Постоянный клиент

___________________

Стрелок – так его окрестили в армии. Не потому что меткий был, а потому что пару раз чуть было не отстрелил себе яйца, когда решил понтануться парочкой подцепленных от деда финтов с оружием. Это случилось в первые две недели, как по скрипту, а потому довольно быстро даже начальство перестало называть по имени. Каким-то чудом, правда, оба раза все закончилось хорошо: первый раз пуля пошла в стену, а второй застряла в толстой подошве казенных берц, пройдя ровно между пальцами ног. «Бог бережет» - шутил он сам про себя в ответ на подколы сослуживцев. Зато урок хорошо выучил и с тех пор выебывался только с разряженными пушками. Несмотря на подтрунивания и негласный статус клоуна всея части, относились к Стрелку хорошо. Он был проактивный, прыткий, в меру сообразительный и сочился энергией изо всех щелей. Он был тем человеком, которого можно запрячь делать какую угодно работу и быть уверенным, что она будет выполнена. Не факт, конечно, что хорошо, зато с усердием и быстро. Сначала этим повадились пользоваться старшие - заставляли выполнять за себя дежурства, скидывали мелкие поручения и обязанности, но вскоре поняли, что им это чаще самим боком выходит. Как-то раз, например, вкорячили мальца за себя драить казарму. Тот управился даже быстрее, чем обычно получалось у дежурных, но в процессе поменял местами содержимое всех тумбочек. Пришлось унижаться и выпрашивать у начальства новые зубные щетки, бритвы и трусы. Когда же с виновником пришли объясняться за оплошность, тот лишь невинно хлопал своими длинными - почти девчачьими - ресничками и разводил руками, мол, откуда ему знать? Не его же казарма. Или вот в другой день отправили разгружать грузовики с продуктами, так Стрелок, баранья его бошка, рассыпал почти 15 кило гречи. Оправдался, дескать, одному тяжело все таскать было, руки подвели под конец. Спрашивали за подобные оплошности, разумеется, со второгодок. Не расскажешь же, что филонили и новичка пытались отдедовщинить. Хотели уже отпиздить, но Стрелок каким-то образом скорешился с Рубеном - одним из любимчиков штаба - и за него бы точно пришли заступаться. Может и не тумаками, конечно, но старшим точно бы настучали, а это зачастую участь пострашнее заворачивания в ковер. В общем, со временем от Стрелка отстали. За глаза, конечно, все еще крыли хуями и пытались пустить слухи, что криворукий, безмозглый и в целом ни на что не годится, но мало кто понял, что все это Стрелок делал специально. Своим он помогал хорошо, по совести, никогда ничего не просил взамен и искренне испытывал удовольствие, когда получал слова благодарности. Просто умел прикинуться дурачком, когда это выгодно. Физически пацан тоже был не промах. Выносливый, гибкий, с зорким зрением и прекрасным слухом. Уже через полгода его начали брать на настоящие задания - в основном, правда, в качестве оруженосца, но все равно похвально. Офицерский состав ценил его как подающего надежды военного, сослуживцы - за исключением тех самых, обиженных - видели в нем верное плечо для опоры и неиссякаемый источник приколов. А Стрелок ценил их всех в ответ. - Так что, будешь контракт продлевать? - как-то осведомился Рубен, пока они наспех раскладывали дурака перед отбоем. - Зачем? - Стрелок звучит так, будто искренне не понимает, о чем идет речь. Он сидит на своей койке, широко раскинув колени в позе лотоса. Его белая шевелюра уже успела порадочно отрасти и теперь пушилась вокруг ушей, одинокие прядки торчали во все стороны, обрамляя лоб острыми зубьями. Глаза у него были черные, бездонные... кто-то бы сказал, что от этого они казались загадочными и мудрыми, но на деле за ними не скрывалось ни единой стоящей мысли. - В смысле "зачем"?! - удивленно вскидывает брови Рубен, - Тебя "партия" просто так не отпустит! Да и нам без тебя будет одиноко! - Я буду вам передачки слать, - ощерился Стрелок, сверкая своими белоснежными, но кривоватыми зубами. Он никогда особо к стоматологу не ходил - нужды не было, но чистил религиозно и с усердием. А потому, пусть клыки и выросли из края десны и чуть косили, улыбка у него была все равно ошеломительная, - Торты с заточками внутри, библии, вот это все. - Откуда передачки хоть, если призвание исполнять не хочешь? - Вы смеяться будете, - смущенно надувает губки парень. - Будем. Но ты все равно скажи, - толкают его локтем, - Бито, кстати. Стрелок шумно выдыхает, чуть медлит, колупая свои ногти, а потом все-таки выпаливает: - В ветеринарную школу пойду. Предсказание исполняется бесприкословно: компашка разражается звонким смехом, к ним присоединяется и остальная казарма - вряд ли слышали, но стадный рефлекс есть стадный рефлекс. Стрелок чуть сжимает простыню кончиками пальцев - ему не стыдно за свою мечту, пусть всю жизнь и носил клеймо деревенского дуралея. Неловко скорее за то, что пришлось идти в армейку, чтобы в универ поступить. В школе Стрелок учился, мягко говоря и культурно выражаясь, ебано. Прогуливал по полгода еще с 5 класса, учителям дерзил, ввязывался в драки. Когда же появлялся на занятиях, преподаватели молились, чтобы снова начал прогуливать. Он регулярно срывал уроки, подбивал одноклассников буянить и был ответственен за, наверное, 90% жвачек под партами. Учебники ему на дом перестали давать уже классе в 8 - всегда возвращал их в ужаснейшем состоянии, изрисованными пенисами и исписанными матерными частушками. Про оценки и говорить нечего - ему ставили тройки только потому, что никто не хотел это чудо оставлять на второй год. Весь преподавательский состав с замиранием сердца ждал выпускного после 9, чтобы наконец избавиться от оболтуса, но тот, будто назло, внезапно к 10 преисполнился и решил, что будет ветеринаром. Директор кусала локти, учителя выли, а Стрелок неожиданно для самого себя осознал, что в вузы берут умных, но не по-уличному. Он не был тупым. Более того, быстро учился и мастерски применял полученные знания на практике... Разве что это относилось к обучению опытом. Если он мог моментально ухватить схему создания стула на труде или с первого раза разобрался в премудростях чистки дедовского ружья, то в академических дисциплинах он был в среднем на 3% умнее мертвой собаки. Когда впервые сдал сочинение, написанное с кое-каким старанием, был застигнут врасплох количеством ошибок в собственном письме: учительница от души оторвалась за предыдущие года и чуть ли не картину красной ручкой намалевала поверх его писанины. А в конце жирно, в три слоя написала на полстраницы: "ПТУ!" и подчеркнула с таким остервенением, что аж бумага порвалась. Стрелок тогда даже немного скис, но все равно продолжил пытаться наверстать упущенное. Жаль только, что за 2 года покрыть программу предыдущих 7, да еще и когда вместо головы у тебя мешок с навозом, оказалось непосильной задачей. Поэтому, когда выпустился из школы со справкой и красной жопой, пришлось вертеться, как умел, а именно зарабатывать себе злачное местечко в универе через армию. Был ли Стрелок уверен, что потянет программу вуза? Странным образом, да, был. Он любил животных, много времени провел заботясь о них и излечивая травмы. Знал, наверное, больше, чем многие уже матерые студенты, по крайней мере по части практики. Дело оставалось за малым - каким-то образом раздуплить теоритические дисциплины или хотя на пальцах доказать преподам, что не безнадежен. Но все это потом, сначала бы отслужить... Благо, дембель уже маячил на горизонте. До него оставалась всего пара месяцев, а дальше... Гулять, шабить и балдеть до августа. Короче, от армии в его случае были одни плюсы - еще и пакет льгот получил, пусть и неполный, но 50% скидки на любые медицинские услуги на дороге не валяются. И, пусть Стрелок не горел желанием до конца жизни стирать пятки на платце, он ни минуты не пожалел, что заключил контракт. - Вообще не вижу тебя врачом! - ухахатывается Рубен. - Ветеринаром, - поправляет его Стрелок, - Удивительно, что тебя взяли с таким хуевым зрением. Казарма вновь оглашается коллективным воем, только в этот раз Стрелок в нем участвует. Рубен совершенно не обижается - для них такой вот дружеский буллинг в порядке вещей. Он грубо ерошит волосы сослуживца, крепко удерживая того в хватке между локтем. - Ну что ж, зато опыт кастрации у тебя уже есть! Стрелок чуть прихрюкивает. Не специально, просто всегда во время приступов хохота начинает захлебываться воздухом в какой-то момент. Обычно это только сильнее заряжает толпу, а потому он совершенно своей особенности не стесняется. - Но письма все равно пиши. Нам всем будет интересно следить за твоими потугами. - ...37, 38, 39, 40! Закончили! Стрелок мгновенно подскакивает на ноги. Не считая настоящих вылазок, его любимой активностью в армии были тренировки. Между тем как для многих других 4 подхода по 40 отжиманий было пыткой, для него такое количество было в самый раз, чтобы вызвать приятную усталость во всем теле и встряхнуть заплывшую после тактических учений бошку. А потому, пока другие ребята переводили дыхание и отчаянно лакали воду, он уже носился по залу и помогал собирать оборудование. - Стрелок, - подзывает его старшина. Парень подскакивает к инструктору чуть ли не раньше, чем тот успевает выдохнуть последний слог, - Ух ты! Как всегда расторопный, хвалю. - Спасибо, Товарищ Инструктор, - отскакивает от зубов, точно мантра. - Значит так, рядовой, - мужчина хлопает его по плечу, - Завтра после завтрака ты вместо строевой идешь к Командиру в кабинет. Там получишь дальнейшие распоряжения. - Так точно, - отчеканивает Стрелок. Это, в принципе, не было ничем из ряда вон выходящим - каждый раз так начинались вылазки. Ему и самому уже надоело в части сидеть, так что приказ он встречает широкой улыбкой и блестящими в нетерпении глазами, - Позвольте спросить, что за миссия будет? Инструктор чуть медлит, раздумывая, но все же отвечает, при этом чуть понизив тон. - Ладно, скажу. Чтоб морально готовился, - он закидывает облаченный в грубый рукав локоть на шею Стрелка и отворачивает к стенке, - Наши, наконец, вышли на одну из баз Чернильников. Завтра ночью будет проводиться штурм, и им позарез не хватает снайперов. В принципе, прогнозы хорошие, вряд ли даже стрелять придется. Но обзор нужен. Поэтому, - он пихает кадета своим волосатым кулаком, - Я порекомендовал тебя. Ты пацан толковый, внимательный, полежишь на крыше несколько часиков для связи и назад. Стрелок кивает. - Понял. - Ну и молодец. Подробнее тебе расскажет Командир, - награждает юнца еще одним хлопком и уже во весь голос командует, - Теперь свободен. Чернильники - или, официально, С.В.Е.Т, были крупнейшей террористической группировкой Пенаконии. Расшифровка у них была какая-то сложная и околорелигиозная, мало кто помнил, что именно это их "СВЕТ" означает, поэтому в армии их уничижительно величали Чернильниками. Вылазили они из-под полы редко, но метко, зачастую перед крупными событиями вроде праздников и политических мероприятий. Мантра у них была запутанная и непонятная - они, вроде как, были чем-то типа староверов-минималистов: большие праздненства и роскошь - плохо, человечество прогнило, ослепленное стремлением дотянуться до звезд, забыло с кем ползало, охуело, зажралось и в целом давайте-де вернемся в пещеры жрать червей, варить самогон из коровьих лепешек, подтираться - хотя они вряд ли подтираются - поработившими честный люд бумажками кредитов и в целом мол раньше было лучше. Удивительно, что при таких убеждениях они все еще использовали новейшие боевые разработки, но искать логики в разгонах культистов - себя не уважать. Стрелок в общем и целом был человеком незамороченным - ну верят в целебные свойства урины и святость грязи под ногтями, пусть себе верят, ему-то что? Просто какие-то очередные забавные шизики со смешной идеологией. Но вот вооруженные нападения у Чернильников были совсем не смешные. Их действия были до опасного непредсказуемые: они могли взять заложников с обещанием обменять их на какие-то свои права и свободы, а потом пропасть на год и объявить впоследствии о том, что заложники сами приняли их веру и теперь не хотят возвращаться. Но прав все равно отсыпьте - это ж доказательство, что мы правы. В другие разы они не чурались пошмалять по гражданским - узрите дескать кару за ваше пресыщение и чревоугодие. Бытие человеком оно же о чем? О том, чтобы превозмогать и страдать, а не о том, чтобы на новый год в ТЦшки ходить. Поэтому шкерьтесь, страдайте, соединяйтесь с первозданным и вот это все. А потому, пусть сами по себе их верования казались потешными, Стрелок презирал СВЕТовцев от всей души. Родители, может, не дали ему понимания ответственности и образования, зато вдолбили в голову четко и бескомпромисно: всегда поступай по справедливости, слабых не кошмарь и, если не можешь сделать лучше, то хотя бы не делай хуже. И он ценил эти убеждения сильнее всего на свете. Так что спал он этой ночью плохо. Все ворочился, предвкушая возможность поучаствовать в пусть и небольшой, но победе над Чернильниками, и уже мысленно купался в предстоящих лаврах от сослуживцев. Шутка ли - на втором году уже на штурм поехать? Самое что ни на есть блистательное завершение его карьеры в армии. - Вот, держи, - Рубен вкладывает в руки Стрелка уже знакомый Винторез. Он легкий, с чуть пошарпанной рукояткой, приятно лежит в ладонях и чуть-чуть пахнет солоноватым металлом, когда прикладываешь к глазу, - Только прицел не снимай - он пристреленный уже. Стрелок с Винторезом... знакомо звучит. Парень лишний раз проверяет предохранитель, снимает магазин, щелкает режимами на селекторе. Приятное оружие, удобное... На нем и учился снайперской стрельбе. Чистить мог уже хоть с закрытыми глазами - еще бы, с винтовкой на 1500 ресурса-то. - Спасибо, - кивает Стрелок. Они построились у своего Тайфуна, пока техники завершают последние приготовления. Солнце еле-еле мельтешит за горизонтом, даже золотую полоску по кромке бросает уже как-то вяло и с неохотой. Октябрьская ночь раскрывает свой зев, заглатывая Пенаконию. - Может, затянешься? - Рубен протягивает парню наполовину стлевшую жопку порнламента. Стрелок лишь мотает головой в мутно-коричневом шлеме. - Я некурящий. - И что же, совсем не нервничаешь? - удивляется Рубен. - Не-а, - пожимает плечами Стрелок. Он даже специально сделал паузу перед ответом, чтобы дать организму время подать сигналы, если вдруг что-то не так. Но, как ни странно, он был железобетонно спокоен, - А ты? - Я каждый раз нервничаю, как в первый, - признается Рубен сквозь быстрые затяги. - Попробуй стрельнуть себе в яйца как-нибудь, - ухмыляется Стрелок, - Мигом весь страх отшибает. - Дедовские методы у тебя какие-то, - посмеивается Рубен. - Зато, как видишь, рабочие. Рубен служил уже значительно дольше Стрелка, года 4 наверное. Или, может быть, 5? Он был высокий, круглолицый, с широко распахнутыми, почти детскими глазами. Пусть особыми навыками и не блистал, кадеты его все равно любили: он был своего рода старшим братом всего полка. Всегда заступался за новичков перед начальством, предлагал помощь, разжевывал непонятое. Был уступчивый и покладистый - на нем, наверняка, тоже бы ездили, если бы не откровенный фаворитизм от командования в силу наличия каких-то высокопоставленных чинов в семье. Правда, работал его дядя не на госухе, но это все равно не мешало ему плотно общаться с заведующим частью и время от времени подгонять ништяки племяннику. Стрелок с этим Офицером Гулистаном никогда лично не общался, но пару раз присутствовал на его тактических лекциях и неожиданно для себя испытывал искреннее благоговение от контакта с этим человеком. Оно и немудрено - тот был единственным, кому за долгое время удалось всколыхнуть в парне хоть какой-то интерес к теоритической дрочильне. Племянник, видимо, пошел по стопам старшего, вот Стрелок и проникся. Наверное, его без приувеличения можно было назвать не просто приятелем, а настоящим другом, а таких у Стрелка можно было по пальцам пересчитать. - Построиться для погрузки! - командует капитан. Кадеты мгновенно распрямляют спины, встают по стойке смирно. Стрелок покрепче перехватывает оружие. - Не переживай, - напоследок пихает он Рубена локтем, - Я тебя прикрою. Парень молча кидает ему быструю улыбку, пока нервно давит ботинком окурок. Машина бесшумно паркуется в нескольких улицах от места штурма. На дворе стоит непроглядная, густая темень - в Сигонии всегда так из-за отсутствия фонарей на улицах. Свет в окнах тоже редко кто включает - боятся привлекать внимание. Стрелок сам по себе в Сигонийском квартале никогда не был, но наслышан хорошо о неблагоприятности здешней среды. По рассказам тут живут лишь три слоя населения: непроходимо бедные, сплавившиеся торчки и те, кто с предыдущих двоих тянут деньги. Поэтому на улицах по ночам безлюдно и лиминально тихо, будто район - не район вовсе, а кукольный городок с подставными картонными домами. Но расслабляться все равно нельзя: за каждым углом могла притаиться опасность. - Смирно! - капитан говорит вполголоса, но все равно четко и звучно, будто горло его оборудовано миниатюрным рупором, - Операция должна пройти максимально тихо. Прогнозы хорошие, но еблом все равно не щелкаем и действуем строго по протоколу. СВЕТовцев по возможности берем живыми, но есть разрешение стрелять на поражение в случае агрессии. Гражданских в здании быть не должно, но в случае, если все пойдет не по плану, их выводим в последнюю очередь, чтоб не создавать толкучку. Помимо этого задание простое: зачистить логово Чернильников, желательно взять парочку для обмена целыми и по возможности не разнести то, что может представлять ценность для расследования. Всем все понятно? - Так точно! - в один голос отзываются солдаты. Остальные приказы были отданы еще в штабе, и задание было кристаллически понятно. 1 группа вместе со стрелком быстро, но бесшумно двигаются к своей позиции. Снуют по теням Сигонийских улочек, шуршат резиновыми подошвами об влажный асфальт. Стрелок с трудом сдерживает возбужденную улыбку: ему искренне не терпится стать частью чего-то настолько важного и благородного. Все, что он делал ранее, было одной большой подводкой к этой операции, и от одной мысли об этом сводит зубы в предвкушении и крутит в морской узел мышцы. Но праздновать еще не время - пожнет лавры, когда вернется с победой. Они останавливаются у низенького, невзрачного здания, запрятанного среди типовых пятиэтажек. От него пахнет вязкой сыростью и прогорклой копотью, из-под жалюзи второго этажа струями льется слабое, холодное свечение. Само по себе здание похоже на какой-нибудь офис полузагибающейся компании, если бы не одно "но": вход в подвал с обратной его стороны, скрываемый от невооруженного глаза нагромождениями из старой мебели и мусорными баками. Там, по словам информаторов, и засели Чернильники. Хотя и на первом этаже у них что-то происходит, но, опять же, по сведениям основные силы сосредоточены именно на цоколе. Лейтенант поднимает палец левой руки кверху и делает круговое движение рукой - приказ занять позиции. Затем он соединяется взглядом со Стрелком и так же, жестом, указывает ему на крышу дома через дорогу. Рядовой кивает и молча, с присущей ему прыткостью, припускает через дорогу. Группа быстро скрывается из виду, проглоченная Сигонийским мраком, и Стрелок остается один на один со своим заданием. Благо, он уверен в своих силах - пусть его сильные стороны лучше всего и раскрылись бы на позиции штурмовика, снайпером он тоже был довольно хорошим. А сегодня еще ночь была такая - спокойная, безветренная, разве что влажно немного, но на 200 метрах это абсолютно ни на что не влияет. Хоть обстреляйся, короче. Кадет облизывает пересохшие губы. Черт, как же это волнительно... Его голые ладони чуть скользят по проржавевшей поверхности пожарной лестницы, когда он карабкается на крышу с грацией дикой кошки. Пока тряслись в Тайфуне, пока строились, пока шли к точке - все это время он пытался раскопать вглубине себя хоть какие-то крупицы волнения, но не преуспел. Во рту сохло, плечи сводило, ребра трещали, но все это было следствием взбудораженности, но никак не переживания. Трудно объективно сказать, что в подобной ситуации хуже, но Стрелок точно знал: он умеет держать руки в узде и не позволит им вздрогнуть в ответственный момент. Парень занимает привычную с тренировок позицию на животе, черный глушитель винтореза сливается с бетонном выступом на крыше здания, когда укладывается на него с таким уютом, точно на ортопедическую подушку. Щелк! - ласкает ухо переключатель, и прицел подсвечивается красными разводами. Деревянный приклад давит на плечо, а наглазник, точно влитой, повторяет форму глазницы. Стрелок чуть осматривается, позволяя себе привыкнуть. Первая группа заняла свое место у входа в переднюю часть здания - их всего четверо, основные силы сосредоточены у подвала. Но с той стороны сидит другой, более опытный снайпер, они - не его забота. Его задача заключается в том, чтобы перекрыть пути к отступлению и, по возможности, следить за происходящим на втором этаже, но... Рядовой ведет целиком вдоль окон и цокает языком - все, как одно, плотно задернуты жалюзи. Даже обидно - хотелось хотя бы понаблюдать за операцией, а так будет просто куколдиться где-то на крыше от начала и до конца. И все же он легонько тюкает по гарнитуре в ухе. - Рядовой Стрелок на позиции. В ответ слышится только приглушенное шипение. Оно и понятно - никаких "молодец" и подтверждений не нужно. Техники и так все поняли. Еще несколько минут радиомолчания, сопровождаемые лишь малозаметной долбежкой сердца в ушах, и вот по радио звучит заветное: "Начать штурм." Стрелок чуть напрягает плечи. В прицеле он видит, как командир 1 группы медленно, крадущимися движениями, подступает к двери и приоткрывает. Та сдвигается с места на удивление тихо, даже по земле не шаркает, будто специально гостей ждет. Мужчина открывает дверь настежь, а затем безмолвно, махнув рукой вдоль правого бедра, загоняет остатки группы внутрь. Сначала все идет действительно гладко. Радио тихонечко трещит, время от времени слышится лишь приглушенное, точно через подушку, "чисто". Проходит 3 минуты, 5, 7... Стрелок даже норовится звенуть, но тут же одергивает себя: нельзя! Максимальная сосредоточенность, пока не объявят о конце операции. Из-за мочки уха вытекает одинокая капелька пота, тут же остывающая и щекочущая шею своей прохладой. Эх, черт... быть бы сейчас внутри, с ними. Все явно интереснее, чем протирать униформу на пузе. Как вдруг... - Движение во 2 комнате справа, - докладывает он по радио. Он не видел фигур, но уловил, как мелькнула мимо окна тень, на мгновение заслонив собой свет. Это было совсем мимолетно, будто навождение, но Стрелок был уверен: ему не показалось. Он чуть ерзает на месте и уже чуть более сосредоточенно направляет взор на то самое окно. Дом стоит все так же тихо, безразлично. Мигает мутными зенками окон, пыхтит скрипом половиц. Стрелок напрягается. Почему-то именно сейчас в грудь прокрадывается озорной ветерок сомнения. Он колышет кончики нервов, точно стебельки весенней травки, поднимает с земли тоненький слой пыли из переживаний. 6 чувство просыпается от своей глубокой дремы и теперь, точно проводя акупунктуру, легонечко колет спину. Под лопаткой начинает зудеть. Даже не так - под кожей у лопатки начинает зудеть. Блять, это не может быть хорошо. Что-то определенно не так. В следующую секунду толщу безмолвного воздуха прорезает рев выстрела. За ним слышится пронзительный мужской вскрик, а потом, как по сигналу, срываются с места беспорядочные, визжащие возгласы пуль. - Ч-черт... - выдыхает парень сквозь до боли стиснутые зубы. Он поправляет палец на спусковом крючке, водит от одного окна к другому, пытаясь выцепить хоть какие-то крупицы информации через темные окна, но все тщетно. - У них-- Связь на мгновение прерывается. - лазы в полу-- Сквозь захлебывающийся выстрелами кашель гарнитуры трудно определить, чей именно это голос, но предельно ясно одно: кровавый парад начинается сейчас. - Вторая группа, начать движение, немедленно! - командуют по связи. Те не медлят ни секунды, моментально приступают к выполнению плана, о чем свидетельствует звучный удар по металлической двери, точно гонг вторящий звукам огня на первом этаже. Стрелок на мгновение даже теряется во всем этом хаосе, но не позволяет себе отводить взгляда от окошек. Боже... ему бы просто обзор. Малю-юсенькую, неприметную дырочку в створках, чтобы иметь возможность помочь. Просто... пусть кто-нибудь случайно заденет жалюзи, пусть шальная пуля, пусть что-нибудь... Мысль точно манифестируется в реальность. Громогласный хлопок раздается внутри, вспышка света слепит единственный открытый глаз, разрезает тьму несколькими ровными линиями через жалюзи. - Назад! - первое и единственное, что хорошо слышно по связи. Граната, точно зазубренный нож воткнутый в пузо здания, раздрабливает хлипкие кости балок и крошит кожу побелки, оставляя после себя рваную рану в стене. За ней с оглушительным треском начинает обваливаться потолок - Стрелок мало что видит за пылью, да и угол обзора все еще крайне неудобный, но прекрасно понимает: группу разделило надвое, оставив лишь одного человека в глубине здания. Тот прикрывает рот рукой, кашляет, отчаянно пытается проморгать попавшую под очки пыль, когда в него с варварским визгом влетает СВЕТовец. Он с остервенением дикого зверя вжимает солдата в стену, лезвие клинка блестит в свете одинокой лампы где-то дальше по коридору. Твою мать, твою мать, твою мать. Стрелок вскакивает на ноги и вскидывает винтовку к плечу. Так стрелять, конечно, менее удобно, зато теперь он отчетливо видит лысеющую макушку нападающего сквозь дыру в стене. Палец чуть вздрагивает, когда ложится на спусковой крючок, но лишь на мгновение. Родители говорили не обижать слабых. Говорили ценить человеческую жизнь прежде всего на свете. Но перед ним не человек. Перед ним ебучий Чернильник. Капля пота прячется за воротником. Воздух обжигает гортань по пути в легкие. Стрелок склоняет голову, его острый взор впивается в алый перекрест прицела на макушке СВЕТовца. Палец усилием воли крепнет и нажимает на крючок. Оружие стреляет тихо, будто чихает. Отдача бьет в плечо - не сильно, но ощутимо, наглазник вдавливает кожу по окружности яблока, заставляя зажмуриться, но лишь на милисекунду. Пуля не свистит в воздухе - она прорезает темень белесой паутинкой, прежде чем найти свою цель в черепной коробке Чернильника. Лысина вздрагивает, а затем окрашивается алым, что паучьими лапками начинает расползаться от отверстия. Тело его обмякает и сваливается на солдата перед собой, к чьему камуфляжу помимо пятен разных оттенков серого, теперь добавились неравномерные красные полосы. - Блять... - еще раз выругивается Стрелок, когда узнает в пострадавшем Рубена. Вибрирующая дрожь возвращается в пальцы, когда он касается гарнитуры, - СВЕТовец серьезно ранил Рубена, нужно срочно его вытаскивать, - старается говорить спокойно, четко, чтобы не пришлось повторять. - Отставить, - отвечают по рации. - Но он умрет, если его сейчас не перевязать! - не выдерживает Стрелок. Прямо на его глазах пятно крови на животе сослуживца растет, переползает к ляжкам, стремится к коленям, - Я могу быстро... - Рядовой! - рявкает на него командир, - Операция проводится строго по протоколу! Оставайся на своей позиции! Как ты меня понял?! - Громко и четко, - отзывается парень. Его губы кривятся, когда он замечает выбегающих из двери осатки первой штурмовой. Они рассредотачиваются по местности, занимают позиции для предотвращения отхода, пока в подвале все еще слышится стрельба и беспорядочные вскрики. Повинуясь какому-то безусловному рефлексу, Стрелок щелкает переключателем на винторезе, переводя винтовку в режим очереди. Он обещал прикрыть Рубена, как тот прикрывал всех новичков в части. Он не врач, даже не ветеринар еще, но он четко знает: если не вытащить сейчас, Рубен не дождется конца операции. И от мысли об этом спину обдает холодом и трещат зубы. Плевать, почему именно командование не захотело за ним возвращаться. Нет, наверняка, у них есть причины, к тому же весомые. Но просто на человеческом уровне... Сейчас вытащить друга казалось важнее. И поэтому Стрелок почти в беспамятстве скатывается по лестнице, сдирая кожу с ладоней, пулей пересекает уже знакомую дорогу. Чувствует на себе жгучие, разъедающие кожу взгляды сослуживцев, и все равно бежит к окну. Никто не попытался его остановить, да и поздно уже. Он уже покинул позицию. Уже ослушался прямого приказа. Уже попадет под трибунал. Но хотя бы... хотя бы Рубен не умрет. Стекло протяжно хнычет, когда его разбивают локтем. Стонет и скрипит под ногами, пока Стрелок пролезает внутрь. Боже правый... теперь он понимает, почему за Рубеном не хотели возвращаться: эта часть здания оказалась полностью отрезана обломками стены от внешней, и вытащить пострадавшего, не помешав при этом штурму, не было бы возможности. Но Стрелок все равно попытается. Он опускается перед другом на колени, поспешно разрывает то, что осталось от формы на животе и ахает. Чутье не подвело - на месте пресса у парня самый настоящий фарш из колотых ран, которые, что следы на грязи, заполнились лужицами крови. Выглядят они поистене мерзотно, но Стрелок не из брезгливых - он выхватывает из аптечки на груди бинты, дергающимися руками разматывает их во всю длину и наспех, но крепко, обматывает вокруг торса парня. Этого оказывается мало, и тогда, недолго думая, рядовой срезает с себя парой движений штанину, накладывая поверх. Ткань трещит, пол чуть вибрирует от взрывов и выстрелов снизу. Ноздри щекочет запах металла, но ни единой слезинки не собирается на глазах. Лишь губы поджимаются в безмолвной решимости. Рубен будет жить - он для себя решил. Четко и бесповоротно. Будет. Закончив с перевязкой, парень закидывает тяжелое, но еще теплящееся жизнью тело на плечи, крепко поддерживая под ляжки и обвив руки вокруг своей шеи, насколько это возможно. Встает на ноги, чуть пошатываясь - бляха, а Рубен куда крепче, чем он думал... Но ничего. Не зря все эти отжимания делал и гречу носил. Вылезает тем же путем, через окно, но уже куда более неуклюже и скомканно. Ну же. Ноги не подведут его сейчас... Он сгибает спину под весом тела, наклоняется вперед и бежит настолько быстро, насколько может. Пока пересекает улицу, несколько пуль врезаются в асфальт под ногами со стороны логова. Пиздец. Это все. Пока бежал вверх по улице, за спиной вновь открыли огонь. Радио харкалось словами о том, что СВЕТовцы отходят по левой стороне. Звонкие стоны выстрелов продолжали издеваться над слухом, но он просто бежал. Бежал так быстро, как еще никогда не бегал. Так, что берцы скользили по асфальту, скрипели, чиркали и ругались. Так, что заносило и впервые в жизни хрустели колени. Так, что дома и улочки сплылись воедино. Будто от этого зависела собственная жизнь. - Они отошли по левой стороне и скрылись в трущобах, - стоит стрельбе стихнуть, гарнитура тут же приходит в норму. Но лучше бы Стрелок этих слов не слышал, - Миссия провалена. - Отходите, - цедит сквозь зубы капитан. Стрелок еще не слышит его вживую, но уже может различить, насколько у офицера каменное, исполненное пренебрежения и холодной ярости лицо. Но он принял свою судьбу уже тогда, когда оставил пост. Рубена снимают с плеч, в темпе вальса принимаются оказывать первую помощь. Стрелок же подступает ближе к начальнику. Он не смотрит в глаза - знает, что прячется за ними. Да и одного тона достаточно. - Стрелок, - каждый слог скрипит на зубах, перетирается в порошок, выплевывается с таким гневом, с каким с губ сплевывают яд. - Я знаю, - коротко отвечает кадет. Он и правда знает. Он все проебал. - Хорошо. В машину, - дергает головой в направлении Тайфуна, предпочитая не тратить воздух на провинившегося. А провинившийся предпочитает не маячить лишний раз перед глазами. Он забивается в дальний угол салона, облокачивается головой на стену. В голове не остается ни одного цензурного слова для этой ситуации. Завтра, скорее всего, его отправят в военный суд. Смешно, право дело... Смешно, как одним мигом уничтожил все, к чему шел и ради чего трудился. Но... Он кидает беглый взгляд на Рубена. Тому уже наложили более крепкую повязку и начали грузить в соседнюю машину, которая поспешно тронулась с места в направлении ближайшей больницы. Стрелок облегченно выдыхает. Он определенно видел дыхание. Он чуть прикрывает глаза и расплывается в счастливой улыбке - кажется, все это было не зря. - Ослушался прямого приказа, оставил позицию, что привело к провалу всей операции! - начальник части отчеканивает от зубов все его провинности, - Тебе есть, что сказать в свое оправдание?! - он хмурит свои толстые брови, палец стучит по столу. Следующим же утром его вызвали отвечать за свои действия. Без завтрака, без зарядки - хоть одеться дали, и на том спасибо. Стоит на цветастом ковре, стены вокруг покрыты росписью из многочисленных орденов и наград. Он уже бывал в этом кабинете, даже не один раз. Правда... в более приятном контексте. Рядом со столом стоит уже знакомый Капитан, который и составил рапорт и теперь буравит рядового абсолютно презрительным взглядом серых глаз. В углу комнаты же расположился Офицер Гулистан. Он выглядит чуть менее собранным, чем обычно, на щеке виднеется миниатюрный порез после утреннего бритья. - Никак нет, Товарищ Майор, - отвечает Стрелок не кривя душой, - Я просто надеюсь, что Рубен остался жив. - О себе вообще не беспокоишься? - лицо майора искривляется в непонимании, - Ты знаешь, что за такое я должен отправить тебя под суд? - Так точно, Товарищ Майор. Знаю, - сжимает пальцы в замочек за спиной. Так, вообще, не положено, но уже как будто бы все равно, - Я... просто почувствовал, что это важнее. - Важнее?! - выходит из себя Капитан, - Ты подставил под угрозу как минимум троих своих сослуживцев, когда отказался прикрывать их! Приказы, ебаный ты дебил, отдаются по причине. И ты еще не дорос до того, чтобы над этими причинами даже думать. - Мне жаль, - обессиленно опускает глаза Стрелок. Ему правда жаль. Закончилось все, слава богу, без потерь, но Капитан прав: ему просто повезло. В любой другой день, будь Чернильники чуть лучше подготовлены к атаке, ситуация могла повернуться куда более трагично. - Ему жаль! - с неверием в голосе усмехается Капитан, - Ты себе знаешь куда свое "жаль" пихать будешь через неделю?! - Так точно, товарищ Капитан. Представляю. Капитан сдается. Кажется, он ждал хоть какого-то сопротивления, но сейчас перед ним стоит абсолютно осознающий свою ошибку кадет, которого даже и ругать не интересно. Поэтому мужчина просто закатывает глаза и что-то рычит себе под нос. - Скажи мне... - наконец подает голос Офицер Гулистан, до этого молча наблюдавший за разборками. Звучит мягко, чуть сипловато. Он, видимо, плакал этой ночью, - Стрелок, верно? - дождавшись кивка, он продолжает, - Почему тебе жаль? - Потому что... потому что хотел, чтобы все остались целы. А в итоге подвел их, - слова сами как-то скатываются с языка. Стрелок даже не думает, что скажет следующим, просто откровенничает, уткнувшись взглядом в пол, - Но, если честно, - он поднимает глаза на Офицера, говорит уже чуть более уверенно, - Я бы сделал это еще раз. Рубен был моим другом. Гулистан медленно моргает, взвешивая сказанное. Кажется, у него даже вновь намокают глаза. - Рубен остался твоим другом, - его тон успокаивающий, покровительствующий даже, - Его успели спасти. В ответ на эти слова Стрелок невольно улыбается. Это, в принципе, было самым важным. - Что ж, я услышал достаточно, - Майор поднимается со своего места, - Армия - это место, где коллектив превыше отдельной жизни. Тут каждый из нас рискует собственным здоровьем, чтобы обеспечить мирное небо над головами граждан Пенаконии. И мы ставим интересы общего над интересами себя и своих друзей, - он говорит справедливые вещи. Правильные вещи. Стрелок даже согласен по большей части... но почему-то это уже не ощущается, как отчитывание, - И тебе в армии с твоими убеждениями не место, Стрелок, - он ставит жирную красную печать, грязным пятном ложащуюся поверх личного дела подчиненного, - Поэтому ты с позором уволен. У тебя есть время сдать вещи и освободить койку до вечера. Думаю, тебе известно, что отныне путь в карьеру военного тебе заказан и все льготы изымаются. - Погодите... - непонимающе хлопает ресницами парень, - А как же суд? Разве я не... - Иди. Пока я не передумал. Когда Стрелок выходит из дверей, на него невольно устремляются взгляды всех присутсвующих на платце. В каждой паре глаз читается немое "ну что?", пока их внимание не привлекает свисток от инструктора. Небо только-только начинает светлеть, голые стволы деревьев еле-еле отделяются от молочного рассветного неба. Он идет медленно, впитывая каждое мгновение и втягивая свежий воздух полной грудью. Обидно... всего месяц не дотерпел до дембеля. Перед родителями будет неловко объясняться, но Стрелок уверен: они поймут. Они бы наверняка поступили так же. Разве что теперь придется искать другой способ попасть в университет... - Стрелок, - окликивает его знакомый, ласковый бас. За спиной стоит Офицер Гулистан, - Пройдемся вместе. Разговор есть. - Так точно, товарищ Оф- - Ты больше не мой подчиненный, - перебивает Гулистан, - Не нужно этого. Стрелок медленно кивает. - Хорошо... Спасибо. - За что? - усмехается мужчина. - Ну... меня ведь только благодаря Вам решили не судить. Так ведь? - руки спрятались от кусачих заморозок в карманах. Волосы хлещут лицо прядками. Гулистан отвечает короткой, но многозначительной улыбкой. - Я бы по ночам не смог спать, если бы спасителя своего племянника под трибунал позволил отправить, - он трогается с места. Неспешно, даже непривычно для служивого человека, - Я согласен со словами Майора: ты действительно облажался. Крупно, - он посмеивается себе в воротник, - Но я ведь тоже не просто солдат, я в первую очередь человек. И мое человеческое эгоистично благодарит тебя за то, как ты поступил. - У нас с Вами похожее человеческое, - слабо улыбается Стрелок. Они идут по платцу медленно, тихо. Каждый думает о чем-то своем, каждый грустит по-своему. Но почему-то на душе с каждым шагом все светлее и спокойнее. - Ты знаешь, чем я занимаюсь? - обращается к юнцу Гулистан, когда они останавливаются у дверей казармы. - Не особо, - почесывает затылок Стрелок, - Знаю, что что-то вроде полицейского. Офицер кивает. - Вроде того. У меня свое детективное агентство в Золотом Миге, - его зубы чуть стучат от холода, но он не обращает внимания, - И у нас там... чуть более индивидуалистичный подход, - щурит глаза, наклоняет голову, - Ты бы хорошо вписался. Стрелок на секунду теряет дар речи, остолбенев. Он? Следователь? Но ведь... - Но ведь я идиот... - заканчивает свою мысль вслух, - У меня даже диплома нет, только справка. Внезапно для себя Стрелок осознает, что вообще-то немного стыдится этой истории. Раньше думал, что нет в этом ничего особенного, но признаваться вслух оказалось сложнее, чем он думал. - Ты отлично физически подготовленный идиот, который подходит нам по духу, - мужчина тыкает пальцем в грудь Стрелка, - А дедукция - дело наживное. Уж я найду тебе применение. Так что скажешь? - он протягивает для рукопожатия свою до неожиданности изящную ладонь. Стрелок немного тупит, нервно жмет в кулаке внутреннюю часть штанов через карман. Это, конечно, не совсем вписывается в его мечту, но... Будет хорошим способом заработка и позволит использовать полученные во время службы навыки. Он переминается с ноги на ногу, закусывает губу, а затем размашисто принимает рукопожатие. А будь что будет. Всю жизнь вертелся, и эта ситуация выглядит, как самое что ни на есть "верчение".

