Обратная сторона Луны

Дни неспешно тянулись… Морелли, книги, домовик и иногда общество Нарциссы Малфой — вот и весь мой досуг. Иногда компанию мне составляла змея — Нагайна. Свернувшись клубком, она обычно наблюдала за мной своими горящими глазами, но надолго никогда не задерживалась. Информацию о Гарри Поттере я так ещё и не получила, поэтому довольствовалась лишь изучением подшивки газет «Ежедневного Пророка». И это оказалось весьма занимательное чтиво. Из газеты мне удалось узнать о Кубке Трёх Волшебников, проводимом в Хогвартсе и о чемпионах, принимавших участие в этом соревновании. Реддл уже рассказывал мне о нём, но узнать с другой стороны было интереснее. Оказалось, что журналистам было гораздо интереснее достать грязное белье участников, действительно важной информации почерпнуть мне не удалось. Единственным, что меня заинтересовало и позабавило, так это то, как волшебники называли Тёмного Лорда. В газете упоминалось о нём вскользь, но его имя: Тот-о-Котором-Нельзя-Говорить, Тот-Кого-Нельзя-Называть, Тот-Чье-Имя-Мы-Не-Называем. Реддл не соврал мне, волшебники действительно боялись даже его имени. А еще из газеты я узнала, что на этом самом соревновании погиб школьник, принимавший участие в этом состязании. Седрик Диггори, ему было семнадцать лет. В газете была лишь небольшая статья о том, что на Турнире произошел несчастный случай, по причине которого и погиб школьник. А вот у меня почему-то возникло стойкое ощущение, что к этому был причастен Реддл. Мне ведь было известно, каким образом он возродился на кладбище и что, следуя его плану, один из Пожирателей смерти организовал участие Гарри Поттера в этом Турнире. И снова я пришла к выводу, что Реддл — любитель усложнять себе жизнь своими хитроумными планами. Вот зачем, спрашивается, нужно было делать Гарри Поттера участником этих соревнований? Когда можно было поступить гораздо проще, имея своего человека в Хогвартсе. Ведь он мог похитить и передать мальчика в любой момент. Но нет, Реддлу отчего-то понадобилась эта театральность и сложный план. Прямо как с его пророчеством. Будь у меня возможность я бы сама добыла для него это пророчество, хотя опять-таки… Я до конца не понимала, зачем оно ему так необходимо. Ведь он уже привел его в исполнение, сейчас это лишняя трата времени. У него было дело гораздо важнее, ведь вопрос с крестражами и соединением души так и не был решëн. Но его Темнейшество тратил драгоценное время на пророчество, которое не стоило такого внимания. Отложив наконец газету, я решила разнообразить свою скучную жизнь, а заодно и жизнь моего эльфа. И позвав Чико, в полдень попросила накрыть обед на двоих в своей любимой беседке. Ведь, как оказалось, несмотря на то, что в саду уже лежал первый снег, в беседке было все также тепло, а от осознания того, кто об этом позаботился, становилось уютно на душе. Я сидела в беседке со свежим выпуском «Ежедневного Пророка» и читала очередную статью об Избранном, о Хогвартсе и Генеральном инспекторе. И почему-то у меня сложилось стойкое ощущение, что этот Генеральный инспектор — жутко мерзкая женщина, надменно взирающая на меня с фото газеты. Она делала абсолютно все для того, чтобы дискредитировать Гарри Поттера, а заодно и директора. Все её Декреты об образовании только усложняли жизнь школьников. Интересно, Реддл имеет к этому отношение? Может быть, Долорес Амбридж тоже Пожиратель смерти? — Хозяйка, ваш обед, — радостно пищит эльф, появившийся с тихим хлопком. — Спасибо большое, — ласково произношу я и откладываю газету в сторону. Стол уже был накрыт, как всегда, изысканными блюдами волшебной кухни. — Что Чико еще может сделать для своей хозяйки? — У меня есть для тебя одно поручение, — загадочно произношу, все так же улыбаюсь. — Чико с радостью выполнит любое поручение, — с готовностью пищит эльф. — Составишь мне компанию за обедом? Неожиданно эльф смутился и потупил свой взгляд, вытянул свои маленькие ручки по швам и сжал ладони в кулачки. — О, мисс, это недопустимо, — чуть понизив тон, заявляет эльф, словно боясь, что нас может кто-то подслушать. — Домашние эльфы не едят со своими хозяевами. — Да? – наигранно интересуюсь я. — Тогда мне ничего не остаётся, как приказать тебе. Чико, ты останешься со мной обедать. — Но…Чико не может, это неправильно, — нервно произносит эльф. — Ты мой домовой эльф, и только я буду решать, что правильно, а что нет, — добродушно говорю я. — Ох, если кто-то узнает, что Чико сидел за одним столом со своей хозяйкой… — грустно лепечет эльф. — Обещаю, что это будет нашим маленьким секретом, — заверяю я эльфа. — И давай скорее обедать, все так аппетитно выглядит! Грустно вздохнув и посмотрев на меня словно с осуждением, Чико покорно залез в кресло, и я едва не подавилась от смеха. Из-за стола выглядывала лишь его макушка и часть его ушей. — Думаю, тебе не помешают подушки, — радостно произношу я. Но эльф лишь щелкает своими пальчиками, и в ту же секунду стул возвышается над столом, и теперь эльф сидит на одном со мной уровне. — Как бы и я хотела так уметь, — с восторгом произношу я. — Для этого у вас есть Чико, — снова радостно пищит эльф. — Что обычно едят эльфы? — О мисс, мы едим все, что остается с хозяйского стола, — нехотя отвечает эльф. «Какой ужас! Он питается объедками», — появляется гневная мысль в моей голове, но я лишь печально улыбаюсь. — Что ж, теперь так не будет, — серьёзно произношу я. — А теперь ешь. Было забавно наблюдать за тем, как эльф поначалу смущался и боялся есть в моём присутствии. Он изредка посматривал на меня, как будто боялся, что я передумаю. Но увидев, что я лишь каждый раз улыбаюсь, когда он смотрит на меня, наконец