Обратная сторона Луны

Время шло к вечеру, мы сидели на балконе в квартире Филлипс. С него открывался чудесный вид на уже знакомый мне парк. Балкон был обвит виноградом и утопал в зелени, а кое-где уже висели виноградные кисти. Мы сидели за небольшим столиком. Я пил кофе, который приготовила мне девушка, она уже поняла моё пристрастие к этому напитку и даже не спрашивала о том, что я буду пить. Сама же Филлипс пила чай, расположившись в кресле напротив меня. Каждый из нас сейчас думал о своем. Я размышлял о сегодняшнем походе в музей. Идея о том, что это древний египетский бог, подтвердилась. Оказалось, что Хека был богом магии и медицины в Древнем Египте, он был олицетворением самой магии. Один из самых важных богов в египетской мифологии. Однако его часто упускали из виду, потому что его присутствие было настолько всепроникающим, что делало его почти невидимым для египтологов XIX–XX веков. Он упоминается в основном в медицинских текстах, магических заговорах и заклинаниях и из-за этого был отнесён скорее к области суеверий, чем религиозных верований. Хотя его имя не фигурирует в самых известных мифах, древние египтяне считали его силой, стоящей за богами, чьи имена и истории стали синонимами египетской культуры. Сразу же узнал изображение этого бога в музее, лишь только увидев его. Ведь именно таким он предстал передо мной, явившись впервые. Хека был изображён с поднятыми руками и двумя змеями, обвивающими его руки. Однако это все, что удалось узнать, ведь это был маггловской музей. И чтобы узнать что-то действительно стоящее, нужно узнать, где находится храм этого бога. В маггловском музее оказалось катастрофически мало информации. Но теперь я знал в каком направлении мне необходимо искать информацию, это уже достаточно облегчило мне жизнь. Теперь оставалось лишь вернуться в Лондон. И снова это томительное ожидание, знал, что мне необходимо будет сделать после возвращения, но это ожидание меня убивало. Девушка отвлекается от изучения пейзажа парка и, повернувшись, обратилась ко мне. — Расскажи, какие существуют способы связи в вашем мире? — Так не терпится от меня избавиться? — усмехаюсь я. — Не понимаю, о чем ты, — невинно произносит Филлипс. — Если бы я смог как-то известить своих слуг о том, где нахожусь, то я бы сделал это еще в первый день, как только вышел из больницы, — тяжело вздохнув, отвечаю я. — Есть несколько способов. Совиная почта, портреты, сквозные зеркала, Протеевы чары, некоторые волшебники используют Патронуса. Вижу, что из сказанного мной ей не понятно ничего. — Объясни, пожалуйста, человеческим языком. — Что именно? — язвительно уточняю я. — Все, кроме сов, мне понятно. Что ж, когда-то я мечтал преподавать в Хогвартсе, увлекать молодые, еще неокрепшие умы учеников, рассказывать им о магии, о невероятных способностях и возможностях тёмной магии. Тогда этой мечте не суждено было сбыться. Видимо, сейчас мне придется начать свой краткий экскурс — мини лекцию о способах общения в мире волшебников. — Тогда начнем мы, пожалуй, с портретов. Написанный в мире волшебников портрет изображает реально жившего человека и сохраняет основные черты его личности, характера и прижизненных привычек. Многие картины в магическом мире живут своей жизнью. Люди, изображённые на них, обладают своим характером, могут говорить и между собой, и с живыми людьми. Их обитатели, неважно, были ли у них прототипы когда-либо или нет, могут переходить на соседние картины, если они висят достаточно близко на стене. Портреты, которые висят в Хогвартсе, могут путешествовать по всему замку и даже в другие места, где висят их портреты. Ты можешь повесить портрет в своем доме и, например, в доме своих родственников. И маг, изображенный на портрете сможет переходить с одного портрета на другой. А ты, таким образом, можешь передать любые сообщения. — Получается, — произносит девушка, до этого внимательно слушавшая мой рассказ. — Через такой портрет можно следить за тем, что происходит в том месте, где он висит. — Совершенно верно. Если с портретами все ясно, то я продолжу. Сквозные зеркала — магический артефакт, состоящий из двух, связанных между собой зеркал. Служит для слухового и визуального контакта на любом расстоянии. Для этого владелец одного зеркала должен чётко назвать имя владельца другого зеркала. Свойство зеркал сохраняется, даже если зеркала были повреждены механически. — Это что-то вроде нашего телефона, только без изображения, — оживилась девушка. — Здорово иметь такую вещь. — Такой магический артефакт — большая редкость в нашем мире. Протеевы чары — заклинание, позволяющее объединять несколько предметов в единое целое, в некое подобие системы, позволяют магу передавать с главного предмета цифровые, буквенные, знаковые, температурные или иные изменения, в том числе и изображения, на другие магические предметы, являясь, таким образом, системой передачи тайных закодированных сообщений от лидера — слугам. И наконец, Патронус. Я бы не мог сказать, что это именно способ передачи информации, но немногие волшебники им пользуются. Заклинание Патронус является одним из самых древнейших заклинаний. Это магическая сущность, которая служит защитой от дементоров и смеркутов. Патронус может проявляться как простое облако серебристого пара, а может принимать различные формы, которые называют «телесным Патронусом». Обычно он принимает вид животного, которое соответствует характеру волшебника, вызвавшего его. Именно посредством телесного патронуса можно отправить своего рода сообщение. — Кто такие дементоры и смер… — Помнишь, я рассказывал о магической тюрьме Азкабане? — Филлипс кивает и внимательно слушает. — Так вот, дементоры охраняют эту тюрьму. Это такие существа, которые высасывают счастье и радость из всего живого. Эмоции — это своеобразная пища для них. При приближении дементора человек испытывает необъяснимые приступы страха и отчаяния, а окружающий мир покрывается льдом и мраком: даже летом может налететь холодный ветер со снегом, а любой свет, особенно искусственный, померкнуть, а то и вовсе погаснуть. Магглы, к слову, тоже чувствуют их. Они могут высосать из человека душу. Это называется «Поцелуй дементора». Человек после этого перестаёт существовать как разумное существо, оставаясь живым, пока живо его тело. Поцелуй дементора считается самым страшным видом казни. Смеркут — редкое создание, обитающее только в тропических регионах. Это существо напоминает чёрную накидку, которая плавно скользит по земле в ночное время. Смеркут способен задушить свою жертву и съесть её на месте. Затем он уползает, не оставляя следов. Смеркут обычно атакует спящих. После того, как жертва задыхается от удушья, смеркут начинает трапезу прямо в кровати. — Какой ужас! Я как будто побывала в кино на фильме ужасов. Постой, если в вашем мире существуют такие опасные существа, — девушка на секунду задумалась. — Так значит, вот почему пропадают без вести люди или неожиданно сходят с ума. Получается вампиры, оборотни, великаны — это не выдумка. — Нет. В нашем мире они существуют. — Это жутко интересно. Хотелось бы мне все это увидеть. — Еще есть чёрная метка, и это мое изобретение, — зачем-то рассказываю я. — Это мой знак, который есть у моих приближенных слуг. Он служит для связи с моими слугами. И, предвосхищая твой вопрос: нет, я не могу без магии вызвать Пожирателей смерти. — Черная метка, — весело улыбается девушка. — Прямо как у пиратов. Я только презрительно хмыкаю. Еще никто не проводил такой аналогии, забавно. Филлипс хочет попасть в мой мир, что ж, в данной ситуации у неё есть все шансы попасть туда. Вот только вряд ли ей это понравится. В моём мире я убиваю таких, как она. Ей ведь это известно, но девчонка предпочитает этого не вспоминать. Странная. — Что? — непонимающе спрашивает Филлипс. — Чем ты недоволен? Сегодня мы выяснили, кто же твой загадочный бог. — Да, но от этого не легче, — уже без злости отвечаю я. — Почему? — Я узнал лишь в каком направлении предстоят поиски, но информации катастрофически мало. — А мне кажется, тебе не нужно искать. Хека, древний египетский бог — олицетворение магии у египтян. Так ведь? А еще он бог медицины. Ты обратился к нему, и он помог. Так зачем тебе искать что-то дальше? Я хотел ответить ей что-то язвительное, но вдруг понял, что мне нечего ей ответить. — Сделай то, о чем он просит, — словно и не ожидая моего ответа, продолжила Филлипс. — С крестражами, находясь здесь, ты, конечно, не разберешься, но с остальным ведь вышло? — Магию он мне не вернул, — вкрадчиво отвечаю я. — Но ночные кошмары ведь прошли. Возможно, — задумчиво произносит девушка, и пристально смотрит на меня. — Для того чтобы вернуть магию, нужны более сильные эмоции и чувства. — Какие, например? — Я не знаю, — пожимает плечами Филлипс. — Но мне кажется, что ты на верном пути. Может быть, нужно попробовать испытать другие чувства. Попробовать что-то новое? Я задумался. За тринадцать лет своего жалкого существования я перестал быть человеком. Я был вырван из тела, стал меньше, чем дух, чем самое захудалое привидение… Но всё-таки был жив. Чем я был, не знаю… И ведь действительно был лишен каких либо чувств. В сущности, я перестал существовать как человек — бесплотный дух, паразит, который вселялся в животных. Обретя наконец нормальный человеческий облик, все же ничего не чувствовал. Филлипс сама предложила мне свою помощь, глупо не воспользоваться этим. — Мы еще играем в твою игру с вопросами? Мне не хотелось сидеть в тишине. Да и у меня был вопрос, который я давно хотел задать девушке. Мне было интересно проверить свою теорию относительно неё. Если она настолько сломлена внутри, возможно ли подтолкнуть её на мой путь. Я не знаю, каким образом эта мысль пришла мне в голову, возможно, это был банальный интерес. Но теперь это любопытство съедало меня изнутри. Сначала я думал, что она скорее одна из таких магглолюбов как Дамблдор. Но после наших с ней разговоров обо мне и той информации, что ей удалось найти на меня и сделать определенные выводы, моё мнение немного изменилось. Филлипс спокойно относилась к тому, кем я являюсь. Рассказы о моей жизни, моих слугах, мои угрозы и даже то, что я чуть было её не удушил. Все это её отнюдь не пугает, и вот у меня созрел резонный вопрос: почему? Пусть она и говорила, что это издержки её профессии, но я чувствовал, что здесь что-то не так. Раз уж она знает о моей жизни больше, чем кто-либо, думаю, мне тоже стоит знать о ней то, что она хранит в тайне. И её игра в вопросы поможет мне в этом. — Да, — улыбаясь отвечает Филлипс. — Только первый вопрос мой. — Как угодно, — улыбаюсь ей своей самой очаровательной улыбкой. — Мне даже интересно, что за вопрос ты хочешь мне задать, что не стал спорить. — Просто у меня хорошее настроение, — нагло вру я. Девушка только усмехается. Неужели я разучился врать и меня так легко уличить в этом?