___________________

- Погоди, я так и не понял, - Авантюрин так и не отпустил руку собеседника за все время рассказа, пусть и длился он немало, - С чего вдруг тебя должны были судить? Ты же человека спас! - Скажи мне, что ты не служил, не говоря мне, что ты не служил, - посмеивается Бутхилл и тут же прикрывает рот рукой. Чем дольше он говорит, тем хриплее становится его голос и тем чаще он прерывается на кашель. - Не обязан, - вздергивает нос Авантюрин. И правда ведь не обязан - в Пенаконии контрактная система армии. Да и что ему там делать? Если даже такого бычка, как Бутхилл, они не оценили. - А я и не говорил, что обязан, - успокаивает его хитман, - Я просто к тому, что ты не понимаешь, как работает военный закон. Авантюрин мотает головой и чуть трясется. Они стоят на морозе, оперевшись на машину, уже наверное пару часов. Даже сиги успели закончиться за это время. Но почему-то отрывать Бутхилла от его рассказа не хотелось... слишком уж хрупким и уязвимым он казался в этот момент. Будто старая книга, которая развалится на плесень с липовым медом, стоит на нее неаккуратно подуть. - Когда ты вступаешь в армию, - терпеливо разжевывает Бутхилл, - На тебя перестают действовать те же законы и обязанности, что и на обычных людей. Зато накладываются другие - все по-честному. И вот по одному из таких законов нарушить прямой приказ начальства, да еще и поставить своих сослуживцев в опасное положение, - он делает небольшую паузу, чтобы прочистить горло. Звучит, конечно, неважно, будто наждачкой по своей гортани водит, - Это преступление. - Но ведь ты хотел как лучше! - не унимается Авантюрин. Ему действительно не до конца понятно, почему человек должен понести наказание, даже если все в итоге закончилось хорошо. - Знаешь, как говорят: благими намерениями выстлана дорога в ад. И я склонен соглашаться с этим утверждением. Авантюрин вздыхает. Тихо так, жалобно. Сжимает оледеневшие пальцы сильнее в своей ладони. - Тупо это. Острое лицо подергивается ненавязчивой улыбкой. Бутхилл заглядывает ему в глаза. - Скажи мне, Авантюрин... - начинает он мягким полушепотом, - Ты слышал о теракте в Отеле Грез? Авантюрин кивает. Его лично это событие никак не коснулось - он тогда был мерзким пубертатным зверенышем и клал болт на эту вашу ценность жизни, коллективную грусть и национальные трагедии. Зато помнит, насколько долго на площади висели траурные флаги, как много цветов приносили к месту происшествия, как долго потом крутили интервью с потерпевшими по телеку и как плакала мама, когда смотрела репортажи. Тот теракт был последним для СВЕТовцев, но и самым крупнокалиберным. Он унес за собой сотни невинных жизней, и пусть сразу после него СВЕТ почти полностью скрутили вместе с их лидером, Пенакония до сих пор отмечала 16 февраля день Памяти. - Так вот... он произошел спустя почти 3 месяца после той миссии, - Авантюрин хочет было что-то сказать, но ему не позволяют. Бездны глаз собеседника впиваются в его собственные, не давят, скорее ждут, чтобы увидеть искру осознания, - И вот скажи мне... Каков шанс, что, если бы та миссия не провалилась, того теракта бы не было? Или что он не был бы настолько масштабен? Каков шанс того, что, если бы я остался на позиции и прикрывал отход, мы бы в итоге откопали на той базе что-то связанное с ним и смогли бы предотвратить? Или взяли бы кого-то, кто мог бы дать информацию? Авантюрин дерганно втягивает замерзшими губами воздух. Это странно, что Бутхилл так сильно пытается убедить его в свой виноватости... Может быть, ищет прощения? Такое на его лице отражается отчаянное желание быть услышанным и понятым... И все же произносить это вслух кажется неправильным. - Не нулевой, ведь так? - грустно улыбается мужчина. - Да, - тихо соглашается Авантюрин, - Не нулевой. - И я о том же, - горько выдыхает Бутхилл. И все равно на его губах почему-то играет улыбка, пусть голос и наполнен такой отчетливой горечью, какой нет Ангстуре, - Понимаешь теперь, почему мне не нравится об этом говорить? - его голос уже совсем тихий, прерывистый. Он сипит и посвистывает с каждым новым словом, - Потому что я не жертва обстоятельств. Я сам принял череду очень плохих решений, которые привели меня туда, где я сейчас. И я готов взять за них ответственность. - Хорошие люди тоже принимают плохие решения, - отвечает Авантюрин. Он сам не до конца верит в эту фразу, если честно, но именно ее, словно молитву, раз за разом повторяет себе, когда психика решает ни с того ни с сего припомнить ему его собственные грехи. Бутхилл хочет уже что-то сказать, но не может - горлу совсем поплохело. Он лишь кладет руку на шею и виновато опускает глаза - напоминание Авантюрину не сильно увлекаться курением. Хотя, вроде бы, Бутхилл сказал, что в армейке еще не пыхал... - Доедем до Золотого, возьмем воды, чтобы ты мог продолжить? Бутхилл чуть медлит, но в итоге все-таки кивает. С нерешительностью, робко. Выглядит таким очаровательным и нежным в этот момент, что Авантюрин почти бессознательно вытягивает руку и треплет мужчину по его послушным волосам. Блин... А ведь они чертовски приятные на ощупь... - Помолчи немного, дай голосу отдохнуть, - предлагает блондин, когда они занимают свои места в машине, - А я пока расскажу про себя немного в ответ. Идет?

