе и мою тетрадь из кабинета, пожалуйста. — Да, хозяйка, — пищит эльф и исчезает. — Почему все в этом доме бояться тебя до чертиков? Я неожиданно вспомнила Морелли, который был напуган и взволнован, ведь он подумал, что Реддл виновник моего сотрясения, и пусть он сделал это не умышленно. А теперь еще и эльф. — Весьма правильная позиция, — лукаво отвечает мне Реддл. — Нет, я серьезно. Понимаю, что ты великий тёмный маг, но… — И как же они должны себя вести, по-твоему? — Не сжиматься в комок от страха, боясь сказать хоть слово. Они должны, несомненно, испытывать к тебе чувства уважения. — И его они тоже испытывают, поверь, меня все устраивает, - серьёзным тоном произносит он. Я лишь закатила глаза, конечно, его устраивало, что все вокруг его боятся, вот только страх не равен уважению. Но про себя думаю, что мы еще вернёмся к этому разговору. Появившись с тихим щелчком, Чико поставил поднос с кофе и шоколадом на прикроватную тумбочку рядом со мной. А я улыбнулась про себя. Мой эльф каждый раз старался мне угодить и сделать приятное, хоть я об этом и не просила. Но от моего взгляда не укрылось, что его маленькие ручки подрагивали. И подойдя чуть ближе, он протянул мою тетрадь-досье. Взяв её, мягко улыбаюсь эльфу и произношу: — Спасибо, Чико, ты свободен. Эльф кланяется мне и исчезает, а Реддл берёт чашку с кофе и выжидающе смотрит на меня. — Итак, из тех документов, что дал мне Люциус я, к сожалению, смогла увидеть не всю картину, но в целом у меня сложилась непростая история. И я расскажу её так, как увидела. Когда Гарри Поттер остался сиротой, его отдали на воспитание в семью его тети - Петуньи Дурсль. Причем весьма стремительно, уже на следующий день после убийства его родителей. Родная сестра Лили Поттер, маггла, в ней, как и в её муже и сыне, нет ничего примечательного. Но вот, что показалось странным для меня. На момент убийства Джеймса и Лили Поттеров у Гарри был крёстный, который в случае их смерти должен был стать официальным опекуном. Вот только практически сразу он попал в Азкабан за убийство Питтера Петтигрю и двенадцати магглов. Более того, его обвинили в том, что он твой сторонник. — Откуда ты об этом узнала? — Нарцисса любезно предоставила мне старые выпуски «Ежедневого Пророка», не перебивай, пожалуйста. Все вопросы в конце. Да… Сириус Блэк. Он попадает в Азкабан, а Гарри отдают в семью его родной тети. И снова у меня возник вопрос. А почему не к магам? Неужели не нашлось бы семьи в волшебном мире, которая бы усыновила мальчика? Как я поняла, он стал чуть ли не национальным героем. На мой взгляд, очень странно было отдать его пусть и родственникам, но магглам. Из документов на усыновление и передачу Гарри Поттера его родственникам, я смогла понять, кто же с самого начала распоряжался его жизнью, там же упоминался и Сириус Блэк. И это был Альбус Дамблдор. Должна признать, моему удивлению не был предела. Во всех бумагах стоит его подпись. О жизни Гарри в семье его тети ничего неизвестно, но если это возможно, мне бы хотелось попросить тебя дать задание твоим Пожирателям найти эту информацию. Наверняка, социальные службы наведывались в эту семью. Насколько я знаю, они должны это делать раз в полгода. А еще школа, ведь до одиннадцати лет он в любом случае учился. Реддл внимательно выслушивает меня и согласно кивает. — Дальше мальчик попадает в Хогвартс, к сожалению, здесь у меня тоже много пробелов за неимением информации, но «Ежедневный Пророк» помог мне и здесь. Он учится на факультете Гриффиндор, в прошлом году он участвовал в «Турнире Трёх Волшебников» по