***

Наверное, это какой-то важный вопрос для него, а возможно просто преувеличиваю. Но мне есть что спросить у него, этот вопрос мучил меня с того момента, как я узнала о том, что такое крестражи. Если человек, скажем, убийца, разорвал свою душу, возможно ли её своего рода исцелить? И что происходит с душой, если рвать её дальше на части, как Том Реддл? Ведь он должен был соединить части своей души — этого требовал от него бог. — Хочу, чтобы ты рассказал мне о том, что происходит с душой, если человек становится убийцей. И возможно ли её исцелить каким-то образом? Думала, что он разозлится, услышав мой вопрос, но он спокоен. И это спокойствие мне не нравится. Это не в его стиле. За все это время, что он живёт у меня, точнее квартирой выше, Том Реддл не отличался спокойствием и умением держать себя в руках. Только когда ему что-то было нужно. Он был импульсивен, и все должно быть так, как он желает. Хм… Прямо как я. Вот и сейчас под его маской спокойствия, видимо, что-то скрывается. Наверное, угадала и его вопрос мне настолько важен, что он с радостью сейчас мне все расскажет. Реддл откидывается в кресле и внимательно меня изучает, но не торопится отвечать. Он буквально буравит меня взглядом, словно пытается прочесть мои мысли, проникнуть в мою душу и постичь все её тайны.