расслабился и спокойно ел ростбиф, который, к слову, был просто великолепным. И отчасти я понимаю волшебников, у которых были в подчинении эльфы. — Все очень вкусно, спасибо за обед, Чико, — благодарю я, закончив с обедом. — И вам спасибо, хозяйка. К домовым эльфам не относятся как… — запинается Чико. — Как к равным, — заканчиваю вместо эльфа я. — Ты ведь служил волшебникам. А я не волшебница, поэтому и веду себя по-другому. И очень хочу, чтобы мы были с тобой друзьями. — Но Чико не может дружить со своей хозяйкой, Чико может только служить, — растерянно произносит эльф. — Из каждого правила есть исключение. Давай попробуем? — Чико не может, — грустно отвечает эльф. — Если другие узнают, это будет позором. — И что же в этом позорного? — с удивлением произношу я. — Долг домового эльфа — верно служить волшебникам и не попадаться на глаза своим хозяевам, — с гордостью пищит Чико. — Я не волшебница, но ты ведь служишь мне, — мягко улыбаясь, произношу я. Вижу, как эльф растерялся и, воспользовавшимся этим, вновь пытаюсь его убедить. — Если ты боишься осуждения, то обещаю, никто не будет об этом знать. Мне здесь бывает одиноко, и было бы здорово, чтобы ты иногда составлял мне компанию. Вижу, как в глазах эльфа идет невидимая борьба между тем, чего он хочет и долгом эльфов домовиков. — Чико очень нравится его хозяйка, и он бы хотел… — вновь замялся эльф, мне даже показалось, что он покраснел от смущения. — Вот и отлично, значит, у нас будет маленькая тайна, — радостно говорю я и подмигиваю эльфу. — Да, — неожиданно и радостно соглашается эльф. — Ты давно служишь здесь? — О-о-о совсем недавно, мисс. Несколько лет назад домовой эльф Добби предал семью волшебников, которой служил, и обманом получил одежду, — с возмущением произносит Чико. — И теперь мы с Эбби служим роду Малфоев. Но с июня в поместье появился Тёмный Лорд и меня отдали ему в услужение, а потом и вам. — Кто такая Эбби? — Она мой друг, — смущенно произносит домовик. — Мы с ней уже давно служим волшебникам. — А где твоя семья? — Чико совсем не помнит её, когда я был совсем маленьким, меня отдали в дом к волшебникам. Там жила совсем старая эльфийка — Агнес, которой нужна была помощь. После её смерти Чико несколько десятилетий служил этим волшебникам. Агнес очень хорошо относилась к Чико и любила всем сердцем. И Чико ей за это благодарен, а когда она умерла, то очень горевал. Но своих родителей Чико не помнит. — У меня тоже была замечательная семья Чико, к сожалению, они тоже умерли. И я понимаю тебя и тоже горюю, — неожиданно решаю поделиться и я. — О, Чико очень жаль, мисс. Наградив эльфа доброй улыбкой, я только мягко киваю. — Я заметила, что у тебя нет палочки, и ты колдуешь… по-другому. Почему так? — Да, мисс, у эльфов другая магия. Ведь домовые эльфы отличаются от всех существ, сама магия создала нас. Много веков назад домовые эльфы жили на огромных и необъятных землях, которые были спрятаны ото всех. Агнес рассказывала Чико, как хорошо там жилось и какие волшебные создания, созданные эльфами жили там. О том, что наши древние предки оберегали и чтили свою магию. Но потом на эти земли вторглись ужасные темные существа, которые истребили почти всех эльфов. Агнес и немногим другим эльфам удалось спастись и попасть в мир волшебников. Она и рассказала Чико обо всем, а еще всегда на ночь рассказывала волшебные сказки. О-о-о-о…Чико слишком много болтает, простите, хозяйка. — Нет, что ты, мне невероятно интересно! – радостно восклицаю я. — П-п-ра-в-да? — заикаясь, пищит эльф. — Да! – с восторгом отвечаю я. — И очень надеюсь, что ты и мне поведаешь эльфийские сказки. — Да, Чико с радостью, — радостно произносит эльф и хлопает в ладоши. — Чико, но если твоя магия отличается от магии волшебников, значит ли это, что эльфы более могущественные? — Чико не знает, хозяйка, — эльф на секунду задумывается, а затем тихо добавляет. — Но есть вещи, которые подвластны лишь магии эльфов. — Какие, например? – с азартом спрашиваю я. — Эльфы могут переместиться в любое место, эльфам не нужна, волшебная палочка, но…Чико не должен говорить обо всем этом. Если кто-то узнает, то… — Тебя никто не накажет, — серьезно произношу я, пытаясь успокоить эльфа, и добавляю: — только я могу это делать, но никогда так не поступлю. Помнишь? — Чико не должен этого рассказывать, простите меня, хозяйка, — растерянно и отчего-то грустно отвечает мне эльф. Решив, что пока не стоит лезть с расспросами к эльфу, просто мило улыбаюсь, а затем вспоминаю, что хотела сделать для эльфа. — Чико теперь, каждый раз, когда ты будешь готовить мне завтрак, обед и ужин, то я приказываю тебе готовить порцию и для себя. Я не хочу, чтобы ты ел объедки. Это мой приказ. — Спасибо, хозяйка, — с сияющими глазами пищит эльф. — И еще, — подумав немного, добавляю я. — Ты хоть и выполняешь поручения Тёмного Лорда, но можешь не бояться. Я всегда защищу тебя и не дам в обиду, не переживай. — Чико боится не за себя, а за вас, хозяйка. Ведь вы так добры ко мне, — с тревогой и волнением произносит эльф. — За меня, но почему? — Чико переживает, что Тёмный Лорд может причинить вам… — Не беспокойся, — спокойно говорю я. — Он ничего мне не сделает. Меня так умилила и растрогала история моего эльфа и то, что он переживает обо мне, и я пообещала сделать для него что-то хорошее. А еще мне очень хотелось добиться его доверия, но для этого нужно было время. — Спасибо тебе за вкусный обед и время, проведенное в приятной компании. — Чико рад вам служить, — с готовностью пищит эльф. Остаток дня прошел за чтением книг и газет, время тянулось ужасно долго, и мысленно я считала часы и минуты до возвращения Реддла.