твоей милости. О достоверности информации дальнейшей информации тяжело судить, но в прошлом году во время турнира журналистка Рита Скиттер брала интервью у школьников Хогвартса. И вот что интересно: Драко Малфой рассказал ей, что Поттер на втором курсе натравил змею на своего однокурсника. И вообще, он змееуст. Конечно, данная статья —субъективное видение журналистки, но это ли не доказательство того, что он твой крестраж и имеет такие же способности, что и ты? И вот, что еще интересно, наверняка тебе об этом известно, но… После того, как ты хотел убить мальчика, твое заклятие оставило на нем след в виде шрама на лбу. И опять же основываясь на статье, периодически шрам у него болит. Рискну сделать два предположения, первое: он болит в тот момент, когда между вами возникает ментальная связь. И второе: возможно, это часть твоей души дает так о себе знать. Также из министерских документов я узнала, что перед третьим курсом Поттер раздул свою тетю. Из отчетов сотрудников Отдела по отмене случайной магии, мне стало известно, что такое могло произойти по причине всплеска неконтролируемой магии или гнева. Тут снова пробел, ведь мне неизвестно, как мальчику живется в этой семье, и что там происходит. И почему на самом деле так произошло. Но в тот год Поттер нарушил закон, а именно Указ о разумном ограничении волшебства несовершеннолетних. И по непонятным мне причинам его не наказали, хотя годом ранее он получил официальное предупреждение о нарушении раздела тринадцать Статута о секретности за заклятие левитации. В августе этого года мальчик вновь нарушает закон, за что его исключают из школы и вызывают на дисциплинарное слушание в Министерство магии, но он был оправдан. Если не вдаваться в подробности, то на него напали дементоры… — Мне известна эта история, — перебивает меня Реддл. — Как и то, что, скорее всего, это было сделано самим министром. Дабы выставить мальчишку в невыгодном свете в обществе. — Что ж, тогда это многое объясняет. Но информации все равно мало, мне бы хотелось узнать, как до одиннадцати лет мальчику жилось в приёмной семье. И потом в Хогвартсе. Если подытожить, то мне отчего-то кажется, что есть у вас с мальчиком что-то общее. И дело не в том, что он тоже, как оказалось, может говорить со змеями. Не знаю, влияние это крестража или нет. Гарри Поттер — полукровка, сирота, пусть к этому приложил руку именно ты, в школе к нему неоднозначное отношение, и думаю, он сильный маг, заклятие Патронус — это высшая магия, а он только школьник. И история с его приёмной семьёй, думаю, что это был какой-то план Дамблдора. Меня не покидает ощущение, что здесь что-то не так. — Думаю я смогу объяснить, — неожиданно произносит Реддл. Его взгляд как никогда серьезен и сосредоточен. — Дамблдор отдал его в семью родственников по одной простой причине — родовой защите. Поскольку Лили Поттер принесла себя в жертву, то она дала мальчишке мощнейшую из всех возможных. Но она действует до тех пор, пока ребёнок живет с кровными родственниками. И это значит, что Гарри Поттер будет жить там до своего совершеннолетия. Я беру с прикроватной тумбочки чашку кофе, и делаю несколько глотков. Теперь мне становится понятно, отчего же его отдали именно в семью родственников, но... — У меня есть одно интересное предположение, и это связано с твоим Пожирателем смерти. Если все так, как ты говоришь, то Дамблдору нужно было избавиться от единственного и законного опекуна — Сириуса Блэка. — Блэк самоустранился, тебе ведь известно, при каких обстоятельствах он попал в Азкабан? — Да, но я... У