***

— Хочу, чтобы ты рассказал мне о том, что происходит с душой, если человек становится убийцей. И возможно ли её исцелить каким-то образом? — озвучивает свой вопрос Филлипс. На секунду охватывает ликование. Вот оно! Я был прав в своей теории, и мой вопрос расставит все на свои места. Но сохраняю спокойствие, откидываюсь в кресле и смотрю на девушку. Как бы я хотел сейчас прочесть её мысли и узнать, зачем ей понадобилось исцелять душу! Какую тайну она скрывает? Совсем скоро об этом узнаю. — Согласно теологии убийца должен раскаяться в своих грехах, и Бог его простит. А после смерти его будут ждать на небесах. — Мне не интересна теология, мне интересно, что поэтому поводу думают в мире магов. — Что ж, — я усмехаюсь. — Как уже и говорил: убивая, ты разрываешь свою душу на части. До этого дошли и в мире магглов. Все эти смертные грехи. Раскаяние и загробная жизнь убийцы, который будет гореть в аду за свои деяния. Совершая убийство, ты разрываешь свою душу, в нашем мире, как и вашем, это является одним из самых тяжких злодеяний. После этого твоя душа становится, своего рода, неполноценной. Уверен ты, слышала, фразу — бездушный человек? Девушка кивает и продолжает меня внимательно слушать. — Чем больше злодеяний, тем сильнее ты разрываешь свою душу. Я, как тебе теперь известно, создавал крестражи, чтобы части моей души не пропали зря. И тем самым обеспечил своё бессмертие. Вопросом, как исцелить душу не интересовался, мне это было ни к чему. Но, видимо, нужно соединить все расколотые части, в моём случае. Либо искренне раскаяться и повиниться во всех своих грехах. Филлипс обдумывает все сказанное мной, и я вижу, как в её глазах зажегся странный огонек. — А если, — наконец говорит девушка, и останавливается на полуслове. — Если человек не может раскаяться, поскольку не считает, что поступил правильно? Например, он убил насильника или убийцу. Как тогда? — Мне только предстоит в этом разобраться. Как ты понимаешь, я не раскаиваюсь в содеянных убийствах. Никогда не сожалел о содеянном. Совесть и чувство вины мне несвойственны. Но многих она съедает изнутри, даже если их поступок был правильным. Они могут долгие годы мучить себя, а потом раз за разом искать оправдания. Это слабые люди. Но если ты считаешь, что это убийство было правильным, например, как ты сказала, убийство насильника, то всем вокруг станет лучше от этого. Избавить мир от монстра. Мне почему-то кажется, что в данном случае все зависит от человека. Если он слаб, то совесть и чувство вины, его уничтожат, а если нет… — То его можно брать в Пожиратели смерти, — невесело улыбается Филлипс. — Если он разделяет мои интересы, почему бы и нет. Мне нужны союзники, — говорю я и делаю несколько глотков кофе. — Сколько ты создал крестражей? — неожиданно спрашивает девушка. Я чуть не подавился от такой наглости, она правда думает, что я отвечу на это вопрос? Пусть она и знает многое обо мне, но есть рамки и границы, за которые не стоит переходить. Не окажись я в такой ситуации и без своей магии, то я бы проклял её за такую дерзость. — Боюсь, что если отвечу на этот вопрос, мне придется тебя убить, — язвительно отвечаю я. И снова получаю другую реакцию на свои слова. Филлипс только звонко смеётся с моих слов. — Не утруждайте себя, Ваше Темнейшество. Забыл, я скоро умру? — Но ведь твоя жизнь теперь зависит от меня, — припоминаю я ей наш договор. — Моё возвращение взамен на твоё исцеление. — Да, теперь мы зависим друг от друга, — печально отвечает мне девушка. — Твоя очередь. Я лукаво улыбаюсь, но как только открываю рот, чтобы озвучить свой вопрос из глубины квартиры доносится, звук мелодии. Филлипс встает из кресла и уходит, но уже через минуту возвращается. Замечаю, что её настроение изменилось, вижу её недовольство и злость. Интересно, что-то случилось? Очень надеюсь, что это не касается наших с ней дел. — Что-то случилось? — Да, — раздраженно отвечает девушка. — Мне срочно нужно на работу. И отдай мне документы, которые ты вычитывал. Нужно их прямо сейчас отвезти.

