Постоянный клиент

Сильные руки оглаживают бедра, присжимают почти до боли. Черт, завтра на этих местах точно будут синяки... Но Авантюрин совершенно не против. Более того, он настойчиво вжимается в поцелуй сильнее, водит языком по острым клыкам, упиваясь каплями крови, проступающими на тонкой коже, и одобрительно постанывает, призывая продолжать. В носу стоит отчетливый металлический запах, спина ноет от того, насколько сильно он выгибался последние пару часов. В ушах за шумом крови не слышно практически ничего, только отдаленное, задушенное в хлюпах и стонах: "Я люблю тебя". Раз за разом: люблю, люблю, люблю... Сквозь приторный душок смазки, стекающей с головки. Сквозь трепещущие от напряжения ресницы и сжатые до боли вокруг копны белоснежных волос костяшки. Боль, удовольствие, жжение, страсть, влага... И нежное "люблю" в самое ухо, сопровождаемое неопрятными, горячими от слюны поцелуями. Люблю. Люблю... Авантюрин просыпается весь мокрый на краю кровати. Волосы свалялись в один большой сальный комок, на спине футболки отпечаталось здоровенное пятно холодного пота. Ноги запутались в простыне, а одеяла в поле зрения так и вовсе не видать. Блять... Что бы там ни было у Бутхилла с его "бабочками и влажными снами", Авантюрин им определенно заразился. Уже третье утро подряд очухивается абсолютно офигевший и с каменным стояком, который еще и уходить до последнего не хочет. Первый раз Авантюрин списал это на временную шизу и просто забил, второй раз разобрался с проблемой, так сказать, старым добрым дедовским способом, а сейчас вот... Лежит и абсолютно не знает, что ему делать с этой ситуацией. Вчера, может, передернуть и помогло, но ощущалось абсолютно неполноценно. Скорее как подкормка для ненасытного, иссохшего от воздержания тела. Оргазм вчерашним утром даже удовлетворения никакого не принес - так, вынужденная чистка забившегося копотью и пылью карбюратора. И сегодняшний сон стал тому подтверждением, потому что очнулся он в еще более распаленном и задушенном состоянии, нежели в любой день до этого. Пиздец... Уже даже не хочется пытаться разобраться с этим, если честно. Потому что Авантюрин даже не уверен, что может разобраться с этим сам. Просто уже хочется, чтобы Бутхилл вернулся... Чтобы навязчивый гость из его снов манифестировался в реальность, положив конец мучениям. "Ходил в местный притон послушать, чего говорят о Шнайдере. Жаль, при мне они ничего дельного не сказали, но этого следовало ожидать. Не суть. Я им натыкал пару прослушек, надеюсь, что-то из этого получится. А как ты?" - висит его ночное сообщение. Отправил его в 6 утра - как раз тогда, когда Авантюрин вырубился. Со вздохом он переворачивается на другой бок, крепко сжимая при этом телефон. После прощания у машины тем вечером их беседы были до болезненного пресными и отстраненными. Авантюрин не один раз спросил, все ли в порядке, на что получил стандартное: "Да. Я просто занят." А внутри все скреблось и сжималось от нервов... и желания. Сука, его этикет на письме просто отвратителен. Они, вроде как, встречаются, а отвечает Бутхилл так, будто просто нажимает на предложенные телефоном ответы. Хотя как "встречаются"... Авантюрин так ни разу и не смог выдавить из себя слова признания. Пусть сам себе их уже сказал тысячу раз, пусть сходит от них с ума каждую ночь... А вслух произнести все не может. И одному дьяволу известно, что с ним не так. Ему всегда легко давался флирт. Шутливо, играючи, с пританцовыванием и искрами из-под туфель. Никогда не было проблем с тем, чтобы сделать случайный комплимент незнакомцу, чтобы это потом перешло в неопрятные пьяные лобызания. А вот слова любви... Именно чистосердечные, не прикрытые шуткой или сарказмом, всегда вставали поперек горла, точно неудачная кость из супа. И сейчас они почти душат, пытаясь выйти. Признаться в любви он так ни разу и не смог. Встречаться не предложил. Даже не попытался разобраться, значат ли для Бутхилла эти ярлыки хоть что-то. Просто... Так и сидит, набрав хуев в рот, хоть и знает, что его чувства трехкратно взаимны. Сука, как же сложно... Видимо, это его карма. За то, что так долго морозился и прикалывался. Над чем шутил, на то и напоролся, получается... "да нормально. весь день провтыкал в телефон вчера даже шторы не раздвинул как затворник ебучий. если я не напишу через полчаса скорее всего солнце сожгло меня как вампира" Черт. Нет, так не годится. Опять ответил так, будто с отсутствующим родителем общается. Поэтому Авантюрин рычит сам себе под нос, агрессивно мотивируя, а затем очередью отправляет еще 2 сообщения. "хей" "ты снился мне сегодня" Он еще пару минут ждет, тупо пялясь в экран. Единственная черная галочка подмигивает на фоне белого полотна и будто бы даже тянет свои усики вверх, ухмыляясь. Авантюрин вздыхает и выкидывает девайс на другую сторону кровати. Все равно времени ждать ответа нет - пора собираться на встречу с Топаз. Золотой Миг, как и положено, переливается всеми доступными цветами радуги. А может и еще парочкой, которые еще не изобрели. Зимние декорации уже сняли, но это ненадолго - уже в конце месяца начнут появляться розовые оттенки, шарики-сердечки и вульгарно-алые блестки на витринах магазинов для взрослых. Авантюрин даже даже теряется в мыслях на мгновение, представляя, какие непотребства сможет там выцепить. Топаз уже ждет его на входе в спа-центр. Не самый премиальный, какой можно найти, но достаточно лосковый, чтобы не стыдно было купить поход в него в качестве подарка и при этом не остаться до конца месяца с голой жопой на гречневой диете. - Вечно ты опаздываешь! - кричит ему девушка еще издалека, - Даже на благодарственную встречу вовремя прийти не удосужился! - она вздергивает нос и показательно отворачивается, при этом тарабаня туфлей по асфальту. - Все вопросы к Сигонийским дорогам, - разводит руками Авантюрин, прежде чем плавно перевести этот жест в объятия, - Как ты, роднулька? Девушка этот жест принимает с таким энтузиазмом, будто не изображала обиженную пару секунд назад. Вжимается в его плечо носом, посапывает. - Если честно... Я смертельно устала. Так рада, что ты позвал меня сегодня. Авантюрин по-дружески чмокает ее в лоб. Бедняжка, она и правда выглядит так, будто состарилась лет на 5 за последние дни: впалые щеки, синие круги под глазами, которые даже плотный слой консилера как следует скрыть не в состоянии... И от чего она так выматывается? - Что-то случилось? - осторожно осведомляется он, пока они проходят сквозь тяжеленные стеклянные двери. Топаз в ответ вздыхает, накручивает волосы на палец. - Ничего. Просто от старого устаю все больше и больше, - она мотает миловидным личиком туда-сюда, встряхиваясь, а затем почти подпрыгивает на месте со свойственным энтузиазмом, - Ну, чего ты для нас приготовил? Что ж, ладно. Если сегодняшний день она хочет полностью посвятить отдыху от жизненных трудностей, Авантюрин не станет сильно ее допытывать. Тем более, что, о, он действительно приготовил достаточно, чтобы забыть обо всех земных переживаниях. Даже сам немного подрагивает: впервые в жизни попробует спа-процедуры. Остается только надеяться, что они будут такими же приятными, какими их показывают в кино. - У-фф, боже... - Топаз растекается по скамье из отполированных дощечек. Настолько гладких, что даже не веришь, что когда-то они были настоящим деревом, - Поверить