***

Сегодня был один из скучных и ничем не примечательных вечеров в ожидании Тёмного Лорда. Расположившись в одном из кресел и попросив Чико разжечь пламя в камине, я читала «Тайны наитемнейшего искусства». В этой книге описывалось создание крестражей. Перед отъездом Реддла я начала изучать эту книгу, но информация для восприятия была очень сложной, и чтение растянулось на несколько дней. Все было для меня непонятным: от создания крестража до заключения его в предмет. О том, что душу можно было поместить в живое существо речи не шло, так же как и о том, на сколько частей можно разорвать душу. Но ведь Реддл разорвал её на семь частей, еще и змею сделал крестражем. Откуда-то он это знал. Как соединить разорванные части души — вот что меня интересовало, но ответа на этот вопрос не было. Зато я прочла об ужасных чёрномагических ритуалах по созданию инферналов. И если правильно поняла, то с помощью такого ритуала можно было обзавестись армией зомби. От осознания этого мне стало не по себе. Как за столько веков существования мы ни разу не поняли, что есть не только наш мир? Вампиры, оборотни, дементоры, а теперь еще и инферналы. Волшебники хоть, возможно, и были на шаг позади в плане развития, но по силе и могуществу превосходили нас. И им ничего не стоило поработить нас, а Реддл с его приспешниками ненавидел магглов. Ведь Реддл, хоть он тиран и диктатор, отлично понимал, что мы несли для его мира реальную угрозу. Маг ты или маггл, кое-что все же между нами было общее. Человеческая натура до смешного проста, но именно из-за этого начинались войны, уничтожались целые нации… — Домовой эльф сказал, что ты здесь, — раздается холодный мужской голос, отвлекая от моих мыслей. Погрузившись сначала в чтение, а затем и в свои мысли я, кажется, совершенно выпала из реальности. Рядом с камином стоял Люциус Малфой, которого за все время я видела в третий раз. И он был таким же высокомерным, надменным и язвительным. На нём была строгая черная мантия, платиновые волосы идеально уложены, а руках он держал небольшую папку с документами. — И вам доброго вечера, Люциус, — наигранно вежливым тоном отвечаю я. — Перед своим отъездом Тёмный Лорд приказал мне передать всю имеющуюся информацию о Гарри Поттера тебе, — как ни в чём не бывало продолжает мужчина. Я протягиваю руку для того, чтобы забрать папку из рук Малфоя, но вместо того, чтобы отдать, он надменно бросает её на стол передо мной и усмехается, надеясь меня задеть и унизить. — Вы довольно глупо себя ведете, Люциус, — опустив руку, произношу я. Вижу, как надменная усмешка моментально пропадает с лица мужчины. Не на такую реакцию он рассчитывал. — То, что Тёмный Лорд покровительствует тебе, не значит, что все в этом поместье будут изображать радость на лицах от общения с тобой. — Я этого и не прощу, но ведь мы не враги. И можем общаться иначе, — серьезным тоном говорю я. — Не в моих принципах вообще общаться с магглами, — ядовито выплёвывает Малфой. — Мне давно понятно, что вы презираете меня, и ваша б воля, меня бы здесь не было, но… Внезапно комнату наполнил высокий и злой смех мужчины. — Моя б воля, ты бы пошла на корм червям, — зло произносит он. — Весьма опрометчиво, — лишь усмехнувшись, говорю я. — Твоё счастье, что ты находишься под защитой Тёмного Лорда, — желчно выплевывает Малфой. — Вы, видно, огорчены, что теперь не в фаворе? — в его же манере произношу я. — Да как ты смеешь? - со злостью повышая тон, говорит мужчина. Яростно сверкнув глазами, блондин направляет на меня волшебную палочку. И я, словно околдованная, стою не в силах даже пошевелиться, кажется, что мой язык просто онемел от страха, и я не в силах вымолвить ни слова. — Да ты хоть знаешь, что я могу с тобой сделать? — все тем же злобно произносит Малфой. — Осторожнее Люциус, вы же не хотите в очередной раз попасть в опалу и получить наказание от Тёмного Лорда, — спокойно произношу я. Больше всего мне не хотелось этого, мне не нужен был конфликт. Ведь я догадывалась, какое заклятье может полететь сейчас в меня. И меньше всего на свете мне этого хотелось. Да и Малфою не нужны были проблемы, но он был слишком надменным и лицемерным. Ему недоставало рассудительности, да и здравого смысла, чтобы вести себя как его жена. Нарцисса была замечательной актрисой и умела держать себя в руках. Я почти сразу раскусила её замысел, и меня абсолютно устраивало то положение, что было мне отведено. Нарцисса рассчитывала извлечь выгоду из общения со мной, ведь она, как и Люциус, видела, моё особое положение при Тёмном Лорде. Но видимо было задето мужское самолюбие аристократа. — Ты просто мерзкая, отвратительная, наглая маггла, которая не стоит тех неприятностей, что могут последовать. И поверь, как только ты ему больше не понадобишься, я с удовольствием расправлюсь с тобой. — Обязательно передам эти слова Тёмному Лорду, — коварно произношу я, смотря в серые глаза Малфоя. О, да! На одну маленькую секунду вижу, в них тень паники, ведь наверняка Люциусу известно, чем это может ему грозить. Не знаю, чем я думаю в этот момент, но так оскорблять себя я не позволю никому. И это не было пустой угрозой. Пусть Реддл знает, как со мной общается его верный Малфой. И ведь угрозы блондина весьма убедительны. В глазах Малфоя сверкает гнев. — Паршивая маггла, да я тебя… Но договорить мужчине было не суждено, лишь он вновь направил свою волшебную палочку в мою сторону, как между нами выросла непонятно откуда появившееся Нагайна. Она возвысилась над мужчиной и принялась злобно шипеть, грозно сверкая желтыми глазами и оголяя острые клыки, словно собиралась кинуться на него. Малфой моментально ретировался и, отпрыгнув на несколько шагов назад, пулей вылетел из комнаты. Довольная змея свернулась кольцами и теперь с любопытством наблюдала за мной. Мне же понадобилось несколько минут, чтобы отойти от шока произошедшего. Змея буквально спасла меня... И мне даже не хотелось думать от какого проклятья. Немного осмелев, я подошла чуть ближе к змее и заглянула в её желтые глаза. Нагайна же спокойно следила за всеми моими действиями. — Не знаю, понимаешь ли ты меня, но спасибо. За то, что спасла меня сейчас, Нагайна — волнительно говорю я. Но змея не шелохнулась, а лишь спокойно продолжала наблюдать за мной.

***

С того злополучного дня, Нагайна следовала за мной повсюду. Люциуса Малфоя я, к своему счастью, больше не видела, лишь иногда в комнате на столе у камина появлялись новые документы, которые я с интересом изучала, и по привычке начала делать свои пометки на отдельном пергаменте. Когда у меня скопилось несколько пергаментов с такими заметками, я поняла, что мне нужна обыкновенная человеческая тетрадь. И, к моему огромному удивлению, моему эльфу было известно, что это такое. Спустя несколько дней кропотливой работы и переписывания, на мой взгляд, самой важной информации, у меня имелось досье на Гарри Поттера и своё собственное мнение на его счёт. Пока, к моему глубочайшему сожалению, мне не с кем было с ним поделиться. Реддл так и не появился в воскресенье и в понедельник тоже… Шла уже вторая неделя, как он отсутствовал в поместье. И с каждым днём я все больше скучала и с тревогой думала о том, что же могло случиться. Чтобы окончательно не огорчать себя грустными мыслями я принялась вновь за изучение библиотеки, и в мои руки попала книга «Великие волшебники двадцатого века», там то я наткнулась на знакомую фамилию. «Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, одержал победу над тёмным волшебником Грин-де-Вальдом в 1945 году, за что получил Ордена Мерлина первой степени. Открыл двенадцать способов применения крови дракона, а также опубликовал несколько трудов в соавторстве с Николасом Фламелем. Являлся председателем верховного суда волшебников — Визенгамота. Несколько раз его кандидатуру выдвигали на пост Министра магии. На данный момент является директором школы чародейства и волшебства Хогвартс». И вдруг я вспомнила и имя, которое уже слышала от владельца лавки в Косой аллее — Грин-де-Вальд. Тёмный волшебник, который как-то связан с Дарами Смерти. Потратив немало времени, я отыскала информацию и о нем. Оказалось, Геллерт Грин-де-Вальд действительно являлся одним из самых тёмных волшебников считавшийся самым сильным и опасным до прихода Реддла. Он был заточен в собственной тюрьме Нурменгарде, которую построил для своих идейных врагов. Грин-де-Вальд желал разделить магический и маггловский мир, чтобы над волшебниками перестала висеть угроза раскрытия, а магглов следовало вытеснить со всех волшебных территорий. Хотел он и установить контроль над магическими животными, имеющих магическую природу, но не являющихся людьми. Они должны были служить на благо волшебников. Магглов он считал низшими существами, единственное оправдание существования которых — служить волшебникам. Ограничения на магию он хотел отменить. Волшебники — это высшее существо, венец творения, никто и ничто не имеет права ограничивать волю волшебника и его способность творить. Волшебники должны устанавливать законы, удел всех остальных рас — подчиняться. Магглорождённые изначально стоят на ступень ниже чистокровного в развитии, но имеют шанс доказать свою полезность обществу. Результат связи волшебника с магглом, по его мнению, считалось извращением и приравнивалось к магическому животному, то есть существу, начисто лишённому каких бы то ни было прав и свобод. «Ради общего блага» — таков был его девиз. Интересно, Реддл разделяет все его идеи? С одной стороны я могла бы понять идеи Грин-де-Вальда, но… Они были слишком радикальны. Слишком пугающе и отдающие нацизмом. Не проще ли просто не пускать в свой мир магглов, ведь существовал статут о секретности? Но нет, как я поняла, Грин-де-Вальд был выше всех, и его интересовало господство волшебников над всеми остальными. Отгородить свой мир от нежелательных глаз — не в его принципах. Так же в книгах я смогла найти и знак Грин-де-Вальда, это был знак Даров Смерти. Вот только я так и не поняла, почему он стал его знаком. У меня накопилось так много вопросов, но задать пока что мне было их некому.