___________________

Работать в агентстве Гулистана действительно оказалось намного приятнее, чем служить. Стрелок даже снова уверовал в свою компетентность. Сначала, правда, туго шло: он непроходимо тупил на любых тактических заданиях, плохо переваривал логическую информацию и время от времени блюскринился, когда дело доходило до аналитики, но чем дальше, тем понятнее становились принципы. Тут не было таких жестких распорядков, протоколов. Не было нужды отчитываться о каждом чихе и пресмыкаться перед старшими, хотя за бюрократию все равно задрачивали до потери пульса. Но его это слабо касалось, в основном за документацию отвечал его наставник. Хотя Стрелок отработал следаком уже около 3 лет и сам, наверное, вполне мог бы быть кому-то наставником, но на эту позицию все равно не сильно рвался. Слишком уж ему нравилось работать с Андре. Через год он даже успешно закрыл свое первое самостоятельное дело, пусть и было оно незамысловатым. Стрелок тогда даже чуть было не разревелся, когда потерпевшая пришла благодарить его за помощь - она была одинокой женщиной преклонного возраста и откровенно не видела жизни без мужа. Тот страдал альцгеймером и в какой-то момент обострения просто вышел из дома в одной пижаме и побрел куда глаза глядят. Искать его было недолго, но заебисто - пришлось прочесать лес рядом, в глубине которого обнаружился лагерь хиппарей. Те нашли мужчину и, в силу прокуренности завязавшихся в бантик мозгов, приняли за своего, а затем увезли на концерт в другой город. Там Стрелок его и отыскал - измазанного краской и разодетого в цветастые тряпки, но невредимого. Женщина чуть ли не в ногах валялась, благодарила на чем свет стоит, а потом даже начала захаживать в агентство с гостинцами. Стрелок даже успел привязаться к ней и ее готовке, пока через год она все-таки не умерла. Благо, спокойно, во сне, от старости. А дальше задания пошли по градации все сложнее и запутаннее. Сначала Стрелку - чудом - но все же удалось решить дело с двумя пропавшими детьми. Оно пылилось в закромах с зимы, и никто никак не мог найти к нему подход, хотя брались регулярно. Новобранцу же повезло по чистой случайности выцепить бывшего любовника учительницы, ответственной за похищение, после чего клубок нитей распутался сам собой, выведя на след преступницы. Потом еще несколько небольших дел, косой переплетавшихся с бытовухой в виде сбора улик для чужих задач, допросов и вот этой всей рутинной, но необходимой шляпой. И вот, наконец, новое, серьезное дело: менеджер сети авиалиний застрелен прямо в собственном кабинете. Стрелок до сих пор помнит то колкое ощущение на кончиках пальцев, которое испытал во время проведения следственного эксперимента. Он лично несколько рабочих дней к ряду ездил вокруг здания, выверяя до миллиметра позицию, с которой был сделан выстрел. Эти данные впоследствии привели к задержанию подозреваемого, но тот, пусть и был налицо виновником, оказался типом крайне скользким: вилял, молчал, ставил палки в колеса следователям. И, пусть особо умным он не был и к манипуляциям не прибегал, расколоть его все равно никак не удавалось - слишком уж упрямым был этот ЭРΣН. По крайней мере так, судя по собранным данным, его называли в преступном мире. Эрен был наемником - не самым востребованным и талантливым, но все равно имел спрос. К нему обращались в основном за непыльными делами, которые не требовали особой возни: забить кого-нибудь ногами в подворотне, угнать машину, похитить человека в темном переулке. Дела эти он выполнял быстро и точно по ТЗ и, хоть и не отличался излишней осторожностью, его хаотично-непредсказуемые методы работы искренне вызывали у следователей недоумение. Он делал зачастую ошибки абсолютного дилетанта, но при этом каким-то чертом всегда умудрялся иметь алиби и выходить сухим из воды. Но после финального убийства его все-таки взяли. Правда, для полноценного приговора все еще не хватало улик, но хотя бы задержания добиться удалось. И вот теперь Эрен уже с добрые несколько дней гниет в обезьяннике, лепит там фигурки из хлеба и откровенно издевается над любыми сотрудниками, что пытаются выйти с ним на контакт, а Стрелок в поте лица засиживается на работе допоздна, сопоставляя данные. У него уже бошка вскипает от количества информации: дел много, в большинстве кристаллически понятно, кто виновен, но не хватает лишь маленьких деталей, чтобы окончательно связать Эрена с произошедшим... И вот от чего у Стрелка скрипят зубы: ублюдок совершенно не испытывает никакого чувства вины, не идет на сделки и будто бы на корню лишен какой-либо эмпатии к своим жертвам. И молодому следователю до головной боли хочется закрыть такого за решеткой. Он широко зевает. Часы в дальнем углу ленивенько отсчитывают половину первого ночи, и глаза уже совершенно отказываются фокусироваться. Офис окончательно опустел, лишь одинокая муха, бьющаяся об лампу, составляет ему компанию. Парень вздыхает. По сути, ничего ему не мешает отложить это на пару недель и потом взглянуть свежим взглядом, но... Стрелок не привык сдаваться. Он не из тех, кто обходит гору, не из тех, кто лезет в нее... он пробивает себе проход лбом. Стрелок уже планирует закругляться на сегодня, потягивается на своем кресле и встает из-за стола, когда телефон в кармане внезапно приходит в движение. - Слушаю, - устало гнусавит он, подняв трубку. - Спишь? - басит Гулистан на другом конце. - Пытаюсь не, - распрямляет спину, стряхивая с себя усталость, как может. Начальник редко звонит не по делу, да еще и в такое время, поэтому нужно собраться. - Где ты? Я вызову тебе такси. - В офисе. Что-то случилось? - Пре-кра-сно... - на фоне слышно, как Гулистан натыкивает адрес в приложении, - Машина будет у тебя через 5 минут. Выпей пока кофейку, ночь будет долгая, - голос у начальника безэмоциональный, расчетливый. Всегда становится таким, когда речь заходит о работе, - А случилось... Неожиданное. Эрен твой зовет поговорить. В коридоре участка тихо и безлюдно. Лампочка под потолком действует на нервы своим жужжанием, голые стены давят на мозги. Стрелок стоит перед дверью в комнату для допросов и нервно крутит между пальцами стакан с подостывшим кофе. Его отросшие до плеч волосы небрежно заткнуты за уши, галстук чуть сполз с шеи, пока парень наспех заправлял его в карман. Он действительно немного нервничает - раньше ему никогда не доверяли вести допрос один на один. Переговоры не были его сильной стороной - он довольно плохо читал собеседников и сам был легко читаемым. Поэтому ему даже зачастую не позволяли разглашать трагичные новости жертвам, слишком уж эмоциональным он мог стать в ответственный момент... А тут вот: пожалуйста! Вырвали среди ночи, коротко объяснили, что да как, и выкинули в свободное плавание. В ухе у него, конечно, все еще есть наушник, чтобы принимать указания с другой стороны "зеркала", но все равно... Брифинг по ситуации был короткий, но информативный: Эрен и правда сам изъявил желание пообщаться, но не с кем попало. "Я буду говорить только с тем, кто собрал вам все эти доказательства." - таковы были его слова. Это предложение искренне удивило и насторожило следователей, ведь до этого подозреваемый до последнего отказывался сотрудничать. И вот, Стрелка вызвали. Преступник уже ожидает Стрелка в камере переговоров, когда последний заходит. Он сидит, откинувшись на спинку стула настолько вальяжно, насколько позволяет цепь на ноге, и будто бы даже с интересом изучает заплеванный потолок. Парень он высокий, поджарый, с точно такой же растрепанной карешкой, что и у Стрелка. Последнему аж не по себе становится от того, насколько они внешне схожи: одинаковые острые носы и подбородки, одинаковые лисьи глаза, обрамленные до изящного длинными ресницами. Разве что у преступника они будут поярче - зеленые, пронзительные. Напротив будто бы он сам, но из куда более темной линии времени. - Воу! Ты мой близнец, что ли? - Эрен тоже подмечает сходство. - Надеюсь, что нет, - сухо отвечает Стрелок и садится рядом, - Ты хотел поговорить со мной? - И да, и нет, - преступник щелкает языком, его глаза впиваются в лицо напротив, продолжая изучать черты собеседника, - Если ты спрашиваешь, позвал ли я тебя для переговоров - нет. Мои показания все те же: я ни в чем не виноват, - в ответ на это Стрелок не сдерживается и тихонько цокает губами. Не виноват, как же... - Я скорее хотел взглянуть в лицо тому, кто на меня клевещет. - Ой ли? - щурится Стрелок. - А что, не так что ли? - посмеивается Эрен, - Я так понял, доказательств у вас особо нет. - Доказательств предостаточно, нужно только суметь их правильно преподнести. - И чем я тебе так не понравился, офицер? - строит жалобную моську парень, - Помимо того, что с мамашей в кино ходил. Она, кстати, то еще бревно, бате сочувствую. - Невиновность, знаешь ли, немного другими речами доказывают, - Стрелок усмехается. Он изо всех сил старается сохранять самообладание, как учили, но выходит явно плохо: Эрен распаляется сильнее. - Да вам что доказывай, что нет - один хуй! Я ж вас, свиней легавых, знаю: вам вообще до фонаря, кто виноват. Вам лишь бы закрыть дело и премию получить, а разбирать, кто прав или виноват, будут на небесах. Когда он отталкивается от пола, качаясь на стуле, его подошвы тихонько чиркают об бетонный пол. Звук до обыденности непримечательный, если бы не одно "но": тоненькая, едва-уловимая высокая нота из-под правого ботинка. Стрелок улавливает ее уже не первый раз и с каждым новым толчком убеждается в своей теории все сильнее. - А ты, получается, можешь доказать, что не виноват? - он склоняет голову на бок, давит легкую улыбку. Хочет выглядеть так, будто искренне входит в положение, но... - Не прикидывайся, офицер. У тебя не получается. - Я не офицер, - отрезает Стрелок. Черт. Реально не получается. - А кто ты? - сверкает глазами парень. "Стрелок, не подыгрывай ему. Просто проведи допрос по пунктам, и так уже все понятно." - слышится из наушника, но следователь не слушает. Он должен проверить свою теорию. Поэтому он позволяет пацану качаться все сильнее и сильнее, пусть его надменность и выводит на скрип зубами. - Я следователь. Следователь с очень хорошим слухом, - наконец отвечает Стрелок, выдержав паузу. - Это еще что должно зна-а! Нога в черной туфле подгадывает момент и поддевает стул под подозреваемым именно в тот момент, когда он отклоняется назад. Неуклюже, грохоча наручниками, Эрен падает со стула на бок и на мгновение растекается по полу бесформенной лужей. Этого как раз хватает, чтобы Стрелок успел оказаться рядом и схватить его за ботинок, грубым движением вздернув за щиколотку. - Вы видите, что он делает?! - визжит Эрен, - Это нарушение моих прав! "Стрелок, какого черта?!" - суетятся по радио, на что парень лишь вскидывает сжатую в кулаке руку, призывая к тишине. Эрен тоже застывает, даже перестает дышать на мгновение. Только смотрит широко раскрытыми глазами на следователя, когда тот бережно, точно любовнику, послабляет шнурки и снимает обувь. Он подставляет ее свету, вертит в руках, пока наконец не находит то, что искал. На лицо выползает насмешливая улыбка. Бинго. - Куда гулять обычно ходишь, Эрен? - заходит он издалека. Его тон мягкий, почти дружеский... и подозреваемый даже мнется в поисках ответа. - По району шатаюсь. Тебя ебет? - О как! - причмокивает губами Стрелок. С каждой секундой он все больше чувствует свою власть над оппонентом, пока тот становится похож на загнанное в угол животное, - И где у вас на районе стрельбище? В комнате повисает густая, звонкая тишина. Даже радио перестает шуршать в ухе. Стрелок, кажется, даже улавливает звук, с которым катится пот по вискам обвиняемого. - Ты че несешь вообще? - Ну как же, посмотри! - Стрелок опускается на корточки и тычет подошвой в лицо парня, - У тебя же осколок от пятой СПшки прямо во-от тут застрял! - Ты ебанутый! - Эрен по-настоящему звереет, вертится на земле в попытках встать, - Че ты там разглядел?! Может, это кусок стекла просто! - Может и так, - пожимает плечами следователь, когда бережно опускает ботинок на стол, - Экспертиза разберется. Хотя экспертиза тут не нужна. Стрелок на всю жизнь запомнил эти патроны. Но, так уж и быть, придется работать по протоколу... как обычно, блин. Хотя он уже, по-хорошему, нарушил... - Что ж, есть тебе что добавить? Или встретимся после экспертизы? - небрежно бросает он все еще отчаянно трепыхающемуся на полу Эрену, готовый нажать на дверную ручку. - Пошел ты! Где мой адвокат?! - визжит Эрен. - Уточню у твоей мамаши, - скалится Стрелок. Он просто обязан был это сделать, внутри все зудело от желания, - Но, боюсь, ты не захочешь бревно в свои адвокаты. Стоит ему покинуть комнату для допросов, вокруг тут же, будто из-под земли, вырастают остальные. - Какого хера?! - Гулистан хмурится, но очень фальшиво - Стрелок знает, он доволен результатом. Просто ему нужно изобразить грозного начальника перед полицейскими, - Ты не имеешь права его трогать! - А я его и не трогал, - Стрелок выглядит сейчас, наверное, неуместно довольным, - Он просто очень сильно качался, вот и упал. А я в этот момент заметил, как у него в подошве блестит, вот и все, - он протягивает ботинок коллегам. - Ну ты... - стискивает зубы Гулистан, чуть ждет, что скажут остальные и, не дождавшись от них негативной реакции, все-таки хватает подчиненного за шею и твердо взъерошивает шевелюру, - Проныра, блин! Пойдем, подвезу тебя до дома.

___________________

Авантюрин снова хватает собеседника за руку. Неловко перебивать, но больно уж хочется узнать ответ на свой вопрос. Они вернулись все в тот же темный переулок - или, может, уже другой, хер эти Сигонийские потемки разберешь - но в этот раз с запасом из большой бутылки с водой и еще парой пачек курева. Бутхиллу стало немного получше, и он смог продолжить свой рассказ, который, на данном этапе, напоминал самое настоящее криминальное кино - Авантюрин даже искренне заслушался и пожалел, что не взял в магазине попкорна, но это, наверное, было бы совсем неуважительно. - И чего ты там высматриваешь? - усмехается Бутхилл, глядя на то, как собеседник чуть ли не носом водит по его левой ладони. - Блин... Я думал, у тебя будут обожженные отпечатки пальцев, - выдыхает Авантюрин с неприкрытым разочарованием. - Пха! - этот возглас больше похож на очередной приступ кашля, но покороче, - С чего бы это? - Ну типа... Как в кино. Чтоб улик не оставлять. Рука вырывается из его хватки, мгновенно перемещается на макушку, грубо ерошит волосы под тихие смешки с придыханием. Авантюрину даже неловко становится - настолько покровительственным взглядом на него смотрит Бутхилл. Чувствует себя сейчас несмышленым ребенком, который рисунок родителю показывает. - Авантюрин, солнце... Даже без отпечатков твои пальцы оставляют жировой след. Так только палевнее - много ли ты видел людей без подушечек? Авантюрин вздыхает. Да уж, тупо получилось... но лишний раз полапать Бутхилла за руку было все равно приятно. - А у меня для таких вещей есть вот эта малышка, - металлическая часть тела поблескивает шарнирами в свете луны, - Правда, с ней тоже есть проблемы: например мне приходится надевать на нее перчатку, обитую изнутри изолятором, чтобы создать впечатление человеческой мягкости. Авантюрин сглатывает подступивший к горлу ком. Кажется, ему уже доводилось встречаться с подобными перчатками... - А ты... Не боишься мне об этом всем рассказывать? - он переходит на заговорческий шепот, - Это ведь должен быть секрет твоего "бренда", разве нет? - Хмм... Бутхилл чуть замирает, размышляя. А затем в уже знакомой манере стремительно приближается к лицу собеседника быстрее, чем тот успевает моргнуть, чем вызывает ошарашенный вдох. Бездны его глаз встречаются с глазами Авантюрина, но последний стойко выдерживает эту дуэль: он уже слишком хорошо знаком с этими играми. - А может, это тебе стоит бояться? - шепчет зубастая улыбка. Разве что в этот раз она читается скорее не безумной и кровожадной, а... игривой. Будто расширенные зрачки охотящегося кота - азартные и непредсказуемые, но очаровательные в своей безобидности, - Обычно, рассказав все свои планы, злодей ведь пытается убить героя. - Не вижу тут ни одного героя, - парирует Авантюрин. Кончики их носов чуть соприкасаются, но они оба настолько холодные, что почти ничего не чувствуют. Бутхилл отвечает понимающим мычанием и одобрительным вскидыванием бровей. Прежде чем распрямиться, он нарочито сильно чиркает своим носом по носу Авантюрина, и вновь возвращается к полусерьезному тону повествования. - А если серьезно - нет, не боюсь. Я доверяюсь тебе, как ты доверился мне. Я ценю такое. - Я был рад тебе довериться, - слова уже который раз за день сами скатываются с языка, прежде чем Авантюрин успевает их взвесить. Черт... так только хуже. Флирт флиртом, но от таких откровений Бутхилл действительно может надумать себе слишком много... - Так мне продолжить? - ухмыляется хитман, - Или, может быть, сразу поебемся на заднем сидении? Авантюрин закатывает глаза. Он, вообще, сам любитель отпускать подобные вульгарности, но еще не до конца прощупал границу между шутками и реальными предложениями от Бутхилла. Поэтому пока стоит держать дистанцию... хотя подыграть, черт возьми, нереально сильно хочется. - До этого еще успеет дойти. Продолжай, пока голос снова не сел.