не могу, что люди считают это отдыхом... Авантюрин хихикает. Ему-то как раз весьма неплохо: полотенчико мягенько щекочет распаренную кожу, влажный воздух струится по гортани, ласкает раздраженные от постоянного курения слизистые. Немного пробивает на кашель, правда, но ощущается это, как некое исцеление от нанесенных организму травм, нежели что-то плохое. Даже душа поет. - Может, халат снимешь? Чтоб полегче было. Девушка осуждающе зыркает на него исподлобья и тут же жмурится, начинает быстро моргать и тереть глаза - пот попал. - Что Бутхилл скажет, если я ему расскажу об этом твоем предложении? - бурчит она, наконец проморгавшись. - А что он скажет? - усмехается Авантюрин. Топаз осуждающе изгибает бровь. - В отношениях обычно не принято другим людям предлагать раздеваться. Авантюрин лишь удивленно подается назад и хлопает ресницами. Почему-то сейчас он совсем не понимает, говорит ли она серьезно или просто шутит. - Во-первых, я не имел в виду ничего такого. Просто с закрытыми плечами явно хуже, - он встряхивает головой, смахивая капли пота, точно спелые плоды тяжелым грузом повисшие на кончиках челки, - А во-вторых, мы не в отношениях. Топаз выпучивает глаза. - В смысле? - В прямом, - Авантюрин вздыхает и откидывается спиной на такую же рельефную стену из мелких досок. Сука. Мало ему этих бесед самим с собой в башке, так еще и вслух придется их размусоливать... Не хочется. Хотя надо, по-хорошему... - Давай тему сменим. Топаз ухмыляется, пересаживается на его сторону. Теперь Авантюрин отчетливо видит каждую каплю пота и раскрытую пору на ее порозовевших щеках. А еще неволно замечает жутковатые, пожелтевшие от времени засосы на ляжках. Он мгновенно уводит взгляд в сторону и отклоняется подальше от девушки, сканирующей его лицо с лукавой улыбкой на губах. - Не-ет уж, - тянет она с озорством, - Ты сам сказал: мы не можем быть спа-подружками, если не сплетничаем. Так что колись, - она хватает его за плечо, бесцеремонно трясет туда-сюда, выбивая из легких гаркающее месиво из кашля и смеха, - Я в этой парилке 40 минут кукурузилась не ради того, чтобы ты самый смак зажал! Авантюрин полураздраженно рычит, параллельно сплевывая с губ соль. Но ее энергии просто невозможно сказать "нет". - Ла-адно, - нехотя соглашается он, - Все очень просто, на самом деле. Он не предлагает. Не хочет давить, видимо... - Здрасьте приехали! - всплескивает руками Топаз, - А ты тут на кой?! Подошел, взял за руку, уверенно сказал: "Мальчик-сосальчик, почему один? Сейчас будет два" и дальше по скрипту. С каких это пор у тебя проблемы с этим?! - Ты не понимаешь, - вздыхает Авантюрин устало. Хотя, если на чистоту сказать, он и сам толком не понимает. А потому еще больше бесится с необходимости пытаться объясниться, - В шутку я бы без проблем это сделал. А вот по-настоящему... сложно. - Что сложно-то? - Ну, знаешь... Признания и вот эта вот вся ваниль, - фыркает Авантюрин куда-то вбок. Топаз занимает насмешливую, саркастично-недоверчивую позу: подпирает голову кулаком, локтем опирается на стену. Неудобно, наверное. - Брось. Вы - самая ванильная пара из всех, что я когда-либо видела. Авантюрин закатывает глаза. А ведь она права. Два нерешительных дурачка, которые из кожи вон друг ради друга лезут, расслаиваются от поцелуев, точно мякиш в молоке, видят друг о друге влажные сны и все равно почему-то не могут просто закрепить отношения. Что за ебаный бред... - Трудно мне, что я могу поделать? - обессиленно вздыхает Авантюрин. Да нет, это реально дебилизм какой-то. В прошлых отношениях он так не тупил. В тех, на которые не похуй было, имеется в виду. Действительно, сам уверенно подошел, на характере взял за руку, железнояйцево сказал: "Давай встречаться." Даже не вопрос это был, а самое что ни на есть требование. Ну... Предложение, вернее. Но твердое. А тут вот пищит, мнется и пальчиками друг в друга, блять, тыкает. Просто в голове не укладывается. - Но ты же знаешь, что нравишься ему. В чем проблема, я понять не могу? Он только пожимает плечами. Тема слишком многослойная, чтобы вот так ее разобрать по щелчку пальцев, а эмоции слишком интенсивные, чтобы даже названия им раздать. - А ты прямо эксперт в отношениях, я погляжу, - пытается сменить вектор разговора Авантюрин. Топаз хихикает. - Я просто очень много сериалов смотрю. - А у тебя у самой есть кто-нибудь? - он склоняет голову на бок, допытывающе щурит глаза. Подруга молчит, потупив взгляд. Нервно сжимает полу халата аккуратными пальчиками, а потом все-таки признается. - Нет. И никогда не было. И не думаю, что будет, после... этой работы, - она нервно растирает подушечками пальцев собственные ногти, временами цепляясь за заусенцы и щелкая отслойками. - Топаз... - Авантюрин придвигается ближе, бережно приобнимает за плечи. Хочет уже что-то сказать, но девушка перебивает его. - Не важно, - она мотает головой и встает со своего места, - Уже почти 2 часа. Дальше что у нас по плану, ты говорил? Чистка? - она потягивается с едва-различимым расслабленным стоном, будто нарочно акцентирует внимание на смене настроения, - Пойдем чиститься. Если я проведу здесь еще хоть минуту, меня можно будет подавать набитой хлебом и с яблоком во рту. Скрабы были смешные. Вернее, не сами скрабы, но работа с ними. Авантюрин аж слезу пустил от того, насколько щекотно было в процессе. Зато вышел с процедуры такой чистый и свеженький, каким из матери не выходил. Буквально. Он родился "в рубашке" - отец потом шутил, что думал, что вторым ребенком у него будет медуза. Но зрелище по его словам было мерзкое. И страшное. А потом их пригласили в комнату для массажа, и Авантюрин, наконец, смог добраться до телефона. Дрожащими руками он разлочил экран, чтобы увидеть долгожданное: "Ого. И что снилось?" и очередного милейшего котенка. Он даже слюной давится на мгновение. Мысль о сегодняшнем сне мгновенно взводит расслабившийся организм снова, и Авантюрин даже хлопает телефоном об кушетку - настолько быстро стремится выгнать из головы непристойные мысли. Как бы он ни хотел поговорить с Бутхиллом... Не сейчас. Не тогда, когда они с Топаз сидят полуголые в одной комнате, ожидая массажистов. - Ты чего? - ухмыляется девушка, глядя на его мгновенно зардевшиеся щеки. - Н-ничего, - Авантюрин отодвигает устройство подальше от себя, чтобы не было соблазна лишний раз о нем подумать. Это уже совсем ни в какие ворота, господи... Одна мысль, и сразу кровь вскипает. Пубертат второй что ли?! - Что ж, ладно, - пожимает плечами девушка, а затем устраивается на животе, шаловливо подперев руками подбородок, - Слушай, а если бы мы были в фильме, то кем ты меня видишь? - В каком именно фильме? Тут, знаешь ли, уточнять надо, - ухмыляется Авантюрин, - В фильме про зомби, мне кажется, ты была бы тем самым любовным интересом, которая умерла бы, чтобы у гг произошел слом. - Да ну тебя! - Топаз наигранно дуется и машет на него рукой, - Ты бы вообще первый помер! Авантюрин довольно щелкает языком и укладывается на спину, расслабленно подложив ладони под голову. Идеальная тема, чтобы отвлечься. - Я искренне считаю, что был бы тем самым персонажем, который выживает какими-то абсолютно неожиданными способами. Типа, тот, которого потеряли в лесу и уже панихиду отслужили, а он вернется и скажет, что спасся на двух черепахах. - Это из другого жанра, воробей, - смеется