***

Вечер проходил в гостиной в компании Нарциссы, которая была на удивление не слишком разговорчива. Как я успела понять, она была озабочена скорым приездом сына на рождественские каникулы, а компания тёмного волшебника и возможно беглых заключенных явно не радовала её. — Вы не украшаете поместье к Рождеству? — Не думаю, что это хорошая идея, — печально отвечает женщина. — Почему же, совсем наоборот. Мне кажется, сейчас всем нужна атмосфера предстоящего праздника. Я даже могу помочь в этом, — хитро улыбаясь, произношу я. Нарцисса как-то странно на меня посмотрела, а затем на её губах появилась загадочная ухмылка. — Тогда нас ждёт много дел, — заговорщически произносит она. — Нужно будет снова отправиться на Косую аллею. — С удовольствием составлю вам компанию. — Это было бы прекрасно, но как же Тёмный Лорд? — лукаво спрашивает женщина. — Думаю, он не будет возражать, я в состоянии сама принимать такие решения. — Тогда не стоит терять времени и завтра же утром отправимся туда. Коротко кивнув, я подумала, что мне нужно купить подарки. Мои мысли все время вращались вокруг Реддла, его планов и вокруг волшебного мира, я совсем выпала из реальности, даже не думая о предстоящих праздниках. А если и вовсе быть откровенной, за последние пять лет я не отмечала Рождество и Новый год. Для меня это была лишь цифра в календаре, не более. «Интересно, а Реддл уже приготовил свой подарок для меня?» — неожиданно пронеслась мысль в моей голове и я чуть не прыснула от смеха, представляя, как он гуляет по Косой аллее в поисках рождественских подарков для своих Пожирателей смерти, как волшебники с криками в панике разбегаются от него, а он лишь с невозмутимым видом следуем по аллее в компании со своей змеёй. Улыбнувшись своим мыслям, удивляюсь, как разгулялась моя фантазия и как же все-таки хорошо, что Реддл никогда не узнает об этих мыслях. Они бы точно разозлили его. — Расскажите, как обычно волшебники празднуют Рождество? — Когда я была еще совсем юной и не была замужем, то каждое Рождество мы выходили в свет всей семьёй, и это было большим событие. Мы с сестрами за несколько месяцев готовились к таким выходам. Помню свой первый выход в свет — это был рождественский бал. И он был здесь, к слову. Это было волшебное и удивительное время. Мы веселились и наслаждались жизнью. Потом началась война, а затем у меня появился Драко и все рождественские праздники мы проводили в кругу семьи. Конечно, иногда мы приглашали на ужин другие аристократические семьи или высокопоставленных коллег Люциуса. Но те беззаботные балы остались навсегда в прошлом. Нарцисса рассказывала об этом с таким озорным блеском в глазах, что в этот момент невозможно было поверить, что передо мной холодная и сдержанная аристократка. — Где сейчас ваши сестры? — Одна из них навсегда перестала существовать для меня, а другая сейчас в Азкабане, — невесело улыбнулась Нарцисса. — Как она туда попала? — с любопытством и удивлением спрашиваю я. В моей голове не укладывается, что же такого могло случиться, что женщина из аристократической семьи со связями и деньгами попала в тюрьму. Ведь обычно люди такого уровня с легкостью откупаются. — Когда Тёмный Лорд исчез, то Беллатриса бросилась его разыскивать и на свою беду попалась мракоборцам. Её судили и приговорили к пожизненному сроку в Азкабане, — печально поясняет мне женщина. — Она служит Тёмному Лорду? — Да, она самая верная его соратница, — с каким-то странным блеском в глазах произносит Нарцисса. — Что ж думаю, уже совсем скоро вы встретитесь с ней. Нарцисса лишь печально улыбается мне и кивает в ответ. — Я не видела её четырнадцать лет, даже не представляю насколько она изменилась, — задумчиво произносит Нарцисса. — Но не будем о грустном. Если все же праздник состоится, то мне нужно сегодня же составить список необходимых покупок. Нарцисса резко меняет тему и вот уже мягко улыбается мне. — Следует заняться этим сейчас, — произносит она и поднимается с софы. — Утром буду ждать вас. Покинув гостиную, Нарцисса оставила меня в одиночестве и с радостным предвкушением завтрашнего дня и предстоящего праздника. Вот только если Реддл не вернется, то то вряд ли я смогу насладиться им в полной мере. Надо же, как сильно я соскучилась, что все мои мысли непременно возвращались к нему.