тебя не возникает чувства, что с самого начала все так складно? Твой Питтер Петтигрю, сначала он выдал тебе место положения Поттеров, потом помог Блэку отправиться в Азкабан и вернулся к тебе, чтобы помочь возродиться. Кстати, я так и не поняла, как он сумел скрыться с места преступления, сымитировав свою смерть. — Петтигрю — анимаг, который превращается в крысу, — поясняет мне Реддл, но я вижу, что мой рассказ заставил его над чем-то задуматься. — Весьма оригинально. — Я хочу, чтобы ты и дальше этим занималась, информацией я тебя обеспечу, — говорит мужчина, словно не слыша мою последнюю фразу. — И дело Сириуса Блэка, хочу изучить его тоже. Вдруг меня посетила неожиданная мысль: если Дамблдор поместил Гарри в семью к родственникам, чтобы наделить его защитой, то откуда ему было известно, что произошло в доме Поттеров? Откуда он знал, что Лили Поттер пожертвовала собой? — Кому известно о том, что ты создал крестражи? — Лишь нескольким моим Пожирателям, но почему тебя это интересует? — Это предположение, которое только что пришло мне в голову, но все же. Может ли так случиться, что о них известно кому-то еще? И значит ли это, что Дамблдор понял, что Гарри — твой крестраж и именно поэтому так оберегает его? Несколько секунд вижу в карих глазах задумчивость и в следующую секунду в них зажегся опасный огонек. Я попала в точку! — Есть такой волшебник, — произносит он незнакомым тоном, отдающим металлом. Как только я отрываю рот, меня прерывает стук в дверь. И открыв дверь, на пороге уже стоит Морелли. — Прошу простить меня, милорд, но пришло время принять зелье мисс Филлипс. Поднявшись Реддл, коротко кивает Морелли, а затем, повернувшись ко мне, говорит: — Мне пора. — Уже? — Мы кажется, уже все обсудили, — произносит мужчина, а затем усмехается, видя мой растерянный взгляд. — Сегодня в поместье будет собрание Пожирателей смерти, — коротко поясняет он. — Я буду ждать вашего возвращения, милорд, — хитро прищурившись, говорю я, глядя ему в глаза. Реддл лишь загадочно улыбается и уже в следующий миг покидает комнату.

***

Заверив целителя, что я отлично себя чувствую и в случае чего обязательно пришлю за ним домовика, я убедила Морелли отправиться домой отдыхать. Шутка ли, не спать всю ночь, и как он вообще держался на ногах? Я хотела, как и всегда погрузиться в чтение, но буквы расплывались у меня перед глазами, головокружение еще не до конца прошло. Невесело усмехнувшись, я поняла, что мне оставалось лишь ждать, пока закончится собрание и вернется Реддл. И хоть мне ужасно хотелось спать, но я стойко держалась. А после кошмарного сна мне и вовсе было страшно закрывать глаза, вдруг он вновь повторится. Рискнув нарушить постельный режим, я осторожно встала и направилась в ванну. И это было не самой лучшей идеей. Уже приняв ванну и возвращаясь в спальню, несколько раз чуть не упала от головокружения, но вовремя схватилась за дверной косяк, сумев удержать равновесие. Кое-как я дошла до окна и устроилась в одном из кресел, не знаю, сколько было времени, но за окном уже давно было темно. Погрузившись в свои мысли, я все думала, как же Дамблдору удалось узнать или понять, что Лили Поттер пожертвовала собой? Ведь он, можно сказать, целенаправленно отправил Гарри к его родственникам, причем в течение суток. Я просидела так, довольно долго пока не услышала звук открывающейся двери. — Кто позволил тебе нарушить постельный режим? — раздался холодный голос. Обернувшись, вижу Реддла, несмотря на его усталый вид, сейчас он был в прекрасном расположении духа. Случилось явно что-то хорошее.