___________________

- Стрелок, - Андре манит ученика пальцем на следующий день после экспертизы. Дело вновь вскипело, встало на уши, и теперь в агентстве только ленивый не заинтересовался ситуацией Эрена, - Пойдем ко мне в кабинет. Поговорить надо. Парень мгновенно подскакивает с места. Он всегда бежал по первому слову наставника - слишком уж того уважал. За 3 года работы он выработал какое-то непонятное и новое для самого себя раболепное отношение к старшему, ходил за ним везде, точно верный пес. Вообще, полное имя у Андре было куда сложнее и длиннее, но никто особо не парился и просто называли либо Андре, либо Дроня - для особо близких. Андре был мужчиной 46 лет, крепкий, смуглый, среднего роста, с широко очерченной геометрией лица и чуть шепелявой дикцией. Стрелку он искренне нравился: был собранный, но не душный, терпеливый, но все равно позволял ученику брать ответственность и самому разбираться с некоторыми вопросами. Его моральный компас работал на одной частоте с компасом ученика: оба самоотверженные, верные и топящие за мировую справедливость. Разве что Дроня в силу возраста чуть побольше раздуплил жизнь и относился к ней с меньшим максимализмом, чем молодой Стрелок с его бурлящей кровью. К нему можно было в любое время прийти за советом и знать, что не осудит. Можно было попросить о помощи с пониманием, что не будут потом припоминать и подтрунивать. Он был первым, кто на откровение Стрелка об армии не начал утешать со слов: "Ну да, проебался крупно." Он просто понимающе кивнул, похлопал по плечу и сказал, что, скорее всего, поступил бы так же. И с тех пор Стрелок относился к нему с искренним благоговением. - Что-то хотел? - Стрелок присаживается на кресло перед наставником, предварительно закрыв за собой дверь. Кабинет Андре, подстать его личности, светлый и хорошо организованный: по стенам тянутся бесчисленные стеллажи с документами, за спиной мужчина вывесил свои дипломы и награды. Пахнет тут старой бумагой, крепким чаем и немножко табаком - старший грешил порой сигарами, пусть и бесконечно поучал молодняк на тему здорового образа жизни. - Да, - с неприсущей ему серьезностью выдыхает Андре. Его лицо спряталось за кипой бумаг, даже глаза еле-еле видно, - Ты, я смотрю, продвинулся по Эрену? - Немного. Старые дела еще мусолить и мусолить, - вздыхает Стрелок. - Вот оно что... - Андре на секунду запинается, косится на дверь, а затем возобновляет свою речь, но уже чуть потише, - Смотри... Я, вообще, не должен тебе говорить об этом... Но я в абсолютном тупике. И мне очень нужна помощь. Стрелок навостряет уши. Редко когда наставник просит его о помощи, и каждый раз это ощущается, как невероятная честь и нежное поглаживание эго. Андре между тем выуживает из недр своей стопки папочку и кладет перед учеником. - Вот, полистай. Тут есть общая информация по делу, - пока Стрелок бегает глазами по бумаге, Андре дублирует написанное, - Я уже с полгода работаю над нашим с Гулистаном "личным" проектом, назовем его так. Личный он потому что заказчики, по сути, мы сами. А расследуем мы "теневое" подразделение КММ, слышал о таких? - А то, - хмыкает Стрелок, - Корпорация Международного Мира. Хотя я бы скорее назвал ее "Корпорацией Меркантильных Мразей". - Им подходит, - устало посмеивается Андре, - Мы склонны полагать, что у них есть подпольное подразделение, которое имеет большую власть над преступным миром в Пенаконии. И если его раскрыть, это значительно уменьшит уровень криминала. Я под них копаю уже который месяц, даже "работаю" для них информатором, но они все равно держат меня на расстоянии вытянутой руки, - он недовольно морщится, будто от боли, - Короче, абсолютный глухарь... Зато тут очень удачно нарисовался твой Эрен, который, по слухам, имеет с ними связи. И было бы здорово... - его лицо, наконец, полностью выныривает из-под бумаги и соединяется взглядом с учеником, - Если бы ты смог его поковырять на эту тему. Что думаешь? Стрелок кивает без лишних промедлений. - Я попытаюсь. Папку могу себе взять? - Лучше сюда приходи читать. Нельзя, чтобы кто-то еще увидел. Кончики пальцев легонько жгутся в предвкушении. Это определенно какая-то абсолютно неизведанная по своей увлекательности страничка жизни. - Ну как ты тут? - в этот раз Стрелок заявляется в "переговорку" в куда более презентабельном виде: аккуратно прилизанный хвостик, выгляженная рубашка и даже по совести затянутый галстук. Он снова вернулся в режим "профессионала" и не выказывает ни единой мышцей лица свое ликование, - Хочешь чаю или кофе? Или так начнем? Изумрудные глаза Эрена смотрят на него исподлобья, с неприкрытой враждебностью. - Брось корчить из себя непонятно что, офицер, - цедит он, - Я звал на разговор тебя, а не очередную давящуюся протоколом крысу. Стрелок усмехается. Ладно. Ему все равно весь этот образ добропорядочного и собранного не идет. - А чего звал? Соскучился? - он плюхается на свое место. Выражение лица переключается по щелчку пальцев с душно-серьезного на самодовольное и наглое, - Мама привет передавала. - Откуда? Со дна канавы? - злобно усмехается Эрен, - Я сирота, придурок. - Хочешь поговорить об этом? - с наигранным участием спрашивает Стрелок. Грустно это, конечно, но этого человека он жалеть не собирается. Разве что ради Андре. Эрен в ответ лишь полушепотом хихикает, чуть меняет позицию, заглядывая следователю в лицо. - Не стыдно тебе? Сироту по ложному делу брать? - Не по ложному, это можешь оставить, - ведет бровью Стрелок. Зачем он его сюда позвал? Про матерей шутить и на жизнь жаловаться? Для такого в тюрьме есть психологи, уж увольте, - А теперь давай начнем... Дело от 14 марта этого года - похищение несовершеннолетней... Против тебя имеются следующие доказательства: координаты твоей машины, следы от уже знакомых нам ботинок, веревки в багажнике... Его прерывает напускной храп со стула напротив. - Закончил уже? - приоткрывает один глаз Эрен. Стрелок раздраженно изгибает бровь, - Я же сказал, я хочу говорить с тобой. - О чем? На тяжелую жизнь хочешь посетовать? - Да хуй с ней с жизнью! Все равно кончилась! - всплескивает руками Эрен, - Я хочу знать, почему ты решил, что виноват именно я. Хочу знать, что там за неопровержимые доказательства такие, что ты теперь кровь из носу хочешь меня упечь. - Хмм... - Стрелок задумывается. Наверное, он может себе позволить сказать об этом. В наушнике тоже тихо - возразили бы, если что, - Что ж, ладно. Тебя интересует дело с Яксой, так? Эрен кивает. - В первую очередь оно. - Что ж, - Стрелок подпирает подбородок руками, - Начнем с того, что было очевидно, что выстрел был сделан из окна. Никаких следов взлома, борьбы и вот этого всего. Чел сидел на своем привычном рабочем месте, когда кто-то шмальнул из ВССки. Хороший выстрел, кстати, прицельно точный, особенно для того, кто находится в движении. - С чего взял, что в движении? - щурит глаза Эрен. - С того, что угол входа был снизу. Со здания бы такого не получилось, да и его кабинет с соседних крыш не видно. Был, конечно, вариант с окнами напротив, но там тцшка - как ты из тцшки собираешься незаметно стрелять? - Не я, - коротко поправляет обвиняемый. - Не ты, не ты, - усмехается Стрелок, - Дальше... Катался по улице, искал, где могла бы ехать машина, чтобы получился именно такой угол. Выяснил, что по дальней левой полосе. Ты, кстати, знаешь, что по всему Золотому стоят спидометры? - И что с того? - А то, что машина, едущая с минимальной допустимой скоростью, пусть ничего и не нарушает, но из общей массы выбивается. Машина подруги, я так полагаю? - Какой нахуй подруги? - огрызается Эрен. - А че, ты по всем фронтам сирота? - подтрунивает Стрелок, - В любом случае, кем бы ты ни был этой Лилит, она передознулась той же ночью. Уж не знаю, в курсе ты или нет... - он хищно облизывает губы, глядя на то, как меняется после этих новостей лицо Эрена. Явно не выражение лица человека, который с "Лилит" не был знаком, - Так что мне даже ордер на обыск ее квартиры не понадобился. А дальше все просто - чесал всех, кто приобретал СПшки за последнее время, связал с недавным инцидентом у тебя в квартире... и вот ты тут. - Какой такой инцидент? - Эрен все еще отчаянно пытается сойти за непричастного, но тут уже и так все понятно. - Так у тебя же на съемной недавно пушка взорвалась, нет? - эта игра по-настоящему начинает ему нравиться. Смотреть на то, как фасад защиты подозреваемого постепенно рушится, оставляя лишь незащищенное, дрожащее в ужасе, точно улитка без панцыря, нутро - увлекательно. И нет, это не садизм. Эрен заслужил такое, - Признаюсь, у вас в Сигонии опрашивать очевидцев сложновато - все боятся нос наружу показать. Но парочку мне все же удалось разговорить. - Не слышу ни единого доказательства в пользу того, что у меня что-то там взорвалось. В Сигонии взрывы - дело обычное. - А его не надо слышать. Мы его с тобой уже в прошлый раз обнаружили. Поверь, я патрон от Винтореза хоть с закрытыми глазами узнаю, - завершает Стрелок свою пламенную речь с широчайшей, сводящей скулы улыбкой. Глаза блестят, сердце бешено колотится. Он выиграл эти дебаты. Эрен какое-то время молчит, колупает за спиной цепи своих наручников. Лицо у него совершенно каменное, но уже не наигранно - кажется, он просто принял свою судьбу. Он нервно тарабанит пятками по полу в такт звону лампы, его темные волосы, засалившиеся и теперь напоминающие свалявшуюся шерсть, щекочут длинный нос. Стрелок же смотрит на него все с тем же выражением искреннего восторга на лице. - Какой же ты мудак, офицер, - наконец выдает Эрен спустя пару минут. - От мудака слышу. И я не офицер, - в очередной раз поправляет он наглеца. - Че тебе офицеры сделали? - ухмыляется преступник, - Армейка чем-то сильно обидела? - Можно и так сказать, - пожимает плечами Стрелок. Ему бы вообще не стоило разглашать личную информацию, но... он обещал Андре покопать глубже. И если для этого придется немного вскрыть ребра своей душе, так уж и быть, - Меня, как и тебя, с позором уволили. - Во как! - присвистывает Эрен, - Глубоко подковырнул, хвалю, - его поза становится чуть собраннее. Кажется, эта тема действительно что-то в нем задела, - А почему знаешь? - Нет. - А хочешь расскажу? - подмигивает парень. - А расскажи, - Стрелок подается вперед и теперь наполовину лежит на столе, будто школьница на ночевке у подруги, готовая к новой порции сплетен об их общих крашах. - Хмм... - Эрен чуть приподнимается с места, заглядывает за спину следователя и осуждающе цокает языком, глядя на зеркало, - Не хочется, когда так много лишних ушей. Жаль, - кряхтит он, вновь откидываясь на спинку стула, - Я бы поговорил с тобой по душам, офицер. - Я не офицер, - вновь отвечает Стрелок. Он теперь полностью встает на ноги, наклоняется к уху осужденного и шепчет заговорчески, лукаво, - И я устрою нам беседу по душам сегодня вечером. Идет? - Попробуй, - так же тихо шипит в ответ Эрен, - Только приходи без этой вашей ебучей прослушки. - Договорились, - Стрелок распрямляется, почти машинально протягивает собеседнику руку. Эрен одаривает его презрительным взглядом. - Еблан? - Да или нет? - Да, - фыркает преступник. Стрелок же обходит его со спины и насмешливо пожимает заключенную в кандалы руку. - Не нравится мне это... - Гулистан хотел было настучать по башке подчиненному, но тот упросил сначала поговорить с Андре. И теперь начальник хотел настучать им обоим, но уже чуть более вдумчиво, - Я не могу просто так отправить тебя к нему в камеру одного. - Почему? - Стрелок же, наоборот, заряжен идеей, как кролик из рекламы батареек. Разве что отжиматься на месте не начинает, - Что он может мне сделать? - Ничего, по идее... - мычит начальник. Он сам был из тех, кто не чурается рисков, себе бы без задней мысли позволил подобную авантюру, но... подчиненные - другое дело, - Но меня пугает то, что мы совершенно не понимаем его мотив. С чего бы ему хотеть с тобой лично встретиться? Стрелок пожимает плечами. - Это мы и выясним. К тому же, Андре ведь за! Андре стоит рядом, задумчиво поддерживает подбородок рукой, хмурит брови. - Я не говорил, что я за. Я говорил, что это может быть нашим ключом в "подземку", но не то, что согласен. - Да ладно вам! - Стрелок уже начинает канючить от бессилия, - Все будет хорошо! Это может быть полезно нам всем! - Тихо! Я думаю, - затыкает его Гулистан. Они застывают на месте, ожидая вердикта. Стрелок мысленно отсчитывает секунды, теребит бумажки в кармане и до зубного скрипа сжимает челюсти. Он именно хочет заняться этим делом, от него веет чем-то таинственным и непредсказуемым, чем-то опасным, но значимым. А Стрелок обожает чувствовать себя значимым. - Ладно, вот как мы поступим, - наконец принимает решение начальник, - Ты эту кашу заварил - ты и будешь расхлебывать. Будешь стоять на посту у выхода обезьянника, пока они там беседуют, - командует он Андре. - Хорошо, - кивает тот с серьезностью на лице, но Стрелок замечает, как крепко сжимаются кулаки наставника в предвкушении. Правильно. Не зря они так хорошо спелись. Они - одного поля ягоды, красные от попыток пробить лбом горы. - И ты, пожалуйста, не делай ничего опасного, - предостерегает Гулистан юнца, - Я доверяю тебе, Стрелок. Стрелок стоит перед дверью в обезьянник. Весь участок уже давно погрузился в сон, только охранники дежурят на входе вместе с Андре. Тот уже несколько раз напомнил ученику о временном лимите и сигналах, чтобы все прошло как можно безопаснее, но тот в отличие от наставника совершенно не переживает. Запал с утра сохранился, и сейчас он полностью готов подолбиться в зубы с неизведанным. - Ну, я пошел, - кивает он. - Давай. 40 минут я засек, - Андре хлопает его по плечу, - Удачи. Стрелок юркает во тьму коридора. Он идет мимо пустых камер, пока не натыкается на ту самую, в глубине которой притаилась поджарая фигура. Ее освещает только слабый свет от одинокой лампочки, свисающей на пучке проводов с потолка. - Реально пришел, - удивленно выдыхает Эрен, - Похвально. - Я же обещал, - сенсор тихонько пищит, когда к нему прикладывают карту, - Развернись ко мне спиной и подними руки над головой. Преступник язвительно смеется, но повинуется. Когда дверь захлопывается, Стрелок коротким движением выкидывает карточку вглубь коридора. Та шаркает по полу лакированной поверхностью и ударяется об невидимую стену где-то вдалеке. Теперь они заперты тут вместе. - Ну, - скрещивает руки на груди Стрелок, - Следующие 40 минут нас никто не услышит. Говори, что хотел. Тень разворачивается. Ее лицо полностью скрыто мраком, но явно видны хищные ужимки: она приближается неспеша, наклоняет голову сначала на одно плечо, потом на другое, изучая гостя. А затем резко вытягивает руки и распахивает пиджак на груди Стрелка. Тот мгновенно отшатывается, готовый к атаке, на что преступник звонко гогочет. - Испугался? Не парься, мне тут не из чего оружие сделать, - он снова вытягивает руки вперед, - Мне просто нужно убедиться, что на тебе нет проводов. Стрелок понимающе хмыкает, скидывает с себя пиджак. Затем дерганными движениями принимается расстегивать пуговицы рубашки, стягивает ее через голову, оставаясь перед Эреном обнаженным до брюк. - Убеждайся, - приглашает он, разводя руки в стороны. Преступник присвистывает. Его цепкие руки тут же принимаются похлопывать по коже, точно на досмотре в аэропорту. Выкинуть карту было бы хорошим решением - легко бы мог выудить ее из кармана, если бы захотел. - Впервые вижу такого смелого легавого, хвалю, - мурчит он, пока изучает спину и плечи. Затем легонько касается ушей, но и в них ничего нет - Стрелок был человеком слова. Да и даже если бы не был, его близкому нужна эта информация. И он готов в лепешку разбиться ради нее. - Все? Налапался? - с претензией вопрошает Стрелок. - Фу, офицер, я не для этого тебя позвал. Руки исчезают, фигура чуть расслабляется. Она вальяжно проходит к узкой койке у стены и жестом приглашает сесть рядом с собой. Стрелок повинуется. - И? - нетерпеливо спрашивает Стрелок, когда садится на жесткую, обтянутую тонкой простыней кушетку. - Что "и"? Как тебе мои хоромы? - усмехается Эрен, - Скажи же люкс? - Ага. - Как скотину меня держите, ей богу, - продолжает жаловаться пацан, - Ты видел вообще, чем тут кормят? Пережуй свиной какой-то. - Ты меня пригласил, чтобы поныть? - Стрелок скрещивает руки на груди. - Да не душни, легавый, - недовольно фыркает парень, - Совсем немного можно побыть рядом с тобой человеком? Или у вас тут все - тупо мясо? - Только те, кто нарушил закон, - строго осаживает его следователь, - У меня вообще-то есть временной лимит, если ты не услышал. - Услышал, - расслабленно вздыхает Эрен. Он закидывает руки за голову, чтобы опереться на стену, - Ладно, так уж и быть. Расскажу тебе. Но ты первый. Стрелок кривит губами. - С хера ли? - А что, у тебя выбор есть? Это тебе, вроде бы, информация нужна. - Это я, вроде бы, сдержал свое обещание, - парирует Стрелок раздраженно. - А я еще ничего не обещал, - хитро протягивает Эрен, а затем дает Стрелку руку вновь, правда, уже без наручников, - Но сейчас пообещаю. Я расскажу тебе свою историю, если ты расскажешь свою. И в этот раз без пизды. Стрелок рычит, хмурится. Как же его раздражает этот гандон. Но а что ему остается делать? Все равно до окончания "срока" им делать больше нечего. Конечно, можно на корню это присечь и позвать Андре, но... он должен хотя бы попытаться. - Ладно, - обессиленно вздыхает он и принимает рукопожатие, - Но если не сдержишь слово, я больше не буду тебе потакать. - Идет, - облизывается Эрен. И Стрелок рассказывает. Всю поднаготную: коротко, но без прикрас, подробно, даже чуть касается своих переживаний в моменте. Преступник выслушивает на удивление внимательно, даже не перебивает. Только время от времени носом шмыгает. - Вот такая вот история, - заканчивает он с придыханием, - Что скажешь? - Да уж... - протяжно отвечает Эрен, - Ебать ты олень. Стрелок раздраженно ведет плечом. С каждым словом этот тип бесит его все больше. - Ну давай тогда посмотрим, чем ты отличился. - Тяжкими телесными, - посмеивается Эрен, - Был у меня один урод в роте, который жить не давал. Гнобил, на кровать ссал, уебать мог, по классике короче. - Пока что звучит так, будто олень из нас двоих - ты, - грубо подмечает Стрелок, но собеседник внимания не обращает. - И вот в какой-то день я поспорил с ним на игру в морру. Ну и... - он звонко втягивает воздух через зубы, прикусывает губу, смакуя воспоминания, - Палец я ему отрезал. Чтоб неповадно было. Стрелок присвистывает. - Жестко. - Но справедливо, - кивает Эрен, - Не считаешь так? Стрелок делает паузу, размышляет. Наверное... в какой-то мере считает. Но соглашаться с Эреном - дело последнее. Последний же не дожидается ответа, продолжает свой монолог. Кажется, совсем утонул в трясине ностальгии. - Ебло у него при этом было непередваемое... И визжал он, как свинья резаная. Крови было столько, будто мелкое животное разделывали, - он глубоко вдыхает, прикрывает глаза, - Никогда этот момент не забуду. - У тебя с башкой не все в порядке, - выносит уверенный вердикт Стрелок. - Все у меня с башкой нормально, даже лучше твоего, - в его смехе промелькивают садистические нотки, - Любой нормальный человек захотел бы отомстить. - Но лишь ненормальный вспоминает о виде отрезанного пальца с таким возбуждением. Стрелок тверд в своих убеждениях. В его глазах Эрен - больной на всю голову психопат, которому место в тюрьме. Он знает, о чем говорит, сам лужи крови регулярно видит. И, пусть они не вызывают отвращения, он никогда не испытывал трепетных чувств глядя на них. Он скорее... просто воспринимает их как данность, как само собой разумеющееся в его работе. Профдеформация та еще сука. - Ладно, проехали, - с явным пренебрежением выдыхает Стрелок, - Обсудим теперь другие твои "заслуги"... Он уже набирает воздуха в грудь, готовый продолжать, но его грубо перебивают. - Нет. - Все еще? - В смысле? Мы с тобой договаривались только историями об армии обменяться, ничего более. Из груди рвется раздосадованный рык. - Я бы тебе въебал, если бы мог. - Я бы тебе тоже, - следует короткий ответ. Будто мелкая искра промелькивает на мгновение между ними, когда они соединяются взглядами. Они такие непохожие: блюститель порядка, самоотверженный альтруист и хладнокровный социопат-наемник. Жизнь поставила их по разные стороны баррикад и наградила разными шрамами, но... в этот момент они думают ровно об одном и том же. Стрелок встает на ноги и снова, уже в третий раз вытягивает руку. Темная фигура повторяет его движения, точно отражение в зеркале. Крепко принимает пари, сжимает гибкими пальцами его собственные. - Если выиграю я, - полушепотом предлагает Стрелок, - Ты ответишь на мои вопросы относительно старых дел. Честно ответишь. - А если я... - отвечает такой же хриплый полушепот, - Ты признаешь, что я ни в каких старых делах не виноват. - Договорились. На кулаках, без фокусов. - Да. Стоит Стрелку разбить рукопожатие, фигура напротив мгновенно срывается с места. Ее лоб стремительно сближается в лицом следователя, бьет точно по носу рваным, выверенным движением. Стрелок чуть отшатывается, шипит, но тут же переходит в наступление сам - следующий удар кулаком он грациозно парирует, перехватывает в воздухе, тянет на себя со всей своей силой. Звон чужой черепушки об металлические прутья эхом разносится по пустой комнате, гудит под потолком, мечется от угла к углу. - Агх! - сдавленно воет Эрен, пока отчаянно скребет металл руками в попытках удержаться на ногах, - Еще громче давай! Чтоб остальные прибежали! - Не прибегут, пока не позову. Я обо всем договорился, - Стрелок грубо хватает парня за шкирку, встряхивает и выкидывает вновь на середину их маленькой, импровизированной арены, - Так что дерись. И противник вновь срывается с места с еще большим остервенением. Его кулаки свистят в воздухе, носки чиркают об пол. Двигается он быстро и ловко, но хаотично - видно человека, который был не научен искусству боя, а именно выучился. Стрелок уверенно парирует удары, когда в живот врезается костлявое колено, выдавливая из губ удивленное "ах" вперемешку с кашлем. Когда он, повинуясь безусловному велению организма, сгибается, оперевшись на стену, со злосчастным коленом знакомится уже лицо. Из глаз искрами брызжут слезы, боль звенит в ушах и долбит по черепу изнутри тысячами маленьких молоточков. Вкус крови во рту смешивается с горечью от выпитого чуть ранее кофе, превращаясь в ни на что не похожее, тошнотворное сочетание. Но стоит он все еще уверенно. Когда Эрен предпринимает очередную попытку нанести удар, Стрелок молниеносно распрямляется, отвечает апперкотом. Костяшки сталкиваются с челюстью оппонента, удивленно щелкают высвобождаемым воздухом. Зубы Эрена же удовлетворительно громко бьются друг об друга, кажется, местами даже крошатся. Парень отстраняется, пошатываясь. Он сплевывает кровь вместе с осколками в угол, чуть запрокидывает голову, пытаясь отдышаться. - Ты мне... нравишься, офицер, - сипит преступник сквозь дерганные вздохи, - Хотя... ты прав, ты не офицер... На одного из нас ты похож больше, чем на легавого. В ответ на это Стрелок награждает оппонента очередным ударом. Эрен только и успевает охнуть, когда его хватают за шею и вжимают в ледяную стену камеры. - Слишком расслабился для того, кто дерется за свою жизнь, - каждый вздох до безумия жгучий и болезненный. Он проходит по гортани с измученными, громогласными вдохами, но Стрелок не ослабляет хватку даже тогда, когда Эрен вновь и вновь долбит ногами по коленям, наступает на туфли и выворачивается всем телом, точно уж на сковороде. У Стрелка нет цели задушить, только на секунду вырубить противника. Он сжимает хватку сильнее, бьет свободной рукой Эрену в грудь, из которой бульканьем вырываются последние отчаянные сипения. Его удары постепенно слабеют, переходят на шлепки, потом на почти ласковые оглаживания. И Стрелок смотрит за этим с неприкрытым восторгом. Это удивительное ощущение: вот так держать чужую жизнь в собственных руках, как предмет. Вещь, безделушку. Как что-то, что легко можно купить на ближайшем рынке. Пот на шее холодеет, капли, бегущие по спине и плечам, оставляют за собой вереницу из мурашек. Адреналина в организме столько, что его кровью сейчас можно из мертвых поднимать жертв сердечного приступа. Когда Эрен окончательно отключается, Стрелок мгновенно ослабляет ладонь и позволяет ему осесть на бетонный пол. Он не убьет Эрена. Даже не потому что не положено, а потому что он банально выше этого. Жизнь - вещь хрупкая, невесомая, неуловимая. И он предпочтет держать ее в руках для того, чтобы защищать. Эрен приходит в себя с оглушительно громким кашлем. Стрелок стоит над ним, широко расставив ноги. Его грудь все еще неровно вздымается, взгляд темных глаз буравит проигравшего. Наверное, правильным решением было бы протянуть оппоненту руку - дуэль и правда была, что надо. Стрелок даже искренне кайфанул, но... - Подняться не поможешь? - сипло просит преступник. - Такому, как ты, руки не подам, - выплевывает из себя вместе с мелкими каплями крови Стрелок. Эрен смеется сквозь кашель. Это явно больно, но он даже не кривит лицом. - Я бы тебе тоже не подал. Видишь, мы реально похожи. - Говна поешь, - язвит Стрелок. Ну уж нет, с таким, как Эрен, он себя точно ассоциировать не хочет, - Дело 14 марта: похищение несовершеннолетней. Ты? - Я, - горько усмехается Эрен. Его поза уже совсем бесформенная: руки безвольно растеклись по полу, кулаки разжаты. Ноги, точно две тонкие ленты, раскиданы в разные стороны, - Ее взяли какие-то телохранители. Не ищи - наверняка у какого-нибудь богатея осела. Стрелок на секунду давится вдохом. Он и поверить не может, что смог усмирить этого зверя. Это одновременно жутко и волнительно, как первый самостоятельный выстрел. - Хорошо, - он старается звучать как можно холоднее, - Дело от 3 февраля этого года: избиение с ограблением. Ты? - Я, - повторяется Эрен, - Это даже не заказ был, просто деньги нужны были. - Вот как... - хмурится Стрелок. В носу щипет от бегущих вниз по горлу ручейков крови и отвращения к парню перед ним, - Дело 22 декабря прошлого года: угон автомобиля. - Не помню такого, - кашляет Эрен. - Ты говорил, что... - Я и отвечаю честно, - резко перебивает преступник, - Можешь детали рассказать. Какое-то время они так и общаются. Стрелок называет дела, Эрен перечисляет то, что помнит в отношении них. Отдышка уходит, на ее место выползает боль от ударов во всем теле. Но Стрелок игнорирует ее - это все не смертельно. Да и организм настолько перевозбужден, что глушит половину чувств, подменяя на удовлетворительную полуэйфорию. - Думаю, этого достаточно, - Стрелок косится на дверь в конце коридора. Кажется, их время подходит к концу. - Рад помочь, - скалится Эрен. - Не сомневаюсь, - хмыкает Стрелок. Он ощупью выискивает в углу камеры рубашку и натягивает на себя, - Повторишь все то же самое завтра на допросе. - Нет, - слышится уже привычный нахальный смешок, - Мы договаривались, что я расскажу тебе, а не записи. Следователь устало вздыхает. Пальцы путаются в пуговицах, в горле свербит. Это все еще не полноценная победа в войне, но... хотя бы битву он выиграл. Пока что этого хватит. - Ладно. - Приходи еще, офицер, - слышится слабый голос из угла на прощание, - Кто знает, может быть, уговоришь меня.