подруга, - Но да, тебе, пожалуй, подходит. - А так, - Авантюрин свешивает голову с кушетки, да так, что кожа поверх кадыка натягивается, как на барабане, - Я думаю, ты была бы типа... Архетипом "girl next door". - Серье-озно?! - пищит Топаз недовольно, - Из всех доступных тропов ты даешь мне этот?! - А что? - Издеваешься? - фырчит девушка, - Это же самое скучное клише! Авантюрин ласково ухмыляется. - В кино - может быть. Но по факту "девушка по соседству" олицетворяет все самые приятные черты. Каждый себе хочет такую шебутную подружку с добрым сердцем, - он вытягивает руку и касается ее носика кончиком пальца. Получается немного кривовато в перевернутом положении, но свою точку зрения он явно успешно донес. - Фу, - она закатывает глаза со смешком, - Мы же все-таки про кино говорим. Короче понятно, срочно надо ссучиться, чтобы получить менее скучный ярлык. К этому моменту в комнату заходят массажисты. Авантюрин специально попросил, чтобы у Топаз была девушка, но подруге, кажется, все еще неловко. Она мнется, нервно теребит пояс халата, покусывает губы. - А... Можно я останусь в халате? - спрашивает она робко. - Да ладно тебе! - Авантюрин сводит бровки домиком, - Если ты так стесняешься меня, я могу отвернуться. - Не в этом дело, - мотает головой подруга. От того, как она склонила голову, ее лицо почти полностью утонуло в светлых прядях, - Мне просто... Некомфортно, когда голышом трогают. . . . Блять. В этот момент все в голове встает на свои места. Авантюрина будто бы холодной водой обдают, пальцы на руках и ногах моментально холодеют аж до боли и покалывания, точно в жидкий азот их опустил. Одно движение - и они рассыпятся на мелкие осколки, которые придется собирать с пола совком. Как он сразу не понял... Это же очевидно. Было с самого начала. Даже не с сегодняшнего дня, а чуть ли не с самой первой встречи. И мурашки от этих мыслей забираются куда-то вглубь горла, мешая дыханию. Это не то, что нужно говорить вслух. Бедняжка... - Не волнуйтесь, я уже всякое видела в своей работе, - пытается подбодрить Топаз массажистка, - Вам нечего стесняться. Для меня чужие тела - это просто часть работы, ничего более. Топаз лишь сильнее съеживается, запахивает белую ткань на груди. От этого зрелища будто бы трещины идут от сердца по ребрам. - А что, не раздеваясь вообще никак? - уточняет Авантюрин за подругу. Массажистка только разводит руками. - Нет, почему же. Просто тогда я не могу гарантировать такой же результативности. Топаз с силой втягивает носом, пришмыгивает. Авантюрин ласково берет ее руку. Так, будто держит в руках новорожденного котенка - хрупкого, беззащитного, ломкого настолько, что и вздохнуть боишься с ним рядом лишний раз. - Хочешь, мы не будем вообще массаж делать? Можем сразу на ноготочки пойти. Девушка поднимает на него благодарный взгляд, но все же мотает головой. - Нет. Я сама хотела полный пакет услуг, - она вновь громко вдыхает и натягивает на лицо улыбку. Господи, эта улыбка такая фальшивая, что аж не по себе становится. Будто не она это вовсе, а какой-то обтянутый силиконовой кожей робот. Кукла с переключателями эмоций на спине. - Простите, можно нам минутку? - Авантюрин кивает массажистам на дверь. Те пожимают плечами, но просьбу исполняют и моментально испаряются из поля зрения. Авантюрин вновь поворачивается к подруге, бережно кладет ладони на ее плечи, - Это должен быть твой отдых. Зачем издеваться над собой? Мы можем просто отказаться от этой услуги и сделать что-то другое. Подруга мотает головой агрессивнее. - Нет, я хочу! Мне просто нужно перебороть себя! - Зачем?! - не выдерживает Авантюрин. Не кричит, но говорит куда громче, заглядывает ей в лицо в надежде разглядеть хоть что-то, кроме напускного позитива. - Потому что я не хочу, чтобы моя "работа" портила мне жизнь еще больше, - жалобно отвечает она дрожащим голосом. Авантюрин не отвечает. Он просто прижимает ее к себе, гладит влажные волосы. Они цепляются за костяшки, забиваются под ногти и тянут кожу, но он даже не думает прекращать. Потому что Топаз тихонечко всхлипывает и вжимается в его грудь сильнее, продев предплечия под мышками и положив крепко сжатые кулаки на лопатки. Они стоят так пару минут, Авантюрин даже двинуться боиться, лишь бы не потревожить подругу. Та же только глубоко дышит, пытаясь успокоиться. - Прошу прощения! - раздается следом за стуком в дверь, - Вы приняли решение? Авантюрин грузно вздыхает, отлепляет подругу от себя и, твердо придерживая, заглядывает в глаза. - Вот как мы поступим: я сейчас пойду к ним и попрошу заменить эту услугу на что-то другое. Может быть, массаж лица или что-нибудь для волос. Хорошо? Девушка недолго мнется, но все же кивает, прежде чем бросить слабое "спасибо" ему вслед. И все-таки масссаж остался. Не такой, как предполагалось изначально, но так намного лучше. Хотя бы Топаз стало комфортнее, и она даже немного повеселела. Правда, шутить шутки оказалось сложновато, когда тебя тыкают и разминают чужие руки по всей площади моськи, но уловить подъем в общем настроении все равно удалось. Они даже немного в шутку подрались за подлокотник, а в конце помирились, вслепую нащупав мизинчики друг друга. Авантюрин искренне не хочет ворошить эту тему. Особенно потому, что чувствует себя виноватым. Хотя, по логике, не он тут главный злодей, сценарист или режиссер хоррора "Бриллиантовые кандалы", но в груди все равно покалывает от неловкости и жалости к подруге. Его б воля, он бы вообще никого к ней не пускал... - Топаз... - осведомляется он аккуратно, пока они отлеживаются со стягивающими масками на лице. Старается говорить как можно меньше шевеля губами, чтобы не мешать глине делать свое дело, - Прости, что спрашиваю, но... Почему ты работаешь "здесь"? Подруга хочет вздохнуть, но быстро подавляет это желание. Просто пялится в потолок и отвечает смазанно, проглатывая половину слов. - Потому что мне нужны деньги. Много денег. - Насколько много? - Очень много, - она приобхватывает сама себя руками. - Почему ты не хочешь рассказывать об этом? - Авантюрин мягенько касается ее мизинцем, - Я не хочу давить, просто... Ты важна для меня. Я хочу знать, что тебя беспокоит. - Я понимаю, - полустонет девушка обессиленно, - Я просто не хочу портить настроение. Мой отец всегда говорил, что до тех пор, пока сохраняешь позитивный настрой, сможешь преодолеть, что угодно. - Ты ничего не испортишь! - возмущенно повышает голос Авантюрин, будто это поможет ему доказать свою точку зрения, - Да и необходимо давать выход негативным эмоциям, чтобы с ума не сойти! Топаз сжимает свой пресс сильнее, будто от боли, а затем поворачивается к нему с решимостью в глазах. - Ты прав. Если уж кому-то я и могу открыться, то это тебе, - она кивает, точно приободряя саму себя, - Мне нужны деньги, чтобы платить за лечение отца. И все сопутствующие вещи. - Сопутствующие? - Ему... Ему нужна сиделка, когда меня нет дома, - стоит ей углубиться в тему, как прошлая твердость тут же улетучивается. Но она все равно продолжает, правда уже чуть медленнее и с паузами, - Это стоит больших денег. А сиделка в Сигонию ездить не будет, так что я снимаю в Золотом. И для оборудования нужно много места, так что... - она промаргивается. Глина в уголках глаз от этого чуть трескается, скатывается по форме складочек. Топаз неумело приминает ее указательными пальцами, - В общем, его