***

Отдав документы, вернулся в квартиру Филлипс, не знаю зачем, но она сама мне это предложила. Я вернулся на балкон и теперь просто изучал вид вечернего города. У меня из головы не шла её наглость: сколько я создал крестражей. Хотя в сущности, узнай она ответ на свой вопрос, что будет делать? Да и потом, я ведь могу ей ответить, мы ведь с ней договорились о Непреложном обете. Если она нарушит его, то просто умрет и мне нечего будет бояться. Но я не могу понять, зачем ей эта информация, что она будет с ней делать? Еще в самом начале своего пути, в поисках бессмертия, когда я нашел информацию о крестражах, я задался целью создать семь. Это казалось мне достаточно символичным и разумным. Ведь цифра семь — самое мощное магическое число в нумерологии и обладает защитным свойством. Я так желал бессмертия, что меня совершенно не страшило то, что потом будет со мной. Шесть. Я создал шесть крестражей: кольцо, дневник, чаша Пенелопы Пуффендуй, медальон Салазара Слизерина, диадема Кандиды Когтевран, и моя верная Нагайна. Разбил на шесть осколков свою душу и спрятал их. И теперь моя душа… Как я сказал Филлипс, стала неполноценной. Бездушный и бессердечный, неспособный и запретивший себе чувствовать. Именно таким сейчас стал. Нет, не сейчас. Зачем себя обманывать? Я стал таким давно. Еще находясь в приюте, именно тогда понял, что нельзя показывать свои чувства. Холодная маска равнодушия, я тренировал её годами, а потом, узнав о легиллименции и окклюменции, стал учиться и оттачивать до совершенства эту магию. Запретил себе привязываться к людям. У меня никогда не было друзей, я всегда шел один. Я искоренил в себе все свои слабости, чтобы быть неуязвимым. И вот сейчас получалось, что я убил в себе все то, что делало меня человеком. А бог хочет, чтобы я стал… Более человечным? Но даже если… Если я соединю осколки своей души, то не стану человечнее. Моя душа не станет полноценный уже лишь только потому, что как минимум один из её осколков уничтожен. Из раздумий меня вывел звук открывающейся входной двери.

***

— Я уволилась с работы! И думаю, что нужно это отпраздновать, — сходу заявила Филлипс, садясь напротив меня. — Тебе виски, а мне сок. Предлагаю отужинать прямо здесь. — И почему же ты решила уволиться, позволь узнать? — Работник, который слишком часто болеет, их не устраивает, — раздраженно отвечает девушка. Ужинать на воздухе оказалось хорошей идеей. Вечерний пейзаж и городские огни помогли мне обрести умиротворение. Покончив с ужином, я пил виски. В этот момент на душе у меня было спокойно, впервые за всё время пребывания в этом городе. — Ты так и не успел задать свой вопрос. Я вся внимание. Выдерживаю паузу, чтобы создать нужный эффект, улыбаюсь и елейным голосом произношу: — Ты совершала преступные поступки? Девушка наклоняется ближе ко мне и смиряет меня лукавым взглядом. — Ооо….Темный Лорд, — произносит она томным голосом. — Держись крепче за своё кресло. Ведь всех моих преступлений не счесть. Филлипс подшучивает надо мной и не сводя с меня взгляд следит за моей реакцией. — Видимо, — одариваю девушку холодным взглядом. — Моя теория насчет тебя оказалась неверной. — Какая теория? — Я все никак не мог понять. Какую бы сторону ты выбрала, оказавшись в моем мире? Мне казалось, что ты могла бы выбрать и мою, но, видимо, я ошибался. — Всем свойственно ошибаться, — неожиданно серьёзно произносит девушка. — Но ты не ошибся. Ты, наверное, считаешь меня добренькой, так ведь? — Да, — усмехаюсь я. — За свою жизнь я совершила лишь одно самое большое злодеяние, — награждая меня ледяным взглядом и хищной улыбкой, произносит Филлипс. — И искалечила свою душу. Я убила человека. Вижу в её глазах ликование от того, что на моём лице отразилось удивление. Её слова меня удивили, что ж девочка ты открылась для меня с новой стороны. С тёмной стороны.

***

Удивлен. Да, у меня получилось удивить даже такого… даже Тёмного Лорда. Вот уж действительно за ангельской внешностью и скромностью может скрываться хладнокровная убийца. Я не соврала ему, хотя сначала не хотела говорить и перевести все в шутку, но отчего-то мне захотелось поделиться с ним этой тайной. Уж он то не осудит меня, может быть даже поймет. — Должен признаться, я удивлен, но теперь я жажду подробностей. Он улыбается и не сводит с меня своего изучающего взгляда, а затем откинулся в кресле в предвкушении, ожидая мой рассказ. — Очень жаль, что сейчас ты не можешь прочесть мои мысли. Ведь тот день я помню до мельчайших подробностей. Это случилось четыре года назад. Он пришел ко мне домой забрать свои вещи. В тот день Итан сообщил мне, что уходит от меня. На секунду закрываю глаза, вспоминаю этот день. Прошел год с момента автокатастрофы. Выйдя на работу, я узнала страшную правду. Мой жених. Мой Итан. Мой единственный и любимый человек мне изменяет. Но тогда я испугалась, что он уйдет от меня, настолько боялась остаться одна. Настолько боялась этого, что его измена не возмутила меня. И была готова простить его. Я тогда была подавлена и впала в депрессию. Пыталась найти смысл жизни и сделала Итана этим смыслом. Предпочла сделать вид, что ничего не случилось, только бы он был рядом со мной. Итан решил иначе, был настроен решительно. Пришел, чтобы забрать свои вещи и расставить все точки над «i». Воспоминания холодной волной накрывают меня, я будто снова оказываюсь там. В тот день. В своей квартире. Лицом к лицу с Итаном.