___________________

- Кем ты только ни был уже... - тянет Авантюрин восхищенно. Наверное, эта история должна вызывать мурашки и пугать, если знаешь контекст, но он лишь сильнее проникается Бутхиллом и его жизнью. Действительно похоже на фильм. - Так и ты тоже! Вот бы не подумал, что ты в консерватории учился. - Все равно! - вскидывает руки блондин, - Это даже близко не так увлекательно, как то, что у тебя там происходило! - Да какие твои годы! - смеется Бутхилл, чуть запрокинув голову, - К моему возрасту тоже накопишь пару ебанутых историй, особенно с такой работой. - Да я уже... За что тебе спасибо, - Авантюрин вздыхает. Что в этот вздох вложено, правда, не до конца понятно даже ему самому - то ли бессилие, то ли надежда, - Кстати, а тебе сколько лет вообще? Точно. Он ведь так и не спрашивал. Просто в день знакомства прикинул что-то около 30 и забыл. А это ведь обычно то, что люди узнают друг о друге одним из первых... нормальные люди по крайней мере. - 29. Ну, почти 29. - Почти? Когда у тебя день рождения? - Через пару недель, - Бутхилл делает глоток из уже успевшей подернуться ледяной корочкой бутылки - голос вновь начинает сбоить, - 11 января. - Вот те раз... - выдыхает Авантюрин удивленно, - Я, честно говоря, даже на новый год не знаю, что подарить... А тут сразу два подарка придется готовить. - Не парься об этом. Мне ничего не надо, - беззаботно усмехается мужчина. - Все вы так говорите, - хмурится Авантюрин, - А потом обижаетесь. - Не, я серьезно. Я как кактус - неприхотливый. Кормить можно пару раз в неделю, иногда на солнышко ставить, и мне нормально будет. Да я и сам не помню, когда последний раз отмечал. - Во-от как... - задумчиво бурчит Авантюрин себе под нос. - Ты чего задумал? - обсидиановые глаза заглядывают в лицо. - Ничего, - шаловливо улыбается блондин в ответ, - У меня день рождения 6 мая, если что. - Буду знать, - кивает Бутхилл. Блин... Приятно. Правда приятно. Авантюрин давно ни с кем не общался по душам настолько долго и проникновенно. Даже странно, что в итоге именно Бутхилл стал его собеседником для подобного. Но чем дольше, тем больше Авантюрин готов признаться себе: он рад. Рад непрямым поцелуям, ненавязчивым - или наоборот откровенным - касаниям, подкатам в лоб... И даже если он еще не влюбился в ответ, это трепещущее теплое чувство единения в груди ему определенно нравится. - Так что дальше?

___________________

Так они встречались еще пару раз. Пожимали друг другу руки, разглашали условия сделки, а потом дико месились на кулаках, пока один из мужчин не падал без сил. Андре, когда первый раз увидел результат "переговоров", искренне ужаснулся и даже хотел запретить Стрелку встречаться с Эреном, но тот был неприклонен. Эта тактика действительно работала - каждый раз он получал новые сведения, добился в итоге признания от преступника на допросе. Об этичности этого метода, конечно, возникли вопросы, но Эрен внезапно для всех проявил чудеса допропорядочности и раз за разом на вопросы врачей и полиции отвечал, что сам об этом попросил. Правда, теперь его слушание придется отложить на неопределенное время - то, что понимают в участке, в котором работают друзья Гулистана, вряд ли примут в региональном суде. Но так даже лучше. Потому что у Стрелка, можно считать, было все время в мире для допросов. Во второй раз он договорился увеличить временной лимит до часа, в третий - до полутора. А их драки с Эреном все больше походили на безумные танцы двух акробатов, скачущих под потолком цирка. И Стрелок бы соврал, если бы сказал, что ему не нравилось. Он ловил искреннее наслаждение от каждого движения сквозь протесты и без того измученных мышц. Балдел, когда зубами вырывал признания из горла противника после победы. Перся от звуков ударов что по чужому, что по собственному телу. Он и сам не до конца мог объяснить, почему так себя чувствовал... Наверное, это дело просто позволяло ему выключать голову и делать то, в чем был хорош всегда - физическую активность. Причем не какую-то там с выверенным количеством подходов и надзирателем, а такую, которая выжимает из организма все соки, пока тот не начинает умолять о пощаде. Пока усталость не пробирает до костного мозга, а боль не напоминает о тренировке еще неделю... ну и, конечно, приятно было получать вознаграждение в виде ценной информации из раза в раз. От этого тоже было круто. Но в этот раз проиграл Стрелок. Впервые. Особенно обидно от того, что сегодня он хотел потребовать рассказать о "теневой" стороне. А еще обиднее, что проиграл совсем тупо - Эрен скрысился и ударил его по яйцам, после чего следователь крутился в агонии на полу еще минуты 3. Преступник в это время скакал вокруг, хохотал, чуть ли не плясал с бубном, хоть его самого шатало, точно пьяного. Но проигрыш есть проигрыш, каким бы досадным он ни был. - И что теперь? - спрашивает Стрелок, пока они лежат на полу камеры. Рядом, чуть касаясь друг друга руками, будто без пяти минут любовники. Эрен свалился с ног пару минут назад, и до сих пор они молча изучали взглядами потолок. - Ничего, - выдыхает Эрен. В этот раз его условием было обеспечить ему минимальный возможный срок и хорошую тюрьму с отдельными камерами - задача вполне выполнимая. Сначала он хотел попросить стереть все данные о своих делах, создать иллюзию невиновности, но такое Стрелку уж точно не под силу. По крайней мере не теперь, когда показания внесли в базу. - Тогда просто отдохнем, - Стрелок прикрывает глаза. Зрение плывет и вертит, в горле стоит болезненный желчный ком. Тело протестует в ответ на любые позывы двинуться, саднит, воет каждым нервом, и следователь решает дать ему поблажку. В принципе, не так и плохо на этом полу - прохлада приятно успокаивает синяки и шишки, лампочка в коридоре медитативно мигает. Лежат они тихо, время от времени нарушая молчание попытками прочистить горло. В голову потихоньку возвращаются раздумья. Сначала о горечи поражения, потом о том, что хотел бы спросить. Потом о работе, о быте, о коллегах... А потом Стрелок ловит себя на мысли, что совершенно перестал чувствовать отторжение по отношению к Эрену. Нет, конечно, тут ни о какой симпатии и речи не идет, просто... его больше не калит, когда они общаются. Он не хочет харкнуть преступнику в рожу после победы, не чувствует физической неприязни. Только... непривычное, мягкое ощущение странного родства. И ему самому становится от этого омерзительно. - Нам надо прекращать так встречаться, - говорит он задумчиво, но твердо. Эти отношения и правда уже становятся какими-то странными. - Согласен, - хмыкает Эрен, - Ты меня ужасно бесишь. Но, должен признать, ты самый приятный из всех свиней, с кем я когда-либо знакомился. - Ты меня тоже бесишь, - коротко отвечает Стрелок. О второй части он тактично промолчит. - Ты знал, что я сирота, офицер? - снова заводит свою шарманку Эрен. - Нет, блять, не знал. Ты об этом упомянул всего-то раз 10, - отвечает Стрелок саркастично. - Да не в этом смысле! До того, как я сказал. У вас же наверняка есть какая-то инфа по мне. - Этой не было. Сигонию очень трудно контролировать - у вас мало того, что, по сути, отдельная полицейская система, так еще и уровень развития отстает. И люди навстречу не идут. И это я еще не говорю про группировки. - Верно, - кивает Эрен. К своему удивлению Стрелок улавливает в его голосе отчетливые грустные интонации, - И я там вырос. - Трудно было? - внезапно для самого себя интересуется следователь. - Как тебе сказать... Мне сравнить не с чем, - горько посмеивается преступник, - Трудно это для тех, кто жил когда-то нормально. Для меня же это обычно. Стрелок лишь протяжно вздыхает. Его искренне раздражает то, что сейчас сердце колет тоненькой иголочкой жалости. Нельзя. Жалеть людей - хорошо. Но Эрен уже не совсем человек. Поэтому - нельзя. - Я впервые украл в 5, - продолжает изливать душу преступник. Он даже не смотрит в сторону собеседника, говорит куда-то вбок совершенно отрешенно. Будто бы просто подкаст записывает, - Подрался в 8. Как сейчас помню: за чупа-чупс. С жвачкой был, еще и большой, у нас на районе таких не водилось, - он мрачно посмеивается, - Проиграл в итоге, кстати. Вместо чупа-чупса получил пиздюлей по почкам и продленку. - Я тоже впервые подрался рано, - почему-то Стрелок решает вплестись в поток откровений, - Только я сестру защищал. Ее задирали в школе. - И чем все закончилось? - Я сломал ему руку. Стулом ударил. Уж не помню, специально ли... но родителям досталось крупно. Эрен смеется. - Вот видишь, сколько у нас общего. - Не так и много, - раздраженно осаживает его Стрелок, - Я это сделал не из прихоти. Я хотел защитить слабого. - И в итоге сам стал обидчиком тому, кто слабее. Блять. И с каких пор Эрен стал философом?! Внутри на его слова что-то предательски откликается, и Стрелку плеваться хочется от мыслей об этом. - Вот моя главная претензия к тебе, офицер, - Эрен поворачивает голову, чтобы смотреть собеседнику в лицо, - Ты пиздабол. - Я тебе ни разу не наврал. - Не мне, - мотает головой преступник и морщится - больно, - Себе зато врешь регулярно. Пытаешься забраться на какой-то моральный пьедестал, думаешь, что твои цели правильнее и этичнее чужих. Но правда в том, что ты такой же больной на всю голову придурок, как я. Только я честнее. - С каких пор у тебя появился мозг?! - огрызается Стрелок. Раздражение в его голос врывается резко, без предупреждения. И Эрен замечает. - А я говорил, у меня он даже лучше твоего работает, - нахально подтрунивает он, - Скажи мне, офицер, ты воровал когда-нибудь? Стрелок молчит. Правда в том, что да, воровал. И даже не от нужды, а ради веселья - они с друзьями периодически устраивали забеги в местные магазины и соревновались, кто унесет больше. Он списывал такое поведение на то, что был тогда малой и несмышленый, но... сейчас понимает, что особо никогда угрызений совести по этому поводу не испытывал. Где-то под кожей бегают леденящие мурашки. Отвратительно. - Вижу, что да, - улыбается Эрен, - Я тебя понимаю. И даже понимаю, почему ты так отчаянно хватаешься за свою иллюзорную правильность. Я просто хочу, чтобы ты ответил мне на один вопрос: с чего ты решил, что моя жизнь менее ценная, чем твоя? Что можешь осуждать меня? - Потому что я не нарушал закон, - взвинчивается Стрелок. Его голос становится чуть громче, когда он переходит в режим защиты. - Но ведь ты избил заключенного, - ухмыляется Эрен, - И не один раз. Если б не связи, тебя бы уже давно судили. - Ты сам предложил, - продолжает упираться следователь. - Да. И я не откажусь от этих показаний. Но скажи мне вот что, мистер моралист, имел ли ты право принимать это предложение? Эти слова тяжелым грузом падают куда-то вглубь сознания. От них гулко звенит в ушах, точно набат. От них давит грудь, точно прессом. От них зудит под лопатками, точно внутри свили гнездо осы. От них жжет губы, точно провел по ним наждачкой. Стрелок усилием воли садится, а затем, помогая себе руками, неуклюже встает. Эрен наблюдает за этим с лукавым оскалом на губах. - Ты еще вернешься, офицер? - Нет. - Я расскажу тебе про теневое КММ, если вернешься, - сверкают во мраке загадочные глаза. Стрелок навостряет слух, - Они недавно звали меня работать на себя. Мне есть чем поделиться. Стрелок застывает на месте. Он не должен принимать это предложение. Во имя последних угольков нравственности, тлеющих в груди, не должен... Но ведь он уже так далеко зашел. - Вижу, тебе интересно, - продолжает Эрен, - Приходи в следующий раз с ножами. Я хочу запомнить нашу последнюю дуэль. - Я не могу их сюда пронести, - выдыхает следователь обессиленно. - Смоги, - увещевает Эрен, - Иначе информации тебе не видать. - Я подумаю, - бросает Стрелок, прежде чем вытянуть руку сквозь решетку, привлекая внимание охраны. - Подумай. И над моими словами тоже.

___________________

- Бутхилл, - Авантюрин дергает собеседника за рукав. - Да, малыш? - доселе бесцельно блуждавший по пустой улице взгляд обращается на него. - Скажи мне... - пальцы сами собой ласково оглаживают запястье, успокаивающе цепляют ногти и костяшки, - Ты из прошлого... Осудил бы меня сейчас? - Да, - видно, что эти слова даются ему через силу, но он все равно не медлит с ответом, - А ты меня? Наверное, уже давно наступило утро. На улице все еще темно, но они так долго говорили, что будто мимо прошла целая большая вечность. Река обсуждения довольно круто сменила русло и теперь шла мимо куда более депрессивных, тоскливых берегов. Авантюрину даже не по себе стало от того, насколько философские темы они поднимают. И от этого только больше хочется... Он подступает чуть ближе, утыкается носом в плечо Бутхилла, крепко сжимает его руку. Пальто у него грубое, шерстяное. Оно чуть царапает нос и губы, когда касается их, пахнет табаком и терпким хвойным парфюмом. - Я никого не могу осуждать, - на ткани быстро появляется небольшое теплое пятнышко, нагретое его дыханием, - Омерзительный лжец, трус, соучастник убийства, сутенер и безнадежный лудоман, - шея отзывается на эти слова уже знакомым жжением, и хочется прямо сейчас схватить что-нибудь острое и отрезать кусок кожи, чтобы не напоминал о себе больше, - У меня ведь, знаешь, реально встает на несовместимые со здравым смыслом ставки. Я сам себе противен. Макушку накрывает тяжелая железная ладонь. Она гладит осторожно, едва касается, но Авантюрин все равно чувствует, насколько она холодная. Несмотря на это, прикосновения все равно приятные, утешительные, и он невольно льнет к ней ближе. - Тогда и себя не надо, - мягко говорит Бутхилл. - В смысле? - Если ты не можешь осуждать "никого", то и себя тоже, - поясняет ласковый баритон, - Иначе сам свое же правило нарушаешь. - Пожалуй... - давит из себя кислый смешок Авантюрин. Сложно, конечно, просто так взять и перестать загоняться от пары слов, но... как же хочется верить, что Бутхилл говорит искренне. Что существует где-то в мире это безусловное, всеобъемлющее принятие. Что даже таких конченых, как они, может ждать искупление где-то в конце пути. - Я, например, совершенно тебя не осуждаю, - продолжает мужчина. Его металлические пальцы осторожно проходят по вискам, касаются ушей, - Стрелок бы осудил. Но Стрелку давно преподали на эту тему урок, - усмехается он. - Я тебя тоже не осуждаю... больше, - признается Авантюрин. Бутхилл благодарно кивает. - Спасибо.