***

— Главным вопросом нашего собрания будет освобождение наших друзей из Азкабана. Дементоры с огромной радостью вновь присоединились к нам и не будут препятствовать. Что же касается охраны: пять мракоборцев и десять охранников. Мы ведь легко с этим справимся, Уильям? — Да, Повелитель, — с энтузиазмом отвечает мне Флинт. — Лучше всего это будет сделать десятого января, когда одна смена мракоборцев меняет другую. Обычно это происходит около шести часов вечера. Организацию данной операции я поручаю тебе, Флинт. — Спасибо, Повелитель, я вас не подведу, — с готовностью говорит маг. — Да, Яксли, как обстоят дела с поиском Игоря Каркарова? — Сразу же после турнира этот трус сбежал, и в Дурмстранг он не вернулся. В своём поместье он тоже не появлялся. Он знает, что мы его ищем, и ловко от нас скрывается. Но на прошлой недели мы обнаружили его следы в Восточной Европе. — Слишком долго вы его ищете, — строго произношу я. — Мне надоели постоянные отговорки. Каркаров — предатель, который отрекся от меня и сдал многих моих слуг. Вы все, здесь сидящие, знаете, как я поступаю с предателями. На миг за столом воцарилась напряженная тишина, многие Пожиратели опустили взгляд. Конечно, им всем было известно, что ожидало Каркарова или любого другого, кто бы рискнул меня предать. — Люциус, ты ведь у нас занимаешься поиском и вербовкой наших новых сторонников. — Да, мой Лорд, — тихо отвечает мужчина. — Твоим новым заданием будет отыскать и суметь убедить выступить на моей стороне Горация Слизнорта. Ты ведь должен знать его? — Да, когда я учился в Хогвартсе, Слизнорт преподавал у нас зельеварение, был любителем собирать вокруг себя богатых и влиятельных студентов и организатором клуба «Слизней». Но зачем он вам, Повелитель? — В моё время он тоже преподавал в Хогвартсе, а сейчас ему слишком много известно обо мне. И это может стать проблемой. Так что я очень надеюсь на тебя, Люциус. — Я не подведу вас, мой Лорд. — Как обстоят дела в Министерстве Магии? Дальше я выслушивал доклады Малфоя и Эйвери о том, как сходит с ума Фадж, пытаясь убедить всех вокруг, что я не вернулся. Как он передал полномочия по инспектированию Хогвартса своему заместителю. В своих попытках блокировать правду на всех этапах Фадж сейчас делал мне огромное одолжение. Люциус, не сумев подкупить руководителя Отдела магического правопорядка – Амелию Боунс, организовал за ней слежку. Эта женщина могла стать серьезной угрозой в будущем. Она была слишком принципиальной, слишком правильной и беспристрастной, как и её подчиненные. И для подрыва власти в Министерстве Магии её необходимо было устранить. Когда время на часах уже давно перевалило за полночь, собрание закончилось. Я не забыл отдать приказ Люциусу о поисках информации по Гарри Поттеру, но уже в мире магглов, и поднять дело Сириуса Блэка, а теперь намеревался наконец отдохнуть. Мне было не совсем понятно, зачем Филлипс понадобилось дело Блэка, но я был с ней согласен, что все было более чем странно. Но раз это её задание, пусть она и распутывает этот клубок. Я уже собирался подняться на третий этаж, как меня окликнул тихий голос в холле: — Милорд, у меня есть важная новость для вас. Это была Нарцисса и вид у неё взволнованный и в тоже время довольный. Что же такого важного могло произойти? Больше всего на свете мне сейчас хотелось поспать несколько часов. Но… — Слушаю тебя, Нарцисса, — спокойно произношу я. — Домовой эльф Кикимер, тот, которого вы просили меня разыскать, у нас в поместье, — волнительным, но в тоже время довольным тоном поясняет женщина. «Не может быть!», — проносится в моей голове. — Как же тебе это удалось? — довольно спрашиваю я. — Должна признаться, что это не моя заслуга, — бесхитростно объясняет женщина. — Кикимер, сказал, что хозяин его выгнал, и не смея противиться воле Сириуса Блэка, эльф покинул дом Блэков, явившись ко мне