Танец Бронзового Дракона

      Замок Блэквудов ему никогда не нравился и вряд ли понравится. Древорон слишком похож на какую-нибудь чудовищную цитадель Зла, что пытается притворяться человеческим жилищем. Массивные каменные стены упираются в квадратные башни, возвышающиеся над ними, а бледный мох постепенно нарастает на замке мерзкой паутиной стариковских вен, словно скверна короля Скавена нашла себе выход из самых глубоких подземелий. Над единственным барьером, отделяющим скверну от мира людей, господствует мрачный Вороний Чертог, деревяное крепость-здание, являющееся жильём семьи лорда. Дейгон слышал истории, что трон Блэквудов сделан из чардрева, а подлокотники и спина украшены резными кровавыми воронами, а их глаза, чёрные как ночь, сделаны из оникса. Говорят, что будто бы тот, кто взглянет в глаза самой большой вороны, вырастающей прямо над головой лорда, увидит судьбу, которая на самом деле уготована этому человеку.        «Было бы любопытно взглянуть на них, вдруг слухи правдивы,» — думает принц и переводит взгляд с Вороньего Чертога на то, что куда больше привлекает его внимание — мёртвое чардрево столь колоссальных размеров, что Вермитор, счищающий с чешуйчатой морды грязь с помощью крыла-лапы, кажется не слишком-то и большим драконом.       Дейгон уверен, что именно это мёртвое сердце-древо, давшее название замку, и является подлинным сердцем древней крепости, а не какой-то там чертог, не дотягивающий даже до половины высоты когда-то живого наместника Старых Богов. Но сейчас, отравленный ещё более древней скверной, этот мертвец пытается дотянуться до неба узловатыми белыми пальцами, чтобы сотворить древнюю магию, которая сожжёт этот мир дотла. Кровавый лик смотрит на юношу будто бы в печальной радости от его мыслей, и принца пробирает дрожь от слишком внезапного и холодного порыва ветра, проникающего даже под сюрко с камзолом.       Громкий скрип решётчатых дверей Вороньего Чертога привлекает внимание Таргариена, который всё ещё не может разглядеть кого-либо из-за кустов и деревьев, перекрывающих ему обзор на один из выходов здания. Юношу охватывает волнение, ведь убедить лорда Хостера Блэквуда отдать на чуждую ему войну не только своего младшего сына, но ещё и часть людей, будет весьма трудно. А, если вспомнить предпочтения этого человека относительно претендентов на Железный Трон, то всё становится ещё более неоднозначно.       «Лорд Хостер достаточно долгое время был сторонником партии моего отца, — припоминает Дейгон, краем глаза замечая, что Бронзовый Гнев опускает свою рогатую голову рядом с ним, тоже смотря на тропинку, ведущую к Вороньему Чертогу. Дракон медленно моргает, приглушённо урча, и принц опускает правую ладонь на чешуйчатую щёку ящера, медленно поглаживая её пальцами и ощущая приятное тепло. — Я помню письма с печатью его Дома в солярии папы. Но потом что-то произошло и он переметнулся к Чёрным, возможно, ожидая за свою верность кузине разрешения вопроса с Бракенами, занявшими сторону Эйгона.»       — Ты точно Бронзовый Гнев, которого я знаю? — новый высокий звук от Вермитора застаёт врасплох Дейгона, что тот с широко открытыми от удивления глазами смотрит на дракона, явно наслаждающимся поглаживанием и даже чуть приоткрывшим пасть, в которой виднеются острые, как валирийские мечи, зубы. Вермитор фырчит, смотря одним глазом на всадника, и будто бы показывая своё недовольство весьма глупым вопросом, но голову не убирает, словно требуя дальнейших поглаживаний. — Ну, ладно, ладно.       