***

4 года назад — Не уходи. Давай начнем все с начала. Я люблю тебя, — мой голос дрожит. Я боюсь его ответа. Боюсь, что он сейчас уйдет и я останусь одна. А я не смогу… Я просто умру. — Тебе не противно? — с отвращением спрашивает у меня Итан. — Я изменил тебе. И тебе это известно. Просто отпусти меня и живи дальше. — Я прощаю тебя, — тихо произношу я. — И готова обо всем забыть. Только останься. Да, я готова простить ему это, готова унизиться, готова наступить на горло своей гордости. Что угодно, только бы он остался. Итан смеряет меня презрительным взглядом, словно я прокаженная. А затем я вижу в его взгляд, полный отвращения и злости. — Как ты можешь быть такой жалкой? Как можешь так унижаться? Ты противна мне, — выплевывает эти слова мне в лицо Итан. Каждое его слово ранит меня и отдается острой болью в сердце. — Просто я люблю тебя, — шепчу я. Держусь из последних сил, чтобы не заплакать от безразличия любимого человека. От моих слов Итан лишь усмехается, смотрит мне прямо в глаза и с садистским удовольствием произносит: — Я не люблю тебя. И никогда не любил, — жестко и с каким-то удовольствием произносит парень. Меня словно обухом по голове ударили. Может быть, я умерла или это страшный сон. Но этого не может быть! Зачем? Зачем он это говорит? — Это неправда, — только и могу тихо произнести я. — О-о-о нет. Это правда. Ты мне никогда не нравилась, и ни о каких чувствах не может быть и речи. Посмотри на себя, кому может понравиться такая, как ты? А сейчас, к тому же, ты стала жалкой и отвратительной. Унижаешься передо мной. Неужели у тебя нет чувства собственного достоинства? Все его слова, словно отравленные стрелы, попадали точно в цель и больно ранили меня. Он притворялся все это время… — Но зачем? — Я был с тобой только из-за денег и связей твоей семьи. Я никогда не любил тебя! Ты всегда меня раздражала, злила своей правильностью и тем, что всегда все знаешь лучше других. И да, знаешь, — как бы между прочим бросает он. — Ты всегда не устраивала меня в сексе. Ты меня просто не возбуждала. Но у меня были свои цели, и мне пришлось наступить себе на горло. Терпеть эти хм… Временные неудобства. Благодаря тебе, я достиг того, к чему стремился. Но последний год… Сейчас мне надоело терпеть твои вечные слезы и истерики. Часами сидеть с тобой в больнице и успокаивать тебя. Больше мне от тебя ничего не нужно, поэтому я могу все это рассказать. Ты просто жалкая. Жаль, что ты не погибла в аварии. Все было бы… Что-то внутри меня надломилось и, расколовшись на тысячи частиц, с громким треском рухнуло. На миг мне кажется, что все это нереально. Как же больно! Мне кажется словно из моей груди вырвали сердце. И теперь там зияет огромная черная дыра. Виски пронзает острая боль, а в голове пульсирует: «Он меня использовал, предал, растоптал и уничтожил». Я не могла слушать его монолог дальше. Весь мой мир рухнул сейчас. Он меня не любил. Неужели это правда? Но ведь невозможно так лгать. Я бы распознала эту ложь, ведь его слова всегда были такими искренними. Неужели это правда? Сейчас все эмоции внутри меня исчезли, и на их месте образовалась лишь неконтролируемая ярость. Но я не буду кричать и крушить вокруг себя мебель или бросаться на Итана с кулаками. Он заплатит за свою ложь по-другому. Я отчётливо осознаю, что хочу сделать. Шаг. И я выхожу из спальни и направилась в гостиную. Еще шаг. Достаю из задней стенки комода револьвер, и заряжаю его. Мои мысли абсолютно собраны, а разум чист. Он должен понести наказание, его поступок низкий и омерзительный. Я ведь любила и доверяла ему… Он должен заплатить за свою ложь и лицемерие. Но я не могу наказать его по закону, тогда я стану для него законом. Сейчас правосудие будет в моих руках. И я буду его вершить. Шаг. И я возвращаюсь в спальню. К моменту моего возвращения Итан собрал все свои вещи и уже направился к выходу. Но я встала в проходе, не давая ему возможности выйти. — Дай пройти. Я уже все сказал тебе. Я лишь вытянула руку с револьвером и направила дуло в сторону Итана. Он отступил на шаг от меня. Впервые увидела в его глазах страх. И мне безумно это понравилось. — Опусти пистолет, идиотка! — Проси меня, чтобы я отпустила тебя. Только будь убедителен, ты ведь это умеешь. Парень не шелохнулся, он ожидал от меня чего угодно, но только не этого. О том, что я храню дома оружие, он и не подозревал. Да и потом, это был не мой метод решения проблем, я предпочитала решать все мирным путем. Но только не сейчас. Сейчас я хочу крови… — Успокойся, прошу тебя, не делай глупостей, — более мягко и даже ласково говорит парень. — После твоих откровений мне нечего терять, — я хищно улыбнулась и отчетливо вижу, что Итан оцепенел от осознания сказанных мной слов. — Пожалуйста, опусти пистолет. Ты же не хочешь сесть в тюрьму? — Теперь мне все равно, — только лишь усмехнулась я. — После того, как я узнала правду, ты должен понести наказание. — Ты этого не сделаешь. Ты слабачка, поэтому просто отпусти пистолет, и я уйду. — Нет. Скажи только, зачем ты делал мне предложение, если все это было лишь цирком? — Ты ведь хотела замуж, я всего лишь делал то, чего хотела ты. — Но больше я тебе не нужна. Прощай, — я произношу эту фразу жестко и злобно. Навожу прицел в область сердца Итана. Взвожу курок, и мне остается лишь нажать на него. Поняв это в считанные доли секунд, парень бросается на меня. И в этот момент я слышу звук выстрела. Глаза Итана расширяются от ужаса и в следующее мгновение он падает возле моих ног. Опускаю глаза вниз и вижу его тело. Он не подает признаков жизни, в области груди алеет огромное пятно от его крови. Кровь уже на полу возле его тела. Глаза парня все также широко открыты от ужаса, который он испытал напоследок. Думал, что я не смогу выстрелить. После того, что сказал мне в глаза, после того как дурачил меня несколько лет. Думал я просто отпущу его?! Сейчас я не чувствую ненависти, только удовлетворение и какое-то животное наслаждение от вида крови и еще теплого тела моего обидчика. В моей голове не возникает даже мысли, о том, что я сделала что-то неправильно. Не возникает чувства сожаления о содеянном. Ведь я только что собственноручно отняла жизнь. Но я продолжаю смотреть на труп и лужу крови вокруг него и удовлетворенно улыбаюсь. В моей голове бьется лишь одна мысль: «Он заслужил это!». Словно во сне я иду к телефону и набираю номер, который знаю наизусть. Мне кажется, что гудки идут целую вечность, прежде чем слышу сонный мужской голос на том конце провода. — Алло? — Ты мне срочно нужен. — Хельга? Что случилось? — Мне нужно, чтобы ты приехал ко мне. — Что произошло? — Я убила человека, — отвечаю я и не верю в то, что только что произнесла. На том конце провода тишина, слышу только мужское дыхание. — Скоро буду. Вернувшись в спальню, я еще долго смотрела на труп Итана. На его глаза, которые теперь стали стеклянными. На его лицо, в котором был отражен ужас от осознания своей скорой смерти. На его грудь, из которой все еще сочилась кровь. Все это доставляло мне неописуемое наслаждение, которое я хотела как можно дольше продлить. И я жалела лишь о том, что слишком быстро его убила. Он должен был мучиться… Так, как сейчас мучаюсь я. От сердечной и душевной боли, от осознания того, что мной просто воспользовались, а затем за ненадобностью выбросили на помойку. Но я выучила урок, больше я не допущу такой ошибки. Больше меня никто не обидит. Больше я никого не впущу в своё сердце. Только теперь я была сломлена окончательно.