***

Хоть мне и пришлось задержаться намного дольше, чем я рассчитывал, но результатами своего двухнедельного путешествия я был весьма доволен. Задолго до роковой хэллоуинской ночи мне удалось узнать об одном волшебнике, жившем в шестнадцатом веке, который стал первым, кто создал крестраж. И в дальнейшем проводил эксперименты. К сожалению, в книгах о нём упоминалось лишь вскользь. Находясь в поместье Алларика, я изучал его библиотеку и каково же было моё удивление, когда я обнаружил книгу, в которой шла речь об этом волшебнике. Оказалось, что Франсаус Антуан Клодье вел дневник, в котором описывал все свои эксперименты с крестражами. Вот только, к сожалению, в книге не было указаний, где искать этот дневник. Но и тут удача улыбнулась мне, увидев, что за книга меня заинтересовала, Алларик поведал мне, что знает волшебника, у которого сейчас находится этот дневник. Им оказался стареющий волшебник и последний наследник рода Клодье, ныне живущий в Швеции. Выяснив эту информацию, я без промедлений отправился туда. Габриэль Клодье оказался одиноким седовласым старцем, живущим в небольшом доме на юге Швеции. Узнав, зачем я пришел, он загадочно улыбнулся и безмолвно отдал мне старую и потрепанную тетрадь, сказав, что я должен буду вернуть дневник его предка, после того как закончу своё дело. Удивившись его словам, я уже собирался съязвить, но старец пронзил меня взглядом зеленых глаз и загадочно произнес напоследок: — Думаешь, ты первый, кто пришел за ним? Дневник оказался источником ценной информации, в нем Клодье описывал, что происходило с ним по мере того, как он создавал все новые крестражи. И с удивлением я узнал, что после создания второго крестража волшебник перестал испытывать присущие для всех чувства и эмоции. Писал он и о том, что создавал свои крестражи с временным промежутком не менее пяти лет, дабы дать возможность восстановится своей магии, разуму и душе от влияния черной магии и убийств. Он описывал, как постоянно испытывал ярость и злость, как все тяжелее ему давалось общение с семьёй. И то, как постепенно он терял связь между своими крестражами, несмотря на то, что он, в отличие от меня, не прятал их так усердно. Все крестражи хранились в его поместье. Это и побудило его соединить разорванные части своей души. К этому моменту он создал пять крестражей. Далее Клодье описывал, что извлечь части своей души из предметов не вызвало у него особого труда. Самым сложным, оказалось, соединить их между собой, ведь пять крестражей были созданы в разное время. Но с созданием каждого последующего он становился все злее и бездушнее. И части его души, как отдельные личности не смогли существовать вместе, возненавидев друг друга . И это стало для Клодье огромным открытием и ошибкой, стоящей ему части души. Во время его эксперимента одна из частей его души погибла. Изучив почти половину дневника, я был обескуражен, ведь когда я забрал крестраж из дома Мраксов я отчетливо ощутил ненависть, обращенную ко мне. Значит ли это, что эта часть моей души потеряна для меня? Больше я не успел изучить дневник, у меня просто не было времени на это. И решив, что мне необходимо время для того, чтобы обдумать полученную информацию. Я отложил дальнейшее изучение дневника до возвращения в Малфой-Мэнор. Но перед возвращением мне предстояло встретиться с дементорами. Министерство Магии, которое уже давно утратило контроль над ними, слепо верило в обратное, и организовать побег из Азкабана оказалось даже легче, чем я это себе представлял. Дементорам нравилось быть в Азкабане, да вот только насытившись светлыми воспоминаниями заключенных, им хотелось большего. Ведь постепенно заключенные начинали сходить с ума от гнетущей и мрачной обстановки. И пищи для стражей тюрьмы становилось все меньше, тогда - то дементоры и вырывались на свободу в поисках того, что так любили. Чиновники из Министерства никогда этого не афишировали, но периодически дементоры выходили из-под их короля и свободно разгуливали по стране. И сейчас мне было легко как никогда завлечь этих темных существ на свою сторону, позволив им беспрепятственно питаться светлыми эмоциями и душами. От дементоров мне удалось узнать, что Азкабан охраняют пятнадцать волшебников, пятеро из которых мракоборцы. И лучше осуществить побег когда заступает новая смена. Со своей же стороны дементоры пообещали, что побегу препятствовать не будут и с готовностью выступят на моей стороне. Все это время я каждую ночь проникал в сознание мальчишки и внедрял образ коридора из Отдела тайн, играя с его разумом. В одну из таких ночей меня вдруг осенило, что наверняка старик должен был рассказать Поттеру о пророчестве, и как только он поймет, где оно находится — непременно явится за ним. Нужно лишь заманить его, узнать его слабости и сыграть на них. Как раз этим Филлипс должна заниматься в поместье. От мыслей о девушке, где-то в груди приятно кольнуло. Не проходило ни дня, чтобы я не думал о ней. И если раньше меня это безумно злило, то сейчас эти мысли казались мне приятными. Сначала я не без паники осознал, как мне не хватает её рядом, а уже затем с удивлением пришло и понимание того, что мне вдруг стало нравиться это чувство. Ведь я помнил тихий шепот «Не хочу тебя отпускать» и её аромат, будто преследовавший меня. Все это каждый день напоминало мне, что там, в Малфой-Мэноре, меня ждут. Но я все еще сопротивлялся своей странной привязанности. И пытался решить для себя, кто же маггловская девушка для меня. Так и не смог найти ответа, но одно я знал точно: мы с ней связаны. Будь она волшебницей, все было бы гораздо проще. Ведь я мог сделать её одной из своих слуг. Нет, зачем себя обманывать, Филлипс на это ни за что бы не согласилась. Пусть она уже и успела ощутить вкус власти над чужой жизнью, моя идеология ей не по душе. Я даже не мог пообещать ей, чего она так желала. Воскресить мертвых… Когда она стала расспрашивать меня о Дарах Смерти, я сразу же понял, к чему она вела этот разговор. Её интересовал лишь Воскрешающий камень. И он был у меня, вот только дать его означало бы обречь на верную смерть. Ей не стоит знать, что я владелец этой реликвии. В тот момент она бы не стала слушать о последствиях. Убедив её забыть об этой идее, на следующий же день я убедился в сохранности кольца, чтобы Филлипс не смогла до него добраться. Это было глупо, но я видел, как важна была для неё эта идея с воскрешением. Видел её горящие глаза и оглушительное разочарование после. Много лет назад, когда ко мне в руки попало кольцо моего предка, то я не сразу понял что это. Лишь потратив несколько лет я обнаружил, что маленький потертый камушек ничто иное, как один из Даров Смерти. У меня не возникло желания кого-то воскресить. Всю жизнь я был один и не испытывал к кому-то чувства привязанности. Этот Дар Смерти был для меня бесполезен. И совершенно другое дело Филлипс, потерявшая свою семью. Больше всего меня интересовал другой Дар Смерти — Бузинная палочка. Я задумался о ней после побега Поттера с кладбища, ведь во время нашей дуэли оказалось, что наши палочки не могут друг с другом сражаться. И если я намеревался убить мальчишку, то в будущем мне предстояло устранить эту проблему. Меня грела и радовала мысль от того, что уже совсем скоро я смогу освободить и увидеть своих самых верных слуг, так долго, ожидавших моего возвращения в стенах Азкабана. И уж они-то наверняка не подведут меня. Преданная и бесстрашная Беллатриса — самая ближняя сторонница, доказавшая мне свою верность, вне всякого сомнения, сумеет справиться с любым моим приказом. Безусловно, все они будут вознаграждены за преданность. Все эти мысли радовали меня и я пребывал в прекрасном расположении духа. Завершив все дела и необходимые приготовления для штурма Азкабана, я трансгрессировал в Малфой-Мэнор.

***

Войдя в поместье, и миновав холл, я намеревался подняться в кабинет, но до моего слуха донесся знакомый голос из гостиной. Бесшумно войдя, я остановился на пороге. Нарцисса сидела у окна, а напротив неё сидела Филлипс. Девушка сидела ко мне спиной и, к сожалению, я не видел её лица. Голос еë был тих и мягок, и то, что я услышал, заставило меня прийти в изумление: — Я бы тоже оберегала свой мир, пусть и не такими радикальными методами, но все же. Люди по природе своей жестоки, нас пугает то, чего мы не можем понять. И тогда мы делаем единственное, что кажется нам самым простым. Уничтожаем. Если о вашем мире станет известно, боюсь, власть имущие уничтожат его, а все ваши изобретения, артефакты, волшебные животные и вы станете объектами для исследований. Вы обладаете такими безграничными возможностями, любой из магглов отдал все, лишь бы обладать магией. И, наверное, если бы не такие радикальные и жестокие методы, то я приняла бы идеологию Пожирателей смерти. Хотя прекрасно понимаю, почему вы так защищаете свой мир. Я был удивлен и заинтересован такой речью. У меня не было сомнений в её искренности, лгать сейчас не было смысла. И в моей памяти моментально всплыл наш разговор в Бруклине, кажется, тогда она говорила, что моя целеустремленность, знания и сила достойны уважения. — Странно слышать подобные речи от магглы, находящейся в мире волшебников, — тихим вкрадчивым тоном произношу я. И моментально привлекаю внимание беседующих женщин. Как же взгляды голубых глаз в этот момент отличаются! Испуганный, встревоженный и напряженный взгляд Нарциссы Малфой. Было очевидно, что хозяйка поместья была не рада моему возвращению. Но уже в следующую секунду она вежливо улыбается, беря под контроль эмоции. Резко обернувшись на мой голос, на короткий миг мне показалось, будто Филлипс хотела подняться, но одёрнула себя. Её ласковый, сияющий от радости и волнения взгляд был обращен ко мне. Вот, кто действительно рад моему возвращению. Она расплывается в улыбке и даже не пытается скрывать своих эмоций. Этот пронзительный тёплый взгляд окутывает меня, а от счастливой улыбки все внутри переворачивается. — Милорд, — обращается ко мне Нарцисса и поднимается с софы. — Мы уже давно ждём вашего возвращения. — Рад это слышать, Нарцисса, — коротко обращаюсь я к женщине. — Люциус в поместье? — Да, — взволнованным тоном отвечает она. — Скажи, что я жду его в своём кабинете. После этих слов Нарцисса с облегчением покидает гостиную, оставив нас с Филлипс вдвоём. Резко поднявшись, девушка стремительно подходит ко мне и обнимает. Непроизвольно мои руки заключают её в объятия. — Рада, что ты наконец вернулся — слышу её тихий голос. Вдыхаю знакомый запах, и в груди растекается приятное тепло. Сжимаю Филлипс в объятиях сильнее. — Мне о многом нужно тебе рассказать, — радостно произносит девушка. — Чуть позже, дорогая, я займусь и тобой, — тихо произношу я прямо над её ухом. И услышав тихий смешок, расплываюсь в довольной улыбке. Что-то странное сегодня происходило со мной.