содержание обходится очень дорого. А тут еще у меня клиентов меньше стало, потому что, ну... Да. Еще и за учебу платить надо... В общем, навалилось всякое, - заканчивает она уже тише, будто сдувшись. - Хей... - Авантюрин бережно проводит по ее руке полусогнутыми пальцами, успокаивая. Хотя тут попробуй успокой. Он и представить себе не мог, что за ее вечными улыбками и отвлеченными шутками прячется такой мрак, - Ты молодец. - Спасибо, - кисло усмехается Топаз. Авантюрин улыбается ей в ответ. Немного несдержанно, правда, потому что глина на щеках начинает протестующе трещать и щипать за кожу, будто пытается удержаться на месте маленькими лапками. Топаз это смешит. - Жуть, прости, что вторглась на твое болото! - вскидывает она руки, будто сдается. Авантюрин пихает ее кулаком. - Сама не лучше! Знаешь, что я делаю с такими лягушками, как ты сейчас? - Лучше б не знала, - хихикает девушка. Остаток процедуры проходит уже более расслабленно. Даже почти безболезненно. Топаз явно стало получше после откровения и теплого чая, который им налили, пока делали педикюр и массаж ног. А лица так вообще засияли новыми красками: гладкие, блестящие, будто под сотней фильтров. Авантюрин не удержался от пары десятков фотографий с разных ракурсов. Телефон, правда, все еще довольно тяжело ложился в руки, напоминая о сообщении от Бутхилла, но Авантюрин твердо принял стратегическое решение разобраться с этим дома. А пока он просто делал вид, что чата и сна не существует. Не в этой временной линии. - Ты не говорила мне, что учишься. - Да это не особо увлекательно, - пожимает плечами Топаз, пока пихает за щеки очередную миниатюрную печеньку со столика между ними, - В Оригами. - Ого, престижно, - Авантюрин в очередной раз предпринимает провальную попытку присвистнуть. Сука, вот подцепил от Бутхилла, а научить не попросил. Теперь позорится ходит, - На каком? - Экономический. Последний курс. - И как там в Оригами? Нам в Консерватории говорили, что у вас какие-то соевые придурки-идеологи на преподах. Топаз хихикает себе в кулачок. - Ну типа. У нас там на гуманитарных специальностях действительно какую-то чушь порют постоянно. Но там и аудитория специфичная: детки богатых родителей, которые учатся во имя идеи и эстетики, а не ради работы в будущем, - она даже глаза закатывает, когда говорит об этом. И Авантюрин следует ее примеру. Он, на самом деле, не из душнил - ему вообще насрать, какую музыку преподают и как. Но то, что в Оригами на оркестре сидят практически исключительно претенциозные мудаки - это факт. - Знал я одного придурка из Оригами... Контроллер из-под свича любил в жопу себе совать, - приложив палец к губам, припоминает Авантюрин. Это, кстати, даже не шутка: реально того чувака встречал. Даже за руку как-то здоровался, а потом долго и упорно оттирал в ванной. Но вот это уже ради прикола. - Вообще не удивлена. Недавно с общаги девочку вывозили с гипотермией, потому что она замороженные сосиски в себя пихала, - смеется Топаз. И Авантюрин гогочет в ответ. Жару поддает щекочущая между пальцами ног тепленькая водичка, которая маленьким гейзером пускает пузырьки по изгибу стопы. Они проходят по коже, дразнятся, точно игривые пальчики любовницы, и порой прячутся под ногами, измываясь щекоткой сильнее. - Ой, погоди секунду... - Топаз вздрагивает от внезапной вибрации в кармане. Стоит ей взглянуть на экран, как на лицо тут же выползает мрачная тень, которую девушка по обыкновению спешит разбавить непринужденными нотами в голосе, - Алло? Да, а что? - она отворачивается в сторону и прикрывает рот рукой, но речь все равно прекрасно различима, - Но мы же дого... Хорошо. Ладно, я поняла. Она кладет трубку со вздохом и поворачивает на друга исполненное чувство вины лицо. - Прости... Но мне нужно идти домой, - вздыхает она. Авантюрин немного хмурится. - Все в порядке? - Ну... Вроде того, - девушка наспех начинает обтирать стопы полотенцем. Авантюрин начинает повторять ее действия, на что Топаз спешит его успокоить, - Ты можешь остаться! Это просто мне надо уходить. Авантюрин показательно изгибает бровь, демонстрируя возмущение. - Это должен был быть твой отдых. - Я знаю... Просто мне стыдно, что снова все срываю, - она нервно крутит полотенце в руках. - Ничего ты не срываешь. Я хотел провести с тобой день - я проведу с тобой день. В гости позовешь? Топаз немного поломалась, но в гости все-таки позвала. Но Авантюрин ее не заставлял, честно! Он просто предложил, дал время на подумать, проводил до дома, а затем подруга уже сама пригласила его зайти в подъезд. Даже сердце в этот момент подпрыгнуло от возможности сблизиться с ней. Хотя немного нервно от мыслей о том, что будет говорить по поводу ее жизненной ситуации, но как-нибудь разберется по факту, что уж... Лестничная площадка у нее такая же светлая, что и у Миры. Даже лучше: есть лифт и служба комфорта на первом этаже. Хотелось прокомментировать убранство, но сдержался: учитывая, через что подруге приходится приходить ради этого шика, комментарии неуместны. Дверь в квартиру укрепленная, с шумоизоляцией. А внутри убранство даже приличнее и уютнее, чем у него самого, хотя Авантюрин тот еще любитель затариться всякими пылесборниками на маркетплейсах. Квартира хорошо освещенная, с просторной прихожей и обставленная явно со вкусам: на стенах висят футуристичные картины, вместо привычных сигонийцу голых лампочек с потолка смотрят компактные, угловатые люстры. Уж совсем не больничная палата, которую он себе представлял... - Ну слава богу, - слышится из глубины жилища. Авантюрин даже второй ботинок снять не успевает, когда в коридоре появляется статная, фигуристая женщина. Она принесла за собой терпкий, табачно-винный душок, а каждый шаг отдается легким звоном от целого набора побрякушек на обоих запястьях. Она улыбается ласково, по-матерински, но у Авантюрина от взгляда в ее глаза почему-то встают дыбом волосы во всех доступных местах. Забота в ее глазах ни на секунду не искренняя. Это холодный, выверенный расчет, до каждого сокращения мышц и моргания. Это больше похоже на взгляд когтистого коллектора, паука, вцепившегося в шею жертвы своими ядовитыми жевалами и высасывающего до последней капли. Жуткая женщина. Точно не медсестра. - Спасибо, что поторопилась, - женщина мимолетно треплет Топаз по щеке, второй рукой натягивая свои высокие замшевые сапожки, - Прости, золотко, но мне нужно бежать. На работе какой-то форс-мажор. На Авантюрина она даже не смотрит. Да и на Топаз тоже, помимо того искуственно-любовного взгляда на пару мгновений. Просто продолжает в быстром темпе одеваться. - Ничего страшного, я понимаю, - коротко улыбается ей Топаз, - Спасибо, что посидела с ним. Там все хорошо? - Не жаловался, - криво ухмыляется женщина. Она уже накинула свое пальто и гротескно большую шляпу и стоит у входа, - Ну, береги себя, сладкая! Пока-а, - она мелодично растягивает последний слог, прежде чем хлопнуть за собой дверью. Авантюрин переводит на Топаз полный недоумения взгляд. - Это твоя мама? Та пялится в ответ с не меньшим удивлением. - Ты ее не знаешь? Авантюрин мотает светлой макушкой из стороны в сторону. Этот вопрос сам собой напрашивался, но по справедливости лично он не видел ни грамма сходства между этими двумя. Кажется, не может на свете существовать более непохожих людей, чем эти двое: низенькая, приземленная