___________________

Он ступает тяжело, сквозь силу. Каждый шаг дается невыносимо трудно и лишь наполовину причиной этому непреодолимая боль и усталость. Ножи, заткнутые за пояс, холодят спину своими голыми лезвиями. На охране его пропускают без проблем, разве что смотрят по-волчьи, с явным осуждением. И Стрелок понимает. Он сам сейчас ведет неприрывную, ожесточенную борьбу с совестью. Она мечется, запертая в клетке из ребер, долбится в легкие, сбивая дыхание. И Стрелок бы рад ее послушать, развернуться, уйти. Залезть на тот самый моральный пьедестал, суметь отказать бурлящему в кишках желанию. Но он уже принял решение: все закончится сегодня. Сегодня он последний раз опустится до самых низов сточной канавы эмоций, чтобы завершить начатое. Чтобы помочь Андре. Чтобы помочь всему миру раскрыть КММ. Чтобы помочь... себе. - Пришел все-таки, - ухмыляется Эрен. Он почти слился со стеной, спрятавшись в тенях, - Наталкивает на мысли. - Никаких мыслей, - грубо отвечает ему Стрелок, - Я делаю это ради информации - ничего более. Преступник смеется громогласно, но коротко. - Пиздабол. Стрелок глотает это оскорбление. Похуй. Этот дегенерат все равно не поймет - он всю жизнь существовал жалко, руководствуясь лишь своими интересами и безумием. Ему неведомо желание помогать и стоять за правое дело. Дверь в камеру закрывается с протяжным скрипом. Стрелок проделывает уже привычные махинации: выкидывает карточку, стягивает пиджак, выправляет рубашку. А затем извлекает из-под ремня два классических смерша. Они небольшие, тонкие, изящно смотрятся в руке и тускло отсвечивают в полумраке. Эрен присвистывает. - А ты серьезно настроен. - Тема серьезная, - он протягивает оружие собеседнику рукояткой вперед. Когда Эрен его принимает, к нему тянется уже рука, - Если я выиграю, ты расскажешь мне все, что знаешь о теневой стороне. - А если я... - принимает рукопожатие с маньяческим оскалом, - Я вскрою тебе глотку, офицер. - Что? - глаза расширяются в неверии. До сих пор они дрались довольно спортивно - до нокаута. Но Эрен не шутит. - Что слышал. Я не буду сдерживаться. Я говорю тебе прямо: я буду драться до тех пор, пока не свалюсь без сил. Или пока не убью тебя. И тогда я попытаюсь сбежать. А что будет дальше - одному богу известно. Стрелок медлит. Он все еще не разжимает хватку - это значило бы принять пари. Ему определенно стоит взвесить свои шансы, трижды обдумать предложение, сопоставить "за" и "против"... Однако он уже пришел. А значит в какой-то мере согласился. - Много ты знаешь про них? - все-таки уточняет он на всякий случай. - О, я могу даже помочь тебе попасть внутрь... - его полушепот такой манящий, дурманящий... - Если выживешь. - Выживу. Стрелок разбивает рукопожатие и мгновенно отскакивает - Эрен, как обычно, не медлит, мгновенно вытягивает руку с ножом вперед, прямо к лицу оппонента. Стрелок уже слишком хорошо знаком с его стилем. Он чуть запрокидывает голову, уворачиваясь от очередного метящего в глаза удара, а затем перехватывает руку, долбит по запястью, пытаясь выбить оружие. Но преступник держит нож крепко, пользуется моментом, чтобы вновь попытаться ударить в пах. Благо, и к этому Стрелок готов: бьет четко по коленной чашечке противника своей и наклоняется - вовремя, ведь именно в этот момент над головой протяжно свистит лезвие. Руки шлепаются потной кожей и глухо стучат друг об друга, когда следователь отражает удар за ударом. Эрен уже не пытается думать, не следует технике, просто лупасит, куда получится, вкладывает в каждый удар все силы, что у него остались. В его глазах отражается какое-то абсолютно анималистическое сумасшествие, и Стрелку даже становится жутко. Этот человек действительно настроен убить. А как известно... в драке всегда побеждает тот, кто первый решится на этот шаг. Секундной заминки хватает, чтобы противник схватил его за волосы и крепко приложил об стену, кинув чуть ли не на другую сторону камеры. Кажется, Стрелок слышит треск собственного черепа, ему вторит острый, что тот самый нож, запах крови в носу и резь в глазах. Тень моментально подскакивает, размахивается, готовая вогнать нож в пузо, и Стрелку ничего не остается, кроме как заблокировать удар экстренным методом: рукой. Его вой разносится сиреной по участку. Нож разводит мягкие ткани, чиркает сухожилия, оставляет зазубрины на костях. Боль такая, что легкие на мгновение схлопываются. Но живот цел - рука дрожит от напряжения, точно у старика с паркинсоном, крепко хватается за кулак Эрена, давит в ответ. Лезвие останавливается в паре сантиметров от уязвимого живота, и сейчас Стрелок по-настоящему ощущает леденящие пальцы смерти на своей шее. Они чиркают, дразнят, манят... Еще чуть-чуть и сомкнутся на шее. - Почему не используешь свой нож, офицер? Неужто жалеешь меня? - сбивчиво шепчет Эрен. Он наваливается всем телом на противника, давит, еще больше уродуя ладонь и постепенно сокращая расстояние между острием и рубашкой следователя. - Пошел... нахуй... - цедит Стрелок сквозь сжимающие горло позывы реветь от боли. - Слишком расслабляешься для того, кто дерется за свою жизнь, - с каждым словом его голос все громче и все больше походит на безумный хохот. Он рывками давит на рукоятку, выбивая из оппонента жалобный, болезненный скулеж. Холодный кончик ножа касается кожи на прессе. Еще не режет, лишь с намеком оглаживает, будто в качестве предупреждения. Смешно получилось: они действительно похожи. Оба по очереди пытаются отнять друг у друга жизнь. Говорят, что чтобы поймать преступника, нужно научиться думать, как преступник... Да. И сейчас преступник серьезно настроен его прикончить. Поэтому... Стрелок из последних сил перехватывает нож покрепче и что есть мочи чиркает по руке противника. Потом проходится по груди под вой разрезаемой ткани, по бедру... Он не знает, попал ли и нанес ли вообще урон, просто бьет туда, куда может дотянуться. И если это приведет к смерти Эрена... пусть так. Сейчас либо он, либо Стрелок. Преступник взвизгивает, отдергивается. Нож покидает ладонь с мерзким хлюпом, оставляет за собой уродливую, бесформенную стигмату. Стрелок наконец может может вдохнуть полной грудью. Он использует это время, чтобы перехватить рукоятку поудобнее, а потом вновь кидается на соперника. В армии обучали бою на ножах. В основном отрабатывались техники, нацеленные на то, чтобы сбить противника с ног, поэтому Стрелок специально пригибается, метит в сухожилие с задней стороны колена. Он врезается в живот Эрена головой, тот свистит легкими, пытается нанести удар, но не может - за запястье хватает та самая, залитая кровью до неузнаваемости рука. Вторая же быстро чиркает по цели, и парня подкашивает. Он в очередной раз визжит, подкашивается, опускаясь на одно колено. Стрелок между тем хватает его за волосы - мягкие и послушные, пусть и сальные, до боли похожие на его собственные - и бьет затылком преступника об стену. Рука с ножом чуть слабнет, следователь выхватывает оружие и выкидывает вслед за картой - во тьму коридора, с омерзительно громким лязганьем. - Урод, блять, - хрипит Эрен. Он изо всех сил пытается выхватить оружие из рук Стрелка, но безрезультатно - кожаная туфля присекает жалкие попытки, наступает на пальцы, кажется, даже парочку ломает, настолько они громко хрустят. - Сам... не лучше... - воздух режет легкие металлическим запахом, мешает говорить. Но уже все. Стрелок размашистым движением выкидывает и свой нож, и Эрен сдается. Он испускает поверженный стон и окончательно расслабляется. Его рука, все еще вложенная в руку Стрелка, мокрой тряпкой повисает, чиркает об рану кончиками пальцев. Только сейчас следователь позволяет себе ее отпустить. Он победил. Победил... на лицо сама собой лезет непрошенная улыбка, когда он смотрит на обессиленного парня у своих ног. Это странно. Человек перед ним, заботливо укрытый одеялом тьмы, до ужаса похож на него самого. Длинные ноги, карешка, тонкие запястья... и улыбка в половину лица. Это ощущается как какой-то бэд трип, но худший бэд трип - это реальность. - Ну и ебало у тебя, - посмеивается Эрен, - Надо было оставить один нож, взглянул бы. - Поздняк, - пожимает плечами Стрелок. Он изо всех сил старается подавить эту ухмылку сейчас, - Теневое подразделение. Рассказывай. Эрен фырчит, пересаживается чуть поудобнее. И Стрелок не выдерживает. Повинуясь какому-то безусловному рефлексу, он протягивает целую ладонь проигравшему, приглашая встать. Преступник вскидывает брови в немом изумлении, но руку принимает. - Чего это ты, офицер? - Не офицер, - твердо поправляет его в миллионный раз Стрелок, пока помогает усесться на койку. - Ладно... - выдыхает парень, - Следователь. Сижки у тебя не будет? - Не курю, - отрезает Стрелок. Он садится рядом, а внутренности между тем крутит в морской узел. Это ощущается как один большой плевок своим принципам в лицо... но в то же время доброжелательный кивок потаенным желаниям. - Ничего, начнешь, - сквозь кашель уверенно констатирует Эрен. - Не начну. Для дыхалки вредно. - А я говорю: начнешь. Когда попадешь на темную сторону уж точно. Стрелок хмыкает. Бесит то, насколько проницательным себя считает Эрен. Один раз под кожу залез и теперь думает, что как книгу его читает. Хера с два. - Так что с ней? Эрен немного ерзает на месте, подбирая слова. Его изумрудные глаза чуть светятся в темноте, будто кошачьи. - Хочешь пройти милю в моей обуви, следователь? - щурится он. - Это как? - Я скажу тебе, как, - парень чуть льнет к нему, наклоняется к уху. Кровь с его подбородка капает на плечо Стрелка, пачкая рубашку, - Домашний адрес ты мой знаешь. Сегодня ты пойдешь туда и вытащишь из-под половицы у изголовья кровати ноут, пароль я тебе скажу. На нем ты обнаружишь то, что так ищешь: приглашение работать на Алмаза. С губ слетает непрошенный удивленный вздох. - Прямо... так? - Прямо так, - шепчет преступник загадочно, - Они пригласили меня где-то недели 3 назад, если не ошибаюсь. Я долго колебался - работы у них много, за нее платят хорошие деньги. Но на время "испытательного периода" ты, считай, будешь их заложником. Жизнь исключительно в их казарме, задания и разговоры по карточкам - вот это все. По крайней мере так мне рассказывали, - он мечтательно вскидывает взгляд, - И я размышлял, готов ли попрощаться со своей свободой ради них. А потом... - вздыхает, - Потом банально не успел ответить. - И что же, думаешь, они все еще тебя ждут? - Следователь, - усмехается Эрен, - Им всегда нужны новые люди. Это же преступная группировка - новички мрут как мухи. Стрелок вздрагивает от этих слов, точно из-за землетрясения. Жуткие дела... и такие важные. - И я должен буду притвориться тобой, так? - А что в этом сложного? - щерится парень, - Мои дела ты знаешь, прошлое - тоже. Внешне и по характеру мы и вовсе, считай, один человек, тем более, что они меня ни разу лично не видели. Так что вот он, твой золотой билетик на ту сторону. Стрелок медленно кивает. Ему еще предстоит обсудить это со старшими, но внутри уже кто-то начинает переворачивать тлеющие угли возбуждения, грозясь разжечь вновь. - Хорошо. Спасибо. - Да не за что, - посмеивается Эрен саркастично, - В какую тюрьму меня направишь, следователь? - В нашу, на краю Рифа. Там условия содержания хорошие, камеры просторные, много активностей. Даже можно договориться на проигрыватель для интерактивных снов, если хорошо себя вести, - перечисляет Стрелок. Он уже даже не чувствует себя плохо, оказывая Эрену подобную услугу. Пожалуй, это даже минимум, после помощи, которую он оказал следствию. - Пойдет, - Эрен кивает, - Ты придешь навестить меня? - Нет. - Какой же ты мудак, следователь. - От мудака слышу. На этом они прощаются. Эрен, как и обещал, передает Стрелку пароль. Стрелок же старается не смотреть парню в глаза дольше, чем нужно. Слишком много эмоций он вызывает. Когда Стрелок подходит сигналить охране, Эрен все же окликивает его на прощание. На его лице играет какая-то до странного умиротворенная улыбка в этот момент. - Слышишь, следователь? Ты все-таки приходи. Приходи, когда закуришь. Я хочу разделить с тобой сигарету.

___________________

- Ты навестил его в итоге? - спрашивает Авантюрин. В его руке именно в этот самый момент дотлевает окурок. - Да, - усмехается Бутхилл. Он тоже подмечает иронию, легким постукиванием сбрасывает пепел со своей сигареты, - Более того, на коленях приполз. Как жалкая трехлапая псина с поджатым хвостом. - Как так вышло? Бутхилл громко допивает остатки воды и кидает бутылку в глубину двора - уже насрать, в Сигонии все равно помойка. - Это мы немного забегаем вперед, но... Когда я смог сбежать от Алмаза, мне было совершенно некуда идти. И я обратился к нему от отчаяния. - Воу, спойлеры, - хмурится Авантюрин. Бутхилл зыркает на него исподлобья. - Ты уже знаешь, что я с Алмазом больше не работаю, какой это нахуй спойлер? И вообще, я тут тебе душу изливаю, а ты паясничаешь. Авантюрин хихикает, бодает мужчину лбом в плечо в знак примирения. Тот извинения принимает, вновь треплет по волосам, чуть почесывает за ухом, словно котенка. - Ну и в общем... Помог он мне. Вывел на "Страну пузырей". - А этот Эрен неплохой парень, если так послушать, - размышляет Авантюрин. Боже. Кажется, общение с Бутхиллом его окончательно испортило - наемников "неплохими парнями" считает. Треш. - Ты думаешь, он это за "так" сделал? - усмехается Бутхилл, - Я в итоге ему побег помог организовать. Авантюрин хочет удивленно присвистнуть, но не получается - плохо умеет. Бутхилла это пробивает на несдержанное хихиканье в ладошку, за что Авантюрин вредничает и показывает ему язык. - Так и что с ним стало в итоге? - Хер его, - пожимает плечами Бутхилл, - Мы последний раз виделись, когда он в Белобог уезжал. После этого тут и там слышал, что он, вроде как, до сих пор какими-то темными схемками промышляет, но мне уже до пизды. Хотя имя он себе взял какое-то всратое, все на языке вертится, а вспомнить не могу... - он задумчиво вскидывает взгляд, жестикулирует ладонью, будто пытается с воздухом загнать в себя мысли, - Се... Сайпи? Санпи? - он смотрит на Авантюрина так, будто ждет подсказку, но последний разводит руками - уж ему откуда знать? - Точно! Сампо! - щелкает пальцами Бутхилл в воодушевлении. - Ни о чем мне не говорит. - Да мне тоже, - он громко выдыхает носом, - Просто надо было вспомнить, чтоб не чесалось. - Понимаю, - кивает Авантюрин, - Продолжим?