***

Вот уже как час Люциус отчитывался о том, что происходило в моё отсутствие. Малфой рассказал о том, что невыразимец из Отдела Тайн — Бродерик Боуд пошел на поправку, и это означало его скорый конец. Информацию, которую он сумел раздобыть на Гарри Поттера, по моему приказу он передал Филлипс. И еще к моему негодованию, Люциус поведал, что теперь члены Ордена Феникса тайно патрулируют Отдел Тайн. — Сегодня же отправишься с Нагайной в Отдел Тайн, нужно обязательно узнать на какой полке находится пророчество. Меня не было слишком долго. — Как скажете, милорд, — произносит Малфой. — Вам удалось склонить на свою сторону дементоров? — Да, они давно засиделись в Азкабане и с радостью приняли моё предложение. Завтра проведём собрание, необходимо обсудить детали и дату штурма Азкабана. Дверь в кабинет с тихим щелчком отворилась, и с шелестом в комнату вползла Нагайна. И Малфой, едва увидев, её моментально напрягся. — Хозяин, я так рада вашему возвращению, — тихо шипит змея. Нагайна подползает ко мне, и положив треугольную голову ко мне на колени, обращает ко мне свой взгляд с вертикальными зрачками. — Все ли было хорошо в моё отсутствие? — Я выполняла ваш приказ и при-с-с-сматривала за девчонкой. Между ней и вашим с-с-с-лугой вышел с-с-с-пор и мне пришлось за неё заступитьс-с-с-я. — С-с-пор говоришь? — спрашиваю я и перевожу взгляд на Малфоя. И мне хватает секунды, чтобы ощутить страх и вину. Заглянув в янтарные глаза Нагайны, вижу картины перепалки между Филлипс и Люциусом, как она угрожает ему и как Малфой заносит палочку, чтобы проклясть её. — Ничего не хочешь мне рассказать Люциус? —спрашиваю я и с наслаждением наблюдаю за реакцией Малфоя. — Мой Лорд? — Мой Лорд, — передразниваю я его, отчего блондин вздрагивает. Смерив его презрительным и недовольным взглядом, холодно произношу: — Если ты думаешь, что в моё отсутствие я не узнаю о твоём самоуправстве, то ты ошибаешься. — Простите меня, повелитель, я… — Тебе известно, что я ничего не прощаю, Люциус, и не забываю, — сурово произношу я. — Нагайна, сегодня ты вновь должна будешь попытаться отыскать пророчество. — Конечно, хозяин. — Будь осторожна, моя верная подруга. Теперь Отдел Тайн небезопасен. – Через час отправляйся в Отдел Тайн. Я буду ждать вашего возвращения. Пока ты свободен, – холодно бросаю я Люциусу. Увидев облегчение в глазах Малфоя, я на секунду пожалел, что не наказал его. Но ничего, у меня еще будет для этого возможность. Поднявшись, Люциус быстро покидает мой кабинет, а за ним бесшумно уползает и Нагайна. После услышанного разговора и того, что я увидел, как Филлипс угрожала Малфою, мне нетерпелось поговорить с ней. Она не теряла времени зря в Малфой-Мэноре. — Чико! – зову я, и эльф моментально появляется и кланяется. — Где твоя хозяйка? — Хозяйка в библиотеке, — пищит домовик. — Скажи, что я жду её в кабинете и немедленно. — Да, господин, — произносит эльф и с тихим хлопком исчезает. Произошедшее между девушкой и Малфоем меня не разозлило, а скорее позабавило. Филлипс угрожала Люциусу… Мной. Не думал, что она окажется такой смелой и глупой одновременно. Хотя факт того, что она не спасовала перед Малфоем, несомненно, меня приятно удивил. Я услышал звук приближающихся шагов, и прежде чем в комнате появилась девушка, ловлю себя на мысли, что каждый раз после длительной разлуки с ней – скучаю. Возможно, с разговорами можно и повременить, у нас еще будет время. — Тёмный Лорд, желает меня видеть? – радостным и игривым тоном спрашивает Филлипс, едва зайдя в кабинет. Я поднимаюсь из кресла и окидываю девушку изучающим взглядом. На ней была синяя мантия, кажется, ей нравилось быть в волшебном мире. Сейчас она всеми силами пыталась вписаться и быть похожей на нас. — Желает, и не только видеть, — хитро отвечаю. И обойдя письменный стол, подхожу к ней. — Думаю тебе любопытно узнать, о Гарри Поттере? — Не сейчас, — коротко отвечаю и, подойдя вплотную, сжимаю её в объятиях. Её аромат моментально распаляет и будоражит. Руки скользят по спине, шее. Поднимаясь выше, ладонями обхватываю её лицо, а большой палец нежно скользнул по щеке. Наши взгляды встретились, и моё сознание затопило упоением от её пронзительного взгляда голубых глаз. Он был наполнен нежностью, теплом и счастьем. — Так чего же вы хотите, милорд? — выдыхает она в мои губы. Вместо ответа я накрываю её губы поцелуем. Её сладкие и мягкие губы, дурманящий аромат и мягкое податливое тело в моих руках, откликаются во мне жарким желанием. И уже знакомое тепло заполнило мою грудь. Притянув Филлипс за талию к себе, углубляю поцелуй и слышу её прерывистое дыхание. То, как она отвечает на мой поцелуй и прижимается всем телом, заставляет тепло в моей груди превратиться в настоящий пожар. «Когда наконец я смогу обуздать эту страсть», — думаю я, прежде чем окончательно позволяю желанию, разлившемуся по моей крови взять над собой контроль.