Топаз с ее детскими щечками и распахнутыми в восторге глазами, и незнакомка - высокая, с хищным взглядом небесных глаз, острыми скулами и почти отталкивающе резкими изгибами тела. - Это же Яшма! Неужели вы ни разу не виделись?! Где-то на этом моменте Авантюрин окончательно ломается. Зависает, приоткрыв рот. Их Яшма?! - "Подписание контракта"? - он хлопает ресницами в изумлении. - Ага, - мечтательно выдыхает Топаз, скидывая с себя куртку, - Я думала, вы знакомы. Хотя это глупо: она же наверх никогда не выходит, проблем не создает, работает строго по расписанию... Но почему-то создавалось ощущение, что ты нас всех более-менее знаешь. - Я и с тобой бы не познакомился, если бы ты той ночью сама не пришла, - фыркает Авантюрин. Немного неприятно об этом говорить, как об обычной работе с обычными коллегами, но что уж поделать... - Я, скорее, знаком с вашими клиентами. - Имеет смысл, - хмыкает Топаз, - Но да, знакомься. Это Яшма. Я попросила ее приглядеть за отцом, пока денег на медсестру нет, - она останавливается, положив руку на ручку двери напротив входа, отводит глаза, - Тебе, наверное, лучше подождать на кухне. Яшма... Довольно брезгливая. Если понадобилась смена подгузника, она вряд ли бы это сделала. Авантюрин мотает головой. - Все хорошо. Я помогу тебе. Девушка еще немного колеблется, а после вздыхает и жестом приглашает его внутрь. - Я предупреждала. А вот за этой дверью... Уже и правда больничная палата. Даже запах ровно такой же: стерилизованный воздух, наполненный химозным душком, смешавшийся со слабо-выраженным кислотным запахом аммиака. Свет белый, безжизненный. Плотные жалюзи на окнах, по стенам расставлены стеллажи со склянками, точно сбежавшими прямиком из лаборатории. Они смотрятся почти неестественно на фоне вычурных обоев в цветочек и яркого старомодного ковра на полу. А под окном... Огромная койка, точно проводами соединенная множеством трубок с дорогостоящей аппаратурой, приветственно попискивающей новым гостям. За нагромождением из одеял и техники даже не сразу видно человека: силуэт похож скорее на футуристичного киборга, заточенного в беспробудном сне во имя блага всея человечества. Будто все эти машины здесь вовсе не ради помощи ему, а для того, чтобы сдержать и подавить. Авантюрин тихо прикрывает за собой дверь, пока Топаз подходит ближе к койке. - Я вернулась, - она мгновенно преображается из серьезно-подавленной в устало-улыбчивую. Такую, какой встретила его сегодня с утра, - Прости, что снова оставила тебя с Евой. Я знаю, она тебе не особо нравится, - слабо посмеивается она, пока протирает руки спиртовым гелем. Немного выдавливает и другу, - Но один разочек же не так плохо, да? К тому же, я привела тебе куда более приятную компанию в качестве извинений, - она подманивает Авантюрина к себе поближе, - Это Какавача, мой хороший друг. Мне с ним всегда очень весело и легко проводить время. Ауч. Трехкратное ауч. Смотреть на то, как она пытается выдавить из себя крохи оптимизма, стоя над почти кукольным телом возрастного мужчины, душераздирающе больно. А еще больнее то, что, в отличие от пышущей жизнью Яшмы, он определенно является родственником Топаз: с широкими костями, белесыми волосами, короткими, аккуратными пальцами. Разве что он, скорее, походит на манекен: белоснежная кожа в пигментных пятных, настолько свободно обтянувшая скелет, что каждую кость, кажется, видно. Слабо подрагивающие губы, лишенные природного румянца, и застывшие в бесконечном напряжении члены. - Здравствуйте, - робко здоровается Авантюрин. Ситуация неловкая и жутковатая даже, но ради Топаз он должен вести себя непринужденно, - Я друг Вашей дочери. Она мне тоже очень-очень дорога, - он одобряюще улыбается Топаз. Та в ответ кивает. - В общем, да. Сегодня мы составим тебе компанию вместе, - с этими словами она принимается распутывать кокон из одеял и проводов, налипший на отца, - Но сначала надо помыться. - Что я могу сделать? - осведомляется Авантюрин. - В ванной стоит зеленый тазик. Наполни его водой где-то наполовину, потом туда 4 нажатия антибактериального мыла. Вместе с ним принеси розовое полотенце с сушилки. Авантюрин исполняет ее указания бесприкословно. Даже ловит лишнюю каплю мыла, предательски сорвавшуюся с дозатора. Нужно отдать Топаз должное: у нее абсолютно все разложено по местам. Еще бы... Тазик он находит на самом видном месте, полотенце - ровным и бережно повешенным подальше от остальных вещей на сушилке. Авантюрин бы вряд ли когда-либо смог поддерживать такой дотошный порядок. - Так, чего теперь? - он с пыхтением ставит тазик на тумбочку у койки. Топаз к этому времени уже сняла подгузник и кинула его себе под ноги со словами, что уберет чуть позже. - Теперь смотри, - девушка вытаскивает еще одно полотенце из шкафа. Без единого пятнышка, белоснежное, мягкое. От него исходит агрессивный запах детского мыла, - Нужно просушить сразу после того, как помоешь, видишь? - ее руки двигаются с выверенной точностью настоящего врача. Авантюрин сглатывает подступивший к горлу ком дежа-вю, - Я буду мыть, а ты протирай. Насухо. Авантюрин кивает. Каким-то образом он довольно быстро схватывает ее темп и перенимает технику, пусть никогда раньше ничего подобного не делал. Хотя это в какой-то мере можно сравнить с игрой в 4 руки, так что... Наверное, он не совсем новичок. - А он слышит нас? - уточняет он у подруги, пока они работают. - Понятия не имею, - вздыхает та, - Я просто говорю с ним на случай, если слышит. Не хочу, чтобы ему было одиноко, - она приподнимает ногу отца, заботливо протирает ляжку и пах. Ее рука немного подрагивает от веса, и Авантюрин подхватывает ее руку своей, чтобы немного облегчить задачу, - Сериалы мы тоже смотрим вместе. Он, наверное, ненавидит уже меня и мои вечные ромкомы, - усмехается она, - Но уж извини, кто первый до пульта дотянулся, тот и выбирает. Авантюрин несколько раз быстро моргает. Кажется, это повод заплакать. Но Топаз ведет себя так естественно и легко, будто машину от снега чистит, а не полумертвого человека от его испражнений. - И какой твой любимый? - "На вкус она горчит" - слышал? - Это тот, где парнишка с русалкой мутит? - Он самый! - воодушевляется Топаз, - Ты смотрел? - Одним глазом, - признается Авантюрин, покачав ладонью из стороны в сторону, - Бывшая его любила. А меня как-то не зацепило. Топаз показательно цокает языком. - Музыкант, блин, тоже мне. Сейчас закончим, и я научу тебя воспринимать искусство. Так, теперь надо перевернуть его, чтобы спину помыть. Управились они довольно быстро. Топаз даже удивилась. Следом шла сессия из нескольких эпизодов того самого знакомого сериала, который он еще в общаге с Тувой смотрел. Авантюрин даже расчувствовался от ностальгии: такой же приглушенный свет, неудобная поза на маленьком диванчике, поочередное держание телефона, когда руки устают. Мягкое плечо и короткие волосы, щекочущие щеки. Он даже эмоциональную составляющую сериала немного прохавал, пусть она и казалась излишне сопливой. А потом Топаз сказала, что они с Бутхиллом такие же, и Авантюрин не посмел больше разевать свой грязный хавальник. Время от времени Топаз вставала, чтобы перевернуть отца с одного бока на другой, и каждый раз от этих действий у Авантюрина сжималось сердце. Возможно, это он мог бы быть на ее месте. Если бы взял трубку. Если бы немного поспешил. И он искренне