***

Открываю глаза и возвращаюсь из этих таких болезненных, но в тоже время таких приятных воспоминаний. Да именно так, приятных, не нужно врать себе. Моё сердце грело то, что я сумела постоять за себя, сумела наказать Итана. — А потом как бы, между прочим, сообщил мне, что все это время я была для него денежным мешком. Он просто мной пользовался, никогда не любил. И сейчас я не нужна ему. Получив, то что хотел, он просто открыл мне правду. И я убила его. Каждое свое слово я словно выплевываю, как отравленные стрелы. Мне до сих пор противна эта ситуация и тот факт, что я не распознала лжи и лицемерия. Реддл все также с интересом наблюдает за мной и ловит каждое моё слово. Вижу, что ему действительно интересно. — Осознав всё это, я поняла, что должна наказать его. Но по закону это сделать невозможно. Ведь его поступок просто был безнравственным, и закон здесь был бессилен. Решение пришло в мою голову моментально. Мне было нечего терять, я осознавала последствия своих действий. И застрелила его. Мне не было его жаль, и я не сожалею об этом поступке. — Значит, совесть и чувство вины тебя не мучает? — с интересом спрашивает мужчина. — Он получил по заслугам, — улыбаясь произношу я. — И моя совесть от этого торжествует. — Не ожидал, что ты способна на такой поступок. Вижу во взгляде Реддла интерес и уважение… Нет, это что-то другое, скорее это все же удивление. — Как говорится, в тихом омуте… — лукаво отвечаю я. — Как ты сумела избежать наказания и, судя по всему, скрыть убийство? — Прости, но на этот вопрос я не могу тебе ответить. Потому что мне придется раскрыть имя и личность человека, помогавшего мне, а этого я сделать не могу. К моему удивлению, Реддл не злится на такой ответ, а только кивает мне в ответ. Видимо, мой рассказ ему понравился. Конечно, он же такой же убийца… Как и я. До этого момента только одна живая душа знала об этом. Я вычеркнула это событие из своей жизни и никогда о нем не вспоминала. — Какие чувства ты испытала от убийства? — Это было чувство восторга и наслаждения. И чувство власти. Власти над чужой жизнью. Ни до ни после я такого не испытывала. Когда видишь в глазах своего обидчика страх — это экстаз. Я не замечаю, как расплываюсь в улыбке от воспоминания этих эмоций. Реддл не отрывает своих карих глаз от меня. Ему нравится все, что я говорю. Вижу это по выражению его лица, по понимающему взгляду. Он ловит каждое моё слово. — Самое ужасное в том, что я знала — это все неправильно. Но остановиться не могла. Знала, что хочу его убить. Только потом я пожалела, — вижу удивление во взгляде Реддла. — О том, что он умер сразу. Я выстрелила ему в сердце. Мне бы хотелось, чтобы он мучился. Очень долго и просил меня это прекратить. Я замолкаю. И теперь все мои мысли лишь о том, что, наверное, я монстр. Как можно желать такого другому человеку? Но ведь он причинил мне боль, ведь он несколько лет обманывал меня, пользовался мной… Нет! Монстром был Итан, а я все сделала правильно. — Я впечатлен твоим поступком и тем, что ты не терзаешься муками совести, — произносит Реддл. Он улыбается мне, и его зловещая улыбка говорит мне о том, что он действительно меня понимает. В его взгляде нет ни капли осуждения. Вот, кто не будет меня в чем-то обвинять. Не будет взывать к моей совести и думать, что я сумасшедшая. Он не станет спрашивать, как я сплю по ночам и как я живу, осознавая, что забрала чью-то жизнь. По телу пробежала мелкая дрожь, то ли от холода, то ли от давно забытых эмоций. За разговорами я не заметила, что на улице уже давно ночь. Улицу освещали фонари и сияние огней Бруклинского моста. — Вижу, тебе пришлась по душе эта история. — Нет, вовсе не история, а твоё отношение к произошедшему. Ты живешь, дальше не утопая в самобичевании. И не коришь себя за этот поступок. Ведь ты сделала все правильно. Только сильный человек способен на это. Уверенный в своих действиях и знающий чего он хочет. Голос Реддла был спокойным и тихим, он словно убаюкивал меня. Пел оду моей умершей совести. Впрочем, как мне говорили, у юристов нет совести, ведь это не правовое понятие. Он считает меня сильной. Мне пришлось стать сильной. Да вот только внутри я давно сломлена. Разбита на тысячи осколков, которые я даже и не пыталась собрать после убийства. — Все, что нас не убивает, делаеть нас сильнее, — произношу я и устало улыбаюсь. — Думаю, нам пора спать. Проводив мужчину в прихожую, я, по сложившейся уже у меня привычке, пожелала ему спокойной ночи. Но он не торопился уходить. — Что-то еще? — удивленно спрашиваю я. — Да, — отвечает он, а я вижу в его глазах странный блеск азарта. — Шесть. Я создал шесть крестражей.