***

Было за полночь, и грубо нарушив мой режим, мы сидели у камина, а я буквально устроила допрос Реддлу о его затянувшемся отсутствии. Видя, что он был в прекрасном настроении, мне это с легкостью удалось. Он ожидал возвращения Малфоя и Нагайны из Отдела Тайн, поэтому я не могла упустить такого шанса. Ведь после разговора с Люциусом, когда он позвал меня, его интересовали отнюдь не разговоры со мной. — Значит, дементоры теперь на твоей стороне, что ж поздравляю. Теперь у тебя целая армия из самых ужасных созданий волшебного мира, — с неподдельным восхищением произношу я, выслушав рассказ Реддла о переговорах с дементорами. — Да, и как только я получу пророчество, с их помощью я захвачу Министерство магии. — Должна признать, что нынешняя власть сама виновата в том, что они так легко согласились перейти на твою сторону. Ну, кроме дементоров конечно. — И как же ты пришла к этому выводу? — Ты ведь сам говорил, что к вампирам, оборотням и великанам относятся как к животным. Я многое узнала из книг и должна сказать, что у них прав меньше у рабов до отмены рабства. — Да, вот только их репутация говорит сама за себя. Именно поэтому они заслужили такое к себе отношение. И что уж говорить о дементорах, которые созданы самой тьмой. — Мне стало любопытно, как и кто придумал Азкабан, но я не нашла информации, которая смогла бы все это объяснить. Реддл усмехается и, откинувшись в кресле, делает несколько глотков янтарной жидкости из бокала. Он был одет в домашний халат изумрудного цвета. Сама же я укуталась в такой же халат, но он был синего цвета и не подходил мне по размеру, поскольку предназначался не для меня. И сейчас все было так по-домашнему. Словно мы ненадолго вернулись в Бруклин и мою квартиру, когда мы каждый вечер играли в нашу странную игру с вопросами. На миг мне показалось, что это было ужасно давно. — Это весьма увлекательная история. Остров Азкабан появился в начале пятнадцатого века и изначально не был тюрьмой. Он никогда не значился на картах и, скорее всего, появился при помощи магического заклятия расширения. И это место было домом тёмного волшебника — Икристиса. Он развлекался тем, что заманивал к себе моряков-магглов: пытал их и убивал. А когда Икристис умер, чары, которые скрывали это место, спали, и Министерство Магии обнаружило его. Доподлинно неизвестно, что еще скрывал Азкабан, ведь те немногие, что решили исследовать остров, мало что поведали. Но там было очень много дементоров и поначалу Министерство магии вознамерилось уничтожить этот остров. Однако им это не удалось, само место впитало в себя силу и магию Икристиса, и тогда об этом острове решено было забыть. Спустя время волшебники все же вернулись туда и, к их изумлению, оказалось, что дементоры не покинули остров. И их стало в разы больше. Тогдашний Министр магии решил сделать на том месте тюрьму для тёмных волшебников, ведь он их люто ненавидел. Он посчитал, что соседство тёмных магов с дементорами вполне приемлемо за их деяние. А остров, находящийся в Северном море, станет неприступной крепостью, и сбежать оттуда будет невозможно. Многие на тот момент с ним согласились, и нужно ведь было, как удержать дементоров в одном месте. Так и появился Азкабан. — Наши тюрьмы – это курорт по сравнению с Азкабаном, хотя, как я посмотрю, везде попираются права. И неважно, маг ты или маггл. — Да, — неожиданно оживляется Реддл. — Расскажи-ка мне, дорогая, с чего это вдруг такое рвение в защите магического мира от магглов? — Просто мне нравится твой мир, а я прекрасно знаю, что с ним могут сделать магглы. Ведь наш научный прогресс не стоит на месте, и рано или поздно это произойдет, и они обнаружат магический мир. Тогда, — я вдруг замолкаю, пытаясь подобрать слова, — они просто уничтожат вас. Будут ставить опыты, и держать словно зверей в клетке. Я тут недавно прочла о Грин-де-Вальде, его идеи ужасны, но с одним не могу не согласиться. Магглов в вашем мире не должно быть, нельзя сюда пускать таких как я. После моей последней фразы комнату заполнил смех Реддла, а я лишь печально улыбаюсь. — Ты не перестаешь меня удивлять, Хельга, — мягким бархатным тоном произносит мужчина, вижу довольный взгляд в его глазах. - Знаешь, очень странно, что мне даже не пришлось тебя убеждать в своей идеологии. А волшебники обвиняют меня в жестокости за мои идеи. Хотя я желаю лишь лучшего будущего для своего мира. То же самое касается и чёрной магии, ведь многие волшебники боятся её как огня. И если ты, не приведи Мерлин, интересуешься ею, то неприменно ты зло. На меня ведь повесили такой ярлык, а ведь я, как и ты, сейчас, просто интересовался. И чего уж таить, поначалу мне было любопытно, а потом эта магия завладела мной. Ведь именно благодаря тёмной магии я стал могущественным и бессмертным. — Волшебники боятся тебя и обвиняют в жесткости не из-за твоих идей, а из-за средств к их достижению. Слишком жестокие у тебя методы. Возможно, если бы подать эти идеи под другим ракурсом и без жестокости... — Только так можно достичь власти — подчинив себе магическое сообщество. Ведь эти глупцы с такой легкостью пускают в наш мир магглов и делятся с ними тайнами, — отрезает он. — Методы тоталитаризма не всегда хороши, хотя бывают и исключения. О твоих методах мне трудно судить. Расскажи, чего же так жаждет Тёмный Лорд, когда придёт к власти. Вижу, что ему понравился мой вопрос, а мне давно было интересно узнать, чего он хочет, получив наконец власть над Министерством Магии. — Прежде всего, отгородить и избавить наш мир от магглорожденных. Я согласен в вопросе того, что прогресс не стоит на месте, и магглы смогут обнаружить наш мир, если мы и дальше будем пускать в него всякое отребье. — Кроме того, я хочу дать волшебникам выбор. Каждый вправе делать выбор в пользу чёрной или белой магии. Волшебники за последнее столетие так стали бояться её, что спрятали и уничтожили сотни черномагических книг и фолиантов. И это, несомненно, отразилось на образовании и магической силе подрастающего поколения. Ведь только в аристократических, чистокровных семьях чтут и изучают чёрную магию не как что-то запретное, а как необходимое — с должным уважением и трепетом. И именно поэтому среди моих слуг так много чистокровных волшебников. Конечно же, есть и полукровки, но я не чураюсь их, ведь они доказали мне свою преданность и рвение в общем деле. У меня много идей по изменению волшебного мира, в том числе в образовании и защите нашего мира. Я ведь прекрасно знаю, на что способны магглы, и всё ещё помню, что происходило во время войны. — Всё в твоих идеях замечательно, — ухмыляюсь я. — Но есть одна большая проблема. Как быть с вырождением чистокровных волшебников? Ведь даже в нашей истории в королевских семьях очень часто присутствовало кровосмешение, что в будущем приводило к вырождению и ужасным болезням. Возможно, всё же стоит задуматься о том, чтобы магглорожденные всё же были в вашем мире. — Ни один чистокровный волшебник не пойдёт на то, чтобы взять в жёны или мужья магглорожденного. — Если ужесточить законы или, например, разработать льготы или субсидии? Завлечь этим чистокровных волшебников. Не все ведь в вашем мире такие богатые, как Малфои. Посулить им блага, в которых они нуждаются. Ты ведь мастер в этом деле. — Это, конечно, замечательное предложение, вот только идёт вразрез с моей идеологией. Забыла? Вам здесь не место. — Как жаль, не выйти мне замуж за мага из чистокровной семьи, — наигранно печально произношу я и весело смеюсь. — Я ведь даже не магглорожденная. Реддл лишь загадочно улыбается и окидывает меня насмешливым взглядом. — Так значит, ты ищешь чистокровного и богатого мага, который бы взял тебя в жёны? — О-о-о, ну что вы, Ваше Темнейшество. Он уже нашёл меня… В августе, в Бруклине. На этот раз мы смеёмся уже вдвоём. И я безумно рада, что он воспринял мою шутку именно так. — Что же, если серьёзно, то у меня есть идеи по поводу свежей крови в нашем чистокровном обществе, — загадочно произносит мужчина. — Но всему своё время. — Как обстоят дела с поисками крестражей и древнеегипетским богом? — неожиданно спрашиваю я. — Мне удалось найти дневник Антуана Клодье, первого создателя крестражей и экспериментатора в этой области чёрной магии. — И ты молчал! — восклицаю я. — Я жду подробностей. — Если тебе так интересно, — неожиданно серьёзно и таинственно произносит Реддл. — Как только я закончу изучение дневника, то отдам его тебе. — Ты это серьёзно? — растерянно спрашиваю я. И немного нахожусь в шоке от его слов. Он настолько доверяет мне, что даст прочесть такой ценный источник информации? — Более чем. И свитки из Египта, я думаю, тебе тоже будет интересно изучить. — Чем я заслужила подобное доверие Тёмного Лорда? — Ты сама предложила свою помощь. Нас связывает Непреложный обет и наш договор, — задумчиво отвечает Реддл. — Сейчас у меня появится очень много дел, и я могу что-то упустить из вида, что-то важное. — С огромной радостью, милорд, — с воодушевлением произношу я, а внутри у меня всё ликует. «Он мне доверяет!» — бьётся радостная мысль в голове. Если задание, связанное с Гарри Поттером, мне не казалось таким уж секретным, то здесь совершенно другое. Дневник, несомненно, был той вещью, которую Реддл вряд ли кому-то доверил бы. — Как обстоят дела с заданием, которое я поручил тебе? — Мне есть о чём тебе рассказать, но прежде я хотела спросить, — произношу я и, дождавшись его одобрения, продолжаю: — Прочитав о Грин-де-Вальде, мне неясно, почему его отличительный знак — это знак Даров Смерти? — Вижу, Дары Смерти не дают тебе покоя, — усмехнулся Реддл. — Он думал, что все эти три дара смогут даровать ему бессмертие, и стремился заполучить их. Грин-де-Вальд считал, что с их помощью сможет увеличить и свою магическую силу. Ведь по преданию обладатель всех трёх Даров станет Повелителем Смерти. Именно поэтому он и выбрал своим отличительным знаком этот символ. Реддл замолкает и, взмахнув палочкой, рядом с бокалом появляется бутылка виски. Наполнив его, он делает несколько глотков. — Больше никогда не смей угрожать моим именем, — тихим и вкрадчивым голосом произносит он, неожиданно меняя тему. В его голосе не было угрозы, а во взгляде злобы, но я напряглась от этой фразы. — Я… ты знаешь… Нагайна? — запинаясь, произношу я, а мужчина лишь кивает. — С самоуправством своих слуг я разберусь сам. Но при всём твоём статусе здесь помни, кто ты в этом мире. И не лезь на рожон. Только расчёт и хитрость, а не глупая гриффиндорская храбрость, могут помочь тебе в этом обществе. Надеюсь, ты меня поняла? Он произносит это строгим голосом, глядя прямо мне в глаза, словно объясняет мне простые и известные всем истины. — Да, — только и смогла тихо вымолвить я. Что это только что было? Забота или его недовольство? — Я жду отчёта о задании, — как ни в чём не бывало, обращается ко мне Реддл и лукаво улыбается. Спокойно выдохнув и переведя дух, я собираюсь с мыслями, чтобы поведать об информации, предоставленной мне Люциусом Малфоем.