___________________

В кафе тихо и прохладно - на двери висит стикер "fully air-conditioned". Тут приятно пахнет каким-то ненавязчивым освежителем воздуха с лавандой, терпкими кофейными зернами и немного кукурузой - по субботам подают "спешл", кукурузный хлеб. Стрелок сидит в дальнем углу возле стены, исписанной заметками от предыдущих гостей, и отбивает незамысловатый ритм пальцами об стол. Перед ним шотик из-под эспрессо, в наушниках тихо играет классический рок, перебивая кафешную банальщину из колонок. Он ждет уже почти полчаса, но в этом нет ничего страшного - был предупрежден. Да и ему самому нужно было время наедине со своими мыслями и чувствами. Все-таки это последний раз, когда он сюда приходит. И ему очень хочется запомнить ощущения, которые у него вызывает это место. Тут они регулярно встречаются с Рубеном последний год. Местоположение у кафе очень удачное: как раз между участком и Золотым Университетом, куда поступил друг после выписки. Он решил с концами покинуть сферу - немудрено после случившегося. Даже на уговоры дяди не поддался, хотя в агентстве работать куда безопаснее... если не делать того, что делает Стрелок, конечно. Но его даже свои считают ебанутым, обычно используются намного менее рисковые методы. Ладонь отзывается на эти мысли тянущей болью. Заживает она хорошо, почти не мешает, хотя врачи предупредили, что на ней точно останется шрам. Дали пару рекомендаций, чтобы уменьшить его видимость, посоветовали масла и пластыри, но Стрелку было откровенно насрать, он никогда особо не парился на счет своей внешности. Так, по минимуму: чтоб волосы сильно не крошились, жопа не воняла и зубы не желтели. А дальше - морока для моделей и отчаявшихся найти себе пассию. У Стрелка лично такой проблемы никогда не было, генетика улыбнулась и наградила откровенно привлекательном таблом, на которое клеить девчонок было проще, чем мух на скотч. Он даже на тиндерах никогда не сидел, просто подсаживался к симпатичным дамам - или пацанам, не принципиально - в барах, что зачастую заканчивалось грязными перепихонами на один раз. А больше ему и не надо было. - Прости за опоздание! - голос друга вырывает его из пучины мыслей, - Просто задержали после пар, все пытался выкрутиться, но... - Да не парься, - тепло улыбается ему Стрелок, - Тебя я хоть с армии бы дождался. Оба хихикают. Рубен вешает на стул свою тяжеленную, набитую книгами сумку и вытирает лоб рукой с усталым вздохом. - Я пойду заказ сделаю. Тебе взять что-то? - Айриш. И кукурузный тортик. Рубен кивает и удаляется к кассе. Ходит он все еще немного неуклюже, западая на правую ногу, но этого почти не видно, если не знать, куда смотреть. Реабилитация после ранения у него была сложная и долгая, во время нее Стрелок едва ли не дежурил у койки друга. Слава богу, трансплантант потребовался только печени, и та прижилась довольно хорошо. Разве что теперь до конца жизни Рубен будет сидеть на подавляющей иммунитет фарме, но все лучше, чем откиснуть. - Твоя баланда, - парень ставит поднос на стол и приземляется напротив. Стрелок благодарит его и тянет руку к вилке, но ее почти мгновенно перехватывают. - Погоди... это чего? - только слепой бы не заметил повязку на ладони, но Стрелок все же надеялся, что до нее разговор дойдет немного позже. - Ну, знаешь... работа, - неопределенно тянет он, пряча глаза, - Потом обсудим. Давай лучше ты мне сначала расскажешь, что у тебя там происходит. Рубен недоверчиво щурится, окидывает Стрелка долгим, пронизывающим взглядом, но все же сдается. - Ладно. Помнишь Шерр? - Наушники кошачьи у которой? - Ага. Ну вот... на свиданку ходили, - когда он говорит это, у него такая очаровательная улыбка и пухлые щечки, точно у карапуза. Стрелок еле-еле держится, чтобы не умилиться вслух. - Ну, поздравляю, сердцеед! - Стрелок похлопывает собеседника по плечу, - Когда познакомишь? Рубен снова бросает на друга осуждающий взгляд сверху-вниз. - С тобой - никогда. Уведешь, гад, - шипит он шутливо. - Это крайне вероятно, - Стрелок легким движением откидывает с глаз выбившуюся прядку, красуясь. Делает это специально размашисто, виляя моськой туда-сюда, играет на публику. - Говорю же, ты ебучий гад, - тыкает в него вилкой друг, хмурясь. Стрелок только смеется. Ему будет не хватать этих посиделок. - Так что там с учебой? - переводит он тему, чавкая кукурузным тортом. Бля... на мамин похож. Ей он еще не сказал, что планирует, но как-то и не хочется. Она определенно полезет копаться в этом всем, будет изводить вопросами и пытаться запретить. А потом и вовсе начнет названивать на работу с расспросами... Может, вообще не стоит ей рассказывать? Вернуться уже с победой и наврать, что забухал на последние полгода? - Да все круто! Осталось всего 2 предмета, думаю, легко закрою... Беседа утекает в позитивное русло. Стрелок даже забывается на какое-то время. Он, конечно, не то чтобы сильно волнуется перед миссией, но осадочек определенно от нее неприятный. А сейчас можно представить, что ничего этого не будет - просто два друга обсуждают жизнь в кафе. Светлую, беззаботную жизнь... Ту, которая будет ждать их на года вперед. Без секретов, заданий и скелетов в шкафу, до самой почтенной старости с внуками и садом. Стрелок любил слушать про универ, пусть это и были весьма обыденные истории. В некоторой мере таким образом он проживал свою мечту через Рубена. Нет, конечно, первый год он и сам все еще лелеял надежду поступить, откладывал деньги... а потом раскрыл свое первое дело и как-то подуспокоился. Зачем ему что-то менять? Уже есть и место в жизни, и хорошая компания, и приличные деньги. И самое главное: чувство важности, нужности. Да и каждый раз, когда Рубен приглашал его на открытые лекции, Стрелок в итоге обнаруживал, что выходит с них с абсолютно пустой головой. Обсуждали-то вещи и нужные, и важные, но так нудно и монотонно, что как-то раз он даже закемарил на одной и захрапел на всю аудиторию. Рубен потом долго извинялся перед преподавательницей, а Стрелок для себя усвоил: образование бывает разное, и университетское - не для него. - Ну и в общем нашли они этого ссаного медведя. Оказалось, что его уборщица случайно вынесла, - заканчивает очередную общажную историю Рубен. За окном уже стемнело, улочки окрасились теплыми бликами фонарей. Время пролетело так быстро, что Стрелок и не заметил. - Да-а... - протягивает следователь, досасывая остатки своего чая, - В следующий раз меня можете позвать просто. Чтоб оперов на уши не ставить. - Твое время поценнее участковых будет, - после этой фразы Рубен замолкает, неприкрыто косится на повязку Стрелка. Эх, да... расслабленные темы исчерпали себя. Пора бы... - Я, в общем... - начинает Стрелок нерешительно. Он знает, что должен сказать и как, но очень уж не хочется видеть, как тухнут глаза близкого человека от этих новостей. А это неприменно случится, - ...в общем... Где-то полгода меня не будет. Может чуть больше - не могу точно сказать. Работа одна нарисовалась интересная, да. - Что за работа? - Под прикрытием. Больше рассказать не проси - нельзя. Ну или можешь поинтересоваться у дяди, но, боюсь, его ответ будет таким же. - Стрелок, - Рубен заглядывает ему в глаза, и от этого сжимается сердце. Все ровно так, как он и предполагал: до нельзя взволнованное, перепуганное выражение лица, - Это что-то опасное, да? Стрелок опускает глаза и качает головой. Ему нельзя говорить, но все и так очевидно. Боже, как он хотел бы, чтобы этой беседы не было... - Неужели дядя вот так дал на подобное разрешение?! - хмурится Рубен, его брови сходятся к переносице. - Дал. Не "вот так", конечно, мы очень долго обсуждали, планировали, готовились... и в итоге решились на эту миссию. - Я... я боюсь за тебя, - его голос чуть вздрагивает. Стрелку почти физически больно это слышать - обычно они общаются на крайне позитивных тонах... А сейчас от интонаций друга рвет грудину. - Не надо. Лучше просто верь, что я справлюсь, - не поднимая глаз тихо отвечает Стрелок, - Все равно уже заднюю давать поздно. Действительно поздно. Они уже договорились о встрече с кланом Алмаза. Если он откажется, то второго шанса не будет. Рубен молчит. Поджимает губы, посапывает, а затем поднимается с места, чтобы обнять друга. Старается храбриться, все еще твердо хлопает по спине, будто бы не расклеится прямо здесь и сейчас. - Когда ты вернешься, мы закатим самую громкую тусу, что когда-либо видел Золотой Миг. Понял? - Вместе с Шерр? - усмехается Стрелок. - Блять, да хоть тройничок, - друг встряхивает его за плечи, вынуждая посмотреть на себя, а затем тыкает пальцем в лицо, будто наставление дает, - Поэтому возвращайся, понял? - Понял, - смеется, - Я вернусь. Не переживай. Прикидываться Эреном и правда оказалось нетрудно. Особенно учитывая, что его действительно ни разу не видели вживую. Когда встретились на точке, ему лишь задали пару наводящих вопросов для проформы, а затем без лишних церемоний выдали мешок на голову и куда-то повезли. Ехали они долго, но весело: наемники переговаривались, шутили, даже позволяли Стрелку... вернее, Эрену, время от времени вставить пару словечек. За мешок извиняться не стали, но особо не кошмарили тоже. Эрен даже расслабился немного вопреки всем соображениям логики и безопасности. Сняли накидку уже в "подземке" - она оказалась серией из, казалось, бесконечных коридоров. Белоснежных, освещенных в каждом углу, будто больничных. Сначала его догола раздели, осматривая, даже приказали сделать парочку приседаний для уверенности. Стрелок выполнял все указания бесприкословно - ему нечего было скрывать. Он даже пытаться не стал что-то с собой пронести, все необходимые знания ему вдолбили прямо в голову. О том, как себя держать, о шифрах, о рациях... О том, как настроить из подручных материалов миниатюрный сервер для общения с базой - запомнить было сложно, но Андре несколько ночей подряд сидел с ним, пересобирая девайс, чтобы ученик уж точно все понял. Дальше шел брифинг, где его посвятили в правила. Они, по-хорошему, слабо отличались от армейских: распорядки, иерархия, обязанности... С одним только отличием: он должен был абсолютно отчуждить свои самые базовые права взамен на... возможность в будущем чего-то добиться. Чтобы перестать быть мясом обычным и стать мясом с претензией на величие. Не разрешалось говорить с более высокими рангами без спроса. Не разрешалось покидать отведенные помещения без разрешения. Не разрешалось иметь личные предметы, за исключением средств гигиены. Эрен... ну, настоящий Эрен, наверняка в тюрьме жил лучше него первые пару месяцев. Слава богу, этот период адаптации продлился не очень долго. Наставники довольно быстро увидели потенциал в новобранце - он бесприкословно исполнял любые поручения, удачно выполнял свою работу, которая заключалась в основном в зачистке улиц после вооруженных столкновений и мелочевки в виде тяжелого ручного труда ради комфорта вышестоящих. Помимо этого Стрелок проявил себя на боевых тренировках, и уже спустя полтора месяца его повысили. Правда, он все еще был не более чем расходником, но уже расходником с потенциалом. Но дышаться уже стало свободнее. Старшие перестали корпеть над каждым его вздохом, дали возможность перемещаться по комплексу чуть свободнее. Правда, большая часть помещений все еще была для него заблокирована, но хотя бы на сервер компонентов наскребсти удалось. Он был совсем слабенький, чахлый, но его хватало хотя бы на минутные сессии связи. Место серверу он нашел чуть раньше - надежное, хорошее. По крайней мере так показала неделя слежки. Тоннель этот начинался в люке в прачечной и шел на метров 500 вперед. Ответвлений у него почти не было, зато имелось предостаточно дыр в полу и стенах - помещение явно было древнее - куда можно было запрятать сервереныша. Заканчивался тоннель люком на поверхность, к несчастью, заваренным. Но это было уже хоть что-то. Вместе с рангом подросли и обязанности. Теперь Стрелок был частью штурмовой группы. Или пачкал там, где раньше убирался. И за время этой работы он натерпелся ужасов сполна: их использовали в качестве живых дронов для штурмов точек других кланов. Закидывали без предупреждения в самое пекло с одним заданием: положить всех. И не лечь самим, но это опционально. Стрелок отходил в сумме 4 таких рейда, и каждый раз возвращался в казарму с навязчивой мыслью выколоть себе глаза. Он повидал и массовые расстрелы, и солевых берсерков, и кишки в таких местах, в каких их быть по определению не могло. И все 4 раза он выжил. Зачастую висел на волоске, избегал неприятностей одними молитвами, но все равно возвращался к своему капо победителем. И это не могло не впечатлить верхи. - Эрен, - окликивает его командир, заглядывая в казарму. - Слушаюсь, - подскакивает на месте парень. До отбоя оставалось всего 10 минут, и он уже успел переодеться в пижаму, но правила в этом месте простые: когда тебя зовут старшие - ты идешь. Хоть голый. Хоть без ноги. Хоть мертвый. - В мой кабинет. Стрелок слушается. Его босые ступни шлепают по плитке, когда он полубегом нагоняет командира в коридоре. Тот идет не оглядываясь, вытянувшись, будто вовсе не человек, а робот какой-то. Заводит новобранца в доселе незнакомую комнату - такую же белую, как и весь остальной комплекс. Разве что тут есть стол с компьютером и несколько стеллажей с документами. Стрелок оглядывает их хищно, цепляясь взглядом за каждый корешок папки и букву на листах. Это можно будет потом исследовать, когда будет возможность... - Поздравляю, тебя заметили, - сухо декларирует командир. Он усаживается на свое кресло, немедленно закуривает, - Завтра будешь переведен этажом ниже. Парень кивает. Ни одной эмоцией он не должен сейчас показать то, какой трепет испытывает. Наконец-то. На -2 как раз и происходит все самое интересное. - Могу спросить, какие у меня будут обязанности? - Точно не знаю, - в помещении всего одна миниатюрная вытяжка, а потому запах табака мгновенно разлетается по комнате и оседает на каждой поверхности, вгрызается в белые волосы, заставляя немного поморщиться, - Скорее всего будешь в качестве силовика ездить на мелкие сделки. Но с уверенностью скажут только там. Стрелок отвечает очередным кивком. - Понял. - Ну и молодец, - скрипуче посмеивается старший, - Все-то ты понял... Эти слова чуть напрягают. Новобранец расправляет плечи, выпрямляя спину. Ощущается все определенно так, будто его собираются отчитывать. А отчитывают в подобных местах... строго. Он не решается спросить, чем провинился. Лишь продолжает стоять по струнке, ожидая либо выговора, либо разрешения уйти. - Повадки у тебя армейские... - спустя минуту тишины задумчиво подмечает капитан, - Ты служил? - Служил. - Почему ушел? - Уволили. За тяжкие телесные, - отчеканивает Эрен. Вернее... Стрелок. Уже так вжился в его шкуру, что даже не замешкался перед ответом. - О как, - капитан даже не смотрит на него, изучает свои пальцы с сигаретой, - Напал или защищался? - Зависит от того, как посмотреть, - пальцы нервно крутят друг дружку за спиной. Этот допрос ни с того ни с сего безумно нервирует, - В моменте агрессором был я. Но до этого он не раз нападал первым. - Мстил, получается? - Да. - Хмм... - капитан мягко посмеивается себе под нос. Стрелок же с каждым новым "ха" напрягается все больше. Даже стопы потеют, - Понятно. Что ж, свободен. До завтра, - мужчина все так же не удостаивает подчиненного взглядом, лишь машет пальцами от себя, прогоняя. Когда Стрелок покидает кабинет, в корпусе уже погашен свет. В углах ютятся тени, вокруг - ни души. Оно и понятно - новичкам запрещается шастать после отбоя, а больше почти никого на этаже не водится. Поэтому он по обыкновению юркает в прачечную, где практически вслепую выискивает свой люк и, воровато оглядевшись, юркает вниз. - Стрелок вызывает базу. Повторяю: Стрелок вызывает базу, - полушепотом говорит он, приложив трубку к самым губам. - База на связи, - слышится на другом конце усталый бас. Нужно отдать Гулистану должное: в какое бы позднее время Стрелок ни выходил на связь, начальник всегда отвечал без промедления, будто круглые сутки у рации дежурил, - Что у тебя? - Завтра переводят на -2 этаж. По прогнозам буду ездить силовиком на мелкие сделки, но пока не точно. - Принял, - шипит наушник, - Что с картой? - -1 готов почти полностью. Есть еще пара неисследованных комнат, но я думаю, что там просто кабинеты капо. Один такой можете добавить по левую сторону, между моей казармой и столовой. - Услышал тебя, - коротко отзывается начальник. Они всегда общаются очень коротко, строго по делу - серверенок долгих бесед не тянет, перегревается. На фоне слышится поспешное чирканье карандашом - Гулистан рисует карту сам, по крайней мере пока что. Стрелку свою канцелярку иметь не положено, - У меня для тебя тоже новости: Андре подпустили ближе. - Насколько? - он навостряет слух. Появление Андре могло изменить многое, обеспечить подстраховку и позволить действовать более смело. - Недавн... вел переговоры с... ном 2... пы... - сервер уже почти выдохся, голос на другом конце искажается, истязаемый помехами. - Связь умирает, - коротко передает Стрелок. - Хо... шо.... Береги с- Последний раз кашляет наушник и сдувается. Стрелок устало вздыхает и прячет его в привычное место под обломками стены. Такие короткие беседы для него стали последнее время, что глоток воды в пустыне. Единственное напоминание о том, что он не один и делает это все не зря. А то бы совсем потонул в царящем в подземке ужасе. Тихим шагом он направляется назад к лестнице. Надо поскорее лечь спать - завтра будет тяжелый день. Капо не соврал - после перевода его действительно поставили охранником на сделках. Небольшого масштаба, в основном с информаторами и барыгами, но все лучше, чем продолжать быть пушечным мясом. Еще чуть-чуть, и Стрелок реально бы сошел с ума. Теперь ему по крайней мере не приходилось смотреть на то, как такие же новобранцы, что и он сам, пачками ложатся под перекрестным огнем и отскребать потом их внутренности от стен. Хотя работы значительно прибавилось: теперь он почти ежедневно куда-то выезжает, помимо этого также вернулись обязанности низких рангов, черт их дери. Только-только на -1 перестал толчки чистить, и тут снова вернулся на самый низ пищевой цепочки. Ниже только бактерии. А тут их, нужно заметить, как в барном туалете: Стрелок нередко слышит стоны вперемешку с визгами из уборных и оттирает впоследствии кровь со спермой от унитазов. Мерзость просто. Но хотя бы его не трогают, и на том спасибо... Каким-то образом ему удается прошмыгивать мимо радаров особо борзых типов, которые обычно дедовщинят новобранцев. Может потому что выглядит не особо хилым, а может потому что намеренно держится ото всех особняком. И у этого, несомненно, очень много плюсов, кроме одного... Стрелку до безумия одиноко. Раньше он хоть как-то перебивался общением с Гулистаном, но сейчас, спустя 3 месяца в этой клетке из правил и кошмаров, он уже по-настоящему готов на стену лезть. Хочется просто на один день сбежать, развеяться... поговорить по душам с кем-то, обнять кого-то, поцеловать и быть поцелованным в ответ. Не важно кого уже, просто... просто другого человека. Чтобы не было так кромешно темно. - Эрен! - голос старшего отрывает его от рутинного намывания полов в коридоре, - В машину. Пинком парень задвигает ведро вместе со шваброй в угол и бежит к выходу, где его уже ждет капитан. Все эти действия заняли от силы секунд 10, но старший все равно влепляет Стрелку крепкую затрещину. - Реще давай! Сука. Урод. Гандон. Ненавижу. Умри. Стрелок продолжает безмолвно материть капитана всю погрузку. А потом в дороге еще немножко. Ему не слышно - Стрелку приятно. Хоть какая-то отдушина. Оружие им выдают сразу на месте, из багажника, параллельно разъясняя ситуацию: - Встреча будет с легавым, - инструктирует командир, - Будет докладывать, что там у них в Золотом творится. Стрелять его, скорее всего, не придется, но следите внимательно - крысой от него воняет. Стрелок между тем проверяет свой глок, щелкает им, взводит предохранитель, прежде чем привычно заткнуть за пояс. Ждут они совсем не долго, буквально пару минут, когда из темноты, мигая приглушенными фарами, появляется дешевенький, пыхтящий драндулет. Человека, который выходит из него, плохо видно в потемках, да Стрелку и насрать, если честно. Просто очередная миссия, на которой он выполняет роль мебели. - Принес? - капитан вытягивает руку. - Да. Вот тут все. Фигура выступает вперед, и у Стрелка в моменте отнимаются все чувства. Перед ним стоит Андре. Хочется кинуться на шею, обнять, попросить забрать отсюда, точно отца... Но одновременно с этим в голове трезвонит назойливым утренним будильником: "...крысой от него воняет." Нет... нет-нет-нет! Андре даже не смотрит на него - слишком профессионален. У Стрелка же подкашиваются колени, сводит пузо и свербит в горле. Они подозревают его. Он отчаянно вертит прижатой к телу ладонью, пытаясь привлечь к себе внимание мужчины напротив, но тот не замечает. Боже... только не это. Нужно... предупредить. Подать какой-то сигнал. Думай, думай же... Переговоры уже подходят к концу. Стрелок стоит и весь трясется - каждая новая мысль разрядом электричества проходит по телу, комкает мышцы, дробит кости. Внезапно голову озаряет идеей. Хорошей или нет - он не в состоянии сейчас сказать. Он просто знает, что должен действовать. Округа оглашается звонким выстрелом. С проводов слетают с воем стаи птиц, воздух подергивается пеленой эхо. Три пары пытливых глаз обращаются на Стрелка, который стоит, все так же держа руки за спиной и крепко стискивая зубы. Боль не самая худшая, что он когда-либо испытывал, но все равно жгучая и резкая. По штанине бежит тоненькая струйка крови. - П-предохранитель... забыл... - мямлит он онемевшими губами. Капитан ядовито щурит глаза, склоняет голову на бок, точно готовящаяся к атаке змея. Андре же не ведет ни единой мышцей. Похвально. Стрелку бы поучиться. Старший между тем цедит что-то едкое сквозь зубы и разворачивается назад к собеседнику. Стрелок пользуется мгновением, пока Андре все еще смотрит на него, чтобы быстро поднести два пальца ко лбу, а потом ткнуть ими в следователя. Тот все еще абсолютно не меняется в лице, переключает свое внимание на переговоры. Стрелок поджимает губы. Господи, лишь бы он увидел... - Ты жопу себе прострелил?! - ладонь капитана влепляет ему настолько звонкую пощечину, что эхо подхватывает ее не хуже недавнего выстрела, - Как вообще умудрился?! Я ж видел, как ты на предохранитель ставишь! - Не знаю... провафлил как-то, - бормочет Стрелок. Его голос совсем слабый, но он не боится. Просто адски горит лицо от удара и кружится голова от кровопотери. - Баран, блять, - старший буквально запихивает его на заднее сидение, сам пристраивается спереди, где уже ждет второй охранник, - И куда на первом этаже смотрят?! Полуфабрикат мне какой-то отправили в телохранители! Стрелок молчит, крепко сжимает кулаки. Он лежит на боку, в ухе все еще звенит после удара. Больно, сука... - Ты до конца месяца за эту хуйню парашу драить будешь, понял меня?! - продолжает распаляться капитан, - И если хоть одно пятно увижу - хер тебе отстрелю! - Вас понял, - мрачно выдыхает Стрелок. - Заткнись, когда я говорю! В медпункте с ним не церемонились, особенно после того, как узнали о причине травмы. Просто вылили спирта на рану и шлепнули сверху пластырь. Обезболом не удостоили, обезбол - для более высоких рангов. Поэтому теперь Стрелок тихонько ахает каждый раз, когда меняет позицию. Мытье толчков никто не отменял, пусть отбой и будет с минуты на минуту. Он старается двигаться как можно меньше, чтобы не тревожить рану, семенит на четвереньках по полу по-черепашьи медленно, скованными движениями. Кажется, такими темпами он пробудет здесь до утра... Парень вздыхает. Пиздец. Боже, это такой кромешный пиздец... Свет в помещении гаснет, будто прочитав его мысли. Вообще отлично. Теперь грязь придется носом искать. Ползает так еще пару минут, полностью погрузившийся в свои мысли, пока, в очередной раз неуклюже разворачиваясь, не утыкается носом прямо в чьи-то колени. Стрелок даже чуть пугается, дерганно выдыхает. Мужчина рядом же даже не смотрит на него, просто мочится в только что отмытый унитаз, будто назло. Уебок. Стрелок тихо рычит себе под нос, вновь разворачивается и возвращается к своей работе. Старая рана на руке тоже просыпается, протяжно ноет каждый раз, когда он сжимает или разжимает пальцы. Блестяще. Нет, просто прекрасно! Лучший день в жизни, блять! - Что-то не нравится? - вопрос незнакомца сопровождается тихим жужжанием ширинки. - Нет, - раздраженно цедит Стрелок, не поднимая глаз. В следующую секунду его грубо хватают за подбородок, поворачивают лицо на себя. Мужик перед ним присел на корточки, бесстыже вертит голову Стрелка, разглядывая черты. Второй раз за день он забывает как дышать: перед ним не абы кто... перед ним Каракал. Капитан 2 группы, главный помощник Алмаза и лучший хитман подполья. По крайней мере исходя из того, что о нем болтают в столовой. - А ты смазливый, - многозначительно тянет Каракал, и у Стрелка поперек горла от его слов встает горький ком. Мужчина между тем тянет вторую руку, пробегает пальцами по белым волосам, будто расчесывает, - Под девчонку косишь? - Н-нет, - непослушными губами выдыхает Стрелок. Он хочет отвести взгляд, отвернуться, но ему не позволяют. - Зачем отрастил тогда? - рука продолжает гладить шевелюру, почти бережно распутывает колтуны. - Мне как-то сказали, что идет, - честно отвечает Стрелок. Ему и правда так сказали - какая-то незнакомка у бара. Сравнила с неким актером, посоветовала отпустить волосы. Стрелок сначала попробовал так, рофла ради, а потом действительно проникся. - Реально идет, - одобрительно усмехается Каракал, и от его тона кровь в жилах стынет, - Звать тебя как? - Эрен, - отвечает он уже почти шепотом, совсем размякший и ошалевший. Каракал довольно мычит, а потом все же выпускает подбородок из своей хватки. - Что ж, еще увидимся, Эрен. Отдаляется он такой же тихой поступью, какой пришел. А Стрелок сидит не в силах обернуться, будто только что в глаза смотрел не Каракалу, а самой Медузе Горгоне. В грудь закрадывается какое-то щекотливое, предостерегающее чувство... И под лопаткой снова начинает зудеть. Стрелок падает в кровать абсолютно выжатый. Сегодня было аж два выезда, во втором даже пришлось немного попотеть и пострелять. А после его ждал уже привычный быт из мытья туалетов и чистки картошки на сотню ртов - туалеты это так, бонус. Обыкновенные дежурства все еще на месте. Спасибо хоть, что задница почти прошла, хоть это радует. Свет гаснет, казарма погружается в полумрак. Через полчаса раздается групповое сопение, через час - похрапывание. А Стрелок все никак не может уснуть. Он устал... даже не так, он смертельно устал. Но почему-то сон все никак не идет. По векам изнутри будто наждачкой поводили - они колючие и сухие, словно чужие. Да ебаный... Ладно. Он садится на кровати, выискивает на тумбочке носки. Все это время держит ухо востро, чтобы никто вдруг не услышал. Благо, остальные тоже замучились за день и спят как убитые. Кошачьей поступью он выходит в пустой коридор. По стенке, сливаясь с тенями, проходит к лестнице. По ней выходит на -1 этаж - такой же пустынных, будто заброшенный, и направляется к своему люку. - Стрелок вызывает базу, - сквозь зевки устало зовет он, - Стрелок вы- - Боже мой, Стрелок! - голос Гулистана почти глушит его. Он такой непривычно взволнованный, паникующий даже, - Ты в порядке! Слава богу! - У меня просто... - хочет было оправдаться Стрелок, но его не слушают. - Сворачивайся! Если можешь, уходи оттуда как можно быстрее! По позвоночнику пробегает леденящая волна мурашек. - Ч-что?.. - Они взяли Андре! Ты должен... - Взяли?! Когда? - перебивает Стрелок. - Сегодня вечером. Послушай, ты... Наушник выпадает из уха, голос начальника гаснет за помехами. Нет... не может быть. Грудь сжимается, слух заполняется навязчивым белым шумом. Стрелок срывается с места, не дослушав. Еще не поздно. Он знает, где искать, у него еще есть шанс... Он уже совершенно не заботится о безопасности и о скрытности, летит по коридору так, что только пятки сверкают. Его волосы белоснежной фатой развеваются на ветру, в голове ровно одна мысль: пожалуйста. Лишь бы успеть. Проносится по лестнице, врывается на 2 этаж. Тот спит все тем же умиротворенным сном, что и пятью минутами ранее. Стрелок стремительной тенью промелькивает мимо казарм и столовых, кабинетов и оружеен, поворот за поворотом, темный угол за темным углом. Сердце отдается где-то в глубине горла, воздух в легких жжется и покалывает, ноги совсем не чувствуют землю. Наконец он останавливается у большой, двойной двери, из под которой тоненькой струйкой сочится свет. Да. Именно там. Делает лишь короткий, сбивчивый вдох сквозь боль в гортани, прежде чем ногой оглушительно выбить дверь. Два охранника внутри, явно не ждавшие гостей, в один голос удивленно ахают, но уже поздно - Стрелок налетает на одного из них, бьет лбом в нос. Пацан хрустит, вскрикивает, а в следующую секунду замолкает. Его взвизг преследует звучный выстрел, новостным голубем разносящий весть по этажу: у них гости. Второй парень ложится рядом так же быстро, с одного нажатия на спусковой крюк. Стрелок даже сам не понимает, как и когда это произошло, просто более-менее очухивается уже тогда, когда у ног расстилаются ковром два свежих трупа. Они каймой ложатся вокруг мужчины с завязанными руками и мешком на голове, что стоит на коленях посреди комнаты. Боже правый... - Стрелок? Это ты? - Андре подает голос. Он все такой же невозмутимый, как обычно... чертов профессионал, драть его в глотку. - Да... да, я, - сбивчиво отвечает парень, пока трясущимися руками выхватывает у одного из охранников нож и режет веревки на запястьях наставника. - Придурок! - наконец срывается Андре, - Зачем ты пришел?! Теперь мы оба здесь ляжем! Когда он срывает с лица мешок, его глаза все красные и мокрые от слез. От этого вида сердце будто бы разрезают надвое. - Я... я не мог иначе... - мямлит Стрелок. Андре прав: спасать его было глупо, безрассудно, неосмотрительно... Но Стрелка ведь поэтому и ценят. Потому и взяли в агентство. Он пожертвовал своей собственной шкурой ради того, кто ему дорог... и он бы сделал то же самое еще тысячу раз. - Ладно уже, - Андре рваным движением вытирает лицо, поднимается на ноги. Он принимается шуршать по столу, собирая документы в кипу, - Если мы выберемся отсюда, то это нам понадобится. А если нет... - он делает небольшую паузу, смаргивая непрошенные слезы, - ...то на нет и суда нет. Стрелок трогается с места, принимается так же суетливо собирать документы. Хватает все без разбору - флешки, чеки, листы... Они просто должны попытаться унести хоть что-то. - Ты не видел мое предупреждение? - жалобно спрашивает он под шелест документов. - Видел, - хмуро отвечает Андре. - Тогда... - Они сами меня скрутили. Подкараулили у подъезда и запихали в машину, - мужчина между тем принимается обшаривать тела в поисках дополнительной аммуниции. Коридор наконец приходит в движение, в отдалении слышатся поспешные шаги. - Блять, времени нет, - Стрелок взводит пистолет, хватает свою стопку бумаги под мышку, - Быстрее, идем. Я нас выве- - Нет, - слышится из дверей спокойный, почти ласковый голос. Этим словам вторит стройный выстрел. С неподдельным ужасом Стрелок наблюдает за тем, как у дыры в колене Андре появляется алая окаймовка. Следователь хрипит, заваливается на одну ногу. В дверях стоит мужчина лет на 10 старше самого Стрелка. Бледный, тонкий, почти болезный. Но от одного взгляда на выражение его лица зубы дробятся в порошок и сознание покидает тело. В дверях стоит сам Алмаз - тот, кем пугают новобранцев. Тот, на кого даже смотреть нельзя, пока не разрешат. Тот, кто создал всю эту адскую карусель. Его бирюзовые глаза смотрят на то, как крошится поза Андре в агонии, с явным садистическим интересом. Он смакует каждое мгновение, каждый хрип, каждое подрагивание... И Стрелку в этот момент по-настоящему становится страшно. Не больно, не устало, не куражно и не интересно... А по-животному, безусловно и инстинктивно страшно. Алмаз же на него даже не смотрит, лишь переводит дуло пистолета, целясь в голову следователя. - Алмаз, не смей, - вскидывает свое оружие Стрелок. Его все еще бьет волнами мандража, но он сосредотачивает все свои силы в руке, лишь бы не дрожала. Лазурные глаза, наконец, замечают и его. - А ты зашел без спроса в мой кабинет. С тобой у нас будет отдельный разговор, - он чуть улыбается. Интонация у него такая, с какой обычно родители говорят: "Обсудим это дома", чтобы не устраивать истерику в гостях. - Если застрелишь его, то я не расскажу тебе, где спрятал бомбу, - возможно, тупо звучит. Но это первое и единственное, что смог родить паникующий мозг. Алмаз недолго молчит, размышляя. Чуть причмокивает своими тонкими, бледными губами, а затем с примирительным вздохом опускает пистолет. - Ладно. Показывай, - приглашает он жестом. Стрелок через силу сглатывает. Он аккуратно подходит к стоящему на четвереньках наставнику, закидывает его руку себе на плечо. Андре не поднимает голову, не издает ни единого звука. Лишь полными ненависти глазами буравит пол... и не выпускает документы из рук. Стрелок перехватывает их в зубы, чем вызывает у Алмаза изумленный смешок. - Ну, пойдемте? - зовет Алмаз с невинной улыбкой. Рука уже сама тянется к пистолету, когда босс кидает через плечо: - Оставь эту идею. И оружие тоже. Звучит очень убедительно, особенно когда Стрелок замечает направленные на него из-за спины Алмаза еще два дула. Приходится повиноваться. Они пересекают коридор медленно, сопровождаемые взглядами сотен изумленных глаз из темноты комнат. Самое интересное, что Алмаз плетется даже неспешнее и вальяжнее следователей, которые сейчас сплелись в одно бесформенное трехногое существо. Проходят по лабиринту из белой плитки, поднимаются на лифте... Каждая секунда ощущается вечной. Каждый вздох - последним. Зуд под лопатками уже сводит Стрелка с ума, плечо невыносимо тянет от веса наставника. Но он продолжает делать шаг за шагом, пока они не спускаются в уже знакомый люк. - О! - восторженно восклицает Алмаз, - А я и забыл про этот коридор! Хорошо, что нашли, а то мало ли... - он проходит чуть вперед, осматриваясь, - Где, говоришь, твоя бомба? Стрелок указывает на дыру в стене. Алмаз кивком приказывает одному из подчиненных проверить, а сам все дальше идет вглубь помещения, время от времени довольно посмеиваясь. Вот оно. Лучше момента не будет. Стрелок бросается в свой последний, важнейший бой. Андре снова падает на колени, коротко вскрикивает, но это не важно. Он извинится, если... нет, когда они выберутся. Охранник реагирует моментально, делает выстрел, но молодой следователь с почти нечеловеческой прыткостью отскакивает в сторону, валит противника на землю, перехватывает его оружие. И вот он не промахивается. Тело мгновенно обмякает, награжденное сквозной дырой во лбу, Стрелок же в тот же момент разворачивается и с прицельной точностью кладет второго, стоявшего у стены. А третий выстрел... делает уже не он. Расширившимися в ужасе глазами он наблюдает за тем, как его наставник, подобно старому подкосившемуся шкафу, накреняется в бок и безжизненно падает. У начала лестницы стоит Каракал. Его лицо каменное, безэмоциональное, будто застывшее на фотографии. И ужасом сковывает все тело от большой тазобедренной кости до самых тонких кончиков нервов и мельчайших эритроцитов. Стрелок не понимает, подскочил ли Каракал к нему так быстро, что он не успел моргнуть, или же наоборот - он настолько замедлился, что даже походку Алмаза счел бы сверхзвуковой. Каракал между тем зарывается широкой ладонью в волосы, тянет, приподнимая, и встряхивает, словно котенка за шкирку. Но Стрелок все еще держится: не разжимает зубы, не стонет от боли, пусть она и прокралась в каждую клеточку тела без исключения. Алмаз подходит ближе. - Так что, это реально бомба? Стрелок молчит. Лишь шумно сопит и смотрит на обидчика волчьим, диким взглядом. Алмаз цокает языком, закатывает глаза. Кажется, ему эта ситуация доставляет неудобство. - Отдай, - он сжимает пальцы на стопке документов, чуть водит из стороны в сторону. Бумага неприятно ерзает по языку, оставляя мелкие порезы, но Стрелок лишь сильнее вгрызается в нее, будто от этого зависит его жизнь. Хотя уже нихера ни от чего не зависит... Но если он умрет, то он умрет с честью. - Отдай, мальчик, - Алмаз говорит уже чуть строже, тянет сильнее, будто пытается забрать у собаки игрушку. Когда Стрелок вновь не поддается, он раздраженно вздыхает, - Каракал, забери у него. В следующее мгновение листы дергают с такой силой, какой достаточно, чтобы вырвать позвоночник голыми руками прямо из тела. В глазах темнеет, резкая, дичайшая боль пулей простреливает от десен в виски и шею, ползет дальше к ключицам, чтобы осесть в легких с жалобным полустоном. - Фу, обслюнявил все, - брезгливо бросает Алмаз. Он встряхивает бумаги, переворачивает Стрелка на спину, толкнув кончиком туфли, - Спрашиваю еще раз: это бомба? - Пошел... ты... - хрипит следователь. В глубине горла клокочет нечеловеческая, монструозная ярость. До него не сразу доходит, что что-то во рту поменялось... Что чего-то не хватает. Что не та дикция. Стрелок усилием воли переворачивается, кашляет, пытаясь убрать душащий ком в горле. Но вместо мокроты или хотя бы крови выходят... его зубы. Десятки маленьких, белых осколков теперь укрывают бетонный пол, будто снежные хлопья. Он проводит рукой по подбородку и обнаруживает, что изо рта струится самый настоящий кровавый водопад, неостановимой лавиной струящийся по коже и окрашивающий на пути ткань пижамы в красный. Он застывает, глядя на это в немом шоке. - Это всего лишь сервер, - выносит вердикт Каракал. - С кем общался? - задает вопрос Алмаз. - С... мамкой твоей... - его голос уже совсем не его, булькающий от крови. Рот тоже чужой - изрезанный бумагой язык чиркает об жалкие обрубки костей, еще кое-как держащиеся в деснах, и от этого речь свистит, смазывается. - Фу, пиздец, не разговаривай больше, - с отвращением усмехается Алмаз. - Стрелок! Стрелок, ты там?! - глухо сипит радио. - О, кажется, разобрались, - со странным удовлетворением в голосе восклицает Каракал. Радио замолкает мгновенно, чем вызывает у преступников глухой смех. Они подставляют микрофон прямо к лицу Стрелка. - Ну? Скажешь им что-нибудь на прощание? - предлагает Алмаз. - Я надеюсь, ты сдохнешь, - ему требуется сконцентрировать все свои силы и мысли на одной точке - языке, чтобы выговорить это четко. Он буравит Алмаза полными ненависти глазами, уже целиком и полностью принявший свою судьбу. - Хороший мальчик! - задорно притопывает Алмаз. Последнее, что Стрелок слышит - глухой хлопок выстрела. Последнее, что видит - это молниеносно приближающуюся к лицу ногу. А дальше... только белый шум. Он приходит в себя на жесткой койке. Все члены ноют, будто насильно скрученные бантиком. Свет совсем неяркий, но он все равно жжет роговицу, будто от взгляда на зимнее солнце. Стрелок предпринимает попытку встать, но не может - его мгновенно уводит в сторону, голова настолько ватная, что ее тяжело держать. Он не сразу понимает где он, кто он, как оказался здесь... и что вообще такое "здесь". Стук в дверь не заставляет себя долго ждать - раздается буквально спустя пару минут после пробуждения. Гость тоже долго не терпит - стучит так, для проформы, заходит внутрь сразу после, не дожидаясь ответа. Сердце в груди пропускает удар. Одного взгляда в эти бирюзовые глаза хватает, чтобы вспомнить все: Андре, документы, Каракала, зубы, боль... все. И голова отдается дробящей кости мигренью в ответ на эти воспоминания. - Доброе утро, спящая красавица! - Алмаз почти пропевает эту фразу, - Ну, как спалось? Что снилось? - Твоя могила, - цедит Стрелок и тут же морщится. Что-то... не так. Во рту что-то не так. Два слова, и ноздри заполняются запахом крови, а язык скручивает от колкой боли. Не так... но иначе, чем когда ему выбили зубы. - А-а! - восторженно тянет Алмаз, чуть хлопает самыми кончиками ладоней, - Я вижу, ты уже заценил обновку! Как тебе? Стрелок смотрит на него хмуро, враждебно. Что этот ебанутый несет? Алмаз цокает языком, берет миниатюрное зеркало со столика рядом и протягивает Стрелку. - Смотри какая прелесть! Благодарить не нужно, побереги язычок, - скалится он. Стрелок не спешит принимать вещь из рук Алмаза. Блять, это последнее, что он когда-либо сделает. Вместо этого он неуклюже опирается на свой локоть и чуть приоткрывает рот... Матерь божья. Он оттягивает свои щеки, губы, в абсолютном остолбенении изучая то, во что превратился его рот. Хотя это не рот больше... это именно пасть. В самом жутком смысле этого слова. Ему будто бы навтыкали лезвий вместо зубов, оскал у него теперь по-настоящему страшный, акулий. Стоит провести по зубам языком, и они мгновенно подергиваются красной дымкой. Эта хуйня еще и бритвенно острая... - Классные, правда? - продолжает с энтузиазмом Алмаз, - Я их специально для тебя попросил так обточить. Думал еще, может, украсить камушками какими, но не решился... Ты так любишь совать в рот, что не попадя, драгоценности испортил бы только! - тараторит он, искренне наслаждаясь каждой секундой оцепенения Стрелка. - Ты б- Стрелок снова хочет обозваться, съязвить, но не может - нежная кожа языка мгновенно встречается с новыми зубами, режется об них, хнычет. - Вот-вот, теперь будешь думать, что говоришь, - одобрительно кивает Алмаз, - Давай лучше ты мне скажешь свое настоящее имя вместо вот этого всего. Стрелок молчит. - Эрен? Все еще молчит, будто воды в рот набрал. - Стрело-ок? - с заискивающей интонацией гадает Алмаз. В этот раз Стрелок все же отвечает. Но не словами, а наглым "хы", широченной лыбой и средним пальцем, вытянутым на дрожащей руке к носу собеседника. - Вот как... Ладно, - пожимает плечами Алмаз, - Все равно мы тебе новое имя придумали. Запомни его: Бутхилл. Теперь откликаешься на него. Средний палец не опускается. Он бы добавил второй, если бы мог, но организм слишком слаб для таких выкрутасов. Алмаз показательно закатывает глаза. - Какой же ты неблагодарный уебок, - он хватает Стрелка за грудки и стягивает с кровати. Это совсем не трудно - парень совершенно не контролирует свое тело. Стоит Алмазу чуть толкнуть, и он тут же начинает заваливаться вбок, будто детский песочный замок, - Давай тогда познакомлю тебя с твоим вторым подарком, - в руках он вертит миниатюрный пульт, больше похожий на ключ от машины. Теперь, сидя на полу, Стрелок ощущает некую сдавленность в шее... Будто бы слишком маленькую водолазку надел. Он подносит трепещущую руку к горлу, чтобы обнаружить вместо привычной гладкой кожи что-то плотное, металлическое, облегающее чокером. Растерянный взгляд темных глаз поднимается на Алмаза. - Классный, да? Тоже специально для тебя, - ухмыляется мучитель, - Ни у кого в комплексе таких больше нет. Так что ты, считай, эксклюзивчик урвал, хе-хе... Стрелок же продолжает кончиками пальцев изучать предмет на своей шее. Оно холодное на ощупь, гладкое, сзади проходит шов и стоит сенсорная панелька. - Попробуй снять его, - воодушевляюще кивает Алмаз. Стрелок мешкает. Нет, не может все быть так просто... почему-то шестое чувство подсказывает ему, что лучше пусть эта штука остается там, где она есть. - Господи, какой же ты нерешительный! - Алмаз выходит из себя. Он сам хватается за металл обеими руками и грубо дергает. Тело пронзает такой адской болью, какую он еще никогда не испытывал. От нее скручивает в эмбрион на полу, звенит в ушах. От нее из глаз мгновенно брызгают крупные капли слез и вырывается из горла резкий, оглушительный визг. С такими звуками обычно свиней режут... Стрелок изо всех сил старается не отключиться. Каждая его конечность дико сокращается, пальцы сжимаются и разжимаются сами собой. Дышать приходится самостоятельно, напоминая себе делать вдохи и выдохи - мозг, кажется, совсем размяк и теперь совсем не хочет делать свою работу. - Видал? - довольно облизывается Алмаз, - И это всего лишь троечка! Он болтает перед носом Стрелка пультом, а потом, точно рядом со старым другом, присаживается на корточки и издевательски ласково гладит по голове. - Чего так злобно смотришь? Я, вообще-то, немалые деньги на эти подарки потратил, - согнутым пальцем он ловит слезинку со щеки, вытирает ее об свою штанину, - Но это пустяки. Любимой собаке - лучший ошейник, правда, Бутхилл?