не знает, испытывает ли от этой мысли больше горечи или облегчения. А через пару часов Топаз сказала, что отцу нужен отдых, и они переместились на кухню. Такую же чистую, хорошо убранную, как и остальная квартира. - Ты не против, если я спрошу, что с ним случилось? - Уже не против, - подруга беззаботно усмехается, - Мне, знаешь ли, реально легче стало, когда с тобой об этом поговорила. Может быть, станешь моим психотерапевтом? - Боюсь, от терапии со мной проблем только добавится, - фыркает Авантюрин сквозь быстрые глотки подостывшего чая, - Но я всегда рад побыть жилеткой. - Спасибо, - на ее левой щечке появляется неглубокая ямочка, когда она улыбается. Офигеть. Странно, что Авантюрин только сейчас увидел, - Травму головы он получил. На стройке работал. Мне, кстати, так и не смогли внятно объяснить, что произошло. Просто отдали его каску... - она выглядит так, будто отчаянно пытается сдержать рвотный позыв сейчас, - Ты бы ее видел... Выглядела так, будто ее сраным гидравлическим прессом сплющили. Его коллеги сказали, что это "счастливая каска", - передразнивает она, сморщив нос, - А я вот не до конца уверена, что это так. Что он бы выбрал такую жизнь, если бы мог. - Если есть шанс, что он тебя слышит, то это все не напрасно, я думаю, - он берет ладонь Топаз в свою, сжимает крепко-крепко и заглядывает в глаза, надеясь что она почувствует: он не просто жалеет. Он правда понимает, - Я не знаю, насколько правильно говорить это, но думаю, что он безмерно благодарен тебе за все, что ты делаешь. Топаз вздыхает, беспристанно тарабанит кончиками пальцев по своей кружке. - Он всегда был очень позитивным человеком. Очень радостным и ярким, - она горько усмехается, смахивает с глаза навернувшуюся слезинку, - Он говорил, что мы можем преодолеть все, что угодно, если будем стараться. Знаешь, когда моей мамы не стало, - она рвано всхлипывает, голос с каждым словом становится все задушеннее и жалобнее, - Он каждый день улыбался. На похоронах, поминках... Всегда. Говорил, что ей было бы только больнее от наших слез. Я тогда на него злилась, думала, что он не воспринимает всерьез эту потерю, - небрежным движением запястья снизу-вверх она вытирает намокший нос, - А потом... Когда с ним самим случилось несчастье, я поняла. Поняла, что, если бы он слышал, как я плачу и жалуюсь на жизнь, заботясь о нем, он бы только почувствовал себя обузой. Поэтому я стараюсь как можно позитивнее смотреть на все это, как бы сложно ни было. Чтобы, когда он вернется, он не сожалел. Авантюрин сейчас чувствует себя лузой для бильярда, в которую со стуком закатился шар. Даже нет, целых 3 шара сразу: полосатая вина, цветное сожаление и... Та самая запретная восьмерка осознания. И будто бы партия длится уже достаточно долго, чтобы позволить и ей исчезнуть в темном лоне, шаркнув сеткой. Пора бы... Он вытягивает руку, треплет подругу по волосам. Они совсем не такие, какие были сегодня днем: полные жизни, упругие, блестящие и сильные, точно корабельные канаты, после всех сегодняшних процедур. Они странно контрастируют с ее поникшим лицом и измученными мешками под глазами. - Дай знать, если я могу как-то помочь тебе, - мягко говорит он. Девушка немного подсобирается, протирает щечки салфеткой и кивает. - Ты уже мне помог. Ты меня отвел на отдых, поговорил со мной и подарил мне отдушину, которую я и не ожидала встретить на этой работе. Хотя... - она продолжает после непродолжительной, но тяжелой паузы, - Если бы ты мог меня побольше порекламировать гостям, было бы здорово. Авантюрин испуганно распахивает глаза и почти непроизвольно, быстро трясет головой из стороны в сторону, панически протестуя. - Нет, ты что! Тебе же от этого будет плохо! - Но это необходимо. Мне очень нужно накопить деньги, пока не поздно! - она заглядывает ему в лицо с мольбой, - Ему предлагают экспериментальное лечение. Но врач говорит, что чем дольше я оттягиваю, тем меньше шанс, что оно поможет. Так что я должна подсобраться и сделать все, что от меня зависит. В ее глазах видна такая непробиваемая решимость, какую редко можно увидеть даже во взгляде профессиональных бойцов и военных. Людей, которые танцуют со смертью и болью на ежедневной основе. И от этого сердце сжимается, стиснутое беспощадной лапой судьбы. Ей правда это важно... Поломать себя, чтобы спасти того, кто дорог. Так, как Авантюрин когда-то не смог. Он недолго медлит, но все же кивает. - Я попробую. Может быть, Бутхилл сможет у Алмаза выпросить тебе "прибавку". Топаз расплывается в широкой улыбке и благодарно кивает. - Спасибо. Это было бы отлично. - А сколько ты получаешь примерно? - уточняет он на всякий случай. Знает, что Алмаз берет какой-то процент с каждого "сотрудника" - это неизбежно. Правда, какой именно, понятия не имеет. - 24 за час. Авантюрин мрачнеет, хмурится. Так, нет... Что-то здесь нечисто. Вряд ли он сейчас ей об этом скажет - сначала нужно убедиться в правильности своей теории... Но факт есть факт: в прейскуранте Топаз стоит, мать их, 60. Домой он возвращается уже в потемках. В голове клубком змей вертятся мысли: какие-то ядовитые, какие-то теплые и приветливые. Расстались они на хорошей ноте, долго обнимались на прощание. После обсуждения работы вновь перешли на непринужденный треп о сериальчиках и горячих знаменитостях, сделали из листа бумаги оригами-гадалку. Нахихикались с нее вдоволь - Авантюрин спросил, стоит ли ему сменить прическу, на что бумажка ответила многозначительным "через несколько лет". В общем, посиделка в общем и целом увенчалась успехом, но... В итоге оставила после себя тяжеловатое ржавое послевкусие на корне языка. Благо, Авантюрин знает эксперта в этих "ржавых вкусах". "прости что не отвечал мы с топаз тусили. ты занят?" - набирает он сообщение и небрежно кидает телефон на кровать. Принимает душ в размеренном темпе, чистит зубы, переодевается в пижаму - уже даже не надеется на быстрый ответ, а потому даже подпрыгивает от неожиданности, когда устройство коротко кашляет вибрацией. Авантюрин даже не удосуживается футболку надеть - прыгает в кровать моментально, с полуспущенными штанами и мокрыми волосами. "Нет. Есть пара часиков. Как погуляли?" Сердце мгновенно пускается в пляс, накаченное волнением. Возбуждение впивается в шею с тройной силой, так, что даже взгляд немного плывет. Трясущиеся пальцы нервно набирают заветное: "поговори со мной" Сообщение читается мгновенно. Авантюрин присжимает телефон в руках, пауза, кажется, длится вечно. Хотя даже минуты не проходит, когда устройство заходится очередным приступом вибрации с заветной зеленой кнопкой принятия вызова посередине. - Алло? - он изо всех сил старается усмирить взбудораженную дрожь в голосе. - Привет, малыш, - раздается на другом конце провода. Мягко, привычно сипло, с приподнятой интонацией. У Авантюрина, кажется, сердце сальто с места исполняет, стоит услышать его, - Все в порядке? - Да. Почему должно быть не в порядке? - Ты впервые просишь позвонить тебе. Я думал, что-то случилось. - Ну... В какой-то мере, - смущенно усмехается Авантюрин. Он переворачивается на спину, кладет вторую руку под голову, - У меня и правда есть несколько вопросов. Но в первую очередь я просто хотел тебя услышать. - Я тоже соскучился, сладкий. К сожалению, новостей хороших у меня нет: в ближайшие дни точно не вернусь. Какой-то дикий глухарь с этим