***

Реддл ушел, оставив меня наедине с мыслями. Он ведь не хотел отвечать на этот вопрос. Это что, своего рода плата за мою тайну? Или проявление доверия? Но мы ведь вроде бы уже итак пришли к этому. Тогда зачем? Не понимаю. Но мою душу греет мысль о том, что он поделился со мной этой тайной. Уверена, что о точном количестве его крестражей не знает никто. Шесть. Он разорвал свою душу на шесть частей. Неудивительно, что Хека требует, чтобы он её соединил. Интересно, а насколько частей её можно вообще разорвать? Ведь если после каждого убийства ты калечишь свою душу, то выходит, в какой-то момент её может не стать вовсе. Сколько за всю историю существовало маньяков? К примеру Тед Банди убил больше тридцати человек. Лишился ли этот маньяк своей души? Ведь если ты лишаешься души, то ты умираешь? Или… После смерти просто перестаешь существовать. Бездушный человек. Лишенный жалости, сострадания, неспособный к проявлению чувств и эмоций. Стал ли Реддл бездушным или еще не все потеряно? Если Хека требует соединения души, значит, у него еще есть шанс. Нужно помочь ему… Помочь научиться снова чувствовать. И мне кажется, я знаю с чего нужно начать.

***

Перед тем как принять ванну, я решила убраться после нашего ужина на балконе, и меня ждал весьма необычный сюрприз. На спинке стула, громко ухая и хохлясь, сидела сова. Это была белоснежная сипуха, у нее были выразительные черные глаза. Увидев меня, сова радостно ухнула и, слетев со стула, села мне на руку. Я не сразу поняла, что от меня хотела птица, но потом вдруг я вспомнила наш недавний разговор с Темным Лордом. И меня осенило! Волшебники ведь использовали сов вместо голубиной почты. Тем временем сипуха клацнула клювом и больно укусила меня за руку, пытаясь привлечь своё внимание. А я наконец обратила внимание, что к лапе птицы привязан небольшой свиток пергамента. Решила зайти в квартиру, чтобы птица не улетела. Уже оказавшись внутри, я отвязала свиток. Он оказался скреплен сургучной печатью красного цвета. На печати красовались две витиеватые буквы переплетенные друг с другом: «ЛМ». И ниже надпись, выведенная красными чернилами: «Тёмному Лорду». Сова тем временем порхнула на шкаф и принялась чистить перья, видимо, будет ждать ответа. Я расплылась в улыбке. Реддл будет счастлив получить такое послание, вот и радостные эмоции, то, что ему сейчас нужно. На секунду я задумалась: идти к нему сейчас или дождаться утра. Но Реддл решил все за меня, и я слышу стук в дверь. Ну конечно же, как я могла забыть! Я ведь не поцеловала его на ночь, и теперь ему обеспечены ночные кошмары. Утром он сказал, что это было альтруизмом с моей стороны, и он не просил меня. Ну что же, теперь я смогу просить его, о чем захочу. Прячу свиток в карман халата и иду открывать дверь. Послание для Тёмного Лорда немного подождет.

***

Я поднялся в квартиру и хотел обдумать то, что сегодня произошло. Но лишь мой взгляд коснулся кровати, как страх тонкими щупальцами окутал меня. Не хочу снова пережить очередной ночной кошмар. И зачем я только сказал Филлипс, что это её инициатива, и я не нуждаюсь в помощи. Теперь мне придется просить её об этом. Она сможет попросить Мерлин знает о чем, и я не смогу отказать ей. Ведь отсутствие нормального сна сводит меня с ума. Мысленно собравшись с силами, глубоко вздохнув и успокоившись, я пошел к Филлипс. Она открыла мне дверь очень быстро. «Неужели знала, что я приду», — пронеслось у меня в мыслях. — Что-то случилось? — мило спрашивает девушка. Да, так и есть, она знала, что я приду, вижу это по её озорному взгляду и улыбке на лице. — Да, — спокойно отвечаю я. Про себя, словно мантру, повторяю: «Моё спокойствие — ключ к успеху». — Я слушаю, — все также мило произносит девушка. — Может быть, ты пустишь меня? — Да, конечно, — произносит она. И теперь мы стоим в прихожей. — Мне нужна твоя помощь, — все так же спокойно говорю я. — И чем же я могу вам помочь, Ваше Темнейшество? — с азартом и придыханием интересуется Филлипс. Она откровенно насмехается надо мной, но я сам виноват в этой ситуации. Сказать спасибо еще утром было бы намного проще. — Поцелуй меня. — И что я получу взамен? — А чего ты хочешь? — в озорной манере спрашиваю я. Вижу, как озорно заблестели глаза девушки после сказанного мной. Она не спешит с ответом, томит меня ожиданием. — Ты должен пообещать мне, что когда к тебе вернется магия, то ты не будешь читать мои мысли и подавлять мою волю. Умно. И все будет держаться на моём слове, но ведь в нашу первую встречу я говорил ей, что моё слово дорогого стоит. — Я постараюсь этого не делать, — честно отвечаю я. — Нет, — качает головой девушка. — Ты должна понять, что я настолько отточил мастерство легиллименции, что это происходит уже на автомате. — Значит, ты должен будешь контролировать себя, чтобы этого не произошло. Глубокий вдох и выдох. Изо всех сил пытаюсь не злиться. — Я что-нибудь придумаю. — Это значит… — Да, я обещаю тебе, что твой разум и воля будут в безопасности от меня. Филлипс победно улыбается, и торжественно достав из кармана своего халата свиток пергамента, протягивает его мне. — Это в качестве бонуса за твою сговорчивость.