пару часов назад. Я оказала ему весьма радушный прием и убедила остаться у нас на несколько дней. — Очень хорошо, Нарцисса, — расплываюсь я в довольной улыбке. Нельзя спешить, утром нужно все как следует обдумать и выведать у этого эльфа, что ему известно о Регулусе и моём крестраже. — Завтра я поговорю с ним, а до этого времени постарайся разузнать обо всём происходящем в родовом доме Блэков. — Конечно, милорд. — Пока я доволен тобой, Нарцисса, надеюсь, так будет и дальше, — говорю я и в следующую секунду покидаю холл. Поднимаясь, я задумался о том, как все прекрасно сложилось с этим эльфом. Теперь мне обязательно нужно было его убедить рассказать о прежнем хозяине. Я умел убеждать всегда, но почему-то именно сейчас легкая тень сомнения закралась в сознание. В крайнем случае, я мог прибегнуть и к легиллименции, но здесь нужно было действовать иначе, я чувствовал это. И потом, иметь шпиона в организации Дамблдора, было очень заманчиво. Войдя в спальню, мой взгляд мгновенно устремился к постели, но она была пуста. Филлипс сидела в кресле у окна, дождалась… Как и обещала. — Кто позволил тебе нарушить постельный режим? Обернувшись на мой голос, девушка устало улыбается. — Просто мне надоело лежать, — тихо отвечает она и осторожно поднимается из кресла. Но не сделав и двух шагов, теряет равновесие и резко хватается за ручку кресла, чтобы не упасть. — Знаешь, в следующий раз я лично буду отдавать тебе приказы, — задумчиво произношу я и подхожу к Филлипс. — И что же будет, если я их нарушу? — Я придумаю для тебя наказание, дорогая, — глядя ей в глаза говорю я. И уже через секунду подхватив её на руки, подхожу к кровати и кладу на постель. — И вообще, почему ты не спишь? — Я ведь сказала, что дождусь тебя, — устало отвечает она. — Да и не хочется спать. — Наглая ложь, — серьезно произношу я и, сняв пиджак, ложусь рядом с девушкой на постель. — Просто я боюсь, — с этими словами Филлипс придвигается ко мне и заключает в объятия. — И чего же ты боишься? — Утром мне приснился кошмар, боюсь, что он повторится. Прижав к себе её хрупкое тело, на короткий миг я погружаюсь в воспоминания: когда кошмары были у меня, когда я не мог нормально спать, когда Филипс и её странная идея, вернула мне нормальный сон и мою магию. И я расплываюсь в улыбке… — У меня есть одно проверенное средство от ночных кошмаров. — Какое же? — взгляд её любопытных глаза обращается ко мне. — Я поцелую тебя, — просто отвечаю я. Мягко обхватываю ладонями её лицо, а она нежно улыбается. Заглянув в глаза, вижу ласковый и добрый взгляд, и невольно ловлю себя на странной мысли: «Когда кто-то смотрел на меня так?», — и от осознания этого я ощущаю уже знакомое чувство тепла в груди. Касаюсь её губ и целую долгим и неторопливым поцелуем и позволяю себе, наконец, расслабиться. Чувствую себя рядом с ней в безопасности. И вдруг мысль, успокоившая меня утром, вновь всплывает в моём сознании. Меня все время тянуло к ней словно магнитом: на физическом и ментальном уровне. И как бы не пытался, я не находил в себе сил отказаться от неё. Сильнее сжав в её объятиях, слышу сбивчивое дыхание девушки. Чувствую руку на своём затылке, которая мягко, но в тоже же время уверенно заставляет меня углубить поцелуй. Медленно, будто из глубины поднимается и нарастает моё возбуждение, а мне стоит огромных усилий, разорвать этот поцелуй. — Нам нужно отдохнуть, — тихо произношу я, глядя в её сияющие глаза. — Да, — севшим голосом соглашается она со мной. Щелкнув пальцами и избавившись от одежды, я укрываю нас одеялом. — Спокойной ночи, ваше Темнейшество, — тихо шепчет Филлипс уткнувшись мне в грудь, не выпуская из своих объятий. И уже через несколько секунд слышу её ровное дыхание — она уснула. Я целую её в макушку и понимаю, что окончательно и бесповоротно Ольга Филлипс стала моей слабостью, от которой я не смогу отказаться.