чуваком, но раз уж в Лофу, нужно по максимуму использовать данное время. Авантюрин разочарованно вздыхает. - И когда тебя ждать? - Через недельку плюс-минус. А что, не терпится? Он сглатывает подступивший к горлу томный ком. О, ты даже не представляешь. - Я с ума схожу, если честно, - признается Авантюрин с придыханием. - Вот как! Это связано с твоим сном? - подтрунивает Бутхилл. - Я тебе о нем расскажу чуть попозже, - встряхивается Авантюрин, - Сначала я хочу у тебя кое-что спросить. - Спрашивай. Авантюрин пару секунд медлит, переводя дыхание. Сначала дела. Удовольствие чуть позже. Но такое оно манящее, прямо на кончиках пальцев - только схвати и не выпускай. - А ты не знаешь, какой процент берет Алмаз с девочек? - М-м... - задумчиво гудит он, - По-моему 40. По крайней мере было пару лет назад. А что? Нет, точно не сходится. Авантюрин хмурит тонкие брови, впивается ногтем большого пальца под ноготь указательного. - Топаз получает всего 24. - Чего, блять? - выдыхает собеседник ошарашенно, - 60 же у нее в прейскуранте. Авантюрин тяжело вздыхает. - Вот и я о том же. Хуйня какая-то. И у меня есть стойкое ощущение, что в этом замешана Яшма. Ты знаешь ее? Бутхилл выдерживает недолгую паузу. Когда же возвращается к разговору, его голос мгновенно переключается на стальную серьезность. - Если ты о ней говоришь, значит, точно замешана. Ее имя без причины не всплывает. Я так тебе скажу: я предпочитаю держаться от Яшмы подальше. Потому что она тебя узлом скрутит и все соки выжмет, только возможность дай, - он кряхтяще выдыхает, - Ты знаешь, что она единственная вызывает к себе клиентов, а не наоборот? - Как это? - удивленно осведомляется Авантюрин. Странная модель работы для... блять, проститутки. - Ее клиенты - это, в основном, ее должники. "Кандалы" - это не главная ее статья доходов. Более того, я бы даже сказал, что она не ради денег этим занимается вовсе. Для души скорее. Она та еще садистка - заманивает отчаявшегося человека в свои сети обещаниями решения всех проблем, а потом сама становится этой проблемой, вогнав в долги по горло. И вот тех, кто не справляется с выплатой долгов, она нередко зовет к себе на "разговор", если понимаешь, о чем я. Авантюрин с трудом сглатывает прогорклую слюну. Нутро не подвело, когда завопило при встрече с этой женщиной об опасности. - И что нам делать? Если она "стала проблемой" для Топаз? - Гм... Пока что организуй нам с Топаз встречу в субботу, ладно? Там и разберемся. - Хорошо, - вздыхает Авантюрин. Не хочется ждать, если честно, хочется прямо сейчас вскочить и начать действовать, не позволять этой омерзительной пиявке сосать подругу ни минутой более, но видимо, выбора нет. По крайней мере нашелся повод вернуть Бутхилла поскорее, наверное. - Умничка, - голос снова смягчается, переходит на сиплое мурчание, - Так что за сон? Авантюрин присжимает наволочку между костяшками. С работой закончили... Осталось только получить заветное удовольствие. - Сначала... Скажи мне, для тебя важны отношения? - В смысле? - непонимающе переспрашивает мужчина, - Конечно же важны! - Ярлык отношений, я имею в виду, - он слегка прикусывает губу, наматывает на беспокойные пальцы грубую ткань, - Ты бы хотел, чтобы мы "встречались"? - Очень, - полушепотом выдыхает Бутхилл на другом конце трубки без промедления, - Я не предлагал тебе, потому что не хотел давить. Но лично я только о том и думаю. Авантюрин мечтательно посмеивается, запрокинув голову. Разумеется... Сам же эти стены возвел, а потом бесится, что перелезть не может. Дурачок, блять. - Тогда предложи мне, когда вернешься. По телефону как-то несолидно, - шутит он, а сам впивается в наволочку все сильнее, пока кулак не начнет сжиматься в околоболезненном спазме, - А пока... Расскажи мне побольше про свои шрамы. - Мне кажется, это ты должен был что-то рассказать. - Я расскажу. Через пару минут, - он переходит на сбивчивый шепот, полностью отпустив контроль. Удовольствие растекается по телу вязкой, плотной жидкостью, заставляя трепетать ресницы и пуская мелкую дрожь по ногам и рукам, - Ну же. Бутхилл игриво фыркает, переняв настроение. Его микрофон немного смазывается и шуршит, пока он меняет позу. - У меня есть один, похожий на звездочку, под ключицей. На самом деле, это 2 шрама, которые просто удачно вместе встали - от острого кастета, - хриплый полушепот возвращается с новой силой. Теперь куда более властный и душащий, заполняющий ухо своим присутствием и бесцеремонно подавляющий любые другие звуки. Авантюрин вжимается плечами в подушку. Рука юркает к штанам, дерганными движениями высвобождает напряженный член из оков одежды, - Есть длинный, во всю спину. Очень потешная история у него: подрались с одним чуваком на выставке старинного оружия, и он хлестнул меня попавшей под руку катаной. Синематично было. - Ага-а... - разомлевше отвечает Авантюрин. Его голос дрожит на последних нотах, превращаясь в еще пока сдержанный, но отчетливо различимый стон. Рука уже совершенно беззастенчиво гуляет по длине вверх-вниз, время от времени цепляет головку, раздразнивая. - Развлекаешься? - уточняет Бутхилл с медовой протяжностью в гласных. - Да, - признается Авантюрин чувственно. Наверное, правильным решением было бы сначала спросить, предложить. Убедиться, что желание сейчас взаимно. Но уже поздно. И остановиться он не сможет, как бы голос совести об этом ни молил, - Расскажи еще немного. Бутхилл еле-слышно усмехается в трубку, льнет к микрофону поближе. От жара, охватившего все тело, кажется, будто это его горячее дыхание сейчас греет ухо. Как если бы он был сейчас рядом. - Есть один от двух пуль, вошедших почти в одно и то же место. Они даже бочками касаются, точно за ручки держатся, - продолжает мужчина соблазнительно, - Под коленом есть один, похожий на улыбку - от открытого перелома. Потешно выглядит, покажу тебе его, когда вернусь. Мозг называет эти рассказы жуткими. Паникующе визжит о том, что таким станет и Авантюрин в будущем. А он... Будто пьян сейчас. Все протесты логики с бульканьем тонут в окситоциновом концентрате, заменившем собой кровь в венах. Авантюрину кажется, что он никогда и ничего горячее не слышал, чем эти рассказы про полученные страшным образом травмы. Выглядят они на нем, наверное, просто сногсшибательно. - Покажи мне сейчас, - просит он, - Скинь фотку. - Ты теперь нюдсы у меня будешь выпрашивать? - язвительно посмеивается Бутхилл. - Да, - Авантюрин улыбается сам себе, говоря это, - Я даже начну, хочешь? Он даже ответа не дожидается. Просто перехватывает телефон поудобнее, заносит над собой и, несколько раз промазав по кнопке пальцем, делает фотографию. Она выходит немного смазанной, неопрятной, но главное, что видно все самое важное: острые ключицы под нетронутым возрастом полотном молочной кожи, впалый живот, перемазанный снизу блестящими капельками предэякулянта, и самый краешек раскрасневшейся от ласк головки, игриво выглядывающей из уголка. Отправив картинку, он терпеливо ждет реакции, приложив телефон к уху так крепко, как только может. Он хочет услышать реакцию. Хочет получить комплимент, хочет вдохнуть обожание с воздухом и раствориться в их взаимной страсти. Скажи, что хочешь меня. Так же, как я хочу тебя сейчас. Как никого не хотел раньше. Бутхилл на другом конце линии давится воздухом на мгновение, и от этого звука в паху прихватывает, точно