***

Это было послание от Люциуса. Неужели ему хватило ума хоть что-то сделать, чтобы разыскать своего хозяина? В свете того, что Малфой весьма меня разочаровал в прошлом, сейчас письмо подняло его на ступень выше других слуг. Письмо было весьма скупым, что неудивительно, ведь оно могло попасть не в те руки. Хотя думаю, Люциус позаботился о том, чтобы послание попало именно ко мне. Попросив у девушки чернила и бумагу, я начал обдумывать ответ. Филлипс одарила меня странным взглядом и сообщила, что не живет в восемнадцатом веке, но уже через несколько минут вручила бумагу и ручку. Я так мечтал дать весточку о себе в надежде на помощь, но теперь получив ее, не знал, что написать. Поразмыслив несколько минут, я вывел на белом листе адрес моего проживания. И ниже добавил всего лишь одно слово: «Жду». Сова унесла моё послание, но на быстрое появление Люциуса я не надеялся. Но это было уже хоть что-то… — Знаешь, я впервые вижу тебя таким радостным, — произносит девушка, подойдя к окну у которого стою я, и добродушно улыбается мне. — Не ожидал, что у этих идиотов хватит ума хоть что-то сделать, — спокойно произношу. — Видно, ты их недооценил. — Один раз они уже утратили моё доверие. — Ммм… Расскажешь почему? Я поворачиваюсь лицом к девушке, в её взгляде плещется любопытство. «Нет, не сегодня», — думаю я, но произношу совсем другое: — Это весьма долгая история, — хитро улыбаюсь я и добавляю: — А у нас есть еще незаконченное дело. Вижу, что Филлипс немного напряглась, и её улыбка на мгновение исчезает с её лица. Вижу её нерешительность и… Растерянность. — Вчера ты была более смелая, — загадочно произношу я. — Больше лекарство для смелости мне пить нельзя, — просто отвечает мне девушка. Уже через секунду Филлипс оказывается рядом со мной. Она смотрит мне прямо в глаза, а в следующее мгновение чувствую совсем невесомое касание возле виска. Тонкие пальчики скользят по щеке, а затем губам. Все это время она не разрывает зрительного контакта. Моё тело моментально откликается на такие, весьма невинные касания. Чувствую в солнечном сплетении приятное покалывание. Филлипс тем временем гладит мою ладонь, и её тонкие пальчики движутся вверх от запястья к предплечью и плечу. Аккуратно гладя и царапая коготками. Добравшись до шеи, она практически невесомо гладит её. Все эти лёгкие касания пальчиков Филлипс разжигают во мне нетерпение. Я не хочу этих нежностей, они мне не нужны. Но в следующее мгновение я забываю обо всем, когда чувствую на своих губах горячее дыхание и легкий поцелуй в уголок губ. Закрываю глаза и тяжело выдыхаю. Чувствую, как мою грудь начинает заполнять приятное тепло. Тем временем, губы девушки касается моей щеки. Ладонь с шеи перемещается на мой затылок и притягивает меня к себе. Её горячие губы нежно касаются моих. Какие же они мягкие и сладкие… Девушка осторожно проникает в мой рот своим языком. Я притягиваю девушку к себе за талию. И снова, как и вчера, её запах одурманит меня, словно амортенция. Беру инициативу в свои руки и врываюсь в её рот жадным поцелуем. Филлипс отвечает мне и, углубляя поцелуй, слегка прикусывает кончик моего языка. Вкус крови во рту заводит меня еще больше. И я едва не рычу от удовольствия. Положив руку на затылок девушки, тяну её за волосы, заставляя запрокинуть голову назад. Разрываю наш поцелуй и впиваюсь в её шею. Слегка прикусываю пульсирующую венку на нежной коже, а затем прокладываю дорожку из поцелуев до ложбинки между ключицами. Слышу тихий стон. Мои руки скользят по телу девушки притягивая её еще ближе насколько это возможно. Одна рука зарывается в волосы, а другой ныряю в складки под её халат. Провожу ладонью по бедру девушки. Её кожа горит под моими пальцами… Тепло в груди превращается в настоящий пожар, который я теперь намерен потушить. Возвращаюсь к её губам, но Филлипс упирается руками в мою грудь и пытается отстраняться от меня. — Нам не стоит переходить эту границу, — тяжело дыша шепчет девушка. Смотрю в её голубые глаза, которые затуманены желанием. Слышу бешеный стук её сердца. Мы ведь сейчас хотим одного и того же, так в чем же дело? Я хочу прижать её к себе и вновь поцеловать, но едва успев об этом подумать, чувствую, как в моей груди всё сжимается и завязывается в тугой узел, давая понять, что лучше мне не делать задуманного. Разжимаю руки и выпускаю девушку из своих объятий, но не могу оторваться от её затуманенного взгляда. Неожиданно для себя тянусь к её губам и касаюсь совсем невесомо её губ. Напряжение в груди постепенно спадает, а тепло охватывает всё моё тело. — Спокойной ночи, Филлипс, — говорю я тихо, и мой голос звучит непривычно. Резко развернувшись и не глядя на девушку я стремительным шагом покинул её квартиру. Мне нужно обдумать все произошедшее сегодня. И мне нужен холодный душ.