***

Я не слышал слов Филлипс — комната поплыла у меня перед глазами. Нестерпимая головная боль буквально затмила моё сознание, и уже в следующее мгновение темнота поглотила всё. Мгновение — и вот я скольжу между блестящими металлическими перекладинами, по тёмному холодному камню. Вокруг темно, но я вижу мерцающие предметы странной переливчатой окраски, поворачивая голову туда и сюда. На первый взгляд коридор был пуст, но нет: впереди сидел человек. Его подбородок отвис, и фигура его слабо светилась во тьме. Ощущаю его запах — он жив, он спит, сидя перед дверью в конце коридора. Меня охватывает жгучее желание укусить человека, но нельзя поддаться... меня ждёт более важное задание. Но человек зашевелился — серебряный плащ свалился с его ног, и он вскочил. Его неясная мерцающая фигура надвигается и нависает, он вынул из-за пояса волшебную палочку. И у меня нет выбора... Я взвился с пола и — раз, другой, третий — всадил зубы в тело человека, чувствуя, как захрустели рёбра, как хлынула тёплая кровь. Человек закричал от боли, а потом умолк, съехал по стене, кровь растеклась по полу. Не медля больше ни секунды, я миную дверь, которую так охранял этот человек, и ползу вдоль по коридорам со стеллажами, наполненными маленькими стеклянными шариками. «Нет! Нагайна, возвращайся, тебя не должны увидеть!» — бешено бьётся в моей голове. И змея, повинуясь мне, разворачивается и скользит обратно, минуя коридор и тело в крови. Волшебник ещё жив. Чувствую его сердцебиение — оно совсем слабое... Постепенно картинка плывёт передо мной, и темнота поглощает меня. Открыв глаза, я оказываюсь лежащим на полу рядом с камином. — Том, — доносится до меня взволнованный голос, — Том! Девушка сидит рядом, склонившись надо мной, придерживая мою голову одной рукой. В голубых глазах — неподдельное волнение и паника. — Что случилось? — Нагайна, — коротко отвечаю я севшим голосом. Злость, ярость и страх бушуют во мне. Стремительно поднявшись с пола, с яростью думаю, успела ли змея покинуть Министерство магии незамеченной. И вдруг понимаю, что в тот момент в сознании Нагайны я был не один. Мальчишка! Он увидел всё происходящее. Дементор его дери! — Том, объясни, что произошло? — как можно спокойнее спрашивает девушка. — Сейчас не до объяснений, — раздражённо отвечаю я. — Мне нужно знать, успела ли Нагайна покинуть... Договорить мне было не суждено. Моё сознание оказывается в другом месте, и вот я уже стою в странной комнате. Здесь царит полумрак. Непонятные серебряные приборы и множество портретов в рамах с интересом взирают на меня. Сидящая на своём шестке чудесная красно-золотая птица не сводит с меня взгляда. Большой письменный стол и кресло с высокой спинкой, свет свечей, освещающих разложенные на столе документы — всё это мгновенно даёт понять, где я нахожусь. Хогвартс, кабинет Дамблдора. В следующий момент я оказываюсь стоящим возле стола. Рядом со мной столпились дети. Я тяну руку к старому чайнику и... Мой взгляд сталкивается с пронзительными и ясными глазами старика. Ярость и злость моментально захлёстывают меня, и открывается старая рана. Ненависть вспыхивает в моём сознании — такая лютая и отчаянная. Больше всего на свете мне хочется броситься на него, словно змея впиться зубами, терзать, мучить... — ...три, — доносится до меня мягкий голос Дамблдора. И так же неожиданно, как попал, меня выкидывает обратно. Я вновь оказываюсь стоящим в комнате с камином. Филлипс стоит напротив меня и не сводит настороженного и испуганного взгляда. Я же пытаюсь взять под контроль эту безумную ненависть и ярость, вспыхнувшую во мне едва я увидел ненавистного директора. Лишь на секунду я утратил контроль над собой, и магия вырывается мощной волной, сметая всё на своём пути. Стёкла в оконных рамах задрожали, стол и стулья отшвырнуло к стене, и с грохотом ударившись, они отлетели в сторону. Филлипс на мгновение безвольно поднялась в воздух. Её голубые глаза расширились от ужаса происходящего, и, отлетев на несколько метров, она ударилась об стену и рухнула, словно тряпичная кукла. Всё это происходило как в замедленной съёмке чёрно-белого фильма. Страх неожиданно сковал меня, заставляя ярость и ненависть отступить. Девушка лежала на полу в неестественной позе, а рядом с её головой растекалось алое пятно крови.