от внезапного спазма. - Ты... Ты просто волшебный, - шепчет мужчина хрипло, взбудораженно. - Да? А мне вот не очень нравится, - коротко хихикает Авантюрин, одурманенный приторным желанием, - Засосов не хватает. Бутхилл тихо щелкает языком, с силой втягивает воздух сквозь зубы. От каждой его реакции по коже бегут искусительные мурашки. - Мы обязательно это исправим, - отвечает он сбивчиво. - Ну? Твоя очередь, - поторапливает его Авантюрин, нетерпеливо покусывая свои губы. Кончиком пальца он вводит по уздечке туда-сюда, и этой щекотливой стимуляции даже близко не хватает, чтобы насытиться. Бутхилл вздыхает, на фоне слышится нерешительное шуршание одежды. - Ладно. Но я удалю, когда закончим. - Быстрее, - канючит Авантюрин, не в силах больше ждать. Он массирует края головки, поскуливает в трубку, зазывая поторопиться. Это просто невыносимо - то, насколько он хочет этого человека. Вытащил бы его к себе в постель прямо через экран, если бы мог, до синяков и ссадин зацеловал бы губы и до полуобморока бы трогал, тянул за волосы, сжимал плечи и талию. До тех пор, пока оба не свалятся без сил от жжения и гиперстимуляции. Фотография от Бутхилла выходит такой же низкокачественной, что и его собственная, но даже смазанные пиксели и засветы не могут скрыть его красоту. Авантюрин даже замирает на мгновение, потерявшись во вдохах и выдохах, когда видит ее: неаккуратно раскиданные по плечам и простыни белоснежные волосы, одна прядка игриво прячет за собой сосок. Металлический большой палец оттягивает футболку почти до подбородка, точно приоткрывая занавес в театральный мир прекрасного. У него и правда много шрамов. Настолько много, что здоровой кожи меньше. Но они до странного гармонично смотрятся на его сильных, рельефных мышцах. Большие и маленькие, темные и побледневшие, они картой местности лежат поверх белоснежной кожи, каждый рассказывает свою историю. Историю, исполненную горько-сладких страха и страсти, в которые Авантюрин занырнул уже почти с головой. Даже слух барахлит немного - вода попадает в уши, сминает окружающие звуки своим гибким телом, щекочет виски гладью. А снизу, точно так же, как и на его собственной фотографии, из-под расстегнутой ширинки виднеется отчетливая выпуклость, сдерживаемая лишь хлипкой тканью белья. Боже, это, видимо, тот момент, когда Авантюрин извиняется за свои старые шутки про размеры. Даже так, он выглядит весьма внушительно... И непреодолимо сильно хочется его потрогать. - Какой вердикт? - усмехается Бутхилл. Авантюрин вновь льнет к трубке. Если сильно постараться, можно представить, что это его рука. Такая же холодная и гладкая, как и стекло. - Я хочу укусить тебя, - шепчет он уже почти не своим голосом, пока рука на члене вновь приходит в движение. Правда в этот раз уже совсем не терпеливо и ленивенько, а уверенными, твердыми нажатиями и поглаживаниями во всех самых чувствительных местах. - Где именно? - отвечает он так же сбивчиво. В голос тоже постепенно начинают врываться сиплые полустоны. - Везде. В шею, в плечи, в грудь, в живот, в ляжки... - он зажмуривается, поспешно облизывает соленые от смазки пальцы, и вновь возвращает их на свой орган, - Ты так сочно выглядишь. Боже, я хочу тебя, - скулит Авантюрин, сквозь хлюпанье собственных соков и соблазнительно тяжелое дыхание в ухе. - Я тебя тоже. Мечтаю, чтобы ты сел мне на лицо. С самого первого дня смотрю на твои чудесные ножки и думаю лишь о том, насколько прекрасно на них будут смотреться засосы, - распаляется Бутхилл. Это грязно. Это запретно. Это так вкусно, что он не может оторваться. Раньше бы никогда до подобного не опустился, но сейчас такое отчаянное извращение ощущается, как величайший дар с небес. Авантюрин прогибается в спине, сжимает свою длину сильнее, периодически срывая темп с мучительно быстрого на издевательски неторопливый. Ухо и щека, кажется, вспотели, от длительного контакта с гладким стеклом. - Знаешь, что мне снилось? - наконец решает признаться он, вплотную приложив телефон к губам. - Что? - Мне снилось, что ты держишь мои руки над головой, схватив за запястья. Что тянешь за волосы, чтобы укусить в шею. - Боюсь, настоящий укус тебе не- - Помолчи, - грубо перебивает его Авантюрин. В тело врывается бесконтрольная дрожь, пальцы на ногах поджимаются в спазме, пулей проходящем через каждую мышцу. За каждым словом уже следует задушенный полувсхлип, срывающийся на высокие, громкие стоны на вдохах, - Мне снилось, как ты грубо шлепаешь меня по заднице и разводишь ноги. Как облизываешь каждый сантиметр тела, - перемазанные потом и смазкой пальцы на мгновение мечутся к шее, чтобы несколько раз пройтись по сводящим с ума рубцам ногтями, а затем вновь возвращаются к привычному темпу на члене, - А еще во сне ты постоянно говорил... Что любишь меня... - язык проходится по пересохшим губами раз за разом, отчаянно пытаясь хоть немного смочить. Глаза закатываются куда-то в череп в преддверии оргазма. Еще совсем немножко... - Я люблю тебя, - слышится из трубки. Тягучее, тяжелое, грузом ложащееся на грудь и обволакивающее всю нервную систему, - Вот так? - Да... еще, - просит он осипшим от бесконечных стонов голосом. - Я люблю тебя. Очень-очень люблю. Так, как никого и никогда не любил. Я люблю тебя, - шепчет Бутхилл чувственно сквозь собственные рваные дыхания. Авантюрин не находит в себе сил ответить. Вместо этого изгибается сильнее, сжимает скользкий от пота телефон до хруста в пальцах и подтягивает под себя уставшие от ноги. Сжимается в один большой ком напряженных мышц, разнеженный и одурманенный этими словами. Его голосом. Своей собственной страстью по отношению к нему. Дыхание на секунду останавливается, сердце будто бы замирает, прежде чем дать дорогу фейерверку из разных цветов под веками, взрывами сотрясающими хрупкий организм. Он отчаянно хватает губами воздух, пока каждую конечность колотит, а сперма льется на живот обильной струей. Змейкой пробирается в пупок, быстро остывает на коже, оставляя за собой приятный след вязкой прохлады. - У тебя просто шикарные стоны, - посмеивается Бутхилл в трубке. По напряжению в голосе отчетливо слышно, что он сам на грани, - Хочу услышать их в свое ухо. - Мф... - Авантюрин даже сам не осознает, стонал ли в конце. Весь мозг просто отрубился, давая дорогу долгожданному облегчению. Да он до сих пор не до конца отошел, если честно - ерзает спиной по кровати, пытаясь хоть как-то заземлиться и впитывает остаточные стоны Бутхилла слухом, - Обязательно. Возвращайся поскорее, - просит он заигрывающе. - Да. Через недельку, - отвечает тот на вдохе, прежде чем сорваться на непродолжительный, но полный сочного удовольствия стон, обдающий перепонки приятной вибрацией. Авантюрин прикрывает глаза, слушая это, вылавливает из белого шума на фоне тихие, прерывистые дыхания. Они недолго молчат, приходя в себя. Кажется, только что нашлась недостающая частичка пазла из его мучительного утра: это определенно Бутхилл. Оргазм пришел трудновато, со скрипом, но был таким удовлетворительным и подавляющим, что Авантюрин до сих пор не может совладать с собственным дыханием. - Это было охуенно, - тянет он ослабшим голосом. - Ты просто чудо, - мурчит любимый баритон в ответ, - Жаль, зацеловать не могу. - Скоро сможешь, - хихикает Авантюрин, - А до тех пор отправляй мне побольше фоток, ладно? Мне же интересно, что там в Лофу!