___________________

Остаток истории Бутхилл рассказывает уже по пути к дому Авантюрина. Что ж, вот они и определились со временем: когда машина подъезжает к подъезду, солнце взошло уже почти в зенит. Стоило воде кончиться, хитмана снова схуевило: начал сипеть, кашлять, харкаться. И в сочетании с последней частью рассказа это звучит уж совсем невесело. Авантюрин выходит из машины молча. Он задумчиво смотрит в землю, пытаясь подобрать правильные слова, но на ум совершенно ничего не приходит. Бутхилл вылезает следом. - А что было потом?.. - все-таки осторожно спрашивает Авантюрин, подняв на мужчину глаза. - А потом - суп с котом, - он вновь заходится диким приступом кашля, от которого даже Авантюрину становится некомфортно и больно в груди, - Давай... в другой раз... - Да, так будет лучше, - соглашается блондин. А слова для прощания все равно не идут... Бутхилл тоже молча подпирает собой машину, будто чего-то ожидает. - Ждешь чего-то? - уточняет Авантюрин. Хитман мотает головой. Его пушистая челка при этом очаровательно мотыляется из стороны в сторону. - Провожаю. - А... - слабо улыбается Авантюрин. В голове вместо мыслей сейчас только ветер. Он воет жалобные песни, разражается грустными мотивами... Но в слова их вложить совершенно не получается. Хотя... может быть, оно и не нужно. Авантюрин делает маленький, робкий шаг вперед, заглядывает в глаза Бутхилла. Они такие темные, даже когда их ярко освещает солнце... будто бездонные. Загадочные, таинственные. Он ласково проводит рукой по лицу мужчины, убирая челку за ухо. Тот в свою очередь позволяет себе чуть прижаться своей мягкой, выбритой щекой к ладони и блаженно прикрыть глаза, наслаждаясь теплом. В этот момент Авантюрину будто кажется, что одна из тех личинок, что облепили его сердце несколько лет назад, только что встрепенулась и упорхнула, отрастив цветастые крылышки. Это... удивительное ощущение. Будто сход льда после долгой зимы... долгожданное и такое волнительное... и Авантюрину хочется еще немножко. Совсем чуть-чуть, крохотулечку этого волнения... Почти бессознательно он льнет к Бутхиллу, утыкается носом в широкую грудь, обнимает. Так сильно, как только могут его хлипкие руки... и вторая пара рук сжимает его в ответ. Разве что она наоборот пытается быть как можно нежнее, заботливее... От этого внезапного прилива тепла, кажется, даже розовеют щеки. Так они стоят несколько минут - неподвижные, будто статуя. Впитывают каждый вдох друг друга, упиваются ароматами и запечатлевают каждое мгновение этой мимолетной, но такой необходимой им обоим близости. - Авантюрин, - зовет сиплый, наполовину уже пропавший баритон. - Да? - Спасибо, что выслушал, - половина звуков тонет в хрипах, но Авантюрин все равно понимает. Он расплывается в счастливой улыбке, трется об ключицу щекой. - Тебе спасибо. - За что? - непонимающе моргает Бутхилл. - За то, что доверился.