Наконец, на тропинку выходит едва ли не всё семейство Блэквудов, сопровождаемое их гвардией в кольчуге и добротных латах. Заметить лорда Хостера Блэквуда достаточно легко — он уже приблизился к возрасту Гровера Талли, но, однако, выглядит куда более живым, чем сюзерен. Даже отсюда видно, что этот мужчина ещё не собирается ложиться в гроб так рано: идёт он уверенно, не опираясь на трость или кого-то из своих детей, он высок, даже чрезмерно высок, возвышаясь над отпрысками, как чардрево над его замком, а взгляд его тёмных глаз ощущается даже на таком расстоянии. Приглядевшись получше, Дейгон замечает, что лорд облачён в дублет и отполированную до блеска алую кирасу, на которой белеет инкрустированное серебром мёртвое чардрево, окружённое стаей взлетающих ворон, возможно, из оникса, а на плечах покоится алый плащ с достаточно большой застёжкой в виде ворона. «Можно же было во что-то полегче одеться, разве нет?» — думает озадаченно юноша, отмечая, что почти все Блэквуды слишком сильно нарядились для встречи с ним.       Рядом с лордом Хостером, по правую руку, идёт достаточно высокий и грозный на вид его сын и наследник Сэмвелл Блэквуд. Его оплывшее лицо так и источает презрение, направленное на Дейгона, даже какого цвета глаза не разглядеть за этими бушелями ненависти. Длинные волосы парня затянуты в короткий хвост, делающие его голову более оплывшей. Красный кафтан с золотыми пуговицами и сложным оттиском скрывает сильное тело, не лишённое мышц. На кожаном поясе с бляшкой, украшенной драгоценными камнями, висит меч в ножнах, покрытых соболиным мехом и перьями ворон.       По левую руку от лорда, ожидаемо, идёт, нет, скорее плетётся, Виллем. Его волосы застилают лицо, не давая разглядеть ничего. Кажется, что он побывал в какой-то драке: иссиня-чёрный камзол с вышитыми на нём серебряными нитями ветками чардрева и одинокой вороной с рубином в глазу у груди сильно помят, а красно-чёрные штаны немного испачканы грязью. На более простом, тканном, поясе висит кинжал, с которым юноша никогда не расстаётся, даже ночью.       «Неужели снова?» — пронзает внезапная догадка Дейгона и он переводит гневный взгляд на Сэмвелла, который, будто бы прочитав его мысли, ядовито ухмыляется и даже почти кивает. Волна гнева охватывает принца и ему уже хочется вынуть меч из ножен, чтобы зарубить прямо на месте этого ублюдка, как Вермитор, легко улавливая эмоции друга, резко поднимает голову и издаёт громкий и разъярённый рёв, направив его прямо на Блэквудов.       -Внимание! — кричит один из гвардейцев и десяток мужчин тут же встаёт перед семейством, смыкая щиты с гербом и направляя весьма короткие копья в сторону Бронзового Гнева, что выпускает клубы дыма из ноздрей. Сэмвелл, испугавшись пуще отца, тут же отскакивает подальше, едва ли не за спину родителя, когда как сам лорд Хостер лишь с удивлением смотрит на грозного дракона, остановившись и отводя руку назад, видимо, кого-то придерживая. Виллем же, словно воспрянув духом, резко вскидывает голову, что его волосы мгновенно слетают с лица тёмным вихрем, и в восхищении и обожании глядит на чудовище, будто ставшее больше.       — Папа! Пусти! — раздаётся из-за спины старого лорда звонкий и мелодичный голос, явно недовольный удержанием. Он врывается в уши принца пением диковинных птиц, заполняет его голову прибоями Студёного моря. А затем, не давая опомнится, мимо стражей проносится вихрь чёрного и красного, словно вороны терзают какого-то героя, осмелившегося дать людям огонь.       — Миледи! — задыхается запоздало от возмущения стражник, чьё лицо скрыто остроносым шлемом.       — Это же Вермитор, папа! — звонкий голос раздаётся совсем близко и Дейгон, наконец, освободившись от морока, видит саму Деву. Её волосы отливают самым дорогим обсидианом, ниспадая бурлящим водопадом по изящным плечам и спине. Красное платье испещрённое чёрной и серебряной тесниной, изображающей переплетённые ветви чардрева и ворон, сидит как вторая кожа на статном девичьем теле, приковывая индиговый взгляд к девушке. Её улыбка сияет ярче солнца, а серо-голубые глаза, устремлённые в радости и обожании на Вермитора, что с любопытством склоняет голову, грозно раздувая ноздри, наполнены ослепляющим огнём, в который хочется прыгнуть и сгореть без остатка. — На нём летал король Джейхейрис Миротворец!       — М-миледи, — Дейгон, не в силах отвести взгляда от Девы во плоти, даже запинается, стремительно выдавливая ярость из себя и беспокоясь о том, чтобы Бронзовый Гнев не посчитал её своей добычей, — п-пожалуйста, не подходите к нему слишком близко. Он не слишком дружелюбный с незнакомцами.       — Правда? — кажется, девице совсем наплевать на свою жизнь, ведь она подходит к дракону слишком близко, всё также восхищённо разглядывая его. Сердце принца пропускает удар, когда Вермитор медленно опускает голову и шумно принюхивается к слишком громкому человеку, ничуть не испугавшемуся его. — По-моему, он весьма добр, верно? — девушка смело протягивает нежную ладошку к морде зверя, почти касаясь её, но Вермитор, учуявший её запах, лишь чихает и отстраняется, делая пару мощных, сотрясающих землю, шагов назад. — О? Не нравится мой запах? Прости, Вермитор, я слишком сильно надушилась.       — Нет, миледи, — осторожно отвечает за дракона Дейгон, подходя к ней поближе, чтобы перебить своим запахом её. В голове лишь какая-то странная радость от близости с ней, лишь смутное, ещё неуловимое, счастье. — Ему без разницы на ваши духи, простите за грубость, — и едва их взгляды сталкиваются, принц вновь входит в это пламя, полностью готовый сгореть. Леди Блэквуд, кажется, ничуть не задели его слова. Однако, спеша исправить оплошность, юноша поправляется. — У вас прекрасные духи, просто драконы, скажем так, не слишком доверяют людям с незнакомым запахом. Их обоняние ничем не перебить, миледи.       — Да? — кажется, что любопытство девушки бьёт через край, а её взгляд жадно скользит то по Вермитору, то по лицу Дейгона, и принц чувствует, как против воли горят щёки. В голове предупредительно громыхает огромный колокол, но парень заглушает его, вставая ещё чуть ближе к девушке, что сейчас заменяет ему весь мир. — Я лишь хотела дотронуться до его…носа.       — Давайте я вам помогу? — Таргариен не понимает, откуда у него такое чрезвычайно сильное желание угодить ей, не понимает, почему ему так хочется коснуться её тонкой и изящной руки со слегка бронзовой кожей, и даже не пытается понять, почему её, отдающий медовой сладостью, запах так нравится, что хочется постоянно быть рядом, вдыхая его снова и снова, пока он не заполнит всё его тело. — Дайте мне свою руку, миледи.       — Хорошо, мой принц, — на чуть пухлых щёчках Блэквуд загорается мягкий румянец, но она протягивает ладонь, которую с величайшей осторожностью берёт в свою принц. И его, в одно мгновение, прошибает словно молния, он чувствует под мозолистыми пальцами нежный мирийский шёлк, спускающийся между пальцев, моментально сменяющийся острой зимней стужей, прошибающей всё его естество. Это не отталкивает, наоборот, лишь побуждает не выпускать её руки из своей, чтобы насладиться этим невероятным, почти невозможным, контрастом.       — С-смотрите ему в глаза, — снова запинаясь, произносит юноша, сердце неистово бьётся в груди, будто бы вот-вот проломит хрупкие кости. — Rhaenagon, Vermithor. Ziry iksos īlva raqiros.       Дракон, с интересом смотрящий на всадника и незнакомку, стоящих так близко друг к другу, словно задумывается, а потом медленно, будто неохотно, вновь опускает рогатую голову, моргая бронзовыми омутами. Почти коснувшись мордой земли, он замирает в считанных дюймах от протянутых к нему рук, переведя взгляд на друга, которому, конечно, доверяет, ведь он никогда не причинит ящеру вреда.       — Dohaerās! — на всякий случай отдаёт команду Дейгон, не уверенный в том, что делает. Он, придерживая левой рукой девушку за талию, медленно подходит с ней к Вермитору, и, молясь в голове всем богам, осторожно прижимает ладошку девушки к морде, постепенно убирая свою правую, чтобы она могла ощутить чешуйчатую кожу и прочувствовать жар. — Как вас зовут, миледи?       — Ой, он такой горячий! — в великом восторге пищит совсем не по возрасту девушка, слишком ярко улыбаясь, от чего принц тоже растягивает губы, разделяя с ней взаимные чувства. Ему даже наплевать на взгляды, устремлённые на него тремя Блэквудами, стоящими позади. — Алисса, мой принц.       — Она его очаровала, — Сэмвелл совсем не скрывает хищной ухмылки, смотря на то, как младшая сестра легко касается громадного дракона, возвышающегося над ней бронзовой горой, что она кажется совсем крошечной. — Вилл, наша милая сестрица сделала за тебя половину твоей работы.       — И это хорошо, — отрезает старый лорд Хостер, холодно смотря на принца, заползшего прямо в его, ещё цепкие, когти. — Моя девочка прекрасно справляется со своей ролью, — а затем мужчина, в чьих жилах течёт ещё густая кровь, хлопает старшего сына по плечу, взглянув на того более тепло и, конечно, гордо. — Ты молодец, что предложил вовлечь в это Алиссу. Она умна и хитра. Разумеется, ей не достаёт кое-каких черт Алисанны, но это даже лучше. Она прочно поселится в его голове и он, весьма скоро, забудет суку Хайтауэров, выбрав её, нашу Алиссу. А ты, — Хостер, с толикой презрения во взгляде, обращается к Виллему, словно скукожившемуся от этого, — будь любезен, постарайся сделать всё в соответствии с планом. Если Рейнира проиграет, у нас должен быть собственный ставленник.       — Но Дейгон… — едва произносит Вилл, как замолкает, пригвождённый к земле холодной яростью во взгляде властного отца, который, тем не менее, терпеливо продолжает:       — Мы и наши союзники из разных частей Вестероса когда-то поставили на принца Деймона, сын. Не мне напоминать тебе, что семьи ваших с Дейгоном друзей тоже обратили свои взоры на него, ведь он был силой против шлюхи с Драконьего Камня и зелёной суки. Деймон — сильный правитель, который нужен Семи Королевствам. Если ты думаешь, что Эйгон достоин быть королём, то ты ошибаешься, щенок.       Лёд во взгляде лорда-отца пробирает до самых костей, заставляя Виллема мелко дрожать, даже не смея поднять взгляд на принца и сестру, кажется, совсем забывших о них. И не видящих жалкое состояние юноши.       — Ни он, ни Рейнира, плодящая сраных бастардов, ни другие отпрыски Алисенты не достойны править нами. Если мы не можем возвести к трону принца Деймона, то возведём его сына, Дейгона. За нами огромная сила, сын. Тиреллы, Сандерленды, Ройсы, Ланнистеры из Ланниспорта, Холларды, Тарбеки, Рейны, Крейкхоллы, Фоссовеи, Мандерли и другие Дома, все они, видят своим правителем этого человека, — мужчина кивает в сторону принца, полностью поддавшегося чарам Алиссы, гладящей морду Вермитора, который, кажется, теперь смотрит на трёх Блэквудов и, отчего-то, Виллему видится в его взгляде одобрение. — Мне, на самом деле, плевать, будет ли королевой Алисса или же его дражайшая Хелейна. Но ты, как мой сын, обязан убедиться в том, чтобы принцесса не стала помехой на его пути. Я и так тебе подробно всё объяснял столько лет. Я дал тебе план и все возможные варианты его осуществления. Ты не тупой, я это знаю, Виллем. Алисса не останется без мужа, я уверяю тебя. И её честь не будет попрана, как у той же Рейниры. Она — моя дочь. А ты — мой сын.       — Я сделаю всё, как ты хочешь, отец, — с тяжким вздохом отвечает юноша, натягивая на лицо самую добродушную маску, которую только может, видя, что Дейгон и его сестра направляются к ним, достаточно мило, почти влюблённо, беседуя. — Надеюсь, что получится убедить Хелейну. Я не хочу крови невинных на своих руках.       — Тогда приложи максимум усилий. Закат правления Визериса близится и нам нужно действовать. Чёрные и Зелёные утопят эту страну в пламени и крови.